Текст книги "Верховный суд СССР"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)

Главное управление стало заниматься ведением антисоветской пропаганды, формированием казачьих частей из изменников Родины, отошедших вместе с немецкими войсками на запад. По указанию немцев был создан из казаков – изменников и белоэмигрантов так называемый казачий стан, который должен был объединить всех белоказаков для борьбы против Советского Союза. Походным атаманом этого «стана» Краснов с согласия немцев назначил изменника Родины Доманова, в прошлом сотника деникинской армии. За преданную службу он, так же как и Семен Краснов, был произведен в чип генерал-майора и награжден многими немецкими орденами и медалями.

По приказу немецкого командования вооруженные казачьи отряды «стана», возглавлявшегося Домановым, вели бои против белорусских партизан и частей Советской Армии, а затем в 1944 году, после изгнания захватчиков, весь «казачий стан» был переброшен в Северную Италию, где вместе с немцами участвовал в подавлении партизанского движения.

Оккупировав часть советской территории, гитлеровское командование предприняло шаги к созданию так называемых добровольческих национальных формирований из числа военнопленных, изменников и разного рода контрреволюционеров. При этом оно преследовало определенные политические цели, стремясь показать неприязнь народов СССР к советскому строю и их готовность добровольно вести борьбу за его свержение. Особые надежды возлагались на казачество: считалось, что обещание возвратить прежние привилегии сделает его верным слугой германского фашизма в выполнении преступных военных планов.

Фашисты стянули со всех фронтов и из оккупированных стран отдельные разрозненные белоказачьи части, собрали в Европе белогвардейцев-эмиграитов и сформировали на территории Польши казачью добровольческую дивизию, в значительной мере «разбавленную» немцами, которые занимали почти все командные посты. Командиром дивизии был назначен эсэсовец генерал фон Панвиц, еще до этого «отличившийся» расправами и насилием над мирным населением временно оккупированной советской территории. В сентябре 1943 года дивизия Панвица была отправлена в Югославию для борьбы с партизанами.

Панвиц дал следующие показания на суде: «Перед отъездом в Югославию я был принят начальником штаба ОКВ генералом Иодлем, который предоставил мне полную свободу действий в Югославии не только в борьбе с партизанами, но и в проведении репрессий против мирного населения. Я руководствовался также секретными приказами верховного командования, которые предоставляли командирам немецких воинских частей право сжигать деревни, репрессировать мирное население, выселять его из отдельных районов по своему усмотрению, расстреливать и вешать без суда пленных партизан. В районах, где появлялись части моей дивизии, под видом борьбы с партизанами вешались и расстреливались мирные жители, сжигались дотла целые деревни, грабилось население и насиловались женщины».

Летом 1944 года, после покушения на Гитлера, казачья дивизия Панвица, как и все тыловые войска, стала подчиняться лично Гиммлеру и по его указанию была развернута в корпус СС, который продолжал вести бои против югославских партизан, а затем и против частей Советской Армии до дня капитуляции гитлеровской Германии.

Активную помощь в формировании дивизии (а затем и корпуса), в антисоветской обработке казаков оказывали Панвицу Краснов, Шкуро и другие лидеры белогвардейщины. «В кубанские полки дивизии, – вспоминал Панвиц, – Шкуро всегда являлся со своим знаменем черного цвета, на котором была изображена голова волка.

Это знамя носил за ним ординарец по всем эскадронам и дивизионам, где Шкуро популяризировал карательную деятельность «волчьей сотни» в период гражданской войны в России».

Шкуро к этому времени уже доказал свою преданность фашизму. В первые месяцы войны он установил связь с гестапо и немецкой разведкой и вместе с другими казачьими генералами по заданию немцев формировал из белогвардейцев «русский охранный корпус», который затем участвовал в карательных операциях в Югославии. В 1944 году главным штабом войск СС он был назначен начальником казачьего резерва. Пользуясь званием генерал-лейтенанта СС, атаман рыскал по всей Германии и оккупированным странам, вербовал в корпус Панвица казаков, находившихся в концлагерях, лагерях военнопленных и на принудительных работах в имениях и на промышленных предприятиях. По указанию немецкой разведки Шкуро принял участие в организации при «казачьем стане» Доманова спецшколы «Атаадац», которая готовила шпионов и диверсантов для подрывной работы в СССР, а затем приступил к формированию «волчьего отряда» для диверсионно-террористических действий против наступавшей Советской Армии. Но военные события опередили его. Он оказался в плену.

