Текст книги "Холодная сталь (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Линда Эванс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

– Да, – мрачно сказал он. – Я прочитал их, верно. Некоторые из них. Около двадцати минут назад.

– Двадцать минут? – повторила она, сбитая с толку. Она невольно вздрогнула и застучала зубами от пронизывающего ветра. – Но…

– Позже, – хрипло сказал он. – Ты замерзла, и я тоже.

Он повернулся к медицинской лаборатории – и остановился как вкопанный.

Чилаили не двигалась. И похоже, даже не дышала. Она смотрела расширенными от шока зрачками на возвышающийся боевой корпус Боло. Бессани не понравилось выражение лица Джона Веймана.

– Пожалуйста, попроси своего Боло не стрелять в Чилаили.

– Здесь есть еще подобные ей? – его пристальный взгляд ни на секунду не отрывался от Чилаили, и он так крепко сжимал пистолет, что она удивилась, почему кости его руки не треснули.

– Нет, здесь больше нет терсов, – отрезала она. – И это не "подобные". У них есть имена. Это – Чилаили. Мой друг.

На его челюсти дрогнул мускул.

– Рапира, – прорычал он, не отрывая взгляда от Чилаили, – пожалуйста, не стреляй в пленника. Во всяком случае, до тех пор, пока у меня не будет возможности допросить его.

– Ты действительно брат Александра, не так ли? – прорычала Бессани.

В ярком свете, льющемся из медицинской лаборатории, лицо Джона Веймана стало мертвенно-бледным. Бессани была так безрассудно зла, что ей было все равно.

– Чилаили, – рявкнула она, – забудь о дровах для костра. Мы принесем их позже. Давай зайдем внутрь, пока я не замерзла насмерть. – она направилась к медицинской лаборатории, сжав кулаки.

Высокая катори неуверенно шагнула за ней, склонив голову набок, чтобы одним глазом следить за ощетинившимся оружием Боло. Эрве Синклер преградил им путь, тоже уставившись на Боло. Бессани грубо протиснулась мимо.

– Эрве, пожалуйста, попроси всех собраться на совещание. Нас только что официально спасли. Командир Боло захочет опросить всех.

– Это безопасно? – неуверенно спросил он.

Позади нее раздался нетерпеливый рык Джона Веймана.

– Конечно, безопасно. Рапира не стреляет в людей. – легкое ударение на последнем слове заставило Бессани снова обернуться и сердито посмотреть на него. Чилаили осторожно отошла в сторону, так что Бессани оказалась между ней и огромной машиной снаружи. И, по совпадению, ее командиром.

– Бессани… – начал он, проталкиваясь мимо Эрве, чтобы подойти к ней.

– Нет, – процедила она сквозь зубы. Одна рука непроизвольно поднялась, останавливая его почти так же, как ее вытянутые руки остановили Боло. – Пока нет. Мы разбросаны по полудюжине лабораторных зданий. Флот ждал три месяца, чтобы ответить на мои доклады, так что вы можете обождать еще пять минут, пока мы все не соберемся здесь. Вам действительно нужно услышать, что мы хотим сказать.

На его челюсти снова задергался мускул.

– Да. Нужно. Больше, чем ты можешь себе представить.

Их взгляды встретились, высекая искры в тишине. На его челюсти и длинных, худых руках напряглись твердые, как камень, мускулы. При этом движении дуло пистолета слегка дернулось, напугав Бессани. И тут он удивил ее.

Он провел напряженной рукой по волосам, смахивая тающий снег, и печально вздохнул.

– Хорошо, – сказал он тихим голосом. – Может, мы и не разговаривали с той проклятой свадьбы, но ты никогда не давала мне повода не доверять тебе. И, видит бог, моя семья заставила тебя пройти через столько кругов ада, что мы должны тебе передышку или половинку. Я дам ее тебе, и этой, – он многозначительно взглянул на Терсу, стоявшую позади нее, – презумпцию невиновности. Пока что.

Бессани глубоко, прерывисто вздохнула.

– Спасибо, – тихо сказала она. – И Чилаили не "эта". Она мастер-целитель и мой друг. Пожалуйста, относись к ней с той вежливостью, которой она заслуживает.

