Текст книги "Сказки для маленьких. Часть 1 - от "А" до "Н""

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 50 (всего у книги 217 страниц) [доступный отрывок для чтения: 77 страниц]

Город семи башен

Город Семи Башен

Здравствуйте, уважаемые!

Наткнулась в Сети на свои сказёнки на Вашем сайте. Дай, думаю, еще

пришлю, вдруг пригодится?

Спасибо Вам за Вашу замечательную работу, удачи во всем!

Ольга Арматынская

Маленький сказочный роман

Кто, ты говоришь, такой?– спрашивают двухлетнего мальчика

–Королевич!

–В каком это месте ты королевич? – усмехается взрослая тетя

–В другом!

"...Неизвестно когда был основан город...По преданию, однажды в песчаную бурю семь путников отстали в пустыне от торгового каравана.

Странники умирали от жажды , надежда покинула их. Лишь один из нихв полубреду нашел в себе мужество утешить несчастных товарищей. Онрассказывал им про город, который они вот-вот найдут, и в котором каж-дый из них будет и жив, и счастлив. Для одного он придумал море за городской стеной, для другого – тенистые безбрежные леса, третьему говорил о прекрасных оазисах, которые непременно попадаются даже в самой страшной пустыне...

Когда силы, наконец, оставили, и его самого, в забытьи он увидал прелестное женское лицо и услышал ласковый голос "Не сдавайся! Встань же, путник, ведь спасение твое рядом"... Он открыл глаза, и встал, и увидел: в десяти шагах от него начинается благоухающий зеленый оазис, и это был не мираж. И спаслись они от смерти... и основали семеро странников Город Семи Башен..."

Большой Свод Хроник,

Хроника Дорожной Башни

Глава XXIII

* * *

В звездную ночь, в веселом королевском саду, за столом сидели

двое: мальчик лет десяти и пожилой господин с удивительной бородой: одна ее половина была белой, а другая черна как уголь.

На столе в темноте мерцала хрустальная ваза с фруктами и угадывался причудливый восточный кофейник. Но собеседники не притронулись ни к еде, ни к напитку.

– Тулбукунчик, – говорил мальчик звонким голосом, – миленький! Ты везде ездишь, все знаешь и, главное, ты обещал, обещал!

– Все королевичи плохо воспитаны! Ты – упрямец, Маленький Сан, и будешь наказан! Ожидание окажется длиннее на величину твоего нетерпения...

– Нет, нет, Тулбукун! Расскажи мне про Город Семи Башен! Ну, пожалуйста! Помнишь, как ты говоришь: "Город Семи Башен – самый удиви-

тельный город на свете..."

– Ладно, маленький господин, – вздохнул Тулбукун.– Это и вправду, самый удивительный город на Земле... Всем известно, что моду делают в Париже, в Лондоне – туманы, деньги – в Нью-Йорке, а песни – в Венеции.

В Городе Семи Башен делают сказки. Конечно, сказки могут появиться где угодно, но там – самые лучшие. Самые любимые истории, которые на все лады рассказывают в разных краях, родились именно там. Ты слышал, например, про Пиноккио или Буратино? Это сказки про деревянную куклу с длинным носом, которую вырезал себе в утешение старости бедный мебельщик из дорожного квартала Города, а потом,.. э! Что тут говорить! А вот где находится сам город, я тебе не скажу, туда попадают разными дорогами и уходят разными.

– А ты? – перебил королевич. – Как ты туда попал?

– "Я не стану перебивать старших и буду вести себя тихо!" Повтори это, Сан Тун, иначе я не скажу больше ни слова.

– Хорошо, хорошо, не сердись! И Сан Тун пробормотал скороговоркой про "старших" и: "буду вести – себя тихо".

– ...Итак, – продолжал Тулбукун ,– Город окружен высокой каменной стеной, и такой широкой, что часть горожан живет прямо в ней. Стену разделяют семь башен, в основании которых семь городских ворот, и к ним выходят семь кварталов города.

