Текст книги "Свинцовый закат"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 29 страниц)

7

В это время, пока гости сэра Джеймса веселились в зале, а пять иерархов Общества скрывали от них письмо погибшего в Гренландии Эдварда Харриса, Томас Вильерс, Хьюит Стэнли и полковник Кристиан заперлись в библиотеке, дабы обсудить, как им разыскать лондонских оккультистов, что по своей глупости могут пасть жертвами белых кровопийц.

– Что у нас есть? – рассуждал вслух Хьюит Стэнли, расхаживая по комнате взад-вперёд. – Орден, название которого мы не знаем…

– И место их собраний не знаем тоже, – добавил Томас Вильерс, раскинувшийся на софе.

– Есть некий список, содержание которого нам непонятно.

Стоя у окна полковник напомнил:

– Зато мы знаем, что один из учредителей Ордена – коронер Северо-Восточного Лондона.

– А значит, – радостно заключил Томас, – мы можем узнать его имя.

– Можем, – кивнул Стэнли, – только, что нам это даст? Не будем же мы выпытывать у него имена остальных орденцев.

– А почему нет? – удивился его приятель.

– Как ты себе это представляешь? Мы не полиция, и не имеем права допрашивать людей без их согласия.

Полковник Кристиан решил напомнить Хьюиту:

– Ещё у коронера должен быть знакомый из числа бывших кураторов музея Хорнимана.

– Мало ли этих бывших кураторов, – недовольно пробурчал с софы Томас.

– Если все они якобиты и боксеры, тогда задача усложняется.

– Ну, хорошо, – не унимал пессимизма Стэнли, – найдем мы якобита. Что дальше? Вряд ли и он захочет отрыть нам имена других оккультистов.

Видя, как едва начавшееся расследование заходит в тупик, полковник Кристиан предложил молодым людям пойти другим путём:

– Давайте тогда подумаем, где Орден может проводить свои собрания.

– В доме у одного из трех учредителей-масонов, – предположил Вильерс.

– Может быть и так, – в задумчивости произнёс Стенли, – но если рассуждать логически… сколько зашифрованных имен в списке?

– Что-то около сорока.

– Вот. Если сорок гостей собрать в одной комнате, им там будет не протолкнуться. А Орден проводит явно не банкеты для узкого круга лиц, а, скорее всего, ритуалы. Значит, для различных церемоний оккультистам нужно много пространства.

– И что за место может им подойти? – поинтересовался полковник.

А Стэнли продолжал размышлять на ходу.

– Большой зал. В нем должна присутствовать ритуальная атрибутика, свечи, благовония, некое подобие алтаря, чаши, различная мебель, – и, совсем увлекшись, добавил, – ещё нужны комнаты, чтобы орденцам было где переодеться в ритуальные облачения.

– Интересно, – загадочно улыбнулся полковник, – а масоны сдают в аренду свои храмы?

Этот же вопрос, правда, в несколько иной форме на следующий день полковник Кристиан адресовал главе Общества. Поначалу Джеймс Грэй сделал вид, что не понимает, о чем говорит его подчиненный, но вскоре сдался.

– Да, полковник, да – всплеснул руками сэр Джеймс, – вы меня разоблачили…

– Поверьте, меня вовсе не интересуют ваши духовные поиски.

Мужчине было крайне интересно наблюдать за оправдывающимся перед ним его же начальником. Уже прошли те времена, когда свою принадлежность к масонству принято было скрывать. Но сэр Джеймс упорно продолжал таиться, видимо, в силу привычки.

– И всё равно, я не должен вам этого говорить…

– В конце концов, – напомнил ему полковник, – вы первый попросили меня разыскать Орден. Я пытаюсь, как могу. Если вы что-то знаете, откройтесь мне. Я ведь действую исключительно в ваших интересах и только по вашей инициативе.

И Грэй сдался под напором таких доводов.

– Вы оказались правы, – нехотя начал сэр Джеймс, – ложа, в которой я состою, позволила Ордену проводить церемонии в своем здании. Но вход через парадную дверь им запрещен.

– И как часто Орден пользуется таким гостеприимством?

– Довольно редко. Насколько я знаю, посвящение неофитов проходит на квартирах других братьев. В здании ложи орденцы проводят только крупные церемонии.

– И вас и ваших братьев это не устраивает?