В течение всей войны активно сотрудничал с фашистами и Султан-Гирей. Уже в 1941 году по заданию органов СД он вместе с другими лидерами белогвардейских националистических организаций Кавказа создал «национальный комитет», который стремился помочь фашистам в захвате Советского Кавказа. Этот комитет вербовал северокавказцев – изменников и белоэмигрантов в национальные воинские формирования, которые затем участвовали в боях против Советской Армии, партизан Белоруссии и Италии, и по заданию разведки направлял своих агентов в СССР для подрывной и шпионской работы. В 1942 году Гирей во главе группы националистов был направлен органами СД на Кавказ для оказания помощи немецкой администрации, организации борьбы с партизанами и создания вооруженных отрядов из антисоветски настроенных элементов.

Наступление Советской Армии сорвало все планы фашистов и их прислужников из числа националистов-белогвардейцев. Гирей и после этого активно участвовал в антисоветской деятельности, в формировании «национальных» батальонов для борьбы против Советской Армии. Однако в конце марта 1945 года он был вынужден бежать в Северную Италию, в «стан горцев», принял над ним руководство, но вскоре был взят в плен англичанами.

Бежали в Северную Италию и атаман Краснов с племянником. Вскоре со своим воинством они отступили в Австрию, в расположение английских войск. Атаману очень не хотелось быть плененным Советской Армией, он настойчиво предлагал англичанам свои услуги. Но английское правительство в 1945 году сочло неудобным воспользоваться услугами белоэмигрантов, всю жизнь делавших ставку на германский империализм.

В суде обвиняемые признали себя полностью виновными. В последнем слове каждый из них в той или иной форме оценил содеянное им как тягчайшее преступление.

В соответствии со ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родине из числа советских граждан и для их пособников» Военная коллегия приговорила обвиняемых Краснова П. П., Шкуро А. Г., Султан-Гирей Клыча, Краснова С. Н., Доманова Т. И. и фон Панвица к смертной казни через повешение. Приговор приведен в исполнение.

ПРОЦЕСС НАД АТАМАНОМ СЕМЕНОВЫМ

Е. М. САМОЙЛОВ, старший инспектор Военной коллегии Верховного Суда СССР

В течение нескольких дней августа 1946 года Военная коллегия Верховного Суда СССР рассматривала уголовное дело по обвинению атамана Семенова и его сообщников Бакшеева, Власьевского, Родзаевского, Шепунова, Охотина, Михайлова и Ухтомского.

На предварительном следствии и в суде была исследована преступная деятельность подсудимых против Советского государства, которая продолжалась более 2-5 лет, сначала на территории нашей страны, а затем за границей.

Материалы следствия и суда раскрывают подлинное лицо атамана и его подручных, их страшные злодеяния против народа. Все они, выходцы из привилегированных имущих классов царской России, были ярыми врагами Советской власти и с первых дней революции стали на путь непримиримой борьбы с нею; их целью было свержение советского строя и восстановление в России капитализма.

Семенов довольно откровенно сказал об этом на суде: «Моя активная деятельность против Советской власти началась в 1917 году, когда в Петрограде организовывались Советы рабочих и солдатских депутатов. Находясь в то время в Петрограде и учитывая создавшуюся обстановку, я намеревался с помощью двух военных училищ организовать переворот, занять здание Таврического дворца, арестовать Ленина и членов Петроградского Совета и немедленно их расстрелять, с тем чтобы обезглавить большевистское движение и поставить революционный гарнизон Петрограда перед уже совершившимся фактом...»

Авантюру Семенова поддерживало Временное правительство. По показаниям Семенова, он неоднократно консультировался по этому поводу с военным министром Временного правительства полковником Муравьевым.

Бдительность революционных масс сорвала коварный план белогвардейщины.

Однако реакция не сложила оружия. Керенский, не рассчитывая в борьбе против резолюции на части Петроградского гарнизона, поддерживавшие большевиков, согласился с предложением Семенова сформировать части из забайкальских казаков и бурятского кулачества, способные противостоять надвигающейся пролетарской революции.

