Текст книги "Башня Близнецов 2 (СИ)"

Автор книги: Артем Лунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– Да кто же ты такая? – закричала Вейтлинь, голова уже раскалывалась от боли, порезанное небо ужасало.

– Не узнаёшь? – короткий хриплый хохот. – Ты видела меня раньше… в зеркале!..

Бросок. Вейтлинь взлетела к небесам словно ей выстрелили из магномёта, и мгновенно была испепелена Светом.

И проснулась.

Вейтлинь лежала на кровати. Рядом бур-бур-бур, она попыталась прислушаться, и невнятный бубнёж превратился в слова:

– …Стойте, да она, кажется, очнулась!.. – магнус, прервав рассуждение о том, что Вейтлинь стоило бы "во избежание" убивать где-нибудь подальше от Башни, наклонился над девушкой.

Она с усилием разомкнула веки… и прежде всего увидела шрам.

Совсем небольшая и незаметная черта на щеке, но от неё отчётливо несло Тьмой. Ранка была нанесена тёмным оружием. Что это? Вроде бы не было раньше.

– Мой магнус, – голос сорвался.

– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовались заботливо с другой стороны постели. Вейтлинь покосилась туда и с болезненным стоном зажмурилась – светлая сила целительницы прямо-таки обожгла глаза.

– Отойдите, – магнус первым понял, что происходит. К сожалению, целительница вняла не сразу и попыталась оказать помощь Вейтлинь.

– Ну и как мне тогда её лечить? – спросила растерянно волшебница, поняв, что само её присутствие причиняет девушке боль.

– Я сам буду её лечить, – сказал Хаар Ланде, магнус Дома Искусников. – Впрочем, если я всё правильно понимаю… эй, там, принесите крови, свежей, всё равно какой, но от хищника!.. если я ничего не путаю, она сама постепенно оклемается, раз уж очнулась. Вейтлинь, слышишь меня?

Девушка чуть качнула ресницами. Тело словно свинцом налили, оно казалось чужим. Интересно, сколько она провалялась? Надо обязательно спросить.

Потом. Сейчас будут расспрашивать её.

Она окинула взглядом присутствующих. Теневое зрение заставляло прежде всего примечать людей начала противоположного тому, что в ней. Целительница светила издалека, Вариша сияла мягко, холодный свет Арайны почему-то почти не причинял боли. В магнусе сплелись Тьма и Свет то ли в схватке, то ли в танце. В Харинь Свет мирно дремал в объятиях Тьмы.

– Расскажи, что случилось тогда.

Вейтлинь пожала плечами. Магнус смотрел на неё тепло и сочувственно… так, что сразу становилось понятно – глотку он ей перережет с величайшим сожалением.

А вот и причина изменений его характера. Стоит себе рядом с Хааром, ближе, чем следовало бы стоять ученице. Кто бы мог подумать, что этот сухарь способен на искреннее глубокое чувство. Впрочем, по Башне ходили слухи о его прошлой пассии, блистательной волшебнице с совершенно невыразительной внешностью…

Ум – это сексуально, не так ли?..

Стоп… а с чего это я взяла, что его ученица – любимая, а не просто любовница?..

Вейтлинь внимательно посмотрела на магнуса, на ученицу, и ответ пришёл сам по себе.  Свет из темноты виднее.

– Собственно, я мало что помню, – начала Вейтлинь, поняв, что слишком долго молчит, собираясь с мыслями. – В Башне началась суета, стала твориться какая-то магия, и мне стало плохо. Я потеряла сознание, да? Что это было?

– Магическая кома, – сказал магнус. – Такое бывает… в определённых условиях. Носить Тьму в себе – занятие не из простых.

– Меня опять спасла Сара? – поинтересовалась Вейтлинь. – Я бы хотела поблагодарить… Конечно, она всего лишь анима, но всё-таки. И, потом, эти магические обмороки меня пугают. Я хотела бы побыстрее приступить к моим урокам у неё, чтобы научиться контролировать Тьму…

Магнус поморщился, словно лимон укусил:

– Сара не будет тебя обучать. Я сам этим займусь.

Вейтлинь изобразила положенные потрясение и благодарность, но спросила:

– А что же Сара?

