Текст книги "Лучший иронический детектив"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Марина Белова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 37 страниц)

Что ж, версия достаточно правдоподобная. Во всяком случае, имеет право на существование.

Теперь – Сергей. Что я знаю о нём, кроме того, что он похож на Сергея Есенина? Знаю, что он учился в одном классе с Игнатом и Кириллом. Преуспел здесь на чиновном поприще. Человек неконфликтный, даже наоборот – примиритель по натуре. Попавшего в беду Игната пристроил, как мог. С Кириллом не конфликтует сам и гасит его конфликты с Игнатом. Придумал стоящее дело, где все втроём должны неплохо заработать. Может, конечно, и у него иметься тайный зуб на Игната, только ему, как и Феликсу, смерть Игната невыгодна. Никому не нужна смерть дойной коровы.

Ну, с Феликсом в свете этих доводов тоже всё ясно.

Подозревать в покушениях работников милиции совсем смешно.

Ещё вариант – какой-то сельский Робин Гуд, который мстит за разорение заповедной зоны. Ну, тут пусть разбираются областные правоохранительные органы. Они могут беспрепятственно получить информацию обо всех местных сумасшедших. У меня такой возможности нет.

А вдруг этот «икс» – не мужчина, а женщина? Ну, скажем, Липочка, которая то ли мстит Игнату за невнимание к своей персоне, то ли просто хочет это самое внимание на себя обратить…

Мне даже жарко стало от этой мысли. А что, мировая история знает немало таких примеров! Ну, может, не именно Липа. Может, это всё-таки другая барышня, не в меру экзальтированная, никак не оставит в покое любимого, даже в другом городе… Хотя любимых принято вроде бы любить, а вовсе не убивать… А если предполагаемая девица – сумасшедшая? То есть по-настоящему чокнутая?

А если ей есть за что мстить Игнату?

Вот здравая мысль! Было бы полезно покопаться в прошлом господина Игнатова. А то приехал сюда, прикинулся бедной овечкой: я такой хороший, белый и пушистый, а меня все обижают, смерти моей хотят… Если хотят – значит, есть тому причина!

А с Липочкой надо увидеться и обсудить некоторые свои мысли.

Утром я с нетерпением дожидалась ухода хозяина на работу. А он, как назло, не торопился. Ходил по дому в халате, всё позёвывал да пузо почёсывал. То ему кто-то звонил, то он куда-то названивал. Как будто издевался надо мной.

Где-то в районе полудня он стал интересоваться, что у нас на обед. Пришлось срочно варить суп. Поскольку куриный суп он доел за выходные, мне пришлось сочинять следующий. Мяса подходящего не было, но в морозильнике были свалены пакеты с замороженными овощами. Вот они-то меня и выручили. Кстати, замороженные овощи варятся куда быстрее, чем свежие, поэтому обед я приготовила практически молниеносно.

После обеда он, слава тебе господи, уехал на работу, а я бросилась к телефону – звонить Липе.

Липу я застала дома, несмотря на то, что была середина дня.

– Липочка, здравствуй, это Аня.

– Какая Аня? – удивилась она.

– Аня Ермолаева. Я у Игната в домоправительницах числюсь. Ну, вспомнила меня?

– Аня?.. Да, конечно, вспомнила. Что-то с Игнатом случилось?

– Нет, десять минут назад был жив-здоров. Сейчас на работу уехал. Он мне телефон твой дал. Мне просто хочется поболтать с тобой. Кстати, а ты почему не на работе?

– Ну, я сейчас, как это принято говорить, временно не работаю. Безработная, в общем.

– На какие же деньги ты существуешь? Сидишь на шее у родителей?

– Ой, да деньги – не проблема. Нам Кирюша денег даёт достаточно. Проблема в другом: скучно очень.

– Девушка, так вас одолел прямо-таки королевский недуг! Коронованные особы тоже вечно от скуки страдали. Так я тебе могу верное средство предложить, как от хандры избавиться.

– Предложи, – заинтересовалась она.

– Ну, Липа, это не телефонный разговор. А не хочешь ли ты приехать в наш богом забытый городок? Ну, скажем, братика любимого проведать?

Она вздохнула:

– Издеваешься, да? Я и так в вашем городе времени провожу больше, чем в своём. Позавчера только от Кирюши вернулась.

