Текст книги "Холодная сталь (ЛП)"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Линда Эванс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 22 страниц)

– Мертвы… все мертвы… Чесму и остальные… Пожалуйста, акуле, попроси Тех, Кто Выше, о помощи… ничто не сможет противостоять металлическому огру, ничто… Без помощи мы все наверняка умрем…

Под осторожными расспросами акуле он, задыхаясь, рассказал все, что видел, описал настолько подробно, насколько смог вспомнить сквозь оцепенелую пелену ужаса: гигантский шип, который выбрасывал мощные бомбы, волны огня в оврагах, невидимые жала-курганы, все это. Когда он закончил, акуле мягко сказал:

– Ты хорошо поработал, Вакиза. Очень хорошо. А теперь отдохни. Отдохни и наберись сил, потому что ты будешь очень нужен.

Вакиза закрыл глаза, сильно содрогаясь. Смутно, сквозь грохот в ушах, он услышал голос акуле в зале Оракула, молящий своих создателей о помощи, об оружии, чтобы уничтожить металлического огра, о чем угодно, что могли послать Те, Кто Выше. Наконец, он расслабился, больше не борясь с темнотой глубокого обморока, когда понял, что сделал как надо, он предупредил вовремя.

По крайней мере, сейчас клан был в безопасности.

Глава четырнадцатая

Полковник Рук-на-Грац угрюмо уставился на информационные экраны, занимавшие целую стену его тесного кабинета. Он возмущался этим служебным назначением с того самого дня, как получил приказ о переводе с Родного Мира. Его дядя снова впал в немилость императора, разрушив надежды Рука на Граца на успешную военную карьеру. Черт бы побрал этого длиннозубого, вспыльчивого, болтливого на язык старого дурака! Если бы не его дядя, Рук-на-Грац никогда бы не стал командиром мрачной безвоздушной дыры, пробуравленной в изрытом кратерами куске скалы на задворках запределья.

Он раздраженно постучал кончиками пальцев по столу, почти так же сильно ненавидя приказы, которые только что пришли из императорского дворца на Мельконе. Из-за этих приказов его войска – какими бы они ни были – были бесполезно заперты в гарнизоне на этой забытой богами безвоздушной луне.

Он мог только с растущим разочарованием наблюдать, как враг подкрепляет себя все большим количеством войсковых транспортов, все большим количеством боевых машин, в то время как ему запрещалось даже высовываться наружу, не говоря уже о том, чтобы нанести удар по ненавистным людям. Мелькон, мрачно решил он, погряз в некомпетентности и жадности. Императорский дворец охватило трусливое безумие, которое удерживало пограничные патрули от открытого противостояния врагам империи, как того требовала честь.

Ведь во времена его деда этих высокомерных, самонадеянных человеков просто стерли бы с лица земли в тот момент, когда они осмелились появиться на орбите над миром, контролируемым Мелконом. Особенно там, где проводился такой важный – и дорогостоящий – научный эксперимент.

Но теперь, когда на трон взошел новый император, Мелькон приказал военным силам на границах мельконианского пространства скрываться, тайно собирать данные и не делать ничего, что могло бы выдать их присутствие новым соседям-людям. Возможно, для Мелкона так было безопаснее, особенно с такими потенциально опасными врагами, как люди, но такая борьба была совершенно бесчестной.

И теперь эта бесчестная политика скрытой трусости обрушилась прямо на его стол. Он впился взглядом в распечатку своих последних приказов, полученных как раз перед тем, как новая боевая группа людей ворвалась в систему из гиперпространства. Рук-на-Грац с трудом сдержал рычание, чтобы его адъютант в приемной не услышал его.

– Ни при каких обстоятельствах, – говорилось в этих приказах, – вы не должны позволять врагу брать в плен живых Терсов, любых. Враг не должен получить доступ к информации о Мелконе через этих подопытных животных. Безопасность Империи и Родного Мира намного важнее результатов этого эксперимента по биологическим манипуляциям, каким бы плодотворным он ни был. Если возникнет необходимость сохранить секретность этого проекта, активируйте коды самоуничтожения и эвакуируйтесь из звездной системы.

