Текст книги "Стругацкие. Материалы к исследованию: письма, рабочие дневники, 1985-1991"

Автор книги: Аркадий Стругацкий

Соавторы: Борис Стругацкий,Виктор Курильский,Светлана Бондаренко
сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 41 страниц)

Прошло время. Вещи, написанные Стругацкими два и более десятилетия назад, с успехом переиздаются и находят своих благодарных читателей. Талант писателей никакое время не может «отменить», а то, что поставленные ими проблемы не утратили актуальности, свидетельствует об особой зоркости фантастов. Их новые произведения («Град обреченный», «Отягощенные злом, или Сорок лет спустя») вызывают новые споры, дискуссии – так оно и должно быть.

И тут подают свой голос дозволенно-смелые критики. Вооружившись самыми свежими цитатами из самых свежих постановлений, они начинают выискивать расхождения между книгами Стругацких 60-х годов и нынешним духом времени. Перестройку подобные граждане воспринимают по-своему – как счастливую возможность напасть на ненавистных писателей-фантастов в новых идеологических доспехах. Раньше клевали за демократичность – теперь за недостаточную демократичность, раньше пинали за недостаточно активных героев – теперь вдруг герои оказались чересчур активными, раньше упрекали в идеализации капиталистического общества – теперь готовы записать Стругацких в число поклонников «казарменного коммунизма».

Хочет «отменить» Стругацких критик Сергей Плеханов. Еще недавно убежденный проповедник идеи «имперского сознания» (прочитайте-ка не блещущую художественными достоинствами повесть С. Плеханова «Золотая баба» и обратите внимание, как там решается вопрос взаимоотношений «большого» и «малых» народов), критик обвиняет авторов в национализме. Другой критик, В. Сербиненко (статья «Три века скитаний в мире утопии»), находит у Стругацких другие грехи: антигуманизм, оправдание иезуитского лозунга «цель оправдывает средства», когда ради идеи можно пойти на контакт с чертом, с дьяволом, с интервентами… Третий критик, Ирина Васюченко (статья «Отвергнувшие воскресенье»), обнаруживает у Стругацких культ силы, жестокости, предостерегает юношество от чрезмерного доверия к Стругацким…

Статьи эти производят тягостное впечатление еще и потому, что две последние опубликованы в серьезных и прогрессивных журналах (в майских номерах «Нового мира» и «Знамени»), и это неизбежно рождает недоуменные вопросы читателей, привыкших доверять этим изданиям. Спорить же с этими произведениями дозволенно-смелых критиков не хочется. Во-первых, потому что – как и их коллеги в не столь отдаленные времена – они не гнушаются передержками, искажением позиций авторов, приписыванием взглядов героев конкретно авторам; как и прежние «проработчики» Стругацких, нынешние критики плохо ориентируются в текстах (на «неточностях», имеющих принципиальное значение, их можно ловить неоднократно). Во-вторых, к тому немногому верному, что есть в этих статьях, произведения Стругацких не имеют никакого отношения, их книги не годятся для примера отвлеченно-«демократическим» пассажам авторов-критиков. Уж не будем говорить о том, что глубоко порочен взгляд на писателей вне осознания их эволюции, развития, нельзя ранние их произведения искусственно подверстывать к позднейшим.

И в-третьих. Есть, на мой взгляд, что-то нечестное в том, что умных и мужественных писателей критикуют за «недостаточную» прогрессивность люди, которые в минувшие годы решительно ничем не проявили своей приверженности демократическим идеям: ни И. Васюченко, ни В. Сербиненко не принадлежат к числу борцов с «застоем». (С. Плеханов же в былые годы не принадлежал даже к числу «умеренных прогрессистов в рамках закона», всегда перевыполняя план по лояльности.) А ведь есть критики, которые и в те времена были смелы по-настоящему, которые и сейчас, пожалуй, имели бы моральное право критиковать тех же Стругацких.

Но у таких критиков, как я понимаю, претензий к Стругацким нет.

Другая немецкая переводчица, Эрика Петрас, занялась ХС и тоже уточняет у БНа трудные места повести. Как всегда, на письме помета БНа: «Ответ 28.09.89».

