Текст книги "Давным-давно (СИ)"
Автор книги: Айя Линг
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 22 страниц)
Глава 20
Эдварда едва видно за горой бумаг, когда врываюсь в его кабинет с другой стороны дворца. Как и ожидалось, он выглядит изумленным, когда моей плоской подошве кликните на Мраморный пол, звук уходит в тупые удары, когда ступаю на ковер, расшитый замысловатыми узорами и царский герб.
– Что ты здесь делаешь? – он бросается взгляд за мою спину, и его глаза расширяются. – Почему он с тобой?
Усмехаюсь и маню человека следующего за мной после меня.
– Поставь здесь, Бертрам. Рядом со столом Его Величества.
Бертрам бросает на Эдварда взгляд она-велела-мне-сделать-это перед тем как установить красивый резной стол из полированного дуба, с золотыми ручками на ящиках, на пол, вместе с соответствующим креслом. Достаю тряпку из корзины, что вношу и вытираю стол и стул.
Яростные шаги звучат снаружи, и в комнату врывается ощетинившийся камергер, концы его тонко свернутых усов, указывают в воздух.
– Принцесса Катриона! Значит, слуги не лгали, когда говорили о вашем визите в кабинет принца… стол и стул? – он вытирает лоб большим платком. – Могу я узнать причину этого необычного поступка?
– Я решила, что моему мужу может понадобиться кое-какая моя помощь, – поставила корзину на стол и достала ручки, бумагу и несколько книг.
Бедный Чемберлен почти давится, когда говорит.
– П-помогать, Ваше Высочество? Но вы не должны быть здесь!
Беру одну из книг и пролистываю её.
– Я проверила правила королевского двора. Нет такого правила, которое говорит, что принцесса не может работать в одном кабинете с принцем.
– Что за детские игры!
– Я не ребенок. В любом случае, обещаю вам, что дверь останется открытой. Мы не будем делать ничего развратного здесь.
Эдвард приподнял одну бровь, но промолчал.
Заканчиваю распаковывание моей корзины.
– Извиняюсь, лорд-камергер, – я смотрю ему прямо в глаза и повышаю голос. – Не вы ли мне говорили, что место женщины рядом с её мужем?
В течение трех секунд казначей молчал. Затем с топотом удаляется, бормоча о том, с каких это пор в Ателии такая нетрадиционная принцесса. Проскальзываю на свое место, не в состоянии перестать ухмыляться. Выражение его лица было бесценно. И ах, какое удовольствие, бросить его слова ему же в лицо.
– Кэт, – Эдвард отодвигает свой стул. – Что ты делаешь?
– Следую моему новому распорядку.
– Позволь мне сказать по другому. Какие у тебя планы? Что это за новый распорядок?
– Хорошо, – нахально улыбаюсь ему. – Ты заработаешь себя до полусмерти всеми этими социальными проблемами. А Мне скучно потому, что нет интернета – я имею в виду, у меня из развлечений, только библиотека. Итак, решила, что будет держать вместо Вас компании. Или, я должна сказать, снизить твою рабочую нагрузку.
Эдвард остолбенело, смотрит на меня. – Сложные.
– Я получила образование в колледже в литературе, и у меня было несколько факультативов по экономике и обществознанию. Могу помочь тебе суммировать документы, искать ресурсы, и вычитывайте ваши тексты. Кроме того, прежде чем поженились, мы вместе работали, чтобы улучшить жизнь наших граждан. Я могла бы быть твоим рупором. Брось меня, если хочешь, но у нас не будет больше ночных разговоров. Ты должен отдохнуть.
Он долго молчал. Затем Эдвард вздыхает.
– Я не возражаю – конечно, не против, чтобы ты осталась. Нет никаких сомнений в том, что традиционные обязанности принцессы не удовлетворяют тебя, но ты ошибаешься. Мои бессонные ночи не имеют ничего общего с нашими разговорами. Это потому, что… – он резко останавливается.
