Текст книги "Верховный суд СССР"

Автор книги: авторов Коллектив

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 27 страниц)

Разъяснения по вопросам применения условного осуждения были даны в постановлении Пленума от 4 марта 1961 г. с изменениями, внесенными 3 декабря 1962 ;г. и 4 декабря 1969 г.²¹⁵. Разъяснения по условно-досрочному освобождению были даны постановлением от 4 марта 1961 г. с изменениями, внесенными 29 марта и 3 декабря 1962 г., и постановлением от 18 декабря 1963 г. с изменениями, внесенными 4 декабря 1969 г. и 30 июня 1970 г., а также постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 11 июля 1972 г.²¹⁶. Еще в постановлении от 8 мая 1928 г. Пленум Верховного Суда СССР изложил правильное, по нашему мнению, но все еще оспариваемое некоторыми авторами суждение о юридической природе условного осуждения, признав в соответствии с Основными началами 1924 года, что оно не есть вид наказания²¹⁷. В действующих Основах оно называется условным неприменением наказания к осужденному. Пленум Верховного Суда СССР обращает внимание на важное предупредительное значение условного осуждения. Он указывает, что, как правило, оно не должно применяться к виновным в совершении тяжких преступлений, но суд может применять его к отдельным участникам этих преступлений, выполнявшим второстепенную роль, если при этом данные о личности виновного и обстоятельства совершения преступления дают основания считать нецелесообразным изоляцию осужденного от общества.

Не отвергая возможности применения условного осуждения к лицам, в прошлом неоднократно совершавшим преступления (для этого нет основании и в законе), постановление указывает на обязательность особой осторожности в применении к ним условного осуждения.

Большое внимание Верховный Суд СССР уделил роли общественности в исправлении и перевоспитании условно осужденных.

В постановлениях о применении условно-досрочного освобождения указывается, что главным при решении вопроса о его применении является не факт отбытия осужденным требуемой по закону части наказания (что, конечно, является обязательным условием), а точно установленное судом примерное поведение и честное отношение к труду, свидетельствующие об исправлении осужденного.

По вопросу о том, какой именно закон должен применяться при условно-досрочном освобождении или замене оставшейся части наказания более мягким, Верховный Суд СССР в постановлении от 18 декабря 1963 г. в точном соответствии со ст. 6 Основ разъяснил, что всегда применяется закон, действующий в данный момент, статья 6 Основ неприменима к подобным случаям, поскольку законодательство об условно-досрочном освобождении и замене неотбытого наказания более мягким наказанием не решает вопроса о преступности и наказуемости деяния. Поэтому, если позднейшим законом установлено неприменение к данной категории осужденных условно-досрочного освобождения, то оно не может к ним применяться, хотя бы преступление было совершено, приговор вынесен и часть наказания была отбыта до издания этого закона.

Верховный Суд СССР разъяснил, что если наказание осужденному снижено актом амнистии или помилования либо определением суда, то при применении ст. 44 Основ фактически отбытая часть наказания должна исчисляться исходя из срока, установленного этим актом или определением.

При решении вопроса о возможности применения условно-досрочного освобождения к осужденным за тяжкие преступления и ранее судимым необходимо Предъявлять к их поведению и отношению к труду в местах лишения свободы более высокие требования.

Верховный Суд СССР дал разъяснения и по многим другим вопросам действующего уголовного законодательства. В частности, в постановлении от 18 марта 1970 г.²¹⁸ было обращено внимание судов на то, что правила сложения наказания, установленные ст. 36 Основ к условно осужденным и условно-досрочно освобожденным, должны согласно ст.ст. 38, 44 и 45 Основ (в редакции Закона СССР от 11 июля 1969 г.) применяться только в том случае, если лицо в течение испытательного срока (при условном осуждении) или в течение неотбытой части наказания (при условно-досрочном освобождении) совершило новое умышленное преступление и осуждено за него к лишению свободы.

