Текст книги "Давным-давно (СИ)"

Автор книги: Айя Линг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 22 страниц)

Глава 25

Я реально хочу провести некоторое время, думая о том, как помочь Молли, но, к сожалению, королевские обязанности не дают мне и минуты покоя. Вскоре император Морен прибудет со своей невестой в столицу с государственным визитом. Большая часть моего времени наполнена изучением обычаев Морен, правилами деловых встреч, и даже изучением увлечений и хобби императора и его невесты.

Несмотря на то, что король и королева будут выполнять главные обязанности, Эдвард и я все еще обязаны появляться на каждом мероприятии. Я так благодарна, что уже восстановила почти все свои воспоминания. Было бы здорово, если бы совершила какую-нибудь глупую ошибку перед императором. Это будет еще более катастрофично, чем то, как я промахнулась перед Бьянкой и королевой.

Тем не менее, все еще нервничаю, когда наступает этот день. Я привыкла к своей королевской жизни во дворце, но это первый раз, когда встречу другую королевскую семью. Я должна следить за собой, потому что мое поведение будет освещено не только в Ателии, но и в зарубежных газетах.

В конце дня мы выстраиваемся у входа во дворец, где главная дорога, протянувшаяся снаружи, уже обрамлена толпами, ожидающими прихода императора. Я потею в своем многослойном платье и молюсь, чтобы моя корона не упала, когда мы должны следовать за королем и королевой во дворец.

Эдвард стоит рядом со мной, одетый в полную парадную форму, черный сюртук с золотыми эполетами и черного цвета головным убором с золотым плюмажем. Он захватывает дух. Едва ли могла отвести от него глаз, когда он вышел из своей комнаты.

– Ты краснеешь самым божественным розово-красным цветом, – шепчет он, с дразнящим блеском в глазах. – Мне интерпретировать это как обнадеживающее признак того, что я стал более привлекателен для тебя?

Я отвожу взгляд и бормочу:

– Я думала, тебе не нравится, когда девушки бегали за твоей внешностью.

– Нет, если это касается тебя. Если ты влюбишься в меня, мне будет все равно, из-за моего лица, ума или характера.

Режим флиртующего-Эдварда полностью активирован. У меня есть ощущение, что это связано с моим неопределенным состоянием отъезда или пребывания. Я не помню, чтобы он обычно был таким кокетливым.

Прежде чем успеваю придумать остроумную реплику, раздается звук скачущих лошадей, за которым следует звук труб, в котором узнаётся какая-то военная музыка.

– Они исполняют гимн Моринской империи, – шепчет Эдвард. – Это общепринято, его играют перед визитом монарха.

На дороге появляется длинная очередь карет. Приветствия извергаются из толпы, которые кричат, размахивают и хлопают в ладоши. «Это император!», «Интересно, как выглядит будущая императрица?», «Вот они!». Это заставляет меня вспомнить о приеме в день моей свадьбы.

Но не все, похоже, рады приветствовать императора Морин. Некоторые люди в толпе держат огромные знаки, на которых можно прочесть «Долой диктатора». Это мне напоминают мои уроки о текущем положении дел в Морина. Страна по-прежнему в значительной степени контролируется самодержавным правителем, император не позволяет людям иметь свободу воли. У них нет парламента, чтобы оказывать умеренное влияние на императора. Недовольство в толпе в столице, вероятно, связано с несогласием с политикой Августина.

Я рада, что меня занесло в Ателию. Хотя разочарована тем, что парламент не спешит принимать наши нововведения, я бы, безусловно, выбрала конституционную монархию перед диктатурой. Боюсь представить, какой станет Ателия, если Эдвард будет похож на Эндрю Маквина.

Наконец, император Августин выходит из своей кареты. Узнала его по фотографиям, которые мне показывал Эдвард. Затем он помогает выйти юной леди, одетой в огромное розовое платье. Это должно быть Симона, невеста императора.

– Пойдемте, поприветствуем наших гостей, – говорит король.