Другой человек входит в кабинет. Это сэр Джордж, секретарь Эдварда. Он хмурится, когда видит меня и мой стол, но, взглянув на моего мужа, Джордж, кажется, проглотил все, что у него вертелось в голове. Он выходит вперед и протягивает длинный плоский конверт.
– Его Величество просит, чтобы вы просмотрели маршрут государственного визита императора Морина. Если нет возражений, Его Величество хотел бы, чтобы начались приготовления.
– Спасибо, Джордж. Я посмотрю все это и верну тебе перед обедом, – секретарь коротко кивает мне и уходит. Он настолько отличается от лорда-камергера. Джордж олицетворяет стереотипный образ английского дворецкого-стоика, сдержанного, умеющего становится невидимым, сливаясь с мебелью.
– Император Морин придет? – говорю я. Из экскурсии по замку Энрилте, книг в библиотеке дворца и личного опыта, связанного с Эдвардом, я знаю достаточно о Морин, все что от меня требуется. И это меня удивляет и даже немного раздражает. – Почему я не знала об этом?
Он вручает мне конверт.
– Я собирался рассказать вам, когда их график будет утвержден.
Достаю содержимое конверта. Приглашение напечатано на карточке хорошего качества, украшенной малиновой с золотом королевской эмблемой. Имя императора, Августин, напечатано вместе с его невестой Симоной.
– Августин изначально планировал приехать на нашу свадьбу, – говорит Эдвард. – Однако в столице произошло восстание, и он не мог уехать, пока не позаботился об этом. Поэтому мой отец решил пригласить его на более поздний визит.
Просматриваю события, которые будут проходить во время государственного визита. Будет военный осмотр в королевском парке, «Инвестор ордена подвязки», дипломатическая дамба в посольстве Морины и концерт, за которым следует бал.
Поскольку понятия не имею, что такое инвестиция, или дамбы, прошу Эдварда объяснить мне. К счастью, в большинстве случаев король выполняет основные обязанности. Все, что нужно нам сделать – это стоять и смотреть. Когда Эдвард доходит до последнего события, он останавливается и смотрит на меня.
– Ты помнишь, как танцевать?
О нет. С унынием понимаю, что, даже если полностью восстановлю свою память, мне все равно нужна практика танца. После того, как приняла предложение Эдварда на балу, у меня больше не было шанса потанцевать, как закончился Сезон. Балы и танцы осенью и зимой были нечастыми, и, кроме того, я никогда не умела танцевать.
Эдвард, кажется, догадывается, что происходит в моей голове.
– В таком случае, – медленно говорит он, – я должен научить тебя.
Взглатаваю.
– Я… Я уверена, что мадам Дюбуа может мне помочь, – мадам Дюбуа была моим учителем этикета, когда я приехала во дворец.
Он тихо смеётся.
– Я думал, ты устала от её командования, – он наклоняется ближе, так близко, что его дыхание касается моей щеки. – Кроме того, она в настоящее время отдыхает на севере. Сомневаюсь, что было бы хорошо вызвать ее от туда исключительно для дополнительных уроков, когда все предполагают, что ты уже знакома с танцами. Не волнуйся, Кэт. Мы будем практиковать в моем саду, где нас никто не может беспокоить.
Это значит, что мы будем одни. В ОДИНОЧЕСТВЕ. Не то чтобы я против этой идеи. Действительно, танцы в этом красиво расписанном саду – это, пожалуй, одна из самых романтичных вещей, но это также означает, что буду все больше привязываться к принцу. К Ателии. Это, то чему я пытаюсь сопротивляться.
Но что еще могу сделать, кроме как сказать «да»? Как принцесса не могу прятаться в углу и быть тихоней, то, что имело место, когда я была еще Катриона Брэдшоу, младшей, менее привлекательной сестрой. Мне даже может потребоваться потанцевать с императором Морин, и это будет так неловко, если наступлю ему на ноги.
– Хорошо, – шепчу я.