Верховный Суд СССР разъяснил, что в этих случаях при сложении сроков лишения свободы окончательная мера наказания обязательно должна быть больше меры наказания, назначенной условно или оставшейся не отбытой при условно-досрочном освобождении. По-видимому, при этом Верховный Суд СССР исходил из того, что, если бы в результате сложения мера наказания была меньше или даже равна условно назначенному или неотбытому наказанию, это снижало бы эффективность условий, которые ставятся при условном осуждении или условно-досрочном освобождении.

Верховный Суд СССР не раз занимался также вопросами погашения и снятия судимости.

Пленум Верховного Суда СССР в постановлении от 20 декабря 1929 г.²¹⁹ дал разъяснения об исчислении сроков, по истечении которых судимость погашается, указав, что если срок наказания сокращен по условно-досрочному освобождению, по амнистии или иным соответствующим закону путем, то срок, погашающий судимость, исчисляется применительно к фактически отбытому наказанию и течет со дня фактического отбытия сокращенного срока. Это положение, которого не было в Основных началах 1924 года и УК союзных республик 1926-1935 гг., включено в ст. 47 Основ 1958 года.

Постановлением Пленума Верховного Суда СССР от 18 марта 1970 г. «Об исчислении срока погашения судимости»²²⁰, в частности, разъяснено, что исчисление срока погашения судимости, исходя из фактически отбытого наказания, распространяемся и на лиц, которым наказание сокращено с введением нового законодательства, предусматривающего более мягкие меры наказания.

Изучение руководящих постановлений Пленума Верховного Суда СССР, постановлений Пленума по отдельным делам и определений коллегий за пятьдесят лет деятельности высшего судебного органа страны показывает, что число постановлений и определений, в которых отмечались грубые ошибки судов по вопросам уголовного права, неизменно снижается. Все более значительное место в этих документах занимают принципиальные вопросы советского уголовного права, указания и разъяснения о правильном понимании и применении уголовных законов. Это свидетельствует о совершенствовании социалистического правосудия и неуклонном укреплении социалистической законности.

ВОПРОСЫ УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА 

В ПРАКТИКЕ ВЕРХОВНОГО СУДА СССР

М. С. СТРОГОВ, профессор

Научение практики Верховного Суда СССР но вопросам уголовного процесса очень ясно и отчетливо показывает то внимание и ту настойчивость, которые Верховный Суд СССР всегда проявлял и проявляет в укреплении законности при отправлении правосудия по уголовным делам, повышении значения процессуальной формы, усилении процессуальных гарантий в уголовном судопроизводстве, обеспечении законности, обоснованности и справедливости выносимых судами приговоров.

Деятельность Верховного Суда СССР по разрешению и разъяснению вопросов уголовного процесса громадна, и помимо своего непосредственного практического значения она имела и имеет важное теоретическое, научное значение; в ней постоянно ставились и решались вопросы научного характера; она во многом содействовала успешному развитию науки уголовного процесса. Вместе с тем Верховный Суд СССР постоянно учитывал и внедрял в судебную практику достижения советской науки уголовного процесса.

Из первых решений большого принципиального значения по уголовно-процессуальным вопросам, принятых Пленумом Верховного Суда СССР, укажем два, которые получили общее и общеобязательное значение для всех судов. 28 июня 1926 г. Пленум Верховного Суда РСФСР отменил оправдательный приговор Московского губернского суда по делу Веселитского и, не передавая дело на новое рассмотрение в суд первой инстанции, своим постановлением признал подсудимого виновным в предъявленном ему обвинении. 28 сентября 1926 г. Пленум Верховного Суда РСФСР по делу Юшкова, Будрина и других, осужденных Сарапульской судебно-кассационной сессией Уральского областного суда, изменил квалификацию преступления на более тяжелую и повысил осужденным наказание по сравнению с приговором суда первой инстанции, не передавая дело на новое рассмотрение.

