Текст книги "Лучший иронический детектив"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Марина Белова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 37 страниц)

– Милиционер, конечно, – убежденно сказал Владик. – Вот увидите, никакие это не мальчишки, а преступник. Как бы он до Клеопатры не добрался.

– Хватит, Владька, – отмахнулась Ирка. – Все это ерунда.

– Все, ребята, – сказала тетя Ася. – Я сварю все сама, можете возвращаться на свой чердак.

Раздался стук в дверь. Дети встрепенулись, но, увидев, кто пришел, тут же потеряли к нему всякий интерес. Это был главбух местного супермаркета Алексей Владимирович Загайнов, здоровый мужик с потными руками, который периодически просился поработать на тети Асином компьютере. Когда приходила пора делать очередной баланс, он чувствовал непонятное томление и тоску, которые проходили исключительно на даче. Брать туда компьютер, который «тянул» бы бухгалтерские программы, они с женой решительно не хотели, считая, что вполне можно работать на тети Асином.

Жена Загайнова, Оксана, уже молча и целеустремленно протискивалась в кабинет, двери в который были призывно раскрыты из гостиной, и где у стены таинственно поблескивал старинный секретер. Тетя Ася обреченно вздохнула:

– Опять баланс?

– Буквально на полчасика, – сказала Оксана.

Значит, на полдня, – подумала тетя Ася:

– Хорошо, проходите, – сказала она вслух.

По всей видимости, сесть за работу ей удастся только вечером. Алексей Владимирович мялся у порога:

– Простите, вы не могли бы запереть Анфису на кухне?

Алексей Владимирович до судорог боялся кошки Анфисы. Всегда мирное изящное создание действительно превращалось в фурию при нем. Она уже нападала на него пару раз, и Алексей Владимирович доблестно отбивался, намотав на руку толстенный шарф. Дело, очевидно, было в его запахе, которым был пропитан он сам и весь их дом. Они тоже держали кота, который гадил там, где заставал его зов природы – на диван, в обувь, на ковер, и даже на стопку бухгалтерских документов. Соседи заходили к ним по крайней необходимости, задерживая дыхание. Один раз Загайновы зазвали тетю Асю на чашку кофе – видимо, чувствуя себя обязанными за пользование ее компьютером. Она, пересилив себя, села за стол и даже заставила себя сделать глоток, но впечатление было такое, будто она выпила кошачьей мочи. Анфису этот запах приводил в дикую необузданную ярость. Видимо она считала Загайнова огромным котом, и сражалась с ним не на жизнь, а на смерть. Ее доблестные военные вылазки заканчивались выдворением на кухню, где она негодовала взаперти, издавая первобытный вой. Дети при этом возмущались, но тетя Ася, которая уже извела однажды пузырек йода на исцарапанные руки бухгалтера, не могла допустить нового кровопролития. Оксану при этом Анфиса загадочным образом не трогала, и даже снисходила до того, чтобы посидеть у нее на коленях.

Кошка, почуяв запах врага, уже вышла в коридор, прижимая уши и издавая утробное рычание. Алексей Владимирович напрягся и затравленно прижался к двери. Тетя Ася со вздохом подняла вырывающуюся Анфису и пошла с ней на кухню, варить пельмени.

Помыв посуду и выгнав из кухни прожорливого Броню, который пришел перекусить перед обедом, она принялась за салат и услышала нечеловеческий вой, затем визг Оксаны, крик бухгалтера и хохот детей.

– Дети, прекратите баловаться, – крикнула она. Оглянувшись, она увидела, что Анфисы на кухне не было. Почуяв неприятности, тетя Ася побежала в гостиную. Алексей Владимирович со страдальческим видом снимал носок, а над ним заботливо склонялась Оксана. Дети, делая постные лица, стояли у двери во внутренний коридор.

Тетя Ася бросилась к старинному буфету, достала с полочки йод и бинты и молча протянула Оксане. Та так же молча их взяла и повернулась к покусанному мужу.

– Вам помочь? – заискивающе предложила тетя Ася, но Оксана лишь покачала головой. У тети Аси упало сердце. Несмотря на то, что визиты этой четы ее раздражали, она действительно чувствовала себя виноватой.

