Текст книги "Башня Близнецов 2 (СИ)"

Автор книги: Артем Лунин

Часть пятая. Зверь укрощённый

 
О зверь укрощённый, ответь мне хоть воем, —
Спрошу я у зверя, что дремлет у сердца,
Кто ты, и зачем ты, и чьей злою волей
Вошёл в мою грудь через узкую дверцу?
 
 
О зверь укрощённый, откуда пришёл ты?
Волшба ли людская тебя породила,
Алхимика тигель в огне бледно-жёлтом,
Иль адово пламя, иль темень могилы?
 
 
И зверь укрощённый провоет мне тихо:
Я вечно был здесь, я с тобою с рожденья.
Душа человека всегда таит лихо,
Таков нерушимый закон провиденья.
 

Станок визжал, снимая костяную стружку. Тонкие нервные пальцы огладили заготовку, выискивая мельчайшие неровности. Ещё один проход и, пожалуй, хватит.

Шоки Хеталь коснулся кнопки выключения с изображённой на ней ладонью в круге. Ладошка погасла, станок закрутился тише и остановился. Полезная вещица. Всё-таки не зря мы законтачили с Домом Искусников, подумал Шоки, покручивая барашки тисков. Хотя в высокой политике это называется "наладили взаимовыгодное сотрудничество". Костяная пластинка вывалилась, и он подхватил её, внимательно изучил, промерил штангенциркулем. Бесскверна.

Заготовка представляла собой тонкую прямоугольную пластину размером с ладонь, с одной стороны которой было выбрано резцами прямоугольное же углубление. Получилось что-то вроде алхимической кюветы – прямоугольной чаши с плоским дном, предназначенной для вымачивания листов пергамента, только крохотной.

Теперь зелье, которым надо наполнить углубление…

Шоки взял кисточку и аккуратно смазал дно заготовки мгновенным лаком. Начертил несколько рун, творя заклинания, снова залакировал. Потянулся к Холодному Горну и достал небольшую колбу. Тяжёлая чёрная жидкость колыхалась за алхимическим стеклом, собственная улыбающаяся рожа гротескно исказилась. Шоки с усилием отвёл взгляд. Ядрёное зелье получилось!..

Он надел противогаз, щекотнул магией духов, вселённых в ребристую трубку воздуховода. Духи зашевелились, подавая чистый воздух – в маске противогаза словно ветер подул. Ну, помогай мне, Дарнай!..

Шоки вынул пробку из колбы, наклонил…

В этот момент раздался звук, похожий на звон цепи, брошенной на каменный пол. Шоки невольно вздрогнул, рука дёрнулась, едва не плеснув на стол. Стиснув зубы, парень налил в заготовку жидкости. Она растеклась по выемке тонкой плёнкой.

– Вот так, – прошептал Шоки невесомо. Теперь подождать, пока остынет, и залакировать…

Звук повторился, к нему добавился мерзкий скрежет. Кто-то жаждет с ним пообщаться. Шоки подошёл к зеркалу на стене, намереваясь высказать звонившему всё, что он про него думает.

– Какого храя… – слова застряли в горле. Из тёмной пластины на Шоки глянули холодные бесцветные глаза. – Высокий?.. Приветствую вас.

Шоки обозначил поклон, едва не влепился лбом противогаза в зеркало и только сейчас догадался содрать маску, которая, собственно, и помешала ему вовремя разглядеть собеседника.

Человек – нет, нечеловек, – по ту сторону зеркала изогнул тонкие губы в подобии улыбки.

– Приветствуешь, вот как? Не больно-то ты приветлив, – донеслось от поверхности зеркала.

– Извините, древний. Я… тут… – Шоки беспомощно оглянулся на стол и развёл руками, махнув противогазом.

– Что, опять? Ну, валяй, хвастайся, – сказал собеседник. – И выключи духов.

– Пока рано, – Шоки приободрился, погасил магию, и духи в противогазе уснули. Старик в свои… сколько там ему веков? – по-прежнему любопытен и жаден до жизни… если его существование можно так назвать. Стоит его заинтересовать и втык будет чисто символический. – Я закончу и покажу вам. Хотелось бы услышать совет…

А ещё древний падок на лесть.

