Текст книги "Земляне против политики (СИ)"
Автор книги: Антон Толстых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 27 страниц)
Мы сказали, что посол выглядел «как представитель грубой, крикливой немецкой военщины», и этими словами всеобъемлюще описали то обстоятельство, что посол в последнее время надевает на себя прусскую каску, мундир и часть кавалерийской формы, популяризованную маршалом Галифе.
Главный из присутствующих здесь немцев обратился к премьер-министру, во время бесцеремонного разговора ведя себя ещё хуже: глядя в глаза. Его усы как у Пыхтящего Вилли и одновременно вощённые как усы-hollanders торчали в сторону ушей, и весь облик его вызывающе выглядел в сравнении со строгим видом оппонентов.
– Безвозвратно прошли времена, когда немец одному уступал землю, другому лес, третьему море, себе оставляя небо! Мы от имени Его Величества императора Германии требуем места под солнцем!
– Кто вам мешает, господа?
– Вы, вы мешаете! Мы требуем себе места под солнцем и место, которое вы собираетесь колонизировать! Землю!
– Вы говорите это серьёзно? Совершенно точно, ведь у немцев нет чувства юмора.
– Неважно! Дайте нам территорию соседней планеты, и война между нашими державами будет предотвращена! Говорят, на их территории есть особо кровавые режимы!
– Откуда вам известно?
– Так пишут в газете Kreuzzeitung.
– Позвольте, вы имеете в виду всю территорию?
– Конечно, нет. Вам одно, нам другое.
Немец извлёк из рукава химический карандаш. Смочив грифель, он смело направился к карте Геи. Одним росчерком чужой руки полушарие, отданное Гарнету Уолсли, было на словах передано кайзеру. Обратная сторона Селены со всеми её каналами также не была обойдена вниманием. Её нейтралитет был серьёзно поколеблен немецкой рукой.
– Позвольте один вопрос, – приподнимая голову, обратился к нему Чемберлен.
– Слушаю.
– Чтобы мы могли общаться друг с другом как джентльмены и в меньшей степени нарушать этикет, вам следовало бы представиться.
– Чёрт бы побрал ваши условности! – рассердился немец.
– Разве вы не военный?
– Я немецкий посол в Лондоне! А рядом со мной наш атташе!
– А что считает по этому поводу британский посол в Германии? Сэр Марк Ласеллес?
– Думаете, он не знает, что я посол?
– Тогда не сделаете ли вы одолжение, одевшись так, как приличествует послу?
Атташе раскрыл пакет и извлёк из него требуемые предметы. Посол снял мундир и каску, позволив себе вручить их мистеру Чемберлену, и, оставив сорочку с белым галстуком и пикейным жилетом (на несколько секунд дав возможность созерцать поверх надетые подтяжки), надел взятые у атташе фрак и цилиндр. Сорочка и пикейный жилет уже были заблаговременно надеты, и теперь только изобретение Галифе нарушало облик немца, мешая признать его выглядящим подобающе для посла.
– Меня зовут граф фон Меркель! Я разъезжаю на автомобиле, когда он у меня есть! А в Лондоне его у меня нет, и никогда в вашей стране автомобилей не будет!
– Вы имеете в виду то мероприятие, которое, как нам приходилось слышать, проходило в прошлом году? Но ведь победил маркиз де Дион, а вовсе не вы, фраер.
– Я фрайхерр, а не фраер! И не фрайхерр, а граф! Вы говорите о гонках? Как ни печально это звучит, вы правы, господин министр! Тем не менее, я участвовал в тех гонках, и об этом вам необходимо знать! Знаете, почему в Лондоне у меня нет автомобиля? Я экономлю на бензине. Для меня самое важное – нефть. Если мы и нападём на другую планету, то лишь ради нефти. Отныне это будет двигатель политики. А если режимы их планеты действительно окажутся кровавыми... Многое возможно!
– Скажите, граф, это вы только что испортили карту? – осторожно спросил лорд Солсбери.
– Разве вы не видите, что я сделал эту надпись на стекле, а не на карте?
– Видим, ваше сиятельство. Но кто позволил вам так обращаться с нашими планами?
– Его Императорское Величество Вильгельм Второй! Он требует вам поделиться с нами куском планеты, которую вы хотите сделать своей колонией! Знаете, что мы предлагаем вам в качестве компромисса? Космическую гонку!
– Я не ослышался? Вы сказали, космическую гонку?
– Именно так! Кайзер предлагает вам космическую гонку. Вы запустили бутафорский спутник, но мы запустим искусственный спутник! Вы отправили в космос космических джентльменов, но мы отправим в космос космических суперменов!
