Текст книги "Свинцовый закат"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

38

Вернувшись в Лондон, первое, что сделал полковник Кристиан, так это предстал перед сэром Джеймсом с отчетом о проделанной работе. Но прежде чем начать доклад, полковнику пришлось выслушать немало упреков.

– Вы хоть представляете, как я волновался? – вопрошал Грэй, давя на совесть подчиненного. – Вы не отправили мне ни вечернюю телеграмму, ни утреннюю. Когда я отпускал вас в Париж, я рассчитывал, что дублинская история с вашим исчезновением не повторится. И что же? Вас опять затянуло в водоворот подземных приключений?

– Так сложились обстоятельства, – апатично пояснил полковник, – есть вещи, которые невозможно предугадать.

– Будь по-вашему. Но вы нашли хоть какое-то свидетельство существования тайных вождей Матерса?

Полковник сомневался, стоило ли говорить сэру Джеймсу, что он выиграл у одного из них партию в шахматы, и вместо этого произнёс:

– Будьте уверены, тайные вожди существуют. Но они не кровопийцы, в этом я абсолютно уверен.

– А кто же?

Полковнику и самому хотелось знать наверняка, но скажи он, что это демоны, вряд ли Грэй принял бы его слова всерьез.

– Об этом вам может рассказать лишь Макгрегор-Матерс. Только он имеет честь лицезреть их и внимать их наущениям, потому как никто больше этого не достоин.

– Так Матерс – сумасшедший? – с долей брезгливости произнёс Грэй.

– Он – маг, а это намного хуже, – коротко бросил полковник, не желая вдаваться в подробности. – Помнится изначально, несколько месяцев, назад вы задались вопросом, причастен ли Орден Золотой Зари к преступлениям Джека-Потрошителя? Мое мнение – нет. То, что в 1888 году были совершены четыре убийства проституток и основан Орден, всего лишь совпадение и не более того. Ещё вы хотели знать, есть ли связь между кровопийцами и Орденом Золотой Зари, но, кажется, я уже ответил на это вопрос. Орденом руководит Матерс, все учения исходят от него, без всяких белых. Адепты Золотой Зари никогда не приносили белым кровавых жертв, а те обманом не наущали их убивать людей в обмен на сокровенные знания. Мы зря потратили уйму времени и сил на тех, кто не обитает в физическом мире. Все было зря.

Сэр Джеймс удивленно захлопал глазами.

– А как же Меритсегер? Её же видело столько людей.

– Кто? Йейтс и Эмери? У них были лишь видения. Кто знает, какова истинная природа астрального мира и тамошних обитателей.

– Но ведь Том видел Меритсегер воочию, – не отступал Грэй.

– А до этого он видел… впрочем, неважно. Он был до смерти перепуган, прежде чем встретить посреди улицы фигуру в покрывале. Я слышал, даже здоровые люди в критической ситуации могут видеть и слышать галлюцинации. Но даже если это не было игрой разума, Тому могла показаться любая белая из под-Лондона – она ведь не назвала своего имени. Кстати, как он там сейчас?

– Неважно, – мрачно произнёс сэр Джеймс. – Насколько мне известно, он так и не порвал с той женщиной. А она, оказывается, не только играет в театре, но ещё и пишет беллетристику. Вы читали её «Танец Фавна»? Героиня там убивает своего любовника и это сходит ей с рук. Высокие чувства, не правда ли? Кажется, я зря согласился отдать Томаса на растерзание этой Эмери.

– Я сам виноват, что настоял на этом, – с нескрываемой горечью в голосе признал полковник и провел ладонью по лбу.

– Вы устали? – спросил сэр Джеймс. – Я вижу, с вами что-то не то. Вы очень скверно выглядите.

– Да сэр Джеймс, я смертельно устал от оккультистов и их выходок. Всё что я хочу, так это больше ничего про них не слышать.

– Хорошо, – согласился Грэй. – Вы правы, больше нет смысла продолжать расследование.