После допроса с пристрастием выяснилось следующее. Каким-то образом, – пояснил Владик, – Анфиса выбралась из кухни. Тетя Ася при этих словах с подозрением покосилась на Броню. Тот с невероятным интересом рассматривал портрет прапрадедушки, и тетя Ася про себя решила обязательно разобраться с ним попозже.

– Анфиса пошла себе, никого не трогала, – продолжил Владик, – прошла в гостиную и села на нижнюю полку книжного стеллажа позади Алексея Владимировича. Там она мирно сидела, и сидела бы до сих пор, – голос Владика приобрел негодующий оттенок, – если бы Алексей Владимирович вдруг не чихнул. – Владик развел руками, подчеркивая, что за дальнейшее вся вина лежит на бухгалтере. – Анфиса, конечно, испугалась и подпрыгнула от неожиданности. При этом она стукнулась спиной о верхнюю полку. Оттуда на нее свалились две увесистые книги, и ошалевшая кошка, издав львиный рык, извернулась в воздухе и приземлилась прямо на пятку Алексея Владимировича, источавшего ненавистный запах, и стала терзать ее когтями и зубами.

– Вы хотите сказать, что это Анфиса издавала такие звуки? – удивленно спросила тетя Ася.

– А ты думала, зоопарк приехал, – хмыкнул Броня.

К этому времени Оксана закончила перевязку.

– Мы пойдем, – мрачно сказала она. Хромающий бухгалтер, опираясь на жену, пошел к выходу, и обиженная чета удалилась. Тетя Ася взяла Броню за рукав.

– Признавайся, свинтус, – сказала она голосом который не предвещал ничего хорошего. – Это ты ее выпустил?

– Ничего подобного! Я случайно забыл закрыть дверь, когда уходил.

– Бронислав! – железным голосом сказала тетя Ася.

– Тетя Ася! – хором затараторили ребята. – Значит, Анфиса полдня должна сидеть на кухне, пока Алексей Владимирович будет тут торчать? У него в кабинете, между прочим, свой компьютер стоит. И вообще, – закончила Ирка. – Анфиса у себя дома.

– Ириша, – укоризненно начала тетя Ася, но Ирка лишь мотнула головой.

– Тетя Ася, вы радоваться должны.

– За что это? – удивилась тетя Ася.

– Как это за что? Может быть, теперь он не придет больше.

Тетя Ася поразмыслила и вынуждена была признать, что такая перспектива не может не радовать.

Владик первым почувствовал, что тетя Ася начинает смягчаться, и решил закрепить успех.

– Между прочим, о вас же заботились. Вам самой переводить надо, а тут этот не дает. Вас же роман ждет, да? – Владик зажмурился и откинул голову:

«Она почувствовала, как ее соски напряглись, а по телу пробежала волнующая дрожь, когда его руки забрались…»

– Владислав! – закричала тетя Ася и расхохоталась. Самое пикантное, что упрекнуть Владика было не в чем – именно с такой фразы она и продолжит перевод. Ничего не поделаешь.

И почему она никогда не может на них как следует рассердиться!

Признав в очередной раз, что племянники вьют из нее веревки, тетя Ася пригласила, наконец, всех к столу.

Пельмени удались на славу и дети уплетали их за обе щеки. Это вернуло тете Асе хорошее расположение духа, и, заручившись их обещанием помыть посуду после купания, она отправила детей на речку.

– Вы меня просто спасете, – сказала она. – Мне действительно надо поработать – роман уже горит.

Владик демонстративно пошмыгал носом и признал, что действительно, уже подгорает. Ласково потрепав его по голове, тетя Ася закрыла дверь и включила ноутбук.: «Она почувствовала, как ее соски напряглись,…» – набрала она с отвращением первые строчки.

На пляже почти никого не было. Дачники пересиживали жару дома, а местные жители гнули спину на огородах. Ребята с наслаждением прыгнули в прохладную воду и не спеша поплыли к противоположному берегу. Речка была достаточно широкой, но мелкой, с медленным течением, поэтому плавать в ней было приятно и легко. Лениво переговариваясь, дети поравнялись с лодкой, в которых сидело двое мужчин в одних шортах и почти одинаковых шляпах-панамках со змейками.

– Смотрите, – фыркнула Ирка, – какие они белые. И чем они летом занимались – совершенно не загорели.

– Прямо смотреть противно, – поддержал Броня.

Мужчины о чем-то негромко разговаривали. Слова по воде доносились далеко.