«В мою задачу входило, – показал он на судебном следствии, – формирование дивизии, с которой я должен был срочно прибыть в Петроград и разогнать Советы».

Оказавшись в Забайкалье, Семенов вместе с офицерами царской армии Бакшеевым и Власьевским установил связь с японскими интервентами, вторгшимися на Дальний Восток, и под их руководством с помощью местной контрреволюции создал из офицеров, белоказаков и других врагов Советской власти белую армию. Эта армия под командованием Семенова, Бакшеева и Власьевского вела ожесточенную борьбу против Красной Армии и партизанских отрядов; она «прославилась» своей исключительной жестокостью, грабежами и издевательствами над местным населением.

Вот что писала в Военную коллегию в связи с началом судебного процесса группа бывших красногвардейцев и красных партизан Сибири: «Мы вспоминаем кошмарный разгул белогвардейско-семеновских и интервентских банд, организованные ими Читинские, Маковеевские, Даурские застенки, где погибли от рук палачей без суда и следствия тысячи наших лучших людей. Не можем также забыть смертников из числа красногвардейцев и красных партизан, расстреливали их из пулеметов, а случайно оставшихся в живых уничтожали самым зверским способом. Смерть тысяч лучших людей нашей Родины требует для шайки главарей белогвардейской банды самого сурового приговора, приговора детей-сирот, отцов, матерей, жен, погибших от рук этих палачей».

Белогвардейцами и японцами был заживо сожжен в топке паровоза руководитель партизанского движения на Дальнем Востоке Сергей Лазо, за злодейское убийство которого прямую ответственность несут атаман Семенов, Бакшеев и Власьевский, ставшие к тому времени генералами белой армии.

Особой жестокостью отличались самые преданные Семенову части его армии, возглавляемые генералами Тирбахом, Унгерном, а также карательные отряды Чистохина и Филынина.

О зверствах, которые чинили эти отряды, показал на суде подсудимый Власьевский, бывший начальник казачьего отдела семеновской армии, сам непосредственно руководивший репрессиями против населения: «Об Унгерне ходили легенды. Он был очень жесток. Не щадил ни женщин, ни детей. По его приказанию уничтожалось население целых деревень. И сам он лично с наслаждением расстреливал обреченных на смерть. Таким же жестоким был и начальник особой карательной дивизии семеновской армии генерал Тирбах. Штаб его дивизии находился в местечке Маковееве. Там Тирбах и вершил свой скорый и страшный суд. О маковеевских застенках население Забайкалья до сих пор вспоминает с ужасом. Зверские расправы чинили и командиры карательных отрядов Казаков и Чистохин.

Однажды насильственно мобилизованные казаки, не желая служить Семенову, убили своих офицеров и перешли к партизанам. Вскоре в их станицу прибыл отряд Чистохина. Были собраны все старики станицы, их запрягли в сани и приказали везти убитых офицеров на кладбище. Там стариков расстреляли, а станицу сожгли».

В ходе судебного процесса Семенов всячески уклонялся от прямых ответов на вопросы о совершенных им зверствах, пытаясь тем самым уйти от ответственности за них.

Характерен в этом отношении диалог между государственным обвинителем и Семеновым.

Прокурор: Какие конкретные меры вы принимали против населения?

Семенов: Меры принудительного характера.

Прокурор: Расстрелы применялись?

Семенов: Применялись.

Прокурор: Вешали?

Семенов: Расстреливали.

Прокурор: Много расстреливали?

Семенов: Я ие сумею сейчас сказать, какое количество было расстреляно, так как непосредственно не всегда присутствовал при казнях.

Прокурор: Много или мало?

Семенов: Да, много.

Прокурор: А другие формы репрессий вы применяли?

Семенов: Сжигали деревни, если население оказывало нам сопротивление.

Семенов в полной мере был изобличен в зверствах и истреблении людей показаниями других обвиняемых, свидетелей, а также многочисленными документами, исследованными в судебном заседании. В материалах уголовного дела имеются, в частности, рапорт начальника Читинской областной тюрьмы Григорьева от 29 сентября 1918 г. на имя Забайкальского комиссара Временного правительства и сообщение начальника Нерчинской тюрьмы от 19 октября 1918 г. на имя Забайкальского областного тюремного инспектора и другие документы об изуверских истязаниях и пытках, которые производили семеновцы над арестованными в тюрьмах Забайкалья.