Первая башня – Морская. На вершине ее маяк, а у подножия, в маленькой лагуне – порт. Вторая башня – Северная, за ней огромная белая равнина, где никогда не тает снег. За Лесной Башней стеной стоят дремучие леса, за Степной– степь без конца и края... Через Большую Башню Пустыни из города тянутся бесчисленные караваны, тесные улочки Пустынного квартала кажутся еще теснее от шума, криков погонщиков, пыли, да клубков верблюжьих колючек. Приезжий решил бы, что он оказался в караван-сарае, а между тем, в соседнем квартале, у Башни Джунглей, всю пыль смывают дожди, которые идут целый месяц без передышки...

–Как же так может быть, Тулбукун?– перебил его королевич. – Ведь не могут один и тот же город окружать и джунгли, и лес, и море, и даже пустыня – и все это около одного и того же города ?

– А разве я сказал "около"? Я говорил "за городом"! Если ты выйдешь из города через Морскую Башню– то выйдешь к морю, если через Северную – попадешь в страну вечного холода и снега; а вот войти в Город можно только через Дорожную Башню.

Знаешь ли, мой мальчик, эта башня – самая маленькая, но когда ты возвращаешься в город, ты видишь ее одну... и вот уже над твоей головой низенький свод ее ворот, и стучит твое сердце громче копыт твоего коня, и кажется, что ты сам стал еще выше, а она – еще ниже ростом, чем в прошлый твой приезд. Но милые уже очертания убегающей улочки открываются твоему взору и в такую минуту веришь в любые, самые волшебные сказки! В Хрониках Города Дорожную Башню называют Башней Возвращения...

Ах, этот город! Я и теперь помню его так же хорошо, как собственный дом. Знаешь, мальчик, отчего-то в Городе Семи Башен великое множество переходов, арок и арочек. Нет там ни одной сплошной каменной стены, ни одного большого дома, где за арочным входом не открывался бы уютный внутренний дворик. Знакомый архитектор как-то сказал мне, что арка – это дверь в пространство, ведь в них всегда видно небо. Наверное, так и должно быть в Городе Странствий.

Да, в этом городе есть все: тихие цветочные садики, где вечно светит солнце и жужжат пчелы, за углом – мчатся открытые всем ветрам прямые улицы; у самого моря ступени маленьких домиков заметает раскаленный песок, а в десяти минутах ходьбы в огромных мраморных домах всегда ярко горят камины – ведь даже погода совершенно разная в разных концах города. Впрочем, горожане этого как-то не замечают и считают, что все в порядке.

Смотрел ли ты, Сан Тун, когда-нибудь на освещенные вечерние окна чужих домов? То есть смотрел ли ты на них в холодный поздний вечер, когда вьюга подталкивает в спину, а ледяной ветер не дает дышать? Вот мелькнет в оранжевом свете чья-то тень, качнется занавеска и вспыхнет люстра, а то сквозь каменную стену и обледенелое стекло донесется отзвук чьего-то ласкового голоса. Так и тянет подойти ближе, да что там, заглянуть в эту загадочную жизнь из тепла и света. Кажется, кажется прохожему в снежной мгле, что там непременно живется чудесно и счастливо, а люди в этом доме красивы и веселы. Таким мне всегда вспоминается и Город Семи Башен, может быть, может быть, я просто был молод когда жил там и оттого счастлив...

– Расскажи еще, – вздохнул королевич, – хотя бы немножечко..

– Ну, хорошо. Мне и самому вдруг захотелось поговорить. Даже устройство управления города так необыкновенно, что нельзя о нем не вспомнить. Правители города – люди странные, непостоянные, и обязанности их, кажется, им вполне под стать. В новогоднюю ночь, и только на эту ночь, самый лучший сказочник города поднимается в Дорожную Башню, в огромный Зал Указов. Он садится там за единственный стол на единственный в зале стул и всю ночь при свечах записывает самую любимую, самую лучшую свою историю в большую Книгу Странствий. Это и есть единственный Указ, которой правитель преподносит Городу. Говорят, что сама Фея Странствий, покровительница города, меняет свечи и приносит сказочнику чернила. А когда поставлена последняя точка, и просохнут чернила, Сказочник встает и уходит из Зала Указов навсегда. Уж не знаю, каким образом. но записанные сказки как-то потихоньку и все сильнее начинают изменять и сам Город, и его людей. Стоило появиться в Книге Указов сказке о Золушке – и бедные кухонные девчонки из таверен, замарашки с окраины, одна за другой обнаружили, они – принцессы. Никто этому не удивился, обычное дело.