На эти постановления Пленума Верховного Суда РСФСР Прокурор Верховного Суда СССР принес протест в Пленум Верховного Суда СССР. Пленум Верховного Суда СССР согласился с протестом и постановлением от 26-27 ноября 1926 г. признал постановления Пленума Верховного Суда РСФСР по обоим делам неправильными, противоречащими общесоюзному законодательству, которое допускает признание обвиняемого виновным и назначение наказания только приговором суда первой инстанции, вынесенным в результате проведенного по делу судебного разбирательства. В соответствии с действовавшим тогда порядком Пленум Верховного Суда СССР вошел в Президиум ЦИК СССР с представлением об отмене постановлений Пленума Верховного Суда РСФСР. Президиум ЦИК СССР постановлением от 7 мая 1927 г. утвердил постановление Пленума Верховного Суда СССР по делу Веселитского и делу Юшкова, Будрина и других, отменив постановления Пленума Верховного Суда РСФСР по обоим делам²²¹.

Постановление Пленума Верховного Суда СССР от 26-27 ноября 1926 г. было вынесено по конкретным судебным делам, но вследствие того, что оно было утверждено Президиумом ЦИК СССР, оно получило общий характер, установило общеобязательные для судов правила. К их числу прежде всего относится правило, согласно которому привлеченное к уголовной ответственности лицо может быть признано виновным и подвергнуто уголовному наказанию только приговором суда. Сейчас это положение прямо записано в ст. 7 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик от 25 декабря 1958 г.²²², и его юридический и политический смысл и значение совершенно несомненны. Но в 20-х годах в этом вопросе такой ясности не было, а кроме того, сказывалось влияние имевших распространение упрощенческих взглядов по вопросам уголовного процесса. Поэтому постановление Пленума Верховного Суда СССР имело в тех условиях чрезвычайно важное значение и в практическом, и в научном отношениях.

В этом же постановлении Пленума содержалось и другое указание: суд, рассматривающий уголовное дело в порядке надзора, не может непосредственно изменить квалификацию деяния на более тяжелую и не может повысить наказание то сравнению с назначенным приговором суда первой инстанции. Это положение сейчас прямо и непосредственно записано в действующем законе (ст. 48 Основ). Тогда же оно вытекало из смысла, содержания закона. Но в законе оно не было выражено в виде отдельной отчетливой формулы. Установление и внедрение в судебную практику этого принципиального положения – заслуга Верховного Суда СССР²²³.

8 мая 1928 г. Пленум Верховного Суда СССР вынес постановление по вопросу об условиях, при которых после отмены в кассационном порядке приговора суд первой инстанции, вторично рассматривающий дело, может повысить наказание по сравнению-с тем, которое было назначено первым, отмененным приговором. Это очень важный вопрос, от правильного решения которого зависит обеспечение свободы обжалования приговора подсудимым: подсудимый может приносить кассационную жалобу на приговор, не опасаясь, что результатом жалобы будет ухудшение его положения.

Согласно ст. 26 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик от 31 октября 1924 г. при рассмотрении судом дела, переданного ему кассационной инстанцией после отмены приговора, повышение наказания, избранного при первом рассмотрении дела, допускается только в случае, если на приговор принесен кассационный протест.

В уголовно-процессуальных кодексах ряда союзных республик такой гарантии не было (см., например, ст. 424 УПК РСФСР 1923 года).

В постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 8 мая 1928 г. судам было разъяснено, что должно соблюдаться требование ст. 26 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик: повышение наказания при новом рассмотрении дела после отмены первоначального приговора может иметь место только в случаях, когда притвор был опротестован прокурором в порядке и в сроки, предусмотренные для кассационных протестов УПК союзных республик²²⁴.

Постановление Пленума от 8 мая 1928 г., видимо, вызвало возражения, поэтому вопрос вновь обсуждался на Пленуме 3 июня 1929 г. Пленум принял постановление, признавшее первое постановление правильным, но внес в него уточнение относительно того, что данное разъяснение относится к случаям отмены приговора лишь в кассационном порядке.

Таким образом, этот важный вопрос был решен Пленумом Верховного Суда СССР в соответствии с общесоюзным законом, предписывая соблюдение процессуальных гарантий для обвиняемого.