Сэр Джеймс медлил с ответом, и полковник решил поинтересоваться:

– Тогда, почему бы вашей ложе просто не отозвать у Ордена разрешение пользоваться церемониальным залом?

– Все очень сложно, полковник.

– Я и не сомневаюсь. Мне и самому сейчас очень сложно. Что я должен делать, каких белых кровопийц искать?

– Прошу вас, полковник… – Сэр Джеймс попытался остановить град вопросов, на которые и сам не мог ответить, но полковник и не думал уступать:

– Орден, в котором, по вашим сведениям, может состоять Джек-Потрошитель, уже семь лет собирается у вашей ложи под носом, но почему-то именно сейчас вас это насторожило.

– Джек-Потрошитель не наша забота, а дело полиции, – напомнил полковнику сэр Джеймс. – Обществу же важно знать, чем на самом деле занимается Орден и, главное, кто за ним стоит.

– Да что же они такого сделали, раз вы так на них ополчились? Выпустили кому-то кровь, чтоб накормить своих тайных вождей? Вызвали Вельзевула в вашем храме?

– Всё может быть, – неожиданно признался Джеймс Грэй. – Уж не знаю, какого вы мнения о масонах, но заверяю вас, ничем черномагическим мы не занимаемся.

– А Орден, стало быть, занимается?

– Однажды после их церемоний в зале нашли иссушенные листья осины, ясенца, гальбанума, перечной мяты и лепестки роз. Один из наших братьев как знаток средневековых гримуаров без труда определил, что подобный набор употребляют в ритуале призыва ангела Хасана в зримом облике. Представьте, какой ужас мы испытали, поняв, что накануне происходило в храме?

– А что именно? – апатично поинтересовался полковник, – ваши гости всё-таки вызвали этого Хасана?

– Это не имеет значения! – поспешно воскликнул сэр Джеймс. – Главное, в Ордене практикуют ритуальную магию. И может быть, гоетия самое невинное из их занятий. Ведь в Орден принимают и женщин.

– И что в этом ужасного?

– Я ведь говорил вам, что трое учредителей Ордена являются масонами. Собственно это и есть главная причина, почему ложа предоставляет им свой храм. Но также те трое принадлежат к Обществу Розенкройцеров Англии, а оно представляет собой кружок по изучению оккультных наук для масонов в градусе мастера. И это самое Общество Розенкройцеров известно в узких кругах весьма специфическими, я бы даже сказал, щекотливыми, взглядами на религию.

– И какими же?

– Мне, право, неудобно об этом говорить, но один из идеологов Общества Розенкройцеров Англии издал трактат, о том, будто в основе всех религий мира лежит фаллический символ. На этом допущении и строятся все его эзотерические выводы.

Полковник расплылся в улыбке. Больше всего его веселило не экзотическое мировоззрение английских розенкройцеров, а та серьезность, с которой Джеймс Грей ему об этом рассказывал.

Дабы не терять лица, сэр Джеймс серьезно добавил:

– Поэтому присутствие женщин в Ордене и подозрительно, зная, что вместе с ними могут практиковать.

– То есть, вы подозреваете, что за Орденом скрывается ещё и эзотерический бордель?

– У этого есть вполне конкретное название – сексуальная магия. И да, я подозреваю, что Орден, если и не практикует её, то только пока.

– Какое падение нравов.

– Вы зря смеётесь, полковник, – попрекнул его начальник. – Недалеко от здания ложи планируют проложить подземную железную дорогу. Работы начнутся в следующем году…

Полковник прекрасно понял, что хотел этим сказать сэр Джеймс. Ведь белые кровопийцы всегда появляются там, где Метрополитен начинает строить новые станции и пути.

Когда более 30 лет назад лондонские власти дали разрешение на строительство подземной дороги, они и подумать не могли, сколько проблем повлечет за собой это решение. Под землей рабочие нашли то, чего не должно быть в природе – в шахтах старых заброшенных каменоломен, в многочисленных тоннелях под улицами и жилыми домами Лондона кипела жизнь, и жизнь не та, какой её привыкли видеть простые смертные.

За годы строительства подземной железной дороги в тоннелях погибло немало рабочих, и их смерти, разумеется, списывали на несчастные случаи, обвалы и взрывы газа, а не на полное обескровливание.

