Текст книги "Верховный суд СССР"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 27 страниц)

В постановлении по другому делу Пленум подчеркнул, что ссылка суда в обоснование иска о выселении О. из занимаемой квартиры на наличие у ответчика жилого дома несостоятельна, поскольку этот дом расположен в другом населенном пункте, где ответчик не проживает¹⁶³. Отменив судебные решения, вынесенные по делу о выселении П., Пленум Верховного Суда СССР указал в своем постановлении, что ссылка суда в обоснование удовлетворения иска на неправомерные действия родителей ответчицы, связанные с получением другой квартиры, не имеет какого-либо значения для решения вопроса о праве ответчицы на дальнейшее пользование занимаемой комнатой¹⁶⁴.

В определениях и постановлениях Верховного Суда СССР имеются и весьма важные высказывания о необходимости соблюдения в судебной практике принципа допустимости доказательств, согласно которому обстоятельства дела, подлежащие установлению определенными средствами доказывания, не могут подтверждаться никакими другими средствами доказывания (ч. 3 ст. 17 Основ гражданского судопроизводства). Судебная практика свидетельствует о том, что чаще всего правило о допустимости доказательств применяется по делам, возникающим из правоотношений по договорам займа (ст. ст. 269, 271 ГК РСФСР), купли-продажи дома (ст. 239 ГК РСФСР), дарения (ст. 257 ГК РСФСР), хранения (ст. 423 ГК РСФСР)¹⁶⁵.

Наиболее важным является вопрос о допустимости подтверждения определенных обстоятельств свидетельскими показаниями. В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 19 марта 1948 г. «О судебной практике по делам об исключении имущества из описи (освобождения имущества от ареста)» подчеркивается, что в тех случаях, когда предметом иска является имущество, право на которое по закону может быть доказываемо только указанными в законе нотариально удостоверенными документами (ст. ст. 47, 239 ГК РСФСР), иные не предусмотренные законом письменные доказательства, а также свидетельские показания не допускаются.

Суды противоречиво решали, например, вопросы о возможности доказывания свидетельскими показаниями факта безденежности договора займа, совершенного сторонами в письменной форме, факта фиктивности договора купли-продажи жилого дома, факта исполнения сторонами сделки. В связи с этим ориентиром для судебной практики явились, в частности, следующие определения и постановления Верховного Суда СССР. Судебная коллегия по гражданским делим Верховного Суда СССР, рассмотрев по протесту в порядке надзора дело по иску М. к X. о взыскании 2000 руб. долга, признала неправильным обоснование судом первой инстанции вывода о безденежности долговой расписки ссылкой на свидетельские показания, поскольку по закону договор займа на сумму свыше 50 руб. должен быть совершен в письменной форме и оспаривание его по безденежности путем свидетельских показаний не допускается, за исключением случаев уголовно наказуемых деяний¹⁶⁶. Из этого вытекает, что применительно к договору займа свидетельские показания недопустимы только при возникновении спора о безденежности договора. Именно таково требование закона (ст. 271 ГК РСФСР). Для всех же иных случаев закон никаких ограничений в отношении допустимости свидетельских показаний не содержит. При этом необходимо иметь в виду, что если факт получения денег по договору, займа признавался ответчиком, то этот факт может быть доказан свидетельскими показаниями. Признание ответчиком задолженности вне зависимости от наличия расписки рассматривалось Верховным Судом СССР в качестве основания для удовлетворения иска и в прежние годы¹⁶⁷.

