Текст книги "Холодная сталь (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Линда Эванс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 22 страниц)

Было ужасно наблюдать за тем, как миловидная геологиня сталкивается лицом к лицу с такой мрачной оценкой. Они были беззащитны, да и не могли бы защищаться даже до торнадо. Они не могли эвакуироваться ни по воздуху, ни по земле, поскольку большая часть их оборудования была разбита или просто пропала. Уйти было невозможно, особенно с таким количеством тяжелораненых, какое у них было сейчас. А Бессани была слишком опытна, чтобы надеяться, что кавалерия переберется через холм вовремя.

Глава одиннадцатая

– Это самое удивительное зрелище, которое я когда-либо видел.

Хэнк Умлани, начальник отдела промышленного производства Рустенберга, уставился на чертежи, которые предоставил Сенатор, по понятным причинам почесывая свои густые седые волосы и хмурясь при виде технического задания, которое он держал в руках. Все было обезоруживающе просто. Настолько просто, что не было похоже ни на что, не говоря уже об оружии.

Алессандра терпеливо спросила:

– Да, но ты сможешь это сделать? Имея под рукой оборудование и материалы?

Умлани поднял голову и устало обвел взглядом склад, где они стояли, склад, на котором теперь хранились все уцелевшие ресурсы Рустенберга, перенесенные в одно защищенное место внутри стены периметра за удручающе короткое время. Бригады шахтеров усердно трудились вокруг них, проводя спешную инвентаризацию. Джинджер Джанеско, оперативный директор Рустенберга, не смогла предоставить им ничего, даже отдаленно напоминающего специалиста по психотронике, не говоря уже об инженере по системам Боло, что заставило Алессандру и Сенатора проявить творческий подход к планированию долгосрочной обороны города.

Первым шагом было внести в общую опись все оружие, которое могли добыть шахтеры. Колонисты обладали удивительным разнообразием личного оружия: несколько очень полезных современных винтовок, закупленных для защиты шахтерских отрядов от хищников, а также звуковые парализаторы, 20-киловаттные лазерные разрядники, гиперзвуковые игольчатые пистолеты, честное слово, настоящая анестезиологическая винтовка, и даже копия однозарядного казнозарядного ружья Шарпа, которую привез с собой любитель.

– А не слишком ли примитивно это слоновье ружье? – с сомнением спросила Алессандра.

Владелец, дородный мужчина лет сорока, одарил ее злобной ухмылкой.

– Не так уж это и примитивно для трех этих чертовых индюков.

Они даже учли два больших лука, которые хранились в зале собраний вместе с другим оборудованием для развлечения колонистов. Сенатор запротестовал, заявив, что "стрела из данного лука даже не поцарапает мою броню", но затем прекратил, впечатленный тем, как одна из женщин пронзила стрелой кусок говядины, взятой из холодильной установки убежища, продемонстрировав его эффективность в протыкании протоплазмы.

Алессандра сформировала расчеты с современным оружием, поручив Сенатору превратить их в автоматизированную систему обороны. Она слышала, как его голос гулко разносился в холодном воздухе через открытую дверь склада.

– Все, что нам понадобится, это простая компьютерная система. Что-то, что заставит пушки стрелять в ответ по всему, что стреляет в стену. Автоматизированные пушки будут использовать систему триангуляции с лазерами-дальномерами для определения точного расстояния до всего, что стреляет в стену. Это позволит расположить оружие в наиболее оптимальном положении для ведения ответного огня. Компьютеров, которые у вас уже есть, более чем достаточно для запуска такой системы…

Его автоматизированная система не остановит обезумевшего терса-одиночку с ранцевым зарядом в когтях, но она уничтожит все, что стреляет из винтовок, минометов или ракетами. Она также отправила несколько групп шахтеров в ледяную тьму с ручными фонарями и веревками, чтобы они прочесали трещины и узкие ущелья, окружающие город, в поисках возможных тайников с оружием терсов и разведали подходящие места для размещения дистанционно управляемых засад.

