Текст книги "Лучший иронический детектив"

Автор книги: авторов Коллектив

Соавторы: Марина Белова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

– Чужого учуял, – на бегу крикнул Саша, и помчался на его лай.

– Клеопатра Апполинариевна, вы в порядке? – бросились в дом тетя Ася с Натусей.

Ошарашенная Клеопатра Апполинариевна, которую крики застал в тот момент, когда она собиралась влезть в купальник, выскочила из спальни, стыдливо прикрываясь сброшенным платьем.

– Что случилось?

– Ничего, – ответила Натуся, наступая на ногу тете Асе. – Мы подумали – вдруг вас в доме кто-то ждал.

– Все в полном порядке, – благодарно ответила Клеопатра Апполинариевна.

Прихрамывая, тетя Ася побежала к малине, чтобы помочь Саше. Рики по-прежнему в крайнем возбуждении носился у малины, а Саша метался за ним, то и дело бросаясь в кусты и никого в них не замечая. Когда к нему подбежала тетя Ася, они стали метаться вдвоем, пока Рики не шмыгнул, наконец, в узкий просвет между двумя кустами. Саша, встав на четвереньки, бросился за ним, на ходу крикнув тете Асе, чтобы она ждала его у кустов. Рики ожесточенно копал под малиновым кустом в глубине зарослей, и оттуда выскочил большой крот. Спасаясь от Рики, крот побежал прямо под ноги тете Асе. Та завизжала от неожиданности, и на выручку к ней бросились все остальные, включая Клеопатру Апполинариевну в бирюзовом купальнике. Некоторое время все молчали, наблюдая визжащую тетю Асю и Сашу, который, стоя на четвереньках, высунул из кустов свою сердитую исцарапанную физиономию. Успокоившийся Рики мирно прилег в тени куста, с невинным любопытством глядя на взъерошенных детективов.

– Асенька, – наконец сказала Клеопатра Апполинариевна, – зачем же ты Сашеньку в кусты загнала?

Тетя Ася, наконец, замолчала и махнула рукой.

– Пошли на пляж, – сказала она печально.

Ирка с Броней, идя позади всех, хихикали всю дорогу до пляжа. Клеопатра Апполинариевна, забыв от полноты впечатлений надеть что-нибудь поверх купальника, неторопливо вышагивала в нем по деревенской улице под руку с Натусей, мило болтая о разных рецептах приготовления кваса.

На пляже собрался весь местный бомонд. Профессор Захар Ильич в широченных трусах и шляпе стоял у воды, пробуя ее ногой. Он мучительно решал, хочется ему в воду или нет. Услышав сзади себя голоса, он оглянулся и широко улыбнулся, увидев тетю Асю и всех ее подопечных.

– Добрый день, милые дамы. Саша, с приездом. И вас выманило на природу летнее солнышко?

– Да вот, – неопределенно сказал Саша, – отдыхаем изо всех сил.

– Ну что, – отошел от воды Захар Ильич, – молодежь – в воду, а мы, старики, погреемся на бережку?

– Нет и нет! – решительно заявила тетя Ася. – На бережку пусть молодежь греется, если хочет, а я окуну свои старые косточки в вожделенную прохладу.

Захар Ильич с сомнением поглядел на воду, соглашаясь, что она прохладная, но не чувствуя никакого вожделения. Мимо него шумно, разбрасывая брызги, вошла в воду Клеопатра Апполинариевна.

– Ах, хорошо, – зычно радовалась она, присев, а потом поплыла. За ней, решив не оставлять ее без присмотра, поплыла тетя Ася. Захар Ильич, медленно и высоко поднимая ноги, вошел в воду по колено.

Саша с Натусей, не чувствуя никакого уважения к его сединам, с разбегу помчались в воду, обдав его веером брызг.

– Захар Ильич, – позвала его Натуся, вынырнув из воды рядом с ним. – А вы умеете плавать?

– Ну… когда-то, в молодости.

– Так поплыли, – обрадовалась она и потянула его за руку.

– Я… видите ли… – заволновался профессор, но Натуся уже кричала, чтобы Владик отнес на берег профессорские часы и шляпу, а Саша хохотал, глядя, как, оказавшись в воде, Захар Ильич судорожно стал грести по-собачьи, вытаращив глаза и надув щеки.

