Текст книги "Давным-давно (СИ)"

Автор книги: Айя Линг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 22 страниц)

– Подожди, – наставляю на нее указательный палец. – Ты забыла волшебное слово.

– Спасибо, Ваше Высочество.

Я смотрю на них. Лиззи явно в восторге. Эдварду, с другой стороны, кажется, не нравится, что маленькая девочка качает ногами и играет с его волосами, но он вооружился терпением. Мое сердце взволновано, он мог отказаться от этой прогулки. Мог вернуться днем, и все же из-за меня он готов терпеть это.

Когда мы переходим к следующей остановке в зверинце, Эдвард позволяет Лиззи соскользнуть на землю. На этот раз маленькая девочка достаточно проницательна, чтобы поблагодарить его еще раз, прежде чем рысью присоединиться к другим.

– Спасибо, – я подошла к Эдварду и взяла его за руку. – За предоставление детям незабываемого урока.

– Мне трудно отказаться от любой твоей просьбы, если это разумно. И я многому научился, так что не только ты удовлетворена.

Я смотрю на него, все мои чувства отражаются в моих глазах, и на мгновение мы стоим там, глядя друг на друга, как будто нам не нужно больше слов, чтобы передать наши чувства друг к другу.

– Дядя Эд? – голос Рози становится громче. – Тетя Кэт? Пришло время увидеть дом бабочек.

Я нарушаю зрительный контакт с Эдвардом, но я не отпускаю его руку. Тот момент, который мы только что разделили, был коротким – вероятно он длился не более, нескольких минут, но это было так захватывающе и волшебно, что все колебания, остаться ли мне в Ателии, исчезли. Эдвард связал меня с ним, как законно, так и духовно. Я не могу представить свою оставшуюся жизнь без него.

Глава 34

После, Элли и я наблюдаем, как девушки благополучно выходят из дворца, я возвращаюсь в наши комнаты, напевая мелодию, которую никто в Ателии не услышал бы. Пела несколько поп-песен для Эдварда, когда мы были одни, но, хотя он и пытался проявить интерес, могу сказать, что наша современная поп-музыка слишком странная по его вкусу. Чувствую себя немного грустно, зная, что больше не буду слушать песни на своем телефоне. Здесь мне нужен оркестр, который играет только классическую музыку.

Обнаруживаю, что Эдвард крепко спит в кабинете. По какой-то странной причине он напоминает мне «Спящую красавицу», хотя и мужскую версию. Это, безусловно, захватывающая картина – он лежит на низком диване возле окна, а раздвинутые занавески, открывали великолепную панораму осенней листвы в садах снаружи.

Он, должно быть, измотан из-за всех этих парламентских заседаний. Порыв ветра врывается через открытое окно, вызывая у меня мурашки.

Я на цыпочках иду в свою спальню и хватаю прекрасное кашемировое одеяло, планируя укрыть им Эдварда. Несмотря на то, что у него отличное телосложение, существует вероятность, что он может заболеть. Когда поправляю одеяло у него под подбородком, он моргает и открывает один глаз.

– Кэт?

В одно мгновение Эдвард обнимает меня за плечи, притягивая к себе, как в романтической сцене из типичной седзе-манги. Я падаю ему на грудь, а моя голова устраивается под его подбородком. Еще один порыв ветра врывается через окно, шелестя стопкой бумаг у него на столе. К счастью, есть вес бумаги, или эти бумаги будут разбросаны по полу.

– Эдвард, ветер. Надо закрыть окно.

Его другая рука ложится на мою спину в железной хватке. Мне комфортно в его теплых объятиях под одеялом.

– Мне снилось, что ты поднимаешься в воздухе, – бормочет он, и в его голосе чувствуется боль. – Все, о чем мог думать, это вернуть тебя. Однако ты поднималась, и как бы я ни старался, не мог тебя достать.

– Это был только сон.

– Но это может произойти.

– Этого не случится, – слова вырываются у меня изо рта, прежде чем понимаю, что это действительно так.

Его руки сжимаются вокруг меня крепче.

– Правда?

От Крю нет и звука, даже тихого хныканья. Хорошо. Я могу сказать и сделать все, что захочу, без его раздражающего влияния.