Еще несколько человек проверили горнодобывающее оборудование и нефтеперерабатывающий завод. И на всякий случай, если потребуется эвакуация, она также отправила поисковую группу в руины, разыскивая каждый уцелевший транспорт, оставшийся в городе. Это был тоже очень короткий список: семь аэромобилей, используемых для аэрофотосъемочных групп из двух человек, и три громоздких автоматизированных рудовоза, которые могли вместить много людей, но развивали скорость не более десяти километров в час.

Господи, молилась она, не допусти, чтобы нам пришлось эвакуировать этот город. Во всяком случае, не в спешке. Если они с Сенатором выполнят свою работу должным образом, в этом не будет необходимости. Но, учитывая сбои в работе Сенатора, она подстраховывалась всеми возможными способами. Алессандра ожидала новых неприятностей не намного позже рассвета.

Она просто надеялась, что один неисправный Боло, один измученный в боях капитан Бригады и группа измученных колонистов смогут организовать необходимые оборонительные мероприятия до этого. Особенно с учетом того, что большинство колонистов, имевших военный опыт, уже умерли.

Она стряхнула с себя мрачные мысли и посмотрела на дородного инженера-конструктора, держащего чертежи Сенатора. Его толстые, мозолистые пальцы были покрыты шрамами от работы. Она снова терпеливо спросила:

– Вы можете сделать это, мистер Умлани?

– Ну да, – кивнул Умлани, хмуро разглядывая чертежи, – у нас есть инструменты и необходимые материалы, чтобы построить эти штуки, без проблем. Все просто, как черт, не так ли? Я думаю, мы даже можем довольно быстро изготовить стеклянные шарики, используя оборудование для плавки руды и обычный песок. В шахте хранится целая гора нужного материала. Это достаточно простая работа, с ней справятся даже дети. – он поднял взгляд, и в его темных глазах зажглось любопытство. – Вы говорите, эта штука действительно существовала? Я имею в виду, использовалась в бою?

Алессандра улыбнулась.

– Действительно, так оно и было. Сенатор нашел упоминание о ней в своих военно-исторических архивах. По его словам, оно восходит ко временам Первой мировой войны на Старой Земле. Какое-то время оно использовалось наряду с пулеметами и отравляющим газом. Сколько таких вы сможете построить? И как быстро?

Умлани улыбнулся, показав белые зубы на фоне измученного смуглого лица.

– Много и очень быстро.

– Хорошо. Приступайте, пожалуйста. Чем скорее они будут построены и установлены на место, тем лучше я буду себя чувствовать. Особенно учитывая, что погода, похоже, улучшается. Одному богу известно, сколько воинов бросят на нас терсы, как только прекратится этот ледяной дождь.

– Правильно, – Умлани поспешил прочь, призывая своих технологов.

Алессандра разыскала Джинджер Джанеско и обнаружила, что та раздает чашки кофе, которые удалось выкорчевать из запасов, когда полузамерзшие шахтеры возвращались из рабочих бригад. Алессандра приняла чашку, кивнув в знак благодарности, а затем спросила:

– Что вы можете рассказать мне о нефтеперерабатывающем заводе?

Операционный директор удивленно моргнула и откинула с лица седые волосы.

– А что вы хотите об нем знать?

– Помимо того, зачем он вообще здесь, на что вы перерабатываете сырье? Дизельное топливо? Бензин? Мазут для отопления?

Морщины на лице пожилой женщины разгладились.

– Мы построили его, чтобы обеспечить себя дешевым местным топливом. О, на данный момент оно нам не нужно, но мы собираемся расти, или, по крайней мере, планируем это сделать, и не потребуется большого роста, чтобы snap-генераторы, которые мы привезли с собой, перестали справляться. А перевозка подобного оборудования сюда обходится дорого. Ее губы тронула гримаса. – Ты не поверишь, какого черта мы поймали, когда строили этот нефтеперерабатывающий завод. На станции Айзенбрюкке есть ксеноэколог, которая пару месяцев назад прислала к нам своего ассистента-исследователя для организации мониторинга дикой природы и проведения исследований. Я не могу сказать, что это за ксеноэколог, но ее ассистент…

Джанеско покачала головой, глаза ее потемнели от боли.

