Текст книги "Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н""

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 217 страниц) [доступный отрывок для чтения: 77 страниц]

Дедка Петко и бабка Пена

Жили-были в одной деревне старик и старуха – дедка Петко и бабка Пена. Любили они вкусно покушать, зимою в тепле поспать, а летом в холодке подремать. Одного только не любили – работать.

– Работа мне ни к чему,– говаривал дедка Петко.

Как-то раз бабка Пена сварила в горшке бобовую похлебку. Сели старики за стол, выхлебали весь горшок, наелись досыта.

Вот бабка Пена и говорит:

– Я сварила похлебку, а ты засучи рукава да вымой горшок. Утром он мне понадобится – буду корову доить.

– Не стану, – отвечает дедка Петко. – Это женское дело. Сама вымой!

– Не буду я мыть!

– Ну, пускай стоит немытый.

Наступила ночь. Легли старики спать, а горшок остался немытый.

– Слушай, – говорит дедка Петко жене, – ты утром встань пораньше да вскипяти мне молока. Похлебаю молочной тюри и пойду в поле.

– А во что мне доить молоко? Горшок-то немытый стоит. Вымоешь – надою.

– Не стану я его мыть, – упирается дедка Петко. – Лучше давай побьемся об заклад. Кто проиграет, тот и вымоет.

– Давай, – говорит бабка Пена. – А как?

– Будем оба молчать. Кто первый не утерпит, вымолвит слово, тот пусть и моет горшок.

Замолчали старики, да и заснули. Прошла ночь, взошло солнце. Крестьяне идут на работу. Пастух собрал стадо, гонит его на поляну пастись. На дворе у стариков корова мычит – некому ее подоить да на пастабище выгнать.

А старики сидят себе посиживают да молчат. Тут уж и соседи забеспокоились, стали заглядывать через плетень. В толк не возьмут, что такое приключилось у дедки Петки – корова стоит привязанная, мычит, а во дворе никого нет.

Вошли соседи в хату и спрашивают:

– Что у вac такое, бабка Пена? Почему не доишь корову?

Молчит бабка Пена.

– Дедка Петко, молви хоть ты словечко! Почему бабка Пена молчит?

Но дедка Петко тоже ни слова. Только головой качает, как лошадь.

– Ну и дела! – говорит один сосед. – Старики-то, видать, онемели. Сбегайте-ка за лекарем, да поживей! Игнатка, беги, сынок, покличь лекаря.

Игнатка побежал за лекарем. А тот жил в дальнем конце деревни. Покуда мальчонка за ним бегал, соседи начали расходиться кто куда: один спешит в поле, другой на базар, третьего дома работа ждет. Только двое остались при «онемелых» стариках – одна старушка и поп.

Поп тоже собрался уходить и говорит старушке:

– Ты, старушка божья, оставайся тут, пока не придет лекарь. Приглядишь за стариками. А то как бы с ними не приключилось чего худого.

– Не могу, батюшка.

– Почему не можешь?

– В нынешние времена никто даром не работает. Заплатите – останусь.

– Как? По-твоему, я тебе должен платить? Я? Да где ж это видано, чтобы попы деньги платили?

Оглянулся поп кругом – на стане рваная кацавейка висит. Пошел он снять кацавейку, а бабка Пена как завизжит:

– Ты что? Хочешь отдать моки кацавейку этой лентяйке? А я в чем ходить буду?

Услышал дедка Петко, как раскричалась его старуха, поднялся и говорит:

– Ну, бабка, ты заговорила первая – проиграла заклад. Ступай теперь вымой горшок.

Догадались тогда и поп и старушка, почему дедка Петко и бабка Пена онемели. Покачали они головой и убрались восвояси.

Болгарская сказка

Дедов совет

В старину был в одном краю такой обычай: стариков, которые уже не могли себе хлеб зарабатывать, отводили в лес и оставляли там. В те времена жил в этих краях один старичок, был у старика сын, и у сына тоже сынок. Стал сын старика примечать, что отец уже не тот работник, каким был прежде, что пора ему на тот свет отправляться. Заметив это, взял сын у сынишки санки, посадил на них своего старого отца и повез в лес. А внучек побежал следом за санками. Привез сын отца в лес, опрокинул санки и сказал:

– Лежи тут вместе с санками!