Из архива. Письмо БНу от немецкой переводчицы

<…>

Пишу Вам из Берлина/ГДР, я переводчица, уже несколько лет с интересом и удовольствием занимаюсь Вашими с Вашим братом произведениями: почти все прочитала, роман «Обитаемый остров» и повесть «Парень из преисподней» перевела на немецкий язык. Работа эта мне понравилась, и особых проблем не было, тем более что у меня друзья – русские, они помогают, если нужно.

Но теперь, к сожалению, дело обстоит по-другому. Сижу я над романом «Хромая судьба», вернее, над половиной романа, рассказом Ф. Сорокина (1-я, 3-я, 5-я, 7-я, 9-я главы) – часть Банева досталась переводчице Х. Гуче, она Вам писала – и вдруг выяснилось, что даже русским моим знакомым не все понятно. (Они, правда, больше пятнадцати лет живут в Берлине, возможно, чувствительность к языку уже не такая…)

Выход один: обратиться к Вам, другой возможности просто не вижу! Итак, я Вас очень прошу ответить на мои вопросы, а если Вас не слишком затруднит, так же обстоятельно и быстро, как Ваш герой Ф. Сорокин японцу Рю Таками. Страшно мне неудобно беспокоить Вас, но что же делать – издательство (Нойес Берлин) и редактор (Эрик Симон) ждут результата, а мы ведь все желаем, чтобы и немецкое издание Вашего романа стало отличным произведением.

С благодарностью и наилучшими пожеланиями Эрика Петрас А вот мои вопросы:

На страницах (рукописи):

4) Кто такой Фиттингов? Русский или иностранец? А если иностранец – как писать фамилию латинскими буквами? В энциклопедиях я этого иллюстратора не нашла.

9) «…устремляемся мыслью… услышим шаги стихии огня, но будем уже готовы управлять волнами пламени».

– Это Вы только пользуетесь стилем Упанишад или прямо цитируете? А если это цитата – откуда, из какой части Упанишад?

10) из Киплинга, «Сталки и компания»: Как английское название произведения? Это рассказ? Откуда, из какой книги, собрания? Я его еще не нашла на немецком.

17) Как понимать фразу: «Двенадцать лет в восьмеричной системе исчисления»?

21) Как и Рю Таками, я не совсем поняла выражений:

«хватать шилом патоки»

«цвести как майская роза»

«иметь попсовый вид»

«полные штаны удовольствия»

Объясните, пожалуйста!

(Трудно будет с выражением «Фиг тебе!». Мне объяснили его смысл, но – увы! – соответственное на немецком языке ни к фигам, ни к несложным фигурам из трех пальцев уличных дам в Японии отношения не имеет…)

77) Сустак – это, наверное, лекарство? Но какое, от чего?

92) Гирш (Наумович) – это имя, возможно, еврейское, или прозвище «со смыслом»?

94) Объясните, пожалуйста, значение прозвища «Ойло Союзное». (Это, может быть, от «ой ли»?)

176) Что такое скотч?

182) Бэнкэй – кто это? Вы не знаете, как он пишется латинскими буквами?

«Шиллеровщина» – это от немецкого писателя Шиллера? Что это значит?

287/288) Из какого произведения Булгакова цитата?

288) Что такое «кафкианский бред»?

369) Как понимать «…то ли дописы, то ли жописы по классификации Жоры Наумова…»?

380) «…блестя лауреатским значком…» (Какой значок / какая премия имеется в виду?)

Статьи Ирины Васюченко и Вячеслава Сербиненко вызвали настоящий поток возмущенных писем в уважаемые журналы. Писали как простые любители фантастики, так и профессиональные критики. Часть откликов шла копиями также и Авторам. Письмо же Александра Мирера и вовсе стало открытым, после того как выяснилось, что никакая полемика не интересует ни один из вышеупомянутых журналов. Из весьма обширного текста Зеркалова-Мирера мы печатаем лишь его постскриптум.

Из архива. Из открытого письма А. Зеркалова

<…>

Постскриптум. Октябрь 1989

Письмо стало открытым после того, как редколлегия «Нового мира» отказалась его публиковать или принести извинения Стругацким (26.09.89). Тем самым, как принято считать, журнал солидаризовался и с идеями своего автора, и с его критическими приемами. На то, очевидно, есть свои причины, и я считаю себя обязанным их прокомментировать.