О тяжких злодеяниях, совершенных бандами атамана Семенова, свидетельствуют также документы государственного архива Читинской области.

Акшинский уездный комиссар в рапорте от 27 декабря 1918 г. доносил Забайкальскому областному комиссару Временного правительства об убийствах, грабежах и насилиях семеновцев в Акшинском уезде, В рапорте указывалось, что по прибытии в Акшу особого экспедиционного отряда под командой штаб-ротмистра Тонкова последний затребовал от уездной следственной комиссии списки лиц, служивших в Красной Армии как добровольно, так и призванных в нее. Затем включенные в этот список были доставлены в караульную комнату, где семеновцы пороли их нагайками. Некоторые получили до двухсот ударов и, по существу, были изувечены. После пьяных оргий хватали первых попавшихся на глаза мужчин, рубили шашками просто для потехи. Насиловали женщин. У местного населения реквизщ ровали все подряд: продукты, лошадей, упряжь.

В г. Троицкосавске Забайкальской области, расположенном у самой границы с Монголией, семеновцами был организован застенок, в который свозились для физического истребления «неблагонадежные» из Западной Сибири и с Дальнего Востока. Только в городской тюрьме было уничтожено свыше 1500 человек. Заключенных содержали в казармах в невыносимых условиях, в результате чего только за два с половиной месяца от голода и болезней умерло 350 человек. Кто попадал в этот застенок, безжалостно уничтожался.

Под видом «очищения» заключенных от «красных» только 1 и 5 января 1920 г. было расстреляно 481 человек. В тюремном лазарете оставалось 200 больных, которые даже не могли самостоятельно передвигаться. Их пытались отравить. Но когда это не удалось, пришли пьяные казаки и учинили над больными зверскую расправу: рубили шашками, закалывали штыками.

На станции Андриановка было расстреляно три тысячи человек. Трупы их вывезли в сорока вагонах и где-то закопали.

В своей преступной деятельности Семенов опирался на штыки и поддержку японских интервентов, которые снабжали ело банды оружием и продовольствием.

На суде Семенов подтвердил: «При моем штабе состоял майор японской армии Куроки. Через него шло все снабжение моей армии. После Куроки финансирование и снабжение осуществлялось через представителя японской военной миссии полковника Курасаева, который также находился при моем штабе».

Прокурор: Какую сумму вы получили тогда от японцев?

Семенов: На содержание моей армии я получил 4 млн. иен.

Как видно из показаний Власьевского, в обязанность которого входило поддержание контактов с японским командованием, получение и распределение финансов и оружия для семеновской армии, на содержание отрядов Семенова японцы отпускали 300 тыс. золотых иен в месяц. Они же снабжали их оружием и обмундированием.

Семенов и его заместитель Бакшеев по заданию японских интервентов создали в 1919 году в Забайкалье контрреволюционное правительство, установили военную диктатуру, жестоко подавляли революционные выступления масс. Вскоре по указу «Верховного правителя России» Колчака Семенов принял на себя всю полноту военной н гражданской власти на всей территории Российской восточной окраины и договорился с японскими захватчиками о передаче им Приморья и его отторжении от Советской России.

Но к этому времени Советская власть прочно утвердилась во всей России. Последний оплот контрреволюции на Дальнем Востоке под ударами Красной Армии и партизанских отрядов разваливался. В 1922 году после полного разгрома интервентов и белой армии атаман Семенов с остатками своего воинства бежал в Маньчжурию.

В ходе предварительного и судебного следствия была исследована враждебная деятельность обвиняемых против Советского государства в период эмиграции.

В распоряжении суда находились приобщенные к делу в качестве вещественных доказательств официальные документы японского военного командования и японской разведки, сообщения должностных лиц и другие материалы, захваченные нашими войсками. Кроме того, к делу были приобщены подлинные документы созданных за границей антисоветских организаций, вырезки из газет и журналов, листовки и фотографии, статьи и письма белогвардейских вожаков, хроникальные кинофильмы японского производства. Среди доказательств следует отметить и свидетельские показания генералов и офицеров Квантунской армии и других должностных лиц японской разведки и государственных органов.

Материалы следствия и суда подтверждают, что семеновцы, бежав за границу, не сложили оружия. В течение многих лет они вели подрывную работу против нашей страны, став, по существу, платными агентами японской разведки.

