Текст книги "Свинцовый закат"

Автор книги: Антонина Ванина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

16

После четырёх дней, проведенных в читальном зале Британского музея, Хьюит Стэнли со всех ног прибежал в логово вечноживущего полковника Кристиана – небольшую комнатку под чердаком.

– Я видел её! – выпалил с порога Стэнли.

Вслед за молодым человеком, запыхавшись, по лестнице поднялась перепуганная хозяйка квартиры – она не привыкла, чтобы посетители врывались к жильцам без её дозволения. Полковник, оторвавшись от томика «Кельтских сумерек» Йейтса, поспешил извиниться перед недовольной женщиной и, выпроводив эмоционального протеже, сам покинул комнату.

Пока они шли до штаба Общества, Стэнли не вытерпел и поделился с полковником свежими впечатлениями:

– Не думал, что вы живете в каморке, да ещё с таким цербером на первом этаже.

– Миссис Рэдфорд хоть и строгая, но справедливая хозяйка, и злить её не надо.

– Это я уже понял. Только вот мне казалось, что на ваше жалование можно снимать жилище попросторнее.

– Можно, – признал полковник. – Только зачем оно мне? Платить за целую квартиру, чтобы провести в ней от силы 6 часов в сутки, пока я не на службе – это не по мне. Я человек военный и привык к казарменному образу жизни. Для меня уют, это когда в комнате есть только кровать, стол, комод и ничего лишнего.

– А зачем кровать? – наивно поинтересовался Хьюит, – вы же не способны на сон.

– Затем, Стэнли, чтобы миссис Рэдфорд не задавала мне лишних вопросов. В отличие от тебя, она уверена, что все люди когда-нибудь, да спят. Для убедительности мне даже пришлось попросить её убрать с кровати заднюю спинку.

– Зачем?

– Чтобы было куда вытянуть ноги.

– Ну да, конечно…

Когда они, наконец, оказались в стенах штаб-квартиры Общества, Стэнли поведал полковнику о своих успехах в музее:

– Я, конечно же, знаю, как выглядит Воллис Бадж, главный хранитель египетских древностей. В университете я с большим интересом посещал его лекции. Он выдающийся ученый, его познания в древнеегипетских культах просто…

– Я понял, – прервал его полковник, – ближе к сути.

Рассказ Хьюта Стэнли свёлся к тому, что в первый день в читальном зале Воллис Бадж не появлялся, на второй – Стэнли видел его только в египетском зале музея, на третий день хранитель посетил библиотеку, но в одиночестве…

– … а сегодня, в час дня в зал вошла женщина. Я сначала не придал этому значения, но когда к ней подсел Бадж с кипой книг, я понял, что это та, кого мы ищем. И я узнал её! Это Флоренс Фарр, актриса. В прошлом году я был на спектакле «Оружие и человек» в Авеню-театре, и она играла там.

– Ты уверен? – недоверчиво спросил полковник. – Может это просто похожая женщина.

– Нет. Такую невозможно ни с кем спутать.

– Это почему же?

– Ну… как же вам объяснить, – запнулся Стэнли. – Мисс Фарр такая неповторимая и узнаваемая. Просто поверьте, это точно она.

– Если бы ты сказал, что у неё шрам на пол-лица или огромное родимое пятно на щеке, я бы охотнее поверил.

– Нет, что вы, она очень красивая женщина, но самое красивое в ней, это голос. Он такой мягкий и глубокий.

– Ты что, говорил с ней?

– Нет. Просто незаметно подошел поближе, чтобы подслушать, о чем она беседует с Баджем.

– И о чём?

– Не помню, – с удивлением для самого себя признался Стэнли, – но голос помню хорошо. Неподражаемая интонация.

– Голос, значит… – Полковнику стало смутно казаться, что подобную историю о безволии и очаровании он уже где-то слышал. – А в глаза ты ей не пытался смотреть?