Определенный интерес представляют соображения Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда СССР, высказанные в определении по иску Т. к В. о признании договора купли-продажи недействительным. Оставляя без удовлетворения внесенный по этому делу протест, в котором проводилась мысль о недопустимости подтверждения свидетельскими показаниями фиктивности договора купли-продажи жилого дома, Судебная коллегия свое определение обосновала следующими мотивами: по закону в подтверждение факта заключения надлежащим образом оформленного договора купли-продажи жилого дома должен быть представлен нотариально удостоверенный и зарегистрированный в исполкоме местного Совета договор. В то же время в законе не содержится запрета подтверждать показаниями свидетелей, как и другими средствами доказывания, предусмотренными ст. 17 Основ гражданского судопроизводства, фиктивность договора (в частности, когда сделка совершена лишь для вида, без намерения создать юридические последствия), если заинтересованное лицо обращается в суд с иском о признании договора недействительным по этому основанию¹⁶⁸. В этом определении высказано принципиально важное соображение: в подтверждение доказываемых обстоятельств можно использовать любые доказательства, в том числе и свидетельские показания, если в законе не оговорено обратное.

Положение о том, что отдельные обстоятельства могут быть установлены судом с помощью строго определенных средств доказывания, распространяется лишь на случаи, прямо предусмотренные законом (ч. 3 ст. 17 Основ гражданского судопроизводства). Необходимо иметь в виду и то, что приведенные выше соображения в полной мере относятся также к возможности подтвердить свидетельскими показаниями обстоятельства, касающиеся исполнения договора. Статьи 46 и 47 ГК РСФСР лишают стороны права в случае спора ссылаться в подтверждение сделки на свидетельские показания, поскольку письменная форма сделки является в данном случае ее конститутивным элементом. Поэтому вполне закономерно закон не допускает восполнения этого существенного элемента сделки показаниями свидетелей. Но в названных правовых нормах не говорится о недопустимости свидетельских показаний в обоснование факта ее исполнения. Расширительно толковать эти статьи было бы неправильно.

Много внимания Верховный Суд СССР уделяет деятельности судов кассационной и надзорной инстанции. Здесь, как и в суде первой инстанции, недопустимо отступление от требований закона, от предусмотренных процессуальным законодательством травил судопроизводства. Отмечая в определении по одному из дел, что судья, участвовавший в рассмотрении дела в порядке надзора, не может рассматривать это дело в суде второй инстанции, Верховный Суд СССР в связи с указанным нарушением отменил кассационное определение и дело направил на новое кассационное рассмотрение, считая это нарушение существенным¹⁶⁹.

Как известно, проверка вышестоящими судами законности и обоснованности судебных решений – одна из важных гарантий правильного осуществления задач социалистического правосудия. В то же время возможность пересмотра вышестоящими судами любого неправильного решения создает у граждан уверенность в том, что их политические, трудовые, жилищные и другие личные и имущественные права и охраняемые законом интересы граждан, а также права и интересы государственных учреждений, предприятий, колхозов и иных кооперативных и общественных организаций в случае нарушения этих прав и интересов будут надлежащим образом защищены и что ни одно незаконное и необоснованное решение не останется в силе.

Согласно ч. 1 ст. 45 и ч. 3 ст. 49 Основ гражданского судопроизводства суды кассационной и надзорной инстанций проверяют законность и обоснованность вынесенных решений не только по имеющимся в деле доказательствам, но и по дополнительно представленным материалам. Долгое время судебная практика испытывала трудности при решении вопроса, какова процессуальная цель представления вышестоящему суду дополнительных материалов. Решение этого вопроса нашло отражение в ряде определений и постановлений Верховного Суда СССР по конкретным гражданским делам: дополнительные материалы используются вышестоящим судом только для проверки законности и обоснованности решения. Окончательные выводы по существу спора лишь на основании этих материалов вышестоящий суд делать не вправе, и они не могут быть использованы при рассмотрении дела в кассационном или надзорном порядке для восполнения пробелов в исследовании фактических обстоятельств, поскольку не были предметом проверки суда первой инстанции.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 8 октября 1973 г. «О практике рассмотрения судами гражданских дел в кассационном порядке» подчеркнул, что дополнительные материалы принимаются кассационной инстанцией во внимание при решении вопроса, полно ли суд первой инстанции выяснил все обстоятельства, имеющие значение для дела (п. 2).