С тех самых пор Общество по изучению проблем инженерной геологии неустанно наблюдало за подземной железной дорогой Лондона и её незваными посетителями из глубины. И все 33 года Общество предпринимало всё возможное, лишь бы джинн не вылетел из подземной бутылки на просторы многолюдного города.

– … Я неоднократно в одиночку исследовал домовой подвал в здании ложи, – продолжал Джеймс Грэй, – и нашел там задрапированный люк. Из подвала можно спуститься в старый подземный ход. Как вы понимаете, исследовать его я не решился.

– Вы могли бы сообщить мне и…

– И что? Под каким предлогом я бы провел вас в ложу? Нет, этот вариант я исключил сразу. Единственное, что я выяснил, так это, что ход тянется с юга на север, как раз навстречу будущей новой линии подземной дороги. Если строители потревожат улей, белые кровопийцы, скорее всего, полезут наружу и найдут подземный ход под ложей. А дальше, сами понимаете. Кстати, я не уверен, что они его уже не нашли.

– Неужто, – не сдерживая улыбки, вопрошал полковник, – вы подозреваете, что за зримым обликом ангела Хасана скрывается коварный кровопийца и обманывает доверчивых орденцев, обещая им знания потустороннего мира, а сам только и ждет, когда адепты отворят ему свои вены?

– К чему ваша ирония, полковник? Вы же не первый год служите в Обществе. Не так давно нам пришлось вспомнить ту заклинательницу кобр из Египта, что выдает себя за богиню Меритсегер. Или вы думаете, в Лондоне подобное невозможно?

– Да, нет, отчего же… – призадумался полковник Кристиан. – Были бы только желающие увидеть чудо.

– А за последние лет десять таковых обнаружилось слишком много. Особенно после фокусов той русской шарлатанки Блаватской. Но есть люди, которым мало увидеть – они сами хотят стать чудотворцами. Нашелся бы тот, кто подскажет, как это сделать.

– Как думаете, «договор, скрепленный кровью» – удачный эвфемизм для сделки между оккультистом и искусителем-кровопийцей?

– Вы всё шутите, полковник?

– Как раз, напротив. Забавно было бы на это посмотреть.

– Я не хочу, что бы вы смотрели, – холодно воззрился на мужчину Джеймс Грей. – Я хочу, чтобы таких договоров в Лондоне не заключалось вовсе.

8

Воскресным утром, пройдя по улице Мэрилебон мимо музея мадам Тюссо, полковник Кристиан завернул за угол и спустился к подземной железной дороге на станцию Бейкер-стрит.

Мрак на платформе рассеивал тусклый свет газовых рожков в шаровидных плафонах. Удушливая атмосфера пара и копоти под землей окутывала ждущих людей. Наконец, с шумом прибыла паровая машина. Малочисленные пассажиры тут же заполнили вагоны, и поезд скрылся в кромешной тьме тоннеля.

Заняв полупустую скамью, полковник Кристиан вынул из кармана часы и сверился со временем. То же самое он повторил три раза, как только поезд прибывал на очередную станцию. Ровно в 11:00 поезд остановился на станцию Кинг-Кросс, высадив всех пассажиров. Движение по подземной железной дороге прекратилось – в лондонских церквях начались богослужения.

– Сэр, – услышал полковник голос смотрителя, – станция закрывается. Поезда пойдут через два часа.

Служащий проследовал дальше по платформе в поисках замешкавшихся пассажиров, коих уже и не осталось. Дойдя до конца станции, он развернулся – на платформе никого не было. Со спокойным сердцем смотритель поднялся к выходу.

А полковник Кристиан, улучив момент, незаметно спустился с платформы на пути и побрёл вдоль рельсов в непроглядную темноту подземного тоннеля. Отойдя на достаточное расстояние, чтобы его не заметили, полковник вынул из саквояжа футляр для свечи и зажег её, чтобы можно было двигаться целенаправленно. Свои дела он рассчитывал закончить до часа дня и начала движения поездов.

Направляя слабый огонек ближе к стене, полковник Кристиан шел вперед, пока не наткнулся на боковой ход. Через сеть технических коридоров полковник снова вышел к путям, а через пять минут блужданий в полутьме он заметил, как вдали по стенам тоннеля расползается тусклая желтизна. Она приближалась, и вместе с ней нарастал лязг движущейся дрезины.

Старый обходчик подъехал к нарушителю и, взяв в руку фонарь, сошел с путей.