Безумие!

Активируйте коды, сказали они. Его морда сморщилась в горьком отвращении. Ему было наплевать на подопытных животных, но просто уничтожить их до того, как эксперимент достигнет своей полной зрелости, было бы пустой тратой времени и сил мелькониан. Поколения мельконианских ученых вложили свои таланты и гениальность в создание терсов, в манипулирование их генетическим кодом, собирая важную информацию о биологической деформации в процессе, информацию, которая дала бы Мелькону преимущество в любом долгосрочном конфликте с ее врагами.

По крайней мере, с того места, где он сидел, люди все больше и больше походили на злейших врагов, с которыми Мелькон когда-либо сталкивался. Умные, изобретательные, способные производить оружие, не уступающее тому, что разрабатывалось в оружейных лабораториях Мелькона, они также были невероятно упорны. Повсюду, где люди появлялись на окраинах мельконианского пространства – или на беспокойной границе Мелькона с Дэнгом, – люди вкладывали огромные ресурсы в то, чтобы удержать совершенно бесполезные каменные глыбы, не имеющие никакой ценности, кроме присутствия человеческих колоний.

Он скривился, обнажив зубы. Эта склонность сражаться за ничего не стоящие куски камня у людей проявлялась во многих местах, но Рук-на-Грацу было ясно, что они нашли здесь нечто чрезвычайно ценное, что-то, что они добывали целыми кораблями. Что бы это ни было, оно было достаточно ценным, чтобы направить боевые машины на защиту шахт, и это говорило – по крайней мере Рук-на-Грацу – о крайне важном военном материале. Его всё более срочные донесения полностью игнорировались, не оставляя ему иного выбора, кроме как наблюдать с этой тщательно укрытой лунной базы, как грузовые транспорты снуют и маневрируют среди грязи и обломков этой несчастной звездной системы.

Терсы, безусловно, были слишком глупы, чтобы понять, что это за вещество и зачем оно нужно людям. Единственное, для чего терсы были хороши – в данном конкретном случае – это для доставки пуль и бомб. И они были настолько невероятно безмозглыми, что чаще всего взрывали себя, умирая "славя" своих создателей. Рук-на-Грац фыркнул. Они даже не знали, как правильно умирать. Если бы не трата стольких жизней мелькониан, потраченных на их создание и манипулирование ими, он бы почти с удовольствием выдал коды самоуничтожения.

Тихий звонок прервал его горькие размышления.

– Что? – резко спросил он.

– Простите за вторжение, полковник Грац, но научный руководитель Врим хочет вас видеть.

Рук-на-Грац сдержал гневные слова, готовые сорваться с его языка.

– Пригласите его, – прорычал он.

– Да, полковник Грац.

Дверь открылась, и вошел Грелл-на-Врим, почтительно опустив морду. Научный руководитель рано поседел, поскольку большую часть своей карьеры он провел на этой лунной базе или проводил полевые исследования на поверхности. Врим был не доволен приказом о прекращении всех полевых поездок до тех пор, пока человеческая угроза не будет успешно нейтрализована. Если научный руководитель пришел еще раз потребовать, чтобы он отменил этот приказ…

Рук-на-Грац подождал, пока стареющий ученый остановится перед его столом, прежде чем заговорить.

– Да, научный руководитель?

Держа под мышкой какую-то распечатку, Грелл-на-Врим прямо посмотрел ему в глаза, в его ушах читался гнев.

– Правдивы ли слухи, полковник? Неужели Родина приказала уничтожить терсов?

Ааа…

– Это не слухи, научный руководитель, – он бросил распечатку на стол.

Врим прочитал ее, прижав уши к голове.

– Это возмутительно!

– Я согласен.

– Тогда?.. – в тоне его голоса вспыхнула надежда, и он на мгновение навострил уши.

– Я сделаю все необходимое, научный руководитель, чтобы защитить Империю и Родной Мир от угрозы.