– И где такого дурака нашли? – возмущался то, что сидел на веслах. – Все испортил. Вместо того, чтобы на место принести, все сделал прямо там. Представляешь, как хозяин разозлился?

– Надо было лучше объяснить.

– Да уж объясняли. Что теперь говорить, время упущено. Теперь неделю ждать.

– А с ним что решили?

– Завтра будут решать. Уберем, наверное.

Дети поплыли обратно, легли на горячий песок и расположились позагорать. Броня размышлял о том, как весело их родители, наверное, сейчас отдыхают в Турции. На пляже было скучно, и Броня многое бы отдал, чтобы из-за поворота реки вывернул водный мотоцикл или катер с водным парашютом. Хотя, опять же, в Турции нет Ирки и тети Аси – они, конечно, во многом компенсируют отсутствие водного парашюта. Броня вдруг обиделся на родителей. Вот тетя Ася – она бы ни за что его не оставила, если бы сама собралась уезжать. Скорее она отказалась бы от поездки и осталась вместе с ним. Он было надулся, но Владик с Иркой растормошили его, чтобы играть в «контакт». Броня сразу оживился и перестал грустить.

– Я первый загадываю, – заявил он. – Домашнее животное с рогами на букву «К». Дает молоко, – подумав, добавил он.

– Контакт! – сразу закричали Ирка с Владиком. – Корова!

– Нет! – с торжеством сказал Броня.

– Давай открывай вторую букву. Был контакт, – потребовал Владик.

– Вторая буква «А».

У ребят, которые приготовились сказать «коза», вытянулись лица. Они замолчали, сосредоточенно вспоминая, какое животное на «ка-» дает молоко и носит рога.

– Точно с рогами? – усомнилась Ирка.

– Ну, вы даете! Конечно, точно!

Ирка расстроилась. Младший Бронька на этот раз ее переиграл. Признаваться, что она такого слова не знает, ей не хотелось, но пришлось сдаться.

– Сдаемся, пожалуй, да, Владик?

– Пожалуй, – почесал в затылке Владик.

– КАЗА! – торжествуя, выпалил Броня.

Ребята опешили, потом стали хохотать, катаясь по песку.

– Ну, академик! Ну, ты даешь!

Броня растерянно моргал:

– Вы чего?

– Так ведь КОЗА! – хохоча, простонала Ирка. – Ко-за, через «о», понял?

– Как? – удивился Броня. – А проверочное слово?

– Какое? – в свою очередь удивился Владик.

– КАЗЕЛ, – уверенно сказал Броня. – Все четко говорят: ка-а-зел.

– Ой, умру, – дрыгал ногами Владик в полном восторге. – Ирка, ты слышала? Казел! Ой, не могу!

Ирка повалилась на песок, изнемогая от смеха.

– Спросите тетю Асю, если не верите, – обиженно бубнил Броня. – И вот ржут!

– Я тебе букварь куплю, Бронечка, – пообещала Ирка, пытаясь успокоиться.

По дороге домой Броня требовал завернуть к Клеопатре Апполинариевне, чтобы доказать, что он был прав. Втайне он побаивался, что его снова поднимут на смех при тете Асе, и это кончится диктантами по русскому языку и прочими неприятностями. Но Броню отговорили – показываться на глаза Клео после истории с милицией им не хотелось, и Броня поплелся за Иркой и Владиком, ожидая новых насмешек. Им не терпелось посмешить тетю Асю, и Ирка побежала вперед к дому, крича на ходу:

– Тетя Ася, ты знаешь новое рогатое животное на букву «к»? – но, вбежав в дом, она услышала голоса, и моментально замолчала.

– Представляете, у нас Гренадерша, – прошептала она, обернувшись к мальчикам.

Тетя Ася вышла к ним навстречу, из последних сил стараясь быть любезной.

– Дети, поздоровайтесь с Зинаидой Михайловной, – утомленно сказал она. Следом за ней в коридор вышла пятилетняя внучка Зинаиды Михайловны, Ксюша.

– Вот зараза! – басом сказала она, запнувшись о ковер.

– Ксения! – послышалось низкое контральто Гренадерши. Она грозно возвышалась над внучкой, все ее сто двадцать килограмм и два метра роста выражали бурное негодование. – Какие слова я запретила тебе употреблять?