Это основные аспекты проблемы недопущения «поворота к худшему» (reformatio in pejus) в результате обжалования подсудимым приговора в кассационном порядке. Указания Пленума Верховного Суда СССР еще в 20-х годах способствовали достижению правильного и полного решения этой проблемы.

Верховный Суд СССР значительно расширил уголовно-процессуальную проблематику в 1934 году, когда в соответствии с постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 25 июня 1932 г. «О революционной законности» и материалами Первого всесоюзного совещания судебно-прокурорских работников в апреле 1934 года 47-й Пленум Верховного Суда СССР 7 июня 1934 г. принял руководящее постановление «О необходимости строжайшего соблюдения судами уголовно-процессуальных норм»²²⁵.

В этом постановлении Пленум обратил внимание судов на необходимость строжайшего соблюдения уголовно-процессуальных норм, без чего невозможно правильное разрешение уголовных дел по существу и обеспечение прав и интересов сторон, на недопустимость каких-либо процессуальных нарушений. Особенно важно то значение, которое Пленум придавал уголовно-процессуальной форме, требованию строжайшего соблюдения уголовно-процессуальных норм, решительно осуждая всякого рода процессуальное упрощенчество.

Верховный Суд СССР особо обратил внимание судов на необходимость тщательно проверять в стадии предания суду материалы предварительного следствия по поступающим в суд уголовным делам, соблюдение требований процессуального закона и правильность применения уголовного закона. Особо отмечалась необходимость обеспечить непосредственную проверку в судебном разбирательстве всех собранных по делу доказательств; подчеркивалась необходимость всемерно обеспечить полноту исследования обстоятельств дела в судебном заседании, тщательность проверки доказательств.

В постановлении Пленума сказано: «По прямому указанию ст.ст. 21 и 23 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик суды обязаны обеспечить сторонам в деле, в частности подсудимому, возможность защиты своих интересов и обосновывать приговоры данными, рассмотренными в судебном заседании».

Пленум предложил судам в связи с этим обязательно вызывать в судебное заседание свидетелей, показания которых содержат данные об имеющих значение для дела фактах, удовлетворять ходатайства сторон о вызове свидетелей, не допускать неосновательного отказа от допроса вызванных свидетелей.

В постановлении от 7 июня 1934 г. содержится и ряд других важных указаний: об обязанностях председательствующего, о протоколе судебного заседания, о требованиях, предъявляемых к приговору.

Значительно расширилась и обогатилась деятельность Верховного Суда СССР с принятием 16 августа 1938 г. Закона о судоустройстве СССР, союзных и автономных республик, которым на Верховный Суд СССР был возложен надзор за судебной деятельностью всех судебных органов СССР и союзных республик (ч. 2 ст. 63), в соответствия с чем были значительно расширены функции и полномочия Верховного Суда СССР в области судебного надзора.

Одним из наиболее важных разъяснений Пленума Верховного Суда СССР по вопросам уголовного процесса было постановление Пленума от 10 февраля 1940 г. «Об отсутствии у вышестоящего суда права на отмену по мягкости наказания приговора, не опротестованного прокурором». Продолжая и уточняя линию, выраженную в рассмотренных выше постановлениях, в ясной, отчетливой и категорической форме Пленум установил, что, если вышестоящий суд, рассматривающий дело в кассационном порядке, «придет к выводу о мягкости наказания, назначенного приговором, не опротестованным по этому основанию прокурором, этот суд не может отменить приговор по мотиву мягкости наказания»²²⁶.

Новым здесь было указание, что не только сама кассационная инстанция не имеет права отменять приговор по мотивам мягкости наказания без кассационного протеста прокурора, но такая отмена допускается не по всякому кассационному протесту прокурора, а только по кассационному протесту, принесенному по мотивам мягкости наказания.

Это положение прямо в законе не было записано, оно вытекало из смысла закона. В действующем сейчас законодательстве оно выражено в ст. 46 Основ.