Первая и главнейшая причина: статья В. Сербиненко на деле не критическая и даже, я бы сказал, не социально-философская, а политическая. Так она, по-видимому, и была воспринята редакцией. Разбор произведений – и доброе имя писателей – использовались как трамплин для политической полемики. И книги, и люди были принесены в жертву некоей идее. Затем уж редколлегии трудно было сознаться перед всем миром, что литературоведческая основа построений В. Сербиненко покоится на передержках и подтасовках, – тогда оказалось бы опороченным всё здание.

Так Стругацкие были принесены в жертву вторично.

Дополнительный вопрос: почему выбрали именно их? И здесь причина достаточно ясна: они убежденные социалисты. Убежденные – но решительно не принимающие тоталитаризм в любых проявлениях, от сталинского до брежневского, отвергающие все и всякие силовые методы в социальной жизни. Уже в первой своей зрелой вещи, «Трудно быть богом», они – несмотря на цензуру 1963 года – заявили о своей приверженности социальной эволюции и о неприятии революций. Спустя 10 лет они написали об этом уже вполне откровенно в «Граде обреченном» (написанном «в стол»).

Стругацкие репрезентируют самую демократичную и человечную ветвь социалистической мысли. Обвиняя их в бесчеловечности и прочих грехах, критик как бы автоматически атаковал все социалистические идеи разом.

Несколько слов об исходных позициях В. Сербиненко. Они выглядят столь же сомнительными, как и его полемические приемы – удивительно, что редколлегия этого тоже не заметила. Он протестует против «утопизма», странным образом закрывая глаза на то, что любой проект устроения мира есть политическая утопия. В том числе и проект, изложенный в Новом завете, – который критик, по-видимому, исповедует. Его позитивное кредо: «…Высочайшая оценка веры и мечты в духовной истории человечества» – с оговоркой: «эти качества духа» не должны быть направлены на «ложный „внешний общественный идеал“». Фразеология звонкая, но бессодержательная. Веры и мечты было предостаточно и у нас в 30-е годы, и среди конников Чингиз-хана. «Общественные идеалы» были ложными? Готов согласиться. Но как тогда быть с идеалами Христа (которые критик, без сомнения, полагает истинными)? С верою и мечтой, под хоругвями Христа творились злодеяния, вполне сравнимые со сталинскими. Христианская Европа почти два тысячелетия «то парила, то ползала» (В. Сербиненко) – кроме веры и идеалов, необходимо добротное устройство общества, что прекрасно понимал Вл. Соловьев. Он всю свою жизнь пытался скорректировать христианскую традицию, поместить ее на должном месте между землей и Небесами. Корректировал «рационалистически», надо заметить, но почему-то не вызвал неудовольствия у В. Сербиненко.

Теперь о второй причине публикации и отказа от последующей полемики. Боюсь, что это – литературный снобизм. Задумаемся: как вышло, что известнейший литературный журнал принял к печати статью, облыжно шельмующую писателей с мировым именем? Не озаботившись простой сверкой текстов? (Даю справку: на июнь 1989 за рубежом в 22 странах вышло 260 изданий книг Стругацких.) Так вот, мы имеем право заподозрить, что «Новый мир» не числит Стругацких хотя бы значительными писателями и попросту ничего не знает ни об их творчестве, ни об их мировом имени. Напоминаю: статья в № 5 1989 года – первый обзор их творчества за все 30 лет их литературной работы.

Литературный снобизм – довольно жуткая штука. Я четверть века занимаюсь фантастикой, десятки раз говорил о ней с десятками литераторов и могу удостоверить: писатели, критики, литературоведы, составляющие актив «толстых» журналов, по преимуществу считают фантастику «задворками литературы». Кавычки потому, что именно такими словами мне охарактеризовали ее в «Литгазете» ровно 25 лет назад.

Главное качество сноба – неприятие любой иной точки зрения. Главное качество литературного снобизма – неспособность понять интересы читателей, даже самых квалифицированных. Почему миллионы интеллигентных читателей считают фантастику своей литературой? Почему ею увлекаются студенты и молодые ученые – самая творческая страта общества? Почему у нас многие из «прорабов перестройки» считают себя учениками Стругацких? Такими вопросами можно не задаваться – мало ли что творится там, на задворках… Можно не задумываться и в результате проглядеть существенные контакты литературы и общества. Такое уже бывало: народовольческая критика 20 лет шельмовала Чехова, – а он был кумиром молодой русской интеллигенции.