– Совет от меня, вот как? – Тхарами усмехнулся. Лысый, с тонким хищным лицом, на котором, казалось, жили одни глаза – глубокие озёра Тьмы. – Современная молодёжь обычно предпочитает обходиться без мудрости старших. И уж ты этим никогда не отличался.

Шоки дёрнул плечами.

– Предпочитаю не отвлекать старших по пустякам. Но сейчас особый случай. Практика, вы понимаете.

Тхарами кивнул.

– Я как раз по этому поводу и связался с тобой. Что ж, закончишь – приходи и приноси свою поделушку. Побеседуем насчёт практики…

Зеркало погасло и снова показывало знакомую комнату. Шоки выдохнул, смахнул пот со лба, глядя на своё отражение. Темноволосый, светлокожий, тёмноглазый – долгие века пути семьи Хеталь пролегали вдали от света, что наложило отпечаток на облик принадлежащих к этому клану. Высокий и стройный Шоки нравился девушкам, его примечали учителя, и он легко сходился с людьми даже не своего Дома.

Хорошо, что сейчас его никто не видит… Зеркало отражало взопревшего перепуганного парня, в котором сейчас трудно было узнать всеобщего любимца и баламута.

– Храй мне в душу, поспокойнее надо быть, – дал Шоки дельный совет своему отражению. Выдохнул, сбрасывая эмоции, и вернулся к столу. Надо доделать зеркальце.

– Убирайся!

– Это становится неоригинальным!

– Сгинь, исчезни!

– Такие экзорцизмы на меня не действуют!..

Две девушки кружили по гравийной дорожке. Мечи звенели, проносились в пядях от их тел, срубали побеги тёмных растений.

Вейтлинь пятилась. Она довольно легко противостояла теневой, потому что её стиль был повторением её собственного, но это странно раздражало и сбивало с толку.

– Раз уж по твоей милости я застряла здесь, почему бы тебе просто не оставить меня в покое?!.

– Я не могу!.. Ты провела меня через Ритуал Молчания, но я хочу знать, о чём мне запретили говорить! Что это за место, и кто ты такая?!.

Теневая остановилась. Вейтлинь, поколебавшись, опустила меч.

– Ответ на оба вопроса – ты, – холодно бросила теневая девушка.

– То есть?

– Я – это ты. И это место – тоже ты. Это всё, и я в том числе, внутри тебя.

– Ты хочешь сказать, что таково мое представление о моём внутреннем мире? – переспросила Вейтлинь. – Но это место выглядит слишком реальным и слишком магическим!..

– Одно другому не мешает, – сообщила близняшка. – С чего ты взяла, что твой внутренний мир менее реален, чем внешний?

Вспоминай!.. – взревела она, Вейтлинь испуганно отскочила, несмотря на то, что теневая отшвырнула клинок, мгновенно пропавший. – Ты глотнула Тьмы – раз!..

Она загнула один палец.

– Второй пункт – пыталась сбежать, не смогла!

Упорядочила Тьму внутри себя и стала ждать, пока тебя вытащат – три!

И, в-четвёртых, тебя спасли!

А упорядоченное внутри тебя так и осталось – тьма, обретшая строй, завершённость и логичность. Уже твоя собственная Тьма. И в этой Тьме сохранилась частичка тебя – я!.. – близняшка загнула оставшийся большой палец, покрутила кулаком перед лицом Вейтлинь…

И ударила её в подбородок.

Вейтлинь подлетела

и грохнулась с кровати.

– Да что же это такое, – пробормотала, встрёпывая головой. – Ещё не хватало, чтобы подобное пробуждение тоже вошло в традицию.

Значит, вот оно как. Никогда о подобном не слышала… впрочем, мало ли о чём я не слышала.

Это следует обдумать. Вейтлинь принялась бродить по своим покоям, зевала. Всё как в прошлый раз, уснуть больше не получится. Если бы понимать толком, как именно ей удаётся спускаться в Манор Тени, можно было попробовать взять его осадой, попробовать разгадать магию. Но знание о проникновении туда возникало лишь на тонкой грани между сном и бодрствованием. Нынче Вейтлинь в третий раз попыталась проникнуть туда…

– …И всё-таки добилась ответа, – сказала сама себе. – Уже что-то.