– Но… – Врим снова закрыл рот, громко щелкнув зубами. – Да. Конечно. Может ли скромный ученый спросить, должны ли мы пожертвовать и своими жизнями, защищая секреты Родного Мира?

В его глазах по-прежнему светилась сила, сила фанатика, преданного своей миссии. Рук-на-Грац не смог скрыть сочувственного подергивания ушей. Врим не был солдатом и не возлагал на свою работу тех ожиданий, которые были бы у солдата, столкнувшегося с подобными приказами. Научный руководитель увидел в этой грязной маленькой распечатке только крах дела всей своей жизни – и справедливо опасался, что и жизнь его тоже будет разрушена.

– Я искренне надеюсь, что нет, – тихо сказал Рук-на-Грац, дав самый честный ответ, на который был способен, поскольку уважал научного руководителя, хотя никогда не осмелился бы признаться в этом простому гражданскому. – На мой взгляд, это было бы гораздо большей потерей, чем потеря нескольких тысяч нелетающих мохнатых птиц. Потерять жизни многих мельконийцев, защищая секреты, окружающие этих глупых зверей… – он разочарованно покачал головой. – Учитывая силу вторжения людей в эту систему, они явно полны решимости сражаться так долго и упорно, как будет необходимо, чтобы заселить этот жалкий ледяной шар. Я бы посоветовал вам и вашим людям начать собирать вещи. Родина не позволит мне сражаться за эту звездную систему, поэтому лучшее, что мы можем сделать, это сбежать на быстром транспортном корабле, пока люди отвлечены.

– Отвлечены? – спросил Врим, явно озадаченный.

– Это моя забота, – проворчал Рук-на-Грац. – А ваша – подготовить своих людей и как можно больше исследовательских данных к экстренной эвакуации.

– Да, полковник, – пробормотал научный руководитель. Затем он достал свою распечатку. – Мы получили сообщение от одного из кланов терсов. – Он передал ее через стол.

Рук-на-Грац нахмурился, прочитав расшифрованное сообщение.

– Невидимые жалящие курганы? О чем, во имя семнадцати лун, они говорят?

Врим пожал плечами.

– Я не знаю. Я надеялся, что у вас есть какие-нибудь идеи, поскольку я не очень разбираюсь в системах вооружения.

Рука на Грац снова нахмурился.

– Я никогда не слышал ни о чем подобном. Жужжащие снаряды и невидимое оружие, которое проделывает дыры в твердом теле? Если бы это был военный объект, у меня, по крайней мере, был бы доступ к приличной лаборатории оружейных техников, чтобы попытаться разобраться в этом, – он бросил распечатку на стол, испытывая такое отвращение, что даже не мог подобрать слов, чтобы выразить его.

– Вы удовлетворите их просьбу о поставке большего количества оружия? – спросил Грелл-на-Врим.

– Ты с ума сошел? – выдохнул Рук. – Мы даже не ответим на это нелепое сообщение! Последнее, что мы можем себе позволить, это привлечь внимание человеческих кораблей на орбите. – вспыхнуло мрачное подозрение. – Ради богов, только не говорите мне, что вы уже отправили ответ?

– Нет, нет, конечно, нет, – поспешил заверить стареющий научный руководитель. – Я бы даже не стал рассматривать такую возможность во время военного положения, не посоветовавшись предварительно с вами. Именно поэтому я и пришел.

– Конечно, – он указал рукой на жалкую, умоляющую распечатку. – Добавьте это к вашим данным, научный руководитель, затем велите своим людям упаковываться и грузиться.

– Да, полковник Грац. Немедленно, полковник Грац. Я очень ценю вашу поддержку, полковник Грац. – стареющий ученый вышел из своего кабинета, снова прижав уши от гнева.

Рук-на-Грац вздохнул. Такое невыразимо глупое расточительство.

Он снова перевел взгляд на экраны с данными и уставился на светящиеся точки, обозначающие человеческие военные корабли на орбите. Он ненавидел саму идею поджать хвост и бежать без боя. Ненавидел это почти так же сильно, как ненавидел человеков. Если он не очень сильно ошибался, война обещала быть долгой и постыдной. А глупцы с Мелькона лишали его права нанести первый удар.