Полковник вопросительно поглядел на своего начальника, не веря, что его мучения, наконец, закончились. А сэр Джеймс примирительно сказал:

– Никаких тайных вождей не существует, а под Лондоном всегда ходили белые. Да, мы потратили уйму времени впустую, но не будем и дальше гоняться за химерами, а займемся реалистичными проблемами. Их у нас, увы, немало.

С этими словами Грэй протянул полковнику монету. Мужчина повертел её в руках, внимательно рассматривая, и заключил:

– Я, конечно не знаток нумизматики, но, похоже, что она довольно древняя. Откуда она у вас?

– Купил сегодня утром у докера за полфунта.

– Надо же, – повел бровью полковник, – как нынче подешевела старина.

– Днём я показал монету специалисту. Он заключил, что это серебряный денарий времен Тита Каризия.

– Древний Рим?

– Он самый.

– Интересно знать, как денарий мог попасть в руки докера?

– Разумеется, меня это тоже заинтересовало, – признался сэр Джеймс. – Утром я стал свидетелем, как докер хотел расплатиться монетой с зеленщиком, а тот отказался принимать плату не в шиллингах. Вот тогда-то я и вмешался в их перепалку, и осторожно поинтересовался, как странная монета попала в руки обыкновенного лондонца. Докер сказал, что получил её в уплату за работу в порту. Дальше я расспрашивать не стал, ибо это бесполезно. Сложно представить, через сколько рук лондонской бедноты, ничего не смыслящей в нумизматике, прошла эта монета.

– Но кто-то ведь привез её в город.

– Вот мне и интересно узнать, кто именно. Помнится, вы рассказывали мне о ваших морских приключениях в проливе Святого Георга. Тот капитан ведь получил от белых дам уплату в золотых римских монетах, не так ли?

– Да, но я не думаю, что сейчас тот капитан пребывает в доках и сорит направо и налево античным серебром. Он-то как раз хорошо в нём разбирается.

– Я всего лишь хочу сказать, что старинными монетами имеют привычку расплачиваться как раз-таки белые. Пожалуй, мою нежданную находку даже можно назвать отличительным знаком их присутствия поблизости. Белым легче найти под землей клады, да и кое-что они сами припасают со времён, когда ещё жили на поверхности. А на счёт римского происхождения монеты у меня есть своя догадка. Как вы помните, не так давно в нашем городе поселилась уроженка Древнего Рима.

– О, Боже, – начал причитать полковник. – Вы же не считаете, что Семпрония так поиздержалась, что теперь транжирит припасенное ею 2000-летнее серебро? И для кого, для белых? Но это же абсурдно.

– Вспомните историю, полковник, – настойчиво продолжал сэр Джеймс. – Некогда на британскую землю ступили римские легионы. Полагаю, они оставили здесь не только Андрианов вал.

– А что ещё, клады?

– Почему бы и нет? Это ведь так удобно, припрятать деньги там, где никто их не найдет и вернуться за ними, когда это будет удобно, хоть через сто лет, хоть через две тысячи. Или прикажете поверить, что мадам Семпрония просто так приехала пожить в Лондон, в то время как все вечноживущие кроме вас его покинули? Нет, я считаю, что мы слишком легкомысленно отнеслись к появлению этой особы. Я помню, вы предупреждали меня об опасности с её стороны.

– Я вовсе не такую опасность имел в виду, – поспешил возразить полковник, но было уже поздно.

– И, тем не менее, даже если Меритсегер осталась с Сандерсом в Египте и не появлялась возле дома мадам Семпронии, это ещё не значит, что под городом нет других белых, ищущих её внимания. Нам бы не мешало поинтересоваться, что по этому поводу думает сама мадам Семпрония. В конце концов, надо же узнать на какие деньги она живёт – фунты или денарии?

Полковник обреченно произнёс:

– В это раз она точно не пустит меня на порог.

– Что такого между вами произошло? – заинтересованно спросил Грэй.

– Ничего личного, – коротко ответил полковник.