Значит, кусочек меня, запертый там, внизу… Как-то жутко, если задуматься. Эй, а откуда вообще взялись эти слова – Манор Тени? Близняшка вроде не говорила…

Знания и умения, возникающие сами по себе… это может быть как полезным, так и опасным. Но магнусу не скажешь, вообще никому нельзя пожаловаться, испросить совета, Молчание держит крепко…

Она вышла из своих покоев и отправилась бродить по Башне. Может быть, полностью перейти на ночное бодрствование? С её "темностью" самый подходящий режим суток. Магнус встаёт рано, ложится поздно, так что учиться можно вечером и ночью, тогда и с Варишей не придётся пересекаться.

Забредя в боевой зал, она взяла меч-лепесток, скованный недавно. Чистый, безо всякой магии, он тем не менее был грозным оружием, и Вейтлинь с его помощью уже перевела в хлам несколько учебных автоматов.

Она вызвала пару антропоморфных соперников и билась с ними до самого утра. Вейтлинь уже постепенно осваивалась с непривычным оружием и с нетерпением ожидала момента, когда Тьярми скуёт ей настоящее боевое "пёрышко".

Лёгок на помине. Оказывается, гранд уже какое-то время стоял у дверей зала и наблюдал за ней. Потом усмехнулся, прищёлкнул пальцами, и со стены в его руку прилетел меч.

– …Это уже кое-что, – гранд кивнул и помог ей встать.

Вейтлинь задыхалась, но, в общем, была довольна собой. Похоже, она почти восстановила прежнюю форму, гранду пришлось постараться, чтобы загонять её до упаду. Полдня? Да, около того.

– К тому же ты, кажется, потихоньку осваиваешься со своей силой.

Девушка велела исчезнуть даге в левой руке, выключила меч в правой и вручила его автомату, вышедшему из стенной ниши. Взялась за застёжки доспеха.

– Нет-нет, не раздевайся, – сказал гранд. – Отправляйся к Арайне прямо так.

– Угу, – озадаченно ответила Вейтлинь. – Значит, мне не показалось, что этот какой-то не такой.

Она одёрнула доспех.

Гранд ухмыльнулся и ушёл. Вейтлинь отсалютовала его спине и направилась к перемещательной звезде. Добраться бы поскорее до купален.

Ни предыдущую, ни нынешнюю менталистку Вейтлинь никогда не имела чести посетить. Она немного робела, в то же время было до чесотки любопытно, что представляют собой покои гранда.

Пообщавшись с заклинанием, запирающим дверь гранда, а потом с ней самой по голосоводу, Вейтлинь вошла. Действительность превзошла все её ожидания.

Она словно оказалась в ледяной пещере. Белый мрамор, белая мебель, холодное убранство из голубых и белых тканей, традиционного для искусников чёрного и красного пренебрежительно мало. Повсюду сверкающие кристаллы, подвески, гранёные камни – насколько могла судить Вейтлинь, здесь было и стекло, и магический нетающий лёд, и искусственно выращенные сапфиры и алмазы.

– Невероятно, – прошептала она, оглядываясь.

– Благодарю за высокую оценку, – прозвучал холодный голос. – Лаборатория налево.

Вейтлинь вжала голову в плечи и пошла в ту сторону.

Лаборатория менталистки была ещё более впечатляющей, чем её жилые покои. На стенах те же голубые драпировки. Одну стену полностью занимала ячеистая структура из проволоки и дерева – полкой её назвать было сложно. В устланых тканью ячейках лежали запоминающие шары – от крохотных, с бусину, до диаметром в обхват взрослого мужчины.

Оружие – немного. Гораздо больше кристаллов и шаров, гладких металлических табличек, полированных кусочков дерева и кости. Где-то тихо, на пороге слышимости поигрывали серебряные флейты.

Несколько столов, на которых царил образцовый порядок. Всё было организовано по какой-то сложной системе. Вейтлинь подумала, что и в голове у гранда примерно так же – всё по полочкам, надписано и каталогизировано.

Арайна работала с шаром. Хрустальная сфера с голову ребёнка мягко сияла, внутри возникали картинки, сменялись слишком быстро, чтобы можно было что-то понять. Вейтлинь даже не поняла, записывает менталистка информацию в шар или наоборот, считывает.

– Постой и подожди, пока я закончу, – отстранённо проговорила Арайна, вглядываясь в глубины шара.