– Нет, что вы. Мисс Фарр бы меня неправильно поняла. Я дождался, когда её занятия с Баджем окончатся, и последовал за ней. Мисс Фарр прошла в египетский зал и долго рассматривала там один экспонат.

– Какой?

– Мумию. Она долго сидела напротив неё, даже не двигалась и как бы в полудреме с полуприкрытыми глазами смотрела на неё. А потом, будто опомнилась и покинула музей. И я тут же побежал к вам.

Полковник задумался, что же ему предпринять дальше. То, что Стэнли вмиг смог распознать в сестре S.S.D.D. актрису Флоренс Фарр, было большой удачей. Узнать адрес, где она проживает и в какие дни играет в театре, для полковника не составило бы труда, но как подобраться к ней ближе и узнать что-то новое про Орден Золотой Зари, полковник придумать пока не мог.

От стратегического планирования его отвлёк Хьюит Стэнли.

– Эти дни, пока я ждал мисс Фарр в читальном зале, то между делом пересмотрел немало книг о Древнем Египте. У меня из головы всё не выходит Сфинкс.

– Сфинкс? – переспросил полковник.

– Да. В том переписанном магическом дневнике, что показал мне сэр Джеймс, Меритсегер, а это наверняка она, снова просит его вернуть.

– Вообще-то она просила Йейтса вернуть ей какого-то стража храма из-под песков.

– Так это и есть Сфинкс, – пояснил Стэнли. – Древние египтяне изображали его на воротах храмов как оберег, или устанавливали его статую у входа и нарекали стражем храма.

– Значит, Сфинкс – страж?

– Да, именно так его почитали.

– И какой же храм стережет Сфинкс в Гизе?

– Этого я не знаю. На плато ничего похожего нет. А вот под плато…

– Что значит «под»?

– Ну как же? – тоном всезнающего египтолога произнёс Стэнли, – ещё знаменитый Огюст Мариетт считал, что статуя Сфинкса стоит на гробнице фараона Армаиса, и планировал до этой могилы добраться. Может быть, где-то там под землей есть и храм.

– Но ведь чтобы проникнуть туда, нужно раскопать статую Сфинкса? Основание сейчас под песком, ведь так?

– Да, – признал Стэнли. – Это нелегкая работа, но над ней уже давно подумывают. Мариетт тоже собирался начать раскопки, но не успел, умер.

– Когда?

– В 1881-ом. Ему было 60 лет.

Ответ заставил полковника призадуматься.

– А может, он не просто умер, – наконец произнёс он. – Может быть, 14 лет назад ему тоже сказали: «Верни лапы».

– Мариетту? – дрогнувшим голосом переспросил Стэнли.

– А когда дело не выгорело, – продолжал рассуждать полковник, – через четыре года Меритсегер попросила о том же самом Сандерса. И теперь, поняв, что от египтологов толку не добиться, она почему-то переключила свое внимание на оккультиста Йейтса. А может и не только на него. Если у Ордена Золотой Зари и вправду есть тайные вожди, и они диктуют оккультистам, что тем делать, есть смысл внимательней присмотреться к орденцам.

– Вы думаете, ими обманом управляют белые… кровопийцы.

– Всё может быть. Недавно в городских подземельях появилась как минимум одна пришлая белая индианка.

– Откуда вы знаете?

– В под-Лондоне у меня свои источники, и если повезет, ты с ними никогда не встретишься.

– Мадам Семпрония тоже появилась в городе на днях, – напомнил Стэнли. – Может и это не случайно?

– Семпрония и белые? – усмехнулся полковник. – Ты же сам её видел. Думаешь, походам в театр и оперу дама вроде неё предпочтет лазать по пещерам и канализации?

– Одно другому не мешает, – настаивал Хьюит Стэнли. – Может она в сговоре с белыми и стала их глазами и ушами на поверхности, а в Общество явилась просить содействия только для отвода глаз.

Полковник покачал головой:

– Ты ещё молод, и не знаешь всей специфики отношений обычных кровопийц с белыми. Вечноживущие вроде меня и Семпронии не любят их. А они не любят нас.