– Вот и хорошо, что личные отношения не будут мешать исполнению вами служебного долга. Я думаю, нам нужно поспешить нанести ей визит.

– Но ведь сейчас уже за полночь.

– Ничего страшного. Мы же её не разбудим.

Грэй был настолько полон энтузиазма, что полковник не решился его отговаривать от этой глупой затеи.

Семпрония не открыла дверь ни на вежливый стук ни на более требовательный. Казалось, она старательно изображала перед непрошенными гостями, что её нет дома, но гости этому не поверили.

– Как думаете, полковник, почему она так трусливо затаилась?

– Может, она не одна.

– В такой час?

– Именно в такой, – равнодушно подтвердил полковник. – Я ведь уже говорил, чем она опасна для всех мужчин Лондона.

Сэр Джеймс угрюмо кивнул и постучал вновь. На сей раз это возымело действие, но исключительно потому, что терпение Семпронии лопнуло. Женщина распахнула дверь, представ перед служащими Общества в наспех запахнутом халате.

– О, мадам, – начал свою речь Грей, не взирая на сердитый взгляд хозяйки. – Прошу прощение за столь поздний визит, но дело не терпит отлагательств. Если позволите, мы войдем.

Но Семпрония не позволила. Более того, она даже попыталась захлопнуть дверь перед носом Грея, но могучая рука полковника ей этого не позволила.

– Что вам здесь нужно? – спросила женщина в полголоса, подавляя невольный возглас.

– Увы, мадам, обстоятельства нынче складываются не самым благоприятным для вас образом. Я бы не советовал вам усугублять своё и без того шаткое положение.

– Что значат ваши угрозы? – требовательно вопросила она. – Какое право вы вообще имеете заявляться сюда после всего, да ещё с ним? – и Семпрония грозно кивнула в сторону полковника.

Он продолжал сохранять спокойствие и бездвижной статуей стоял за спиной своего начальника, но через миг и сам Грэй превратился в истукана, когда позади Семпронии показался грузный мужчина 55-и лет, наспех одетый и крайне раздраженный.

– Что здесь происходит? – пробасил он. – Господа, будьте добры объясниться… Сэр Джеймс Грэй, если я не ошибаюсь?

– Не ошибаетесь… ваше высочество, – еле выдавил Грэй.

– Так проходите, прошу. – Принц Уэльский издевательски махнул рукой в сторону гостиной. – Вы ведь этого желали.

Единственное, чего теперь мог желать сэр Джеймс, так это провалиться сквозь землю или на этом же самом месте скоропостижно скончаться от разрыва сердца, чтобы больше не думать о завтрашнем дне, где придётся отвечать за собственную глупость.

Но войти в дом всё же пришлось. Грэй сгорал от стыда, пытаясь придумать хоть мало-мальски правдоподобное объяснение, зачем он пожаловал посреди ночи к Семпронии, ведь принц Уэльский не знал истинной причины существования Общества. Поговаривали, что королева Виктория и вовсе не подпускала своего наследника даже близко к государственным делам. Судя по всему, не стала она посвящать его и в неприглядную тайну наследственных болезней рода Ганноверов и поисков их исцеления. Единственное, что мог знать о Грэе принц Альберт Эдуард, заключалось всего в двух пунктах: сэр Джеймс выполняет для королевы какие-то поручения и нанятые им доктора время от времени осматривают членов королевской семьи.

– Берти, пожалуйста, – надула губки Семпрония, – не надо тратить на них время. Я вообще не хочу, чтобы они здесь находились.

– Успокойтесь, Натали. Сейчас эти господа любезно извинятся за то, что побеспокоили вас и очень быстро удалятся.

Судя по всему, принц и не догадывался, кем на самом деле являлась его очередная любовница. Уж чем и был известен Альберт Эдуард, так это тем, что не пропускал появления в Лондоне ни одной светской красавицы. Единственное, что сейчас действительно заботило полковника и, наверное, Грэя, так это пьет ли Семпрония у принца его голубую кровь? Если да, то дела Ганноверов плохи.