Его губы сжались в тонкую белую линию.

– Я попытаюсь, – грубо сказал он. – Учитывая постоянный приказ по этим… существам… вы должны быть чертовски рады, что мы не открыли огонь сразу. Просто для протокола, они, – он бросил холодный взгляд на Чилаили, – были ответственны за этот ущерб?

– Нет. На нас обрушился торнадо. По словам Чилаили, мы выбрали худшее место на Туле для строительства этой лаборатории. Эту оценку я полностью поддерживаю. И просто для протокола, – пробормотала Бессани, засовывая руки подмышки, чтобы согреть их, – почему тебе потребовалось так много времени, чтобы прочитать мои отчеты?

– Мы были в поле, на передовой вторжения Дэнгов, – прорычал он. – Командование сектора так и не переслало твои сообщения. Как бы горько это ни звучало, но ты не относишься к категории ближайших родственников. Поэтому очень младший техник связи сбросил все твои сообщения в очередь ожидания. Я узнал об этом двадцать минут назад, когда запросил у командования сектора и Министерства минеральных ресурсов любые сообщения со станции Айзенбрюкке.

– Но… – она в ужасе уставилась на него, – Наверняка министерства отправили какое-то сообщение главе командования сектора? Если не минеральных ресурсов, то ксенологи наверняка это сделали?

В его глазах вспыхнул гнев.

– Нет. Я немедленно отослал копии генералу Макинтайру, сюда, на Туле. Если бы кто-нибудь в Секторе увидел их, Макинтайр бы узнал. Он был потрясен не меньше меня.

Ошеломляющий масштаб бюрократической неразберихи поверг Бессани в уныние.

Джон с горечью сказал:

– Я подозреваю, что единственные сообщения, которые "Минерал Ресурсез" удосужились прочитать, были напрямую связаны с саганиумом. И одному богу известно, как будут оправдываться ксенологи.

– И вот я, торчу здесь и думаю… – она покраснела, не в силах выдержать его взгляд. По тому, как были сжаты ее губы, и по выражению ее затуманенных глаз Джон Вейман точно понял, что она собиралась сказать.

– Все в порядке, Бессани, – тихо сказал он. – Я очень хорошо представляю, о чем ты думала. Учитывая, через что тебе пришлось пройти с Алексом, я тебя ни капельки не виню, – затем он замолчал, внимательно изучая медицинскую лабораторию, отмечая каждую деталь, от треснувшего потолка до тяжелораненых мужчин и женщин на всех койках, которые им удалось спасти. Несмотря на это, некоторые из них были уложены на самодельные тюфяки на полу.

У его губ появилась задумчивая складка, но он не задавал вопросов, ожидая, когда подойдут остальные.

Однако он держал пистолет в руке и, казалось, остро ощущал присутствие Чилаили, которая хранила полное и благоразумное молчание. Бессани только что заметила медицинскую повязку на его локте и удивилась, как он мог получить травму. Если бы за этим стояли терсы, он, скорее всего, был бы не единственным человеком, которому нужно сводить счеты.

Сквозь снегопад прибывали люди в наспех накинутых пальто или завернутые в одеяла, большинство из них благоговейно перешептывались о машине, припаркованной снаружи. Когда все собрались, забившись во все возможные свободные места в комнате, Джон нарушил напряженную тишину ожидания.

– Я подполковник Джон Вейман, третья бригада "Динохром". И на случай, если вас заинтересовала моя фамилия, Бессани – моя невестка.

Он слегка откашлялся, на его лице отразилось сильное огорчение. Скандал, связанный со смертью его брата, распространился из одного конца земного шара в другой, поэтому ему, должно быть, было интересно, что она могла рассказать своим коллегам, какими глубоко интимными и ранящими подробностями она могла поделиться о его родственниках.

Он упрямо продолжил, несмотря на любопытные взгляды.

– Недавние события поставили вас, люди, на первый план в обороне Туле. Вот почему я здесь со своим Боло, а не устанавливаю оборону вокруг шахт Сета-Пойнт.