– Не так, Захар Ильич. – Саша подставил руку под его живот и Захар Ильич успокоился. – Вы наслаждайтесь. Просто расслабьтесь и не спешите.

– За-а-рик, ты забыл про свой ревматизм, – кричала с берега его жена, но Саша шел по дну рядом с ним, поддерживая его под живот.

– А ведь в самом деле, знаете ли, – удовлетворенно пыхтел профессор, – вода, знаете ли… источник бодрости – буль-буль, – и здоровья.

Саша помог ему выбраться на берег.

– Не волнуйтесь насчет ревматизма, Нина Федоровна, – сказал он его жене. – В таком горячем песке ревматизму не остается шансов.

И он поплыл догонять отплывших далеко от берега тетю Асю с Клеопатрой Апполинариевной.

В это время из-за камышей за излучиной реки за ними внимательно наблюдали чьи-то глаза. «Подплыть незаметно, нырнуть… дернуть под водой за ноги – мгновенная смерть, и даже не вскрикнет». Человек тихонько поплыл брассом, стараясь плыть бесшумно, когда заметил подплывающего к двум пожилым женщинам молодого мужчину. Он что-то кричал им и махал руками. Подплыв совсем близко, он что-то сказал, и они все повернули к берегу.

«Сорвалось», – с отчаянием подумал человек, – «а времени почти не осталось».

Ничего не подозревающая троица выбралась на берег. Клеопатра Апполинариевна вытащила карты из недр своей сумки.

– Захар Ильич, Нина Федоровна – присоединитесь? – предложила она, тасуя колоду.

– В карты? – плохо скрывая презрение, переспросил Захар Ильич.

– А как развлекались в перерывах между охотой древние скифы? – спросила его тетя Ася, вкладывая карты ему в руку.

– О, они изобретали для этого множество… – оживился профессор.

– Крести козыри, – перебила его Нина Федоровна.

– Позвольте, позвольте, – задумался профессор. – А мы вас десяточкой… ах, вы так? А мы вас – валетиком.

– Эх, Захар Ильич! – спустя пять минут воскликнула Ирка. – Проиграть с козырным тузом на руках!

– А еще профессор, – высунулся Броня.

– Нет, позвольте, – заволновался Захар Ильич. – Я неправильно рассчитал, но теперь я понял… так, позвольте еще раз.

– А давайте теперь на желание, – предложила Ирка. – Кто проиграет, будет бегать по пляжу и кричать: «Я хочу сырого мяса».

– Сама и проиграешь – предположил Владик.

Спустя пять минут, к огромному восторгу Владика и Брони, профессор скромно шептал: «Я хочу сырого мяса».

– Не так, – с хохотом учил его Броня. – Вот смотрите.

Он вскочил и, мчась по пляжу и, воздевая к небу руки, кровожадно закричал:

– Я хочу сырого мяса!

– Я хочу сырого мяса! – присоединился к нему Владик.

– А вы, профессор? – улыбаясь, спросил Саша.

Через секунду вся компания, к немому изумлению отдыхающих, носилась по пляжу, хрипло требуя сырого мяса. Гренадерша, купавшая в реке маленькую Ксюшу, сначала открыла рот, чтобы что-то сказать, но потом снова закрыла. Она пока побаивалась читать свои нотации, опасаясь, что ей припомнят ее «самогонный период».

Человек в кустах в отчаянии наблюдал, как они веселятся. Не было никакой надежды подобраться к Клеопатре Апполинариевне, когда ее ни на секунду не оставляет одну целая толпа народа. Человек вылез из укрытия и, не оглядываясь, зашагал в сторону Жуковского.

Возвращаясь с пляжа, про опасность забыли. Владик вынужден был признать, что со взрослыми, оказывается, ходить на пляж бывает весело.

– А здорово, тетя Клео, что вы у нас живете, – подняв к ней серьезную мордочку, сказал Владик. – Теперь у нас и вы, и Саша, и Натуся, и еще приедут… – давно у нас такого лета классного не было.

– Да уж, – философски заметила Натуся. – Нет худа без добра. Не печальтесь, тетя Клео. Мы вас в обиду не дадим. Категорически.

В этот ясный теплый вечер, среди людей, которые стали ей на время настоящей семьей, Клеопатре Апполинариевне так хотелось в это верить!