Уместно напомнить здесь и указания о процессуальной цели представления дополнительных материалов, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 17 декабря 1971 г. «О практике рассмотрения судами уголовных дел в кассационном порядке»: дополнительные материалы могут быть положены в основу определения об отмене приговора и направлении дела на новое расследование или новое судебное рассмотрение; изменение приговора или отмена его с прекращением дела на основании дополнительно представленных материалов не допускается, за исключением тех случаев, когда факт, устанавливаемый такими материалами, не требует дополнительной проверки и оценки судом первой инстанции. Эти указания необходимо учитывать также при определении роли и значения представляемых вышестоящему суду дополнительных материалов по гражданским делам. Дело не может быть разрешено вышестоящим судом с вынесением нового решения, изменением решения либо путем прекращения по нему производства на основании лишь дополнительных материалов, если в суде первой инстанции фактические обстоятельства были исследованы недостаточно полно. Этот вывод Верховного Суда СССР обусловлен тем, что вышестоящий суд лишен возможности так обстоятельно проверить, исследовать и в этой связи правильно оценить дополнительные материалы, как это может сделать суд первой инстанции с соблюдением предусмотренных законом для подобного исследования правил. Следует отметить, что еще до принятия действующего гражданского процессуального законодательства, когда в законе не было четких указаний о том, вправе ли вышестоящий суд изменить решение либо вынести новое решение на основе установленных им самим фактических обстоятельств, Верховный Суд СССР неоднократно обращал внимание нижестоящих судов на то, что, оставаясь органом проверки законности и обоснованности решения, вышестоящий суд не должен выносить решения по существу на основании материалов, не проверявшихся судом первой инстанции с участием сторон¹⁷⁰.

Верховный Суд СССР постоянно напоминает судам кассационной и надзорной инстанций, что их задача не исчерпывается проверкой по протестам в порядке надзора законности и обоснованности вступивших в законную силу судебных решений и исправлением судебных ошибок. Большое значение имеет и непосредственно связанная с рассмотрением конкретных дел деятельность вышестоящих судов по направлению судебной практики, внесению в необходимых случаях корректив в судебную практику, обеспечению строгого и неуклонного соблюдения судами норм материального и процессуального права, единообразного и правильного применения закона. От того, как вышестоящие суды направляют судебную практику, во многом зависит качество судебной работы районных народных судов – основного звена судебной системы. Вот почему в публикуемых определениях и постановлениях довольно часто можно встретить обстоятельный анализ ошибок в применении судами тех или иных правовых норм.

Интерпретация вышестоящим судом, в том числе Верховным Судом СССР, смысла правовой нормы в определениях и постановлениях по конкретным делам не может, естественно, восприниматься в виде своеобразного прецедента толкования правовой нормы, ибо это означало бы придание определениям и постановлениям силы нормативного акта, что противоречило бы закону. В то же время мотивированные разъяснения Верховным Судом СССР в определениях и постановлениях содержания правовых норм, несомненно, способствуют единообразному и правильному пониманию и применению судами действующего законодательства.

Важное значение Верховный Суд СССР придает обеспечению строжайшего выполнения нижестоящими судами требований закона об их полномочиях, о пределах обязательности указаний вышестоящих судов, даваемых в определениях и постановлениях по конкретным судебным делам. Сам по себе факт отмены решения вышестоящим судом, подчеркнула Судебная коллегия в определении по одному из дел, не означает предписания о вынесении противоположного по содержанию решения; при вторичном рассмотрении дела суд также выносит решение по своему внутреннему убеждению, основанному на законе и установленных фактических обстоятельствах дела¹⁷¹.

Вышестоящий суд не может давать суду первой инстанции такие указания, которые стесняли бы его в производимой им оценке доказательств или предрешали конкретные выводы по делу, в том числе и по вопросу о правовой квалификации рассматриваемых правоотношений. Вышестоящий суд, подчеркивается в упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 17 декабря 1971 г., не вправе давать указания, предрешающие выводы суда при новом рассмотрении дела, имея в виду, что при повторном рассмотрении дела суд первой инстанции обязан решать все вопросы исходя из оценки доказательств по своему внутреннему убеждению, основанному на всестороннем, полном и объективном исследовании всех обстоятельств дела в их совокупности, руководствуясь законом и социалистическим правосознанием¹⁷². Хотя это указание дано применительно к уголовным делам, оно равным образом имеет отношение и к деятельности вышестоящих судов по рассмотрению гражданских дел.