А сынишка, паренек смышленый, говорит:

– Нет, отец, не оставлю я здесь свои санки!

– На что тебе нужны такие плохонькие санки?

– А если у меня их не будет, тогда на чем свезу тебя в лес, когда состаришься и зачахнешь?

Услышав такие речи, сын старика призадумался: “Гляди-ка, – думает он, – собственный сын сулит мне тот же конец, какой я своему отцу учинил. Нет, так не годится!”

Посадил сын отца обратно в санки и повез домой. Но дома он не смел у всех на глазах держать при себе беспомощного отца, поэтому спрятал старика в погреб, там его кормил и поил.

Вскоре разразился в том краю страшный голод. Ржи ни у кого не было ни зернышка, и редко у кого сыщется горстка ячменя.

Старик в погребе давно уже стал примечать, что плохи у людей дела, потому что сын давал ему только ячменный хлеб, да и того лишь на один укус. Однажды спрашивает старик сына:

– Почему не даешь мне ни ломоточка ржаного хлеба?

Сын отвечает:

– Во всем краю голод страшный, ржи больше ни у кого нет ни зернышка; беда настала великая – не только есть нечего, но и посеять нет ни горсточки.

– Тяжкие времена, – вздохнул старик, – однако послушай, сынок, дам я тебе совет, как хоть на посев зерна добыть. Раскрой половину крыши над ригой и вымолоти еще раз старую солому, поглядишь, сколько в ней осталось зерна.

Сын сделал, как велел ему отец: раскрыл половину риги, снова вымолотил солому с крыши и собрал целую мерку ржаных зерен. Сделав это, сын опять пошел к отцу в погреб и рассказал, что вымолотил из старой соломы мерку ржи,

Отец ему говорит:

– Раскрой вторую половину крыши и обмолоти и там старую солому, поглядишь, сколько в ней осталось зерна. Сделал сын, как велел ему отец: раскрыл вторую половину риги, обмолотил еще раз старую солому с крыши и опять набрал целую крынку ржаных зерен. Тогда отец и говорит:

– Теперь посей рожь!

Сын посеял, и на другое лето у него такая тучная рожь уродилась, что хватило и на следующий год посеять.

Увидев эту рожь, весь люд голодного края диву дается, откуда, мол, поднялись такие хлеба, если ни у кого не было ни зернышка? Прослышал об урожае сам помещик, приказал позвать к себе хлебопашца и спрашивает:

– Откуда у тебя целое ржаное поле, когда во всем краю ни у кого нет ни зернышка ржи?

Подумал сын малость, потом собрался с духом и рассказал всю правду, как дал ему старик-отец добрый совет. А помещик спрашивает:

– Где ж он есть, твой отец, что его не видать, не слыхать?

Сын отвечает:

– Я его в погребе держу!

Тут-то и помещик и все жители того края сразу поняли, что и от стариков есть прок, а прок этот – в добрых, мудрых советах.

С той поры люди никогда больше не убивали своих стариков.

Латышская сказка

Дедушкин обушок

Жил в Полевском старичок один. Камнерезным делом промышлял. Резал, стало быть, из яшмы-агата, да змеевика-сердолика разную каменную поделку. Что хошь мог из камня изладить, хошь пуговку, а хошь плиту надгробную с веселеньким узором.

Ну и как-то раз под вечер заходят в дедушкину избушку трое, все в кожаном пальто, глаза у их горят как у кошек, а сбоку у кажного, стало быть, левольверт прилажен. “Ты, – говорят, – дедушко из каменьев народных, из малахита-изумруда, народной кровью политого, всякую ерунду точишь? Пуговки, там, плиты надгробны и протча?”

Старичок старый, а сразу смекнул, что это новы Хозяева Медной горы к нему припожаловали. “Нету, – говорит имя, – сынки. Опечатка у вас вышла, отродясь я никакого камня в руках не дярживал!”

Робята кожаны-то, слышь-ко, смеются над им. “Собирайся, – говорят, – дедушко, пора тебе пришла в тюрме лет двадцать посидеть за разбазаривание народного пролетарского булыжника!”

Видит дедушко – делать нечего. “Не обессудьте, – молвит, – сынки, придется мне вас тово... огорчить!” И быстрехонько всю троицу топориком-то и угваздал!