– Глупый, неопытный ребенок, – грубо сказала она, но тон ее голоса не соответствовал блеску слез в глазах. – Он приехал сюда с совершенно новым дипломом и кучей безумных идей о том, что нельзя портить девственную природу. Мы приехали сюда не для того, чтобы любоваться птицами и пчелами, мы приехали сюда добывать саганиум. И построить колонию, которую унаследуют наши дети. Этот пацан устроил настоящую истерику из-за нефтеперерабатывающего завода. После начала строительства он неделями ни с кем не разговаривал, просто смотрел на нас так, словно мы были массовыми убийцами, и бормотал себе под нос, что промышленность насилует еще один мир.

– Что с ним случилось?

Она с несчастным видом подула на свою кофейную чашку.

– Он проводил большую часть времени, общаясь со своими регистраторами данных. Одному богу известно, что именно он там искал, но, очевидно, он предпочел их нам. Бедняга впал в шок, когда напали терсы. Буквально не мог поверить, что это происходит на самом деле. – она мрачно уставилась в свою чашку. – Он не пережил первой волны атаки.

Алессандра не удивилась. Она уже встречала таких людей раньше. Нежные, либеральные, очень молодые. Полные искренних и благородных идей. Опасно наивные. Они умирали быстро и грязно, когда у них на глазах вспыхивала война, как это было на Туле. Затем она нахмурилась, пытаясь уловить что-то полезное, что сказала Джанеско.

И тут до нее дошло. Мониторинг дикой природы.

– Его оборудование уцелело?

Джанеско моргнула.

– Да, я думаю, что уцелело. – она сверилась со списком вещей на HHU[7]7
  Hand Held Unit – Портативное электронное устройство с возможностью подключения к сетям данных. Примеры включают мобильные телефоны, смартфоны, планшеты, КПК и др.


[Закрыть], прикрепленном к ее поясу. – По крайней мере, большая часть. Да, вот оно.

– Можно мне? – Алессандра протянула руку.

Операционный директор передала HHU, и Алессандра, задумчиво поджав губы, просмотрела список.

– Я беспокоилась о том, как определить приближение военных отрядов в этих ущельях, поскольку у Cенатора на борту лишь ограниченное количество беспилотных летательных аппаратов для воздушной разведки. Те модели самолетов, которые Гарри Бингва раздобыл в мастерской отдыха, помогут, так как мы можем установить в них камеры, но терсы, скорее всего, собьют их так же быстро, как мы их запустим. А это, – она постучала по экрану размером с ладонь. – Возможно, это сработает. Вы говорили, что есть карта местности, непосредственно окружающей город?

Джанеско кивнула.

– Это карта геологических особенностей, на которой указаны богатейшие месторождения саганиума в регионе. Однако нам придется загрузить ее с основного компьютера. У меня нет ее на HHU.

Она прошла мимо ящиков и картонных коробок с припасами и груды личных вещей, найденных в разрушенных домах, и направилась к открытым дверям в дальнем конце склада. Порыв ледяного ветра настиг их, когда они пробирались по замерзшей земле между складом и уцелевшим конференц-залом. Зал был переполнен беженцами: людьми, получившими ранения во время обороны, волонтерами, пытавшимися распределить истощающиеся запасы медикаментов, измученными матерями, пытавшимися справиться с маленькими детьми, получившими слишком серьезные травмы.

Джанеско остановилась у их наспех оборудованной "боевой рубки" и ввела команды в компьютерную систему, которую они перенесли из подземного бункера, установив ее здесь в качестве нового командного центра колонии.

На экране вспыхнула карта, на которой были изображены узкие ущелья, расселины и змеящиеся трещины, расходящиеся во всех направлениях, как будто Рустенберг был центром паутины, сплетенной пауком на галлюциногенах.

Алессандра наклонилась и пощелкала кнопками управления, увеличивая изображение.