Вейтлинь попыталась изобразить ещё одного автомата, но скоро стала переминаться с ноги на ногу. Конечности гудели, гранд неплохо её загонял. Но велено стоять, мы и стоим…

Она, кажется, ухитрилась задремать стоя. Заморгала, обнаружив перед собой Арайну. Кажется, работа с шаром, что бы это ни было, непростое занятие. Всегда льдисто-прекрасная невозмутимая женщина выглядела усталой.

Крылья тонкого носа вздрогнули, Арайна чуть скривилась. Угу, чья вина, что меня отправили сюда, не дав даже принять душ? Хорошо, шкурка жрёт пот и чистит тело… хотя и не в полной мере.

– Стой смирно, – впрочем, гранд преодолела свою брезгливость. Она обошла её несколько раз, как бы ощупывая воздух вокруг доспеха. – Так, где здесь крючки? Нет, нет, я сама.

Вейтлинь ворочалась в её руках как кукла – не порождение мастерства и магии искусников, а обычная детская игрушка. Наконец Арайна стащила с неё доспех, положила на один из столов и стала поочерёдно извлекать из множества кармашков хрустальные бусины и что-то с ними делать.

– Так я и думала, – пробормотала Вейтлинь и прикусила язык, удостоившись косого взгляда.

– Что ты думала? – уточнила Арайна.

– С меня сняли двигательную матрицу.

– Точно так, – не стала спорить менталистка.

Вейтлинь чувствовала себя оскорблённой. Как же так, я трудилась и сама всего достигла (ну, почти сама, она ведь пользовалась оружием с боевыми программами, особыми тренажёрами, она прошла через мучительное форсирование), а вот теперь кто-то воспользуется плодами её труда!..

Почему-то воображение нарисовало Варишу. Вторая ученица магнуса напомнила себе, что первая не нуждается в подобном магическом обучении. Когда им случалось скрешивать мечи, Вейтлинь побеждала дважды из трёх, но Вариша уверенно прогрессировала.

А потом Вейтлинь подумала, что её отношение к её искусству боя сходно с таким же ревнивым отношением соученицы к её артам. Мысль её удивила и даже немного напугала.  Я что, стала понимать Варишу?..

– …Да не тяни ты шею, – сказала Арайна. С того места, где Вейтлинь стояла, нельзя было разглядеть манипуляции гранда над своей добычей. – Подойди, если интересно.

Девушка неуверенно подошла и увидела на каменной поверхности стола глубоко вырезанный узор. Арайна вытаскивала бусины из жилета, выкладывала в углубления и лёгкими касаниями магии вплавливала хрусталь в камень.

– Ага, – пробормотала Вейтлинь. Артная книга проявляет страницу, узнав того, кто имеет право её читать. Вот на что это было похоже. Рисунок сначала предстал перед нею просто хаосом линий, отчасти гармоничным. Потом девушка увидела, что он повторяет очертания человеческого тела, и схему энергетических потоков в нём.

– Неужто поняла? – поинтересовалась Арайна.

– Ну… кое-что, – поскромничала Вейтлинь.

Гранд закончила инкрустацию и надела какую-то когтистую перчатку, подошла к девушке.

– Вытяни руку.

Вейтлинь чуть попятилась.

– Зачем?

– Просто делай, что говорят, – поморщилась Арайна.

– Простите, но я не могу. По крайней мере, надо получить разрешение магнуса.

Гранд созерцала её с отстранённым интересом, мол, что это за диво осмеливается возражать?

– Ты думаешь, я могла бы брать у тебя кровь, не испросив его разрешения?

– И всё же…

– Спроси его.

Вейтлинь покраснела.

– Не могу, – призналась. – Я ещё недостаточно хорошо знаю магнуса.

– Ну так подругу спроси.

– Она мне не подруга, – буркнула Вейтлинь и сложила мудру "сотовый" (интересно, что означает это название), сжав кулак и оттопырив большой палец и мизинец . Ничего не получится, я знаю.

Получилось.

– Алло? – недоверчиво сказала Вариша. Вейтлинь и сама немало удивилась своему успеху.

– Слушай, спроси учителя… Гранд Арайна хочет взять у меня кровь…

– Много? – глупо спросила соученица.

– Какая разница?!. Спроси.

– И ты думаешь, что Арайна без ведома учителя могла бы…

– Просто спроси!..

– Угу, сейчас.

Молчание. И:

– Можно.