Поскольку в практике судов кассационной и надзорной инстанций встречались ошибки, связанные с изменением решений, определений и постановлений либо с вынесением новых решений, Пленум Верховного Суда СССР в п. 9 постановления от 11 октября 1965 г. «О практике применения судами процессуального законодательства при рассмотрении гражданских дел» указал судам, что они вправе изменить решение или вынести новое решение только при наличии оснований, предусмотренных законом. На необходимость устранения подобных ошибок обратил внимание судов кассационной и надзорной инстанций Пленум Верховного Суда СССР и в постановлении от 6 октября 1970 г. «О мерах по дальнейшему улучшению деятельности судебных коллегий по гражданским делам Верховных судов союзных республик», а также в постановлении от 8 октября 1973 г. «О практике рассмотрения судами гражданских дел в кассационном порядке». В соответствии с п. 5 ст. 50 Основ гражданского судопроизводства в основание нового или измененного решения могут быть положены фактические обстоятельства, которые были установлены судом первой инстанции. В то же время вышестоящий суд не вправе вынести новое решение или изменить решение на основании выводов о фактической стороне дела и существе опора, противоречащих выводам, сделанным судом первой инстанции. Верховный Суд СССР считает, что принятие вышестоящим судом нового решения или изменение решения на основе обстоятельств, не исследованных и не установленных судом первой инстанции, во всяком случае влечет за собой пересмотр дела¹⁷³.

Предоставление законом вышестоящим судам права изменять решения или выносить новые решения направлено на то, чтобы быстрее исправлять допущенные нижестоящими судами ошибки, пресекать волокиту в окончательном разрешении дела. Это, однако, требует от судей, рассматривающих гражданские дела в кассационном и надзорном порядке, особо вдумчивого подхода к решению вопросов о том, имеется ли достаточно оснований для изменения решений или вынесения нового решения и не повлечет ли перерешение дела последующей отмены вынесенных решений и, следовательно, волокиту в окончательном разрешении дела.

В работе судов надзорной инстанции по пересмотру гражданских дел большой объем занимает рассмотрение жалоб на вступившие в законную силу решения, определения и постановления. Этот важный участок судебной деятельности находится в центре внимания Верховного Суда СССР. Обсудив 18 декабря 1963 г. итоги обобщения практики рассмотрения и разрешения судами жалоб и заявлений трудящихся, Пленум Верховного Суда СССР в руководящем постановлении «О мерах по дальнейшему улучшению рассмотрения жалоб и заявлений граждан по судебным делам» указал, что правильное и своевременное разрешение жалоб и заявлений граждан является важнейшим условием, обеспечивающим восстановление нарушенных прав и законных интересов граждан, укрепление социалистической законности и улучшение деятельности судебных органов. Это постановление высшего судебного органа страны сыграло положительную роль в улучшении работы многих судов по рассмотрению жалоб и заявлений граждан. На необходимость самого внимательного отношения к жалобам по судебным делам Пленум Верховного Суда СССР вновь указал в постановлении от 21 марта 1968 г., принятом в связи с обсуждением вопроса о выполнении судами названного выше постановления Пленума от 18 декабря 1963 г.