Глава пятнадцатая

ТРЕВОГА, СБЛИЖЕНИЕ!

Мои сенсоры фиксируют две термоядерные бомбы, соединенные с парой управляемых ракет, выпущенных прямо в мой боевой корпус. Я в ужасе бросаюсь вперед, проходя мимо своего командира и двух гражданских с ней, заслоняя их своим телом от приближающихся ракет. У меня есть ноль целых две десятых секунды, чтобы решить, из какого из моих неисправных орудий стрелять, зная, что существует высокая вероятность промаха по мишеням. Мои «Хеллборы» – единственное оружие у которого достаточно широкое поле обстрела, чтобы уничтожить бомбы, даже если мой прицел немного собьется.

Я стреляю двумя зарядами «Хеллбора» в упор по приближающимся бомбам.

Я качаюсь на гусеницах. Избыточное давление сбивает моего командира и шахтеров с ног. Обе летящие бомбы исчезают в адской вспышке света. Радиоактивные изотопы разлетелись по моему боевому корпусу и трем людям, лежащим плашмя позади меня. Бомбы не взорвались, а просто их содержимое рассыпалось, что и было моей первоначальной целью. Мой командир хватает своих товарищей и кричит им, чтобы они бежали. Они, пошатываясь, идут вперед, а я осматриваюсь в поисках новых приближающихся ракет. Не видя их, я проверяю телеметрию с мониторов наблюдения за дикой природой, которые мы установили, и решаю, что момент настал.

Дальнейшее промедление только снизит эффективность удара, который я собираюсь нанести.

Я посылаю радиоимпульс, запускающий детонацию систем в траншеях.

В сером утреннем воздухе разносятся взрывы и странные, прерывистые крики противника. Я отступаю к своему командиру и поворачиваюсь так, чтобы моя лестница оказалась прямо рядом с ней и гражданскими.

– Коммандер, вы трое подверглись опасному воздействию радиоактивных изотопов от термоядерных бомб, которые я уничтожил. Пожалуйста, снимите зараженную одежду и немедленно поднимитесь на борт, чтобы начать хелатирующие процедуры в моем командном отсеке.

Алессандра ДиМарио рычит:

– Раздевайтесь, черт возьми! – одновременно расстегивая молнии и застежки на своей униформе. – Там, наверху, кушетки со встроенными автодоками. Двигайтесь!

Они раздеваются до нитки, затем карабкаются вверх, двигаясь очень быстро. Я направляю на них струи воды, чтобы смыть как можно больше остатков, и благодарю своих разработчиков за то, что они встроили такую функцию в мое внешнее шасси, предвидя потенциальную необходимость в дезактивации на поле боя. Я открываю люк командного отсека, и гражданские вваливаются внутрь, наполовину карабкаясь, наполовину соскальзывая вниз, с них капает вода, и они дрожат от холода, от ледяного ветра, который обдувает их промокшую кожу и волосы. Я увеличиваю температуру в командном отсеке, включая вентиляторы на полную мощность, в то время как Алессандра усаживает их на кушетки для лечения и пристегивает ремнями безопасности. Я включаю автодоки и начинаю лечение, в то время как мой командир бросается в командирское кресло и пристегивает ремни. Я уже закрыл свой командный люк к тому времени, как ее автодок ввел в кровь лекарство, нейтрализующее последствия радиационного облучения и связывающее уже поглощенные изотопы.

Сражение идет полным ходом, когда я переключаю свое внимание и оружие на противника. Требушет с углепластиковой рукояткой работает с удивительной эффективностью, перезаряжаемый ожидающими шахтерами в тот момент, когда рукоятка опускается на высоту заряжания. Когда враг выходит из ущелий и балок, спасаясь от поджидающей его там смерти, смертоносный дождь из наших гранатометов и автоматических пушечных комплексов начинает сеять ужасный хаос.