– Ты уверена? – спросила Вейтлинь совсем уж глупо. Вариша буркнула что-то невнятное и сбросила связь, через пару мгновений Вейтлинь почувствовала некое ментальное давление, мир вокруг потемнел.

– Можно!.. – грянул голос магнуса, и наваждение рассеялось. Девушка с удивлением поняла, что устояла на ногах.

Арайна с иронией наблюдала за ней.

– Ну так что? – поинтересовалась. Стараясь не глядеть на неё, Вейтлинь понуро кивнула и вытянула руку.

Гранд так быстро и ловко кольнула в середину ладони, что она ничего не почувствовала и даже подумала, что укол не повредил кожу.

– Раз, – сообщила Арайна, проводя перчаткой над её рукой. Из прокола тут же выросла капля крови и заблистала рубином, окаменев. Арайна ловко подхватила когтями и положила на стол, туда, где у нарисованного человека была правая рука.

– Шкурка.

– Что?

– Одежду распахни.

Вейтлинь повиновалась. Быстрый укол под левой грудью, капля крови, точно так же свернувшаяся в камень.

– Волосы со лба откинь.

Операция повторилась. Ещё два камня были вживлены в области сердца и головы. Арайна кивнула Вейтлинь, давая понять, что крови больше не требуется, и встала над столом, разглядывая чертёж с видом человека, наполовину сделавшего какую-то сложную работу – уже можно любоваться и предвкушать будущий шедевр, но в этом есть опаска запороть своё творение. Её холодное лицо стало почти человеческим.

Впрочем, тут же снова оледенело, когда Арайна почувствовала взгляд Вейтлинь.

– Можешь идти.

Девушка смирила любопытство – в конце концов, не её дело. Пока она шла от покоев гранда к купальням, всевозможные варианты решения проблем передачи моторных навыков сами по себе возникали в её голове. Она перебирала их и отбрасывала – нет, глупости, чепуха… А вот это может сработать, хотя тоже ерунда… А если так?..

Она вошла в купальни, скинула шкурку в бассейн с солёной водой, разулась и нырнула прямо с бортика. Было уже позднее утро, и народу здесь было немного, девушки плавали кто в шкурках, кто нагишом, как она. Недалеко Вейтлинь увидела Пятницу, на этот раз притворяшка была при собственном облике. Они обменялись сдержанными кивками.

Всё-таки странное в Башне сложилось отношение к девушке-лицедейке. Когда-то она жила в южном захолустье, где не было представительства Дома Искусников. Потом Тьярми по какой-то причине решил прихватить её с собой в Башню.

Здесь рабыня Дома неожиданно прижилась и поладила со сверстницами-ученицами. Не последнюю роль здесь сыграла Сара. Анима меняла всё, к чему прикасалась, и знать не знала сословных отличий, плевала на все формальные ранги. Пятница – имя девушке тоже дала Сара, – сошлась с Варишей и каким-то образом умудрилась выслужиться перед магнусом. Хаар за что-то её очень ценил. Тьярми не оставлял свою протеже и, кажется, принялся серьёзно учить чему-то.

Вейтлинь даже немного ревновала. Нынче что, в моде заводить молоденьких подружек? Так и она вполне бы сошла… Столь же экзотична теперь, как и лицедейка.

Несколько раз переплыв бассейн, она села на каменное ложе и вызвала поток воды, массирующий усталое тело. Благодать, так и уснуть можно, вот только не давал покоя чужой изучающий взгляд.

Пятница. Чего ей надо?

Вейтлинь приподняла ресницы. С тех пор, как она обрела Тьму, многое виделось по-новому. Основной облик Пятницы нравился бы мужчинам. Милое личико, изящные руки, упругая небольшая грудь, стройная талия, соразмерные бёдра и длинные ноги…

Но то было внешнее. Вейтлинь старалась не смотреть на Пятницу слишком внимательно, то, что скрыто от обычного взора и было видимо ей, вызывало тошноту и страх.

Светлая кожа Пятницы была повсюду испятнана чёрными отметинами боли. Так представали Вейтлинь следы живодёрской операции, слепившей из девушки лицедейку. Приживление мускулов по всему телу и лицу, чтобы сделать облик текучим, магическая модификация сухожилий и суставов ради возможности менять манеру движения.

И ещё более жестокое вторжение в разум, расщепившее сознание, благодаря которому Пятница в разных своих обликах даже думала по-разному.