Профессионалы не желают читать Стругацких – во всяком случае, профессионалы из «Нового мира». Иначе они бы знали, что Стругацкие с почти невероятным упорством, на протяжении четверти века, поднимали буквально все проблемы, которые сейчас страстно обсуждаются в нашей стране. Проблемы философские, социальные, культурные, духовные; в том числе и проблемы экологии, которыми «Новый мир» занимается в особенности. Грех неблагодарности – черный грех… Я убежден, что перестройка – которая, в частности, открыла трибуну для Сербиненко – стала в некоторой степени возможной благодаря воспитательной работе Стругацких. Их били, о них лгали, их замалчивали – они прорывались в печать и воспитывали нас с вами. Особенно тех, для кого «самиздат» и «тамиздат» были недоступны.

Оговорюсь: я имел в виду В. Сербиненко в его качестве христианского философа. В качестве же гонителя Стругацких он мог иметь трибуну в любое время. Доказательство тому – удивительная синтонность его статьи со статьей А. Шабанова в «Молодой гвардии» № 2 за 1985 г. о «Жуке в муравейнике». Те же обвинения в жестокости – и точно такие же передержки.

Боюсь, что об этой статье редакция «Нового мира» тоже не знала ничего. Как и о многолетней травле Стругацких, ведомой функционерами издательства «Молодая гвардия».

Не хочется думать, что здесь духовное единство – право же, не хочется.

Предположим, однако, что я неправ, что неправы все, кто почитает Стругацких, что слава этих писателей основана на пристрастии толпы к развлекательному чтиву. Но вести-то себя порядочно надо и со скверными писателями. Не следует их обвинять облыжно – а будучи пойманными на передержках, следует все-таки извиняться. И уж совсем худо, если поклепы – даже на плохих писателей – возводятся по идейным соображениям. Это метода, язвительно описанная Достоевским: «все дозволено», лишь бы «с направлением». Это бесовщина.

Двадцать пять лет назад, когда казалось, что сталинская бесовщина с ее приговоркой «Лес рубят – щепки летят» уходит в прошлое, Стругацкие сказали: «Если во имя идеала человеку приходится делать подлости, то цена этому идеалу – дерьмо». Сказано несколько грубо, но здесь абсолютная этическая максима. Внешний, лозунговый фасад философии В. Сербиненко тоже к ней сводится; я попытался показать, что стоит за фасадом. Не удивительно, что он привел эти слова Стругацких с пренебрежительным комментарием: «просвещенческие надежды», «изречения типа…», отчетливо давая понять, что сие ему не подходит – не его этика…

Удивительно другое. Этой, я бы сказал, генеральной проговорки редакция «Нового мира» тоже не заметила.

Упоминаются критические статьи из советских журналов и в письме БНу из Болгарии от Юри Илкова, руководителя клуба «АБС».

Из архива. Письмо БНу от Ю. Илкова

<…>

Борис Натанович, мы с нарастающим интересом и напряжением следим за ходом перестройки в СССР во всех сферах жизни. Понятно, кое-что доходит до нас и о борьбе в сфере НФ. Информацию об этой борьбе получаем преимущественно от советских фэнов. В частности, хотя и с опозданием, мы узнали о вашем с братом обращении в Совет по фантастике СССР и т. д. и всем КЛФ. Потом получили и прочитали ГАДОСТЬ в сб. «Простая тайна».

Не впадая в возмутительные словоизлияния (это неудобно мне писать именно Вам) могу Вас заверить, что все мы – на вашей стороне (за вами)! Имею в виду клубы «АБС» и «И. Ефремов». Не знаю, куда нам следует обратиться по этому поводу? Я спросил об этом Вл. Гопмана, но он ничего не ответил. Если Вы считаете, что еще не поздно нам выразить свой протест и что это еще необходимо – напишите куда нам следует выразить то, что мы думаем.

Кстати, мы читали и статьи в № 5 журнала «Знамя» и № 5 «Нового мира» (я эти журналы выписываю). Если первую можно считать искренним заблуждением автора, то вторая – это уже образец одностороннего и тенденциозного «псевдоанализа», т. е. удара «ниже пояса». Эти «чтения» вызвали у меня и еще у нескольких человек «творческую эрекцию» и хотя мы не намерены делать Вам апологию – постараемся выразить некоторые мысли о творчестве АБС. <…>

В начале октября на несколько дней Авторы встречаются в Москве.