Глотаю и глубоко вздыхаю. Мысленно, молча, извиняюсь перед моей матерью, сестрой и Джейсоном. Я действительно не хочу их бросать, но если мне нужно сделать выбор…

– Даже если появится Крю, я скажу ему, что хочу остаться в Ателии. Я не вернусь в свой мир.

Он внезапно переворачивает меня, так что я оказываюсь под ним. Взгляд Эдварда впивается мне в лицо, как будто он хочет убедиться, что я искренна. То, что мое выражение лица соответствует моему тону.

– Скажи это снова.

Поднимаю руку и ласкаю его щеку.

– Я люблю тебя, Эдвард. Обещаю тебе, что пока живу, никогда не покину тебя.

Его дыхание прерывается. А в следующую секунду он полностью закрывает мой рот. Целуя меня, яростно и жадно, как будто я единственный раз после голода. Он целует меня снова и снова, как будто каждый поцелуй крепче привязывает меня к Ателии. Целует меня так глубоко, что я едва дышу, но не хочу, чтобы он останавливался.

И впервые с тех пор, как меня отправили в Ателию, неподдельная радость, охватывает, увлекает, омывает меня, наполняя мой разум, бегая в моих венах, заставляя все мое существо быть отзывчивым и живым. Я обнимаю Эдварда за спину и притягиваю его еще ближе, не заботясь о том, чтобы мое платье доходило до моих коленей, мои юбки скомкались, а туфли упали на пол. О, как прекрасно, иметь возможность отвечать взаимностью. Мне не придется чувствовать себя виноватой, когда он флиртует или пытается сблизиться.

– А-х-х!

Кто-то кричит, а затем что-то падает. Бедная Мейбл стоит в дверном проеме, ее руки касаются рта, а глаза круглые, как луна. На полу лежат осколки чайника и чашек.

– О, – пищит она. – Мне так… так жаль…

Я вскакиваю с дивана, поправляя лиф платья. Вот что происходит, из месяцев сдерживаемой энергии. Но мне нравится это. Мне нравится, как Эдвард, такой жесткий и формальный перед большинством людей, может быть таким горячим в своем желании.

– Не волнуйся об этом, Мейбл, – я сажусь на пол и помогаю ей собирать кусочки. – Это не твоя вина. Я заплачу за новый чайный сервиз.

Нам не хватает времени, чтобы избавиться от беспорядка. Когда Мейбл собрала все осколки в фартук, Эдвард говорит

– Вам не нужно приносить новый чайник.

Мейбл выглядит взволнованной и испуганной.

– Как… как пожелаете, Ваше Высочество. Простите меня, я не хотела находить вас.

– Неважно. Тем не менее, мне нужно, чтобы вы сообщили моим родителям, что мы с принцессой не присоединимся к ним на ужин сегодня вечером.

Горничная делает реверанс.

– Конечно, Ваше Высочество. Мне очень жаль, что я…

– В следующий раз, не забудьте постучать. Даже если дверь осталась открытой.

Когда она уходит, я прикасаюсь рукой к его руке.

– Эдвард, ты мог бы использовать более мягкий тон. Бедняжка выглядела ужасно, как будто ты собирался уволить ее.

Он хмурится.

– Я бы не уволил ее за то, что она просто разбила чайник.

– Я имела в виду, что ты мог бы улыбнуться немного, действовать дружелюбнее, успокоить её. Ты выглядишь пугающе, когда не улыбаешься, – стараюсь изобразить его покер-фейс выражению. – Теперь ты понимаешь, что я имею в виду?

На Эдварда это не произвело эффекта.

– Не вижу оснований действовать по-дружески, если этот человек, с которым я не в дружеских отношениях. Считаю, что близость – это не то же самое, что дружелюбие, когда он наклоняется ко мне и прижимает губы к моему лбу. – Как ты, моя дорогая жена. Никаких слов недостаточно, чтобы передать, насколько я рад, что ты решила остаться. Это стоит отпраздновать.

– Ты собираешься попросить накрыть нам ужин отдельно, – спрашиваю я, так как он сказал Мейбл, что сегодня мы не будем обедать с его родителями.

– У меня есть идея получше. В вашем мире пара часто празднует особый случай, отправляясь в ресторан.

– Ты собираешься сводить меня на ужин в ресторан? – это так необычно, что я не могу сдержать изумление в моем голосе. Я ниразу не была в ресторане в Ателии, хотя видела несколько возле Книжного червя. Наши гастрономические изыски ограничиваются дворцом или дворянским домом.