– А он что, не рад будет увидеть тебя снова?

– Я, Анечка, совестливый человек. Если он будет бесконечно меня нянчить, то когда ж ему свою личную жизнь устраивать?

– Ох, прости, я и забыла, что Синей Бороде нужны новые жертвы…

– Ань, зачем ты так? – мягко упрекнула она.

– Липа, ты не обижайся на меня. Я не хотела обидеть ни тебя, ни твоего ненаглядного Кирюшу. Честное слово. Просто я тут одно дело задумала, которое избавит от скуки и тебя, и меня. Я ведь тоже изнываю от этой монаршей напасти, хоть и числюсь в прислугах. Приезжай, не пожалеешь!

– Приехать, что ли… – вслух раздумывала она.

– А не захочешь брату надоедать, так у нас можешь поселиться. Здесь есть совершенно свободная комната, ты никого не стеснишь.

– Эй, ты глупостей-то не говори! – испугалась она. – Поселиться у холостого мужчины, да ещё и у Игната! Да мне Кирилл живо башку открутит!

– А может, наоборот, облегчённо вздохнёт, – предположила я. – К тому же не забывай, что между тобой и Игнатом будет кинжал. Я. А я – дуэнья надёжная, уж можешь мне поверить.

– Ох, и заинтриговала ты меня… Ладно, сегодня же приеду! – решилась Липа, чем обрадовала меня чрезвычайно.

Положив трубку, я, напевая, двинулась в прачечную. Но телефон не захотел отпускать меня и снова требовательно зазвонил. Неужели Липа всё-таки передумала? Так быстро?

Я вернулась, подняла трубку и грустно сказала:

– Слушаю тебя.

– Аня, господи, какой ужас! – опять заходилась в плаче Маня. – Бедная моя Сашенька!

Я вздохнула:

– Что на этот раз? Папа тоже уехал за границу?

– Да дело не в папе! Машина сбила нашу коляску и метров пятьдесят тащила за собой! Всё вывалилось, мне пришлось потом содержимое по всей улице собирать!

– Сашку-то хоть нашла? – не на шутку испугалась я.

– Да Сашка на руках у меня была. Она проснулась, ей скучно стало, я взяла её на руки, понесла к детской площадке, там голубей как раз много прилетело, кто-то из детей семечки рассыпал… Я думала, ребёнку интересно будет на птичек посмотреть.

– Маня, я, конечно, не самый большой специалист в педагогике, но разве ребёнок в два месяца способен отличить птичку от чего-то другого? Ладно, что дальше было-то?

– А дальше – визг тормозов, визг мамаш… Я обернулась – смотрю, наша коляска зацепилась за бампер синей машины, и машина тащит её за собой… Она, коляска то есть, на тротуаре стояла, а лихач решил по тротуару проехать зачем-то. Ну, коляску и зацепил. И матрасик вывалился, и подушечка, и игрушки все рассыпались, и соска потерялась… Кошмар!

Она снова заплакала. Там, на её конце провода, всё время фоном что-то бубнил мужской голос. Господи, бедная Машка, папа-олигарх теперь убьёт её! Ну, или выгонит, разлучит с Сашуркой, что для самой Мани хуже смерти.

Понизив голос, я спросила:

– Что, ругается хозяин?

– Я не говорила ему ещё. Я даже не знаю, как такое можно сказать. Ведь в коляске мог находиться ребёнок…

– А бубнит у тебя там кто? Степанида?

– Да этот лихач и бубнит. Коляску от тачки своей отцепил, пришёл к нам домой, говорит: не надо милиции, сами разберёмся. Аня, а что, надо было в милицию заявлять?

Святая простота!

– Аня, он у меня трубку рвёт из рук, хочет с тобой поговорить!

– Со мно-ой?.. Я-то здесь при чём?

Но в трубке была уже не Маня. Мужской голос сказал:

– Аня, быстро иди сюда, разобраться надо.

– А что, мы разве на «ты»? – удивилась я. – Я разве знаю вас?

– Я – Барышев.

– Неужели? И что из этого? Вас что, разыскивает милиция?

– Я – Кирилл. Барышев – моя фамилия.

– Кирилл… Липочкин брат, что ли?

– Он самый. Да не ломайся ты, сюда иди!