Шествуя рядом с Эдвардом, я следую за королем и королевой из входных ворот, пока мы не встречаемся с королевской четой Моринов, которые также направляются в нашу сторону. Обменявшись несколькими вежливыми приветствиями, король протягивает руку будущей императрице Морина, а император предлагает свою руку королеве.

В сопровождении рядов йомен мы отправились в приемную, где были сделаны интродукции. Очевидно, Августин уже встречал короля, королеву и Эдварда, но он меня не знает. Мы также не встретили Симону, потому что она несколько месецев назад обручилась с императором.

– Позвольте мне представить мою жену, Катриона Брэдшоу, – говорит Эдвард, и мое сердце тает от сияния на его лице.

Августину исполнилось уже тридцать, с прекрасно уложенными усами и идеально подобранным нарядом.

– Принцесса Катриона, – Августин подносит руку к губам. – Я к твоим услугам.

Я делаю реверанс, чувствуя, как мои колени трещат.

– Добро пожаловать в Ателию, Ваше Величество.

Затем знакомлюсь с Симоной, которая выглядит намного моложе, чем император. Эдвард сообщил мне, что она станет второй женой Августина. Первая жена скончалась и покинула пятилетнюю принцессу Морин, которая слишком молода для Эдварда.

Во всяком случае, Симона просто великолепна, одна из немногих женщин, которые могли бы конкурировать с Бьянки в красоте. Шелковистые светлые волосы падают сверкающими спиралями на покатые фарфоровые плечи. Сине-серые глаза как бесценные драгоценности, а нежный подбородок так прекрасно изогнут, как будто сделан скульптором. На ней была белоснежная накидка на подкладке с жемчужными пуговицами, и гигантское, вычурно Барби-розовое платье, которое надувалось, как воздушный шар. На мне это платье определенно было бы слишком игрушечным и легкомысленным. Тем не менее, Симоне удается нести его как изысканное платье, сшитое для неё специально на заказ. Если бы она была в США, она была бы идеальной моделью для игрушек любой принцессы Диснея.

– Ах, так ты знаменитая леди, которую принц Эдвард выбрал из тысячи девушек! – она с явным энтузиазмом хватает мою руку. – Катриона, не так ли? Могу я назвать вас Катриона? Так мило, что мы, наконец, встретились! Мне было так любопытно, я читала о вашей работе в газетах.

Симона продолжает болтать, пока фотограф не спрашивает, можно ли нас сфотографировать. Вспышка вспыхивает, и на этот раз даже не вздрагиваю. Я действительно привыкла к своей роли принцессы Ателии – роли, на которую я никогда не ожидала, что соглашусь.

Через несколько секунд обнаружила, что столкнулась с высоким, широкоплечим мужчиной, около тридцати. Как и у Августина, его усы безупречно свернуты, а его одежда свежая и новая.

– Принцесса Катриона, – его рот, который и так довольно широкий, кажется, расколол его лицо пополам, когда он усмехнулся. Его голос низкий и чувственный, его прикосновение к моей руке, как ласка, и его взгляд остается на моем лице в течение столь длительного момента, что мне становится не комфортно. – Мы встречались раньше? Ваше прекрасное лицо кажется мне знакомым.

– Я… так не думаю.

Он так пристально смотрит на меня, так что я задаюсь вопросом, есть ли у меня что-то на лице.

– Простите меня, но я не думаю, что когда-либо видела вас раньше.

В таком случае, позвольте представиться. Я единственный брат его Величества, Жером Виктор Эммануэль, граф де Корсика, – он целует мою руку, и у меня появляется желание вытереть руку об платье. – Но зовите меня Жером, пожалуйста.

– Жером, – говорит Августин, по-видимому, заметив мой дискомфорт. – Я еще не представил вас лорду Сандерленду, который изъявил желание встретиться с вами.

Я рада, что Жерома увели. Пока он не сделал ничего, что выходит за рамки добродетели, не понимаю, почему он был так обходителен со мной, особенно в сравнении с потрясающей красоткой, как Симона. Что он имел в виду, когда спросил, встречались ли мы раньше? Может быть, он был на одном из социальных мероприятий, когда у меня был свой сезон, но так как я была только младшей сестрой Брэдшоу, у меня не было возможности быть с ним знакомой. В любом случае, просто надеюсь, что мне не придется взаимодействовать с братом императора до конца их государственного визита.