Я стреляю по целям, которые, как мне кажется, представляют наибольшую угрозу, пытаясь справиться с дикими неточностями в работе моих систем наведения и контроля. Теперь я понимаю, каково это – быть парализованным. Человеческие жизни находятся под угрозой, а я не могу контролировать свои системы вооружения. Я бросаюсь вперед, стреляя скорее массированно, чем метко, и испытываю дикое удовлетворение, когда вражеские воины падают под моим огнем. Другие воины, безоружные и окровавленные, поворачиваются, спасаясь бегством от моих ревущих гусениц и минометного огня.

– Они бегут! – у Джинджер Джанеско вырывается удивленный возглас.

Враг действительно бежит. В слепом, охваченном ужасом отчаянии. Ударные группы терсов были настолько сильно потрясены, что даже их отряды самоубийц, которые были далеко впереди в своих попытках добраться до стены, теперь обращаются в бегство.

Защитники безжалостно отстреливают их, стреляя в широкие, покрытые мехом спины, которые становятся легкой мишенью для разъяренных шахтеров.

– Мне продолжать или укрепить оборону здесь? – спрашиваю я, когда выжившие воины терсы исчезают под прикрытием того небольшого леса, который я позволил им сохранить. – Вероятность того, что они направятся прямо домой, составляет примерно 98,7 процента. Если они приведут нас к их базовому лагерю, мы сможем разрушить его, быстро достигнув наших долгосрочных целей. Возможно, нам также удастся заполучить неповрежденные образцы технологий, которые они использовали для ведения войны.

Мой командир слегка поворачивается в своем командирском кресле, чтобы поймать взгляд оперативного директора Рустенберга, стоящей позади нее.

– У вас есть медицинское оборудование для лечения последствий радиационного облучения?

Джинджер Джанеско поджимает губы.

– Боюсь, у нас не похоже на полноценную клинику. Мы приехали сюда не готовыми к добыче радиоактивных веществ, поэтому нам не хватает кое-какого оборудования. Но имеющегося достаточно, чтобы продержаться до тех пор, пока когда-нибудь не появится время для полноценного лечения. Я лечила лучевую болезнь на других шахтах, так что я не новичок.

– В таком случае, я бы предложила высадить вас здесь. Никто не знает, с чем мы там столкнемся. Вы нужны своим людям там, вы оба.

– Спасибо вам за все, что вы сделали, капитан, – говорит Джанеско с дрожью в голосе. – Больше, чем я могу выразить словами.

– Нам очень приятно, директор. Давайте вытащим вас отсюда, чтобы мы с Сенатором могли закончить работу должным образом. – я мчусь через поле, усеянное обломками, разворачиваюсь и останавливаюсь рядом с укрепленной стеной. Со стороны защитников раздаются радостные возгласы. Я одновременно удивлен и польщен этим приветствием. Джинджер Джанеско и Хэнк Умлани встают со своих диванов, пока я снимаю автодоки.

Мой командир делает все возможное, чтобы успокоить их.

– Система автодока Сенатора оказала вам первую необходимую помощь. Мы сделаем все возможное, чтобы закончить дело как можно быстрее, чтобы как можно скорее вернуть вас в систему автодока. Кстати, в отсеке за вашими диванами есть запасные комбинезоны, – добавляет она с легкой улыбкой. Все трое людей голые, как новорожденные младенцы. Наши пассажиры отвечают хриплыми смешками.

Когда они облачаются в комбинезоны и поднимаются к моему люку, я прощаюсь с ними.

– Для меня было честью служить с вами.

Джинджер Джанеско на три удара сердца задерживается у выходного люка.

– Вы вернетесь и расскажете нам об этом, Сенатор, вы меня слышите?

Я глубоко тронут.

– Я сделаю все, что в моих силах, мисс Джанеско.

Она резко кивает.

– Это все, о чем можно просить. Спасибо, Сенатор.

Они быстро спускаются с моего боевого корпуса на вершину стены, где их встречают свои. Я закрываю люк, задерживаясь ровно настолько, чтобы мой командир успела надеть свой комбинезон. Когда она возвращается в мое командирское кресло, я осторожно отступаю, разворачиваюсь и снова бросаюсь через открытое поле из обломков. Я попробовал кровь на вкус. Прежде чем покончить с этим делом, я сделаю гораздо больше, чем просто попробую ее на вкус. Мой командир, прищурившись, наблюдает за моим передним обзорным экраном, в то время как мои сенсоры отслеживают характерные тепловые признаки, пробивающиеся сквозь деревья впереди.