– Ты так говоришь, будто я веду тебя на поле боя.

– Нет, серьезно, это просто… Я здесь уже шесть месяцев, и еще не видела, чтобы ты пошел в ресторан. Разве нас не узнают?

Он открывает ящик и вынимает очки.

– Вы будете удивлены тем уровнем анонимности, который я мог сохранить, когда посещал простые семьи с Генри. В столице сотни тысяч человек. Я редко показываю себя публично, и даже в таком случае, как наша свадьба, большинство людей было слишком далеко, чтобы ясно видеть наши лица

Одеваю на него очки и хихикаю. Это делает его внешность более интеллектуальной. Он выглядит более серьезным, чем обычно.

Эдвард поднимает брови.

– Я стал более привлекательным? Или мои черты стали менее приятны для глаз?

Целую его нос, вызывая у него улыбку.

– Ты прекрасен в любом случае. Но я все равно считаю тебя легко узнаваемым.

– Были бы мы на вечеринке для аристократов, нас бы узнали, но зайдя в небольшой ресторанчик в центре? Я сильно сомневаюсь в этом. Даже если аристократ жаждет еды из обычного ресторана, он посылает слугу, чтобы принести еду в коричневом бумажном пакете, вместо того, чтобы самому ждать в очереди.

Представляю, что Бьянка или Клер стоят в очереди в ресторане, и я выкинула это изображение из головы. Он прав. Не представляю, как аристократ смешивается с простолюдинами в центре города. Например, никогда не видела Бьянку, прогуливающуюся возле Книжного червя. Она всегда делает покупки на Хай-стрит.

После того, как Амелия одевает меня в простое, но элегантное платье, в котором я выгляжу проще, нахожу Эдварда в гостиной, одетым аналогично. Черт возьми, это тот самый костюм, который он носил, когда я встретила его в первый раз, когда он сопровождал Генри из дома доктора Дженсена.

– Куда мы пойдем?

– В место известное своей острой пищей.

С тех пор как прибыла в Ателию, никогда не испытывала материального дискомфорта, но иногда мне хотелось, чтобы кухня готовила что-нибудь в специях, а не просто с маслом и сливками. Вырастая с мамой, я привыкла к тому, что мое мясо приправлено перцем чили, а мой салат щедро посыпался кинзой. Здесь, на ателийских кухнях, самым распространенным блюдом является курица, запеченная в белом вине и масляном соусе. Иногда мне интересно, существует ли слово «пряность» в их словаре, так как мне еще предстоит встретить действительно пряное блюдо. Эдвард однажды предложил, чтобы я попросила кухни приготовить для меня другое блюдо, но я бы предпочла не требовать специального меню только для себя.

– С тобой все в порядке, Кэт? – нахмурился Эдвард. – Я думал, ты соскучилась по пряной пище.

– О нет, я бы хотела попробовать. Мне просто интересно, с тобой будет все в порядке. Ты когда-нибудь ел острую еду?

Он мягко улыбается.

– Мои вкусовые рецепты не имеют большого значения. Поскольку ты пообещала остаться, естественно, что я хотел бы, чтобы ты упустила как можно меньше своего собственного мира. Я не могу заменить твою семью, но хотел бы убедиться, что в твоей жизни здесь есть все в других областях.

Мое сердце переполнено любовью к нему. Боже, что я сделала, чтобы заслужить такого прекрасного мужа? Когда мы садимся в наш экипаж, задергиваю шторы и сажусь ему на колени. Я положила голову ему на грудь и провожу пальцами по его пальцам. Сначала он напрягается, возможно, удивляясь тому, что я взяла инициативу, но потом его руки закрываются вокруг меня, и он устраивает свой подбородок на впадинке моей шеи. Мы остаемся так в утешительных объятиях друг друга, между нами нет слов. Но знаю, что он и я разделяем одни мысли. Я здесь навсегда, и ничто нас не разлучит.

Глава 35

Когда Эдвард открывает дверь ресторана и заводит меня внутрь, аромат специй дает мне отличное первое впечатление. Здесь в изобилии Цумин, кориандр, кинза, корица, гвоздика, а также множество других специй, которые я не могу назвать, но которые пахнут также хорошо.