Когда на веранде зажгли лампу и стали пить чай с пирогами, она готова была сказать преступникам «спасибо» за замечательные вечера, которые они ей подарили в этом старом доме.

Витя и Паша, ребята из туристического центра, приехали утром. Чтобы невидимые преступники не связали их присутствие с Клеопатрой Апполинариевной, ребята отправились с автобуса прямо на пляж, где, как бы случайно, встретились с загорающими там Сашей и Натусей.

– Ваши планы? – был их первый вопрос.

– Провокация. Как можно больше провокаций и надежная защита, – не моргнув глазом, ответила Натуся.

– Уточняем, – басом сказал Паша. – Что имеется в виду под словом «провокация»?

– Создание ситуаций, когда преступник думает, что он может без помех осуществить свои планы.

– Понял, – кивнул Витя. – без лишних слов, используем возможную жертву как живца.

– Если без лишних слов – то да, – вздохнула Натуся.

– Вы уже продумали первую провокацию? – рассеяно глядя в облака, поинтересовался Паша.

– Да. Их надо выманить из деревни. Клеопатра Апполинариевна получит письмо, в котором будет содержаться приглашение, скажем, к родственникам в город. Пусть она едет поездом – так мы предоставим преступникам больше возможностей. Они, или он, должны решиться ликвидировать ее по дороге. И тут мы должны взять его или хотя бы разглядеть.

– Мне кажется, – вмешался Саша, – что они захотят рискнуть где-нибудь на вокзале, например, толкнуть ее под поезд.

Натуся вдруг пришла в ужас. Она только сейчас по-настоящему осознала всю опасность, которой они собираются подвергнуть Клеопатру Апполинариевну.

– Они ее убьют, – прошептала она. – Это слишком большая ответственность. Вдруг мы не сможем…

– Пусть она решает сама, – предложил Витя. – Насколько я понял, в противном случае будет все то же самое, только она не будет знать, откуда ей грозит опасность, и ее никто не будет охранять, поскольку вся эта история может тянуться неопределенно долгое время.

– Не с того конца мы действуем, – рассуждала вслух Натуся. – Нам бы причину понять, почему ее хотят убить, и тогда станет ясно – кто.

– Вот заодно и узнаем причину.

Саша показал ребятам фотографии Сергея Николаевича и Валентина Юрьевича и, договорившись «случайно» встретиться вечером в лесу, собирая грибы, заговорщики расстались.

Дома Натуся, запинаясь на каждом слове, изложила Клеопатре Апполинариевне план действий. – Но лично мне кажется, – добавила она, – что все это – ужасно опасное безумие.

Саша с тетей Асей вопросительно взглянули на бедную Клео.

– Что вы об этом думаете? – тихо спросила ее тетя Ася.

– Я думаю, – так же тихо ответила бравая старушка, – что больше ничего и не придумаешь. Надо же, в самом деле, вынуждать их на какие-то действия.

– Вы понимаете, что в этом случае вы оказываетесь с ними лицом к лицу? Хоть ребята и будут вас охранять, но они же дилетанты.

– Асенька, – помолчав, ответила Клео. – Я ведь уже старая, чего мне бояться? Детей нет, без меня никто не пропадет. Поэтому я ничего не боюсь. А если я буду просто сидеть и ждать у моря погоды, то мне будет гораздо страшнее.

– Все же надо поставить в известность милицию. Пусть охраняют.

– Да не будут они охранять, – фыркнул Саша, – скажут, чтобы мы ничего не предпринимали и ждали результатов действий Михалыча. Кончится тем, что мы с Натусей и Витя с Пашей вынуждены будем уехать рано или поздно – работать-то надо, все-таки, – а вы останетесь тут без охраны и в полной неизвестности.

– Подумайте, Клео, – убеждала ее тетя Ася. – Вы можете жить тут у нас хоть всю жизнь. А кончится лето – мы вас в город заберем.

– Ах, Асенька, – вздохнула Клео. – Спасибо, голубушка, но эта неизвестность так угнетает, что я, право, лучше бы рискнула. Кстати, а к кому я еду в город?

– Как к кому? К родственникам.

– Понимаете, Сашенька, – развела руками Клеопатра Апполинариевна. – Нету у меня в городе родственников.

– А где есть?

– Нигде, – улыбнулась она.

У тети Аси сжалось сердце. Как она сама до сих пор не догадалась? Если бы родственники были, Клеопатра Апполинариевна давно бы обратилась к ним за помощью.