– Итак, господа, – настойчиво произнёс принц, озорно глядя на вошедших, – мы вас внимательно слушаем.

По растерянному виду Семпронии было понятно, что она не в восторге от самоуправства своего гостя, но ничего поделать с этим женщина была не в силах, и потому послушно внимала происходящему подле принца.

– Боюсь, ваше высочество, – сбивчиво начал Грэй, – наши договоренности с мадам де Бур носят конфиденциальный характер.

– Настолько, чтобы являться сюда после полуночи? Натали, милая, неужели вы согласны терпеть такое отношение к себе? Вы должны сэру Джеймсу денег? Чем вы ему так обязаны?

Было видно, что и сама Семпрония была готова провалится сквозь землю, но ответить ей всё же пришлось. Глядя в пол, женщина произнесла обвиняющим тоном:

– В этом городе я не совершила ничего, за что меня следовало бы так настойчиво преследовать.

– Что скажите, господа? – довольным тоном обратился к ним Альберт Эдуард.

Господам нечего было ответить покровителю Семпронии, чтобы воззвать к его пониманию и избежать гнева.

– Боюсь, вы правы, произошла чудовищная ошибка, – вынужден был согласиться Грэй. – Мадам де Бур, мы приносим свои извинения и обещаем впредь никогда вас не беспокоить.

– Ни днём, ни ночью, – уточнил принц Уэльский. – А теперь, господа, будьте добры покинуть нас.

Вырвавшись с его высочайшего позволения из дома Семпронии, сэр Джеймс и полковник Кристиан под тусклым светом уличных фонарей побрели к штаб-квартире Общества.

– Когда он станет королем, – в полголоса восклицал Грэй, – Обществу придет конец! Нас распустят!

– Не впадайте в панику, – мрачным голосом попросил его полковник.

– Но ведь это правда, – и не думал успокаиваться сэр Джеймс. – Принц ничего не знает о нас, для чего мы существуем, чем занимаемся. Королева стара, и если она скоропостижно скончается и не оставит распорядительных документов на наш счёт, можно смело считать, что с Обществом покончено.

– Так поговорите с ней об этом, – предложил полковник. – Вы же рыцарь ордена Святого Михаила, не последний человек в королевстве.

– Если бы мои слова хоть что-то значили…

– Но вы же глава одной из секретных служб.

– Вот именно. Общество по изучению проблем инженерной геологии секретнее, чем британская разведка. Никому и в голову не придет, что мы в принципе можем существовать. Чем мы занимаемся? Ловим в подземельях белых кровопийц. Кто в это поверит? Точно не Альберт Эдуард.

– Тогда намекните королеве, что у вас произошла стычка с принцем во время исполнения служебного долга. Я думаю, она поймет, и утихомирит его.

– И не мечтайте. Ему и так все сходит с рук!

– Тише, сэр Джеймс, успокойтесь, – предостерег его полковник, но Грэй и не думал униматься.

– Я не могу. Я хочу выговориться. Все в Лондоне знают, что принц неравнодушен к замужним женщинам. К слову сказать, я не понимаю, как в эти ряды затесалась одинокая Семпрония.

– Своим сверхчеловеческим обаянием она покоряет даже окаменевшие сердца.

– Тем лучше. Значит, Лондон не пополнится ещё одним мужем-рогоносцем. Вы только подумайте, до чего же пали нравы, раз мужья не то что не возмущаются, а даже гордятся, если перед их домами ночует экипаж с королевским гербом.

Грэй и дальше рассыпался в негодовании, а полковнику подумалось, что это не просто речь борца за нравственность, а крик отчаяния обманутого супруга. Неужели и леди Грэй некогда пополнила список любовных побед принца? Тогда это действительно плохо для Общества. Оставалось надеяться, что уже немолодой Альберт Эдуард скончается раньше своей августейшей матери, и трон унаследует кто-то из её внуков.