– Почему? – с нескрываемым интересом вопросил Хьюит.

– Мы живем под солнцем, они – во мраке.

– И всё?

Казалось, Стэнли разочаровало столь куцее объяснение, но полковник и не думал развивать тему, лишь мрачно пояснил:

– Для обитателей тьмы этого достаточно. Некоторые из них любят увлекать несогласных собратьев на свою сторону.

– Как это?

– Ловят под руки и утаскивают в самые глубокие пещеры и держат там много лет, пока у заложника не начнут седеть волосы, выцветать глаза и белеть кожа. И тогда он уже не заложник, а ещё один белый кровопийца.

Стэнли внимательно выслушал откровения о нравах вечноживущих из первых уст и заключил:

– Больше похоже на страшные истории на ночь. Люди придумывают для себя сказки о злых кровопийцах, а сами… кровопийцы, – ему было крайне неловко произносить это слово при полковнике, но подобрать другое у него не получилось, – а кровопийцы сочиняют жуткие истории друг о друге.

– Скажи это Семпронии, – усмехнулся полковник. – Я слышал, как один её пылкий поклонник из преисподней решил поселить Семпронию подле себя. С тех пор она за милю обходит даже туристические пещеры.

Стэнли воодушевленно помахал в воздухе указательным пальцем, будто уловил в словах полковника нечто важное, и произнёс:

– Я думал о Семпронии эти дни…

– Я не удивлен.

– Но, не о ней самой, а об её броши, в виде сирены.

– Броши? – удивился полковник. – А что с ней не так?

– Вы сказали, что сирены не только символ гетер, но и кровопийц. С этого места я и начал рассуждать о природе этих существ. В мифах сирены жили где-то около острова Сицилия и привлекали своим пением моряков, а те бросались на зов в море и плыли к берегу, где сирены раздирали их на части и выпивали всю кровь. Число сирен называлось разное, но не меньше двух и не больше семи. Как думаете, если один моряк попадет в руки семи изголодавшимся кровопийцам, ведь у него не будет шанса выжить?

– Посчитай сам, – предложил полковник. – Как минимум полпинты на каждую жаждущую гарпию. В итоге больше трех пинт из десяти. И при меньшей кровопотере погибают.

– Значит, – воодушевился Хьюит, – в моей гипотезе, что мифические сирены это завуалированные кровопийцы, есть смысл. Тем более, в поздних мифах люди стали называть сирен спутницами Персефоны. А ведь она была повелительницей подземного царства Аида. Понимаете, древние греки чуть ли не открытым текстом писали, что под землей живут кровопийцы!

– Насколько мне помнится, – не скрывая скепсиса, произнёс полковник, – Аид – это обитель мертвых душ, а не кровопийц.

– Это только на первый взгляд, – начал разубеждать его Хьюит. – Царство Аида лежит глубоко под землей, туда не попадает луч солнца, там текут ледяные реки, а спуститься в Аид можно только через пещеры и бездонные пропасти. В мифах это, прежде всего, пристанище различных бессмертных богов и чудовищ.

– То есть, по-твоему, – напряжено произнёс полковник, – Персефона, Харон и Геката – это белые кровопийцы, а трехголовый Цербер – тамошнее зверьё?

– Почему нет? – произнёс Хьюит. – Людям, конечно, свойственно преувеличивать, особенно то, чего они в глаза не видели. Но если вдуматься в миф о похищении Персефоны, когда Аид увёл её в подземное царство, можно представить, что речь идёт об инициации в бессмертные кровопийцы.

– Не хочу тебя разочаровывать, но белые уводят смертных в подземелья чаще из кровопийских побуждений.