Глава 26

Государственный визит принёс шквал волнения. Каждое событие, начиная с военного обзора, обсуждения инвестиций и заканчивая ужинами, было для меня впечатляющим опытом, который я никогда не смогла бы получить в современном мире. Тем не менее, буду рада, когда все это закончится. И Эдвард, и я спим всего несколько часов в эти дни. Возможно, это объясняет, почему часто чувствую себя уставшей, особенно в толпе.

Король и королева выполняют ведущие роли в течение большей части времени. Например, во время обсуждения инвестиций, король завязывает синюю ленточку на ноге Августина и объявляет его рыцарем высшего ордена. Все, что я должна сделать, это стоять как статуя в течение нескольких часов, и попытаться выглядеть восторженной и заинтересованной. Позже Эдвард рассказал мне, что он тоже склонен ерзать и кричать. За всей его идеальной подготовкой и дисциплиной, внутри, кроется такой же, как и я человек, скрывающий неприязнь к напыщенным ритуалам.

Тем не менее, был один случай, когда Эдварду и мне пришлось взять бразды правления. Симон выразил желание посетить Фафес, самый роскошный сад в Ателии. Сад для прогулок (позже я вспомнила, как впервые услышала этот термин от мистера Уэлсли) является местом для массового отдыха. В прошлом король и королева иногда сопровождали иностранных гостей в сад Фафес, как хозяева, показывающие туристам местность.

– Леон и я устали от событий, которые проходят весь день, и хотели бы быть отдохнувшими перед завтрашним балом, – говорит королева. – Сады будут веселее для вас, молодые люди.

Естественно, мы должны снова переодеться после обеда. После того, как Мейбл и Амелия занялись моими волосами, платьем и обувью, я вошла в гостиную, где Эдвард уже сидит на диване и читает письмо. Мне не нравится заставлять его ждать, но что поделать, ведь ему не нужно затягиваться в корсет.

– Смени это.

Смени что?

– Твое платье. Его взгляд падает на мою ключицу – у платья вырез лодочкой, который оголяет мои плечи, но едва ли в этом есть что-то пикантное. – Этот брат императора будет там, и мне не нравятся его взгляд на твоей голой коже.

– Жером? – после того непростого представления брату императора я опасалась его, но до сих пор он не делал ничего плохого, кроме нескольких любопытных взглядов в моем направлении.

– Разве ты не видела, как он смотрел на тебя? – Эдвард подходит ко мне. Он хмурится, и я чувствую, как дразниться его рот в ухмылке. – Он хорошо известен как сексуально беспорядочный среди элиты Морина, и я еще не слышал хоть о ком-нибудь из элиты Морина, у кого было бы меньше дюжины любовниц или любовников.

– Мне не очень нравится, как он смотрит на меня, – признаюсь я. – Но посмотри на это объективно. Есть много женщин при дворе, которые одиноки и красивее меня, поэтому, почему ему кокетничать со мной? Возможно, ему интересно, как я стала принцессой Ателии. Ты знаешь, что многие люди, дворяне и простолюдины, задаются вопросом, почему ты выбрал меня на балу.

– Сомневаюсь, что у него будет смелость сделать шаг к тебе, но, тем не менее, помни, что Морины менее скованы, когда дело доходит до общения с противоположным полом. Не позволяй ему воспользоваться преимуществами, а затем оправдываться из-за него.

Я поднимаю руку, сложив кулак.

– Не беспокойся, Эдвард. Я могу защитить себя, если для этого возникнет необходимость. Он никогда не ожидает, что принцесса знает, как нанести удар.

Он смотрит на меня, уголок его губ дергается. Чувствуя себя неловко, я опускаю кулак, но он приближается и касается моей щеки, его взгляд наполнен любовью.

– Если бы у меня было зеркало, – бормочет он. – Ты не представляешь, насколько восхитительно выглядела, когда говорила так с поднятым кулаком.