От грустных мыслей, как всегда, отвлекли Ирка с Владиком, вернувшиеся с заднего двора, где они играли в бадминтон.

– Где Бронька? – поинтересовался Владик.

– Угадай с трех раз, – улыбнулась тетя Ася.

– Скамейку ставит во дворе, – догадался Владик.

– Уже второй столбик. Скоро сможем сидеть на ней. Нечего смеяться, Ирка, – добавил Саша, – завтра будет готова, ей-богу.

– Ты уж расстарайся, – попросила Ирка.

– Я и расстараюсь. То есть он сам, – поправил себя Саша под общий смех.

– Ладно, ребята, он же старается, – с упреком сказала тетя Ася. – Сами бы попробовали без опыта.

– Малины хочу, – потребовал Владик.

– Ой, кстати, – спохватилась Клеопатра Апполинариевна. – Малина-то осыпается, батюшки! Асенька, сколько бы вы варенья за зиму наварили. Надо собрать хоть пару бидончиков, детки!

Ирка замялась.

– Я думаю, если я буду в своей одежде…, – сказала она.

– Я тоже так думаю, – сказал Саша. – Я думаю, мы возьмем Броню и пойдем туда с Клеопатрой Апполинариевной. И малинки наберем, и письмо из почтового ящика вынем.

– От кого письмо? – удивилась Ирка. – Откуда вы знаете, что там лежит письмо?

– Действительно, – рассердилась тетя Ася. – Несерьезный вы с Натусей народ. Ничего до конца не продумали, а туда же – письмо, письмо!

Натуся молча кивнула в сторону детей. Это, естественно, не осталось незамеченным и Натуся вынуждена была заткнуть уши.

– Как вы можете от нас скрывать? – кричала Ирка.

– После того, как мы вам так помогли, – поддержал ее Владик.

– Вы без нас все равно не справитесь, – убеждала Ирка.

– Сами говорили, что мы должны быть заодно, – взывал к совести взрослых Владик.

– Вы что, им все рассказываете? – удивилась Натуся.

– Скорее, они нам рассказывают, – призналась тетя Ася. – Они у нас стоят у истоков событий.

– Пока еще рассказываем, – подчеркнула Ирка. – Пока вы нас держите в курсе, мы вам тоже рассказываем. А если вы будете что-нибудь от нас скрывать, мы предпримем свои действия, и тогда посмотрим, кто первый…

– Ирка, не сходи с ума, – в ужасе воскликнул Саша. – И не вздумай вкладывать эти крамольные мысли в мальчишеские головы. Никто от вас и не собирался ничего скрывать. Сейчас придет Бронька и я вам все расскажу.

– Нет, я с вами с ума сойду, – схватилась за голову тетя Ася. – Что ты расскажешь? От кого письмо? Кто пригласит Клеопатру Апполинариевну? Куда и к кому она поедет? Где ваша легенда, мать вашу! – совсем потеряла терпение она.

– Мать, ты о ком? – удивился Саша.

К счастью, в этот момент в дом вошел усталый и довольный Броня, вбивший в землю второй столбик для скамейки.

– Бронислав, иди мыть руки немедленно!

– Броня, иди сюда на военный совет, – одновременно скомандовали тетя Ася и Саша.

Броня застыл, недоуменно вертя головой.

– Давай быстрее, – нетерпеливо повторили они опять хором.

Броня сделал шаг к ванной, потом подошел к Саше.

– Руки! – потребовала тетя Ася.

– Ну давай, мой быстрее руки, – согласился Саша, – и быстрее сюда.

Когда Броня с чистыми руками вернулся в гостиную, там полным ходом шла дискуссия.

– Какая разница, – кипятилась Натуся. – вложим в почтовый ящик любой старый конверт, и пусть едет. Объявит, что к родственникам, а потом вернется обратно.

– А если они проверят? Будут следить за ней в городе? Не может же она приехать на вокзал, пересесть на обратный поезд и уехать.

Броня немедленно ввинтился между спорщиками.

– Кто приехать? Кто уехать? – переспросил он.

Саша вкратце изложил ему план. Клеопатра сидела на диване и покорно слушала, как решается ее судьба. План был всем хорош, только страдал полным отсутствием конкретных деталей, которые делали бы его осуществимым.