– Ладно, приду сейчас…

Я пошла к Мане, недоумевая, зачем Кириллу понадобилось сбивать детскую коляску и зачем сейчас там нужна я.

Картину в доме я застала нерадостную. Кирилл сидел на кухне мрачнее тучи, Маня тихонько скулила, то и дело вытирая нос, который покраснел и распух.

– Ты носом ударилась, что ли? – бросилась я к ней.

– Нет, это я себе просто наплакала… – Она снова шмыгнула своим многострадальным носом.

– А Сашурка где?

– Спит. Она как нагуляется на свежем воздухе, всегда так хорошо спит…

Я обернулась к Кириллу:

– Ну что, господин Барышев, зачем вызывали?

– Посоветоваться хочу. Как ситуацию разруливать? Во-первых, я сломал коляску. Во-вторых, я напугал няньку. В-третьих, мне никак нельзя, чтобы узнала об этом милиция и широкая общественность, потому что я депутат и всё такое…

– А пускай бы общественность и узнала, – сказала я задиристо. – Люди должны знать, кого в депутаты выбирают!

– Ой, брось, – скривился он. – Не учи меня жить, я не для этого тебя позвал.

– А для чего?

– Для того чтобы ты сказала этой плаксе, что знаешь меня.

– Я его знаю, – сказала я Мане.

Маня удивилась:

– Какая разница? Коляска же испорчена, ребёнок мог пострадать, и хозяину сказать придётся… Только вчера мать улетела, а я сегодня так отличилась! Скажут, что мне нельзя доверить ребёнка, и выгонят!

– Не выгонят. Кормящим женщинам даже смертную казнь отодвигают на неопределённый срок, чтобы они могли детей выкормить. Она сама грудью кормит Сашеньку, – объяснила я обалдевшему Кириллу. – Она не просто нянька, она – кормилица. А ты напугал её так! Вдруг молоко пропадёт?

– И хозяин за коляску ругать будет, ещё стоимость из зарплаты вычтет, я за полгода не расплачусь! – снова всхлипнула Марья и схватила новую салфетку.

– Ну, это самое простое! – повеселел Кирилл. – Я сейчас куплю точно такую коляску, и хозяину ничего можно будет не говорить. А кто у нас хозяин?

– Ярошенко Павел Александрович.

Кирилл присвистнул и заметно погрустнел.

– Вы знакомы? – спросили мы с Марьей в один голос.

– Ну, не то чтобы хорошо знакомы… Одним словом, крутой мужик. С таким лучше не ссориться. Слушай, няня Маня, давай мы сейчас поедем в магазин и купим новую коляску.

– Я не могу, – испугалась Машка, – у меня ребёнок спит!

– Я могу, – улыбнулась я.

Кирилл схватил меня за руку и потащил к машине.

Я упиралась:

– Не надо меня тащить! Я и сама ходить умею!

– Давай-давай, шевелись! Видишь, как девчонка убивается? Хочешь, чтобы хозяин ей и правда башку открутил?

Я остановилась, как вкопанная:

– Ты ещё скажи, что всё случилось из-за меня! Очень удобная позиция! Это так по-мужски…

– Садись уже, ехать пора! – распахнул он передо мной дверцу.

– Только постарайся больше никаких колясок на бампер не собирать, а то я выпрыгну прямо на ходу!

Он гневно зыркнул на меня и на всякий случай заблокировал дверь.

Правда, ехал он более чем осторожно. Ну, беда научит соблюдать правила дорожного движения…

Я осмотрелась в машине. А ничего он устроился… Всё так красивенько, так цивильненько… Конечно, всё познаётся в сравнении… Это по сравнению с моей каракатицей здесь просто настоящий музей. А если бы сюда попал человек, привыкший к «роллс-ройсам», наверное, нашёл бы тысячу недостатков. Я же не увидела ни одного.

Сначала мы приехали в «Детский мир». Колясок там было столько, что и не сосчитать. Потрясающий выбор! Одно жалко: той, что была нам нужна, в «Детском мире» не оказалось.

Потом мы посетили ещё около десятка универмагов и специализированных детских магазинов. Ничего хоть сколько-нибудь похожего на нашу коляску в наличии не было.

– Да где же они её взяли? – злился Кирилл. – С Луны, что ли, привезли?

– Очень может быть! Даже запросто может быть! У Сашурки мама – модель, живущая в Париже почти что постоянно. Она и сейчас там.