Имея в виду, что вынесение судебного решения само по себе нередко еще не влечет за собой защиту нарушенного права и для этого во многих случаях необходимо принять принудительные меры к исполнению решения, Верховный Суд СССР важное значение придает также вопросам выполнения требований правовых норм, регулирующих исполнение судебных решений. На практике встречались случаи, когда в связи с необоснованным приостановлением исполнения решений затягивалась на длительное время реальная защита охраняемых законом прав заинтересованных лиц. Например, при рассмотрении Пленумом Верховного Суда СССР дела по иску А. о восстановлении на работе было установлено, что решение по делу длительное время не исполнялось, хотя в соответствии с законом (ст. 210 ГПК РСФСР) и п. 8 постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 сентября 1967 г. «О повышении роли судов в соблюдении законодательства о труде и укреплении трудовой дисциплины на предприятиях, в организациях и учреждениях» суды должны обеспечивать немедленное исполнение решений по делам о восстановлении на работе в прежней должности неправильно уволенных или переведенных работников.

Рассмотрев названное дело, Пленум Верховного Суда СССР наряду с постановлением по этому конкретному делу принял 21 марта 1968 г. руководящее постановление, в котором дал судам следующее разъяснение: имея в виду, что решение суда о восстановлении на работе или в прежней должности неправильно уволенною или переведенного работника подлежит на основании ст. 210 ГПК РСФСР немедленному исполнению, такое решение не может быть приостановлено исполнением. Важное значение имеет и указание Пленума на то, что данное разъяснение в равной мере относится и к другим решениям судов, подлежащим в силу норм ГПК союзных республик обязательному немедленному исполнению, а также к решениям, в отношении которых суд имеет право вынести определение об обращении их к немедленному исполнению, поскольку подача частной жалобы или протеста на такое определение в силу ст. 211 ГПК РСФСР не приостанавливает его исполнения.

Неукоснительное соблюдение гражданских процессуальных норм при рассмотрении судами любого гражданского дела – гарантия судебной защиты законных субъективных гражданских прав. На это Верховный Суд СССР постоянно обращает внимание судебных органов страны, подчеркивая, что в соответствии с законодательством о гражданском судопроизводстве целью судебного разбирательства является не только правильное и быстрое рассмотрение гражданских дел, защита прав и охраняемых законом интересов граждан, а также государственных учреждений, предприятий, колхозов и иных кооперативных и общественных организаций, но и предотвращение гражданских правонарушений, воспитание граждан в духе неуклонного исполнения законов и соблюдения правил социалистического общежития.

ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРАВА 

В СУДЕБНОЙ ПРАКТИКЕ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР

Н. Д. ДУРМАНОВ, профессор

Вопросы советского уголовного права в многосторонней деятельности Верховного Суда СССР занимают значительное место.

Во многих руководящих разъяснениях, постановлениях Пленума по отдельным делам и определениях коллегий на протяжений полувековой деятельности Верховного Суда СССР ставились и разрешались многочисленные важные вопросы уголовного права.

В постановлениях и определениях Верховного Суда СССР раскрываются содержание и назначение норм Общей и Особенной частей. В настоящей статье рассматриваются главным образом вопросы Общей части уголовного права в практике Верховного Суда СССР.

Судебная практика Верховного Суда СССР по уголовным делам на всем протяжении его деятельности имела и имеет большое значение для осуществления социалистического правосудия, дальнейшего укрепления социалистической законности, для правового воспитания граждан, усиления борьбы с преступностью, ее предупреждения, усиления воспитательной роли советского уголовного закона. Велико ее значение для развития советской науки уголовного права. Многие из постановлений и определений Верховного Суда СССР содержат важные теоретические положения, служат основой для научных изысканий.

В свою очередь Верховный Суд СССР в своей деятельности внимательно следит за развитием советской юридической науки и использует ее достижения.

В ряде случаев судебная практика Верховного Суда СССР по уголовным делам послужила основой для создания новых и совершенствования действующих норм.

Во многих руководящих разъяснениях, постановлениях Пленума по конкретным делам и определениях коллегий Верховный Суд СССР подчеркивал значение неуклонного и строжайшего соблюдения законности, указывая на недопустимость осуждения обвиняемых при отсутствии в их действиях состава преступления.