– Недавние события? – повторил Эрве Синклер. – Что же такого могло случиться, что сделало нас такими важными?

Голубые глаза Джона превратились в осколки льда.

– Я очень надеюсь, что ваши биохимики и их лабораторное оборудование уцелели, потому что терсы накопили очень отвратительное химическое – или, возможно, биологическое – оружие.

Они применили его во время сражения под Рустенбергом. Город эвакуирован.

Воцарилась жуткая тишина. Взгляды всех присутствующих, включая Бессани, обратились к Чилаили. Высокая катори наблюдала за Джоном Вейманом, склонив голову набок и слегка покачивая ею в том сводящем с ума жесте, который так характерен для терсов.

Джон резко сказал:

– Я надеюсь, что вы, люди, сможете найти способ защитить колонистов от этого вещества, потому что оно смертельно опасно. Оно действует как геморрагический нейротоксин и убивает в течение нескольких минут. Оно было выпущено во время нападения на один из подземных лагерей Терсов. Эта дрянь уничтожила все население в течение трех минут. И уничтожила целую стаю птицеподобных существ, которые похожи на них, в лесу неподалеку.

Бессани побледнела. Целое гнездо уничтожено? И стая их генетических предков? Как создатели Терсов могли дать нечто подобное существам, которые едва разбирались в самых элементарных технологиях? Одно дело – дать им винтовки и бомбы, которыми рисковали бы воспользоваться только воины. Но дать им что-то вроде биохимического оружия, которое могло бы уничтожить целый клан, если бы его случайно открыли…

Она взглянула на Чилаили, а затем уставилась на него, и волосы у нее на затылке встали дыбом. Слова Джона явно озадачили катори. Бессани достаточно насмотрелась на выражения лиц терсов за последние три месяца, чтобы с полной уверенностью прочитать этот взгляд. Чилаили не имела ни малейшего представления, о чем говорит Джон. Они не знают, что у них это есть, поняла Бессани, чувствуя, как учащенно бьется ее пульс. Боже мой, они накопили запасы смертоносного биохимического оружия и даже не подозревают, что оно у них есть.

Как только до нее дошло это, Чилаили озадаченно посмотрела на Бессани, безмолвно задавая вопрос. Бессани глубоко вздохнула, пытаясь собраться с мыслями. Ей нужно было что-то сказать, и она не хотела выдавать свои подозрения. Еще нет. Ей нужно было время, чтобы обдумать это, оценить все последствия. По крайней мере, несколько минут. Наконец она нашла способ нарушить неловкое молчание.

– Чтобы правильно начать разговор, Чилаили, я должна сначала сказать тебе, что Джон Вейман – брат, сосед по гнезду моего спутника жизни, который сейчас мертв. – вот, ей удалось произнести это почти нормальным тоном.

Зрачки Терсы слегка расширились от удивления. Она снова повернула голову к Джону.

– Для меня большая честь познакомиться с вами, Джон Вейман. Я глубоко уважаю Бессани Вейман. Ваш сосед по гнезду поступил мудро, выбрав ее в качестве спутницы жизни. – она колебалась, в то время как глаза Джона расширились, когда он услышал, что из клюва странной формы высокого инопланетянина доносится человеческий язык, затем Чилаили спросила: – Великий огр подчиняется твоим командам? – когтистая рука осторожно указала на временную стену и Боло за ней.

– Что ты знаешь о Боло? – резко спросил Джон.

Чилаили моргнула.

– Так вот как называются огры? Мы очень мало о них знаем. Те, Кто Выше, предупреждали нас о металлических ограх людей, но я не верила, что они могут быть такими огромными.

Джон прищурился. Перевел дыхание. Помолчал, глядя на Бессани, затем осторожно произнес:

– Расскажи мне о Тех, Кто Выше.

– Они создали нас, – сразу же сказала Чилаили, – а теперь они пытаются нас уничтожить.

Джон открыл рот, но молчал. В его глазах промелькнуло странное выражение, заставившее его проглотить все, что он собирался сказать.

– Они что?