Мое сердце начинает трепетать, и наклоняюсь к нему, желая, чтобы нам не пришлось выходить на улицу. Я бы предпочла остаться здесь с моим королевским мужем.

В этот момент ударяют часы. И через несколько секунд Амелия входит в гостиную, и Эдвард опускает руку с неподдельным нежеланием.

– Морины ждут, – говорит она, ее лицо, как обычно бесстрастное. – Из-за количества сопровождающих вас охранников ожидается, что путешествие в сады будет более продолжительным, чем обычно.

Эдвард показывает на платье.

– Принесите принцессе накидку или шарф. Ей не стоит ходить ночью без какой-либо защиты.

В глазах Амелии проглядывается удивление, но это исчезло в одно мгновение.

– Конечно, Ваше Высочество.

Симона и Жером ждут у подножия главной лестницы у входа во дворец. Оба они изысканно одеты в тончайший шелк и бархат и украшены сверкающими украшениями. Симона, в частности, похоже, вышла из сборника рассказов. В ее бледно-синем платье, которое должно быть содержит огромный кринолин, и с изящной алмазной тиарой, сверкающая в массе золотистых волос, она является типичной сказочной принцессой.

– Августин не поедет с нами в сады, – говорит она, тряся длинными пушистыми кудрями. Как незамужняя леди, она может позволить себе роскошь носить распущенные волосы. – Он съел слишком много омаров за ужином и в настоящее время страдает от боли в животе. Служит ему правильно.

– Значит, он уступил мне свое место, – Жером делает великодушный поклон и предлагает мне свою руку. – Тем не менее, я уверен, что ты найдешь меня таким же очаровательным, как и моего брата. Могу ли я сопроводить вас к карете, принцесса Катриона?

Я сомневаюсь, но едва ли могу отказаться. Августин сопроводил меня, если бы он присутствовал.

– Где Генри? – говорит Эдвард, озираясь. – Он должен присоединиться к нам.

– Боюсь, он тоже не сможет появиться, – говорит Жером. – Он, кажется, очень заинтересован Фрэнсисом и хочет провести с ним больше времени.

Я моргаю. Неужели Генри внезапно влюбился в мужчину из Морин?

– О, перестань дразнить ее, Жером, – успокаивает Симона тоном старшей сестры, хотя ясно, что она на десять лет моложе его. – Фрэнсис – это личный врач Августина. Герцог Генри расспрашивает его о своей работе с тех пор, как он приехал.

– Этого можно ожидать, – говорит Эдвард. – Доктор Дюрант известен введением внутривенной терапии. Генри всегда боготворил его.

– Но они могли бы прийти вместе, – говорит Симона, нахмурившись. – Разве не принято гуляя в садах болтать?

– Это не подходит для серьезного разговора. Музыкальное сопровождение – будь то вокальное или инструментальное – всегда присутствует, и в летние ночи есть фейерверки.

Симона выглядит возбужденной.

– О, как здорово! Я должна попросить Августина построить подобный парк в Морине, когда мы вернемся домой.

Сады Фафис действительно великолепны. Ночью вы не сможете увидеть яркие цвета клумб, но присутствует волшебная атмосфера, когда прогулки освещаются сотнями стеклянных ламп, слегка качающихся на ветру. В самом центре сада установлен золотой павильон, в котором играет оркестр. Однако собравшиеся зрители, по-видимому, высоко оценивают музыку, а не танцы.

– Почему они не танцуют? – с любопытством спрашивает Симона. – Мне очень нравится вальс или кадриль на открытом воздухе.

– Это зависит от оркестра, – объясняет Эдвард. Когда мы прогуливались в садах, он позаботился о том, чтобы идти за Жеромом и мной, возможно, чтобы он мог следить за нами. Даже когда Симона иногда восклицает на какой-то экспозицией и спешит вперед, он не сдвигается с места.

Тем не менее, я понимаю, что танцы не поощряются в «Фафис», поскольку недостаточное освещение означает, что оно, вероятно, будет способствовать ненадлежащему контакту с партнером. Более того, длинная росистая трава может обернуться неприятностями для женского платья, особенно если материал особенно хорош.