В постановлении от 18 марта 1963 г. «О строгом соблюдении законов при рассмотрении судами уголовных дел» Пленум Верховного Суда указал: «Совершенное преступление должно быть квалифицировано в точном соответствии с законом, предусматривающим уголовную ответственность за это деяние, и никакие отступления от этого требования недопустимы»¹⁷⁴.

Основанием уголовной ответственности по советскому уголовному праву в соответствии с Основными началами уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 года являлось совершение определенного общественно опасного деяния при наличии вины, умышленной или неосторожной. Из этого общего правила ст. 22 Основных начал 1924 года допускала изъятие – возможность применения по приговорам судов ссылки и высылки к лицам, признанным социально опасными, независимо от привлечения к судебной ответственности за совершение определенного преступления, а также в случае, если такие лица будут оправданы по обвинению в совершении конкретного преступления.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 12 июля 1946 г.¹⁷⁵ установил, что по смыслу п. «а» ст. 4 Закона о судоустройстве СССР и союзных республик 1938 года наказание может быть применено судом лишь к лицам, совершившим определенные преступления. Поэтому Верховный Суд СССР признал, что изъятие, установленное ст. 22 Основных начал, утратило силу с изданием Закона о судоустройстве 1938 года, и указал, что установленные законом меры уголовного наказания, в том числе высылка и ссылка, могут быть применены в судебном порядке лишь в том случае, если подсудимый признается тем же приговором виновным в совершении определенного преступления. Это положение закреплено в действующих Основах уголовного законодательства 1958 года, в ст. ст. 3 и 7 которых указано, что уголовная ответственность может наступить лишь при виновном совершении определенного преступного деяния, предусмотренного уголовным законодательством.

В многочисленных постановлениях и определениях Верховный Суд СССР указывал, что уголовной ответственности лицо может подлежать только за предусмотренное уголовным законодательством действие или бездействие, а ответственность за общественно опасные последствия возможна лишь при наличии причинной связи между действием или бездействием и этими последствиями.

При этом подчеркивалось, что обвиняемый не может нести ответственность за последствия, устранение которых от него не зависело, как и за непринятие мер, осуществление которых от него не зависело. Так, в постановлении от 16 октября 1943 г. Пленум Верховного Суда СССР признал, что кассир С. неправильно осужден за должностную халатность. У него из портфеля, где находились полученные им в банке деньги, была похищена значительная их часть. Администрацией учреждения не были созданы условия, обеспечивающие сохранность полученных кассиром сумм, и не удовлетворены неоднократные заявления С. о предоставлении ему транспортных средств для перевозки получаемых им крупных сумм, вследствие чего он даже подал заявление с просьбой об освобождении его от работы. Ему было отказано в предоставлении автомашины и предложено самому изыскать способ доставки денег, что было невозможно в условиях военного времени. Поэтому Верховный Суд признал, что С. был поставлен в условия, устранить которые он не имел возможности¹⁷⁶.

По ряду дел Верховный Суд разъяснил, что если в статье закона указан в качестве признака состава преступления определенный характер действий или бездействия лица, то для осуждения по этой статье необходимо установить, что его действия (бездействие) было именно таким, как оно описано в законе.

Судебная коллегия по уголовным делам в определении от 20 мая 1965 г. признала неправильным осуждение А. за доведение своей дочери до самоубийства, так как признаком данного состава является совершение действий, которые носят характер жестокого обращения с потерпевшим или выражаются в систематическом унижении его человеческого достоинства. В данном случае этого не было, так как А. хорошо относилась к дочери и только стыдила ее за то, что она встречается с С.¹⁷⁷.

Если в статье закона предусмотрено, что ответственность возможна лишь при наступлении определенного общественно опасного последствия, то необходимо установить причинную связь между данным действием (бездействием) обвиняемого и результатом. Так, по делу Н. Судебная коллегия признала, что неосторожное причинение смерти может квалифицироваться по ч. 2 ст. 142 УК РСФСР 1926 года (ч. 2 ст. 108 УК РСФСР) только в том случае, если оно было результатом умышленного нанесения тяжких телесных повреждений¹⁷⁸.