– О Саре потом, – отрезал майнус, и Вейтлинь сочла за благо оставить неудобные вопросы. Хаар принялся расспрашивать о самочувствии, об ощущениях во время комы, о первых воспоминаниях, когда она очнулась. Девушка отвечала просто – не помню, не было ничего, словно в темноту провалилась. Ланде кивал, постепенно теряя интерес к разговору.

Принесли серебряный кубок, магнус поводил над ним рукой, творя какие-то заклинания.

– Держи. Выпей всё.

Жидкость не походила на кровь, казалось, в кубок был налит золотистый туман.

Харинь, за всё время не проронившая не слова и держащая руку наотлёт, словно готовая пустить в ход какое-нибудь из встроенного в неё оружие, расслабилась и даже чуть улыбнулась, когда Вейтлинь проглотила зелье.

– Клинок призвать сможешь? – спросил магнус.

Вейтлинь кивнула, морщась – здесь, в покоях исцеления, наполненных Светом, манипуляции с Тьмой были неудобны и болезненны.

Тем не менее она сунула руку под одеяло и сосредоточилась.

Вейтлинь не понимала, почему тот нож, призванный в беспамятстве, так всполошил магнуса и грандов Башни. После того она втихомолку несколько раз пыталась повторить этот трюк, но получалось коряво.

Сейчас… не выходит что-то… А если вспомнить, какое оружие висело на стенах в Оружейном Зале?..

Булавки укололи в подушечки пальцев, в руке вдруг возникла тяжесть, и девушка предьявила небольшой клинок, сделанный как будто из серого стекла.

– Знаете, а сейчас легче, – да и кинжал вышел посимпатичнее, в прошлые разы она призывала что-то корявое и хрупкое.

– Отпусти.

Вейтлинь положила кинжал на столик у кровати, и трое принялись смотреть, как он истаивает… медленнее, чем обычно. Магнус поводил руками, творя какие-то заклинания.

– Что ж, я думаю, что тебя можно уже забрать отсюда, – заключил.

– Хвала Дарнаю!.. – вырвалось у Вейтлинь. – То есть… я хотела сказать…

– Неприятно тут, да? – усмехнулся магнус. – Свет давит. В моих покоях тебе будет полегче.

Вариша всю беседу молчала и пыталась изобразить холодное безразличие, но получалось не очень. Магнус и гранды распрощались и ушли, ученица Хаара обернулась от порога и посмотрела с сочувствием и чем-то похожим на ревность.

. Вейтлинь

Арайна водрузила принесённый с собой предмет на стол. Магнус внимательно изучил предложенное, потом жестом предложил Арайне сесть и сел сам – на стол. Женщина чинно устроилась в кресле, положив руки на колени, и смотрела на череп. Череп смотрел на неё.

– Что скажете? – поинтересовалась Арайна.

– Что скажешь? – переадресовал Хаар вопрос ученице.

Вариша как раз смотрела на него и думала, насколько же прилипчивы привычки Сары. Вот и учитель туда же, он так забавно смотрится на этом столе… Девушка почувствовала, что краснеет, мотнула головой, выбрасывая из неё воспоминания о последней шуточке беглой анимы, где фигурировал этот самый стол.

Сосредоточилась:

– М-м-м, женщина, – сказала.

Неудачное начало. Хаар хмыкнул, Арайна дрогнула бровями. Даже Вейтлинь чуть улыбнулась. Носительницу Тьмы только что доставили автоматы, но пересекать порог покоев магнуса им было запрещено, и девушке пришлось самой кое-как ковылять от двери до кресла, в котором она явно нацелилась подремать…

– Пожилая. Умная, – заторопилась Вариша. – И волшебница… нет, не разберу, какая. Узкоспециализированная, но точно не скажу.

Хаар хмыкнул на этот раз одобрительно.

– Ещё?

– Кость "чистая", – поведала Вариша. – Из неё нельзя добыть никаких сведений о хозяйке, кроме этих, самых общих немагических. И арта из кости не выйдет, разве что в качестве инкрустации.

Магнус посмотрел на Вейтлинь.

– Добавишь что-нибудь?

Та уставилась в глазницы черепа, прищурилась. Повисла тишина, магнус уже уверился, что ответа не дождётся, но тут девушка заговорила:

– Плохо умерла.

Что, это всё? Вариша усмехнулась, но её насмешливая улыбка увяла. Магнус смотрел на новую ученицу… странно.