– Боже мой! – я закрываю глаза на мгновение и глубоко вдыхаю. – Здесь пахнет небесами…

Когда открываю глаза, нахожу, что Эдвард смотрит на меня, его выражение это смесь веселья и нежности.

– Кэт, я не могу найти разницу между тобой и щенком, который чувствует сочную кость поблизости.

– Эй, – я притворяюсь обиженной. – Это не тот комплимент, который мужчина должен делать женщине.

– Для дамы, столь же замечательной, как и ты, я бы сказал, что сравнение подходит.

– Вот почему тебе нужно, чтобы я редактировала твои черновики, если это лучшее сравнение, которое можешь придумать.

– Тогда мышка, – его глаза мерцают. – Когда ты понюхала воздух, ты похожа на мышку, подергивающую носом.

Его аналогия настолько зверская, что я понятия не имею, смеяться ли, плакать или ударить его в грудь каратэ приёмом. К счастью для него, Эдвард спасен от общественного унижения, когда официантка подходит к нам.

– Столик для двоих? – ее глаза почти сверкают, когда она смотрит на Эдварда.

– Да, – Эдвард мгновенно переключается в режим покер-фэйса. – Мы будем благодарны за стол.

– Конечно! – говорит она, показывая ямочки на щеках. – Пройдемте сюда, сэр.

Ресторан небольшой, уютный и переполненный. Это напоминает мне симпатичное маленькое тайское место недалеко от кампуса колледжа Джейсона. Живая народная музыка, исполняемая три, играющее на инструментах, которые выглядят как банджо. Как говорил Эдвард, без дорогих вещей и украшений мы легко смешиваемся в толпе, хотя, когда нас ведут к нашему столу, довольно много женщин кидают взгляды на Эдварда. Даже в очках он горячий, хоть и немного в другом смысле, как молодой профессор. В сочетании с отличным благородным воздухом, благодаря тому, как он помогал мне с экипажем в культурном акценте, который он использует, разговаривая с официанткой, я не могу не чувствовать себя привилегированным, чтобы быть на свидании с ним.

Нас проводят к крошечному столу в углу. Он настолько мал, что за ним не может сидеть больше двух. Когда я сажусь, стул скрипит, и стол немного качается. Салфетки грубые, а скатерть в красную клетку старая и изношенная, но я не против. Менее совершенные условия ресторана делают меня более непринужденной, чем причудливые обеды в некоторых аристократических местах. Мне не нужно беспокоиться о различных столовых принадлежностях или сдерживать себя, когда я беседую с этими лордами и дамами.

– Чего бы вы хотели? – спрашивает официантка, вытаскивая из кармана фартука свинцовый карандаш. Она направляет все свое внимание на Эдуарда (неудивительно), который просто указывает на меня подбородком.

– Что угодно чего хочет она.

Мои щеки вспыхивают, и я знаю, что это не имеет ничего общего с каменной плитой, которая горит в задней части комнаты. Я смотрю в меню, которое написано мелом на доске. В Ателии самое близкое, что походило на меню, было на одном званом ужине, где хозяйка потрудилась написать название каждого блюда на причудливо сложенной карточке, хотя для меня это было бесполезно – названия блюд были больше похожи на французские, чем на английские.

Здесь еда – это своего рода индийско-мексиканская еда комфорта с некоторыми не пряными вариантами для таких клиентов, как Эдвард. После минутного рассмотрения, я заказываю сердечный куриный суп, приправленный острым перцем, картофель, обжаренный в тмине, и политый лимонным соком, нут, окунутый пряным томатным соусом, отварным белым рисом и сэндвичем для кресс-сала для Эдварда.

После того как официантка уходит, беру кувшин на столе и наливаю два стакана воды. Это немного странно, в этих домах аристократов я привыкла подзывать пальцами слугу и спрашивать, могу ли я заполнить мой стакан. Затем замечаю, что Эдвард смотрит на держатель приправы, в котором находится ряд мелких стеклянных банок и деревянных ложек. Они странные, действительно, и намного лучше, чем уродливые пластиковые контейнеры, которые я обычно получаю в ресторанах.

– Нет ценника, – говорит он серьезно, осматривая банку с темно-красным соусом.

– Она предоставляется бесплатно. Ты можешь использовать любое количество, которое хочешь.

Он раскручивает банку и смотрит на содержимое, его выражение настолько серьезное, что мне приходится задушить ухмылку.