– Дура, сволочь, зараза! – не моргнув глазом, выпалила Ксения.

– Вот, – удовлетворенно сказал Гренадерша. – Чтобы больше я их не слышала.

Ирка пораженно посмотрела на тетю Асю. Та пожала плечами. – Пойдемте чай пить, – безнадежным голосом сказала она. Зинаида Михайловна с готовностью побежала на кухню.

– Ужасно, дорогая! – продолжала греметь она. – Никогда не знаешь, какую змею ты пригрел под боком.

– Вы о ком? – полюбопытствовал Броня.

– К Клеопатре Апполинариевне приезжала милиция, вы знаете? – повернулась к нему Гренадерша. Тетя Ася тоже повернулась к ребятам и нахмурила брови, призывая их молчать.

– Так ведь… – начал Броня, но Ирка ткнула его в бок, и он ойкнул. Гренадерша продолжала вопросительно смотреть на него.

– Ведь… это… – мучительно соображал Броня, боясь ляпнуть что-нибудь лишнее. – Это… а как вы ее пригревали?

– Всегда была о ней весьма высокого мнения. Весьма! – внушительно сказала Гренадерша.

Ирку покоробило. Подумаешь, какая честь – высокое мнение Гренадерши! Да она с Клео и здоровалась всегда сквозь зубы. А теперь вот примчалась посплетничать. Можно подумать что она – сама безупречность. Ирке вдруг захотелось как-нибудь уронить репутацию Гренадерши, чтобы она не смела больше смотреть на людей сверху вниз. Решив про себя, что она непременно это сделает, Ирка повеселела и смогла смотреть на Гренадершу без прежнего отвращения.

– А что у нее произошло? – преувеличенно вежливым голосом спросила она.

– Дурная компания. Вам урок, молодые люди, вы в вашем возрасте весьма этому подвержены, весьма.

– При чем тут компания? – возмущенно начал Владик, полный решимости защитить Клео, но тут же получил в бок от Ирки.

– Вот-вот! – подняла указательный палец Гренадерша, не замечая, как Владик, удерживаемый Броней, пытается в отместку пихнуть Ирку. – Сначала собираются вместе, потом – выпивают, и вот результат: пьяный дебош.

– У Клеопатры Апполинариевны был пьяный дебош? – уточнила тетя Ася.

– У нее, у нашего божьего одуванчика. Причем настолько безобразный, что соседи вынуждены были вызвать милицию.

Грязноватый палец Гренадерши остановился перед носом Владика.

– Вот что бывает, когда дети отбиваются от рук.

– Это Клеопатра Апполинариевна – дети? – удивился Владик.

– Вот что, – перебила его тетя Ася, со стуком ставя чашку перед Зинаидой Михайловной. – Милицию вызывала я. – Тетя Ася метнула выразительный взгляд на Ирку, чтобы та не вздумала ее поправлять.

– Ах, дорогая! – засочувствовала Зинаида Михайловна. Она явно завидовала тете Асе из-за того, что та оказалась на месте происшествия.

– Причем – от нее самой, – пояснила тетя Ася.

– Милочка, вы слишком неосторожны. Лезть в самую гущу…

– У Клеопатры Апполинариевны произошло несчастье.

– Дорогая, она сама…

– Кто-то пробрался в ее дом в ее отсутствие, – продолжала тетя Ася, и голос ее становился все тверже. – Набезобразничал в доме, и я настояла на том, чтобы вызвать милицию. Такие вещи нельзя оставлять безнаказанными! – закончила тетя Ася голосом окружного прокурора.

Гренадерша растерянно молчала, не находя готовых сентенций на этот случай.

– И если я услышу в деревне порочащие Клеопатру Апполинариевну слухи, – продолжала повышать голос тетя Ася, – я буду вынуждена внести свои коррективы!

Тетя Ася смотрела сверху вниз на поверженную Гренадершу. – Такие, какие сочту нужным! – внесла она ясность на всякий случай.

Дети восхищенно смотрели на тетю. Так Гренадершу еще никто не ставил на место. Ирка мысленно поаплодировала тетя Асе и пошла в туалет. На стуле у дверей кухни сидела Ксюша, которая сосредоточенно что-то бормотала, глядя прямо перед собой.

– Дура, сволочь, зараза, никогда не забуду эти слова! – услышала Ирка, проходя мимо ребенка. Ксюша повторяла запретные слова как молитву.