Но Хьюит Стэнли и не думал разочаровываться в собственной теории, и продолжил излагать её полковнику:

– Именно поэтому царство Аида и ассоциируется с обителью мертвых. Но в подземном мире, насколько нам в Обществе известно, происходит и перерождение смертных в вечноживущих. Представим, что Аид – это кровопийца, а Персефона – смертная прекрасная дева. Аид прельстился её красотой, и пожелал сохранить молодость Персефоны в веках, потому и похитил от матери Деметры и увел в своё царство мертвых. А как ещё назвать место, откуда ни один из смертных не вернулся? Безутешная Деметра не хотела верить в смерть дочери и искала её, где только можно, пока не узнала правду и не потребовала от богов вернуть Персефону. И Аид исполнил просьбу Деметры, но, согласно мифам, отпускал теперь уже свою супругу Персефону наверх только на полгода, остальные же полгода, она проводила с ним. И ведь залогом её возвращения была кровь!

– Что-то я ничего не помню про кровь, Стэнли. По-моему, ты сам занялся мифотворчества.

– Вы просто невнимательно читали, – обиженно протянул молодой человек. – В мифе сказано, что Аид дал Персефоне семь гранатовых зерен, прежде чем отпустить её к матери. На свободе она не вкушала никакой иной пищи, кроме данных ей зерен, и, проглотив их, Персефона обрекла себя на возвращение в подземное царство.

– Из-за гранатовых зерен? – скептически переспросил полковник. – Что же в них было такого волшебного?

– Гранат – всего лишь символ. В мифе сказано, что гранат, который был у Аида, возник из капель крови Диониса. Крови! Вы же понимаете, что за многие столетия мифы в устной традиции искажаются, и им придаётся другое, более понятное сказителю толкование. Но если мы, служащие Общества, станем читать между строк, то станет понятно, что Персефона, выйдя из-под земли, была неспособна вкушать никакой иной пищи, кроме крови. А если толковать условие, что Персефона проводила полгода в подземелье, а полгода на земле, то, скорее всего, имелись в виду суммарные полгода от целого года.

– И что это значит?

– Ну как же? – Стэнли удивился непонятливости полковника и пояснил, – Только половину жизни Персефона могла проводить на поверхности – ночью, пока темно и не взошло солнце, а днем она скрывалась в обители своего супруга. Кстати сказать, созвездие Девы отождествлялось древними греками с Персефоной, а звезды, как известно, видны невооруженному глазу только в темное время суток. Так и Персефона-Дева появлялась перед взором смертных исключительно под покровом ночи.

– Хорошая история, – согласно кивнул полковник. – Расскажи её Семпронии, особенно про сирен, ей понравится. Она всегда была неравнодушна к сочинителям всех мастей.

– Неужели, – разочарованно вопросил Хьюит, – для вас все мои слова ни капли не убедительны? Даже у Гомера сказано, что тени умерших, которые обитают в Аиде, питаются кровью. Чтобы побеседовать с Тирессием, Одиссей принес ему жертвенную кровь.

– Ну надо же, сколько лет прошло, а ничего не меняется, – буркнул полковник Кристиан, памятуя о своей встречи с белым кельтом и бутылке крови, от чего в боку инстинктивно заныло.

– А ведь сам Зевс, – не обращая внимания на реплику полковника, продолжал Стэнли, – наделил Тирессия жизнью нескольких поколений, то есть, продлил его жизнь в несколько раз.

– Но не обессмертил же. И Тирессий в конце концов умер, раз попал в Аид.

– Так ведь царство Аида это и есть обитель белых кровопийц. Они мертвы в сознании людей их знавших. Смертные не видят своих родичей и знакомых, что переродились в белых кровопийц, и потому считают их умершими, хотя те просто стали подземными отшельниками. Ведь у всех народов мира есть мифы о хтонических божествах.

– Каких?

– Подземных. Вы только вдумайтесь, с древних времен люди были уверены, что под землей живет кто-то другой, отличный от них.

– Как мне помнится, – ухмыльнулся полковник, – ад тоже под землей, и живет там дьявол.

– Вы правы! – воскликнул Хьюит, словно коря себя, что не додумался до этого раньше. – Даже христианство переняло веру в подземных жителей от язычников!