– Как – постоянно? – опешил Барышев. – Как это – сейчас там? Ей хоть сказали, что у неё ребёнок родился?

– Да, она в курсе. Но коляску она вполне могла выписать именно из Парижа. Или из Лондона. Да хоть из Австралии! С их-то деньжищами это не проблема. Так что мы с тобой зря время убили в поисках, которые ни к чему не привели.

– Что же делать? – растерялся он.

– Ну, я не знаю… Идти к этому самому Павлу Александровичу и во всём чистосердечно признаться. Повинную голову меч не сечёт…

– Ещё как сечёт! И повинную, и невинную. Я имею в виду детективную историю с покушениями на Игната. Он, хоть и ни в чём не виноват, всё равно – кандидат в покойники. А я-то виноват по-настоящему!

– Ну, делать-то всё равно нечего. Как Машка хозяину объяснит, почему коляска сломана? Не повинишься ты, ей точно будет секир-башка!

– Ладно, сейчас поеду к ним и буду там его ждать, делать нечего, – обречённо вздохнул лихач, он же – народный депутат.

– Нет, ты лучше позвони. Тебе сегодня не стоит задерживаться. К тебе сегодня Липа приедет, – вспомнила я.

– А ты почём знаешь?

– Это я её пригласила.

– Пригласила ко мне домой без моего ведома? Ты с ума сошла, точно – сбрендила! – догадался он.

– Ну, вообще-то я пригласила её пожить у нас с Игнатом, но она чего-то стесняется…

– Пожить у вас с Игнатом? – вознегодовал Барышев. – А больше ты ничего ей не предложила?

– Нет ещё. Не успела просто, – честно ответила я.

Я придерживаюсь золотого правила: говорить как можно больше правды. Люди к этому привыкают и гораздо охотнее прощают мелкую ложь, если в таковой возникнет необходимость.

Надо ли говорить, как весело и содержательно прошла у нас обратная дорога. Всё наше общение свелось к Кирюшиному монологу. Весь монолог был посвящён моей персоне. Я такого о себе никогда в жизни не слышала и надеюсь, что больше никогда не услышу. Несколько раз я порывалась выйти из машины прямо на полном ходу, но дверь была прочно заблокирована. Когда мы стояли на перекрёстках, нам пару раз попадались постовые милиционеры. Я отчаянно жестикулировала, пытаясь объяснить, что меня удерживают в машине насильно. Но люди в погонах смотрели на меня как на сумасшедшую и ничего не предпринимали. Ну ладно, меня Кирилл рано или поздно высадит в нашем квартале – то ли возле Машки, то ли возле Игната. А вот если бы меня настоящий террорист взял в заложники? Или меня, к примеру, похитили бы с целью выкупа?

Я пришла к выводу, что в нашей стране похитителям бояться нечего. Наша доблестная милиция стоит на страже их интересов.

Сначала Барышев повернул к дому Игната, потом опомнился, развернулся и подкатил к дому Ярошенко. Маня гуляла на крылечке с проснувшейся Сашенькой на руках.

– Эх, надо было хоть какую-то коляску купить, – сокрушался Кирилл. – Вон как девка мается, ей ребёнок уже через час все руки оборвёт!

– Маша, ты можешь дать телефон своего хозяина Кириллу?

– А коляску новую не привезли?..

У Мани снова задрожали губы и подбородок.

Я стала спешно объяснять ей, что таких колясок, как сломанная, у нас в продаже нет, а покупать первую попавшуюся мы с Кириллом не решились. Вдруг хозяин снова захочет выписать по каталогу какое-нибудь чудо заморское!

– Да какое ему дело до коляски? – искренне изумилась Мария. – Он и дочку-то свою от других детей вряд ли сможет отличить, так разве ему интересно, как выглядит её коляска?

Тут Кирилл снова схватил меня за руку, швырнул в машину, и мы снова помчались через весь город. Я даже не стала спрашивать, куда мы едем и зачем. К чему задавать вопросы, на которые никто не собирается отвечать?

Выражение лица у него было зверское, и я поостереглась с ним связываться.

Мы снова приехали к «Детскому миру». Снова пошли в тот отдел, где продавались коляски.

Одна из продавщиц узнала нас, заулыбалась, поспешила навстречу:

– Снова к нам вернулись? И правильно, у нас самый большой выбор! Вы – молодые родители, да?