Уделяя большое внимание улучшению качества работы кассационных и надзорных инстанций, Верховный Суд СССР разрешил очень важный вопрос о рассмотрении кассационными инстанциями кассационных жалоб, поданных в течение кассационного срока или после восстановления пропущенного по уважительной причине срока, но поступивших в кассационную инстанцию уже после того как она рассмотрела дело по кассационным жалобам других подсудимых.

Первоначально Пленум Верховного Суда СССР стал на точку зрения, согласно которой вторичное кассационное рассмотрение дела по кассационной жалобе подсудимого, когда дело уже было рассмотрено по жалобе других подсудимых, недопустимо (постановление от 10 февраля 1931 г.)²²⁷

После издания Закона о судоустройстве СССР, союзных и автономных республик от 16 августа 1938 г. Пленум Верховного Суда СССР вернулся к этому вопросу и принял 22 августа 1940 г. руководящее постановление, имевшее чрезвычайно важное значение. Пленум признал не соответствующим Закону о судоустройстве постановление от 10 февраля 1931 г., как неосновательно стесняющее права подсудимых, подавших кассационные жалобы в установленный срок, но лишенных возможности отстаивать свои права ввиду того, что дело оказалось уже рассмотренным по кассационным жалобам других подсудимых. Пленум занял принципиальную позицию: если кассационная жалоба подана в срок или после восстановления пропущенного по уважительной причине срока, эта жалоба должна быть рассмотрена в общем кассационном порядке (об этом см. ниже).

Настойчиво и последовательно Пленумом и коллегиями Верховного Суда СССР проводится линия на укрепление процессуальных гарантий, обеспечение права обвиняемого на защиту, недопустимость обвинительного уклона и обязательность полноты и всесторонности исследования обстоятельств дела, на соблюдение требования обоснования приговора только вполне достоверными доказательствами. Общее положение о том, что обвинительный приговор не может быть основан на предположениях и что в его основе должна лежать абсолютная достоверность, объективная истина, находит постоянное выражение в решениях Верховного Суда СССР по конкретным уголовным делам, рассматриваемым в порядке судебного надзора.

Очень важное значение имеет постановление Пленума Верховного Суда СССР от 27 декабря 1946 г. по делу Калинина, осужденного за присвоение вверенных ему государственных средств. Дело рассматривалось в порядке судебного надзора Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда СССР, которая оставила приговор в силе. По протесту Председателя Верховного Суда СССР это дело рассмотрел Пленум, который признал как приговор, так и последующие решения, в том числе и определение Коллегии Верховного Суда СССР, неправильными.

Изложив содержание определения Судебной коллегии по уголовным делам, Пленум сформулировал в постановлении следующее принципиальное положение: «Как видно из приведенного выше содержания определения Коллегии, сна в качестве одного из основных доводов выдвинула принципиальное положение, которое может быть сформулировано таким образом, что версия обвиняемого может иметь доказательственную силу только в том случае, если сам обвиняемый докажет основательность своей версии, и что следственные органы не обязаны сами собирать доказательства в пользу такой версии. Это положение не только не основано на законе, но находится в глубоком противоречии с основными принципами советского уголовного процесса, согласно которым всякий обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленном законом порядке. По содержанию и духу советского закона не обвиняемый обязан доказывать свою невиновность, а органы обвинения обязаны доказать правильность предъявленного обвинения»²²⁸.

В этом постановлении дана точная формулировка такого гуманного и демократического принципа, как презумпция невиновности, согласно которой акт привлечения лица в качестве обвиняемого по уголовному делу еще не означает признания обвиняемого виновным и не предрешает такого признания: в силу закона обвиняемый считается невиновным, пока его виновность не будет доказана в установленном законом порядке.

Презумпция невиновности всегда была органически свойственна советскому уголовному процессу как подлинно демократическому, и советская наука уголовного процесса это положение исследовала и обосновала. Но в тексте закона презумпция невиновности не была выражена, она вытекала из смысла, из содержания закона. То обстоятельство, что Пленум Верховного Суда СССР точно и категорически выразил этот принцип в своем постановлении, хотя и по конкретному делу, имело громадное значение.