– Брось Стэнли. Меня однажды, конечно, назвали и дьяволом и искусителем, но только потому, что любовь прошла, и муж вернулся с ярмарки. Нужно иметь неуемную фантазию, чтобы увидеть в вечноживущем чёрта.

– А колдуна, или фею, или античную богиню, как Меритсегер? Неужели вы думаете, что в древности люди никогда не сталкивались с подобными вам? И как они могли воспринять кровопийц, что о них подумать? А предания об обретении бессмертия, поисках эликсира жизни и философского камня стары как мир. Античные авторы были слишком благоразумны, чтобы писать о созданиях, которых, как принято считать, нет в природе, а сказители древности были слишком прямолинейны, чтобы умолчать о них. Так что, можете ёрничать над моими изысканиями, но я уверен, если найти связь между мифами о подземном мире и жизнью белых кровопийц, то и для Общества это окажется не бесполезным.

– Занимайся чем хочешь, Стэнли. Ей-Богу, мне, старику, тяжело тебя понять.

17

В штаб-квартире Общества Джеймс Грэй запер дверь своего кабинета на ключ, дабы никто не вошел и не услышал его приватную беседу с полковником Кристианом.

– Что вы думаете по поводу миссис Эмери? – спросил он, возвращаясь к столу.

– Кого, простите?

– Актрисы Флоренс Фарр, сестры S.S.D.D., – пояснил сэр Джеймс. – В 1888-ом году от неё сбежал муж Эдвард Эмери, тоже актер. Уехал в Новый Свет на гастроли и не вернулся. В последние годы она пользуется девичьей фамилией.

– В 1888-ом, говорите…

Полковнику уже представилось, как адептка Ордена Золотой Зари подстрекает мужа к убийству четырёх проституток, а после спроваживает его в Америку. Это бы прекрасно объяснило, почему в ноябре преступления Джека-Потрошителя неожиданно прекратились. Но сэр Джеймс поспешил разочаровать полковника:

– Не берите в голову. На гастроли театры ездят летом, а Джек-Потрошитель начал свою кровавую жатву только осенью. Но речь о миссис Эмери… или мисс Фарр, – призадумался Грэй. – Кажется, она пыталась получить развод по суду…

– Получила?

– Этого я не знаю. Знаю, что сейчас она свободна, во многих смыслах. Кажется, теперь это называется «новой женщиной».

Грэй протянул полковнику фотопортрет, где актриса была запечатлена в сценическом образе: светлые глаза, темные кудри, мягкие черты лица. Облаченная в славянский костюм, она откинулась на спинку софы и в задумчивости глядела в пустоту.

– Сколько ей лет? – поинтересовался полковник.

– 35.

– Хорошо выглядит.

– Да-да, хорошо, – вздохнул сэр Джеймс, не решаясь приблизиться к сути дела. – Как вы её находите?

Полковник отложил фотографию и посмотрел на начальника и что-то в ответном взгляде ему не понравилось. Сэр Джеймс смотрел на полковника с какой-то невысказанной скрытой надеждой, что тот сам угадает его мысли и желания. Но полковник и не пытался.

– Что вы имеете в виду? – с еле скрываемой тревогой в голосе спросил Грэя полковник Кристиан.

– Я думал о том методе, что вы применили к Биллиаму Йейтсу. Как вы помните, я был не слишком доволен вмешательством постороннего лица. – И, плохо скрывая волнение, Грэй произнёс, – но, может, имеет смысл применить ваш метод и к миссис Эмери.

– У меня нет на примете подкупленного альфонса, – бесстрастным голосом проговорил полковник Кристиан, – если вы об этом.

– Ну, полковник, вы же прекрасно понимаете, что я имею в виду! – умоляюще изрёк сэр Джеймс, промокнув платком выступивший на лбу пот. – Мне крайне неловко предлагать это вам, но я не знаю, как ещё можно втесаться в доверие к взрослой независимой женщине. Вы и выглядите не намного старше её, так что сможете прийти за кулисы, представиться поклонником и это не будет выглядеть подозрительно.