Говорят, что после сказки о Синдбаде-мореходе, в Морском квартале целый год рождались только мальчики, а когда выросли, все стали капитанами. Помню, в год Снежной Королевы зима была особенно вьюжной и снежной, а жители пробирались по городу на лыжах и санках. Зато в домах вошло в моду выращивать розы к рождеству. В год Бременских музыкантов город пел и плясал как никогда! Уличных музыкантов было столько, что пройти по главной площади было не легче, чем через целый играющий симфонический оркестр...

– Подожди, подожди, Тулбукун! Как же так! Разве можно стать правителем только на одну ночь? – воскликнул юный королевич.

– Видишь ли, в Городе считают, что власть приносит человеку множество страданий. Кто же решится мучить человека дольше? А между тем, согласись со мной, сказочники и так отдают горожанам лучшее, что у них есть, самое любимое...

– Ну, хорошо, но кто же тогда выбирает этого лучшего Сказочника в году?

– О! Это вопрос настоящего королевича! Дело в том, что никто, никто не выбирает. Просто в башню под силу взойти только тому, чью сказку теперь больше любят жители. И все.

– Так легко?

– А разве любить легко?

Тут они замолчали и молчали долго. Разноцветные фонарики в королевском саду становились все ярче, и часы пробили полночь, когда Тулбукун снова заговорил:

– Да мало ли странностей случается в Городе Семи Башен... В молодости я любил ходить в порт, особенно летними вечерами. Было замечательно смотреть на притихшие корабли, идти между веселыми и шумными компаниями моряков, видеть, как встречаются влюбленные, поболтать с рыбаками. Однажды в обычный теплый вечер я сидел на камне и смотрел в море. И море, и причалы сияли огнями как новогодняя елка, над берегом спустилась полная луна, словом, я не мог оторваться от этого великолепия и просто смотрел, не думая ни о чем.. Но вдруг... От самого дальнего судна отчалила темная шлюпка, мелькнули длинными тенями весла, и лодка помчалась прямо на меня. Клянусь тебе, мой мальчик! Все, до того сверкающие огни, внезапно померкли и ярко, ярко, как облитые солнцем, вспыхнули борта, нос и корма, даже уключины странной шлюпки. Она подлетела еще ближе и до меня донесся голос, молодой и сильный. Чуть печально он позвал: "Мария!"… И все. Огни, освещавшие шлюпку, тотчас потускнели и пропали. Была ли то игра света и тени, игра ли моего воображения или что-то, куда более могущественное, не знаю. Но единственную женщину, которую я любил всю жизнь, я встретил на следующее утро. И ее звали Мария. Ты не заскучал ли мой мальчик?

– Нет, – встрепенулся, как ото сна, юный королевич. – Я все слушал и все слышал, Тулбукун!

– Теперь уже поздно, Маленький Сан. Приходи завтра за своей первой сказкой, а я стану тебя ждать в саду, на этой же скамье.

И на следующий день в синих сумерках пришла пора первой сказки.

ПЕРВАЯ СКАЗКА

В Дорожном квартале Города стоял когда-то белый домик зеленщика. В нем жила девушка-сирота, звали ее Элиза. От родителей остались ей несколько грядок зелени, да умелые руки. Элиза продавала на Торговой площади петрушку и салат, укроп, сельдерей и тмин, а под окошком у нее росли цветы, но не простые розы или ромашки. У Элизы были самые редкие и диковинные цветы. Купцы, часто навещавшие Город, знали веселую зеленщицу и привозили приветливой девушке немного семян приглянувшихся в дальних странах цветов. Из темных лесов и холодной тундры, степей и горных долин, – каких только запахов и красок здесь не было!