В том же постановлении Пленума по делу Калинина было указано на недопустимость возлагать на обвиняемого обязанность доказывания обстоятельств, оправдывающих его или смягчающих его ответственность. Это правило, непосредственно вытекающее из презумпции невиновности, сформулировано Верховным Судом СССР в ряде решений по конкретным делам и представляет собой положение, разрабатываемое и отстаиваемое в науке советского уголовного процесса. Ныне оно выражено в действующем законодательстве (ст. 14 Основ).

В том же постановлении Пленума указано на доказательственное значение показаний обвиняемого как одного из доказательств, наряду с другими подлежащих проверке в совокупности со всеми доказательствами, причем доказательственное значение признается и за такими показаниями обвиняемого, в которых он отрицает свою виновность полностью или частично.

Наконец, в постановлении Пленума указывается, что отказ обвиняемого давать показания не предрешает вопроса о его виновности, т. е. не служит его изобличению: органы следствия обязаны сами, по своей инициативе полно и всесторонне исследовать все обстоятельства дела, собрать и проверить все доказательства, как подтверждающие обвинение, так и оправдывающие обвиняемого.

Позднее эти указания вошли в содержание имеющих общеобязательное значение руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда СССР и получили законодательное выражение в Основах уголовного судопроизводства и в УПК союзных республик.

Относительно доказательственного значения показаний обвиняемого, в которых он признает себя виновным, в практике Верховного Суда СССР давно проявляется правильное понимание признания обвиняемым своей вины как рядового доказательства, которое не имеет преимущественного значения перед другими доказательствами и может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его совокупностью собранных и проверенных по делу других доказательств.

Приведем примеры.

В определении Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР от 7 апреля 1945 г. по делу Кузьминой, осужденной за кражу, сказано: «Признание обвиняемой является одним из видов доказательств. Но никакого изъятия из общих правил допуска, проверки и оценки доказательств закон для признания не делает. Признание может лечь в основу приговора только в соответствии со всеми обстоятельствами дела в их совокупности. Эти основные положения оценки признания как доказательства суд нарушил в данном деле и вынес приговор на основе признания обвиняемой, несмотря на то что оно как по своему содержанию, так и по отношению к обстоятельствам дела не могло рассматриваться как бесспорное доказательство виновности осужденной».

Подсудимая по этому делу признавала себя виновной как на предварительном следствии, так и на суде, в ее показаниях были существенные противоречия, но от признания она не отказывалась. Коллегия Верховного Суда СССР отменила приговор и прекратила дело за недоказанностью обвинения²²⁹.

Другое дело, по которому также встал вопрос о доказательственной силе признания обвиняемым своей виновности, – дело Жидких, осужденного за убийство Чистяковой, рассмотренное в порядке надзора Судебной коллегией по уголовным делам Верховного Суда СССР 3 сентября 1955 г.

Коллегия Верховного Суда отменила обвинительный приговор и кассационное определение и направила дело на новое рассмотрение со стадии предварительного следствия²³⁰. Это определение Верховного Суда СССР, как и определение по делу Кузьминой, характерно тем, что подсудимый, признав себя виновным на предварительном следствии, на суде продолжал признавать свою вину. Обычно в судебной практике вопрос о доказательственной ценности признания подсудимым своей вины возникает тогда, когда подсудимый, сознавшийся на предварительном следствии, на суде отказывается от прежних показаний и заявляет о своей невиновности. В данных же случаях подсудимые сознавались и на предварительном следствии, и на суде, но Верховный Суд СССР, исходя из обстоятельств дела, счел такие признания неубедительными, недостоверными, недостаточными для того, чтобы на них основать обвинительный приговор.

Позднее такая трактовка доказательственной силы признания обвиняемыми своей виновности получила закрепление в законе (ст. 77 УПК РСФСР).

Из постановлений Пленума Верховного Суда СССР по вопросам уголовного процесса, изданных до кодификации уголовно-процессуального законодательства 1958-1961 гг., мы рассмотрим два особо важных, основанных на широком и глубоком обобщении судебной практики и устанавливающих положения большого научного значения: постановление от 28 июля 1950 г. «О судебном приговоре» и постановление от 1 декабря 1950 г. «Об устранении недостатков в работе судов по рассмотрению уголовных дел в кассационном порядке».