– Сэр Джеймс, – безэмоционально, но твердо произнёс полковник, – меня не прельщают женщины, от которых бегут мужья. Это, знаете ли, настораживает. Особенно, если она оккультистка. Или, точнее сказать, ведьма?

– Полковник Кристиан, ну… я прошу вас, в интересах расследования…

– Нет.

– Всего на некоторое время, пока не найдете в доме у Эмери что-нибудь об Ордене Золотой Зари.

– В интересах дела я готов проникнуть её дом, пока она в театре и принести вам оттуда, всё, что попросите.

– Чтобы вас потом забрал Скотланд-Ярд? И не думайте!

– А о чём мне думать? О Флоренс Эмери?

– Ну, кто, кто кроме вас!? – не выдержал и воскликнул сэр Джеймс. – Вам не страшно ходить в подземелья к белым, но в будуар к разведенной женщине вас не заманить. И я не понимаю, почему?

Со всей суровостью в голосе полковнику пришлось поведать:

– Я всегда сражался с неприятелем на равных, и для меня это вопрос чести, потом что я боевой офицер. Я привык рубить головы туркам и идти под пулями в наступление, даже плавать в ледяной Флит, если это потребуется. Но не лезть под юбку к актрисе я не намерен.

– Хорошо, полковник, простите меня, я все понял, – виновато заговорил Грэй. – Я не имею права настаивать. – Неловко помолчав с минуту, он спросил, – может, попросить Арнольда Сессила?

– Майора Сессила? – удивленно вопросил полковник. – Полагаете, его офицерская честь будет поменьше моей?

– Я полагаю, он не так щепетилен.

– И в отношениях с женщинами тоже.

– Что вы имеете в виду?

– Ничего дурного, – соврал полковник, ибо при всем уважении к покойному сэру Артуру, первому главе Общества, его сын Арнольд, по мнению полковника, всегда был далек от рыцарских идеалов отца. – Просто сомневаюсь, что он приглянется миссис Эмери. Она актриса, человек из творческой богемы. Ну подумайте, где майор Сессил и где богема?

– Пусть так. – Сэр Джеймс задумчиво подпер подбородок кулаком и спросил, – Кто у нас в Обществе ещё не женат? Может доктор Рассел? А что, он довольно представительный и умеет красиво говорить.

– Я думаю, это не лучшая мысль, – возразил полковник.

– Это ещё почему?

– Не берусь утверждать наверняка, но у меня создалось такое впечатление, что профессор Книпхоф собирается сосватать ему свою внучку.

– Мисс Бильрот? – удивлённо переспросил сэр Джеймс. – Мне казалось, она просто его сиделка, а не…

– Не вижу другой причины везти в Англию сиделку и слова не знающую по-английски, да ещё стараться приводить её на квартиру Рассела.

– Значит… – замешкался Грэй, пытаясь осмыслить изворотливости Книпхофа, – … для доктора Рассела?..

Полковник пожал плечами, почти с сожалением, сам не понимая, почему его это задевает. Стань Ида Бильрот миссис Рассел, он сможет видеться с такой приятной девушкой чаще…

– … так что, давайте не будем расстраивать намечающийся брачный союз.

– Тогда кто? – требовательно вопросил сэр Джеймс. – Не вижу больше вариантов.

– Может, – полковник выдержал паузу, прежде чем назвать имя того, кто бы убедительно изобразил восторженного ухажера привлекательной актрисы, не обладая даром лицедейства, и пусть большего бездельника во всем Обществе не сыскать, – ваш племянник?

С полчаса потребовалось полковнику, чтобы успокоить Джеймса Грэя, и убедить – больше вариантов нет, потому что кандидатура мифотворца Хьюита Стэнли ещё хуже. Осталось объяснить то же самое Томасу Вильерсу, и эта сомнительная честь выпала полковнику, ибо дядя наотрез отказался предлагать подобную непристойность племяннику лично. Полковник понял манёвр начальника, вернее, его нежелание отвечать за последствия связи Томаса с актрисой, но поделать ничего не мог, ибо общее дело было превыше благопристойности.