– Эдвард, – говорю я, не в состоянии скрыть в голосе веселье. – Ты выглядишь так, как будто приправа может укусить тебя за нос. Я могу сказать тебе что это?

Он принюхивается, и в следующую секунду чихает. Полагаю, острые испарения были слишком сильны для его нежного обоняния. Больше не могу сдерживаться. Откидываюсь на спинку стула, в приступе смеха.

– О, Боже мой. Хотела бы я сфотографировать тебя, Эдвард. То выражение, которое у тебя было, было бесценным.

Он посылает мне раздраженный взгляд, но я успокаиваю его, облокотившись на стол и быстро поцелую его в губы. Мы так далеко в углу, и я был так быстра, что сомневаюсь, что кто-то заметил. Эдвард удивлен, но доволен, и это главное.

– Мы должны делать это чаще, – замечает он, закрывая пробкой бутылку. Интересно, о чем он говорит, – о посещении ресторана или о моем молниеносном поцелуе. – Поскольку парламент сейчас закрыт, у нас больше свободного времени.

Я хмурюсь, когда он упоминает парламент. Закон о минимальной заработной плате отклонен, что означает, что мне все еще нужно найти альтернативу, если хочу помочь Молли, но у меня не было времени, так как была занята организацией дворцовых прогулок. Завтра, я займусь этим. Сегодня хочу отпраздновать свое первое свидание в ресторане с Эдвардом

– Как в Ателии появился такой ресторан? И как ты узнал о таком месте?

Эдвард складывает салфетку на колени.

– В последнее время наблюдается рост числа иммигрантов. Многие из них решили открыть здесь рестораны. Что касается того, как я получил информацию – услышал ее от Бертрама. Он пытался найти ресторан, который мог бы произвести впечатление на Амелию, поэтому и составил список. Тем не менее, Амелия менее терпимо относится к острой пище, поэтому в итоге он выбрал другой.

Улыбаюсь, представляя Бертрама, который просит Амелию пойти с ним на свидание.

– Надеюсь, у него все получится с Амелией. Она всегда такая серьезная, кажется, что она все еще не хочет вступать в отношения.

– Бертрам обратился ко мне за советом, – Эдвард кидает на меня быстрый взгляд. – Как и он, я долгое время не мог завоевать любовь моей дамы. Однако, я мало что могу посоветовать ему, так как твоя ситуация сильно отличается от ситуации Амелии, – он делает паузу, его выражение колеблется. – Когда ты влюбилась в меня? Ты была так обеспокоена возвращением в свой мир, что я не могу вспомнить никаких очевидных эмоций, пока не признался тебе в своих чувствах.

Я краснею. По правде говоря, я тоже не помню, когда впервые влюбилась в него.

– Это так… это было постепенно – говорю я нерешительно. – К тому времени, как поняла, что влюблена в тебя, это было уже так глубоко, – а также ужасно несчастной, потому что в то время я все еще хотела вернуться домой к своей семье.

Наши заказы приносят, большие, сытные порции, свежеприготовленные, поданные в простой посуде, которая не нуждается в правилах для её использования. Набираю полною ложку пряного куриного супа, и множество вкусов, кажется, взрываетсяу меня во рту. Как будто шеф-повар знал мои предпочтения. Боже, как давно я ела что-то подобное дома?

– Это так здорово, – я испускаю стон, и Эдвард резко смотрит вверх.

– Что случилось?

– Ничего, – быстро говорит он, – могу я попробовать этот суп?

Увидев его реакцию на приправу, предупреждаю его, хотя помочь, но все же он заканчивает тем, что кашляет в салфетку, и я прошу его съестьйогурт, что бы ослабить жар.

– Это поможет лучше, чем вода, – я зачерпнула йогурт большой деревянной ложкой и протянула ему. – Доверьтесь мне.

Он делает то, что я говорю, и вскоре перестает кашлять.

– Теперь знаю, почему ты из другого мира. Ваши вкусовые рецепторы формируются из стали.

Мне надо смеяться.

– Это приобретённая способность, Эдвард. Если ты вырастишь, питаясь такой острой едой, как я, ты тоже привыкнешь к ней. Может, закажем еще еды? Ты не можешь наесться одним бутербродом. Когда мы вернемся во дворец, я попрошу Амелию принести поднос с едой.