Наши-то заводские долго потом смеялись. А дедушка этого всё ж таки упекли в тюрму-то, только не за камушки, а за анекдот про товаришша Сталина.

Красная Бурда

Дедушкины валенки

Лёшку сегодня в школу не пустили, потому что температурил. Родители-то на работу пошли, ну, а он с дедушкой дома остался. Дедушка старый, под радио спит на диванчике, да валенки его на полу лежат. Два кактуса на левом окне и на правом пять, и зеркало посередине. За окнами во дворе зима киснет и небо серое – оттепель. Ходики на стене тикают, радио деду бормочет – скучно. Лёшка смотрит на котёнка, играющего с клубочком, а тот закатил его в валенок и вслед забрался – смешно. Только почему-то не вылезает – интересно. Лёшка подходит к валенку и трясёт его дыркой вниз – пусто. Руку суёт – никого. Вот и не с кем теперь играть – грустно, да к тому же и страшновато. Будит дедушку Лёшка,

– Деда вставай, наш котёнок пропал в валенке.

А дед спит и ворчит сквозь сон,

– Бу-бу-бу, котёкать, – и вставными зубами чмокает.

Хоть плачь, да ведь Лёшке семь лет уж, так что – не маленький. Идёт к окну, а там кактусы и у одного цветок жёлтый. Лёшка оторвал его и в рот сунул. Пожевал немного и съел. Снова пошёл котёнка искать. Кис-кис-кис – тишина. Лёшка опять взял валенок и заглянул внутрь – темно, словно космос, только звёзд нет. Это, наверно, как на уроке им батюшка говорил, что раньше всё так и было – одна темнота и дух носился. Лёшка принюхался – м-да, миллион лет до нашей эры, кладбище динозавров. Тут где-то вдали блеснула и загорелась маленькая звёздочка, потом ещё и ещё, и повела куда-то вглубь темноты, поблёскивая, дорога. Из валенка вдруг повеяло морозной свежестью, а издалека донеслось еле слышное мяуканье. Несомненно, котёнок находился где-то там, в бескрайних просторах вселенной. Валенок в руках неожиданно затяжелел и выпал из рук. Он медленно падал на пол и дырка его стремительно разбежалась по сторонам, исчезнув за пределами зрения. Лёшка оказался в ночной тьме на дороге из сияющих разноцветных шаров и зашагал по ней, а шары, как только их касалась его нога, отзывались мелодичным звоном – очень красиво. Так легко было ему идти, что он стал перепрыгивать то через два, то через три шара и уже примеривался перескочить через четвёртый, как заметил вдруг краем глаза, что подошёл к огромным воротам. Закрыто. Он остановился и, задрав голову кверху, прочитал надпись АТТРАКЦИОНЫ. Вот, значит, какие дела! Внимательно присмотревшись, он увидел справа маленькую прорезь для монет и табличку с инструкцией. В ней говорилось, что никаких денег сюда кидать не нужно, а вот если есть при себе какая-нибудь тонкая расчёска или вязальная спица, то поковырявшись ею как следует – возможно и повезёт, и тогда ворота откроются, и наши развлечения будут к Вашим услугам. Конечно, Лёшка пожалел, что оставил свой перочинный ножик на письменном столе, но где же тогда котёнок? Неужели за этими, что уж и говорить, расчудесными воротами? Не нужно ему других развлечений. Пусть котёнка отдают! Лёшка было забарабанил по ним кулаками, помогая ещё и ногой – глухо. Отчаявшись достучаться, он развернулся и побрёл обратно. Музыка под ногами уже не радовала и он просто шёл по шарам, как по асфальту. Вместо свежести чувствовалась духота и затхлость, и в конце концов ему пришлось протискиваться в какой-то колючей тесноте, пока он еле не сдёрнул с головы валенок и не оказался обратно возле дедовой кровати. Дедушка уже проснулся и сидел, поглаживая котёнка. Он весело посмотрел на Лёшку, растрёпанного всего и покрасневшего от смущения, и сказал,

– Ты его не в том валенке смотрел, внучек.

Сергей Гришунин

День рождения старой ели

Жила-была елка. Уважаемая всем лесом старая ель. Ей исполнялось сто лет. Это много – сто лет. Даже ель, дерево сильное, в этом возрасте считается пожилым. Столетняя елка много повидала на своем веку и многое умела.