Рабочий дневник АБС

[Записи между встречами]

Страшный суд – Ад – Рай.

Ад и Рай – это одно и то же; мученики – в Аду, а мучители – в Раю.

Город вокруг завода Б<оевых> О<травляющих> В<еществ>. Выхлопы (светящиеся шары, катящиеся по ночным улицам). Гарь, вонь. Цветная зелень. Плотоядные коровы.

Люди утратили жалость, стыд, совесть, честь.

Ночные подростки – вурдалаки. Директор завода – владыка города.

Бьют тревогу приезжие: командировочный, журналист, родственник и т. д.

Комиссия. Утверждает, что вреда от завода НЕТ! На самом деле нет. Не в заводе дело. А в чем?

Злобные и жалкие ветераны.

Жестокие и злобные афганцы.

В магазинах: маринованный спрут и кактусовый джем.

Эйзенштейн сказал: «Я не друг чел<овечест>ва, я враг его врагов»[54]54
  Английский критик Г. Эллис сказал о Л. да Винчи: «…Leonardo is the foe, not of man, but of the enemies of man…» – «Леонардо противник, но не человека, а врагов человека» («Dance of Life», 3, 4). Датский режиссер Б. Кристенсен перефразировал слова Эллиса, используя автохарактеристику Ж.-Ж. Руссо «Друг Человечества», и адресовал их С. Эйзенштейну.


[Закрыть].

Завод дает валюту: больше нигде такой продукции не производят (оч<ень> вредно).

Люди живут по принципу: хочу – не хочу. И никакой морали.

6.10.89

Б. (с Адкой) прибыли в Мск для переговоров и обсуждений.

«Ночь страха». Вечером приносят повестку: «Явиться туда-то, имея с собой не более 20 кг». Паника по городу. Звонят депутатам. Шум машин внизу.

Конец: приносят повестку: «Приказ отменяется». Немая сцена. Начинает звонить телефон. Долго звонит, никто не берет трубку. Потом еврей кричит: «Я же говорил, что это невозможно! Я же говорил!..» Занавес.

Еврей: «Жиды города Москвы…»

Супр<ужеская> пара, он 58 лет.

Старший сын 30 лет – испуган.

Мл<адший> сын 20 лет – всех видал в гробу.

«Сон разума рождает чудовищ»[55]55
  Название офорта Ф. Гойи.


[Закрыть] – эпиграф.

Сосед-милиционер: «Кому положено, тот и приказывает. Наше дело – охранять порядок».

Сосед (не получивший повестки): «Каждому – свое». Приглядывается к мебели (к TV-PANASONIC) – но это надо тонко, полунамеками. Главное чувство – облегчения, а не [1 слово нрзб].

Опытный: «Надо надевать теплое и грязное. Отнимут урки…»

Пришло время отвечать за статьи, за интервью, за речи.

«Товарищ, знай, пройдет она, пора неудержимой гласности…»[56]56
  Перефразированные строки стихотворения А. Пушкина «К Чаадаеву».


[Закрыть]

Комитет СА (Социальной ассенизации)

или Сов<етской> Армии?

или штурм<овых> отрядов?

Звонок в КГБ: «Держим под контролем». Звонит стукач.

Аналитик пытается разобраться, по которому <принципу> рассылают повестки: «Ну, евреи – понятно…»

7.10.89

Трепались.

Смотрели видео – про титьки.

Вечером с Адкой смотрим всякое до 4.00 утра.

8.10.89

Адка и Б. уезжают.

Примерно в сентябре БН составил и написал предисловие к сборнику молодых советских фантастов, который должен был выйти в Болгарии. Перечисляя этапы развития фантастики в СССР, БН останавливается на периоде 70-х годов.