* * *

Весь остаток ночи Семпрония не могла унять негодование и обиду. Внутри всё клокотало и требовало отмщения. Ей хотелось придумать страшную, дьявольски коварную месть, чтобы поквитаться со своими обидчиками и преследователями из Общества, особенно с трансильванским графом, что именовал себя полковником Кристианом. Перебирая в голове всевозможные варианты, Семпрония отвергла все кровожадные и жестокие планы, решив, что её месть должна быть изысканной и утонченной, чтобы никто не посмел сказать в её сторону и слова обвинения.

Так, наутро Семпрония отправилась в театр «Лицеум», чтобы встретиться с тамошним распорядителем и по-дружески ему сказать:

– Знаете, мистер Стокер, у меня есть интереснейшая история. Надеюсь, она подойдет для вашего ещё не оконченного романа.

39

После злополучной ночи, наутро полковник Кристиан решил посетить своих подопечных и начал он с дома Томаса. Рандольф Вильерс, не произнеся ни единого слова, всем своим видом выказал неудовольствие появлению полковника, но в дом его все же впустил.

Томас выглядел крайне удручающе. По словам миссис Вильерс, с точки зрения врачей её сын был абсолютно здоров. Диагноз ограничивался невразумительными словами вроде «меланхолия» и «эмоциональное истощение», а рекомендации сводились к прогулкам на свежем воздухе и хорошему питанию.

Когда полковник увидел перед собой осунувшегося молодого человека с весьма заметными кругами под глазами, ему невольно вспомнился ист-эндский художник по имени Энгус, что неосмотрительно согласился стать дарителем крови для Семпронии. Что мог дарить Томас своей Флоренс, полковник представлял весьма смутно, но аналогия была на лицо.

– Вчера она так вдохновенно рассказывала мне о театре, – уставшим голосом поведал полковнику Том, – как каждый раз она дарит себя публике, а взамен купается в овациях и волнах зрительского восторга. Оказывается, роль для неё всё равно, что перевоплощение в другого человека. Иная личность вселяется и управляет Флоренс весь спектакль, манипулирует её телом и речью, и вместе с этим – зрительскими эмоциями и вниманием. А взамен Флоренс получает силу зрительского зала.

– Вот как? – с сарказмом заметил полковник, – стало быть, забирать чужие силы для неё всего лишь профессиональная привычка?

Не заметив издевки в его словах, Том всерьез ответил:

– Нет, конечно. Флоренс говорит, что иногда публика принимает её слишком холодно, и тогда она чувствует, как толпа выпивает из неё все соки, ничего не отдавая взамен.

– Послушай меня, Вильерс, неужели ты не заметил, что с тобой сделала миссис Эмери? Даже после того что ты видел в её постели, тебе не противно снова приходить в её дом? Том, прошу тебя, оставь её в покое, пусть развлекается со своим демоном сколько угодно, но без тебя. Как твой начальник я этого требую.

Том молчаливо соглашался с каждым словом полковника, но видимо, не вспоминал о пережитом сверхъестественном ужасе, потому как постоянно твердил о чарующих речах, великолепном воспитании и всепрощающем сердце своей возлюбленной.

Полковник покинул дом Вильерсов с гадким чувством собственного бессилия перед ведьмой с ангельским ликом и волшебным голосом.

Когда полковник добрался до дома Стэнли, то узнал, что время его отсутствия во Франции, Хьюит тоже успел доставить своим родным немало хлопот. Как выяснилось, молодой историк задумал произвести собственное исследование дублинских подземелий.

– Зачем? – только и смог спросить обескураженный полковник у светящегося энтузиазмом Стэнли.