– Хорошо. Не могу дождаться, когда ты будешь в моих руках, – Эдвард наблюдает за мной, ухмылка все еще касается его губ. – Я договорюсь с Джорджем, чтобы занять два часа днем, три раза в неделю. Если не будет чрезвычайных ситуаций, эти два часа не будут нарушены.
Он возобновляет работу над своим утомительным меморандумом для иностранного государства. Смотрю на приглашение, все еще лежащего на столе.
Неясные, необъяснимые эмоции охватывают мое сердце. Влюбленность для меня не очень хорошо, учитывая, что общество и культура Ателии определенно не дружелюбны к женщинам, а быть с принцем означает, что я больше никогда не увижу свою семью и друзей. Но правда заключается в том, что я влюбилась в него, независимо от того, насколько не хотела этого или насколько стараюсь бороться с этим.
Глава 21
Спускаюсь по лестнице, ведущей во внутренний двор, и вытираю пот со лба. Это был необычайно жаркий день, и я очень хочу, чтобы могла поехать в машине с кондиционером. Однако, в Ателии, должна согласиться на экипаж под открытым небом и вентилятор, который не защитит меня от пыли на дорогах. И сомневаюсь, что он многое сделает для смягчения жары, но, учитывая, что большинство граждан ходят пешком, не могу жаловаться. Нырнула в экипаж и улыбнулась Бертраму.
– Поехали.
Сегодня день заседания школьного совета в Принцесс-колледже, школе для девочек, которую мы с Элли создали до моей свадьбы. Как главному покровителю, мое присутствие обязательно. Слава Богу, что к настоящему времени я приобрела большую часть своих воспоминаний.
Коляска останавливается у красивого каменного здания. Опять, знакомый толчок отдается у меня в голове. Похоже, еще одна трещина появилась в барьере, который хранит мои воспоминания от меня, рано или поздно множественные трещины разрушат барьер, и я все вспомню.
Блуждаю по коридорам, когда в моем сознании возникают старые воспоминания, распавшиеся на части, как кусочки головоломки. В «Страшной сводной сестре» никогда не упоминалась школа, так как книга закончилась моей свадьбой. Но я помню, как шла по коридору с Элли, обсуждая, какой выбрать интерьер, как распределить классы, как рекламировать и т. Принцесс-колледж напоминает мне семинарию мисс Минчин в Маленькой Принцессе, своей старомодной элегантностью, которую я нахожу очень очаровательной.
Из одной комнаты раздается музыка. Заглядываю внутрь и обнаруживаю, что это комната, спроектированная как театр. Ряды стульев выставлены перед сценой с красными бархатными занавесками. Глянцевое фортепиано стоит справа. Несколько учеников находятся на сцене, поют, а другой человек сидит на одном из стульев, его руки размахивают, как будто он ими руководит. На мгновение, кажется, что посещаю один из шоу талантов Пейдж. Моргаю, и понимаю, что я в Принцесс-колледже Ателии, а не в Оклендской начальной школе.
– Принцесса Катриона! – кричит одна девушка, указывая в мою сторону. Все девочки быстро бросаются делать реверансы, и хором повторять «Ваше Высочество».
Честно говоря, это мило. Усмехаюсь и машу им.
– Доброе утро всем. Вы репетируете?
Младшая девочка, которой около девяти или десяти, бежит ко мне, ее глаза сияют.
– Мы ставим мюзикл, тетя Кэт.
Тетя Кэт? С каких это пор я у меня есть племянница? Моргаю, пытаясь вспомнить, кем может быть девочка. Она напоминает мне фарфоровую куклу в белом платье и с розовыми ленточками в волосах.
Клик. Она дочь Филиппа, герцога Нортпорта, старшего двоюродного брата Эдварда. Двоюродный брат, который, по словам Эдварда, больше подходит на роль короля.
– Привет, Рози, – я взъерошила ее волосы. – Весело ли тебе?
Она улыбается мне и кивает.
– Я эльф, тетя Кэт.
Человек впереди делает мне низкий поклон.