Из архива. Из: БНС. Предисловие к болгарскому сборнику

<…>

Фантастика была объявлена литературой «нон грата». По редакциям пошла гулять ядовитая формулировочка: «Всякая фантастика это либо полное дерьмо, либо антисоветчина». Сделалось душно и сумрачно. Новая редакция «Молодой гвардии» взяла курс на «фантастическую» фантастику, далекую от реальных проблем настоящего и будущего, далекую от задач человековедения вообще. Выпуск фантастики в стране, и без того не слишком-то обильный, резко упал. Лишь два-три тонких журнала продолжали теперь публиковать фантастику более или менее регулярно. Читатель вопиял о книгах, но книг выходило все меньше, и негде стало преклонить голову молодому талантливому писателю-фантасту. Фантастика не перестала привлекать к себе новые силы, – отнюдь нет! Просто катастрофически сузилась издательская база и неизмеримо выросла редакторская настороженность ко всему, что выходит за рамки привычно-серого, утвержденного свыше и многократно апробированного…

Об этих сумеречных днях нашей культуры вообще и фантастики в частности будет, я полагаю, написано еще не раз. Мне же сейчас важно подчеркнуть два обстоятельства. Во-первых, этот маленький экскурс в историю лишний раз доказывает существование теснейшей связи между фантастикой и всей прочей культурой: фантастика не есть нечто изолированное, фантастика – плоть от плоти всей культуры вообще. А во-вторых, мне хотелось подчеркнуть, что поколение 70-х вступило в свою творческую жизнь в крайне неблагоприятных условиях…

Несмотря ни на что, они продолжали возникать повсеместно, то там, то здесь по всей обширной территории нашей страны. В Таллине – Михаил Веллер. В Одессе – Борис Штерн. В Перми – Владимир Пирожников. В Новосибирске – Геннадий Прашкевич. В Волгограде – супруги Лукины… В Москве возникла целая школа – Бабенко, Геворкян, Покровский, Руденко… И целая школа возникла в Ленинграде…

Я горжусь этими ребятами. Они писали несмотря ни на что, писали, стиснув зубы, писали в стол, писали без всякой надежды на публикацию, писали просто потому, что не могли не писать, писали, отстаивая свое право видеть мир по-своему, – по-своему думать и рассказывать о нем.

Им было очень трудно. Издатель не желал иметь с ними никакого дела, а читатель ничего о них не знал и знать не мог. Им было мучительно трудно, – так трудно бывает человеку, который лишен возможности отдать людям плоды своего выстраданного, изнурительного, любимого труда.

Честь вам и хвала, поколение 70-х! Вы не сдались, выстояли, не польстились на легкий хлеб, не дали себя купить, не превратились в халтурщиков, не сделались угодниками, не разменяли себя по мелочам. Поколение 70-х, я горжусь вами!

Вы взяли на вооружение все, без исключения, художественные приемы и методы ваших отцов и старших братьев по фантастике. Вы можете и умеете все – и социальную фантастику, и философскую, и фэнтези, и фантастику юмористическую, и сатирическую, и историческую, вы овладели даже остраненной прозой, которая была редкостью в 60-х. Вот только собственно НАУЧНУЮ фантастику вы почти не пишете. Видимо, время ее вышло, и она перестала быть интересна и вам, и читателю…

Надо признаться, вам и сейчас приходится нелегко. Конечно, возможностей напечататься поприбавилось, и кое-кто из вас уже выпустил отдельный сборник, а кое-кто даже сделался членом Союза писателей. Но до нормального, или, как говорят космонавты, ШТАТНОГО состояния издательских дел еще далеко. И пока вам приходится только мечтать о том золотом для любого честного писателя времени, когда писать трудно, как и раньше, а печататься легко, как никогда…

К сожалению, тесные рамки этого тома не позволяют мне познакомить болгарского читателя с поколением 70-х во всех его, поколения, ипостасях и измерениях. По согласованию с издательством я отобрал для первого знакомства одних только ЛЕНИНГРАДСКИХ МОЛОДЫХ писателей, причем не всех, разумеется, и лишь самых, на мой взгляд, характерных. При этом я с огромным сожалением был вынужден оставить за пределами сборника прекрасных мастеров ленинградской прозы, которые сами себя фантастами не считают, но на протяжении 70-х не раз обращались к фантастике и с неизменным успехом – я имею в виду, например, Вадима Шефнера, Нину Катерли, Александра Житинского, Валерия Попова…

Кроме того, я лишен возможности представить читателю «крупногабаритные» произведения избранных авторов – место нашлось только для рассказов да маленьких повестей.

В остальном же, я надеюсь, предлагаемый сборник даст болгарскому читателю достаточно ясное представление о литературном явлении под общим названием: «молодая ленинградская фантастика, поколение 70-х».