– Не волнуйся обо мне, – говорит он, выпивая бокал вина, и смотрит на меня из полузакрытых век. – Я могу придумать другие способы компенсировать голодный желудок.

Жар в его глазах говорит о том, что он хочет вывести наши отношения на новый уровень. Я горячо краснею, но не могу отрицать, что тоже хочу его.

В бутылке еще осталось шампанское. Эдвард заполняет наши бокалы и жестом предлагает мне взять его.

– За наше будущее, – говорит он, наши бокалы нежно звенят. – За оставшуюся нашу жизнь проведенную вместе.

– Вместе, – эхом повторяю я.

После еды мы медленно возвращаемся в карету. Так как это центр города, Бертраму пришлось оставить карету на большом расстоянии от ресторана. Когда мы идем вместе, рука об руку, наслаждаясь этой свободой, когда мы можем быть вместе без пристального внимания слуг и охранников, крик девушки достигает наших ушей, громче шума окружающих нас людей.

– Отпусти меня!

– Рядом со зданием молодая девушка, борется с мужчиной, который пытается схватить ее за руку.

Это Молли

– Веди себя хорошо, девчонка. Ты давно должна была быть дома.

– Ты не мой…, – мужчина ударяет ее по лицу так сильно, что она спотыкается, и ее рука прижимается к щеке. Слезы проливаются из глаз.

Я чувствую, что моя кровь закипает, когда догоняю их.

– Что ты делаешь, пытаешься похитить эту девушку? Объясните, или я позову полицию.

Этот человек посылает мне беззубую ухмылку.

– Я забираю дочь домой, леди. Она всегда была непослушным ребенком. Не допустимо, чтобы она бегала по городу в этот час.

Молли ловит меня за рукав и качает головой.

– Он… не…, – ее речь выходит искаженной, что должно быть последствием удара, который нанес ей мужчина. К моему ужасу, ее правая щека полностью опухла.

Я встаю перед Молли, закрывая ее от мужчины.

– Ты говоришь, что она твоя дочь?

– Сказал уже, – говорит мужчина с угрюмым лицом. – Отдайте ее мне, вы вмешиваетесь не в свое дело.

– Простите, – сурово говорит Эдвард, но я сдерживающим жестом останавливаю его. Сейчас более важно, защитить Молли.

– Ты вообще знаешь ее фамилию? Знаешь, сколько у нее братьев и сестер? – я выстреливаю вопросами. – Вообще-то, я видела ее отца, а ты не похож на него, – провожу по своей щеке. – У ее отца шрам прямо здесь.

Человек бледнеет. К этому времени нас окружила небольшая толпа, и десятки жаждущих глаз с любопытством рассматривают нас.

Прежде чем человек успевает убежать, мое тело реагирует быстрее, чем я ожидала. Делаю шаг навстречу ему, хватаю его за руку и бью в совершенстве демонстрируя, прём из каратэ. Возможно, застигнутый врасплох, человек падает вниз, как мешок с песком. Несколько человек рядом ахнули и поглядели на нас.

– О-х-х-х…

– Она действительно сделала это?

– Он потерял сознание?

Смотрю на свой кулак, я тоже в шоке. Прежде чем смогу выяснить, как следует за моим нападением, Эдвард шагает передо мной, защищая меня и Молли от мужчины.

– Возвращаемся.

Хотя я уверена, что Эдвард справится с этим мошенником, я тоже не хочу, чтобы он дрался. Глядя вокруг, замечаю Халка-Бертрама возле нашей кареты. Никогда раньше не была так рада, что он такой большой человек. Если бы он был нормального роста, я бы не смогла найти его в толпе.

– Бертрам! – я кричу, дико размахивая руками. – Сюда!

Когда охранник подходит, я жестом показываю на Эдварда, который скрутил руку мошеннику за спину и прижали его к земле.

– Отведи этот кусок мусора в полицию, – говорю я. – Спроси их, чтобы проверили и посмотрели, есть ли у них записи о похищениях невинных девушек.

Бертрам отдает мне честь. Подобно тому, как он поступил с мистером Толливером, он легко подбирает мужчину и забрасывает его на плечо.

Я обращаюсь к Молли, которая сейчас плачет. Эдвард дал ей платок, но ее плечи все еще дрожат.

– Давай отвезем ее к ближайшему врачу, – говорю я. – Ей нужно осмотреть её щёку.