Верховный Суд СССР обращает самое серьезное внимание на точное выяснение субъективной стороны совершенного деяния. В упомянутом постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 18 марта 1963 г. сказано: «Суды должны обратить особое внимание на тщательное исследование субъективной стороны совершенного преступления. Вредные последствия, независимо от их тяжести, могут быть вменены лицу лишь в том случае, если оно действовало в отношении их умышленно или допустило их по неосторожности».

По делу машиниста П. и его помощника А., которые, следуя с товарным поездом, совершили наезд на группу рабочих, производивших ремонт пути, в результате чего пострадало 5 человек, Железнодорожная коллегия отклонила протест и признала правильным оправдательный приговор, так как обвиняемым не было сообщено, что на данном участке производится ремонт пути, а требуемое законом ограждение места работы не было выставлено бригадиром X., который и сам погиб при наезде. При таких обстоятельствах и в условиях, когда видимость пути затруднялась параллельно следовавшим поездом, завихриванием снега и пара от паровоза этого поезда, а также встречным ветром и снегопадом, П. и А., подававшие все время усиленные сигналы, не могли предвидеть возможности наезда¹⁷⁹.

Верховный Суд СССР тщательно разграничивает умышленный и неосторожный характер деяния.

Вынося 27 сентября 1946 г. постановление по делу С., осужденного судом первой инстанции за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах, которое Коллегией Верховного Суда было признано неосторожным, Пленум Верховного Суда изложил основанное на законе понимание косвенного умысла. С. из хулиганских побуждений открыл беспорядочную стрельбу на перроне вокзала во время посадки пассажиров на пригородный поезд. Выстрелами были убиты два пассажира, находившиеся в тамбуре вагона. Отменяя решение Коллегии, Пленум отметил, что у С. не было желания причинить смерть людям, но он сознавал возможность тяжких последствий своих действий, включая смерть одного или нескольких людей, и сознательно допускал возможность наступления таких последствий. Его действия представляют собой умышленное убийство, совершенное с косвенным умыслом.

Постановление Пленума Верховного Суда СССР по делу С. имело большое значение в науке советского уголовного права для раскрытия содержания косвенного умысла и правильного понимания его в судебной практике (до настоящего времени в уголовно-правовой литературе встречаются ссылки на это дело). Косвенный умысел четко отграничивался от прямого и от неосторожности. То же можно сказать и о решениях по ряду других дел, рассмотренных Верховным Судом СССР¹⁸⁰.

Верховный Суд СССР много раз указывал, что если закон в качестве квалифицирующего обстоятельства предусматривает наступление тех или иных последствий, то для вменения одного из этих последствий необходимо установить виновное отношение к нему в виде умысла или неосторожности (по многим статьям только в виде неосторожности). В частности, в определении Коллегии от 30 декабря 1943 г. по делу П.¹⁸¹, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 17 декабря 1963 г. по делу К. и других¹⁸² указывалось, что квалификация по ч. 2 ст. 108 УК РСФСР 1960 года (ч. 2 ст. 142 УК РСФСР 1926 года) возможна при установлении умысла на нанесение тяжких телесных повреждений и неосторожности в отношении причинения смерти как последствия этих тяжких телесных повреждений.

В последние годы Верховный Суд СССР обращал серьезное внимание на четкое разграничение понятий умышленных и неосторожных преступлений, поскольку в практике иногда учитывалось психическое отношение лица к действию, а не к последствию как признаку состава преступления.

Особенно важна полная ясность в этом вопросе после изменения Законом СССР от 11 июля 1969 г. ст. ст. 38, 44, 45 Основ уголовного законодательства и включения ст. 44¹, в которых весьма существенно разграничиваются правовые последствия умышленного и неосторожного преступлений.

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 1 июля 1966 г. по делу К. и Ш.¹⁸³ было отмечено, что ст. 9 Основ с понятием неосторожного преступления связывает определенное психическое отношение виновного к общественно опасным последствиям действий, а не к самим действиям.