– Они все еще мчаться, не так ли? Хорошо. Следуй за ними, но не слишком близко.

– Понял, командир, – я запускаю беспилотный летательный аппарат, оставив их в резерве как раз на такой случай. Беспилотник устремляется ввысь, сканируя местность впереди и отслеживая бегство перепуганной жертвы. Я обнаруживаю тринадцать тепловых сигналов в скоплении, причем четырнадцатый намного опережает остальные. – Похоже, кто-то запаниковал и убежал раньше остальных, – шутливо говорит мой командир.

– Если мы срежем путь к востоку от этих деревьев, – я показываю наложенную карту поверх изображения с дрона, – я смогу преследовать их, не рубя древесину. Круша деревья, мы произведем гораздо больше шума и, возможно, заставим противника изменить курс и покинуть свою базу. У меня на борту достаточно беспилотных летательных аппаратов, чтобы отследить их в оставшемся лесном покрове, даже если враг придет в себя настолько, что начнет их сбивать.

– Хороший план. Делай.

Я поворачиваю на восток, огибая рощицу, что позволяет охваченному паникой врагу поверить, что он ускользнул от меня. Они слегка замедляют свой стремительный бег, шатаясь и задыхаясь, предлагая друг другу помощь, когда дают о себе знать боевые ранения. Я впервые осознаю, что между этими особями существуют существенные различия в размерах: некоторые из них достигают целых восьми футов в высоту, а другие достигают не выше среднестатистической человеческой женщины и почти на метр ниже самых высоких особей. Размышляя над возможными объяснениями этих различий, я был поражен, услышав сообщение на командной частоте с ближней орбиты.

– CSS "Темный рыцарь" – всем подразделениям Боло, пожалуйста, отправьте VSR.

– Боже милостивый! – Алессандра вытаращила глаза. – «Темный рыцарь»? Это же тяжелый крейсер!

Я отвечаю на запрос VSR.

– Линейное подразделение SPQ/R-561, докладывает. Командующий – капитан Алессандра ДиМарио.

– ДиМарио на связи, – мой командир берет управление на себя. – Мы преследуем силы противника.

Она бросает взгляд на боковой экран, чтобы определить расстояние.

– Ноль целых девять десятых километра к востоку от Рустенберга. Мы отбили здесь крупную атаку и отслеживаем выживших до их родной базы. Если вы сможете выделить медицинский шаттл, операционному директору и начальнику производственного отдела Рустенберга не помешал бы полный курс противорадиационной терапии. Мы чуть не попали в список потерь из-за пары термоядерных бомб. Если бы Сенатор не уничтожил их, от Рустенберга не осталось бы ничего, кроме шлака.

– Принято, капитан, – отвечает четкий женский голос. – Мы вышлем команду, как только сможем. Мы привезли с собой еще пять Боло, которые направили в незащищенные колонии. Если вам нужна помощь, мы находимся на парковочной орбите с эсминцем CSS «Возмездие». Мы будем прикрывать вас отсюда, на случай, если кто-то, вооружающий этих птиц, решит вмешаться. Рыцарь, закончил.

– Вас поняла, и спасибо. Димарио, закончила, – мой командир хмурится, постукивая пальцами по мягкой консоли под своей рукой. – Вот это неприятная мысль, – бормочет она. – Я действительно хочу взглянуть на то, что эти твари припасли в своем базовом лагере. И где, черт возьми, терсы устроили этот лагерь? Видит ли твой беспилотник какие-либо тепловые сигналы, которые указывали бы на наличие наземного лагеря, достаточно большого, чтобы вместить столько их, сколько мы уже убили?

Я расширяю диапазон датчиков беспилотника, который был сосредоточен на убегающих терсах.