– Вы сказали, сверхлюдей?
– Это наша терминология!
– Но скажите, на чём будут работать двигатели ваших космических снарядов?
– Ходят слухи, будто двигатели ваших космических снарядов работают на ирландском виски. Если это действительно так, то двигатели наших космических снарядов будут работать на шнапсе!
– У вас достаточно шнапса, фон Меркель?
– Да, лорд Солсбери! Принимая во внимание всё только что сказанное, я прихожу к выводу, что если в космос полетят русские, то их космические снаряды будут пахнуть водкой!
– Сначала думайте, потом говорите, – строго возразил лорд Солсбери. – Пока Россией правит не кабинет министров, а главный жандарм современности, то есть царь, Россия не полетит в космос.
– Хорошо, учтём ваше мнение. В таком случае, если Россией будет править кабинет министров, то русские космические снаряды будут пахнуть водкой. А если в космос полетят хохлы...
– Никогда не видел, ваша светлость.
– Вы много чего не видели. Зато я видел во сне нечто непредвиденное.
Собеседники терпеливо молчали. Дипломат (он назвался фон Меркелем, но в сердцах теплится ощущение, что он кое-чего не договаривает) продолжал:
– Мне приснилось, что где-то далеко есть немецкий канцлер. Не наш, а другой. Оригинальный канцлер. Его кто-то обозвал железной фрау. Представьте, господа, немецкого канцлера называют железной фрау! И Америка шпионит за этим немецким канцлером. И Британия шпионит за немецким канцлером. И Россия тоже шпионит за немецким канцлером. Все подслушивают телефонные разговоры немецкого канцлера.
– Каким же образом они подслушивают телефонные разговоры?
– Если мне правильно приснилось, телефон основан на сотах.
– Какой смысл вы вкладываете?
– А чёрт его знает. В общем, в этом предположительном будущем и Германия и Америка смотрят на Россию как солдат на вошь.
– Как в настоящее время?
– Как солдат на вошь.
Дипломат обернулся к англичанам и важно, хотя речь теперь шла о другом лице, произнёс:
– Известно ли вам, что Франц-Иосиф, оставаясь императором Австро-Венгрии, стал прусским генерал-фельдмаршалом? Если такой генерал-фельдмаршал вступит в союз с германским кайзером, вам придётся умерить свои аппетиты. Или удвоить космическую гонку.
– Позвольте нам самим задать вопрос, – сохраняя сдержанность, произнёс лорд Солсбери.
– Я слушаю.
– Вы автоист и участвуете в соревнованиях? В таком случае, вместо того чтобы обещать нам космическую гонку, займитесь-ка вы гонкой на безлошадных экипажах. И нам будет спокойнее, и вам будет приятнее.
– Теперь позвольте мне высказать мысль, которую я только что тщётно пытался применить к месту, – прервал своё молчание Чемберлен.
– Вы адресуетесь ко мне? – спросил его лорд Солсбери.
– Вы правы. Лорд Солсбери, я вынужден напомнить о том, что я остаюсь сторонником союза с Германией.
– Да, это обстоятельство я вынужден буду учесть при разрешении сегодняшнего конфликта с Германией.
– Вы призываете к союзу с нами? – посол явно мысленно возблагодарил небеса за совершившееся открытие в лице союзника из лагеря политических соперников.
– Вы совершили единственно правильный выбор, господин министр, – продолжил атташе, взяв пакет под мышку и убрав от стены свёрнутый флаг. – Член кабинета британского правительства, лояльно относящийся к Германскому государству, представляет собой идеальное решение для современной политики.
Упрямый посол не был удовлетворён.
– И ещё одна заметная тонкость. Ваш морской министр Джордж Гошен родом из Германии.
– Вы правы, но из этого факта не должно следовать то, что он ваш союзник. И ещё одна, как вы изволили выразиться, заметная тонкость: Джордж Гошен не совсем имеет резон быть морским министром по той очевидной причине, что на нашей планете моря покрылись песком. Какой же он тогда морской министр? Поэтому согласно моему решению Джордж Гошен принимает должность космического министра.
Посол выгнул левую бровь и выпятил правый глаз.
– Оригинально. Космический министр. В таком случае наш морской статс-секретарь Фридрих фон Голльманн станет статс-секретарём Германского Имперского Космического министерства.
– А что сделает мистер Чемберлен?
– Вернёт военную форму.