Ирка прошла мимо нее, и Ксюша моментально встала и пошла за ней следом.

– Чего тебе? – обернулась Ирка.

– Ску-у-чно! – протянула Ксюшка, глядя на Ирку жалобными глазами снизу вверх. Ирке стало ее жалко, и она протянула ей с полки фарфоровую статуэтку пастушки. С точки зрения Ирки пастушка была отвратительна – в бело-розовом цвете, с толстыми ногами и глупым лицом. Но с точки зрения тети Аси это был почти антиквариат, память предков, поэтому Ирка предупредила:

– Осторожно, смотри, не разбей, – и пошла дальше. За ее спиной тут же раздался грохот и звон разбитой статуэтки. На шум вышли из кухни тетя Ася и Гренадерша.

– Слава богу, – прогудела Зинаида Михайловна. – Всего лишь статуэтка.

– Могло быть и хуже, – вздохнула тетя Ася. – Например, китайская ваза династии Мин.

Ирка поспешно отступила в туалет. Слава Богу, в доме пока есть хоть одно место, где никто не донимает. Не успела она расположиться там со всем возможным удобством, как в дверь загрохотали.

– Кто там еще? – крикнула Ирка.

– Пусти, – ожесточенно колотило в дверь Гренадершино чадо.

– Чего тебе тут надо?

– Посмотреть.

Ирка заскрипела зубами.

– Ребенок познает мир, – донесся из кухни снисходительный голос Гренадерши.

Ирка вернулась в кухню, где все сидели за столом. Владик с Броней ни за что не хотели уходить, не досмотрев представление до конца. Гренадерша вещала о погоде, а тетя Ася нервничала.

– Тетя Ася, – невинным голосом спросила Ирка. – Как продвигается ваша работа? Сколько страниц вы успели перевести?

– Две, – ответила тетя Ася.

Ребята поняли Ирку и тоже бросились тете Асе на выручку.

– Как две? – трагическим голосом сказал Броня. – Тетя Ася, что же вы, ведь уже четыре часа. Как же вы успеете сделать 20 страниц к завтрашнему дню?

– Ты прав, что-то я заболталась, – благодарно сказала тетя Ася. – Пойду-ка я поработаю.

– Конечно-конечно, дорогая, – величественно разрешила Гренадерша. – Мы с Ксюшей, пожалуй, пойдем.

– Мы вас проводим, – вскочили ребята и стали теснить Зинаиду Михайловну к дверям. – До свидания, приходите, правда, этот месяц у тети Аси ужасно занятой, ну а потом – милости просим.

Ошеломленная Гренадерша молча дошла до выхода и стала искать глазами тетю Асю, чтобы попрощаться. Но ребята загалдели, что обязательно передадут ей привет и захлопнули дверь перед самым Гренадершиным носом.

– Спасибо, – донесся из гостиной тети Асин голос.

Помыв посуду, все собрались на чердаке. Мальчики развалились на огромном дедовом диване без ножек с потрескавшейся кожаной обивкой, Ирка устроилась с удобствами на старом пружинном матрасе, облокотившись на кожаный валик от дивана. За дверью послышался жалобный вой Рики. Он из всех сил скребся, прося, чтобы его тоже впустили. Владик открыл ему дверь, и лохматый песик радостно вбежал и запрыгал между ребятами, всячески выражая свой восторг.

– Вот стерва, – от души сказал Броня.

– А ты – двоечник! – вспомнила про козу Ирка и захохотала. Рики прыгнул ей на живот, и заплясал на нем, разделяя ее веселье. Броня же надулся и заявил, что ему еще ничего не доказали, а потому – неизвестно, кто прав. Владик не находил слов от такой безграмотности.

– Давай тетю Асю спросим, – предложил он. Но Броня был очень обеспокоен тети Асиным переводом и отвлекать ее категорически не хотел. Он, Броня, не такой уж ребенок, чтобы самому не разобраться в таком пустяке и не объяснить некоторым очевидные вещи. Когда возмущенный Владик бросался к двери, чтобы спуститься вниз и крикнуть тетю Асю, Броня закрывал дверь своим телом, не допуская, чтобы тетю Асю побеспокоили. Такая горячая забота о тете Асе объяснялась тем, что Броня уже давно согласился с ребятами, но чувство собственного достоинства позволяло ему сдаваться лишь постепенно.