– Помните, на Рождество в доме мистера Рассела зашел разговор про легенды о спящих королях? Есть предание, что под Дублином спит герой Финн Мак Кумал и его дружина фениев. Само его прозвище Финн переводится как «белый». Некоторые считают, что оно связано с его преждевременной сединой. Так ведь и у подземных кровопийц волосы становятся белыми. Есть легенда, что Финн Мак Кумал возродился через двести лет после собственной смерти и правил Ольстером под именем короля Монгана. Видимо, потом он удалился из мира смертных в обитель белых, и так родилось предание, что Финн Мак Кумал со своим войском спит волшебным сном в подземельях Дублина. Говорят, что когда над его родиной нависнет опасность, он вернется, чтобы её защитить. Только представьте – бессмертный король, которого шотландцы прозвали «белым странником» обитает сейчас глубоко под землей, чтобы однажды подняться на поверхность. Почему это не может быть отголоском присутствия белых под Дублином?

Стоило полковнику услышать доводы Стэнли, как в памяти тут же всплыли спящие под Парижем альвары в ледяных гробах, и он резко сказал:

– Забудь. Даже не думай ни о какой экспедиции.

– Почему? – обескураженно вопросил Хьюит.

– Почему? Ты что, не слышал, что случилось с Эдвардом Харрисом в Гренландии? Кажется, он тоже хотел найти белых в вечных снегах, а теперь его брату даже нечего положить Харрису в могилу. Ты хочешь, чтобы твоей матери пришлось пережить то же самое?

– Дублин куда ближе Гренландии, – обиженным тоном произнёс Хьюит Стэнли. – И намного теплее.

– Если хочешь полазать по подземельям, их предостаточно и здесь, в Лондоне.

– Под Лондоном нет королей.

– Под Дублином тоже. Я был там и знаю, о чём говорю.

– Вы просто не искали.

– А кого я должен был искать? Мак Кумала? Или сразу короля Артура? Под-Дублин кишит белыми, это правда, но там нет королевской усыпальницы для тысячи фениев. Это лишь ирландские сказки.

– В любой сказке есть отражение минувшей реальности, – настаивал Стэнли, – даже если мы не понимаем её первоначального смысла, она всё равно есть. Я лишь хочу доказать, что мифологический образ короля под горой есть у всех народов, и он появился не на пустом месте. У бассарабов есть предания о возвращении их короля Штефана Великого, у венгров – короля Матьяша, у датчан – Хольгера Данске из-под замка Кронборг. У валийцев – Овайн Хлаугох с войском спят в пещере под замком Каррег Кеннен. Чингиз-хан похоронен в какой-то пещере. Под Татрами спит целое польское войско. Где то в тех краях схоронилось и гуситское воинство. А в горах Манстера король Конан лежит нетленным в гробнице, глубоко в подземелье, а в самой гробнице спрятан ключ, который может заставить подняться со дна океана остров Ги-Бразил – обитель бессмертных.

Полковник прекрасно помнил, что рассказывал ему о Ги-Бразиле Матерс. Тогда он почти поверил словам мага об обители вечноживущих, но доводам Стэнли верить не хотел.

– Это не бессмертие, а затянувшаяся летаргия, – только и сказал он. – Все те короли давно мертвы и они не вернутся с того света.

– Откуда вам знать? – холодно заметил Стэнли, чем еще больше раздосадовал полковника:

– Да я лично присутствовал на погребении Матьяша в королевской усыпальнице в Секешфехерваре, – не выдержал и выпалил он. – Поверь мне, он действительно мертв, а не спит за столом под горой Пека и борода его не обвила девять раз этот самый стол. Он мертв.

– Стало быть, – озадаченно затараторил Стэнли, – это бы 1490 год… Вы уже переродились или ещё нет?

– Переродился. Поэтому я знаю, о чём говорю.

– Выходит вы присутствовали на похоронах самого короля? Но как? Ведь это государственное мероприятие. Вы жили при венгерском дворе? В качестве кого? А ведь Семпрония назвала вас графом…

– Остановись, Стэнли.

– Кто вы? – завороженно воззрился на полковника Хьюит. – Кто, на самом деле? Вы служили королю?

– Я не служил Матьяшу. – отрезал мужчина.

– Но вы жили в Венгрии…

– Я не венгр, – более резко оборвал он.

– Ну да, там вы называетесь мадьярами…

– И не мадьяр. Я жил совсем в другом месте, при другом дворе, среди других народов. И хватит об этом. Все минуло и не вернется. Как и Матьяш, слава Богу.