<…>

18 октября БНу пишут из болгарского издательства «Христо Г. Данов», заинтересовавшегося составленным им сборником.

Из архива. Письмо БНу из болгарского издательства «Христо Г. Данов»

Уважаемый Борис Натанович!

Во-первых, просим извинения за то, что не написали Вам сразу после получения рукописи сборника «Мы, поколение семидесятых» – просто хотели сначала ознакомиться с содержанием предложенного составительства и тогда уже поделиться впечатлениями. И вот мы готовы к этому – впечатление прекрасное, думаем, что получится сильный, представительный сборник работ ленинградских фантастов. Жаль только, что объем слишком большой, значительно превышает наш первоначальный замысел. Конечно, хорошо было бы, если бы у нас была возможность издать его в таком виде, но, к сожалению, нет такой возможности.

Вот почему мы предлагаем сделать некоторые сокращения, за что просим Вашего согласия.

<…>

Еще, Борис Натанович, хотелось бы изменить название сборника. Нет ли у Вас другого предложения?

<…>

Восьмого ноября БН отвечает болгарам.

Из архива. Письмо БНа в болгарское издательство «Христо Г. Данов»

Уважаемые товарищи!

Я очень рад, что творчество «четвертого поколения» ленинградских фантастов пришлось вам по душе.

С другой стороны, ваше намерение значительно сократить сборник огорчает меня чрезвычайно: нарушается стройная и представительная система, над которой мне пришлось основательно поломать голову.

<…>

Что касается общего названия сборника, то я готов оставить его на усмотрение редакции. Можно было бы назвать его, скажем, «Солнце по утрам», или «Некто Бонапарт», или «Аманжол» (что по-казахски значит «Добрый путь!»).

В ноябре Авторы встречаются на киносеминаре в Репино. Примерно к тому времени относятся и записи по состоянию дел с экранизацией их книг.

Рабочий дневник АБС

[Записи между встречами]

Обсудить насчет контракта с «Гундзося»[57]57
  Японское издательство.


[Закрыть].

Когда появляется последний гонец – громила в блестящем плаще до полу, – герой кричит нервно: «В чем дело? Ведь время еще, кажется, не истекло!..»

– А вы что думали? Даром вам все это пройдет? Это у нас-то в стране – даром? Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела…

10–19.11.89

Репино, киносеминар.

[на отдельном листке]

КИНОДЕЛА

СОСТОЯНИЕ НА 20.11.89

ХВВ – б<ез>/д<оговора>: ЕРМАШ; ГУРЬЯНОВ

УНС – д<оговор>: СЦЕНАРИЙ, АВАНС, СВЕРДЛОВСКАЯ К/С

ВНМ – б/д: АЛЕКСАНДРОВ (МОЛДАВИЯ)

ОО – п<родано право на>/э<кранизацию>: КИНОЦЕНТР (деньги получены)

ПНО – п/э: Ю. КАРА

ЖВМ – д: СЦЕНАРИЙ, КИНОЦЕНТР (б/денег)

ВГВ – п/э: КИНОЦЕНТР (деньги получены)

ОЗ – п/э: Е. МАРКОВСКИЙ (деньги получены)

5ЛЭ – д: ЛАТЕРНА (деньги получены)

ТУЧА – д: ЛАТЕРНА (?) [рукописно: «получ.?»]

[рукописно стрелка идет от ВНМ и дописано:]

ВНМ – п/э: Молдавск. Видеоцентр

В сентябре 1989 года в поселке Коблево (Николаевская область, Украина) состоялся конвент любителей фантастики социалистических стран «Соцкон-89». В его работе принял участие и АН. Об итогах «Соцкона-89» он рассказывал Константину Тихомирову, корреспонденту газеты «Тюменский комсомолец» (номер от 28 ноября).

Из: АНС. О «Соцконе», «утках» и перестройке

– Аркадий Натанович, известно, что последнее время вы, мягко говоря, «не любите» ездить на различные читательские встречи, форумы и прочие мероприятия. Но вот от приглашения на «Соцкон» вы не отказались…

– Я поехал туда потому, что «Соцкон» – это вековая моя мечта. Я всегда мечтал, чтобы в Советском Союзе прошла интернациональная встреча любителей фантастики. Это осуществилось, и я очень рад.