Ирка тем временем листала завалявшиеся на чердаке книги. Среди них попадались детские книжки тети Асиного детства. «Мойдодыр», «Чудо-дерево», с невероятно милыми картинками и неуклюжими детскими рисунками на полях. А вот и «Волк и семеро козлят»:

– Броня, смотри, убедился? – показала она двоюродному брату обложку книжки.

– Ничего не убедился, – сварливо возразил Броня. – «Козлята», может, и через «о» пишутся, а «коза», может, через «а». Может, у них чередование гласных.

– О господи! – Ирка полистала книжку. – Вот, смотри, «пошла коза в лес…» – видишь, Фома неверующий?

– Ну, вижу, – нехотя признал Броня, желавший только одного: чтобы от него отстали. – Коза, может, и через «о», а козел, может и через «а».

Последнее Бронино замечание вызвало такую бурю протеста, что он уперся еще сильнее.

– Вот вы мне найдите «козла», – твердил он, – тогда поверю.

– Сам ты козел, – в сердцах сказал Владик. – Ты – самый настоящий ка-а-зел.

– А ты – ко-о-зел! – заорал Броня, и Владик на секунду замешкался, не зная, как ему реагировать на орфографически правильного «козла».

– Из-за чего сыр-бор? – поинтересовалась возникшая в дверях тетя Ася.

– Из-за козлов! – захохотала Ирка. – Тетя Ася, скажите этому барану, как пишется слово «козел?»

– Это что, шутка? – растерялась тетя Ася, но вид набычившегося раскрасневшегося «барана» убедил ее, что ему действительно требуются пояснения. – «Козел», – вздохнула она, – пишется через «о», и сегодня после ужина я дам вам интересный диктант. Спорим, в нем вы все наделаете кучу ошибок.

– Я писать не буду, – заявила Ирка. – Я в школе все диктанты на «5» пишу.

– Уверяю тебя, деточка, тринадцать ошибок как минимум сделаешь на странице текста.

– Я? Вот увидите, максимум две.

– Увидим, – удовлетворенно улыбнулась тетя Ася. – А сейчас еще два часа продержитесь, и будем ужинать.

И она спустилась к своему переводу.

Ужинать расположились на веранде. Тетя Ася успела испечь пятиминутный пирог из ревеня. Владик не поленился натаскать сосновых шишек для самовара. Правда, ускорять процесс закипания самовара при помощи сапога тетя Ася не разрешила – за неимением сапога. У Ирки было странное чувство, будто время отмотало два столетия назад. Руки ее предков когда-то касались окружавших ее предметов, и их души, казалось, незримо присутствовали за столом. Она была уверена, что они также любили сидеть на веранде за вечерним чаем, ведя неспешные разговоры. Интересно, одобряют ли они, что их праправнуки продолжают их традицию и тревожат старинный самовар, скрипящее плетеное неизвестным мастеровым кресло и огромный дубовый стол, простоявший на этой веранде с самого тети Асиного детства. И, пожалуй, с детства тети Асиной мамы, подумав, уточнила тетя Ася.

– Подождите, я сейчас, – вдруг вскинулась Ирка и убежала в комнаты.

Тетя Ася задумчиво смотрела на деревенскую улицу. Большинство дачников уже отужинало, и почти в каждом дворе женщины мыли посуду. Собственно, у тети Аси было такое впечатление, что они приезжали из города на дачу исключительно, чтобы мыть посуду и стирать. А еще, чтобы раздраженно отказываться, когда их приглашали купаться, или сходить в лес, или покататься на лодке. Они, конечно, не могут бросить свои тазы, потому что должен же кто-нибудь заниматься делом. И их пристыженные мужья или дети уходили без них, сознавая при этом, что они зря коптят небо и сидят у своих жен на шее.

Тетя Ася умиротворенно прихлебывала душистый чай – спасибо Ирке, набрала смородиновых листьев, – не прислушиваясь к оживленному разговору детей. Вдруг она услышала их удивленные возгласы и обернулась. На веранде стояла Ирка в длинном белом платье и легкой белой косыночке на шее. Отделанный кружевами подол чуть пожелтел, но Иркина фигурка была так изящна, а старое бабушкино платье времен ее, бабушкиной, далекой молодости – так уместно на этой веранде, что все замолчали и некоторое время рассматривали Ирку, как существо из того, далекого мира. Ирка молча прошла к столу.