Министр вернул колбасникам военную форму, и те спустились к гордо надутому безлошадному экипажу с лошадьми. Объект с красными фонарями отъехал от ограды, флаг совершил свою задачу, разогнав на Уайтхолле накопившееся за время разговора количество людей и экипажей. Экипаж отъехал к Уайтхоллу, дав флагоносцу возможность чрезвычайно испуганно отбежать в сторону, проехал несколько ярдов по Парламент-стрит и метеором промчался мимо флагоносца. Тот с неподобающей поспешностью побежал вслед, удивляя людей тем, что цилиндр не покинул голову и не полетел по ветру в сторону, противоположную бегущему атташе.
Лорд Солсбери оценил вышеизложенные события при помощи одной старой фразы:
– Вывод один. Прогнило что-то в Германском королевстве.
– А как обстоят дела на Гее? Прогнившая ли она?
– Это нашей науке неизвестно.
В этот момент в его окружении находились человек, вовремя начавший новый этап карьеры, и секретарь, готовый внести весь мир в документы.
– Известно ли вам, как наши боевые астромены испытывали оружие в космосе? – спросил наш Джо, обращаясь не сколько к присутствующим, столько ко всей империи. – Вы знаете, Лидделл?
– Хотел бы знать, сударь.
– Астромены оказались не опытными воинами, а банальными дилетантами. Им было велено упражняться в космосе в стрельбе из винтовок «Снайдер-Энфилд». Им было достаточно сделать по выстрелу, чтобы чрезмерно возросшая сила отдачи вырвала винтовки из их рук и безвозвратно унесла их в космос. Пробковые шлемы разделили ту же участь.
– Разве этот результат не был очевиден? – удивился Лидделл.
– Ещё как очевиден! Невдалеке проходили ещё одни учения, когда другие точно такие же дилетанты стреляли из пулемёта «максим». Несколько секунд, и пулемёт безвозвратно потерян.
– Следовательно, ради победы в условиях космоса нашей армии необходимо учиться, учиться и ещё раз учиться.
– Как вы говорите, «в условиях космоса». Здесь встаёт другая проблема. Наша космическая армада будет притягиваться либо Солнцем, либо Геей. Первый вариант равносилен самоубийству. Второй вариант приведёт к падению прямиком на лагерь врага, что может принести неудобства при временном отступлении. Ведь не можем мы оставаться на поверхности Геи, пока нас интенсивно обстреливают туземцы! Такой вариант также равносилен самоубийству. Кстати, нам удалось решить проблему, незнание которой привело бы к неприятностям для всей космической армии. Узнав о космической программе, французский учёный Беккерель предложил отправить в космос фотопластинки, и таким образом были открыты лучи Беккереля. Они пронизывают пространство вокруг Солнца. Мы узнали об их опасности для жизни только тогда, когда отправили астроменов в открытый космос. Им не могло прийти в голову, что взлетев к небу и выйдя ему навстречу, они тут же встретятся с Господом Богом. Если так будет продолжаться и далее, наши космические войска уподобятся лёгкой кавалерии, скачущей по долине Смерти, что отображено в стихотворении лорда Теннисона.
– Мистеру Шепарду и мистеру Гленну повезло, что то были не они, – ответил лорд Солсбери.
Правомерно допустить, что судьба услышала эти слова и потому заранее позаботилась о соответствии их наблюдаемым фактам: слова эти совпали с прибытием двоих посетителей. Не надо долго думать над тем, кто имел честь ступить сюда. Посетителями этими были Шепард и Гленн. Рука первого из них держала два фотографических снимка, на содержание которых намекали лица астроменов: их видимое смущение и одновременно недоумение.
В виду своей болезни мозга лорд Солсбери не узнал этих знакомых ему людей. Шепард и Гленн неподвижно стояли, ожидая когда тот обратится к ним.
– Лорд Солсбери не может обратиться к нам, так как из-за болезни считает нас незнакомыми людьми, – прошептал Шепард.
– Вы правы, сэр. Лорд Солсбери не может обратиться к нам. А мы не можем первыми обратиться к вышестоящему лицу. Условности решают всё.
– Лидделл! Кто эти господа? – спросил лорд секретаря.
– Первые астромены, ваша светлость.
– Вы уверены?
– Мы действительно Гленн и Шепард.
– Это вы, – подтвердил лорд Солсбери. – Но где ваши визитные карточки? Я вижу в ваших руках только некие хромотипы. Если только это не раскрашенные снимки.
– Мы хотели бы узнать ваше мнение об этом парадоксе. Фотографии с Геи. Извольте взглянуть.
– Изволю. Я вижу, можно заметить, манекенщицу. На ней надеты брюки.
Милорд прищурился. Вид перед ним не менялся.
– На фотоснимке изображена манекенщица. На ней надеты неназываемые, они же брюки. Следовательно, перед нами переодетый мужчина.