– И зачем ты мне принесла череп бывшей менталистки? – повернулся к Арайне.

– Когда погибла моя предшественница, я выпросила у тебя её череп, чтобы создать из него учебное пособие – как выглядит смерть от превышения интенсивности потока передачи знаний.

Арайна улыбнулась, и Вейтлинь вдруг подумала, что волшебницей двигала не только названная причина. Ей было просто приятно держать на полке череп прежней менталистки.

– И тогда я как раз закончила с обработкой кости… и пришла к тебе, чтобы поделиться своими… не подозрениями даже, а ощущением неправильности. Старуха умерла, несомненно, той самой смертью, которую уготовила для Сары. Но где-то здесь, – Арайна указала тонким пальцем на "пособие", – есть следы, которые указывают на активацию защитных плетений.

Магнус катнул желваки. Помедлил, глядя черепу в глазницы, потом осторожно взял его. Вариша непроизвольно поёжилась, покосилась на Вейтлинь – та недоумевающе приподняла бровь.

– Объясни им, – уронил Хаар, мягкими касаниями магии прощупывая кость. Арайна поглядела недоверчиво, но всё-таки стала рассказывать:

– Этот череп был вместилищем многих секретов Дома. Некоторые из них могли быть выданы лишь немногим людям. Даже сама менталистка не могла записать их кому попало. Эти знания охраняются смертельными Ритуалами Молчания, в случае, если человек или иное существо пытается получить к ним доступ без разрешения, оба сопряжённых мозга сгорают.

Вопрос в том, отчего сгорел мозг менталистки. От перегрузки или от задействования тех самых заклинаний.

– Причины обе, – сказал Хаар, закончив исследовать череп. – Что рождает ещё два вопроса. Была ли интенсивность потока передачи знаний достаточна, чтобы архив запретных знаний всё-таки прорвался через барьеры?.. И была ли старуха ещё жива тогда, когда – если, – это случилось?

Потому что если ответ на оба вопроса – да, это означает, что наша беглая анима получила архив запретных знаний.

Магнус покачал головой и засмеялся.

– Давно ты это обнаружила? – поинтересовался, кивнув на череп.

– Как раз в день побега. Тогда я как раз шла к тебе и встретила лицедейку. Спросила, не видела ли она магнуса…

– А та как раз таки-видела, – продолжил Хаар. – Сару, не меня – и смогла понять, что магнус фальшивый.

– Ну, она не была уверена, и поделилась со мной своими подозрениями.

– Которые оправдались, – магнус покачал головой и невесело засмеялся. – До чего везуча девчонка!.. В тот день и Пятая, и ты подошли вплотную к её тайне, ещё немного – и мы бы смогли её схватить, но она всё-таки смогла удрать!..

– Ты как будто восхищаешься ей, – строго сказала Арайна.

– А я восхищаюсь, – ответил Хаар. – Даже если…

Тут он дёрнул рукой и сложил мудру разговора – кулак, большой и мизинец оттопырены.

– Да, что там? Ах, вот как? – пробормотал себе под нос. – Что ж, возможно, это будет интересно… Гранд, прошу за мной. Ученицы, – он кивнул им. – Вейтлинь, отдыхай, устраивайся, Вариша, помоги ей.

И женщина и мужчина стремительно вышли.

Повисла неловкая тишина. Вейтлинь смотрела на забытый на столе череп, Вариша не спешила выполнять приказ магнуса.

– Значит, вот как это было, – гладкая, почти светящаяся кость… и чёрная метка боли, которая осталась на ней навечно. Знак плохой смерти. – Если Сара действительно украла знания, неудивительно, что она смогла сбежать.

– Надеюсь, ты понимаешь, что всё, что ты здесь услышишь, не должно выйти за пределы этой комнаты? – спросила Вариша холодно, стараясь подделаться под характерный тон магнуса. Кажется, не получилось, Вейтлинь посмотрела на неё с улыбкой, как на ребёнка, который строит из себя взрослого.

– Разумеется, – обронила, и снова воцарилась тишина. Вариша поёрзала. Соученица её раздражала и даже немного пугала. К тому же после той недоброй шутки они не разговаривали друг с другом.