– Мы ставим сказочную историю, которую выбрала директриса, Ваше Высочество. Шоу будет открыто для публики через несколько недель. Директор очень любезно поручил мне следить за репетициями детей.
– Потрясающе, – говорю я, и на их слегка ошарашенные выражения, показываю им большие пальцы и говорю. – Великолепно. Я с нетерпением жду, ваше выступление в этот день.
Поговорив с девочками какое-то время, слышу звонок, который говорит мне о том, что мне нужно продолжить разговор в конференц-зале.
Больше книг на сайте – Knigoed.net
Когда прохожу одну из классных комнат на первом этаже, знакомый голос останавливает меня. – Доброе утро, священники. Сегодня мы собираемся попробовать новую модель. Пожалуйста, возьмите свои корзины.
Не могу не заглянуть через черный ход. К счастью, он оставлен широко открытым. В классе около 20 девушек, каждая из которых с корзиной на столе. В передней части класса стоит старушка с серебристо-белыми волосами. Прищурилась. В ее лице что-то знакомое. Знаю, что видела ее раньше. Но, учитывая, что большинство людей, которых я знаю, – примерно моего возраста или возраста короля, мне интересно, кем может быть старая леди. Единственный человек, которого знаю, и который старше шестидесяти, думаю, это мистер Уэллсли. Итак, кто эта пожилая леди?
Скоро вспомню. Хотя, по крайней мере, половина моих воспоминаний вернулась, есть еще детали, которые не могу полностью понять. Хотелось бы надеяться, что после еще нескольких посещений знакомых мест полностью восстановлю свои воспоминания. Тем не менее, все еще не хочу думать о том, что я должна буду делать после того, как все вспомню. Могу ли действительно отказаться от своей жизни в США и от моей семьи, друзей и жить в этой стране, которая придерживается множеству идей, противоречащих моим убеждениям? Могу ли отказаться от всего, ради любви к Эдварду?
Прежде чем добираюсь до кабинета директора, который находится за углом, слышу голос, сердитый и пронзительный на столько, что его можно услышать довольно четко даже в коридоре.
– Я не хочу, чтобы моя маленькая девочка участвовала в этом вульгарном шоу!
– Леди Уиллоуби, если бы Вы просто позволили нам объяснить…
– Я привела свою дочь, потому что полагала, что она получит образование, подходящее для принцессы. И что она в итоге делает? Прыгает вокруг, как обезьяна, и обнажает обнаженные объятия! Смешивание с девушками ниже ее станции! Просто нелепо! Вы слышали, как говорят эти люди низкого класса? Знаете ли вы, что они научили мою девочку? Неприемлемо. Моя девушка не будет общаться… любое существо вроде этого.
Раздается звук открывающейся двери, и стук каблуков по полу. Смотрю за угол. Это высокая, стройная дама в причудливом парчовом платье. Как она умудряется выдерживать жару в стольких слоях, вышла за меня. Правой рукой она крепко сжала девушку в изысканном белом платье. Когда они идут по коридору, несколько учеников, идущих в противоположном направлении, срываются с пути, как испуганные котята.
– Третий студент на этой неделе, – говорит голос позади меня.
Лиам прислоняется к стене, скрестив руки. Он одет в шикарный серый жилет, который напоминает мне о Шерлоке Холмсе.
– Что ты здесь делаешь?
Он показывает мне толстую кожаную книгу. Введение в анатомию человек.
– Ты здесь учитель?
Он кланяется.
– С тех пор как герцог Сомерсет ушел, появилась вакансия, поэтому я отправился к Эдварду, чтобы попросить его дать рекомендацию.
Я промолчала. Это объясняет, почему он внезапно появился в тот день, когда обнаружил, что я расселась верхом на Эдварде в библиотеке. Он должен был быть заменой, которую в конечном итоге нашла Элли. Кашляю и ищу другую тему.
– Ты что-то сказал об этой девушке, которая была третьей на этой неделе?
Он пожимает плечами.
– Это все равно должно было случиться. У леди Уиллоуби были проблемы с моей преподавательской биологией и наукой. От девочек обычно не ожидают, что они поймут эти предметы.