Эта идеальная лгунья как будто вовсе не смотрела на Вейтлинь – да вот только та вдруг открыла в себе умение чувствовать чужие недобрые взгляды. В чём дело? Вроде не ссорились, они в последнее время мало виделись, да и вообще прежняя Вейтлинь была довольно заносчива и не особенно общалась с той, которую считали просто имуществом дома.

Девушка вылезла из бассейна, прошлась туда, сюда, стряхивая вялость после тёплой воды. Встала перед участком стены, испещрённым дырками.

– Ветер, – тихо шепнула.

Поток воздуха быстро обсушил. Вейтлинь присвистнула, призывая свою шкурку из бассейна, та приплыла, вылезла и отряхнулась. Девушка наступила на неё ногами, и шкурка заползла вверх по телу, привычно подогналась так, как она обычно носила.

Выходя, Вейтлинь всё ещё ощущала на себе взгляд Пятницы, но скоро забыла об этом.

– Джерф, какого храя?!.

Удар, пришедшийся в пустоту. Чудовище скользило, избегая его копья.

– Это же я, Хегор!..

– Молчи! Ты – не он!.. – удар. Опять мимо.

– Джерф, прекрати!.. Я скоро не смогу его удержать!.. – непонятное создание вдруг выскалилось. Рот широко распахнулся, за рядами белых зубов трепетал чёрный раздвоенный язык. кошмарное зрелище, но Джерфу немедленно полегчало – теперь никто бы не сказал, что тварь похожа на знакомого мальчишку, что погиб по его вине.

Ладно. Это чудовище, обычное чудовище… Хорошо, необычное, раньше он с таким не сталкивался, и разговоров не слышал. Будь осторожен, парень, чудо-юдо может быть как и относительно безобидно, так и предельно опасно.

Но Джерф в любом случае собирался его убить, на всякий случай. Он сделал выпад копьём, тварь текуче уклонилась и атаковала сама, рубанув широко расставленными пальцами по копью. Не задурно по наконечнику, а по древку сразу за ним.

Джерф едва не выпустил копьё – сила у твари оказалась несоизмерима с внешним хилым видом. На металле появились глубокие зарубки, тут же начавшие затягиваться.

– Да прекрати же ты, или я убью тебя!.. – всё тем же голосом, невероятно похожим на голос Хегора, взмолилась тварь.

Двое кружились по мелководью. Оборотень снова ударил, целя в горло, тварь отбила копьё наверх и попыталась достать человека пинком. Не достала, но подняла веер брызг, заслонивший ему вид. Он вслепую выставил копьё перед собой.

И тварь напоролась на него. Повисла.

– Джерф, – жалобно сказал урод.

Оборотень, хакнув, приналёг, но тварь не заорала от боли, вообще не издала ни звука. Просто схватилась за древко, сама насаживая себя глубже, и скользнула по копью вплотную к нему. Из раны выступила чёрная остро пахнущая жидкость.

– Джерф… извини, Джерф, – он успел выпустить оружие и поднял руки, защищаясь, через мгновение оказался сбит и подмят маленьким телом, крепко стукнувшись затылком о камни дна и ненароком хлебнув воды. Вынырнул, обхватил тварь за запястья, удерживая. Влажная кожа была скользкой, Джерф с ужасом увидел, что из-под вполне человеческих ногтей торчат длинные тонкие когти-иглы. По два на каждый палец. Сильно запахло змеиным ядом, жёлтая тягучая жидкость капнула ему прямо в лицо. Защипало. Джерф заставил себя смотреть в лицо твари. Не думал он, что смерть его будет выглядеть так…

Мальчишка оскалился.

– Нет, держу, – засмеялся. – Слышишь, Джерф, я могу сдержать его, я контроли…

Мелькнула серая тень.

Одинец налетел, норовя вцепиться в загривок. Тварь извернулась, выскальзывая из захвата, и с маху ударила когтями. Волк взвизгнул страшно. Они вместе упали в воду, Одинец оказался внизу.

Джерф вскочил, и его вой подхватила стая. Чутьём хищники, четвероногие и двуногий, уже поняли, что брат мёртв.

Волка и монстра уносило течение. Тварь оттолкнула мохнатое тело – и оно безвольно поплыло прочь. Оскальзываясь на камнях, тварь встала. Прободённая насквозь копьём, она, казалось, не замечала этого.