– А, это вы, полковник Кристиан!?

– Я, мистер Эбнер.

Старик расплылся в улыбке:

– А я-то уже забеспокоился, кто тут шастает, да ещё в такое время. Давненько вы тут не появлялись. Я уж подумал, не случилось ли чего?

– Спасибо, мистер Эбнер, со мной все в порядке. Ключ при вас?

– А как же, – подмигнул обходчик. – Пойдемте.

Полковник последовал за стариком. И снова тоннель, боковые ответвления, затем спуск по колодцу со ступеньками. Постепенно подземные ходы перешли из своей цивилизованной мрачности в дикую первозданность пещер. Дойдя через горные выработки строителей до самой нижней точки подземелья, путники, наконец, остановились. Впереди ход им преградила массивная решетчатая дверь.

Пока обходчик перебирал ключи на связке, полковник, как и всегда при встрече с Эбнером, спросил:

– Как здесь, спокойно?

– Тут-то? А как же! – и в подтверждение своих слов, старик хлопнул ладонью по крепкой решетке.

– Никто не подходил близко?

– Да вертелся тут один дней пять назад. Какой-то палкой в замок лазил. Я прикрикнул, он сразу и ушел.

– Как он выглядел?

– Тот-то? Да как и все они. Морда бледнючая, борода седая, глаза водяные, ростом вам по плечо. В балахоне он был, темно-коричневом с капюшоном.

– Точно не в белом?

– Да с чего ему вдруг, – хохотнул Эбнер, – по такой грязи и в белом слоняться?

– Он что-нибудь сказал?

– А о чем ему со мной говорить? Да и мне с ним не о чем. Лишь бы не кровопийствовал, пока я на службе.

Видимо, за долгие годы службы Эбнер успел привыкнуть к белокожим жителям подземелий, и считал их чем-то вроде неотъемлемой части здешней фауны, вроде крыс и жуков.

Наконец, он нашел ключ и отворил заграждение, и полковник Кристиан, без колебания вошел в запретное место.

– Я ведь уже старик, – продолжал обходчик, – что с меня взять? А вы бы, полковник, поосторожней с ними, с кровопийцами этими. Мало что им в голову взбредет, и не посмотрят, что вы такой здоровяк.

– Не переживайте, мистер Эбнер, – улыбнулся полковник Кристиан, – у меня есть, что им предложить.

Дверь за его спиной с ржавым скрипом захлопнулась, и полковник продолжил свой путь в поисках хоть кого-нибудь из исконных обитателей здешних мест.

Искать белых кровопийц в лондонских подземельях оказалось не так уж и просто – слишком мало их осталось под городом после появления подземной железной дороги и Общества. Многие ушли подальше от беспокойного места, и никто в Обществе не знал, куда и как именно. Но те кровопийцы, кто решил остаться, отличались особой дерзостью и нежеланием уступать неприятелю, то есть, Обществу, а за одно и всем людям с поверхности земли, и пяди родных подземелий.

Всё началось с того, что строители железной дороги приспособили под свои нужды немало километров старинных тоннелей, выдав их за плод собственных трудов. Такой дерзкий захват территории отрезал малочисленных обитателей северного под-Лондона от их собратьев из южного под-Лондона. С тех пор кровопийцы пробирались друг к другу исключительно по земной поверхности под покровом ночи или в густом непроглядном тумане, что окутывал город осенью. Заодно в такие дни белые не упускали шанс поживиться и свежей кровью незадачливых прохожих.

Размышляя о подземной жизни кровопийц, полковнику подумалось, что на дерзкий план по обману оккультистов исконные жители под-Лондона вряд ли бы решились, если бы вообще додумались до такого. Те белые, которые встречались полковнику в здешних подземельях, были грубы и деликатностью в общении не отличались. Вряд ли даже самый экзальтированный масон мог бы принять такого кровопийцу за тайного вождя, да ещё обладающего сокрытым знанием. Но также знал полковник и о редких случаях, когда под городом объявлялись пришлые кровопийцы из Шотландии и даже Континента. Как они добирались до Англии и зачем, оставалось только гадать, хотя однажды полковник Кристиан своими глазами увидел, как белые дамы уплывали на лодке из Ирландии в Уэльс. Потому полковнику и думалось, что если и искать в под-Лондоне тайных вождей Ордена, то только среди пришлых кровопийц.