– Это потому, что мы находимся в модном заведении, дорогая сестра, – говорит Джером. – Район Гарденс – это совсем другое дело.

Эдвард делает паузу на своем шагу.

– Вы были в Районе?

Жером непринужденно пожимает плечами. Интересно, что нужно, чтобы его успокоить. Как брат императора, он может иметь все, что он хочет без стресса и ответственности, которые идут вместе с привилегиями короля.

– На самом деле, дважды. Я нахожу оживленные шаги буржуазных танцев очень по своему вкусу. А женщин менее чопорными.

Симона похлопывает его по руке.

– Помни, что тебе сказал Августин. Здесь другие обычаи.

Эдвард сказал, что Морин меньше следует старомодным традициям. Просто действия Симоны – похлопывания ее будущего брата достаточно, чтобы показать это.

Фейерверки начинают взрываться в небе, идеальная диверсия в данный момент. Как все указывает на небо и задыхается в удивлении, напряжение между Эдвардом и Джером временно на удержании.

– Ваш муж необычайно вас защищает, – легко говорит Жером. – Но это не правда, что я могу оплодотворить даму одним лишь взглядом, моя дорогая принцесса Катриона.

Я кашляю. Сомневаюсь что в Ателии, хоть кто-то может сказать слово «оплодотворить» передо мной, если только это не врач.

– Боюсь, ваша репутация предшествует вам, Ваша Светлость.

Он пристально смотрит на меня, и у него появляется такое же напряженное выражение, как когда он прибыл во дворец.

– Вы никогда не бывали в Морин?

Мне тяжело, но я уверена, что никогда не посещала его страну. Путешествие в чужую страну оставило бы у меня глубокое впечатление, но я ничего не могу вспомнить. Эдвард ни разу не упомянул о моем визите в Морин.

– Не думаю, что была там, – потом, вспоминая, что я должна быть дипломатичной, я добавляю. – Но хотела бы посетить её однажды. Эдвард рассказывал мне, как прекрасен город, особенно дворец.

– Когда я был за рулем в столице около месяца назад, я увидел молодую женщину на улице, которая выглядела похожей на вас, – Жером смотрит на меня, затем качает головой. – Это был мимолетный взгляд, однако я могу ошибаться.

Так что он не на меня наезжал, а скорее на то, что я похожа на какую-то другую девушку, которую он видел в Морине. Думаю, это не так уж и важно. Я пришла, чтобы заселить тело Катрионы Брэдшоу, потому что мы похожи, так что это не удивит меня, если есть еще одна девушка, которая также разделяет подобные черты. Если бы я была такой редкой красавицей, как Бьянка… Ну, это была бы другая история.

И от того, что я могла наблюдать за Моренами, их особенности мало чем отличаются от афинян. Может быть, чуть короче, может быть, немного пухлее, и их модное чувство кажется более экстравагантным, но я не могу наблюдать особой разницы между Морен и Афинами.

Просто надеюсь, что Жером не придумает ничего, чтобы оправдывает свое поведение.

Глава 27

В последний день приезда делегации, Амелия приостанавливается, прежде чем засунуть меня в корсет.

– Хотите сходить в туалет, Ваше Высочество?

– Почему ты спрашиваешь меня, как будто я больше не увижу ванну?

– Потому что вы не сможете переодеться в течение по крайней мере шести – семи часов, – Мейбл возвращается, принося мои ботинки. Они красивые – сверкающие атласные цвета лепестков роз. – Будет концерт и бал, и вы не сможете облегчить себя, в этом платье.

Я прикасаюсь к корсету и кринолину из китового уса, который должен быть под моей юбкой. Они жесткие, твердые и несгибаемы, как клетка.

– Она права, – говорит Амелия, проверяя шнурки на корсете. – Не пейте ничего и ничего не ешьте, до конца бала, который, вероятно, закончится за полночь.

– Вы говорите мне, что я должна кружиться во всех этих слоях натощак?

Мейбл выглядит удивленной.