Перехватив взгляд Джерфа, тварь оскалилась, взялась за копьё и стала вытягивать его из раны. Не проталкивая вперёд или назад, а двигая вбок!.. Мёртвая плоть расходилась перед двигающимся через неё древком и снова смыкалась, послушно заживала. Одежда, казалось, ушла под кожу, а потом плечи монстра заблестели, одеваясь крупной чешуёй.

Джерфу было страшно, очень страшно. Потому, не дожидаясь, пока монстр избавится от копья и обрастёт полностью, он взвыл, приказав лесным братьям – не вмешиваться!.. и кувыркнулся через спину, превращаясь.

И тут же мгновенно метнулся вперёд.

Огромный волк повалил и сломал маленькую фигурку, полоснул клыками по горлу, разрезав едва ли не до позвоночника, и тут же отпрыгнул, избежав взмаха рук с ядовитыми когтями.

Неизвестное чудовище медленно всплыло, несколько раз дёрнулось в агонии. Волна перекатила его и вынесла на глубину. Джерф побежал вдоль берега, глядя, как течение вертит безжизненное тело. Казалось, оно ещё шевелится…

Оборотень помотал головой, если бы мог, протёр бы лапами глаза. Почти обезглавленное медленно тонущее тело явственно шевелилось, пыталось управлять своим движением. Торчащее копьё упало, освободившись, поднялась перепончатая рука, схватила.

Выругавшись на волчьем, Джерф метнулся в глубину.

И тут же понял, как опрометчиво поступил. Тело волка не предназначено для боя на воде. Даже неуклюжее человеческое лучше подходит.

Звериная натура кричала об опасности такого поступка, но Джерф нырнул и увидел распяленную в сиреневой глубине белую фигуру, похожую на какую-то чудовищную лягушку. Голова повернулась, глаза – всё те же жутко человечьи, – смотрели на волка.

Оборотень ускользнул от собственного копья, словно щука от остроги, и как та самая щука, настигающая карася, метнулся, целясь зубастой пастью на снова целую шею.

Шея оказалась не только цела, она ещё и заросла твёрдыми чешуйками с шипами. Волк ничего не добился, лишь порвал клыками скулу врага, порезал собственную пасть и наглотался воды. Чудовище в ответ махнуло когтистой лапой, Джерф извернулся, и кости запястья захрустели у него в пасти. Правая рука твари беспомощно обвисла, совсем откусить не получилось – кожу покрывала всё та же чешуя, мелкая и плотная. И острая!..

Он повернулся, отталкиваясь от чудовища задними лапами и заодно рванув когтями и получше притопив, метнулся наверх. Вынырнул, молотя лапами, откашливаясь, торопливо сунул морду в воду. Положение – хуже не придумаешь, что происходит внизу не видно, а сам брюхо подставил…

Чудовище не торопилось всплывать. Джерф с трудом кувыркнулся в воде, обернулся и нырнул. Жабр у противника нет, так что…

Джерф настиг его, вцепился в сломанную руку, перехватил другую и потащил в глубину.

…можно попробовать просто утопить его.

Монстр не сопротивлялся. И даже помог. Ну, кто кого пересидит?!.

Кажется, не я…

Оказалось, что у твари всё-таки были жабры. Не на шее, как у всей вододышащей нечисти, а прямо на груди. Рёбра двигались, раскрывая узкие щели, покрышки мягко поднимались и опускались, оборотень чувствовал ток воды – дыхание монстра.

В совершеннейшем отчаянии он отпустил руки твари.

– Приди!.. Обернись!.. – булькнул, и медленно тонущее копьё рванулось вверх, обращаясь в нож. Одной рукой Джерф поймал его, вцепился пальцами в жаберные щели и с силой ударил. Монстр дёрнулся, открыл пасть – впервые как-то среагировал, а то как будто вовсе боли не чувствовал. Оборотень рванул и резанул… и услышал хруст рёбер – или что у него там. Монстр перехватил его руки и оттолкнул, совсем слабо, как будто начал выдыхаться. Но когти его с лёгкостью пронзили кожу, и Хегор почувствовал, как по жилам заструился яд.