– Хм… Обычные "клейморы" и прыгающие мины не очень-то подойдут, не так ли?

– Почему нет? И что такое "прыгающая мина"?

– Мина, которая обнаруживает приближение пехоты и выдвигается примерно на такую высоту, – она обвела рукой свою грудь, – а затем взрывается. Адски жестокая. Эффективна и против не бронированного персонала. Как я понимаю, терсы такие? Я имею в виду, без доспехов?

Джанеско кивнула.

– Ни на одном из тех, кого мы видели, не было ничего, кроме мехов и оружейных поясов.

– Хорошо. Что касается другого, – она постучала ногтем по экрану, – из-за того, как эти трещины изгибаются, обычная мина, даже такая относительно направленная, как "клеймор", будет не очень эффективной, потому что взрывная волна не пройдет через эти углы. Нам нужно что-то, что пройдет.

– Например? – Джанеско нахмурилась. – Что за оружие, способное поворачивать за угол?

Алессандра улыбнулась.

– Вы можете быть удивлены. Какие промышленные газы у вас есть под рукой? Подойдет все, что тяжелее воздуха.

В усталых глазах пожилой женщины забрезжил свет.

– Боже милостивый, да. Взрывы распыленного топлива в тех ущельях…

– Точно, – усмехнулась Алессандра.

От взгляда Джинджер Джанеско Алессандра почувствовала себя выше восьми футов ростом. Видеть, как женщина проходит путь от горькой, измученной безнадежности к осознанию того, что, в конце концов, ее люди могут что-то сделать, помимо того, чтобы прятаться за неисправными пушками Боло, во многом помогло Алессандре забыть о том аду, который она пережила в борьбе с Дэнгами.

Джанеско подозвала одного из детей постарше, которому поручили работу курьером.

– Дженнифер, найди Хэнка и Аманду. Скажи им, что нам нужно слить природный газ из главного резервуара на НПЗ в каждый переносной баллон, который только попадется им под руку.

– Да, мэм! – девочка умчалась прочь, исчезнув в дверном проеме с таким грохотом, что ближайшие малыши захныкали.

Увидев это, Алессандра поджала губы. Она возненавидела терсов за то, что они вызвали страх, который она видела в широко раскрытых глазах детей и дрожащих маленьких губах. Она также видела тела детей, которые погибли с винтовками и оптическими прицелами в руках, защищая стены, в то время как их родители заканчивали отчаянные попытки заливать последние участки защитного периметра. И она видела глаза выживших детей, глаза, которые на лице пятидесятилетнего человека показались бы старыми и суровыми. Терсы заплатят за то, что они здесь сделали. Заплатят дорого. Они с Сенатором только начали придумывать способы заставить этих мохнатых ублюдков заплатить.

– Что еще мы можем сделать, капитан? – тихо спросила Джанеско. – А как мы можем доставить топливовоздушные баллоны к целям?

Алессандра, нахмурившись, снова уставилась на карту, не зная, как ответить на второй вопрос.

– Насчет НПЗ. Вы так и не упомянули, во что вы превращаете сырую нефть.

– Бензин, в основном, используется для питания некоторых небольших инструментов. Это все еще один из самых дешевых видов топлива в мире, особенно на планетах с приличными запасами сырой нефти, как например Туле. Очевидно, – уголок ее рта дрогнул, – климат не всегда был таким холодным.

– Это тоже хорошо, – пробормотала Алессандра. – Интересно…

– Коммандер? – спросил ее Боло через коммуникатор на поясе.

– Да, Сенатор? В чем дело?

– Я слушал ваш разговор, коммандер, наблюдая за полевыми командами. Могу я внести предложение?

– Назови его.

– Я изучал рудовозы, коммандер, – продолжил Сенатор. – Их конструкция предполагает систему доставки для некоторых баллонов с топливовоздушной смесью, о которых вы только что говорили. Мне необходимо будет оставить город относительно незащищенным, чтобы обнаружить и уничтожить базу противника. Артиллерийские системы с компьютерным управлением, которые мы устанавливаем вдоль стены сегодня вечером, не будут эффективны для сценариев непрямого огня.