Однажды вечером, Элиза с товарками возвращалась домой. Было поздно, город уже засыпал... Вдруг, в глубине притихшей улицы сначала цокнули, потом застучали копыта, и в вечерних сумерках показался всадник. Весь в синем и на синем коне, он летел вдогонку за девушками, вот уже нагнал, они кинулись в стороны, а конь взвился и ударил копытами да так, что трава брызнула из щелей мостовой. Всадник крикнул: "Эй!", и вмиг исчез в темноте. Пока перепуганные приятельницы рассказывали наперебой, что увидала каждая, и какие быстрые синие глаза у шального всадника, Элиза заметила – что-то темнеет на мостовой, там, где всадник бросился вскачь. Она нагнулась и подняла темнозеленый стебелек с резной коробочкой семян. Она тут же раскрыла коробочку – "Ой, да и семечко-то всего одно!"– удивилась девушка и положила на ладонь белое зернышко в синюю крапинку. Одна из торговок – старуха тоже заглянула Элизе через плечо, забеспокоилась, забормотала, да и посоветовала :"Шли бы вы все домой, да поскорее, а ты, милая, брось это! Ничего в нем нет хорошего!"

– Почему же, бабушка? А вдруг, я его посажу и из него вырастет самый красивый, самый удивительный цветок, каких у меня и не бывало!

– Хм-хм. Удивительный! Это уж правда, что удивительный... Это – Трава Скитаний, девочка. Как посадишь ее, дождешься цветения – пеняй сама на себя, – ответила старуха. Взглянула на Элизу внимательно и пробормотала уж совсем тихо:

– Да может так тому и быть. Она-то, госпожа, сама выбирает себе подружек.

А Элиза вернулась домой, взяла глиняный горшок и посадила в него семечко.

Шли дни и недели, и совсем другой стала наша Элиза. Скучно теперь ей в маленьком домике, надоела одна и та же дорога на Торговую площадь и обратно, надоели все те же дома, те же деревья. Вдруг такими одинаковыми и серыми показались ей день за днем, а впереди – бесконечная череда точь-в-точь таких же одинаковых дней!

Ах, как должно быть интересно жить, когда с наступлением утра твой караван покидает город! Или раскачивает тебя на своей палубе отплывающий из города бриг, и паруса его влажны от утреннего тумана! Какими чудными и чудесными кажутся нам дальние страны и невиданные города...

А жизнь Элизы была так непохожа на эту бесконечно увлекательную прекрасную жизнь!

Между тем, в глиняном горшке появился росток, понемногу потянулся вверх, расправил листочки и, наконец, опустил длинный тонкий стебелек с большим бутоном.

Как-то, вернувшись домой, Элиза зажгла свечку и, едва свет упал на цветок, тонкий стебель вздрогнул, и три белых больших лепестка раскрылись так, как раскрываются протянутые к огню человеческие ладони. Сначала один, потом второй лепестки сразу оторвались от цветка и, медленно кружась, разлетелись в разные углы маленькой комнаты.

Элиза затаив дыхание смотрела, как оторвался и третий лепесток, повернулся в воздухе и плавно опустился к ее ногам. В то же мгновение, когда он коснулся земли, у окна раздался шорох. Оглянувшись и подняв свечу, Элиза увидала темную фигуру за столом. Фигура повернулась и оказалась молодей дамой, в черном мужском платье.

–Вот ты какая!, – сказала дама, – Здравствуй, Элиза!

–Кто вы? – спросила Элиза и про себя удивилась, что нисколечко не испугалась гостьи.

–Я и сама иногда не знаю... Впрочем, меня называют Фея Дальних Странствий, это – мое имя.

–Дух бродяжничества, – догадалась Элиза и смутилась .

–Ну, нет, это мой брат. Нас много, братьев и сестер, – дама встала из-за стола, и Элиза внезапно увидела, что на великолепном черном камзоле расползаются швы, появляются дыры и костюм превращается прямо на глазах в настоящее рубище. Перехватив взгляд Элизы, Фея улыбнулась. -

– Не надо бояться, я люблю менять одежду, ведь правда, в одном и том же скучно? Не успела она договорить, как, по краям нищенских лохмотьев побежала змеей блестящая кайма, диковинные серебряные драконы взобрались на рукава и плечи, прямо с пола поднялся широкий плащ из лилового шелка и враз закутал стройную фигуру дамы. Элиза уже начала осваиваться со всеми этими чудесами и, опомнившись, стала просить гостью отдохнуть с дороги и остаться ужинать.