Умела ель предсказывать погоду. Это ей было совсем не трудно, потому что все на свете ветры и даже маленькие ветерки были ее добрыми друзьями. Они и научили ее узнавать погоду. Прилетит ли завтра туча из-за леса и прольет ли дождь над лесом, или туча улетит далеко за речку и погода будет ясной. А ведь лесным жителям очень важно, какая будет погода. Если солнечно – белкам можно грибы на зиму сушить, а если пасмурно, прохладно – можно лягушатам по влажной траве прыгать в соседний ручей в гости к бабушке. Ну а если сильный ливень приближается, значит, всем по норкам прятаться.

А еще старая ель умела рассказывать удивительные сказки и истории. И откуда она их столько знала? А вот откуда!

Самые короткие сказки рассказывала елке быстрая молния. Самые длинные истории поведали долгие зимние ночи. Самые веселые сказки рассказывали солнечные лучи. Самые грустные – осенние дожди. За сто лет много разных историй узнала елка, а ведь интересные сказки все любят. Вот и прибегают к елке зайчата, ежата, медвежата, прилетают синицы, дрозды и просят: «Елка, елка, расскажи сказку! Пожалуйста!»

И за сказки любили елку, и за то, что про погоду все знала, а главное, за то. что доброй и справедливой была. Поэтому, когда стал приближаться день рождения старой ели, весь лес задумался: чем бы ее порадовать? Ведь это не простой день рождения, а сотый!

– Послушайте меня,– важно сказал дедушка медведь.– Хоть и считается, что слуха у меня нет и в музыке я ничего не понимаю, а все-таки я точно знаю, что лучше всех в нашем лесу поет розовый дрозд. Давайте попросим его спеть для елки свои самые лучшие песни.

– Я очень рад, что вам нравятся мои песни, уважаемый дедушка медведь,– вежливо поклонился розовый дрозд,– но я пою их часто и не могу дарить на день рождения то, что дарю каждый день.

– Дрозд прав,– застрекотала сорока.– Нельзя дарить уже подаренное.

– Придумал!– весело подпрыгнул заяц.– Мы, зайцы, соберем самые красивые грибы, а белки пусть нанижут их на ветки старой ели. Мне рассказывала одна маленькая елочка, что деревья очень любят, когда их украшают грибами.

– Ну-у-у! Тоже придумал,– насмешливо фыркнула рыжая белочка.– Мы уже неделю назад нанизали на елкины веточки самые красивые грибы.

– Я знаю, что сделать!– сказал маленький зеленый лягушонок.– Нужно спросить у самой елки, какой подарок она хотела бы получить. На том и порешили. Пошли к елке.

– Дорогая наша именинница,– сказал дедушка медведь,– мы долго думали, что подарить тебе, чем порадовать в твой сотый день рождения. Думали, да придумать не смогли. Не подскажешь ли ты нам?

– Спасибо, друзья,– зашуршала иголками старая ель.– Спасибо, что помните о моем празднике. Мы старые друзья, и поэтому открою я вам мою тайну. Есть у меня заветное желание...

Замерли звери и птицы – слушают.

– Девяносто девять раз встречала я свой день рождения зеленым-презеленым летом. А ведь день рождения – это начало нового года моей жизни. Это праздник – почти как Новый год. У нас, у елок, традиция – встречать Новый год в пушистом легком платье из нежных трепетных снежинок. Но я знаю,– вздохнула елка,– что даже вы, мои верные друзья, не сможете подарить мне ни единой снежинки. Только зима со снегом могут сделать это...

Опечалились лесные жители: действительно, как исполнить желание ели? Вдруг крохотная белая бабочка опустилась на лапу дедушки медведя. Посмотрел медведь на белую бабочку, задумался и понял, что не просто так прилетела она.

– Бабочка,– тихо спросил он,– много ли у тебя подружек?

– Много, дедушка медведь: и в лесу, и на лугу, и в поле, и в березовой роще. .

– Они такие же белые, нежные, легкие, как ты? Так же похожи на снежинки?

– Да, дедушка медведь. Правда, я никогда не видела снега – ведь мы. бабочки, спим зимой. Но однажды старая ель сказала мне, что я похожа на большую снежинку. Вот я и подумала...