– Да, я беспокоилась об этом, – согласилась Алессандра. – Что ты предлагаешь?

– Мы могли бы установить требушет с углепластиковым рычагом на какое-нибудь здешнее горнодобывающее оборудование, погрузить его на рудовоз и доставить в заранее выбранные ущелья, управляемые компьютером и запрограммированные на расстояние до цели и глубину выбранного ущелья. Компьютер мог бы определить, в каком месте дуги метательного рычага должен быть сброшен полезный груз. Мы могли бы заранее определить различные места для размещения требушета, чтобы достичь ряда заранее определенных целей. Возможно, нам даже удастся установить парашютную систему с компьютерным управлением, которая обеспечит аэродинамическое сопротивление снарядов, чтобы они более точно падали в ущелья.

– Это хорошо, – удивленно моргнула Алессандра. – Это очень хорошо. Мы кого-нибудь этим займем. Что еще?

– Мисс Джанеско, сколько сахара у вас осталось на складе?

– Сахара? – операционный директор удивленно моргнула.

– Да, мисс Джанеско. Сахар-рафинад.

Алессандра внезапно поняла, что имел в виду ее Боло.

– Боже мой, это ужасно…

– Спасибо, коммандер. Так как насчет сахара?

– Э-э-э… – Джанеско сверилась со своим HHU. – Немного. Может быть, фунтов пятьдесят.

– Более чем достаточно, – твердо ответил Боло. – Нам нужно немедленно приступить к приготовлению смеси, коммандер, чтобы успеть применить ее перед следующей атакой.

– Верно. И нам понадобится кто-нибудь, чтобы отвезти сахар на НПЗ.

Джанеско с озадаченным видом подозвала другого курьера. Затем она уставилась на Алессандру, и в ее глазах читался вопрос.

Алессандра усмехнулась.

– Ты когда-нибудь слышала о фу-газе?

Директор по добыче полезных ископаемых нахмурилась и покачала головой.

– А стоило ли? За последние сорок лет я много чего добывала, но никогда о таком не слышала.

– Фу-газ – это не какое-то конкретное вещество, это скорее общий эффект. Это то, что получается, когда вы бросаете горящую жидкость, например, бензин в виде желе, на горящее вещество, например, на белый фосфор. Топливо в виде желе воспламеняется в виде огненной волны, которая поджаривает все на своем пути. Как, скажем, воинов терсов в овраге.

– Без возможности выбраться, – выдохнула Джанеско. – Боже мой, это ужасно, – слабая, жуткая улыбка коснулась ее глаз. – Сахар превращает бензин в желе?

– Очень эффективно.

Ее глаза стали жесткими, как синие ружейные кресала.

– Хорошо. Покажи мне, что делать.

* * *

Когда Алессандра в последний раз обошла периметр, лично осматривая новые сооружения, на горизонте уже брезжил рассвет. Джинджер Джанеско шла рядом с ней вместе с Хэнком Умлани, который с вполне оправданной гордостью демонстрировал им результаты своей ночной работы.

– Что это? – с сомнением спросила Джанеско, глядя на устройство, которое Умлани установил в куче земли и камней высотой около четырех футов.

– Сама элегантность, вот что это такое, – усмехнулся Умлани.

Плоский металлический диск метровой ширины даже на взгляд Алессандры не казался чем-то особенным, не говоря уже об эффективном оружии.

Он спокойно сидел на шпинделе, который проходил через отверстие в его центре, с простым конвейерным механизмом, который выгибался сверху, готовый доставить свой груз к ожидающему оружию.

– Что он должен делать? – нахмурилась операционный директор.

Умлани усмехнулся.

– Этот стержень, – он постучал по крестовине, прикрепленной к шпинделю, поворачивая ее так, чтобы она описывала ровный круг вокруг металлической пластины, – вращается со скоростью 100 оборотов в секунду, – конец бруска доходил почти до края тарелки, описывая при вращении круг шириной в метр. – При 100 оборотах в секунду получается 60 000 оборотов в минуту. При 60 000 оборотах в минуту конец стержня будет двигаться со скоростью 314 метров в секунду.