– Но разве вы к этому не привыкли, Ваше Высочество? Вы должны были пройти через множество баллов во время своего сезона.

Когда была еще незамужней, неугодной дочерью леди Брэдшоу, я в основном сидела в углу и смотрела, как другие мужчины борются за танец с Бьянкой. Однако, как принцесса, маловероятно, что я останусь одна. Протокол гарантирует, что у меня будет, по крайней мере, Эдвард, и, может быть, даже император попросит меня потанцевать. Августин может и не быть любимым правителем в своей стране, но он безупречен, когда дело доходит до международного этикета. Например, во время военного осмотра, несмотря на суматоху и бурные действия, он все-таки нашел время скакать рядом с нашем экипажем и отдавать какие-то беззаботные комментарии.

Прошу, я молюсь изо всех сил. Пожалуйста, позвольте мне пройти через этот бал без каких-либо неприятностей.

Мощный как электрический удар раздаётся в моей голове, когда я вхожу в бальный зал, и на мгновение мое зрение плывет. Это тот же зал, где состоялся бал в «Страшной сводной сестре». Воспоминания затопляют мой разум, как вспышка наводнения, и я начинаю вспоминать все то, что делала здесь, от вальсирования с Эдвардом, чтобы раскрыть подлинную личность Эллы. Моя воля не хлопать в ладоши о мои храмы, так как есть так много воспоминаний атакующих мой разум, что я не в состоянии сосредоточиться на танцах.

– Кэт? – Эдвард коснулся моей руки, – ты хорошо себя чувствуешь?

– Я… – склоняюсь к его плечу, не заботясь, уместно ли это на публике. Все, чего я хочу, чтобы моя голова перестала болеть от потопа воспоминаний. – Просто дай мне отдохнуть на мгновение.

Король танцует с Симоной, что является сложной задачей, так как Симона достает ему до груди. Похоже на то, что он танцует со своей дочерью – подростком. С другой стороны, Августин, кажется, лучше справляется, танцуя с королевой, они оба изящные и гибкие в своём танце.

Я осматриваю зал. Жером танцует с молодой дебютанткой по имени Минни Мэй – она выглядит определенно взволнованной, будучи его партнером, хотя другая женщина среднего возраста смотрит на них с настороженным выражением лица, которое удивительно похоже на выражение Эдварда, когда мы гуляли в садах Фафлес прошлой ночью. Скорее всего, она мать Минни Мэй, и наслышана о репутации Джерома.

В углу Генри беседует с мужчиной среднего возраста, в очках. В нескольких шагах, стоит леди Петуния со скрещенными руками, ее выражение наполнено раздражением, когда она смотрит на своего сына

– Это сэр Дюрант, который служит императорским врачом у Августина, – говорит Эдвард.

– Доктор, которого Генри боготворит? Герцогине это не нравится.

Эдвард пожимает плечами.

– Как я говорил тебе, она всегда раздражительна, когда дело доходит до интересов Генри в медицинских исследованиях. Вместо того чтобы танцевать с потенциальной невестой, он решил пообщаться с врачом. И её мало волнует, что этот врач является знаменитостью в своей области.

Лично я рада, что Дюран здесь. Элли пригласили на этот бал по моему настоянию, но она не смогла присутствовать из-за внезапного письма из поместья графа. Что-то о конфликте между фермерами и арендаторами, и как наследница земель графа, ее обязанность вернуться и решить проблему. Как жаль. Я знаю, что она бы хотела потанцевать с Генри на этом балу.

Звук шагов рядом. Император Морен, выглядящий довольно хорошо в своем длинном, темном жилете, делает мне низкий поклон.

– Вы согласитесь подарить мне следующий танец, моя дорогая принцесса Катриона?

Эдвард беспокоится за меня, но ничего не говорит. Если я не нахожусь на грани обморока, мне необходимо принять приглашение императора.

К счастью, шторм воспоминаний в моей голове утих, растворившись в глухой боли.

– Я была бы рада, Ваше Светлость, – делаю все возможное, чтобы выглядеть довольной, как будто танцы с ним – это самая высокая честь, которую леди может ожидать.