– Тетя Ася, – подал голос Броня. – А все эти вещи – они наши, фамильные?

– Фамильные, – улыбнулась тетя Ася.

– Тогда… – задумался Броня, – тогда давай позовем Клеопатру к нам чай пить.

– Ты рассматриваешь ее как нашу фамильную вещь? – расхохоталась тетя Ася.

– Ну, – попытался выразить свою мысль Броня, – типа того. Типа фамильной традиции. Они ведь, наверное, раньше гостей к чаю звали. Посылали за ними своих слуг, или как там.

– Ну, давай позовем, – сказала тетя Ася. – Только кто у нас будет слугой?

– Да ладно уж, давайте я схожу, – вызвался Владик, – раз нет слуги, чего уж там.

Все наблюдали, как фигурка Владика приближалась к дому Клеопатры Апполинариевны. Вот он постучал к ней в окошко, вот раздался ее громкий визг, и ответный вопль Владика. Через пару минут на крыльце, схватившись за сердце, показалась Клеопатра Апполинариевна и, поговорив с Владиком, скрылась в доме. Скоро она вышла опять, в огромной шляпе с чудовищным маком сбоку, и они оба направились к тети Асиному дому.

– Здравствуйте, – нараспев произнесла соседка, подходя к веранде. – Ну и напугал меня ваш племянник.

– Я сам со страху чуть в штаны не наделал, – проворчал Владик. – Как вы стали визжать…

– Так ведь… я ведь там, голубчик, как в осажденной крепости живу, все чего-то жду.

– Да будет вам, Клеопатра Апполинариевна, садитесь-ка чай пить, – приветливо сказала тетя Ася.

– Ох, деточка, какая красота, – восхищенно сказала Клеопатра Апполинариевна, заметив Ирку. – Какой вкус, – добавила она, рассмотрев кружева. – Правда, – объяснила она, – раньше это было утреннее платье. В нем девицы выходили к завтраку.

– Правда? – заинтересованно спросила Ирка. Предки стали казаться ей чуточку ближе, а Клеопатра Апполинариевна была как посредник между тем миром и этим.

Между тем вечерело, и с реки повеяло сыростью. Ирка ежилась в своем легком платье, но переодеваться ей не хотелось.

– Вы знаете, – проговорила, глядя на нее, Клеопатра Апполинариевна. – Я помню, у Елены Ильиничны была замечательная шаль. Она наверняка сохранилась где-нибудь. Кстати, здесь, в шкафу на этой веранде Елена Ильинична и хранила ее.

– Кто такая Елена Ильинична? – поинтересовался Броня.

– Бабушка вашей тети Аси. Я ведь уже пожилая дама, – улыбнулась Клеопатра Апполинариевна, – и помню то поколение. Правда, сама я тогда еще девчонкой была.

Ирка, затаив дыхание, подошла к шкафу. Если она сейчас его откроет и увидит шаль, значит неведомая ей Елена Ильинична сохранила шаль для нее, своей правнучки. Высохшие дверцы шкафа легко открылись, и, покопавшись на полках, Ирка вытащила удивительно мягкую теплую шаль кремового цвета. Она накинула ее себе на плечи.

– Она самая, – обрадовано сказала Клеопатра Апполинариевна. – Надо же, как хорошо сохранилась.

Ирка не спеша села к столу. Она представила себе, что прабабушка Елена Ильинична стоит рядом, и заботливо прикрывает ее плечи теплой шалью. Пожалуй, решила Ирка, надо более бережно копаться в старых вещах на чердаке.

Стемнело. От самовара, как от печки, веяло теплом, вокруг лампы над столом вились мошки, пирог был давно съеден, но расходиться не хотелось. Рики, объевшись пирогом, лежал у ног тети Ася потолстевшим брюшком вверх, и время от времени взвизгивал, прося его погладить. Тете Асе было жаль Клеопатру Апполинариевну, которой предстояло уйти с уютной веранды в свой темный одинокий дом. Она предложила ей переночевать у них, но Клеопатра Апполинариевна замахала руками.

– Что вы, голубушка, крысы голодные, да и тоскливо им будет ночью без меня.

Ирке стало жаль соседку, коротающую свою старость в обществе крыс.