– Они пытаются уничтожить нас. Вот почему я пришла сквозь снег и ветер к гнезду Бессани Вейман. Я отчаянно хочу остановить эту войну, пока она не уничтожила мой клан и другие кланы, весь мой народ. Без помощи таких людей, как Бессани Вейман, мы обречены. Либо вы выиграете эту войну и уничтожите нас, либо мы отправим вас обратно к звездам – что, я думаю, маловероятно – и Те, Кто Выше, уничтожат нас. Во всем огромном мире есть только один человек, к которому мы могли бы обратиться. И я пришла, чтобы попросить ее о помощи. А также, – добавила она с откровенной простотой, – чтобы отдать ей долг жизни за спасение жизни моей единственной дочери. Если я не могу остановить эту войну, я, по крайней мере, предупредила, что будет нападение.

Джон смотрел на Чилаили целых десять секунд, не произнося ни звука, в то время как в его глазах отражалось внезапное изменение давних представлений о природе – и личности – их врага.

– Я думаю, – сказал он наконец, переведя взгляд на Бессани: – Тебе лучше рассказать мне полную историю о том, что здесь произошло.

Она испустила долгий тихий вздох, до этого момента не подозревая, что так напряженно его сдерживала.

Говоря очень тихо, она рассказывала ему. Он внимательно слушал, пока каждый из присутствующих по очереди рассказывал свою часть истории. В его глазах появилось удивление, которое продолжало расти, подобно солнцу, поднимающемуся над ледником. И по мере того, как он продолжал слушать, лед в его холодных голубых глазах начал таять. Его взгляд снова и снова возвращался к Чилаили, и на его лице застыло озадаченное выражение, когда исследователи и техники рассказывали о том, как Чилаили выкапывала их из-под завалов, учила разводить костры, пока они искали достаточное количество запасных частей, чтобы подключить различные лаборатории к электростанции, как готовить еду на сковороде и слое углей, о том, как терса вправляла сломанные кости, лечила травмы и шок, меняла повязки на ранах и приносила растаявший снег для питья, приготовления пищи и воды для умывания раненых.

К тому времени, как заговорил последний из них, из его глаз исчезло самое суровое подозрение.

На его лице по-прежнему читалась настороженность, но он больше не смотрел на Чилаили так, словно предпочел бы пристрелить ее на месте, а потом расспросить, выживет ли она после первого залпа. Когда последний техник закончил говорить, он задумчиво нахмурился.

– Я не думаю, что мне нужно говорить вам, насколько все это удивительно. Учитывая жестокость нападений терсов в других местах, я бы поставил деньги на то, что это вообще невозможно. Честно говоря, это наводит меня на довольно странные мысли.

Он с явным трудом оторвался от своих отвлекающих мыслей.

– Если позволите, я скажу, что эта медицинская лаборатория недостаточно велика для всех нас, и пациентам здесь нужны тишина и отдых. Пожалуйста, я бы хотел провести краткую экскурсию по объектам, которые пережили торнадо. Затем мне нужна встреча с Бессани, Эрве Синклером, доктором Ивановым и всеми, кто имеет представление о биохимии. И Чилаили, – добавил он, бросив взгляд в сторону Терсы. – Нам еще многое предстоит обсудить.

– Конечно, полковник, – кивнул Синклер.

– Ладно, я пойду возьму свое снаряжение для холодной погоды. Встретимся здесь через пять минут.

Бессани смотрела, как он торопливо пробирается по снегу и исчезает за бортом своего Боло. Возвращаясь в комнату за своим пальто, она задавалась вопросом, в чем, собственно, могут заключаться его странные идеи. Возможно ли, что брат Александра Веймана действительно увидел потенциал для создания альянса, который Бессани уже видела? Фактически, она увидела его еще в ту первую бурную ночь во время грозы? Союз, который она умоляла различные министерства и военные ведомства рассмотреть в своих отчетах? Она взглянула на Чилаили, которая осторожно посторонилась, пока люди выходили из медицинской лаборатории. Затем уставилась на нее, в то время как шок, словно ледяная вода, пробежал по ее венам.

Джон оставил Чилаили без присмотра.

Просто чтобы взять пальто.