Услышав это, Барышев отпрянул от неё, как от чумной, а я сказала с улыбкой:

– Нет, нас пригласили быть крёстными родителями. Вот выбираем совместный подарок для малышки!

– Ну, если у вас девочка, возьмите розовую коляску или красную. Вот ещё интересная расцветка, в красно-фиолетовую клетку. Ярко, нарядно! Родители вам благодарны будут!

Но я отвернулась от дикой расцветки и побежала в другой конец отдела. Там я узрела вельветовую коляску благородного серого оттенка.

Продавщица очень удивилась моему выбору и всё уговаривала меня взять что-нибудь поярче. Мне пришлось сказать, что у мамы малышки серо-голубые глаза, одеваться она любит в тон глазам, а значит, и коляска эта должна ей понравиться. Ну, в самом деле, не могла же я сказать, что в Париже нынче в моде именно этот цвет, а не сумасшедший красно-фиолетовый!

Сломанная Кириллом коляска тоже была и серая, и вельветовая. Правда, модель была другая: та коляска была и выше, и наряднее, и удобнее… Словом, роскошная была коляска. Эта выглядела её дальней бедной родственницей. Но если опустить детали, то подмена колясок не сразу бросалась в глаза.

Коляску мы купили. Нам выдали её в сложенном виде. Пока Кирилл решал, как её транспортировать – в салон впихнуть, в багажник или к крыше прикрутить, – продавщица радостно сообщила нам, что они могут доставить коляску прямо на дом, сейчас в те края как раз грузовичок едет. Сегодня у них купили много колясок, и никто не захотел голову морочить с транспортировкой, все заказали доставку на дом. Мы тоже успеваем со своей коляской попасть в тот грузовичок, если захотим. Или можно подождать до завтра, завтра тоже будет доставка. И стоит это совсем недорого.

Мы, понятное дело, очень захотели попасть в грузовичок именно сегодня. Кирилл оплатил доставку, и мы, облегчённо вздохнув, поехали к Мане.

Теперь он никуда не спешил, а я уже не совершала суицидальных попыток, стремясь покинуть машину на скорости шестьдесят километров в час. Я тихонько сидела, пристегнувшись ремнём, и расслабленно думала, что Машке не надо будет во время прогулок держать девочку на руках два часа подряд, а коляску, кажется, я выбрала правильного цвета, и безразличный к дочке папа, глядишь, и не заметит подмены. А уж мама девочки приедет из своего Парижа так не скоро, что коляска будет уже просто неактуальна. Сашурка к тому времени уже ходить научится, а может, даже замуж выйдет…

Но безумный день ещё не кончился. Приехав к Сашенькиному дому, мы увидели на крыльце представительного мужчину. По тому, как подобрался и чертыхнулся сквозь зубы Кирилл, я догадалась, что это и есть Ярошенко Павел Александрович. Вот уж повезло, так повезло…

Я сказала:

– Знаешь, я, пожалуй, пойду домой. Уже вечереет, скоро Игнат явится, а у меня ещё ужин не готов…

Оставив виновника разбираться с рассерженным родителем, я пошла домой.

Дома меня ждал разрывающийся телефон. Ну вот, теперь Игнат меня потерял!

Даже не разувшись, я бросилась к аппарату. Но это оказалась Олимпиада.

– Аня, где ты ходишь? Я целый час уже названиваю!

– Да так, по магазинам ездила, – уклончиво ответила я. – А ты откуда звонишь?

– От Кирюши. Приехала, его тоже дома нет. Конечно, он в такое время всегда бывает на работе. Хотела звякнуть на мобильный, да потом побоялась: как бы не выругал, что без предупреждения приехала. А теперь мне что делать? Мы где-нибудь с тобой встретимся?

– Встретимся. Давай-ка дуй сюда! Мне надо сейчас ужин готовить, а заодно я тебе расскажу о своих планах. Тебе сколько времени надо, чтобы доехать?

– Ну, полчаса, я думаю. Может, меньше, а может, и больше. Как повезёт.

– Очень хорошо. Я успею смотаться в супермаркет, мне мясо купить надо. Если приедешь, а меня ещё нет, не вздумай уходить! Я мигом, туда и назад!

– Так ты же целый день по магазинам ездила, – услышала я удивление в её голосе, но тут же положила трубку.