Без излишнего и неловкого словоблудства полковник наказал ошеломленному Томасу Вильерсу завязать знакомство с Флоренс Эмери, потом напроситься к ней в гости, а там сориентироваться по обстановке, и добыть что-нибудь из бумаг Ордена Золотой Зари. Полковник не стал уточнять, как молодому человеку знакомиться и с какими словами навязываться, ибо надеялся, что «новая женщина» с 13-летней театральной карьерой и сама прекрасно знает, что делать с молодым колеблющимся поклонником.

Оставалось только устроить их первую встречу. Для этого полковник Кристиан посетил Брук-Грин, район, где жила Флоренс Эмери. Но визит он нанес вовсе не ей.

Семпрония если и не была рада видеть полковника, то умело изображала обратное. Её домашнее платье не могло не поражать воображение. То ли это был забытый стиль ампир, то ли античное одеяние, в любом случае, женщина смотрелась в нём крайне органично, и она прекрасно это знала.

– Что вы так смотрите? – игриво улыбнулась Семпрония. – Вам не нравится?

– Напротив, – признался полковник, ибо за 34 года, что он безвыездно провел в Британии, ему ещё не доводилось видеть здесь даму в одеянии, так откровенно подчеркивающем её силуэт.

Семпрония пригласила полковника пройти, сама же, следуя впереди, будто невзначай подобрала подол платья. Легкая ткань обтянула её ноги и ягодицы, а игра мышц при каждом шаге приковала взгляд мужчины. Конечно, за долгие годы жизни полковник успел изучить приёмы расчетливых соблазнительниц, чтобы больше на них не попадаться, но принципы не мешали ему без лишних слов просто любоваться роскошной женщиной.

После того, как хозяйка дозволила полковнику присесть, он начал свою речь:

– Я вынужден просить у вас прощение за свое поведение в нашу с вами первую встречу.

– И кто же вас на это вынудил? – всё так же игриво спросила Семпрония. – Неужто ваш начальник?

– Он даже не знает, что я здесь. И мне начинает казаться, что сэр Джеймс и вовсе позабыл про вас.

Похоже, женщина обиделась даже намеку, что кто-то вероломно не поддался её чарам и даже не вспоминает о ней. Семпрония растянулась на софе, а легкие ткани очертили соблазнительный изгиб бедер и талии.

– А вы, стало быть, не забыли? – томно поинтересовалась она.

– Как же я мог, прелестная Семпрония? – улыбнулся полковник, не сводя с неё глаз.

Женщине его ответ пришелся по душе, а полковник Кристиан продолжал услаждать ей слух:

– Последние полтора часа только вы и занимаете мои мысли. Не в силах им противиться, я пришел сюда, не надеясь, что вы меня пустите на порог.

– Ну что вы, граф, я не такая жестокая. И даже не злопамятная. Я ведь понимаю, тогда вы были при исполнении. Вы слишком преданы своему рыцарю, чтобы выказывать при нём симпатию вечноживущей, ведь так?

– Вы сама проницательность, Семпрония.

– Но теперь-то мы одни, только вы и я. И, наконец, можем говорить как равные.

Полковник невольно улыбнулся. Его всегда забавляло то, как вечноживущие порой вспоминают о своей исключительности, чтобы поговорить о том, чего не понять мелким людишкам с их мелкими смертными страстишками.

– Увы, Семпрония, мы с вами не равны.

– Что это? – вздернув бровью, удивленно вопросила она, – внезапно вспомнили, что вы дворянин и говорите с плебейкой?

– Нет, это вы забыли, что перед вами служащий Общества.

Семпрония со страдальческим вздохом поднялась с софы и подошла к окну, старательно делая вид, что ей очень интересно происходящее на улице. Принимать соблазнительные позы перед черствым служакой ей, видимо, больше не хотелось.

– Я же сказала, что хочу жить в Лондоне как простой обыватель, без лишнего внимания, ни со стороны соседей, ни тем более полиции.