Полковник вышел к берегу подземной реки именуемой Флит. Входить в ледяную воду, чтобы попасть на другой берег, ему вовсе не хотелось. Подойдя к другому боковому коридору, полковник ощутил, как теплый ветер ударил в лицо – верный признак, что тоннель ведет далеко и глубоко.

Всплески и журчание реки заглушали чьи-то шаги позади. Полковник обернулся и вытянул вперед свечной фонарь. Свет выхватил нырнувшую обратно в темноту фигуру.

– Я из Общества, – четко произнёс полковник Кристиан. – Выйди и покажись.

Мужчина упорно направлял свет на звук шороха одежд, то слева, то позади, то справа, но никто к нему так и не захотел явиться. Сдавшись, полковник опустил фонарь на землю, и тут же свет упал на подол темного балахона. Фигуру было не разглядеть, но даже в полутьме белое бородатое лицо неестественно выделялось на фоне темных одежд, словно само испускало свечение. Только две бордовые точки зрачков оттеняли лик кровопийцы.

Сколько полковнику ни доводилось встречать белых, до сих пор он не мог привыкнуть к ощущению ужаса, что вызывает один их призрачный вид и нечеловеческий взгляд. Конечно, полковник прекрасно понимал, стоит белому кровопийце вернуться на поверхность и привыкнуть жить под светом солнца, вместо альбинизма, что дала ему бесконечная темнота, его волосам, коже и глазам вернется изначальный живой цвет. Но сейчас, стоя в трёх футах от подземного кровопийцы, истинного обитателя здешних мест, понимание, что и он когда-то был обычным человеком, не особо ободряло.

– Назови время, – глухо произнёс белый, не отводя глаз от полковника и даже не моргая. Голос его был грубым и сиплым, но он хотя бы соизволил говорить.

– Сейчас полдень, – спокойно ответил полковник Кристиан, – и солнечная погода.

– Там, – пальцем вверх указал белый, – тебе должно быть.

– Я здесь, чтобы говорить с теми, кто, не зная городских порядков, дерзает подниматься в дома смертных. Ты знаешь, где их искать?

Но белый не желал отвечать и только презрительно взирал на полковника. Тогда мужчина поспешил открыть саквояж и вынуть бутылку из зеленого стекла с густой багровой жидкостью внутри.

– Я заплачу достойно, если укажешь к ним дорогу.

Полковник протянул бутыль кровопийце, и тот, немного подумав, принял дар. Откупорив горлышко и втянув ноздрями запах, тот поморщился.

– Извини, – развел руками полковник, – лучшего принести не смог.

– Сам бы ты такого пить не стал, – ухмыльнулся белый и, словно пропойца, залпом осушил половину, держа бутыль за горлышко и запрокинув при этом голову. Оторвавшись от пития, он недобро глянул на полковника и без слов зашагал вглубь подземелья. Полковнику Кристиану оставалось принять это как приглашение и идти следом. Светя в спину провожатому, так уверенно шагающему в темноту, полковник не мог отделаться от мысли, что белый слишком быстро согласился наняться к нему в гиды.

– Скажи, – приступил к расспросам полковник Кристиан, – давно под городом появились чужие?

– Три десятка лет как.

– Я не о железной дороге, а о белых.

– Они только уходят, – мрачно ответил вечноживущий и на ходу отхлебнул из бутылки, на сей раз не так жадно, – три десятка лет как уходят.

– Стало быть, появляются только иноплеменники?

Облизнув поалевшие губы, белый недобро ухмыльнулся.

– Англы и саксы и есть чужаки на этой земле и под землей.

Полковник смекнул, что так мог сказать только кельт, и, скорее всего, довольно старый белый кельт, к тому же, хорошо ориентирующийся в хитросплетениях подземных коридоров. Когда они минули вторую развилку, полковник Кристиан понадеялся, что память его не подведет, и он без труда найдет дорогу обратно.

– Что поделать, – заключил полковник, – но англосаксы так не считают.

– Всякий губитель назовет себя покорителем. А ты, секей, и сам сын гуннов, завоевателей трижды семнадцати племен.

Не желая ввязываться в дискуссию, полковник всё же ответил:

– Аттила объединял народы, а не истреблял их.

– А ты сам это видел?

– Бьюсь об заклад, и ты не выбирался из своего убежища, чтобы посмотреть.