Стэнли молчаливо потупил взгляд, но не удержался от вопроса:

– Хотя бы скажите, кем вы были в смертной жизни, и я больше не буду донимать вас расспросами.

– Ты же слышал от Семпронии, я секей.

– Да, но я не знаю, что это значит.

– Это название моего народа.

– И где живет ваш народ?

– В Эрдее.

– Где это? Никогда не слышал.

– Не удивительно. Моя страна не может похвастаться древней историей, чтобы заинтересовать тебя. Лучше займись тем, что изучал в университете. Выбрось Дублин из головы, сэр Джеймс все равно тебя туда не отпустит. И меня теперь тоже.

– Хорошо, – согласился Стэнли. – На время расследования я отложу собственные исследования. Но как только с ним будет покончено, сам решу, чем мне заниматься.

С крайним неудовольствием полковнику пришлось признаться:

– Расследование уже закончено.

– Как закончено?! – почти воскликнул Стэнли.

– Очень просто. Тайные вожди найдены и они не белые. Всё, Орден Золотой Зари нас больше не интересует.

Отказываясь верить услышанному, Стэнли начал активно протестовать. Все те доводы, что ранее полковник приводил сэру Джеймсу, Хьюита ничуть не убедили. Меритсегер была для него не менее реальна, чем белый Финн Мак Кумал под Дублином.

– Она не может быть иллюзией, – качал головой молодой человек. – Она пила кровь Сандерса. Сейчас он даже может быть мертв, а вы говорите, что Меритсегер не существует.

– Я очень даже верю, что она некогда гуляла по ночам между пирамид, а может и сейчас это делает. Но то, что именно Меритсегер привиделась Йейтсу с Эмери, было лишь предположением, моим предположением. Теперь я беру его назад.

– Но почему? Что заставило вас передумать?

Полковник на минуту призадумался и сказал:

– Знаешь, Стэнли, когда я только увидел Матерса, то посчитал его обычным авантюристом, который тянется ко всему необычному и создает вокруг себя ореол таинственности. – Напряженно проведя рукой по лбу, полковник продолжил. – Но Матерс заставил меня поверить, что он самый настоящий маг. В тот момент я не просто поверил, я ощутил, что в мире есть силы неподвластные людскому разуму, но люди подвластны им. Многие в Обществе считают, что кровопийцы имеют превосходство перед смертными во всём. А в тот момент я осознал собственную ничтожность перед одним из тайных вождей.

Стэнли заворожено слушал полковника, а тот, отбросив задумчивость, заявил:

– Да, Матерс определённо, пока ещё может совершать невероятные вещи и они не могут не поражать. Но я не собираюсь благоговеть перед его сверхъестественными способностями. Мне просто противно оттого, что он творит со своими последователями: в кого заставляет их поверить и кому учит служить. Без магии Матерс был бы крайне жалким человеком. Но у него есть власть, и он не брезгует ею злоупотреблять. Но ты ведь спросил меня не о Матерсе. Эмери мне глубоко неприятна, но по другой причине – она, так сказать, неразборчива в магических связях. Что ей привиделось во сне, я не знаю, но назваться оно могло как угодно, хоть богиней Меритсегер, хоть змеёй Сатой, хоть духом египетской певицы. Просто Эмери помешана на Древнем Египте, и не удивительно, что сущности из иного мира хотят произвести на неё должное впечатление. Сказать что-либо определенное о Йейтсе мне сложно. Его обезличенное видение можно толковать как угодно.

– А как же страж? Видение просило освободить его.

– Слово «Сфинкс» не было произнесено. Так что, под стражем можно понимать что угодно.

– Значит, не было никакой Меритсегер? – разочаровано спросил Стэнли.

– Выходит, что так. Она осталась в Египте изводить Сандерса, вот и вся история.

Казалось, Стэнли удовлетворился такими объяснениями. Но что-то мучило молодого человека, и он не мог об этом молчать:

– Я чувствую, что в Ордене Золотой Зари что-то происходит.