О, да. Помню, что обсуждал школьный совет, даже до того, как был создан Принцесс-колледж. Я настаивала на том, чтобы девочки получали такое же образование, как мальчики в Ателии.
– Однако, – Лиам сдвигает свой вес, поэтому он больше не прислоняется к стене. – Почтенная леди Уиллоуби не жаловалась, когда Генри занимался этой работой.
Ну, я бы тоже предпочла Генри вместо Лиама, хотя, конечно, молчу об этом.
– Вы верите, что благородная дама зачислила свою драгоценную дочь в надежде получить другое образование? Это потому, что она надеется, что ее дочь может поймать воображение герцога Генри – подходящего молодого сверстника, который не играет в азартные игры или не обманывает женщин. Их осталось не так много, особенно после того, как вы схватили принца.
– Но ее дочь… – я пытаюсь вспомнить, как выглядела дочь дочери леди Уиллоуби – тринадцать или четырнадцать? – неужели она не слишком молода для Генри?
– Раннее притяжение никогда не болит, и есть шанс, что они могут быть заняты до того, как дочь достигнет совершеннолетия, – Лиамский рот образует циничную ухмылку, – Уиллоуби были немного тяжелы, так как лорд Уиллоуби потерял свои инвестиции в шахте с драгоценными камнями. Если бы я был леди Уиллоуби, вероятно, поступил так же.
Колокол звонит. Вытаскиваю свои карманные часы – заседание школьного совета происходит через несколько минут.
– Хорошо, тогда мне лучше отправиться в мой класс, – протягивает Лиам. – Не смотрите так, Ваше Высочество. Я не против улучшения умов женщин, но поверьте мне, в конце концов, вы не будете иметь никакого значения. Даже для тех девушек рабочего класса.
Я смотрю на него. – Почему вы так уверены?
– Знаете ли вы, что заводские девочки все еще должны работать по восемь часов в день? Они должны встать в пять, работать до двух, и приходить сюда, чтобы учиться в течение трех часов, если они не заснут. Большинство из них не в состоянии усвоить то, чему мы их учим. Рано или поздно, думаю, они тоже уйдут.
Глава 22
Держа зонтик над головой, я пробираюсь через сады. Благодаря моим восстановившимся воспоминаниям у меня было понятие, куда мне идти. Мы с Эдвардом оба согласились с тем, что я должна попытаться найти сад самостоятельно. Прямо сейчас, стараюсь выглядеть так, будто мне нравится блуждающая, неторопливая прогулка. Иногда делаю остановку, притворяюсь, что нюхаю цветы. Но на самом деле слежу за направлением, ведущим к личному саду Эдварда.
Пот сбегает у меня по спине, когда приближаюсь к двери, покрытой плющом. Мое сердце колотится. Я ЗНАЮ, что это за дверь. Пальцы дрожат, достаю большой золотой ключ из своего кармана и вставляю его в замочную скважину.
Клик.
Медленно, как во сне, вхожу в сад – место, где я провела больше всего времени с Эдвардом. И затем, цунами воспоминаний оглушает меня, как тонна кирпичей. Дыхание сбивается. Мне кажется, что я в фильме, а сцены из прошлого вихрем и сходятся, как огромный монтаж. Вижу, как я лежала на мягкой траве возле клумб, бок обок с Эдвардом, споря о незначительных вещах, таких как форма облаков в небе. Как сижу на качелях под яблоней, а Эдвард толкает меня выше и шутит, что я становлюсь тяжелее. Вспоминаю, когда я нахожу резную каменную скамью, где Эдвард подтаскивает меня к себе на колени, и мы страстно целуемся. Также не могу пропустить фонтан, яркий и блестящий, отправляя в небо струи чистой воды.
Появляется Эдвард. Он выглядит усталым, но его лицо загорается, когда он видит меня.