Ее сердце забилось в неожиданном ритме надежды, настолько неожиданном, что причинило физическую боль. Возможно, он сделал это только потому, что знал, что Боло может уничтожить все здание, если Чилаили попытается что-нибудь предпринять.

Но, может быть – всего лишь может быть – он действительно решил дать Чилаили шанс? Бессани на мгновение закрыла глаза. Она знала, что поставлено на карту, возможно, даже лучше, чем Джон, потому что она уже выяснила о создателях Чилаили то, чего он, возможно, еще не мог знать, если ознакомился с ее отчетами всего за двадцать минут.

Учитывая то, что она уже знала, новость о биохимическом оружии потрясла ее. Плохо. Тот факт, что Чилаили понятия не имел о существовании этого вещества, потряс ее еще больше. Она знала, что Джон еще не верил в неведение Чилаили, но Бессани была абсолютно уверена. Она также не могла представить, чтобы катори клана оставалась в полном неведении о таком, если вообще кто-то в клане знал о его существовании. Не тогда, когда на карту было поставлено выживание всего клана, когда джинна выпустили из бутылки. И если терсы действительно не знали, что у них есть такая штука…

Что, черт возьми, она делала в их зимних гнездах?

Глава двадцать первая

Лейтенант-коммандер Герхард Лундквист не был мертв. И это его удивило.

Герхарду не нужно было сверяться с хронометром на запястье, чтобы знать, что последствия уничтожения базового лагеря Терсов достигли Рустенберга. Он стоял в облаке пыли уже десять минут.

И он все еще был жив. Может быть, сглотнул он, просто людям требуется больше времени, чтобы умереть от этой дряни?"

Он, наконец, вытащил свой коммуникатор и связался по радио с шаттлом, который он помогал набивать перепуганными беженцами.

– Это лейтенант-коммандер Лундквист. Ты там, Картер?

– Герхард? – запищал коммуникатор.

– Привет, Пэтти. Да, это я, – он ухмыльнулся.

– Какого черта ты еще не умер?

– Без понятия, – выдавил он из себя слабый смешок. – Я подозреваю, что в буквальном смысле[11]11
  В оригинале "Search me". Фраза «обыщи меня» в молодежном сленге означает, что человек не знает ответа на вопрос или не имеет информации по теме, и предлагает собеседнику «искать» ответ у него, как бы подразумевая, что ответ отсутствует. Это неформальное выражение, которое используется в речи для обозначения незнания.


[Закрыть], как только биохимики доберутся до моих клеток. Слушай, согласно тому, что говорил Боло, я должен был бы уже умереть, но я даже не чувствую тошноты. И я стою прямо в гуще пылевого облака. Я понял, что прятаться нет смысла, поэтому просто решил покончить с этим. Я дышу этой дрянью уже, э-э, – он снова взглянул на свой хронометр, – уже одиннадцать с половиной минут. Кстати, – спросил он, чувствуя, как у него слегка сводит живот, несмотря на то, что он был пока цел и невредим, – все успели вовремя выбраться из зоны поражения?

– С трудом, но да. Мы в сорока пяти километрах отсюда, сидим в глубоком ущелье, защищенном от самого сильного ветра. Держись крепче, Герхард. Я соединяю тебя с генералом Макинтайром через "Темного рыцаря".

Из коммуникатора донесся хриплый голос.

– Макинтайр на связи. Какого черта ты творишь, Лундквист, почему не умираешь по расписанию?

Герхард моргнул, пораженный, потерявший дар речи.

– Это шутка, коммандер, – прогрохотал голос генерала. – И, приношу свои извинения, неудачная. Но, видите ли, вы поставили перед нами маленькую неприятную проблему – оставшись здоровым, когда вам следовало бы барахтаться, как одному из тех цыплят-переростков.

– Да, сэр, я знаю. Поверьте, я знаю это слишком хорошо. Я корабельный военврач.

– Вот это удача, на которую мы не рассчитывали. Я направляю подразделение SPQ/R-561 обратно к вам. Мне нужны образцы крови, тканей, мочи, черт возьми, мне нужны образцы всего, что можно взять. Нам нужно знать, все ли люди обладают иммунитетом к этому биологическому оружию, или вы просто урод. Без обид.