– Да, но что это делает? И почему в конце стержня есть отверстие?

Умлани сунул руку в карман комбинезона и положил обычный стеклянный шарик на блюдо рядом со шпинделем в центре, имитируя пальцами движение конвейерного механизма. Стеклянная сфера была сделана грубо, без какой-либо полировки, это был просто шар, который мастера Хэнка Умлани и дети Рустенберга тысячами изготавливали за ночь.

– Когда стержень вращается, – сказал он, снова медленно передвигая крестовину вручную, – он ударяется о мрамор вот так. Центробежная сила заставляет шарик двигаться по прямой линии, – когда он поворачивал перекладину, шарик проделывал именно это, перемещаясь от центра блюда к краю, перемещаемый движением перекладины. – К тому времени, когда он достигает края, он движется с той же скоростью, что и конец перекладины. А 314 метров в секунду – это очень быстро, так же быстро, как стреляют некоторые пистолеты.

Джанеско внезапно поняла это.

– Шарик проскальзывает через отверстие в торце бруска! И летит с края! Насколько точна эта штука?

Умлани снова усмехнулся.

– Судя по заверениям Боло, не так точна, как обычная винтовка, но для наших целей она вполне годится. Мы расставили их по кругу по всей окраине города, по одной через каждые пять метров. Это позволит подбрасывать шарик под небольшим углом вверх, так что снаряд никогда не взлетит выше, чем на пять футов или около того от земли. Шарик падает по обычной баллистической параболе, снова опускаясь на четыре фута от земли, на расстояние около 150, может быть, 200 метров. Когда мы активируем систему, то окажемся перед стеклянной завесой смерти, сквозь которую этим проклятым птицам придется пробежать, чтобы подобраться к нашей стене достаточно близко, чтобы использовать ранцевые заряды или стрелковое оружие. Это должно быть так же эффективно, как огонь из пулемета. Боло говорит, что на самом деле они были испытаны в бою столетия назад, но их исключили из арсеналов, потому что пулеметы были более точными.

Алессандра кивнула.

– Они отлично зарекомендовали себя в позиционной войне, и это в значительной степени то, что мы имеем здесь. Позиционная война, – Алессандра в свете разгорающегося рассвета указала на овраги и лощины.

Еще больше неприятных сюрпризов поджидало нас в тени на дне окопов из природного камня в Рустенберге.

Джанеско собиралась задать еще один вопрос, но Сенатор перебил ее.

– Командир, наши мониторы дикой природы зафиксировали передвижение вражеских войск в ущельях. Мы столкнулись с большой концентрацией вражеских воинов. Я прикрою твое возвращение в город.

Джинджер Джанеско побледнела. Хэнк Умлани выругался. Алессандра бросилась бежать по обледенелой земле. Штатские, тяжело дыша, бежали за ней по пятам. Алессандра даже не потрудилась оглянуться. Сенатор будет наблюдать за ними, и последнее, что им было нужно, это оступиться на широкой полосе щебня, разбросанной между ними и защищаемой стеной. Мощный грохот сотряс землю, затем Сенатор вырос огромным, стволы его орудий чернели на фоне бледно-серого рассвета, когда он пронесся прямо мимо них, вставая своей тушей между ними и кем-то неизвестным…

Мир содрогнулся.

И все небо окрасилось в цвета ада.

Они упали плашмя на щебень, сбитые с ног ударной волной от спаренных "Хеллборов" Боло.

Алессандра, тяжело дыша, упала в грязь и сжала пальцами осколки пласкрита. Что, черт возьми, стреляло в нас, что заставило его применить "Хеллборы"? Что бы это ни было, оно не стреляло в ответ.

Алессандра вскочила на ноги и схватила остальных за комбинезоны.

– Бегите!

Их не нужно было уговаривать.