– Стоп, – сказал Броня. – А почему надо ехать к родственникам? Ведь ее может вызвать какая-нибудь организация.

– Газпром, например. Или Министерство пищевой промышленности. По поводу рецептов приготовления кваса, – хмыкнул Саша.

– Почему Газпром? Пусть ее вызовет… посольство Израиля, например.

– Почему Израиля? – оторопела тетя Ася.

– А представляешь, как они-то удивятся, – объяснил Броня.

– Броня, ты гений! – воскликнул Саша.

– И мне прямо идти в посольство Израиля? – уже ничему не удивляясь, поинтересовалась Клеопатра Апполинариевна.

– Скажите спасибо, что они вас еще дальше не отправили, – негодующе хмыкнула тетя Ася. – Саша, ну ладно, Броня – еще ребенок, а вот ты… ты авантюрист!

– Это потому, что я твой сын, – объяснил Саша.

– Знаете, Асенька, – робко откашлялась Клеопатра Апполинариевна. – В этом и вправду что-то есть. Во всяком случае, кто-то очень удивится.

Первыми удивились Паша и Витя, когда, встретившись на условленной поляне с Сашей и детьми, они услышали, куда едет Клеопатра Апполинариевна.

– Уточняем. Почему именно Израиль? – пробасил Паша.

– Черт его знает, – пожал плечами Саша. – Посольство США, на мой взгляд, уж слишком обязывает.

После чего Владик нашел пень с опятами, и вся детективная компания облепила его, увлеченно собирая опята в корзину. Владик, не забывая наполнять корзину, сидел на корточках рядом с дядей Сашей и мечтал о том, как он станет знаменитым сыщиком. В его мечтах, правда, не было места милицейской школе, или юридическому факультету, зато была блестящая поимка преступников, угрожавших Клеопатре Апполинариевне, повышение по службе, горячая благодарность спасенных людей. К тому времени, как корзина наполнилась, Владик успел дослужиться до генерала, достиг пенсионного возраста, но рыдающие коллеги уговорили его не покидать их ряды.

– Пора домой, – заторопила увлекшихся грибников Ирка. – Посмотрим, как там Клеопатра Апполинариевна справилась.

Пока они находились в лесу, Клеопатра Апполинариевна должна была сходить к почтовому ящику и изобразить удивление и трепет при виде длинного голубого конверта, который она должна была незаметно опустить в щель и вынуть из ящика. Конверт пришлось склеить самим из голубой бумаги, так как в доме такого не нашлось, а покупать его побоялись, чтобы не привлекать к себе излишнего внимания. Потом Клео должна была рассказать всем знакомым, что она неведомо зачем уезжает в Москву в израильское посольство. После такой предварительной работы на следующее утро она должна была покинуть Александровку через вокзал, на котором ее, при благоприятном стечении обстоятельств, должны были столкнуть под поезд. И вот тут-то Паша с Витей должны были проявить себя – помешать покушению и схватить преступника.

Когда Саша с детьми вернулись в деревню, они за две улицы до тети Асиного дома поняли, что Клеопатра Апполинариевна произвела полный фурор. Первой их встретила Федотовна.

– Клеопатра-то ваша в Израиль уезжает. То-то вы ее семь ден обхаживали, небось денег вам теперь оттуда пришлет, или фруктов каких. А еще говорят, золото там дешевое. А я давно гляжу – нос-то у нее чисто как у этого, у Абрамчика.

– Какого такого Абрамчика? – удивилась Натуся. – У нее прямой римский нос.

– Во-во, – подтвердила Федотовна. – Именно что римский. Говорю же, не наш у нее нос!

Избавившись от Федотовны, Саша попал в объятия Гренадерши. Саша с детства боялся ее до дрожи, поэтому поспешил было пройти мимо нее, торопливо поздоровавшись. Но не тут-то было. Гренадерша, завидев Сашу, еще издали трубно поздоровалась и остановилась, поджидая, пока он подойдет поближе.

– Добрый вечер, – поприветствовала она всех. – Ах, сколько грибов. Замечательно, весьма. Вы, наверное, решили перед отъездом побаловать нашей местной едой Клеопатру Апполинариевну? Очень трогательно. Вы знаете, – неслась она дальше, не позволяя никому вставить ни слова, – а я ведь давно знала, что она собирается уезжать, но, так сказать, хранила ее секрет. А со мной она еще в прошлом году поделилась. Я очень рада за нее, весьма.