– Не принимаю на свой счет, сэр, – Герхард ухмыльнулся.

– Хорошо. Сообщайте обо всем необычном. Так же сообщите своим коллегам-медикам с "Темного рыцаря" и командиру Боло. Капитан Алессандра ДиМарио будет работать с вами все это время. Еще один Боло направляется в Айзенбрюкке. Если исследовательская группа все еще жива, вам помогут в этом деле.

– Буду рад любой помощи, генерал. А пока я посмотрю, не оставили ли эвакуируемые какое-нибудь медицинское оборудование, чтобы начать работу с образцами. Боюсь, мы выбросили наше оборудование во время высадки, чтобы получить дополнительную скорость от двигателей.

– Кстати, отличная работа. Сообщите мне, как только у вас появятся какие-либо достоверные данные. Макинтайр, конец.

Связь прервалась, затем его вызвал командир Герхарда.

– Говорит капитан Харрельсон. Я разделяю мнение генерала об этой спасательной операции. Хорошая работа, Лундквист. Очень хорошая работа. И я действительно рада возможности сказать вам это.

– Вы и вполовину не так рады, как я, – усмехнулся он. – Во всей этой спешке кто-нибудь подумал о том, чтобы попросить запасные расходные материалы? У нас все еще два ключевых администратора, подвергшихся сильному облучению. Им срочно требуется лечение.

– Поняла. Мы отправим бригаду медиков с новой партией медикаментов на другом шаттле.

– Премного благодарен, капитан.

– Тогда приступайте к работе. Мне нужен полный отчет, так что не вздумайте умирать у нас на глазах, пока не закончите, слышите?

– Да, мэм. Если вы этого хотите, вы это получите.

– Хорошо. Харрельсон закончила.

Он прикрепил свой коммуникатор к поясу униформы, затем начал поиски в эвакуированном городе, остановившись на большом складе как на наиболее вероятном месте для поисков. Он обнаружил беспорядочно сложенные личные вещи, продукты питания, инструменты, боеприпасы к различным видам оружия, оборудование, назначение которого было ему непонятно, одежду и прочую мелочь. В тишине тихо жужжал компьютер, который кто-то оставил включенным во время эвакуации.

Шаги Герхарда отдавались эхом, когда он торопливо переходил через комнату и просматривал экраны с данными. Открытый файл оказался отличным списком, казалось бы, случайных файлов. Он нашел нужную запись всего несколькими экранами ниже.

– Конференц-зал, – пробормотал он вслух, просто чтобы услышать что-то, кроме завывания ветра в открытых дверях склада. – Кабинет отдыха. Хм. Интересно, в каком здании находится зал заседаний?

Он нашел его через три минуты, проверив сначала самые крупные строения. Еще через две минуты он разбирался с разнообразными медицинскими принадлежностями, которые сильно истощились из-за огромного количества раненых в Рустенберге. К счастью, в основном не хватало перевязочных материалов, обезболивающих, антибиотиков и хирургических принадлежностей, таких как физиологический раствор и шовные материалы. Он нашел множество шприцев для подкожных инъекций и контейнеров для образцов.

На то, чтобы наполнить стаканчики, флакончики и пластиковые пакеты, ушло совсем немного времени, хотя попытка взять кровь одной рукой оказалась более неловкой, чем он думал.

– В медицинской школе такому не учат, – пробормотал он себе под нос, слегка поморщившись. Он как раз закончил составлять список необходимых ему тестов на метаболизм – при условии, что он не умрет до того, как придет время их проводить, – когда услышал вдалеке низкий гул. Герхард удивленно поднял глаза, но затем понял, что это должно быть. Боло приближается!

Он поспешил наружу, направляясь в сторону шума, и вскарабкался на крепкую секцию строительных лесов, чтобы заглянуть за городскую оборонительную стену. Он был очень занят, и не смог взглянуть на пять Боло, перевозившихся в огромном грузовом отсеке "Темного рыцаря". Он никогда не видел Боло, во всяком случае, вблизи.