По заданию японской разведки Семенов, Бакшеев и Власьевский создали первые белогвардейские организации: Бюро по делам российских эмигрантов и Союз казаков на Дальнем Востоке, а затем Шепунов, ярый белогвардеец и участник злодеяний в Забайкалье, создал организацию под названием «Монархическое объединение». Вскоре появилась и активная фашистская организация – Российский фашистский союз, которую возглавил Родзаевский. Ближайшим его помощником стал Охотин. В антисоветскую деятельность сразу же включились бывший министр колчаковского правительства Михайлов и князь Ухтомский, ставшие профессиональными шпионами.

Японская военщина, подготавливая на протяжении ряда лет нападение на Советский Союз с целью захвата его территории, отводила большую роль белоэмигрантам, намереваясь использовать их в осуществлении своих агрессивных планов. Будучи главой русских белоэмигрантов, Семенов поддерживал личные связи с генералами Танака и Араки, игравшими активную роль в агрессивной политике японских империалистов, и по их заданию участвовал в разработке планов вооруженного нападения на СССР.

По этому поводу Семенов показал: «В 1926 году при встрече со мной Танака сказал, что когда он станет премьером, то направит деятельность японского правительства на осуществление давно намеченного им плана отторжения Восточной Сибири от СССР и добьется создания на этой территории «буферного государства». Танака обещал мне пост руководителя будущего дальневосточного правительства. Танака указал, что при выборе окончательного плана нападения на СССР будут учтены также возможности русских белоэмигрантов, проживающих в сфере японского влияния. Танака порекомендовал мне активизировать подготовку белоэмигрантов к войне против СССР с таким расчетом, чтобы они могли сыграть в ней свою роль».

Под руководством японской разведки Семенов и его сообщники создавали шпионско-диверсионные и террористические группы, которые перебрасывались в Советский Союз, формировали из числа белогвардейцев вооруженные отряды и готовили их для нападения в составе японской армии на СССР.

Семенов признал, что в период боевых действий в 1938 году у озера Хасан, а затем в 1939 году на реке Халхин-Гол японское командование дало ему указание на случай успешного развития операций быть готовым вторгнуться с белоэмигрантскими частями на советскую территорию для укрепления японского оккупационного режима.

После нападения Германии на Советский Союз японским генеральным штабом в 1941 году был разработан специальный план военного нападения на СССР, имевший шифрованное название «кан-току-эн» («особые маневры Квантунской армии»). Как показали допрошенные в качестве свидетелей бывший заместитель военного министра Японии генерал Томинага, генералы Янагита, Акикуса и др., в этом плане значительная роль отводилась белогвардейцам, проживавшим в Маньчжурии, Китае, Корее и Японии.

Войну фашистской Германии с СССР Семенов и другие белогвардейцы восприняли как величайшее благодеяние: они решили, что теперь их надежды сбудутся. «Нам, русским националистам, – писал атаман Семенов в газете «Голос эмигрантов», – нужно проникнуться сознанием ответственности момента и не закрывать глаза на тог факт, что у нас нет другого правильного пути, как только честно и открыто идти с передовыми державами «оси» – Японией и Германией».

Радуясь неудачам Красной Армии в начале войны с фашистскими захватчиками, Семенов хвастливо писал в газете «Захинганский голос»: «Сроки приблизятся, когда мы, русские националисты, встанем на путь реализации наших идей освобождения России... в тесной кооперации с Великой императорской Японией и Маньчжурской империей, являющимися для нас источником сил, необходимых для осуществления наших задач».

Делая ставку на скорое поражение Советского Союза, Семенов, Бакшеев и другие в соответствии с общими агрессивными планами Японии в отношении СССР объединили разрозненные белогвардейские организации в составе Бюро по делам российских эмигрантов. Из числа белогвардейцев были сформированы воинские части, специальные казачьи и полицейские охранные отряды, которые проходили военное обучение под руководством и на средства японских империалистов.

Усилилась и шпионско-диверсионная деятельность белоэмигрантов. Они активно вербовали своих агентов, забрасывали их на территорию СССР, организовывали слежку за советскими гражданами, приезжавшими в Маньчжурию, собирали шпионские сведения о Советском Союзе и передавали их японской разведке.