Глава двенадцатая

Мне не терпится снова оказаться на земле.

Когда мы сходим с орбиты, приближаясь к неспокойной поверхности Туле, я вижу изгиб снежного склона планеты на трех изображениях: одно от моих датчиков, другое от телеметрии, предоставленной «Темным рыцарем», и третье от эсминца сопровождения. «Темный рыцарь» и «Возмездие» будут оставаться на орбите столько, сколько потребуется, защищая наши уязвимые тылы от потенциальных космических атак со стороны какой бы то ни было инопланетной расы, поставляющей терсам высокотехнологичное оружие. Корабли отслеживают развертывание боевой группы, в то время как мои товарищи по бригаде «Динохром» разбросаны по четырем основным континентам Туле. Мы падаем с иссиня-черного края космоса в сине-белую дымку термосферы Туле, которая здесь, на высоте 150 километров, представляет собой всего лишь тонкую россыпь молекул.

К счастью, снежная буря, которая предотвратила атаки терсов в Сета-Пойнт, все еще бушует, но телеметрия, которую я получаю от CSS «Возмездие», включает прогноз погоды, который показывает, что штормовая система уйдет от Сета-Пойнт в течение семи часов после нашего прибытия. Очень важно, чтобы мы добрались до места нашей службы до того, как враг соберет силы для атаки. Само наше прибытие может спровоцировать врага на риск того, что снежная буря уничтожит колонию до нашего прибытия. Снижаясь, мы огибаем массивное плечо Туле и погружаемся в ночь, которая впечатляет, когда мы проходим через ионосферу. Это зрелище вызывает нехарактерный комментарий у моего командира.

– Черт возьми, это прекрасно…

Мне любопытно, что видит Джон, и я ограничиваю свои сенсоры только теми спектрами, которые воспринимает человек. Россыпь звезд подсвечивает северное сияние, охватывающее все небо. Дико извивающиеся занавески и ленты зеленого и красного света мерцают и танцуют, раскачиваясь в темноте, пронзаемые то тут, то там вспышками метеоритного дождя.

Это действительно прекрасно. Я глубоко рад, что Джон это заметил, и надеюсь, что он не уйдет снова в глубокую изоляцию, как это произошло после смерти его брата. В прошлый раз мне потребовалось так много времени, чтобы преодолеть эту изоляцию, что в течение многих месяцев я боялся потерять его как командира и друга. Поэтому я благодарен безмолвному танцу призрачного света в ночном небе Туле и сожалею о краткости нашего перехода через ослепительное зрелище.

Но одиннадцатикилометровая отметка на моем альтиметре указывает на наш резкий переход в тропосферу, охваченную штормами. Мы погружаемся в плотную облачность, которая фактически ослепляет мои датчики. Тревожно «видеть» чистый воздух над собой глазами CSS «Темный рыцарь», в то время как все вокруг меня – и, что более важно, все, что находится внизу, – остается окутанным густой дымкой потемневших за ночь грозовых облаков.

Мы страдаем от тряски из-за высокой скорости ветра, а нестабильное направление и его меняющиеся порывы делают необходимостью постоянные боковые коррекции с помощью двигателей платформы. Мой командир, который ненавидит боевые сбросы так же сильно, как я ненавижу заточение на борту военно-транспортных кораблей, что-то немелодично напевает себе под нос и пристально смотрит на высотомер.

– Кто-нибудь там, внизу, наблюдает за нами? – коротко спрашивает он.

– Я не обнаружил сканирования ни на одной из стандартных длин волн. Если враг нас заметил, то он использует технологию, совершенно чуждую нашему опыту.

Джон Вейман уклончиво хмыкает, используя интонацию, которую я выучил за долгие годы, и которую можно перевести примерно как «меня бы это не удивило». Учитывая информацию, представленную на брифинге, о противнике неизвестно практически все. Интересный способ начать войну. Я прагматично комментирую:

– Прошли отметку пять тысяч футов. Приготовьтесь к работе тормозных двигателей.