– Ну что ж, – наконец сказала первая ученица. – Добро пожаловать… давай устраиваться.

Вейтлинь благодарно опустила ресницы и медленно, словно старуха, поднялась из кресла. Вариша смягчилась. В конце концов, девушка не виновата, что стала такой… Может быть, они ещё и поладят.

– Как ты себя чувствуешь?

– Спасибо, паршиво.

– Может, тебе стоит… отлежаться? Я провожу, если хочешь, магнус определил тебе покои рядом с моими…

– Разве ты не живёшь в его покоях? – спросила Вейтлинь и прикусила язык.

Вариша покраснела и вскинула подбородок.

Молодец, наладила контакт, – подумала Вейтлинь.

– Я сама схожу за твоими инструментами и артами…

Вейтлинь покачала головой, чувствуя раздражение из-за её доброты и глупости.

– Мне не понадобятся инструменты, – терпеливо, словно ребёнку из младшей группы, сказала Вейтлинь. – А мои арты вовсе меня не узнают. Потому что профиль моей силы изменился.

Девушка непонимающе захлопала ресницами. И это ученица магнуса? Нет, поняла-таки. И покраснела, сообразив, что зевнула элементарное.

…Бомба. Тёмное устройство, только таким и можно пробить стены замка светляков. Бой начался его взрывом, и тут же закончился для Вейтлинь. Она очнулась в лазарете, и над ней стояла Сара с темнотой, капающей с её когтей.

Когда Льет навестила её, медленно выздоравливающую, Вейтлинь прошлась насчёт изменившейся внешности подруги. Та с охотой поддержала шутку, рассказала о перепитиях боя, о том, как ей удалось заполучить магические ожоги, а потом сообщила о тех, кому повезло меньше. Погибшие друзья, приятели, те, с кем случалось лишь словом однажды перемолвиться, даже те, кого она считала соперниками.

Вейтлинь выслушала имена и удивилась своему черствосердечию. Она как будто разучилась испытывать горечь и боль, плакать.

Никто и не подумал обвинить её ни в холодности, ни даже в преступной глупости, с которой она ухитрилась подставиться под взрыв. Если бы ломщик команды "Северо-восток" не вышла из боя в самом его начале, череда смертей, возможно, была бы короче.

Вечером она отпросилась из лазарета, спустилась в комнату свою и Льет. Подруга где-то бродила. Вейтлинь вошла в лаборатории, привычно открыла свой шкаф, набрав код – в замках здесь использовалась не магия, а простейшая механика, чтобы в случае чего учителям можно было заглянуть в ученические вещи.

Девушка перебрала безделушки и достала с нижней полки металлическую птичку, над которой работала не один десяток дней. И тогда любовно расчитанная и старательно вложенная магия расточилась прямо у неё в руках, не узнав создательницу…

Вот тогда она заплакала. Упав на колени около своего шкафа, разрыдалась от невыносимой боли осознания – люди, которых она знала, с которыми дружила и соперничала, ушли. Их больше нет. Вообще нигде, как вот этой магии, что просыпалась песком сквозь пальцы…

…Вейтлинь покачала головой, вырываясь из плена воспоминаний, и удивлённо посмотрела на Варишу, о которой уже успела забыть.

– Но тогда с твоими вещами надо что-то?.. – робко сказала ученица магнуса.

– Я уже сказала Льет, чтобы забрала моё барахло, – небрежно бросила Вейтлинь. – Не стоит беспокоиться.

– А… гм, хорошо, – пролепетала Вариша, она всё ещё была красной.

– И я, пожалуй, действительно бы вздремнула.

Вариша проводила её до покоев.

– Ничего себе!.. – присвистнула девушка, оглядываясь по сторонам.

– Да, просторно, – согласилась Вариша. – Я до сих пор привыкнуть не могу. Держи, Харинь велела тебе выпить.

– Угу, – Вейтлинь приняла стеклянную бутыль, в которой плескалось знакомое туманное вино.

Эта штука бодрит не хуже кофе.  А я бы сейчас хотела расслабиться и уснуть.

– Тебе что-нибудь ещё надо? Я могла бы принести поесть, если хочешь…

Единственное, что мне надо – это чтобы ты ушла. Вейтлинь зевнула с подвыванием.

– Нет, спасибо.