– Нет, – покачала головой Фея. – Я нигде долго не бываю, мне пора. А тебя я не забуду, ты мне нравишься. На твоем окошке зацвела Трава Скитаний, и твой дом был моим пристанищем .Три раза можешь позвать меня, три раза я выполню любое твое желание. Собери цветочные лепестки, высуши их, а когда я тебе понадоблюсь, брось лепесток в огонь – я и явлюсь. Да, знаешь, лучше если ты позовешь меня, когда будешь в каком-нибудь другом месте, а еще лучше, если в другом городе... Да!

– О, Госпожа Фея! Я знаю, я уже знаю самое большое свое желание, помогите мне! Я хочу все-все переменить. Больше не могу жить здесь,стоять за этим противным деревянным прилавком целый день! Ведь бывает, бывает же по-другому! И я хочу узнать, как это бывает... Уехать далеко-далеко, увидеть других людей, много людей, хочу путешествовать по городам... Пусть это будет мое первое желание!

– Не стану тебя отговаривать, Элиза. Бросай лепесток в огонь, все будет, как ты просишь! А теперь, проводи меня!

Дверь сама распахнулась перед ними, и за порогом склонились в поклоне четверо мулатов с золочеными носилками под белым шатром. Дама, звеня браслетами и подобрав перламутровый шлейф взошла в шатер, и выглянула последний раз:

– До свидания, Элиза! Будь счастлива!

Не спалось Элизе в эту ночь. А наутро... Ах, какое это было утро! Ветер дул с Морского квартала, всюду пахло морем и солнцем, все цветы под окошком Элизы враз распустились. а с площади, с Торговой площади, доносилась удивительная незнакомая музыка: сначала призывно и весело пропела труба,

забил барабан, их вдруг передразнили скрипки, запиликали губные гармошки, забренчала гитара. "Цирк!" В Город приехал Цирк. Не знаю уж почему, но в Городе так редко бывали бродячие группы циркачей, что Элиза не видала их ни разу в жизни...

Целую неделю продолжались представления акробатов и жонглеров, клоунов и дрессировщиков. Элиза все вечера пропадала в цирке, а днем нанялась чистить клетки и кормить зверей. Через несколько дней ей вручили метлу, чтобы подметать арену и связку блестящих колец, которые она выбрасывала жонглеру из-за занавеса.

Быстро пролетела эта неделя, и поздней ночью четыре цирковых кибитки покинули Город, а в одной из них, подпрыгивая на мешках с цирковыми костюмами, ехала Элиза. Впереди ее ждал целый свет, а позади был всего только город, где она родилась и превратилась в зеленщицу.

...Кочевая жизнь нравилась Элизе. Она привыкла к цирковой кибитке и бесконечным переездам. Она полюбила пыльные дороги из города в город, мимолетные встречи и разные лица, она часто вспоминала, но никогда не грустила о них. Маленькая зеленщица выучилась жонглировать и танцевать на арене под клоунскую гармошку, подружилась с очень бедными и очень веселыми циркачами. Элиза не всегда ела досыта, но никто не видал ее унылой. Так прошел целый год, а за ним второй и третий.

Элизе повезло: с труппой ездили два брата мима. Это такие артисты, Маленький Сан, которые играют любые истории не произнося ни слова.

Все события и разговоры они представляют движениями, жестами и выражением лица. Настоящий мим может стать птицей и морем, превратиться в растущее дерево и летящий ветер, да вообще во что душе угодно. Мимы не меняют костюмы, они одевают черное или белое трико, которое не скрывает самого легкого движения. Элиза подружись с братьями и начала учиться у них актерскому ремеслу...