Клеопатра Апполинариевна вышла в холл встречать вернувшихся грибников с гордой улыбкой на устах, но Саша опередил ее:

– Поздравляю с отлично проделанной работой. Я уже в курсе.

– Откуда? – удивилась Клеопатра Апполинариевна.

– По радио объявили, – усмехнулся Саша. – Вся деревня уже знает то, что мы хотели сообщить, и даже больше. Тетя Клео, не забудьте регулярно присылать нам фейхоа из Израиля. Зинаида Михайловна за вас рада и давно была в курсе.

Саша побежал на кухню, и, пока он делал рейд в холодильнике и кухонных шкафчиках, Клеопатра Апполинариевна забрасывала его вопросами. Ее несколько обеспокоила такая сверхосведомленность соседей, но Саша был доволен, и, кроме того, голоден. Поэтому он не способен был говорить ни о чем, кроме ужина. Тетя Ася, услышав Сашин голос, оторвалась от компьютера и побежала его кормить. В коридоре она споткнулась о корзину с грибами, и лицо у нее вытянулось.

– Санька, ну сам подумай, когда мне заниматься грибами?! Их же чистить два часа.

– Ну, выброси, мамуля, я не обижусь, – жизнерадостно предложил Саша.

– Так жалко же.

– А ты Натусе подсунь. Ей не жалко будет, а ты отвернешься.

На стук вилок и чашек в кухню потянулись все домочадцы. «Как будто прощаемся с Клеопатрой Апполинариевной», – с грустью подумала Ирка, видя, что взгляды всех собравшихся за столом были обращены в ее сторону. Завтра утром Клеопатре предстояло отправиться в путь, в неизвестность, но, казалось, этим были обеспокоены все, кроме нее. Она с аппетитом жевала пирог с капустой и рассуждала о превратностях судьбы.

– Надо же, – поражалась она. – Ни одного еврея за всю жизнь не знала, и вдруг еду в посольство Израиля. Да еще вся деревня считает, что я туда эмигрирую. Эх, хоть какого-нибудь еврея в предках найти – может, я и вправду бы туда уехала.

– Как же вы без своего сада, Клеопатра Апполинариевна? – улыбнулась Ирка.

– А там, говорят, вся страна сплошной сад. Лежала бы я сейчас на берегу Мертвого моря, а кругом дельфины скачут, апельсины растут.

– Дельфины в Мертвом море не скачут, там соли слишком много, – расхохоталась тетя Ася. – Бандитов в Израиле еще больше чем здесь, так что вы, Клео, ничего не потеряли. Давайте лучше выпьем за счастливый исход нашей завтрашней авантюры.

Наутро Клеопатра Апполинариевна вышла из дома рано. Провожать ее не пошли, боясь, что преступник не подойдет к ней, испугавшись толпы провожающих. Клеопатра Апполинариевна медленно шла вдоль состава. Перрона на этой станции не было, и в вагон надо было забираться, карабкаясь вверх по неудобным крутым ступенькам. Клеопатру Апполинариевну это успокоило, так как не было возможности столкнуть ее сверху вниз под колеса. Вряд ли преступник толкнет ее здесь под поезд, потому что легко было удержаться на ногах, ухватившись за стенку вагона. Поэтому Паша, который «вел» ее на этом отрезке пути, был спокоен и держался от нее в отдалении, не теряя ее из виду.

В поезд, как они и думали, сели без проблем. Паша сел с ней в один вагон. Он выбрал место позади Клеопатры Апполинариевны, за три кресла от нее. Мужественная старушка сидела у окна и ждала развития событий. Ей совсем не улыбалось ехать спокойно до самого города. Подождав станции, она, обмахиваясь газетой, пошла в тамбур. Там она встала недалеко от дверей и стала делать вид, что наслаждается пейзажем… Чертыхнувшись, Паша выпрямился и стал напряженно вглядываться в пассажиров. Никто не тронулся с места. Выждав пять минут, Паша не спеша последовал за ней. Выйдя в тамбур, он с облегчением увидел Клеопатру Апполинариевну, которая стояла в полном одиночестве.

– Клеопатра Апполинариевна, – зашипел он на нее. – Вы что творите?