– Насколько я понимаю, «Соцкон» был организован комсомолом. Отразилось ли это как-нибудь на самой встрече?

– Мы должны быть очень благодарны Николаевскому обкому ВЛКСМ. Ведь такой наплыв гостей – настоящее стихийное бедствие, и оно в других условиях наверняка дезорганизовало бы работу любого объединения. Однако представители клубов любителей фантастики проявили, что называется, высокую сознательность, а самое главное – верность своему делу. И посему – комсомольцы и любители прекрасно сработались, «Соцкон» состоялся и был весьма и весьма интересен.

– Была ли программа?

– Можно считать, что существовала какая-то программа. Но она была в черновике… Я все-таки полагаю, что самым главным в процедуре была именно встреча иноземных любителей фантастики…

Я и мои друзья хотели бы передать слова благодарности руководителям и организаторам этой встречи – М. Якубовскому и Л. Курицу.

Они проделали сверхчеловеческую работу. Достаточно сказать, что им удалось доставить целый контейнер ценных книг в пользование представителям клубного движения, а также – организовать справедливое их распределение…

– Ну и вы довольны?

– Я очень доволен. Я давно не был так доволен. Никогда даже не был так доволен.

<…>

Один из ответов АНа, прозвучавших в его выступлении на «Соцконе-89», был опубликован в «Книжном обозрении» спустя семь лет.

Из: АНС. «Мы все отягощены злом…»

<…>

В восьмидесятые годы вами написаны всего три новых произведения: «Волны гасят ветер», «Хромая судьба» и «Отягощенные злом». Не считаете ли вы, что этого мало? В то же время появляется много ваших киносценариев по старым произведениям. Почему?

Так, вопрос тяжелый опять. Во-первых, я категорически не согласен с тем, что три повести за пять-шесть лет – это мало. Во-вторых, киносценарии. Киносценарии мы пишем только в том случае, когда нам их заказывают. Это, как говорится, верные деньги. А поскольку, так сказать, «дом наш набит людьми, он горит, наши детки одни…»[58]58
  Вариация детского заклинания божьей коровки. См. «Приключения Тома Сойера» Марка Твена: «Божья коровка, лети-ка домой – / В твоем доме пожар, твои детки одни» (гл. 14; перевод К. Чуковского).


[Закрыть], кормить их надо, потому мы от таких заказов не отказываемся. Особенно тогда, когда они в какой-то степени соответствуют нашим намерениям. Вот так мы написали «Пять ложек эликсира», «Тучу». Это были вещи, которые… Ну, мы буквально напросились на то, чтобы нам их заказали. Мы работали над ними с удовольствием.

Конечно, я понимаю, что автор этой записки интересуется, не мешают ли занятия кинематографом работе в прозе. Нет, не мешают, а может, даже и помогают в каком-то смысле – не дают бездельничать, пока мы, так сказать, пребываем в растерянности, не зная, что писать, как писать и о чем писать, что сейчас самое главное. Писать не о главном ужасно не хочется. Фантастика всегда должна писаться о главном – социальная фантастика, я имею в виду, социально-философская. А главное – это либо вечное, как у Достоевского, Толстого, Чехова, либо то, что будоражит вот сию минуту всех людей. Но если с тем, что будоражит, еще разобраться можно, то с кем, кого и как будоражит, – это нужно смотреть, нужно приглядываться два, три, четыре года. <…>

Первого декабря в газете «Труд» публикуется интервью БНа корреспонденту Е. Дружининой.

Из: БНС: «В инопланетян не верю»

<…>

– Интересна ваша точка зрения на НЛО, пятое измерение, ясновидение, параллельные миры и так далее. Вы верите в эти феномены?

– Это вопросы не веры, а знания. Считаю ли я, что НЛО – это корабли внеземных цивилизаций? Нет, не считаю. Мне не кажутся убедительными все те доказательства, что предъявляются с экранов телевизоров или в прессе. Скорее всего, НЛО – это природные аномалии типа шаровых молний, хотя контакты с инопланетянами были бы, конечно, значительно интереснее. Но лично мне с ними встречаться не приходилось, точно так же, как и соприкасаться с пятым измерением, полтергейстом и прочим. Однако в романы мы эти явления включаем, если это помогает нам выразить мысль, которая нас действительно занимает.