«По мере того как мною передавались японцам собранные сведения о Советском Союзе, – показал на суде Семенов, – я получал от них денежные вознаграждения, и, кроме того, в тех случаях, когда по заданию японцев мне приходилось посылать своих агентов за пределы Маньчжурии или лично выезжать в Китай, на расходы я получал соответствующие денежные авансы».

Организацией шпионажа и диверсий против СССР активно занимался и «фюрер» белогвардейских фашистов Родзаевский. Виновность его в этом была доказана, и он вынужден был признать на суде: «Начиная с 1934 года возглавляемый мною Российский фашистский союз (РФС) под руководством японской разведки систематически забрасывал свою агентуру в Советский Союз. В ноябре 1937 года по предложению чиновника японской разведки Судзуки при РФС была создана секретная «школа организаторов», готовившая руководителей подрывной работы на территории СССР. Начальником школы был я, а моим помощником Охотин, который лично готовил и забрасывал японскую агентуру в СССР».

Материалы уголовного дела свидетельствуют, что с японской разведкой активно сотрудничали и другие белогвардейцы. Начальник разведотдела штаба Квантунской армии полковник Асада, допрошенный в качестве свидетеля, показал: «К осени 1941 года, как это предписывал план «кан-току-эн», японское командование имело в своем распоряжении около 2 тыс. человек подготовленных разведчиков, готовых приступить к подрывной работе против СССР. При этом японским командованием была сделана ставка на использование русских белоэмигрантов как готового резерва в вооруженной борьбе против Советского Союза.

В целях привлечения белой эмиграции к активной борьбе против СССР семеновцы проводили злобную враждебную пропаганду, выпускали антисоветские газеты, журналы, листовки, книги, насыщенные ненавистью к Советской власти, клеветой на нашу страну. Особенно усердствовали в этом отношении Семенов и Родзаевский, которые по указанию японских милитаристов сосредоточили в своих руках руководство всей антисоветской пропагандой среди белогвардейцев.

Крах фашистской Германии и милитаристской Японии положил конец враждебной деятельности атамана Семенова и его сообщников. Все они, изобличенные бесспорными доказательствами, были признаны Военной коллегией Верховного Суда СССР виновными в совершении тягчайших преступлений против Советского Союза и приговорены: Семенов – к смертной казни через повешение, Родзаевский, Бакшеев, Власьевский, Шепунов и Михайлов – к расстрелу, Ухтомский и Охотин – к длительным срокам лишения свободы.

...И НИЧТО НЕ ЗАБЫТО

А. Г. МАЗАЛОВ, начальник отдела Верховного Суда СССР

Отгремели последние залпы второй мировой войны. Наступил час расплаты гитлеровцев за чудовищные злодеяния, равных которым не знало человечество. Орадур и Лидице, Бабий Яр и Красуха... Дымные шлейфы крематориев Освенцима и Маутхаузена, Майданека и Бухенвальда... Газовые камеры и душегубки, агрегаты для дробления человеческих костей и промышленные методы выделки человеческой кожи... Разве можно забыть такое? И разве не естественным было стремление народов стран, подвергшихся агрессии, воздать по заслугам тем, кто подготовил и развязал эту войну и совершил ряд других тягчайших преступлений против мира и человечности?

В ноябре 1945 года перед судом народов в Нюрнберге предстали главные немецкие преступники, и в их числе высшие военные руководители гитлеровской Германии Геринг, Кейтель, Иодль, Дениц и Редер. Приговор Международного военного трибунала, провозглашенный 1 октября 1946 г., и материалы Нюрнбергского процесса широко известны. Напомним, что Геринг, Кейтель и Иодль были приговорены к смертной казни через повешение, а Дениц и Редер – к длительным срокам лишения свободы.

В последующие годы состоялся еще ряд процессов над военными преступниками, менее известных, чем процесс в Нюрнберге, но также не утративших своего значения до настоящего времени. Несколько таких процессов было проведено и в нашей стране. Из числа военных преступников, представших перед советским судом, назовем генерал-фельдмаршалов гитлеровского вермахта Эвальда фон Клейста и Фердинанда Шернера.