– Амели хорошо одела тебя, – его взгляд оценивающе скользит по моему телу. Моё платье плотно прилегает во всех правильных местах, скрывая все недостатки. Хотя оно менее откровенно по сравнению с обычной летней одеждой в Портленде, все равно чувствую себя сексуально. Я стала более женственной по сравнению с подростком – учитывая, что Эдвард смог увидеть разницу в моем лице между мной настоящей и мной подростком, я уверена, что он заметил и изменения в моем теле.
– Хотя, я хочу, чтобы этот образ был только для моих глаз.
Я должна отреагировать как-то лучше, чем молчаливо покраснеть.
– Могу вернуться и переодеться, – я улыбаюсь. – Но я не смогу надеть пальто.
Он обхватывает пальцами мое запястье, эффективно предотвращая мой побег.
– Не нужно, – его другая рука скользит по моей спине и остается там, неподвижная, как скала. Не могу двигаться, если упаду вперед, что приведет мое тело к непосредственному контакту с его грудью. – Начнем с базового вальса. Положи свою левую руку мне на плечо и дай свою правую руку.
Поскольку нет музыки, Эдвард продолжает считать своим глубоким баритонным. Чтобы привыкнуть к ритму, мы движемся по схеме танца на счет три – вправо, приставляем левую ногу рядом с правой, а затем наступаем на место правой ногой. Это должно быть просто, даже для кого-то, кто не разбирается в координации тела, но, когда Эдвард пристально смотрит на меня, так трудно сосредоточиться.
– Расслабься, дорогая, – удивляется Эдвард. – Положи руку на мое предплечье вместо того, чтобы хватать за рубашку. Разве ты хочешь её разорвать? Уверяю тебя, я не возражаю против этого.
Качая головой, я очень стараюсь изгнать из головы образ полуобнаженного Эдварда.
– Кроме того, не беспокойся, если твои шаги слишком маленькие. Обязанность джентльмена – соответствовать твоему шагу и ритму.
– Окей… Я имею в виду, конечно, – когда я нервничаю, современные фразы выскальзывают из меня. Слава Богу, мы одни.
Или нет. Уединенность означает, что он может допускать себе вольности, которые не позволяет публично.
Через несколько мгновений чувствую, как его рука на спине оказывает большее давление, притягивая меня к его телу. Не уверена, осознает он это или нет, но мой лоб находится всего лишь в нескольких дюймах от его ключицы. Его чистый, мужественный запах окружает меня, его грудь мягко поднимается и падает. Не то чтобы я, честно говоря, возражаю против близости, но с моими чувствами все еще противоречивыми и туманными, не хочу его поощрять, пока не буду абсолютно уверена, что хочу остаться.
– Вчера я ходила на школьное собрание, – говорю я, пытаясь развеять сексуальную напряженность, которая неизбежно возникла. – Встретила там Лиама.
– Лиам? Как его дела?
– Не думаю, что ему нравится преподавать там, – я все еще помню его, скрестившего руки, с вялым выражением лица, которое ясно показало, что у него не было никакого реального интереса к школе. – Почему вы согласились написать ему рекомендацию?
Эдвард делает паузу.
– Не знаю, помнишь ли ты, но когда вы основали школу, вам было трудно искать учителей.
– Просветите меня, – мой тон настолько похож на его королевский, что мы оба улыбаемся.
– Немногие женщины-преподаватели могут преподавать что-то кроме языков и этикета, а учителя-мужчины обычно считают, что это женоподобно, обучать пятилетних девочек. Для некоторых это эквивалент няни.
Некоторое время назад Генри преподавал в Принцесс-колледж, прежде чем он стал слишком занят. Было ли это искренним желанием помочь, или это было под влиянием Эллы.
– Тогда почему Лиам подал заявку?
– Он планирует поселиться в столице, когда закончит учебу, а жилье в приличных районах может быть дорогостоящим. Школа не является его первым выбором, но там хорошо платят, и он, несомненно, квалифицирован.
Вальс подходит к концу. Он кланяется, и я делаю реверанс, тяжело дыша, когда я опускаюсь и подгибаю колени. Танец – отнюдь не напряженное занятие, но в сочетании с разговором мне нужно чаще дышать.