– Ты замечательно придумала, маленькая белая бабочка. Собирай своих подружек.– И медведь легонько подбросил бабочку.

...Вот и настал день рождения ели. Друзья пришли поздравлять ее. И бабочка здесь. Она тихонько что-то сказала дедушке медведю.

– Милая елка,– торжественно произнес дедушка медведь,– с днем рождения! Закрой, пожалуйста, только на одну минутку глаза.

Закрыла ель зеленые глаза. (Почему зеленые? Конечно, зеленые. Какие же глаза могут быть у ели. Только зеленые-презеленые.) Закрыла ель глаза. А когда открыла, увидела, что на каждой ее веточке, на каждой ее хвоинке сидит, взмахивая крылышками, легкая, невесомая, почти белая бабочка. Бабочка-снежинка.

Такого необыкновенного, прекрасного живого снега ель еще никогда не видела. Она была очень счастлива, благодарно кивала ветками и думала: «Как хорошо, как радостно жить на свете, если рядом настоящие друзья».

А друзья повторяли:

– С Новым годом! С днем рождения!

Наталья Абрамцева

Дервиш и принцесса

Королевская дочь красотой своей была подобна луне и очаровывала всех, кто удостаивался хоть раз взглянуть на нее.

Однажды какой-то дервиш, собираясь подкрепиться, поднес было ко рту кусок хлеба, как вдруг увидел ее и застыл в изумлении. Пальцы его сами собой разжались, и хлеб упал на землю.

Проходя мимо, принцесса улыбнулась дервишу. Восторг поверг его тело в трепет, хлеб остался лежать в пыли, а сам он едва не лишился чувств. В этом экстатическом состоянии дервиш пробыл семь лет. Домом его стала улица, соседями – бродячие собаки.

Безумный дервиш надоел принцессе, и ее телохранители решили его убить.

Тогда она вызвала его к себе и сказала ему:

– Никакой союз между нами невозможен. Ты должен немедленно уйти из города, потому что мои слуги хотят тебя убить.

Несчастный влюбленный ответил ей так:

– С тех пор, как я увидел тебя, жизнь не имеет для меня никакой цены. Они прольют невинную кровь. Но прежде, чем я умру, заклинаю тебя, исполни мое единственное желание, ибо ты – причина моей гибели. Скажи, почему ты тогда улыбнулась мне?

– Глупец! – сказала принцесса. – Когда я увидела, каким посмешищем ты себя выставил, я улыбнулась из жалости – и только.

И, сказав так, принцесса скрылась.

В своем произведении «Парламент птиц» Аттар говорит о неправильном толковании человеком субъективных эмоций, которые питают его веру в то, что переживаемый им определенный опыт («улыбка принцессы») является особым даром ему («обожание»), с помощью которого они могут что-то приобрести, тогда как на самом деле этот опыт может быть чем-то совершенно иным («жалость»).

Так как подобный вид литературы использует собственные приемы, многие составили себе неверное представление о суфийской классике, полагая, что она не имеет никакого отношения к описанию психологических состояний.

Сказка дервишей

Деревянный орел

В некотором царстве, в некотором государстве жил – был царь. И было у царя множество слуг. Да не простых прислужников, а разных мастеров: и столяров, и гончаров, и портных. Любил царь, чтобы и платье у него лучше, чем у других, было сшито, и посуда хитрее расписана, и дворец резьбою украшен. Мастеров в царском дворце видимо – невидимо было. Все они по утрам собирались к царскому выходу и ждали, кому какое дело царь на сегодня назначит. И вот случилось раз, что столкнулись у царского порога золотых дел мастер и столяр. Столкнулись и заспорили – кто из них свое ремесло лучше знает и чья работа труднее.

Золотых дел мастер и говорит:

– Твое мастерство невелико, ты над деревом сидишь, деревянные вещи режешь. То ли дело моя работа: я все из чистого золота делаю – любо – дорого поглядеть.

А столяр отвечает:

– Не хитро дорогую вещь сделать, коли золото само в цене. Ты вот из простого древа сделай такую штучку, чтобы все кругом диву дались. Вот тогда я поверю, что ты мастер.