Когда до него оставалось несколько сотен метров, он разинул рот. Боже мой, какая огромная штука! Чем ближе она приближалась, тем больше становилась, пока не заслонила свет, словно огромное металлическое облако над его головой. Шум двигателя изменился, и вибрации стены под его руками и строительных лесов под ногами тоже изменились, затем машина остановилась. Дула орудий торчали над головой Герхарда, выглядывая из-за верха стены, настолько близко к ней подошел Боло.

Изнутри Боло донесся усиленный динамиками женский голос.

– На мой взгляд, вы выглядите вполне здоровым.

Герхард ухмыльнулся.

– Извините, если разочаровал вас.

– Вовсе нет, – раздался мягкий, насыщенный голос, похожий на мед, нагретый солнцем. Он подумал, а она так же красива, как ее голос? – Я Алессандра ДиМарио, командир подразделения SPQ/R-561. А это, – добавила она, – Сенатор.

Он отдал честь Боло.

– Лейтенант-коммандер Герхард Лундквист, сэр, мэм, к вашим услугам.

Другой голос, явно мужской, с металлическими нотками, поприветствовал его.

– Приятно познакомиться с вами, коммандер Лундквист.

– И мне, безусловно, приятно, – сказал Герхард с неподдельным чувством. Он не только разговаривал с Боло, но и просто сиял от радости, что все еще жив. – Кстати, у меня уже готова партия образцов. Когда я услышал, что вы приближаетесь, я выскочил на улицу без них. Я могу их вынести.

– Нет необходимости, – заверила его Алессандра ДиМарио. – Просто спускайся и показывай дорогу. Мы пролезем в дыру, которую пробили в стене прошлой ночью, и последуем за тобой.

Герхард, он легкомысленно улыбнулся, спускаясь вниз, да у тебя сегодня просто счастливый день.

На что подсознание прошептало ему, Ага, разве не здорово?

Он, определенно, не собирался спорить.

Глава двадцать вторая

– Оставайся в режиме боевого рефлекса, – сказал Джон Рапире, влезая в свой костюм для холодной погоды. – Я не ожидаю серьезных проблем, пока не утихнет снежная буря, но то, что смог сделать один терс, могут повторить другие. И я, конечно, не готов довериться Чилаили, что бы там ни говорили Бессани и остальные ученые. Я чертовски не доверяю ее клану.

– Понял, коммандер.

Джон кивнул и присоединился к научной команде, уверенный в способности Рапиры предупредить их или справиться с любыми неприятностями, которые могут угрожать с вершин скал. Их экскурсия по разрушенному исследовательскому аванпосту не заняла много времени.

У них были мощные фонарики, чтобы рассеивать снежный мрак. Эрве Синклер и доктор Иванов выступали в роли гидов, указывая на каждое уцелевшее, поврежденное или отсутствующее строение, в то время как Чилаили прокладывала тропу по глубокому снегу. Даже терса для дополнительного тепла закуталась в меха, но ее босые ступни – или когти – по-видимому, были невосприимчивы к холоду.

Бессани оставалась рядом с Джоном, безмолвный призрак, дрожащий от порывов ветра. Ее длинные темные волосы хлестали по лицу в тех местах, где пряди выбивались из-под капюшона парки. Они проделали удивительно быстрый круг, в основном из-за того, что большая часть станции, – которая и так не была большой, – просто исчезла.

Джон все время держал одну руку у личного оружия, пристегнутого к бедру, но терса не доставляла им никаких хлопот, даже не делала никаких скрытных движений. Торнадо, слава Богу, пощадил биохимическую лабораторию вместе со всем ее оборудованием и данными. Записи Бессани тоже уцелели – еще одно маленькое чудо, поскольку комната рядом с ее лабораторией была превращена в руины.

Местом встречи Джон выбрал биохимическую лабораторию, поскольку она была слишком мала, чтобы беженцы могли там укрыться. Электричество было отключено, поэтому они установили свои фонарики на шкафы и высокотехнологичное оборудование, которое временно затихло из-за отсутствия электроэнергии. В комнате было так холодно, что у них изо рта шел пар.

– Есть ли способ снова включить электричество здесь?