– Ну… хорошо, – Вариша задала ещё несколько необязательных вопросов о самочувствии, всё-таки поняла намёк и соизволила выйти.

Чтобы тут же явиться вновь. Вейтлинь как раз пыталась сесть в позу для медитации, подскочила от неожиданности, какого чёрта?!.

А, мы же обладаем высшим приоритетом. Камень в черепе делает её магическим двойником магнуса, и защитные системы Башни запросто путают ученицу и ученика.

– Ой, что это ты делаешь? – Вариша удивлённо смотрела на неё.

– Слушай, – стараясь оставаться спокойной, сказала Вейтлинь, – может быть, переехав на этот этаж, ты уже забыла, каково в общежитиях, но у нас даже учителя вот так не вламываются.

Вариша покраснела.

– Гм, да, извини. И не так уж я давно сюда переехала, чтобы забывать!..

– А непохоже!.. – ядовито бросила Вейтлинь.

Ученица магнуса не глядя на неё, быстро показала некую последовательность жестов.

– Запомнила?

Вейтлинь кивнула и повторила.

– Это ключи от автоматов на этом этаже, – поведала Вариша. – Если что, обращайся к ним.

И вышла. Вейтлинь вздохнула и мысленно произнесла несколько ругательств, адресованных и ученице магнуса, и себе самой. Молодец, навела мосты, подружилась, называется…

Бросив попытки медитировать, она просто легла и уставилась в потолок.

Боль.

Существо перевернулось на спину и застонало.

От боли, но в большей степени от досады. Собственно, оно подозревало, что так и будет.

Смерть от падения с высоты – слишком просто.

Перевёрнутый мир болтался, перед глазами ходуном ходило – камень, небо, облака, снова камень, вода… Нашарив голову непослушными руками, существо пристроило её на место и подождало, пока сломанные позвонки прихватятся. Всё тело жгло огнём, медленное болезненное восстановление шло своим чередом. Сломанные кости срастались. Рваные раны, нанесённые камнями, потихоньку закрывались.

Боль утишалась – но так же мерк разум, и разгорался лютый голод. Новая плоть требовала пищи.

Только бы не человека, подумало существо, прежде чем упасть во тьму, только бы не человека, пожалуйста!..

Не человек, с облегчением понял Хегор, открыв глаза и обнаружив перед собой рыло в короткой жёсткой щетине. Всё-таки сдохла от его яда… Бока поедены, видимо, свалилась в ручье, и кто-то её пообкусал – может быть, свои же кабаны. А потом она счастливо попалась Хегору.

Лениво ковыряя давно остывшее, но не успевшее в ледяной воде испортиться мясо, он прислушивался к своему телу. Тварь прилежно штопала повреждения. Она не была в обиде на хозяина. Прыгнул – значит, так надо было, а её задача проста – обеспечить жизнь.

Жизнь…

Хегор погрузился в чуткую дрёму, ощущая, как его тело постепенно восстанавливается. Не превратиться бы в кабана…

К вечеру он смог встать. Прошёлся туда-сюда, не отходя далеко от мяса. Нутро терзал голод. В чём дело, спросил тварь. Вроде бы всё в порядке?..

Ответа не было. Хегор постарался восстановить вчерашний ход мыслей.

Жизнь…

Если тварь решила, что Хегор теперь время от времени будет сигать со скал…

Хегор ущипнул себя за руку. То, что выглядело как обычная человеческая кожа, поддалось с трудом, – словно толстый войлок щипать. Ощупав кости, он убедился, что суставы стали толще. Покрутив головой, понял, – теперь для того чтобы свернуть шею, ему придётся сигать вниз головой со скалы повыше.

…То она, тварь, вздумала укрепить ему кости, суставы, мыщцы, кожу… вообще всё, чтобы в следующий раз падение обернулось меньшими проблемами.

Хегор прошёлся туда-сюда по берегу ручья, внимательно разглядел следы. Такие глубокие не каждый взрослый мужчина оставит. Тело стало тяжелее. По ощущениям, конечно, незаметно, – мертвецкая сила в пословицы вошла.

А теперь и камни на дне ручья кажутся такими аппетитными…

– На, жри, – набрав горсть гальки, Хегор сомкнул ладони, чувствуя, как под кожей что-то движется, змеится, жадно заглатывая предложенное. Ещё горсть он высыпал в мешок. Интересно, у него теперь каменные кости будут?.. или, может быть, кожа?..