Всей компанией они проводили Клеопатру Апполинариевну домой, убедились, что у нее все спокойно и отправились домой. Ирка, переодевшаяся в привычные джинсы и свитерок, вернулась к своему обычному веселому настроению.

– Эй, Лешка, – закричала она долговязому подростку, который встретился им почти у самого дома. – У тебя по кому траур?

Лешка, который жил с матерью через дом от них, действительно выглядел мрачновато – в черных брюках и свитере он слился с черными тенями от кустов. Вопреки обыкновению, Лешка не стал с ними зубоскалить. Торопливо поздоровавшись, он пошел к своему дому, открыл дверь ключом и молча скрылся за дверью.

– Странно, – удивился Броня. – Наказали его, что ли? Вряд ли он добровольно во все это оделся.

Тете Асе это тоже показалось странным. Лешка тщательно следил за модой и к одежде был очень придирчив. – Может, их обокрали, – предположила она.

– Прямо не Александровка, а Сицилия какая-то, и все за один вечер, – засмеялась Ирка. – Пожалуйста вам, и убийство, и ограбление.

Перед сном собрались в спальне Владика. Он ни за что не соглашался спать без «Бесовских забав», а всем хотелось их посмотреть. Ирка стала их медленно листать, а Броня с Владиком – вспоминать события сегодняшнего дня.

– Я тех мужиков в лодке недавно точно видел, – вдруг вспомнил Броня. – В супермаркете в Сосновке, точно!

– В супермаркете в лодке? – поразился Владик.

– Дурак, – разозлился Броня. – Те мужики, которых мы в лодке видели.

– Ты их видел в супермаркете? – догадался Владик.

– Я их по голосу и по панамкам запомнил.

– Ну и что?

– Они, наверное, мочить кого-то скоро будут, – сообщил Броня.

– Это еще почему? – удивилась Ирка.

– А слышали как он сказал? Надо, мол, его убрать.

– Кого?

– Откуда я знаю! Просто сказал – будем его ликвидировать. Забыли, что ли?

Ирка решила вернуть двоюродных братишек к действительности. Они оба обладали большой фантазией и жаждой приключений, и, если их не сдерживать, они могли натворить бед. Ирка вспомнила, что она старшая.

– Мальчики, вы опять фантазируете. Вам ужасно хочется, чтобы что-нибудь произошло. «Убрать» отнюдь не значит «мочить». Исключат кого-нибудь из какой-нибудь партии, вот и все.

Вездесущий Рики пробрался в спальню и, с разбегу прыгнув на кровать, свалил на пол тяжеленную книгу. Она упала обрезом вниз, раскрывшись посередине и примяв страницы.

– Рики, прекрати! – возопили Броня и Владик одновременно, поднимая книгу и пытаясь разгладить смятую страницу. На ней был изображен толстый человечек с огромным носом, который подносил к широко открытому рту бутылку с явным намерением ее выпить. Из-за его плеча выглядывал довольный чертик с рогами, зловредно усмехаясь. Рядом с чертиком бурлил на огне котел, в котором то ли варился для черта обед из грешника, то ли готовилась геенна огненная для алкоголиков. Автор книги, видимо, хотел изобразить наглядно, куда попадет после своего земного существования любитель горячительных напитков. Надпись под картинкой недвусмысленно гласила: «И в огнь вечный низвергнутся козлищи, поелику бесу зело угодны». – Почему в огнь? – возмущался Броня. – Если уж они бесу зело угодны, он должен их там как родных встречать, а не в огонь совать. Это что за гостеприимство такое! И опять козлищи, прямо кругом сегодня козлы.

– Но-но, – предостерегающе сказал Владик, – полегче про козлов.

Ирка сосредоточенно смотрела на картинку, что-то обдумывая.

– Ребята, у меня мысль! – воскликнула она.

– Ты решила бросить пить? Поздравляю, – съехидничал Броня.

– Бронька, ты умеешь варить брагу? – возбужденно глядя на него, спросила Ирка.

– Ты чего? – всерьез испугался Броня, отбирая у нее книгу. – Дай сюда, она на тебя плохо влияет.

– Слушайте, давайте проучим Гренадершу. Она меня своим чистоплюйством бесит, уже и Клео чуть ли не в алкоголики записала. Все у нее дурная компания, кроме нее самой.