– Провоцирую, – так же сердито прошипела в ответ Клеопатра Апполинариевна. – Ты что, забыл, зачем мы едем?

– Поймите вы, – в полный голос заговорил Паша. – Если вы будете здесь одна, он за секунду выбросит вас отсюда как цыпленка, а если здесь буду находиться я, то он, естественно, никак себя не обнаружит. Какой вариант вы предпочитаете?

– А ты спрячься в туалете, и подглядывай, – предложила Клеопатра Апполинариевна.

Паша попробовал установить наблюдение из вонючего туалета. Это оказалось непросто. Когда он прикрывал дверь так, чтобы оставалась узенькая щель, ему было видно лишь дверь, ведущую в их вагон. Если он открывал ее пошире, ему приходилось придерживать ее руками, и когда вагон трясло, его качало вместе с дверью. Промучавшись несколько минут, он вышел из туалета как раз в тот момент, когда в тамбур из соседнего вагона вошел Валентин Юрьевич. Хотя он был без панамки и одет совсем не так, как на фотографии, Паша сразу его узнал. Не взглянув на него, Паша вернулся в вагон и остановился у дверей, прислушиваясь. Звуков борьбы не было слышно, и он решил было вернуться обратно в тамбур, но дверь открылась и в вагон вошла Клеопатра Апполинариевна.

– Струсила, – шепнула она, проходя мимо него к своему месту.

Они уселись на свои места. Через минуту в вагон вошел Валентин Юрьевич. Клеопатра Апполинариевна и Паша внимательно смотрели в окно. Валентин Юрьевич не спеша прошел по вагону и, не найдя свободного места, перешел в следующий. Паша внутренне собрался, ощутив, что поездка может оказаться не напрасной. Он размышлял, доверить ли охрану Клеопатры Апполинариевны в городе Вите, или же доехать до посольства и продублировать его там. Поколебавшись, он решил, что Вите может понадобиться его помощь.

Наконец, замелькали пригородные дома. Поезд медленно втянулся на вокзал и остановился. Паша постарался выйти одновременно с Клеопатрой Апполинариевной и «провести» ее вдоль состава. Она благополучно дошла до здания вокзала, где ее уже поджидал Витя.

Паша тут же отстал и, поймав такси, поехал к зданию посольства. Клеопатре Апполинариевне предстояло добираться общественным транспортом. Она не спеша шла по улицам, подолгу задерживалась на перекрестках, и Витя следовал за ней в некотором отдалении. Он тоже узнал Валентина Юрьевича и был настороже. Валентин Юрьевич, очевидно, пребывал в нерешительности. Пережидая светофор на переходе, он несколько раз вплотную подходил к Клеопатре Апполинариевне. Один раз он даже приподнял руки, как будто собираясь толкнуть ее на дорогу, но тут же опустил их обратно. Он так нервничал, что не замечал вплотную следовавшего за ним Витю, не сводя глаз с Клеопатры Апполинариевны. Так, следуя друг за другом, они доехали до израильского посольства. Витя немного занервничал, не зная, что Клеопатра Апполинариевна предпримет дальше. Войти запросто в посольство невозможно – не такое это учреждение, чтобы туда пропустили человека с улицы. Однако Клеопатра Апполинариевна, не колеблясь, подошла к входу и заговорила с молодым человеком, который как из под земли вырос перед ней, когда она подошла к самому зданию. Витя с удивлением наблюдал, как Клеопатра Апполинариевна что-то сказала ему, и он выслушал ее, округлил глаза и без звука пропустил ее в здание, пройдя в него следом за ней. Валентин Юрьевич, уже не прячась, нервно ходил перед посольством взад-вперед. К нему подошли два человека в белых еврейских тюбетейках. Витя удивился, каким образом они держатся у них на головах. «Как будто гвоздями прибиты», – подумал он. Они что-то резко сказали ему, и он, энергично жестикулируя, им ответил. Один из них, вытащив мобильный телефон, стал тыкать в кнопки, и тогда Валентин Юрьевич, досадливо махнув рукой, перешел на другую сторону улицы.