Оттолкнув противника – искалеченного, но живого, – он устремился наверх, торопливо глотнул воздуха. Вышел на отмель, раны дёргало, яд, яд, яд, – стучало в висках. Сразу не действует, у него есть время… немного…

Вслед за Хегором на отмель выбрался монстр.

– Не надо было…

Джерф бросил короткий взгляд по сторонам, убеждаясь, что лесная гвардия рядом, рявкнул короткий приказ – не вмешиваться.

– Ну давай, тварь, – пригласил, но тварь пятилась, руками выправляя поломанные жаберные покрышки, с хрустом покачала косо торчащий в груди нож, выдернула.

– Ну давай же, нападай! – рявкнул Джерф, на последнем слове сорвавшись в рык.

– Нет. Я – человек, – прорычала тварь. – Я – Хегор!..

Он перебросил нож в левую лапу. Голова волка на рукояти яростно скалилась, но если вплетённая в старое железо магия как-то вредила твари, она ничем это не показала. Правая рука – Лунный Зверь укуси, да ведь она уже срослась!.. – упала вниз, словно хотела дёрнуть из ножен клинок.

Джерф похолодел. Против оборотней наиболее действенно серебро. Ещё лучше колышек из дерева призраков, ну, и осина-рябина тоже сгодятся… Но мало кто знает, что и обычная мёртвая кость может причинить двуликим много неприятностей – больше, чем обычное железо, или даже старое.

Тварь, судя по всему, знала. В её правой руке (лапе?) невесть откуда оказался именно такой нож. Короткий клинок сиял мёртво-белым. Мальчишка скалил чудовищную пасть. Он не торопился атаковать, должно быть, ждал, пока яд окажет действие, стоял, выставив перед собой оба клинка – из кости и из старого железа.

Кстати, про старое железо…

– Приди!.. – Джерф вытянул руку перед собой, сжал пальцы, словно удерживая в кулаке рукоять ножа, и воспроизвёл в сознании формулу, которой его научили в Башне Искусников. Волк на рукояти ножа извернулся и вцепился в руку монстра. Тот отпустил рукоять и с детским удивлением уставился на нож, висящий на его руке.

– Здорово!.. – искренне восхитился. – Почему ты мне раньше не показывал, я…

– Прекрати его изображать!..

Тварь дёрнула плечами – тоже точь-в-точь как Хегор, – и махнула рукой, клинок полетел под ноги оборотню.

– Вижу, ты мне не веришь. Тогда просто отпусти меня, оставь в покое.

– Нет. Ты опасен, – Джерф подхватил нож, зверь на рукояти скалился и чуть ли не рычал под пальцами. Нет, не зря он заплатил за эту магию…

Джерф оскалился и метнулся вперёд. К чёрту копьё, он может запросто насадиться на него и подобным образом связать, всё решит быстрота и ловкость.

На ножах монстр драться не умел, но возмещал это быстротой и ловкостью – казалось, у него вовсе отсутствовали кости. Вдобавок он быстро учился, повторяя выпады и финты оборотня, и постоянно угрожал левой рукой с растопыренными пальцами…

Опа!..

Это его и подвело.

Монстр скривился, прижимая руку к груди, и выглядел в этот момент именно как мальчишка, который сильно порезался, ушибся, готовый заплакать от несправедливой боли…

Волки, которые с берегов болели за своего пастыря, торжествующе взвыли. Тот, кто притворялся Хегором, отпрыгнул назад, выставив перед собой клинок. Джерф, скалясь, пошёл вперёд…

И споткнулся, упал на колени в воду.

Тут же вскочил, отмахнулся ножом вслепую. Но тварь не думала приближаться, всё так же стояла в стороне. Джерф замотал головой, что-то неладное творилось с глазами, всё кружилось – река, лес, небо… Только белым пятном – тварь, и красное пятно – кровь на его ноже. Несколько мелких порезов, досадно, но не смертельно, даже не серьёзно. А вот на руках ранки воспалились, уже не болят… плохо.

Джерфу удалось сфокусировать зрение. Тварь стояла в сторонке и ждала, пока яд его доконает.

– Ничья, – прохрипел оборотень и побрёл к берегу.

– Это мой яд, – сказала тварь голосом погибшего мальчишки. – Давай, я исцелю тебя, я умею…

Шарахнулся в глубину, не договорив. На берегу лесная паства бесновалась, выла на врага, несколько зверей спустилось к воде, охранять старшего брата.