– Чувствуешь? – саркастически переспросил полковник, – так ты начал открывать в себе способность к прорицанию?

Стэнли не стал отвечать на колкость, и произнёс:

– Я каждый день бываю в читальном зале Британского музея и вижу там немало орденцев. Они явно к чему-то готовятся. Вчера Алан Беннет, например, спросил, нет ли у меня заспиртованной змеи.

– Брат I.A. – «Да будет свет», – припомнил полковник фамилию Беннета и его девиз в реестре Ордена. – И как ты только на него наткнулся?

– Чисто случайно. Я изучал книги по египтологии, он заинтересовался и поддержал разговор. Только потом я вспомнил его имя из орденского списка – одним словом, удача. Мы ровесники, поэтому мне и было легко войти к Беннету в доверие. Недавно он окончил факультет химии и сейчас занимается изучением электричества.

– Очень интересно. Значит, теперь ты заводишь знакомства с орденцами без моего ведома?

– Я собирался вам рассказать.

– Когда?

– Но сейчас я ведь все рассказал.

Поняв, что спорить с излишне самостоятельным подчиненным бессмысленно, полковник принялся расспрашивать дальше:

– Так зачем Беннету заспиртованная змея?

– Очевидно, для колдовского ритуала. Но мне он сказал, что она нужна для эксперимента по гальванизации мертвого пресмыкающегося. Оказывается, его эксперименты с электричеством финансирует брокер из Сити по фамилии Гарднер.

– Брат «Из бездны – к свету»?

– Да, тот самый спиритист и журналист «Люцифера». Его я видел в читальном зале один раз. Он подошел к Беннету, тот представил мне Гарднера, после чего они отошли в сторону и о чем-то переговаривались. Потом Гарднер подошел к мисс Фарр и передал ей какую-то записку. Я уверен, они втроем что-то замышляют. Ещё меня беспокоит частое появление в читальном зале Воллиса Баджа. Слишком много времени он проводит с Флоренс Фарр.

– И что?

– Они постоянно смотрят словари, что-то пишут. Я слышал от Тома, что мисс Фарр получает от духа жрицы некие письма на египетском языке, а потом показывает их знакомому египтологу. Наверняка это и есть Бадж.

– Скорее всего. Но зачем такому видному ученому переводить послания из загробного мира? Какой его в этом интерес?

– Я думаю, ему просто любопытно прочесть их и осмыслить. Возможно, он надеется узнать через мисс Фарр что-то новое для египтологии.

– Оригинальный способ научного познания. Интересно, что бы на это сказало Королевское Общество?

– Меня волнует другое, – признался Хьюит. – Кого хотят призвать орденцы?

– Не иначе как Люцифера, которому Гарднер пишет статьи, – сострил полковник. – С чего ты взял, что они вообще готовятся кого-то призвать?

– А что же ещё? Украдкой я заглянул в книги, которые заказал Беннет. В одной из них говорилось об адском вареве из молока и змеи для призыва какого-то планетарного духа. Из другой он срисовывал колдовской круг с вписанным в него восьмиугольником. А вчера он штудировал статью о благовониях и маслах.

– У меня начинает складываться впечатление, – заметил полковник, – что Британский музей стал сосредоточием всего магического, что может быть в Лондоне, – На вопросительный взгляд Стэнли, он пустился в разъяснения. – Беннет и Йейтс изучают оккультную литературу в читальном зале, Матерс признался, что перечитал все гримуары и манускрипты в запасниках библиотеки. Эмери получает новые знания от мумии в египетском зале и делится своими открытиями со смотрителем Баджем.

– Так может и ритуал они тоже проведут в музее? – внезапно осенило Стэнли. – С дозволения Волиса Баджа. Точно! Всё ведет именно к этому.

– Пусть творят в музее что хотят, – безразлично отозвался полковник, – хоть варят змею на костре посреди египетского зала. Общество это не должно больше волновать.