Во-первых, я не хотела говорить ей, что ездила совсем по другим магазинам, к тому же – с её братцем. Тогда бы пришлось рассказывать, что он натворил, а я не хотела. Пусть сам всё расскажет, если сочтёт нужным. Во-вторых, стоит только начать этот длинный разговор – и всё, прощай мечта о нормальном ужине!

Я ринулась в супермаркет, и тут мне повезло – впервые за весь день. В мясном отделе парнишка выкладывал лоточки с расфасованной парной бараниной. У меня тут же родилась мысль о плове. Конечно, это будет замечательно!

Я взяла целых три лотка, решив приготовить кушанья побольше. И потому, что плов всегда мне удаётся замечательно, и потому, что сегодня к ужину я жду Липу. Ну, а останется кушанье на завтра – прекрасненько: завтра меньше времени проведу у плиты.

В связи с купленным мясом пришлось идти за рисом. Вот тут меня и постигло разочарование: риса уже не было. Вряд ли, конечно, рис у нас в стране вдруг стал таким страшным дефицитом. С утра он ещё был на полках, можно не сомневаться. Но за день его разобрали, а сейчас уже вечер, и никто из работников супермаркета не побеспокоился о том, чтобы пополнить запасы в торговом зале. Завтра он снова здесь появится, но мне-то надо сегодня!

У любой другой хозяйки руки бы опустились, и затею с пловом пришлось бы отложить на завтра. Но я не ищу в жизни лёгких путей! Я посчитала, что судьба в очередной раз бросила мне вызов, и я в очередной раз этот вызов приняла. Я тут же сообразила, как выйти из положения.

Риса на полках не было, зато других круп было сколько угодно. Я выбрала пшеничную.

Вернувшись, обнаружила, что Липочка уже прибыла и тихонько сидит на крылечке. Я быстро открыла дверь и буквально втолкнула её внутрь. Не хватало ещё, чтобы братец увидел её здесь! Сейчас же примчится, поговорить не даст…

– Слушай, Аня, на той стороне улицы, возле серого дома, стоит «рено» синего цвета, точно как у Кирюши. Я хотела подойти посмотреть, да постеснялась как-то… Это же наверняка хозяйский, что люди обо мне подумают? Да и ты велела никуда от дома не отлучаться.

– И правильно, что не пошла, – похвалила я её. – Мы с тобой сейчас будем готовить кускус.

– А что это такое?

– Ну, это плов такой, только не с рисом, а с пшеницей. Его кочевники готовят.

– И для этого ты вызвала меня из другого города? – изумилась Липочка.

– Что ты, вовсе не для этого! Это так, просто мне надо ужин хозяину приготовить. А пока он будет готовиться, я тебе всё расскажу.

Я поджарила в широкой кастрюле лук, чеснок и морковку, обжарила там же кусочки баранины, залила водой и поставила мясо тушиться.

Пока руки мои работали, язык тоже не отдыхал.

– Слушай, Липа, я человек новый в вашей компании, многое мне кажется странным, но многое и видится лучше, чем, к примеру, тебе. Говорят же, что со стороны всегда виднее, вот я и есть тот самый сторонний наблюдатель.

– И что же тебе удалось разглядеть? – заинтересовалась Липочка.

– А то, что покушения на Игната – это не плод его больного воображения, а факт, оспорить который трудно. Я сама, ты знаешь, уже не раз ощутила это даже на собственной шкуре.

– Да, мне Кирюша рассказывал про киллера в маске, – подхватила она. – Какой ужас!

– Ужас-то ужас, да мне это всё порядком надоело. Милиция ничего сделать не может, охранное агентство только охраняет – ну, на то оно и охранное. Их дело – клиентов охранять, а не бандитов ловить. Сам Игнат не знает, что и подумать, когда и откуда ждать следующего нападения. Вот я и решила заняться этим лично.

– А зачем тебе это? – благоговейно спросила Липочка, замирая от сладкого ужаса.

– Ну, мне не очень интересно, по какой причине кто-то пристал к Игнату. Мне гораздо важнее знать, что преступник пойман и наказан и что мне лично больше не надо бояться. Но сначала преступника этого надо найти.

– Так ведь поймали уже, – напомнила мне подружка.

– Кого это поймали? – удивилась я. – Почему я ничего не знаю?