Спорили они, спорили, чуть до драки не дошло, да в это время царь выходит. Услыхал он этот разговор, усмехнулся и приказал:

– Сделайте вы мне оба по диковинке: один из золота, другой – из дерева. Погляжу на них и решу, кто из вас лучший мастер.

С царем не поспоришь, коли жизнь дорога. Пошли мастера из дворца каждый к себе, оба крепкую думу думают, как бы друг друга перегнать в мастерстве. Дал им царь неделю сроку. Через неделю приходят оба мастера во дворец, Становятся в ряд с другими, ждут царского выхода. И у каждого по свертку в руках.

Вышел царь и говорит:

– Ну, молодцы, показывайте ваше искусство, – а сам в бороду усмехается.

Приказал он позвать в палату и царицу, и молодого сына – царевича.

– Пусть они на вашу работу поглядят. Сели царь с царицей на лавку, а царевич рядом встал. Вышел вперед золотых дел мастер:

– Прикажи, царь – батюшка, большой чан воды принести.

Принесли большой чан, воды налили. Развязал мастер свой узелок, вынул оттуда золотую утку и пустил ее на воду. Поплыла утка, словно живая: головой вертит, крякает, носиком перышки обчищает.

Открыл царь рот от удивления, а царица кричит:

– Да это живая утка, а не золотая! Он, видно, живую утку золотом покрыл!

Обиделся мастер:

– Какая же она живая? Прикажите мне ее разобрать по частям и опять на винтики собрать. Вынул он утку из чана, сначала ей крылышки отвинтил, потом голову, а после и всю на кусочки разобрал. Разложил на столе, да и давай снова свинчивать. Свинтил, пустил на воду. И поплыла утка лучше прежнего.

Захлопали все придворные в ладоши:

– Ну и мастер! Ну и чудо сделал! Век такого не видывали!

Обернулся царь к столяру: – Теперь ты свое искусство показывай.

Поклонился столяр:

– Прикажи, ваше царское величество, окошко в этой горнице отворить.

Отворили окошко. Развернул столяр свой сверток, вынимает из него орла деревянного. Да так этот орел хорошо сделан был, что от живого не отличить. А столяр и говорит:

– Утка – то золотая только по воде плавает, а мой орел в облака подымается.

Сел столяр на орла и повернул винтик. Поднял его орел и мигом вылетел по воздуху из царской палаты. Кинулись все к окнам, смотрят, рты разинули, а столяр над царским двором в воздухе разные круги делает. Влево повернет винтик – орел книзу летит, вправо повернет – подымается. У царя от удивления корона на затылок съехала, глядит он в окошко, оторваться не может. А все кругом словно замерли. Такого мастерства никто не видывал.

Покружил столяр по воздуху и обратно в палату влетел. Поставил орла в сторонку и к царю подходит:

– Ну как, царь – батюшка, доволен ли ты моим искусством?

– Слов не нахожу, так доволен, – царь отвечает. – Да как же ты этак умудрился? Да как же ты ему этот винтик пристроил?

Начал столяр "царю объяснить, а в это время царица как ахнет, как закричит:

– Куда ты? Куда? Ах, ловите, остановите!

Обернулись все на ее голос – и видят: пока царь столяра расспрашивал, царевич молодой вскочил на орла, повернул винтик – и вылетел из окна на двор.

– Вернись скорей! Куда ты? Убьешься! – кричат ему царь с царицей.

А царевич махнул рукой, да и полетел через забор серебряный, которым дворец огорожен был. Повернул он винтик вправо – поднялся орел за облака и скрылся из глаз.

Царица без памяти лежит, а царь на столяра гневается.

– Это, – говорит, – ты нарочно такую шутку придумал, чтобы нашего сына единственного сгубить. Эй, стражники! Схватить его и бросить в темницу. А если через две недели царевич не вернется, вздернуть столяра на виселицу.

Схватили стражники столяра и кинули в темное подземелье.

А царевич на деревянном орле все дальше и дальше летит.

Любо царевичу. Просторно, вольно кругом. В ушах ветер свистит, кудри развеваются, под ногами облака проносятся, и сам царевич – словно птица крылатая. Куда хочет, туда в небе и поворачивает. К вечеру прилетел он в неведомое царство, опустился на край города. Видит – стоит избушка маленькая.