– Нет, коммандер, в радиусе пятнадцати километров от беспилотника нет никаких тепловых шлейфов, кроме рустенбергского. Мне поднять его на большую высоту?

– Нет, запусти второй беспилотник. Я не хочу упускать их из виду, если они прыгнут в узкое ущелье и укроются под навесом или в какой-нибудь пещере, пока беспилотник будет искать тепловые шлейфы.

Я запускаю второй беспилотник, поднимая его на большую высоту. Видимых тепловых шлейфов по-прежнему нет, кроме Рустенберга.

– Я просканировал радиус в пятьдесят километров, результаты отрицательные. Любое укрытие, куда направляются терсы, должно быть под землей, чтобы так надежно скрывать жар походных костров. Если, – добавляю я задумчиво, – терсы вообще нуждаются в приготовленной пище или кострах для обогрева.

– Хм, – хмыкает мой командир. – С такими клювами они вполне могли бы есть сырое мясо. И я полагаю, что им не нужно было бы ни укрытие, ни тепло, чтобы пережить зиму на Туле. По-видимому, большинство представителей дикой природы прекрасно уживаются друг с другом. Но какой бы ни была их устойчивость к зимней погоде, они используют передовые технологии, а такие вещи приходят в негодность, если их использовать в условиях ледяного дождя или метели. Я думаю, ты прав, Сенатор, у них есть подземное убежище.

Я изучаю геологическую карту, предоставленную операционным директором Рустенберга, но она дает слишком мало информации о подземных сооружениях, чтобы быть полезной. Я отслеживаю данные, поступающие с обоих беспилотников, наблюдая за отступающим противником, который, прихрамывая, направляется к дому. Широко обогнув группу деревьев, которая дала врагу ложное чувство безопасности, я замедляюсь до ползучести и параллельно продвигаюсь к их неизвестному месту назначения.

Одинокий выживший терс, бежавший далеко впереди остальных, исчезает в ущелье. Внезапно в виде видимого маяка поднимается тепловой столб. Я направляю беспилотник ниже, направляя камеры так, чтобы заглянуть в затененные глубины. Узкое ущелье скрывает вход в пещеру неизвестных размеров. На входе натянут хорошо подогнанный занавес. Именно из-за открытия этой крышки к небу устремился столб тепла.

Мы обнаружили базовый лагерь противника.

Через две целых и три десятых минуты я улавливаю сильный радиосигнал, исходящий из ущелья.

Вздрогнув, я подключаюсь к передаче и слышу взрыв инопланетной болтовни. Мой командир наклоняется вперед с напряженным выражением лица.

– Если бы мне пришлось делать ставку, – бормочет она, – я бы поставила на то, что они зовут на помощь.

– Согласен, командир. Сигнал мощный и направленный, на что-то на орбите.

Мой командир вызывает CSS «Темный рыцарь».

– "Темный рыцарь", это ДиМарио. Мы перехватываем радиопередачу от терсов, направленную на орбитальную цель. Вы слышите сигнал?

– Вас понял и подтверждаю, сигнал принимаем, – следует короткая пауза. – Работает система ретрансляции на орбитальном спутнике. Мы меняем орбиту, чтобы попытаться перехватить.

– Вас поняла, "Темный рыцарь". Мы будем информировать вас о дальнейшем развитии событий на месте.

Группа воинов терсов, следовавших за лидером, достигла того же ущелья с крутыми склонами, спускаясь вниз по неровной тропе, вырубленной в скале. Мой командир тихо говорит.

– Ну, Сенатор, пришло время расплаты. Поехали.

Дикое удовлетворение переполняет мой эго-гештальт, причудливо пробираясь сквозь хитросплетение кое как смонтированных связей между старыми и новыми психотронными системами. Разгоняя свои двигатели до боевой скорости, я надеюсь, что мои неисправные системы продержатся достаточно долго, чтобы уничтожить врага и захватить его базовый лагерь в целости и сохранности для специалистов разведки. Затем я прорубаю себе путь в лес под оглушительный грохот падающих бревен и приближаюсь, чтобы убить.