– Знаю, знаю, – вдруг перебил Тулбукуна королевич Сан Тун, – Помнишь, к нам во дворец позвали цирк, давно уже, а представление было в саду. И там была девочка в белом трико, с синими глазами , такая же маленькая, как и я. Она тоже была – мим, и летала, как мотылек, самая красивая девочка на свете. Я потом никак не мог заснуть, потому что ночью разразилась буря, я встал и все видел в окно. Утром я убежал от няньки, а в саду мне сказали, что цирк уехал в ночь. И я очень испугался за нее, за эту девочку, и даже плакал. Только не говори никому, Тулбукун, пожалуйста!

– Ах, маленький Сан! Вы плохо знаете своего отца и короля! Неужели бы он отпустил из-под своего крова в ночную непогоду бедных людей, подаривших ему радость? Все артисты ночевали во дворце и ужинал с ними сам король. "Но! – сказал он старому клоуну ,– Мой сын еще мал и я не хочу оставить королеву без сына, а королевство без будущего короля. Ваша власть для него куда заманчивее королевского трона и утром он удерет за вами. Не ловить же мне королевича как беглеца! А между тем, скажи мне, Броун, с какого возраста лучше учиться на акробата, дрессировщика или скажем на клоуна?" "Лучше всего с рождения, ваше величество!" "Я думаю, с королями дело обстоит так же" – заметил король.

"Итак, я всех прошу сказать королевичу, что цирк уже уехал..." Так что, прекрасная твоя незнакомка не попала в грозу, Маленький Сан! Не грусти, мой друг, когда-нибудь и ты станешь удерживать своего сына дома, чтобы он не попал в беду… Лучше послушай, что произошло дальше с Элизой.

Однажды цирк остановился на ночлег в маленьком селе. До столицы оставалось еще долгая дорога через густой лес и у деревенских очагов было куда спокойнее и уютнее. При дороге стоял трактир и его хозяйка позвала на ночлег артисток, а всем циркачам вместе обещала ужин. Элиза вызвалась помочь доброй женщине убирать со стола – и так ей понравилась, что хозяйка принялась выпытывать, кто такая Элиза, живы ли ее родители -как судьба занесла ее в далекие края ?

Услышав, что Элиза знает травы, хозяйка задумалась и все-таки решилась:

– Слушай меня, девушка, только теперь разговор у нас будет тайный. Три дня назад иду я по лесу и слышу – скачут верховые. Охотничьи рога запели, да такие, которых у наших сельчан нет – значит охотится кто-то из городских, да не из простых. Встала я за кустами – эти богатые охотники всякие бывают. Смотрю – впереди молодой рыцарь, в шляпе – серебряное перо, сам смеется – да это ж наш младший королевич! А вот за ним и трое слуг. Королевич все ближе, ближе, но вдруг за ним слуга привстает в седле, натягивает лук и стреляет ему в спину! Мудрено так близко промахнуться! А за ним и другой выпускает стрелу. Выпрямился королевич, лицо у него сделалось удивленным, закачался в седле, потянул поводья, послушный конь – на дыбы, да и сбросил седока наземь. Трое подскочили, чего-то заспорили, один наклонился и снял королевский перстень, себе надел. Королевича они в кусты бросили, решили, видно, что вот-вот умрет, вскочили на коней, да только я их и видела.

Сколько я страха натерпелась, пока бедного мальчика довезла сюда, уложила его в той комнатке, что под лестницей. Туда, кроме меня, никто не заходит. Как он пришел в себя, все просил меня не проговориться никому. Встану, говорит, сам им в глаза погляжу, это все братец мой старший старается. Только через день ему стало хуже. Стрелы со спины я вынуть не умею, загорелось все его тело и в сознание он больше не приходил.

Сегодня с утра, милая девушка, везде объявили , что старый король наконец-то решил, кому он передает страну и корону. Все будто бы решилось само собой. Беспутный шалун и озорник, младший королевич убежал из дома, как мальчишка; оставил письмо, что желает провести жизнь в путешествиях, отказывается от трона, а в доказательство тому оставляет свой перстень старшему брату. С незапамятных времен, моя красавица, короли в нашей стране носят два перстня – один с надписью "Повелевай!" и второй с надписью "Милуй!". До сих пор один перстень был у старшего брата, другой у младшего, только настоящий король может одеть оба перстня.