– Так ты же и поймала! Того киллера в вязаной шапочке!

Я безнадёжно махнула рукой:

– Липа, нельзя быть такой наивной! Поймали исполнителя, который плохо справился со своим заданием. Точнее, совсем не справился. Теперь заказчик наймёт другого исполнителя, потом, если надо будет, – пятого, десятого… В общем, сколько надо будет, столько и наймёт. Пока не получит нужный результат. Ты понимаешь, о чём я?

Она не ответила, только поёжилась.

– Вот этого самого заказчика я и хочу выследить. В нём сосредоточено всё зло, вся опасность для Игната. Ну, и для меня, раз уж мне выпало здесь жить.

– А меня ты зачем позвала? Я не умею людей выслеживать. Меня саму сразу выследят.

– Понимаешь, совсем в одиночку это делать мне не с руки. Без напарника плохо. Я хочу, чтобы ты была моим напарником.

– Я боюсь.

– А что Игната убьют, не боишься?

– Тоже боюсь.

– Тогда тебе надо решить, чего ты боишься больше.

Она подумала и ответила:

– Я одинаково боюсь.

О господи! Беда с этими городскими! Очередная томная барышня, которая готова остаться безутешной почти что вдовой, лишь бы только ни во что не ввязываться!

– Да и Кирюша мне не разрешит, – продолжала она рассуждать вслух. – Он-то сам никогда ничего такого не делает, он такой правильный, такой осмотрительный, осторожный…

Да-да, знала бы ты, милая, что сегодня натворил твой осмотрительный и осторожный братец! Меня так и подмывало рассказать ей о езде по тротуарам и сломанной коляске, но я дала себе зарок: в чужие дела не лезть. Ещё неизвестно, захочет ли Барышев, чтобы сестра узнала, как он набедокурил! Тогда он запросто может лишиться в её глазах своего сверкающего нимба!

– А зачем тебе вообще отчитываться Кириллу? Ты своё совершеннолетие отпраздновала ещё в прошлом веке, вполне можешь себе позволить жить своим умом, а не Кирюшиным.

Она вроде бы согласилась со мной, но продолжала сильно сомневаться. Тогда я сказала:

– Что ж, мне отступать некуда, за спиной – Москва. Я всё равно буду спасать свою шкуру, любой ценой. Но ты можешь, конечно, в этом не участвовать. Результат, увы, непредсказуем. Я могу вычислить преступника и вывести его на чистую воду. Тогда все лавры достанутся мне, а ты, как всегда, останешься в стороне, никем не замечаемая. Но может выпасть и другой расклад: ты враз лишишься и любимого человека, то есть Игната, и подруги, то есть меня. Ты ведь считаешь меня подругой?

Она принялась пылко уверять меня, что, конечно же, она считает меня своей лучшей подругой.

Естественно, после одного дня знакомства правдой это быть не могло, и я догадалась, что такая внезапная горячая привязанность ко мне у неё возникла по причине моего круглосуточного пребывания в доме Игната. Но выбирать мне не приходилось, и причина никакого значения не имела. Главное, чтобы она согласилась мне помогать.

Чтобы подзадорить её, я спросила:

– А как у вас прошло свидание?

– Какое свидание? – удивилась она.

– Ну, когда я уезжала домой на выходные, Игнат вроде бы собирался позвонить тебе и пригласить тебя не то на свидание, не то в гости к себе. Я ему по этому случаю даже постель чистую постелила.

Липа пунцово покраснела.

Я сделала вид, что не заметила этого, и, отвернувшись к плите, продолжила как ни в чём ни бывало:

– А когда вернулась в понедельник, надеялась застать тебя здесь, но любимый твой сказал, что ты уехала ещё в воскресенье.

Липа снова заалела лицом и прошептала:

– Ты дразнишь меня, да?

– Ничуть, – пожала я плечами.

– Как ты могла подумать, что я… что он…

Закончить фразу ей не удалось. Духу не хватило.

А у меня к тому времени мясо как раз протушилось до полуготовности, пришла пора засыпать крупу.

Конечно, настоящий кускус готовится совсем из другой крупы, но где её взять в нашем среднестатистическом супермаркете? Тут даже простой рис ленятся вынести вовремя!