– Мы это уже поняли и тоже не против, чтобы все было тихо и спокойно.

– Тогда чего вы хотите!? – резко выпалила Семпрония, обернувшись к полковнику. – Деньги в обмен на безразличие к моей персоне?

– Ну что вы, Семпрония, Общество находится на полном содержании у государства, и мы совсем не алчные. – Выдержав необходимую паузу, полковник добавил. – Желаннее всего ваша благосклонность.

Семпрония медленно подошла к сидящему мужчине и изящным жестом положила ладонь на крепкое плечо. Не отрываясь, она смотрела на полковника сверху вниз, а ладонь уже скользила по его шее.

– Моя благосклонность вам, граф? – с придыханием спросила она, готовясь обвить его и второй рукой.

– Мадам…

Полковник перехватил её ладонь, чтобы запечатлеть поцелуй. Поднявшись с места, теперь уже он взирал на Семпронию свысока.

– Боюсь, – наконец заговорил полковник, – я не настолько платежеспособен, чтобы искать вашего расположения.

– Довольно! – Семпрония вырвала руку из его широкой ладони и отступила прочь. – Я не публичная девка, чтобы спать исключительно ради денег. Я благосклонна только к тем, кто мне нравится и никак иначе.

– Бросьте, Семпрония, – примирительно произнёс он, – мы оба знаем, что я вам не нравлюсь.

– Тогда к чему этот разговор? Или вам просто не даёт покоя моя свобода как женщины, и вам не терпится задеть меня насмешками?

– Не моя вина, что вы понимаете сказанное превратно и даже извращенно.

– Вот как! – фыркнула она и снова опустилась на софу. – Значит, это я виновата, что вы предложили мне связь и сразу же отказались?

– Помилуйте, Семпрония, ничего такого у меня и в мыслях не было. Говоря о благосклонности, я имел в виду доброжелательное отношение к Обществу. Лучшим выражением этого могло бы стать ваше содействие в наших делах.

– Каких ещё делах?! На что вы меня подбиваете?

– Успокойтесь, ничего компрометирующего вашу честь и имя. Всего лишь незначительная услуга. – Полковник приблизился к обиженной женщине и продолжил ласково искушать. – Она не будет вам ничего стоить, напротив, подарит взамен так желанную вами свободу от внимания Общества.

– Ровно о тех пор, пока вам не понадобится новая услуга? – уточнила Семпрония.

– Скорее всего, – вынужден был признать полковник. – Но у вас всегда есть возможность переехать на Континент.

Семпрония одарила мужчину испепеляющим взглядом.

– Чего от меня хочет ваше Общество?

– Устройте приём.

– Приём? – удивилась она.

– Только не говорите, что не подумывали об этом. По-моему, это прекрасный повод влиться в светское общество Лондона. Балы, салоны, приёмы – это ведь ваша стихия, разве нет? С ними и вечная жизнь не так пресна и тосклива. Вы же поселились в квартале актеров писателе и музыкантов, разве не для того, чтобы оказаться в самом центре богемной жизни? Только представьте, приём, где вы хозяйка и муза. Уверен, ваше появление в обществе произведет фурор и на следующий же день весь город только и будет делать, что говорить о вас. А сильные мира сего даже станут искать с вами встречи…

Пока полковник говорил, в глазах женщины пропадали искорки гнева и, наконец, на лице появилась мягкая улыбка – видимо ему удалось задеть потаённые струны её души.

– А главное, – напутствовал полковник Кристиан, – пригласите на этот вечер вашу соседку, миссис Эмери.

– Эмери?

– Более известную в театральных кругах как Флоренс Фарр, – на всякий случай пояснил полковник.

– Теперь понимаю ваше равнодушие ко мне, – лукаво заметила Семпрония. – Но, кажется, вы забыли попросить ещё об одном приглашении?

– Вы правы, – согласился полковник и снова обманул ожидания Семпронии. – Пришлите его в штаб-квартиру Общества Томасу Вильерсу.