В постановлении «О судебном приговоре» особо подчеркивается значение приговора как акта социалистического правосудия, высокие требования, предъявляемые к приговору.

Согласно ст. 23 Основ уголовного судопроизводства СССР и союзных республик 1924 года приговор суда должен основываться только на тех имеющихся в деле данных, которые были рассмотрены в судебном заседании. Между тем в УПК некоторых союзных республик (например, РСФСР, УССР) содержались нормы, разрешающие судам основывать приговор и на тех данных, содержащихся в материалах предварительного следствия, которые в судебном заседании не рассматривались. Это относилось к показаниям свидетелей, допрошенных на предварительном следствии, но не допрошенных на суде, к данному на предварительном следствии заключению эксперта, не вызванного в судебное заседание, и т. д.

Пленум разъяснил, что суды должны строго руководствоваться ст. 23 Основ уголовного судопроизводства, не допуская отступлений, предусмотренных УПК союзных республик²³¹. В основе этого разъяснения Пленума лежит признание судебного разбирательства главной, решающей стадией уголовного процесса, для которой материалы предварительного следствия имеют вспомогательное значение. Разъяснением утверждается незыблемость принципов непосредственности и устности уголовного судопроизводства, недопустимость отступления от них. Позднее Основы и УПК союзных республик закрепили эти положения.

Пленум потребовал, далее, чтобы каждый приговор суда был мотивирован, т. е. чтобы в нем были приведены доказательства, на основании которых суд пришел к выводу о виновности или невиновности подсудимого, причем, если подсудимых несколько, мотивы должны быть приведены в отношении каждого подсудимого. Суд в приговоре должен указать конкретно те доказательства, которые он положил в основу своего вывода, обосновать, почему он принял эти доказательства. Если же суд отвергает имеющиеся в деле доказательства, в приговоре должно быть указано, почему именно эти доказательства отвергнуты²³².

В частности, Пленум указал: «При вынесении обвинительного приговора в последнем должно быть указано, почему судом отвергнуты объяснения подсудимого в свою защиту, а также другие оправдывающие его доказательства».

Таким образом, ясно и определенно сказано, что показания подсудимого, отрицающего свою виновность, являются одним из оправдывающих подсудимого доказательств. Поэтому эти показания, как и всякие доказательства, должны быть проверены, и они могут быть отвергнуты не иначе, как с указанием оснований к этому. Это – вопрос, имеющий большое теоретическое и практическое значение.

Как видим, указания Пленума относятся не только к мотивировке приговора, но и к принципу оценки доказательств: оценка доказательств должна быть обоснована, аргументирована, объяснена, она ни в коем случае не может быть произвольной, основанной на впечатлениях и т. п.

Постановление Пленума Верховного Суда СССР «О судебном приговоре» от 28 июля 1950 г. сыграло большую роль в повышении качества работы судебных органов.

Второе из указанных постановлений Пленума Верховного Суда СССР, постановление от 1 декабря 1950 г., основано на обобщении материалов кассационной практики и дает судам второй инстанции указания по возникающим в кассационной практике вопросам.

Сложный вопрос о соотношении проверки правильности разрешения дела по существу с проверкой соблюдения требований процессуального закона был разрешен в законодательстве и в судебной практике не сразу; иногда упор делался на проверку соблюдения закона, причем существо дела отводилось на второй план, а иногда, наоборот, на второй план отступала проверка соблюдения процессуальных требований и в основу кассационного производства клалась оценка доказательств; допускалось нередко перерешение дела кассационной инстанцией по существу. Но сам принцип советской кассации получал все более и более отчетливое выражение: органическое соединение проверки соблюдения законов с проверкой правильности разрешения дела по существу. При этом кассационная инстанция не производит судебного следствия и не подменяет суд первой инстанции, только который может признать подсудимого виновным и подвергнуть его наказанию.