Хотя вряд ли кто-то из их гоп-компании когда-либо имел возможность попробовать настоящий кускус. Они и слова-то такого не слышали! Не всем же так повезло с кулинарными курсами, как мне…

Засыпав крупу и закрыв кастрюлю крышкой, я спросила:

– Так вы что, совсем в эти выходные не виделись?

– Ну, виделись вообще-то, вот только свиданием это никак не назовёшь. В воскресенье Кирюша отвозил меня на автовокзал, заодно по дороге завёз Игнату какие-то бумаги. Игнат вышел, бумаги взял. Увидев в машине меня, кивнул. Я кивнула в ответ. Вот и всё наше «свидание».

Нет, такой трусости я от Игната не ожидала. Отчего-то хотелось Липочку приободрить, обнадёжить. Я решилась сказать ей правду.

– Я, собственно, почему так подумала… Мне Игнат сказал, что он бы с радостью на тебе женился, если бы ты не была сестрой Кирилла. Слушай, а что за кошка между ними пробежала?

– Что, так прямо и сказал?..

Липочка боялась поверить. Господи, дети, великовозрастные дети! Что один, что другая…

– Да, сам сказал. Никто его за язык не тянул. Да что вы всё ходите вокруг да около, всё принюхиваетесь друг к другу? Уже бы давно надо было сделать первый шаг, и второй, и сто двадцать второй… Липа, так что там произошло между Игнатом и Кириллом? Или это страшная тайна?

– Ай, да какая там тайна, – взмахнула Липочка своей нежной ручкой. – Всей тайны – мальчишеские разборки. Сначала они дрались на переменках, как все нормальные первоклассники. Потом в третьем классе кто-то у кого-то то ли контрольную списал, то ли наоборот, кто-то кому-то списать не дал – они и сами уже не помнят за давностью лет. Ну, а в восьмом классе их обоих угораздило влюбиться в одну и ту же девочку, Светку Горемыкину. Светка, конечно, была самой красивой девочкой не только в их классе, а даже на всей их параллели. Я уже тогда в школу ходила, я помню её. Ну, и новые драки, опять выяснение отношений, кто круче, кто за Светкой ухаживать будет…

– А у Светки они спросить не догадались? Может, было бы лучше, если бы она сама сделала свой выбор? Глядишь, и отпала бы надобность в драках!

– В том-то и дело, что Светке нравилось, когда мальчишки в её честь носы друг другу разбивали. Она, мне кажется, специально их стравливала, науськивала друг на друга. И всё время масла в огонь подливала: то одному улыбнётся, то другому подмигнёт. Ну, они и рады стараться! Каждый день Киря из школы домой с новыми синяками приходил! Игнату, понятно, доставалось не меньше…

– Ну, и кому же в результате досталась Светка? – стало мне интересно. – Или это и есть бывшая жена твоего брата?

– Что ты, его жену Леной звали, я же тебе говорила в прошлый раз, ты просто забыла. К тому же она – отсюда родом. А Горемыкина не досталась никому. Точнее, досталась сразу всем. Проституткой она стала. Валютной, говорят. В Москву уехала. Может, теперь уже вообще за границей.

– Так чего они до сих пор собачатся? – удивилась я. – Предмет спора давно отсутствует.

– Ну, я думаю, по привычке. Десять лет в школе воевали, теперь не представляют, как можно общаться иначе. Да тут я ещё со своей любовью…

Я задумалась: вот незадача… Нежные чувства Липы к Игнату – не тайна ни для Игната, ни для Кирилла. К тому же Игнат вроде бы к Липе тоже весьма расположен. Так что же им мешает? Разве тот факт, что Светка Горемыкина оказалась стервой, да к тому же подалась в проститутки, является достаточным основанием для того, чтобы теперь так мучить Липочку?!

Моё суперблюдо сварилось. Я взяла телефон, набрала Игната:

– Эй, хозяин, ты домой идти думаешь? Ужин стынет!

– Я уже почти рядом с домом, скоро буду. Здесь у Кирюхи неприятности, помочь попросил. Если я позову его на ужин, у тебя найдётся для него лишняя порция каши?

– Откуда знаешь, что у меня сегодня каша? – удивилась я.

– А что, угадал? Ну, здорово! Так я зову его. Мы сейчас будем. Мы здесь, рядом.

Да знаю я, где вы. Ну, будет сейчас вам сюрпрайз!