Глава шестнадцатая

Вакиза еще не успел прийти в себя, когда остальные выжившие, дрожащие и измученные, заползли в тепло и безопасность зимнего гнезда. Несколько мгновений спустя все они снова вскочили на ноги, услышав отдаленный треск в лесу. Каменный пол пещеры загрохотал под ногами, как и земля, когда огромный металлический огр бросился на них.

– Огр! – Вакиза ахнул. – Он приближается!

Измученные, раненые воины обменялись испуганными взглядами, затем, пошатываясь, снова поднялись, дрожащими руками хватая оружие. Со всех сторон послышались испуганные крики женщин и детей. Голос акуле стал властным.

– Отведите малышей в самую глубокую пещеру! Все, кто способен держать в руках оружие, вооружайтесь и выходите, быстро. Мы должны остановить огра до того, как он доберется до гнезда!

Уже подросшие мальчишки с трудом вытаскивали последние ракеты из пещеры, где хранился склад оружия. Вакиза вскинул ракету на плечо, схватил винтовку, взамен потерянной, и выбежал в холодное утро, поднимаясь по тропинке со дна оврага. Земля задрожала под ногами. Отвратительное, наводящее ужас рычание наполнило воздух, в то время как треск взрослых деревьев звучал громко, как выстрелы.

Вакиза бросился бежать, хватая ртом воздух, когда к нему присоединились остальные выжившие воины. Оглянувшись, он увидел неровную шеренгу женщин с расширенными от ужаса зрачками, вооруженных винтовками и пытающихся сдержать панику. Ярость скрутила его грудь в горячий и твердый, как камень, узел. Вот до чего дошло! Вооружаем женщин для защиты самого гнезда! Шепот в глубине его сознания о том, что эта угроза клану и птенцам была ничуть не меньшей, чем та, которую они сами пытались навлечь на людей, прозвучал как дыхание святотатства в его сознании. Он зарычал от мимолетного чувства вины, вызванного этой мыслью к жизни, и побежал между деревьями, крепко сжимая оружие. Сейчас было не время обсуждать мудрость давно предпринятых действий.

Рычание огра достигло оглушительных масштабов, когда он увидел огромную металлическую тушу существа, возвышающуюся над деревьями. Вакиза опустился на одно колено, упершись в мерзлую землю, и прицелился своим единственным снарядом. Он тщательно прицелился в зловещие дула пушек высоко над собой, затем нажал на спусковой крючок своего снаряда. Волна жара обожгла его плечо, когда оружие полетело к своей цели.

Вакиза перекатился и побежал, даже не проверив, попала ли ракета в цель, бросившись ничком за выступ скалы. Огонь пробился сквозь деревья, и ударная волна мощного взрыва сотрясла землю.

Затем он снова вскочил и побежал, пытаясь обойти металлического монстра сбоку, а тот продолжал надвигаться, непобедимый, неудержимый. Он видел, как другие воины стреляли ракетами, видел, как испуганные женщины падали на колени, возясь с оружием, о том, как стрелять, они имели лишь самое смутное представление. Дула орудий огра изрыгали пламя и смерть. Деревья вокруг ломались, срезанные пушками огра как прутики.

Крики боли и ужаса эхом разносились по лесу. Вакиза выстрелил в существо из винтовки, охваченный красным маревом ненависти. Оружие, находящееся над землей выше, чем три взрослых воина, стреляло в него. Он бросился ничком, когда повсюду вокруг него вспыхнуло пламя и раздались взрывы.

И все же он продолжал приближаться. Ракеты безрезультатно взрывались о его борта.

Рыдая от ужаса и разочарования, Вакиза с отчаянным воплем спрашивал себя, почему Те, Кто Выше, оставили нас? Неужели они не слышат наших отчаянных мольб? Неужели у них нет глаз, чтобы увидеть наше горе? Они были одни на этой поляне смерти, брошенные на произвол чудовищных орудий противника, и у них не осталось никакой надежды. Им оставалось только умереть, защищая дом и птенцов. Вакиза бросился вперед, выкрикивая свою ненависть как единственное противоядие от ужаса.