Кельту такая дерзость явно не понравилась. Сверкнув бесцветными глазами, он произнес:

– Место мое здесь, на земле отцов. Чужаки приходят и умирают, потом приходят другие, а я остаюсь и навсегда останусь.

– И потому будешь жить как бродяга?

– Не суди, о чём не понимаешь. Твоя родина давно под пятой, то Полумесяца, то Орла.

Полковник нахмурился, ибо прекрасно понимал, что опасно вести беседу на исторические темы с людьми в разы тебя старше. А белый кельт всё продолжал:

– Это сейчас ты прислуживаешь рабам луны. А своего прежнего владыку ты сам позволил убить. Сразил Дракона в спину. Останься он жив, может, и земля гуннов не знала бы покорителей. Ты не думал об этом, секей?

Полковнику крайне не нравилась чрезмерная осведомленность уже не первого встречающегося ему кровопийцы о его же, полковника, биографии, и потому мужчина поспешил свернуть разговор в нужное ему русло:

– Лучше скажи о чужеземцах под городом, помимо англосаксов. Давно они здесь появились?

– Может и давно, а может и недавно. Для кого время плывет медленно, для кого течет быстро.

– Сколько их? Один, двое, трое?

– А с чего мне говорить это тебе? – и кельт снова приложился к бутылке.

Полковнику такой ответ не понравился, и он жестко бросил кельту в спину:

– А с чего тебе пить кровь, что я принес?

Белый чуть не поперхнулся от такой дерзости:

– Эту гниль ты называешь кровью? – вскипел он, резко развернувшись. – Со скольких человек ты нацедил эти жалкие полпинты? Троих?

– Если хочешь свежей, – все так же невозмутимо продолжал полковник, – можешь подняться наверх и поискать.

Белый лишь жадно приник к бутыли и, не сводя огненных зрачков с полковника, осушил её до дна.

– Приведи меня к белым чужакам, и я принесу тебе ещё.

– Я не прирученный зверек, чтобы задабривать меня трапезой, тем более твоей, изменник!

В гневе, кельт разбил бутылку о каменистый выступ в стене и двинулся в сторону дерзкого пришельца. Полковник понял его затею, но не успел увернуться – белый с силой пронзил острым стеклом его правый бок.

Фонарь выпал из рук полковника и разлетелся вдребезги. Свеча погасла, уступив место кромешной тьме.

Полковник с присущей ему мощью оттолкнул напавшего, но тот словно взбешенный зверь вновь ринулся в атаку. Видимо, даже не самая свежая кровь мгновенно придала кельту сил.

Сцепившись в схватке, противники давили, колотили и душили друг друга. Соперник полковника явно уступал ему в силе, но у кровопийцы было преимущество, и он им тут же воспользовался.

Внезапно чужие руки отпустили полковника. Белый кельт отступил, и это пугало больше всего. Ничего вокруг не было видно, только сдавленное сопящее дыхание раздавалось вдалеке.

– Чужаки? – наконец прорычал белый. – Спроси об этом индианку, если увидишь её!

Тяжело дыша, полковник облокотился о стену. Рука инстинктивно зажала рану куском материи, случайно вырванной из одеяния кельта. Никогда ещё полковник не истекал кровью в подземелье, полном кровопийц. Вслушиваясь в тишину, он силился понять, здесь ли ещё белый кельт, и если да, то как близко? Тщетной оказалась попытка нащупать спички в кармане, которые, видимо, выпали во время борьбы. Мучительно опустившись на колени, полковник старался нащупать коробок на земле, но под руку попадали только острые камни. Даже разбитого футляра для свечи и саквояжа не оказалось поблизости.

Белые кровопийцы всегда умели быть бесшумными и проворными, когда этого хотели. В конце концов, подземелья были их обителью, и найти отсюда выход мог далеко не всякий пришелец, особенно, если ему нечем было осветить себе путь.

После потасовки полковнику было тяжело определить, с какой стороны он пришел в этот коридор, и куда его завел кельт. Скользя одной ладонью вдоль стены, а другой, зажимая рану насквозь промокшей от крови тряпицей, полковник двинулся вперед, тяжело переставляя ноги. Он прекрасно понимал, ошибись он сейчас, то велик шанс никогда не выйти из темного лабиринта.