– Хочешь передохнуть? Или станцуем еще раз?
Я вытираю струйку пота со лба.
– Как на счет, ты показываешь ходы, а я отдыхаю, пока наблюдаю за тобой?
Он подчиняется и показывает мне основные движения кадрили. Еще одно воспоминание появляется в моем сознании – когда я все еще жила с Брэдшоу, учитель танцев часто жаловался леди Брэдшоу, какой неуклюжей я была в кадриле, а моя «мама» сказала мне, что запинаясь за ноги невозможно выйти замуж.
Интересно, что подумала леди Брэдшоу, когда я вышла замуж за Эдварда.
Когда он заканчивает демонстрировать танец, Эдвард протягивает руку.
– Вы почтите меня своей руки на эту кадриль, миледи?
Я кладу свою руку в его и тепло течет через нас.
– Есть еще кое-что, что я узнала в школе, – говоря короткими словами, я рассказываю ему о леди Уиллоуби.
Он хмурится.
– Я что-то слышал об этом от моей матери. Похоже, что эти благородные семьи ожидали, что их дочери будут учиться, чтобы получить преимущество на брачном рынке, но обнаружив, что уроки схожи с тем, что преподают в мальчишеской школе-интернате, они решили уйти. Кроме того, я подозреваю, что отъезд Генри как-то связан с этим.
Слова Лиама звучат в моем сознании. «Они здесь ради Генри».
– Может быть, поможет, если ты начнешь что-нибудь преподавать в школе для девочек, – говорю я легкомысленно. – Это обязательно вернет этих девушек.
Конечно, я шучу, но он, похоже, воспринимает это всерьез.
– Я буду учить столько классов, сколько ты захочешь.
Эдвард сжимает меня. – Если ты обещаешь остаться.
Я отступаю, забывая, что это не соответствует его шагу, и в его глазах отражается тревога.
– Кэт, за тобой…
Моя задница встречает что-то холодное, тяжелое и влажное. В следующую секунду брызги воды окатывают мою голову, полностью намочив волосы. Я вошла в фонтан. Вода струится по моему лбу, бежит по щекам и скользит по моей шее, намокая прекрасное платье, которое выбрала Амели.
Эдвард фыркнул в носовой платок.
– У тебя синяк?
– Да, я вся один синяк. У меня все болит.
– Позвольте мне вызвать нашего семейного врача.
– Подожди, – я хватаю его за руку. – Я имела в виду мою гордость.
Мы смотрим, друг на друга, пока вода продолжает бежать по моему лицу. Затем ничего не могу поделать – я смеюсь.
– Это так несправедливо. Я никогда не смогу сохранить свое достоинство перед тобой. Протираю лицо и шею платком.
– К счастью для меня, сегодня солнечно. Тем не менее, я думаю, мне лучше вернуться и переодеться.
Я слежу, поскольку Эдвард больше не слушает меня. Он смотрит на меня так, как будто хочет сожрать. Бросила взгляд на себя. Вода не только пропитала мои волосы, но она пробежала по моей груди, увлажняя белый материал моего платья (о чем думала Амелия: в саду так легко испачкаться) и раскрывать мой корсет. С прямой, красноармейской точки зрения мужчины, я полагаю, мой взгляд заманчив. И учитывая то, что Эдвард чувствует ко мне, и что мы занимаемся танцами, обнимая меня.
– Хорошо, – я нервничаю. – Может быть, нам стоит заняться танцами после обеда. Твой сад слишком компактный.
– Нет, – его голос глубокий и хриплый. – С меня достаточно того, что я и так еле держу себя в руках, чтобы не накидываться на тебя по вечерам.
Он медленно приближается ко мне. Мое сердце колотится. Наверняка, он не собирается меня целовать – я похожа на потрепанную крысу, пойманную под дождем. Ну, не то, что пропитано, но все же…
Эдвард убирает мои влажные волосы от моего лица и наклоняется.