Августин берет меня за руку, и мы уходим. Говоря по правде, я действительно нервничаю из-за танцев с императором, но все, что могу сделать, это молиться, чтобы оркестр не играл какую-нибудь очень быструю песню, под которую я не смогу идти в ногу. Также благодарна, что Эдвард решил научить меня танцевать заново в своем саду. Не думаю, что смогла бы пережить этот бал, если бы забыла танцевальные шаги.

Мне снова повезло. Песня – медленный вальс, а это значит, что я могу поговорить с ним, не отрываясь от музыки.

– Симона сказала мне, что Жером бросал влюбленные взгляды в вашем направлении, – говорит Августин с извиняющимся видом. – Мои самые глубокие извинения, если мой брат причинил вам какой-нибудь дискомфорт, принцесса Катриона. Я уже высказал ему суровое предупреждение, чтобы он строго придерживался ваших обычаев. То, что он чувствовал, было безвредным взаимодействием, можно было считать бессмысленным флиртом в Ателии.

Честно говоря, Жером не сделал ничего по-настоящему оскорбительного. Самое большее, что он делал, с любопытством смотрел на меня, что в сочетании с его репутацией и чуткой природой Эдварда стало поводом для беспокойства моего мужа.

– Жером не вел себя неуместно, – заверяю я Августина. – Несколько раз он смотрел на меня, но он сказал мне, что это потому, что я напомнила ему о другой девушке в Морине.

Августин хмурится.

– Будем надеяться, что он говорит правду. Я признаю, что не удивлюсь, если Жером встречал женщину, похожую на вас, поскольку его знакомых среди женщин слишком много, чтобы уследить за всеми.

– Я думаю, что это тоже возможно, – я улыбаюсь. – Ваш брат вряд ли захочет испытать гнев моего мужа.

Августин смеется и закручивает меня. Он не классически красив, как Эдвард, но в нем есть некое тихое учтивое обаяние, которое могло бы привлечь Симону, кроме того, что он был императором.

– В прошлый раз я посещал Ателию два года назад, – легко говорит Августин. – Эдварду не было еще двадцати, но люди уже ожидали, что он выберет невесту. Его родители даже спросили меня, есть ли подходящий кандидатура в Морине, которую я мог бы порекомендовать. Однако когда я разговаривал с ним, казалось, он не спешил жениться. На самом деле он, казалось, устал от женщин. «Они все одинаковые», – сказал он мне. – Но, видимо, вы убедили его передумать

Я краснею, не в состоянии придумать ответ. Не могу сказать, что я не «то же самое» потому что я из другого мира.

Когда песня подходит к концу, Августин делает мне еще один великолепный поклон и целует мою руку.

– С вами было приятно танцевать, принцесса Катриона. Надеюсь, вы и ваш муж порадуете нас вашим присутствием в следующем году, когда мы с Симоной поженимся.

Когда Августин уходит и предлагает руку леди Констанс, жене старшего двоюродного брата Эдварда, я размышляю, что император Морен был не чем иным, как образцом совершенного поведения. Однако то, как он относится к нам, должно быть, сильно отличается от того, как он относится к своему народу; иначе не было бы восстания, или тех нескольких людей, держащих плакаты «долой диктатора», когда Августин прибыл.

Я танцую со знатью Морин следующий танец, который происходит под ту же самую мелодию, что играла на балу Эдварда. Чувствую потоп воспоминаний, бьющихся о барьер в моем мозге, угрожая сломать его. Барьер уже чувствует себя, как пулевая стена, покачиваясь, и он упадет в любое время.

– Вы в порядке, Ваше Высочество? Вы побледнели.

Я вжимаю ногти в ладони.

– В порядке, – говорю я, улыбаясь своему партнеру. – Должно быть, это из-за духоты.

Амелия была права посоветовав сходить в туалет перед переодеванием. Интересно, как другие женщины могут стоять, кружится по танцполу в плотным корсете и с пустым желудком.

После того, как танцую с несколькими другими дворянами, я начинаю кашлять. Чувствуется, что кислород в комнате испарился, и не могу нормально дышать.