Мои тяжелые сани запускают свои главные двигатели, замедляя наше стремительное падение сквозь шторм.

Снежная буря полностью ослепляет и сильно раскачивает нас. Температура колеблется на уровне нуля градусов по Цельсию, в среднем плюс-минус три градуса. Из-за сильного ветра температура падает еще на двадцать градусов, что делает шторм смертельным для любого незащищенного человека на поверхности.

Мои мысли возвращаются к Бессани Вейман и неизвестной причине отключения связи на станции Айзенбрюкке. Я все больше беспокоюсь о том, что погода, достаточно суровая, чтобы вывести из строя радиоэлектронные средства исследовательской станции и системы SWIFT, может привести к тому, что жители будут подвержены смертельным температурам. Даже если не принимать во внимание риск вражеского нападения, могут возникнуть проблемы, если физические укрытия на станции Айзенбрюкке или в Сета-Пойнт будут серьезно повреждены.

Судя по выражению глаз Джона Веймана, мой командир разделяет это беспокойство.

Порывы ветра, пронизывающие мои внешние сенсорные панели, уже создают проблемы, начиная от образования льда и слякоти на линзах датчиков, особенно на тех, которые принимают на себя основной удар ветра, и заканчивая дикими гармониками, которые создают помехи на сенсорах, статические разряды и ложные изображения.

Я хочу вниз. Очень сильно.

Я убираю свои основные датчики, пряча их обратно в бронированные кожухи, и в качестве меры предосторожности включаю резервные.

– Одна тысяча футов, – сообщаю я. – Сканирую местность радаром. Сопоставляю особенности местности с бортовыми картами, – я быстро сопоставляю данные. – Мы в пяти километрах от цели, Джон, к северу от Сета-Пойнт, вдоль реки Уайтклоу. Пятьсот футов. Применяю боковую тягу, чтобы избежать форсирования Уайтклоу по земле.

– Хорошая идея, – кивает Джон, соглашаясь. Согласно данным разведки, река Уайтклоу представляет собой коварный желоб с белой водой в верховьях и все еще быстра и глубока там, где она разливается по аллювиальной равнине прямо под нами. Поселение, расположенное в пяти километрах к югу, было построено для разработки аллювиальных отложений как можно ближе к суровой материнской жиле. Учитывая данные, полученные на брифинге, а также данные, полученные с моих радаров, мне не нравится мысль о том, чтобы пытаться перейти ее вброд в снежную бурю; затраты энергии на то, чтобы избежать этого, пока мы еще находимся в воздухе, оправдываются. Я внимательно слежу за нашим перемещением в поперечном направлении с помощью радара.

– Приближаемся к реке Уайтклоу. Двести футов…

Сильный порыв ветра опрокидывает меня башней вниз. Мы камнем падаем, безумно кренясь, а двигатели саней ревут, пытаясь выровнять нас. Я подбираю все выдвижные системы малокалиберного вооружения внутрь, чтобы защитить их. Я ничего не могу поделать со стационарными системами, включая мой «Хеллбор» и минометы. Я наклоняюсь под углом в сто шесть градусов, когда моя башня врезается во что-то твердое. Один угол глубоко врезается, оставляя неровную траншею. Я врезаюсь в землю, как подброшенный жук, оглушенный мгновенной перегрузкой моих болевых сенсоров. Мой невозмутимый командир издает вопль. Мы скользим по мерзлой земле, и я не могу ни контролировать, ни остановить это скольжение. Расположенные сверху внешние сенсорные панели, проигнорированные в спешке защиты моих оружейных систем, срываются со своих креплений, сметенные диким скольжением.

Тошнотворное скольжение резко заканчивается, когда земля исчезает из-под моей башни. Мой боевой корпус качается, кренится и ныряет вниз, наполовину перекатываясь, наполовину кувыркаясь, когда мы падаем прямо в пенящуюся Уайтклоу.

Мы врезаемся в воду, как Титаник, ныряющий в глубину. Вода поступает внутрь через отверстия в тех местах, где были вырваны с корнем резервные сенсорные решетки.