Наконец, спустя примерно полчаса, Клеопатра Апполинариевна показалась в дверях посольства. Валентин Юрьевич тут же помчался к ней и пристроился сзади. Троллейбусная остановка была рядом, и Клеопатра Апполинариевна отправилась туда ждать троллейбус. Она делала вид, что никого не замечала, и даже не поворачивала головы, чтобы не встретиться глазами с Валентином Юрьевичем, который нервно курил чуть в стороне. Когда подошел троллейбус, Валентин Юрьевич, бросив сигарету, бросился к нему и оттолкнув Клеопатру Апполинариевну, поднялся на ступеньки первым. Когда Клеопатра Апполинариевна поднялась следом за ним на верхнюю ступеньку, Валентин Юрьевич, неловко повернувшись, локтем толкнул Клеопатру Апполинариевну с такой силой, что она упала с верхней ступеньки назад спиной прямо на Витю. Он подхватил ее и еле успел вытащить ее ноги из троллейбуса, пока водитель не закрыл двери. Валентин Юрьевич же спокойно пошел по проходу искать место, как будто бы ничего не случилось. Когда троллейбус отъезжал от остановки, он оглянулся, и, увидев живехонькую Клеопатру Апполинариевну, поднимающуюся на ноги с Витиной помощью, замер у окна.

– Вот сволочь водитель, – возмущался Витя, убедившись, что с Клеопатрой Апполинариевной все в порядке. – Ему хоть человека убей, ни за что не остановится.

Клеопатра Апполинариевна молчала. Колени у нее сделались ватными, и ей вдруг все стало безразлично. Она увидела Пашу, который бежал к остановке со стороны газетного киоска, и улыбнулась ему.

– Вы меня спасли, – благодарно сказала она. – Если бы не Витя, лежала бы я тут с разбитым черепом.

– Но чего мы добились? – с горечью сказал Витя. – На месте преступления его не схватили, и он от нас улизнул, чуть вас не убив. И к тому же он нас обоих с Пашкой уже засек.

– Что-то мы не рассчитали. Если бы мы его схватили, нам все равно пришлось бы его отпустить. Мы бы даже свидетелей не нашли. Посмотрите, в троллейбусе никто и не заметил, что он ее толкнул.

– Не переживайте, – бодро сказала Клеопатра Апполинариевна. – Зато мы теперь знаем преступника в лицо.

– Но по-прежнему не знаем, где его искать, и по-прежнему его не уличили в совершении преступления, – сокрушенно вздохнул Паша. Ему было досадно, что он ничего не смог сделать. С другой стороны, было стыдно перед Натальей Владимировной. – Из милиции бы нам кого-нибудь толкового, – тоскливо сказал он.

– Да брось расстраиваться, Пашка, – сказал Витя. – В следующий раз мы с тобой возьмем его за жабры – пусть колется, чего ему надо.

– А если не захочет колоться? – сомневался Паша.

– Применим спецсредства, – решительно сказал Витя, весьма туманно представляя себе, что это такое.

– Ну, разве что спецсредства, – насмешливо ответил Паша.

Возвращаясь домой, Витя с Пашей уже открыто охраняли Клеопатру Апполинариевну, не отпуская ее от себя ни на шаг.

Все оказались дома – ждали новостей. Первыми их увидели Саша с Броней, терзавшие скамейку во дворе. Они начали прибивать доску для сидения, когда увидели Клеопатру Апполинариевну, вышагивающую между Пашей и Витей. Броня понесся в дом, сообщить, что она вернулась живая и невредимая, а Саша пошел им навстречу.

У тети Аси отлегло от сердца, когда Броня прибежал к ней на кухню и сообщил, что Клео вернулась. Она с утра мучалась угрызениями совести и корила себя за то, что допустила эту рискованную поездку. Сосредоточиться на переводе у нее не получилось, и она и все утро чистила вместе с Натусей грибы.

– Клео, дорогая, – нежно обняла она храбрую старушку. – Я вас никуда больше не отпущу.

Она взглянула на понурых Пашу с Витей, и с женской тактичностью не стала их ни о чем расспрашивать.

– Ребятки, вы совершенно измучены. Быстренько руки мыть, и пошли обедать. У нас сегодня великолепный грибной день. Мы с Натусей старались.

– Какой обед? – возмутился Саша. – А как же… они же ни черта не рассказали…

Но тетя Ася быстро вытолкала его из холла на кухню.

– Мать, ты чего? Пусть расскажут сначала…

– Санька, ты посмотри на них. С первого взгляда видно, что у них ничего не получилось. Пусть отдохнут, поедят жареных грибочков. И потом сами все расскажут.