– Наверное, – нахмурился Эрве Синклер, – если бы мы сможем найти достаточно кабеля, чтобы дотянуть его до нашей электростанции. Мы уже копались под снегом, чтобы найти оборванные провода, пытаясь восстановить подачу электроэнергии в убежища. Боюсь, с поиском кабеля нам не очень повезло. Ремонтный склад мы тщательно прочесали, вплоть до фундамента. Нам удалось извлечь достаточное количество кабеля из поврежденных лабораторий и жилых помещений, чтобы вернуть убежища в рабочее состояние, но его недостаточно для таких маленьких и удаленных лабораторий, как эта.

Джон кивнул.

– В любом случае, эту проблему легко решить. У Рапиры есть запас силового кабеля как раз для такого рода чрезвычайных ситуаций. Отправьте бригаду на поиски оборванных концов, и мы сможем подключить вашу электростанцию за считанные минуты. – Он заговорил в свой коммуникатор. – Рапира, открой, пожалуйста, задний грузовой отсек по левому борту. Эрве Синклер подойдет с командой за силовым кабелем.

– Понял, коммандер.

Синклер, задержавшись по пути к выходу, слабо улыбнулся и кивнул в сторону коммуникатора.

– Вы не представляете, как это здорово – быть спасенным. Мы почти потеряли надежду, – сказав это, он исчез в снежном вихре. Доктор Иванов вызвался привести Элисон Коллингвуд, их биохимика, и ее техника Арни Кравица.

Как только они ушли, Джон повернулся к терсе.

– Ну, Чилаили, – тихо сказал он, – я был очень терпелив, но пришло время тебе ответить на несколько вопросов.

– Что ты хочешь знать, Джон Вейман?

Было просто жутковато слышать человеческую речь, исходящую изо рта, который даже отдаленно не был приспособлен для нее. Эффект сильно напоминал Джону дрессированных попугаев, что в данных обстоятельствах вызывало тревогу. Глубокие тени, отбрасываемые узкими лучами фонариков, только усиливали странность.

– Для начала, – он прищурился, – расскажи мне все, что ты знаешь об этом биохимическом оружии.

– Я не понимаю. Я была глубоко сбита с толку вашими словами, сказанными ранее. Пожалуйста, объясните, что такое "биохимическое оружие".

Бессани заговорила чуть быстрее, чем Джон успел ответить.

– Ты помнишь тот раз, когда мы говорили о причинах болезней, не так ли, Чилаили?

– Те крошечные живые существа, о которых ты говорила? – спросила она, повернувшись, чтобы посмотреть на Бессани. Инопланетянка наклонила голову вниз, так как Бессани была почти на целый метр ниже Терсы. – Да, я очень хорошо помню. Я пыталась научить клан тому, о чем ты говорила, чтобы эти крошечные живые существа не причиняли нам вреда. Теперь мы моем все чаще, и когда я ухаживаю за ранеными и больными, я мою пальцы и когти очень горячей водой, тщательно прокипяченной. С тех пор как мы начали это делать, стало меньше болезней.

– Я рада, Чилаили, – убежденно сказала Бессани.

– Очень рада. Биохимическое оружие – это крошечная штука, иногда живая, иногда нет, которая вызывает болезни. Такая ужасная штука, что все, кто подвергается ее воздействию, умирает. Если кто-то знает, как, он может взять то, что просто опасно, то, от чего ты можешь только сильно заболеть, и превратить это во что-то смертельно опасное.

Зрачки Терсы расширились.

– Как Те, Кто Выше, изменили нас?

По спине Джона пробежали мурашки.

– Да, Чилаили, – кивнула Бессани. – Именно так.

– Но Те, Кто Выше, никогда не давали нам ничего подобного.

– Ты уверена? – резко спросил Джон.

Терса снова обратила на него свой жуткий взгляд, заставив чужеродные тени запрыгать по стенам.

– Я главная катори, Джон Вейман. Я бы знала об этом. Мой долг – исцелять свой клан от любых болезней. Это поставило бы под угрозу весь клан, поэтому я должна была знать, – терса на мгновение заколебалась, словно пораженная внезапной мыслью. Даже Джон смог прочесть внезапную неуверенность на этом чужом лице, в этих чужих глазах.