Развалившись на берегу, он предоставил твари делать с его телом всё, что взбредёт в её куцый чужицкий разум.

Только чтобы я по-прежнему походил на человека!.. – воззвал, и чуть ли не впервые понял ответ:

Будет сделано, – заверила хозяина тварь.

– Ну, пошли назад? – предложил Хегор сам себе, задумчиво перемалывая коренными зубами кость. – Попробуем ещё раз или поищем другую горушку, повыше?

Вспомнился птенец на круче. Интересно, если бы он его сожрал, смог бы сам летать?.. ох, вряд ли. У лёгких орлов гигантские крылья, какие же нужны тяжёлому неуклюжему человеку?

– Надеюсь, он не сдохнет от моего угощения… – Хегор со скрежетом раскусил кость, поглядел на оголённый костяк, но решил, что брать его с собой будет уже чересчур. Выломал какой-то хрящик и двинулся вниз по руслу ручья.

Несколькими днями позже он выбрался из предгорий и спустился в долину. Опасность неожиданной встречи с людьми возросла, и Хегор старательно пробирался самыми глухими дебрями. Он решил идти на север и…

И – что? Попытаешься замёрзнуть насмерть в ледяных пустынях?

Хегор пожал плечами, мол, поживём-увидим… и засмеялся, пословица удивительно не подходила ему, мёртвому.

Сначала он не понял, что его насторожило. Идти через дремучий лес стало легко – пожалуй, слишком.

Поняв, что не так, он остановился, преклонил колени на тропе, отрастил когти подлинней и принялся кромсать лесной дёрн. Так и есть – когда-то очень давно здесь проходила древняя дорога. И сейчас во многих местах можно встретить эти ровно уложенные плиты, мало подвластные времени.

Сначала Хегор хотел свернуть в дебри, передумал. Оказаться на дороге древних было плохой приметой, но ему ли придерживаться верований? Ведь они придуманы живыми и для живых…

Из чувства противоречия Хегор вернулся назад и снова отправился к горам, куда вела дорога. Может быть, в конце древнего пути найдётся что-нибудь интересное?.. За дни бесцельного путешествия он впервые почувствовал что-то.

Любопытство.

Мечта исполнилась, невесело усмехнулся Хегор. Больше всего на свете ему хотелось быть сильным и свободным – и от своей болезни, от размеренной и скучной деревенской жизни, от лютого страха, когда эта обыденность разбавляется смертельной опасностью налёта Стаи. Ему хотелось путешествовать, бродить странными путями, видеть чудесное, узнавать новое…

Воистину, бойтесь своих желаний, однажды они могут исполниться.

Хегор шёл, иногда срывался в бег – дурная сила требовала её истратить. Прихватывая попадающих на пути зверей, чудовище тут же возобновляло энергию.

И сейчас бывший человек был как нельзя близок к старательно восстановленному облику – потому что его вело неистребимое мальчишеское любопытство.

Чем выше в горы, тем чище становилась дорога. Внизу пожёванная лесом, здесь она лишь поросла неистребимыми ползучими растениями. Хегор равнодушно ломился сквозь кустарник, одевшись непробиваемой чешуёй. И за очередным поворотом увидел то, что сначала принял за причудливые скалы, над которыми поработали ветер, дождь и время.

Приглядевшись, всё же решил, что камнерезов здесь было поболее, и ходили они на двух ногах.

Развалины древнего строения поражали размером. В них, пожалуй, могла разместиться вся родная деревня Хегора, и ещё место бы осталось. Замок примыкал к скалам, дорога вела к нему – и дальше. Поднявшись немного выше, Хегор уверился в догадке, – замок защищал перевал. Вход в расщелину был наполовину завален камнем. Хегор присмотрелся к стенам ущелья – они были странно ровными, как будто отшлифованными сотней великанов.

Интересно…

– Чёрная Луна? – пробормотал Хегор. – Или Матерь Зверей?..

Нахлынули давным давно не испытываемые – он наивно думал, вовсе изжитые, – чувства. Дети и молодёжь любят травить и слушать страшные байки, в том числе и о двух павших магических Домах. Обычно Хегора гнали вон, зная, что испуг мог спровоцировать удушье. Но он всё же подкрадывался и, млея, слушал истории, от которых сладкая дрожь ужаса ползла по коже.