Король объявил, что разгневан на сына Артура и тот, если слышит указ пусть и не думает о возвращении домой: корона достанется старшему брату! А ведь к слову сказать, милая девушка, как все любили Артура, так мало кто жаловали старшего, Эдмунда.

Так вот, милая, может ты и укажешь какую травку для молодого королевича? Да пойдем, я тебе его покажу...

Трактирщица повела Элизу в маленькую комнатку под лестницей. На кровати, в глубине комнаты, неподвижно лежал юноша, глаза его были закрыты. Лишь, наклонившись к нему, Элиза увидела, как трепещут его ресницы и чуть шевельнувшиеся губы выдают неровное дыхание. У Артура были светлые кудрявые волосы, лицо в веснушках и оттопыренные уши, совсем, как у тебя, Маленький Сан, только, конечно, он был постарше.

Конечно, Элиза сразу вспомнила про свою чудесную знакомую, взяла белый лепесток из мешочка, который носила на поясе, и бросила его в огонь камина. Ярко вспыхнули дрова зеленым светом, языки пламени осветили комнату и тихий голос произнес:

– Здравствуй, здравствуй, Элиза. Не объясняй мне ничего, я все-все знаю.– На этот раз Фея появилась в амазонке, будто только что ехала верхом.

– Его я тоже знаю, – склонилась фея над раненым королевичем. – Ты решила ему помочь? Это – можно, но помнишь ли ты, что у тебя всего три желания и это уже второе? И не станешь ли ты потом жалеть?

– Нет, нет, я не пожалею! Вылечи его, пожалуйста, милая Фея!

– Ну, будь по-твоему. Но я-то не зеленщица, я всегда знаю только дорогу... Пойди сегодня в лес, выйди на опушку и отыщи старый дуб, он там один-одинешенек. На северной стороне его кроны растет синяя ветка. Если бросить горсть листьев в кувшин, залить родниковой водой и напоить королевича, он выздоровеет. Вот только будет ли это хорошо для тебя? До встречи, Элиза.

Фея в кружевном камзоле скользнула в приоткрытую дверь, а Элиза отправилась в лес.

Рано утром бродячий цирк уехал в город, а Элиза осталась ухаживать за раненым королевичем. Представь себе, Маленький Сан, как очнулся умирающий Артур, как увидел в первый раз зеленые глаза Элизы... Через несколько часов раны королевича затянулись, и он встал. Элиза и Артур, как ты понимаешь, очень понравились друг другу. Весь день они провели вместе и до сумерек успели узнать друг о друге все-все. Пора было собираться в город. Элиза хотела догнать свой цирк, а Артур решил пробраться в город неузнанным и, переодевшись, попасть во дворец, на объявленную коронацию своего старшего брата.

Да, маленький Сан! Солнце так ярко светило в этот день, так чудесно было выздоровление королевича, даже добрая трактирщица так сильно радовалась за счастливый исход всех приключений, что все трое превратились в беспечных, беззаботных людей.

Иначе они бы разглядели в одном из бродяг, заходивших, в трактир, переодетого шпиона. Он подслушал и крепко запомнил все веселые разговоры, ночью поспешил в город и предстал перед лицом будущего короля Эдмунда с обстоятельным докладом.

На следующий день, когда Элиза подошла к городским воротам, два огромных стражника схватили ее за руки. Как ни умоляла их девушка, ни упрашивала сказать куда ее ведут – ничего не услышала она в ответ. Ее толкнули в карету без окон, и весь день без передышки скакали кони. Поначалу Элиза стучала вознице, потом пыталась посмотреть на волю в дверную щель – все напрасно! Наконец, измученная, она уснула, и спала долго, наверное, целую ночь. Сколько мчалась эта странная карета, трудно сказать, но, наконец, она остановилась, и кто-то распахнул дверцу. Ослепшая от дневного света, Элиза с трудом узнала схвативших ее вчера стражников. "Ступай!"– сказал один из них. "Тебе оставляют и жизнь и свободу, но не вздумай показаться когда-нибудь в нашем королевстве! Прощай!"