– Можно мне ваш следующий танец, принцесса Катриона? – кто-то, то ли Лорд Уинстон, то ли Фретвел? – спрашивает меня.

– Извините, – говорю я, пытаясь выглядеть нормально. – Я… Я немного устала после всех этих танцев. Пожалуйста, дайте мне пару минут отдохнуть.

Чувствуя себя лучше, когда снова выхожу в саду. Холодный, ароматный воздух окружает меня, и я глубоко вдыхаю. Бальный зал слишком жаркий и душный. Делаю еще один глубокий вдох, размышляя, сколько времени пройдет, прежде чем смогу выбраться из этого удушающего наряда.

– Катриона?

Тёмная тень преграждает мой путь. Благодаря тому, что в ночное время сады ярко освещены десятками фонарей, могу разглядеть человека, который прервал мое одиночество. Это Бьянка, высокая и стройная, в элегантном бирюзовом халате, отделанном жемчугом и бриллиантами. Похоже, она могла бы сниматься в рекламе Шанель.

– Катриона, – ее слова резкие, холодные, и на лице нет и следа вежливости. Без окружающих рядом она не трудилась поддерживать внешние приличия.

Мне бы хотелось уйти от нее, но, похоже, что она хотела поговорить со мной. Расправляю позвоночник и говорю себе, что мне нечего бояться. Я принцесса, и мой социальный статус намного выше ее. Она не будет запугивать меня, и я не буду запугана.

– Да?

– Это я должна встречать Моринов, – прошипела она. – Разве не знаешь, как ты выглядишь грубо по сравнению с невестой императора? Ты хотела быть принцессой и пыталась подражать мне, но, зная, что ты никогда не добьешься успеха, ты обратились к темным методам.

Я смотрю на нее.

– Не будь смешной.

– Мы обе знаем, что у тебя нет шанса привлечь человека более высокого титула, чем граф, не говоря уже о принце. Возможно, ты обманула Эдварда, что бы он женился на тебе, но как долго ты думаешь, что твоё обольщение будет действовать на него?

– Заклинание соблазнения? – я поднимаю бровь. – Боже, Бьянка, ты честно веришь, что я привлекла внимание Эдварда из-за какого-то глупого заклинания? Ты даже видела его за пределами своей внешности и социального положения, и узнали, что он не тот тип, который нарисован в одиночку? Если бы он был, он бы предложил вам давно.

Холодная ярость исходит от Бьянки.

– Как ты смеешь критиковать меня? Тебе, кого никто не мешал взглянуть?

Мне, наверное, не следовало издеваться над ней, но ее отношение нервировало.

– Так что, если меня упустили? Я та, кто вышла замуж за принца.

– Ты презрена… – Бьянка поднимает руку, я вижу кровавый блеск в её глазах. Шагнула назад, встревоженная и удивленная возможностью, её нападения на меня. Не то чтобы я боюсь. Бьянка может быть и выше, но сомневаюсь, что уроки леди в Ателии включают в себя каратэ.

На мгновение мы смотрим друг на друга. Бьянка тяжело дышит, но она опускает руку.

– Предупреждаю тебя, Катриона, не думай, что можешь спокойно уйти после того что ты сделала. Однажды, я заставлю тебя пожалеть о краже моего.

Хочу сказать, что у нее нет прав на Эдварда, но она уже повернулась на каблуках и ушла.

Разочарованная и злая, я подавляю соблазн бросить камень в ее удаляющуюся спину. Ненавижу ее. Не знаю, как Элли могла терпеть ее и леди Брэдшоу. И так рада, что не позволила ей получить Эдварда.

Говоря о моем муже, между нами, кажется, есть странная связь. Всего через несколько минут после того, как Бьянка ушла, появляется Эдвард, его брови нахмурены.

– Кэт? Почему ты покинула бал?

Говорю ему о том, что чувствую себя подавленно и некомфортно.

– Возможно, тебе лучше сесть и отдохнуть, – он выглядит обеспокоенным. – Помню, когда мы учились танцевать, ты быстро уставала.