Постучал царевич в дверь. Выглянула старушка.

– Пусти, бабушка, переночевать. Я тут чужой человек, никого не знаю, остановиться не у кого.

– Отчего не пустить, сынок. Входи, места много. Я одна живу. Развинтил царевич орла, связал в сверток, входит к старушке в избушку.

Стала старушка его ужином кормить, а царевич расспрашивает: что за город, да кто в нем живет, да какие в городе диковинки.

Вот и говорит старушка:

– Есть у нас, сынок, одно чудо в государстве. Стоит посреди города царский дворец, а подле дворца – высокая башня. Заперта та башня тридцатью замками, и охраняют ее ворота тридцать сторожей. Никого в ту башню не пускают. А живет там царская дочь. Как родилась она, так ее с нянькой в той башне и заперли, чтобы никто не видел. Боятся царь с царицей, что полюбит царевна кого – нибудь и придется ее замуж на чужую сторону отдавать. А им с ней расставаться жалко: она у них единственная. Вот и живет девушка в башне, словно в темнице.

– А что, и верно хороша царевна? – спрашивает царевич.

– Не знаю, сынок, сама не видала, а люди сказывали – такой красоты во всем свете не сыщется. Захотелось царевичу в запретную башню пробраться. Лег он спать, а сам все раздумывает, как бы ему царевну увидеть.

На другой день, как стемнело, сел он на своего деревянного орла, взвился в облака и полетел к башне с той стороны, где окошко в тереме было. Подлетел и стучит в стекло. Удивилась царевна. Видит – молодец красоты неописанной.

– Кто ты, добрый молодец? – спрашивает.

– Отвори окно. Сейчас все тебе расскажу. Открыла девушка окно, влетел деревянный орел в комнату. Слез с него царевич, поздоровался, рассказал девушке, кто он таков и как попал сюда.

Сидят они, друг на друга глядят – наглядеться не могут.

Спрашивает царевич, согласна ли она его женой стать.

– Я – то согласна, – говорит царевна, – да боюсь, батюшка с матушкой не отпустят.

А злая нянька, которая царевну сторожила, все выследила. Побежала она во дворец и донесла, что так, мол, и так, к царевне кто – то прилетал, а теперь этот молодец в доме старушки скрывается.

Прибежала тут стража, схватила царевича и потащила во дворец.

А там царь на троне сидит, гневается, дубинкой о пол стучит.

– Как ты, такой – сякой, разбойник, осмелился мой царский запрет нарушить? Завтра казнить тебя прикажу!

Повели царевича в темницу, бросили одного и крепкими замками заперли. Наутро весь народ на площадь согнали. Объявлено было, что казнить станут дерзкого молодца, который в башню к царевне проник.

Вот уж и палач пришел, и виселицу поставили, и сам царь с царицей на казнь глядеть приехали. Вывели царевича на площадь. А он обернулся к царю и говорит:

– Ваше величество, разрешите мне последнюю просьбу высказать.

Нахмурился царь, а отказать нельзя.

– Ну, говори.

– Прикажите гонцу сбегать в дом, к старушке, где я жил, сверток мой принести.

Не мог отказать царь, послал гонца. Принесли сверток.

А царевича в это время уже к виселице подвели, на лесенку поставили. Подал ему гонец сверток. Развернул его царевич, вскочил на деревянного орла – да и был таков. Взвился он над виселицей, над царем, над всей толпой.

Ахнул царь:

– Лови его! Держи! Улетит!

А царевич направил орла к башне, полетел к знакомому окошку, царевну подхватил и перед собой на орла посадил.

– Ну, – говорит, – теперь нам с тобой никакая погоня не страшна.

И помчал их орел в государство царевича. А там бедный столяр в подземелье сидит, глаз с неба не сводит – не летит ли царевич обратно? Завтра две недели кончаются, висеть столяру на веревке, коли царский сын не воротится.

И вдруг видит – летит по небу орел деревянный, а на нем царевич, да не один, а с девушкой – красавицей. Опустился орел посреди царского двора. Снял царевич с него невесту, к отцу с матерью повел. Рассказал им, где он пропадал две недели. Те от радости тревогу свою ему простили, а столяра из подземелья выпустили.

Великий пир царь устроил. Три месяца свадьбу праздновали.

Народная сказка