И сейчас эта ребячья тяга к "страшилкам" толкала его к замку.

Возможно, там найдётся что-то, что поможет мне понять, кто я есть… или, в крайнем случае, то, что сможет меня убить…

Он спустился в ручей в небольшом распадке, лишь потом понял, что здесь был ров, сейчас полузасыпанный. Пояс зубчатых стен раньше был явно выше. Ближний к стене берег ручья-рва был круче, и пришлось выбирать, куда ставить ногу, цепляться отросшими когтями.

Хегор выпрямился и тут же с воплем скатился вниз, когда из травы на краю рва на него оскалилось неведомое чудовище. Ударил его обеими руками, камень под ногой провернулся, и Хегор полетел в ручей, продолжая прижимать к себе…

Безобидный череп.

Хегор спиной рухнул в воду, подняв сноп брызг. Мир замедлился, как и раньше бывало в минуты опасности, капли воды взлетали неторопливо, и в каждой сверкала маленькая радуга.

Потом дождь обрушился вниз, и водяные искры засверкали на белой кости.

Хегор встал, разглядывая насаженный на когти череп. Раньше он принадлежал животному явно не безобидному. Тяжёлый, вытянутый, похож немного на конский, но с великолепным набором клыков, торчащих из верхней челюсти – нижней не было.

– Что ты за тварь? – поинтересовался Хегор у черепа. Попытался вынуть когти из кости, те не поддавались. По рукам пробежала дрожь, ладони вдруг налились огнём. Перед глазами засверкали искры.

Кожа на руках пошла волнами, как будто через плоть под ней пробуравливались черви. Хегор попытался отбросить череп, но тут чёрные блестящие плети вырвались из-под кожи и вгрызлись в кость. Хегор закричал.

– Стой!.. перестань!..

Кость от прикосновения мгновенно размягчалась, истаивала, её куски уходили в плоть Хегора, по чёрным червям прокатывались волны, они судорожно жрали. С ужасом глядя на это чудовищное пиршество, Хегор снова попытался приказать твари, но та его проигнорировала. Более того, он и сам потихоньку стал ощущать сумасшедший восторг – чувства чудовища, которое жило в нём.

– Перестань!.. что ты делаешь?!.

Тварь соизволила ответить. Странные образы – цветные полоски и шарики бешено несутся во тьме, сплетаются и сцепляются, образуя гармоничные узоры, распадаются на невнятные обрывки, а потом вдруг заплетают всё пространство гигантской паутиной.

Нулевые клетки. Химерный генотип. Информационные вставки, – выплёвывал непонятные слова зверь, ворочающийся в груди, в руках, рвущий на клочки череп.

– Да прекрати ты!..

Череп раскололся пополам, надрезанный жадно жрущими червями. Кость впиталась в его руки.

И всё кончилось.

Хегор свалился в ручей. Его трясло от напряжения и страха, твари случалось управлять его телом, но такого никогда не происходило.

– Что… что это было? – прошептал он, разглядывая червей, убирающихся под кожу. В ответ пришла эмоция удовольствия – словно кот на печке мурлыкнул.

Хегор встал. Изучил себя. Как будто ничего не изменилось, но…

Он попытался ещё раз пообщаться с тварью, и снова перед внутренним взором встали цветные полоски и шарики, мелькнули в пространстве, сплелись.

В его теле происходили какие-то процессы, символизируемые этой пляской непонятных цветных узоров.

Ожидание раскодировки информационных вставок, подбор цепочек кода.

– А, конечно!.. – заорал Хегор на весь замок. – Всё понятно!.. цепочки кода!..

Эхо отозвалось, блуждая между каменных стен, превратилось в зловещий хохот. Хегор замолчал, и над павшей цитаделью снова воцарилась сонная тишина. Во дворе замка было солнечно, от нагретых камней поднималось ровное тепло.

Бормоча ругательства, Хегор вылез из ручья, далеко обошёл скелет. Кажется, то было некое ездовое животное. Вроде лошади, но с клыками.

Хочешь?..

Тварь отнеслась одобрительно к идее доесть кости.