Абсолютная темнота и ни капли света. Как забавно было ему вспоминать витиеватые умствования претендентов на оригинальность, будто тьма – это всего лишь отсутствие света. Окажись сейчас такой философ рядом, он бы всем своим нутром почувствовал всепоглощающее, почти осязаемое присутствие тьмы. Ведь она и есть полноправная хозяйка подземелий, безмолвно накрывающая своим крылом белых кровопийц, пряча их от всяких глаз. Белый и черный – две противоположности, что слились воедино.

Полковник блуждал по подземелью, как ему показалось, вдвое дольше, чем белый кельт вел его сюда – выходит, он ошибся в направлении. Полковник повернул назад, не надеясь на успех своей тактики. Кровь и не думала останавливаться, а силы утекали вместе с ней. Наконец слабость подкосила ноги, и полковник сполз по стене наземь.

Он потерял счет времени. Может, прошло несколько часов, а может дней. Кругом царила чернота, что и не разобрать, когда потемнеет в глазах, перед тем как наступит финал. В конце концов, черный цвет есть отсутствие всякого цвета, а белый – присутствие всех цветов. Ничто поглощает всё, и остается только черная непроглядная темнота. Как забавно, что все плохое в человеческом восприятии связано с черным цветом – траур, зло, колдовство, смерть. А белый – это свет, чистота, невинность, святость. Как странно примерять всё это к белым кровопийцам, особенно свет, от которого они так фанатично отказались.

В черном подземелье белые душегубы пили красную кровь смертных. Какое сочетание цветов, почти алхимия! Почти ад. Но преисподнюю хотя бы освещают тлеющие угли жаровен. Там хотя бы слышатся стоны грешников. Здесь же – всепоглощающая оглушительная тишина. Может быть где-то тишина есть отсутствие звука, но не здесь. Тишина, как и тьма, ощутима и неуловимо осязаема.

Полковник не услышал звука шагов, но явно почувствовал чужое присутствие подле себя. Такова природа белых – в своей обители они бесшумны и ловки, даже без всякого света. Многовековая сноровка превратила их зрение в рудимент. Только слух, нюх и тактильные ощущения верно служили белым в их подземных путешествиях. А может тьма подарила им что-то взамен глаз, куда более существенное.

Щеку полковника тронула холодная рука, вне сомнений, женская. Её прикосновение было неожиданно нежным и заботливым, даже несмотря на то, что чересчур длинные неухоженные ногти незнакомки пару раз едва не полоснули полковника по коже.

– Дай мне уйти, – тихо произнёс он, не надеясь, что белая поймет его. – Моё время ещё не пришло. Я не хочу здесь оставаться.

Незнакомка ничего не ответила, только отняла руку от его лица. Казалось, она послушно покинула его, только стук грубой подошвы о каменистую землю всё удалялся и удалялся. Завороженный, словно тиканьем часов, полковник слушал и слушал, а шаги всё не затихали. Женские ножки требовательно отстукивали ритм на месте, тогда-то полковник и понял, что это белая зовет его идти следом за ней на звук.

Полковник сомневался, стоит ли доверять этой женщине, ведь один белый уже завел его в пустынный коридор и тут же напал. Вот только чутье подсказывало, что хуже уже быть не может.

С трудом поднявшись, полковник из последних сил пошел на цокающий звук. Ему уже было всё равно, заведёт ли его белая в логово подземных кровопийц или нет – всё лучше, чем оставаться одному.

Неоднократно останавливаясь и опускаясь на землю, полковник просил белую подождать и дать ему передышку, чтобы двигаться дальше, и она покорно ждала. Казалось, коридоры никогда не кончатся – то ли полковник так далеко ушел, то ли незнакомка уводила его ещё ниже. Шаги удалялись все быстрее и быстрее, почти переходя на бег. Полковник не поспевал за белой и вскоре потерял путеводные звуки за плеском подземных вод. Женщины больше не было рядом, только бурное течение реки разрывало тишину. Тут полковник понял, что белая привела его к главному подземному ориентиру – реке Флит. Опустив руку на гладь воды, полковник определил направление течения и смекнул, что вниз по реке вода попадает в Темзу, вверх – выходит на земную поверхность в Хемсттеде. Не побоявшись ступить в ледяную воду, полковник понял, что река в этом месте не глубокая и, значит, Хемстед совсем недалеко, а там можно будет добраться и до дома Грэев.