Имя первого, несомненно, более известно. Это его танковая армия, действовавшая в составе армейской группировки «Юг», одной из первых вторглась на территорию Украины, участвовала в захвате Киева, Херсона, Никополя, Запорожья, Днепропетровска, Ростова-на-Дону. До этого были победы на Западе: в 1939 году Клейст, командуя танковым корпусом, участвовал в завоевании Польши, затем в походе во Францию, в 1940 году во главе трех танковых корпусов он завершил разгром английской армии под Дюнкерком, а в апреле 1941 года участвовал в нападении на Югославию.

Летом 1942 года бывший кавалерист Клейст вновь оказался «на коне»: его танки рвались к кавказской нефти и дошли до Терека.

В феврале 1943 года Клейст был назначен командующим армейской группой «А» и получил чин генерал-фельдмаршала. Но это был последний «взлет» в карьере Клейста. Вскоре под ударами Советской Армии ему пришлось оставить Кавказ, а к апрелю 1944 года его войска стояли перед катастрофой: одна армия была отрезана в Крыму, другая в районе Южного Буга. Последовал вызов в ставку, где Клейст получил орден и ... отпуск для восстановления здоровья. Это означало отставку.

Сменил Клейста на посту командующего группой «А» Шернер, который до этого не котировался как полководец, но зато был одним из немногих военачальников, имевших «орден крови» – золотой значок НСДАП.

К моменту нападения гитлеровской Германии на Советский Союз Шернер был командиром горно-егерской дивизии, наводившей «новый порядок» в Греции. В октябре 1941 года эта дивизия была переброшена на Восточный фронт в район Мурманска, где Шернер и находился два долгих года, продвинувшись за это время всего лишь на одну ступеньку по служебной лестнице – стал командиром корпуса.

«Звездный час» Шернера пробил на третьем году войны, когда разъяренный неудачами на фронте Гитлер стал все чаще менять генералов на высших командных должностях. Именно в это время Гиммлер, с которым Шернер был не только лично знаком, но и поддерживал дружеские отношения, назвал его кандидатуру Гитлеру. В октябре 1943 года Шернер неожиданно был вызван в ставку и назначен командующим одной из армий на южном участке фронта. В марте 1944 года последовало новое повышение по службе: Гитлер назначил его начальником штаба по национал-социалистскому воспитанию войск и присвоил ему чин генерал-полковника. Менее чем через месяц Шернер принял от Клейста пост командующего армейской группой «А», а затем командовал группой войск «Север» в Прибалтике. С января 1945 года и до конца войны Шернер – главнокомандующий группой войск «Центр», прикрывавшей важнейший для Германии Силезский промышленный район. В апреле 1945 года ему было присвоено звание генерал-фельдмаршала.

В армии Шернера звали «кровавым Фердинандом», и он это отлично знал. «За жестокость и требовательность меня не любили в войсках», – констатировал он на суде.

Процессы над Шернером и Клейстом состоялись в феврале 1952 года. Как военнопленные, они в соответствии с действовавшим законом о подсудности предстали перед Военной коллегией Верховного Суда СССР – вначале Шернер, а десятью днями позже Клейст. Состав суда в обоих случаях возглавлял генерал-майор юстиции Д. Д. Чертков – квалифицированнейший судья, за плечами которого был опыт проведения процесса по делу бывших военнослужащих японской армии, обвинявшихся в подготовке и применении бактериологического оружия, и успешного рассмотрения ряда других важных дел. Человек высокой культуры и большого обаяния, по-партийному принципиальный и вместе с тем неизменно доброжелательный и мягкий в обращении с людьми – таким помнят его все, кто работал в Военной коллегии в то время.

Клейсту и Шернеру было предъявлено обвинение в активном участии в подготовке и ведении агрессивной войны против СССР, т. е. в преступлении против мира, а также в том, что с их ведома и по их приказу подчиненные им войска чинили на временно оккупированной территории Советского Союза зверства и насилия над мирным гражданским населением и производили массовые разрушения, т. е. в преступлениях против законов и обычаев войны и против человечности. Юридическим выражением этого обвинения являлись пп. «а», «Ь», и «с» § 1 ст. 2 Закона №10 Контрольного Совета в Германии и ст. 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 19 апреля 1943 г. «О мерах наказания для немецко-фашистских злодеев, виновных в убийствах и истязаниях советского гражданского населения и пленных красноармейцев, для шпионов, изменников Родине из числа советских граждан и для их пособников».