– А вот храй тебе во всё твоё рыло, – сказал Хегор злорадно и отвернулся от белеющего костяка. Пошёл к замку. Из-под ног разбегались ящерки, из редких трав, пронизавших камни двора, вспархивали птицы.

Хегор не сразу распознал в груде камней посередине двора колодец. Заглянул.

Камни поехали под ногами, обрушились. Хегор попятился от вдруг открывшегося провала колодца. Пахнуло холодом, стенки колодца были такими же ровными, как края ущелья, и чуть оплавленными. Ему вспомнились куклы – поставленные в устье печи глиняные фигурки становились сухими, звонкими, поверхность их словно бы оплывала…

Какой инструмент может идти через камень, словно горячий нож через кусок масла? Каким заклинанием можно отшлифовать камни так, что они оплавились?..

Хегор попытался осторожно заглянуть в провал, и показалось, что ровный круглый колодец ведёт через всю твердь, упадёшь – и будешь лететь, пока не вывалишься с другой стороны…

Он опасливо попятился. Подобрав камешек, бросил в колодец, прислушался к звуку падения… да, глубокий… колодезь в высоко расположенном замке и должен быть таким. Хегор подобрал ещё один камешек… и уронил, когда пальцы знакомо кольнуло.

Магия!..

То же самое он чувствовал, когда брал в руки инструменты деревенской ведьмы или нож с рукоятью из кости огра – был такой у Хетти. Он тревожно завертелся на месте. Ага… привстал на цыпочки, сощурился, расфокусировав взгляд. И как будто однотонные серые плитки двора сложились в узор.

Какая-то сложная ломаная спираль, вписанная в звезду… Хегор попытался проследить очертания фигур и почувствовал, что у него кружится голова. Торопливо торопливо отвёл взгляд. Перед глазами плыла, раскручиваясь, сложенная из кусочков камня лента.

Когда себе всё это было разрушено и предано огню, а вот поди ж ты – до сих пор что-то работает… И колет руку, и кружит голову.

Хегор, словно провоцируя древнюю магию, нагло прошёл вперёд и вступил на мозаику. Возникло ощущение, будто к нему кто-то принюхивается… а потом отдёргивается испуганно. Внутри завозилась тварь – магия ей тоже не понравилась.

Интересно, что всё это значит…

Он потоптался на звезде, никакой реакции не дождался. Магия "затаилась".

– Ну, что же ты? – Хегор, отрастив когти на ногах, скребнул по мозаике. Ничего.

Коряво, неумело выругавшись, Хегор пошёл к замку.

Строение неприветливо следило узкими бойницами. Кое-где заплетённые вьюнами стены обрушились, открывая проходы внутрь. Провал входа скалился остатками дверей. Дерево истлело, металл, скрепляющий толстые доски, сожрала ржа.

Хегор протянул руку и обломал торчащий штырь.

Железо!.. – оживилась тварь.

Руку пронзило болью. Хегор дёрнулся, разомкнул ладонь… и проследил, как рыжина, оставшаяся от металла, впитывается в ладонь, утаскиваемая чёрными жгутами.

Железо!.. ещё!..

– Иди нах!.. – огрызнулся Хегор, пятясь. Тварь металась внутри.

Железо!..

– Перебьёшься, – он почувствовал, как его шатнуло к остаткам двери, тварь рычала и ярилась. – Нет!..

Нет!..

Я сказал – нет!..

И вдруг всё кончилось.

Хегор потоптался на месте. Ничего. Тварь не заставляла его есть металл.

Он бросился вперёд, под своды.

Когда-то здесь жили воины-маги, держащие оборону против диких чудовищ с помощью чудовищ других, выводимых в подвалах. Волшебников давно нет, и замок заброшен, лишь забредшее чудовище ковыляет его коридорами, тешит детское любопытство.

И вспомнилось, как однажды отчим взял мальчишку с собой в город. Тогда он ещё верил, что грудную болезнь можно излечить, и возил пасынка по деревенским знахаркам, а однажды, отчаявшись, заехал в один из храмов Белого Ордена.

Тогда мальчишку тут же скрючило – волнение обострило запахи, и он задохнулся от странного едкого духа воскурений. "Светляк" решил, что малец одержим злым духом, раз так корчит от ладана, и предложил сначала экзорцизм, потом потребовал, чтобы мальчишка остался в Ордене…