В этот же день такая же карета остановилась у границы королевства, и из нее спрыгнул на землю Артур. Глаза его были завязаны черным платком, но руки ему развязали.

–Что ж! -смеясь, сказали стражники. "Ступай и ты, Артур! Ты был веселым королевичем , и за это мы высадили тебя недалеко от твоей подружки. Поищи ее, далеко она не ушла. А обратно не приходи, здесь больше не твое королевство!

Трактирщице пригрозили сжечь ее трактир, если она хоть кому-нибудь расскажет эту историю, и, хотя, бедная женщина вспоминала и жалела молодых людей, ослушаться не посмела.

Конечно, маленький Сан, Фея помогла своим избранникам, и Артур нашел Элизу. У танцовщицы Элизы больше не было цирка, а у королевича Артура – королевства, но иногда такая потеря – сущая чепуха! Да, да, Маленький Сан, они пошли вместе. Мы оставим их теперь и подождем в другом месте, пропустив долгую дорогу в шесть лет.

О, теперь они путешествуют вместе и со своим театром. Артур сочиняет пьесы, а Элиза играет в них женские роли. Театр имел успех, и за шесть лет они сыграли два десятка пьес в двух десятках стран….И тогда Артур написал свою самую замечательную пьесу. Может быть потому, что ее история была точь-в-точь похожа на историю его и Элизы? Вот только конец у пьесы был печальным и Элизе это совсем не понравилось Поэты знают больше других людей, а больше поэтов – только те, кто любит. Поэтому Элизе очень не хотелось ехать в знакомое королевство, но кто же мог переспорить Артура?

Спешили по пыльным дорогам театральные кибитки, день и ночь давно перепутались и смешались у веселых странников, какая разница куда они ехали, главное, что завтра все было иначе, чем было вчера….Но слишком торопился Артур, слишком соскучился по дому и он один знал куда они так спешат… Однажды вечером путешественники пересекли королевскую границу ,а уже через сутки были в столице. Глашатаи на площади объявили вечерний спектакль. Весь город собрался на представление, сам король велел поставить золоченый трон на специальном помосте; пришел на представление и старый король-отец.

Ах, никогда так хорошо еще не играла Элиза, никогда так не старались ее друзья-актеры. А ведь я еще не сказал тебе, Маленький Сан, что у Элизы и Артура подрастал маленький сын Нан. Именно в этой пьесе маленький Нан представлял мальчишку-подавальщика в трактире. Охала и шептала публика: "Смотрите, смотрите, да ведь это все про наших королевичей! Вон – младший королевич: блондин, и серебряное перо у него в шляпе, даже лопоухий он, как наш бывший королевич! А как он говорит и как смеется! Уж не сам ли это королевич Артур? Да и старший по повадкам так похож..." Король-отец сидел все представление не шелохнувшись, лишь в самом конце встал и велел отвезти его во дворец. Золотая занавеска у трона молодого короля ни разу не открылась, даже ни разу не вздрогнула.

Король-отец не спал всю ночь и думал весь следующий день. Как узнать королевского сына в сочинителе уличных представлений? А сына-убийцу в другом сыне-короле? А он-то сам? Мудрый король и любящий отец, сразу поверил, что младший негодный мальчишка сбежал путешествовать, как всегда мечтал? Наконец, король решился и велел отыскать трактирщицу, если и вправду такая жила на свете. И тогда добрая женщина поклялась:" что представляли артисты то и было на самом деле."

И пришлось королю поверить во всю эту историю. Приказал он немедленно привести к нему старшего сына и его приближенных. Недолго он ждал, вернулись слуги и сказали: "Нет! Короля нет, и в покоях его беспорядок." Тогда приказал старик привести к нему младшего сына. "Нет!– отвечали слуги, -, Сегодня ночью одной золотой стрелой убит поэт на Большой Дворцовой площади" "Тогда позвать ко мне эту женщину, Элизу. Да, кажется, у нее был маленький сын?" И снова ушли слуги и вернулись, и сказали: "Нет!– в третий раз. – "Театральных кибиток простыл и след. Никто не знает куда они отправились." И старый король остался один.