Тем временем Чемберлен терпеливо ждал освобождения снимка. Его реакция лаконична:
– Или переодетый господин, или сумасшедшая дама.
– Мы должны подумать над странностью. Или это не неназываемые. Возможно, перед нами юбка, которую сначала разрезали на две части вдоль, а затем сшили. Пустая трата времени.
– Такие юбки носят только дикари.
– Дикари, – продолжил его мысль лорд Солсбери. – Да, это доказывает, что земляне – дикари! Дикари! Следовательно, мы обязаны принести свет цивилизации на их планету!
– Вы озвучили гениальную мысль, милорд, – ответил Чемберлен.
Вскоре его сознание обратилось к коллегам собеседников.
– Кстати, касательно остальных астроменов. Тех, которые призваны основать военный лагерь на обратной стороне Селены. Уильям Шерлок, Эндрю Литтлвуд и Уолтер Болдуин. Как обстоят их дела, мистер Гленн?
– Мистер Шерлок телеграфирует, что в лагере нет проблем, кроме температуры. На Селене имеется контраст температур на дневной и ночной половине. Им приходится укрываться от солнца зонтами. Более никаких трудностей. Разве что необходимо было построить шлюз для разграничения воздуха и вакуума. Эта работа поручена пролетариям. Также они сообщают о наличии на спутнике большого количества пыли. Говорят, американцы изобрели устройство для всасывания пыли. Надо бы одолжить образец.
Имея представление об эпизодах на Даунинг-стрит, пора перенестись во второй центр Лондона, поддерживающий веру белого человека в триумфы и достижения девятнадцатого столетия.
После диалога с покорителями космоса лорд Солсбери и мистер Чемберлен ждали перемен среди интерьера с сине-розовым ляписом и искусственным мрамором, привычного для обитателей Букингемского дворца (как должно быть известно читателю, эти обитатели живут в Виндзоре, но должно сделать вывод, что по причине описываемых нами событий в их жизни случилось заметное исключение). И пол, и стены были по этому случаю блестящи. Мысли господ были направлены на ожидание двоих заатлантических гостей, с минуты на минуту обещавших появиться во дворце. Лорд Солсбери оценил складывающуюся ситуацию.
– Две атлантические борзые добрались до Лондона. Мы видим приметы эпохи, когда эти суда плывут по океану, который в недалёком будущем полностью превратится в Атлантическую пустыню. Пески!
– Также будут Индийская пустыня, Средиземноморская пустыня, Тихая пустыня и им подобные. И поэтому атлантические суда плывут в Лондон по каналу. Каналы – верный признак нашей планеты и эпохи.
– И теперь двое из пассажиров этих судов после остановки в одной из лучших гостиниц едут сюда. Мы ждём их, надеясь на то, что их гений в области электротехники поможет нашим стремлениям к расширению нашего влияния на Вселенную. Как предлагал мистер Конан Дойл, американцы могут нам помочь. Поэтому эти двое великих людей уже неделю плывут к нам.
– Их главные великие дела, конечно, были совершены и другими людьми независимо от них, но они превзошли других в этих делах, и есть и другие заслуги, которые свойственны им одним. Они принадлежат к Более Большому Лондону.
– В данный момент в Лондоне длится сезон, но не сейчас не время для сезона. Королевский двор не будет принимать дебютанток. Королевский двор будет принимать двоих американцев.
– Итак, час настал!
Последняя фраза была произнесена, держа в руке часы и видя своими глазами, что этот час действительно настал. Дворецкий вошёл в зал, намереваясь известить о прибытии первого американского гостя.
За спиной дворецкого стоял гость – солидного вида, гладко выбритый, с плоской чёлкой на лбу, говорившем о замечательном уме, и чьи низкие густые брови над умными тёмно-серыми глазами сообщали о решительности, твёрдости и взрывной натуре. Орден Почётного легиона в петлице довершал импозантный облик. Гость снял котелок и застыл в ожидании представления его дворецким, несмотря на привычную невозмутимость, несколько опешившим при виде знаменитой персоны.
– Мистер Томас Эдисон! – сообщил дворецкий.
– Мы уже во второй раз приветствуем вас в Империи, – обратился лорд Солсбери к гостю.
– Прошу извинить, но мистер Эдисон плохо слышит, – заметил Чемберлен. – Мистер Эдисон, вы слышите меня? – громко спросил он над ухом изобретателя.
– Что? – встрепенулся Эдисон. – Очень приятно. Я готов послужить вашей космической программе.
Американский гений и британские политики обменялись поклонами, выражая любезность при встрече противоположных наций. Сейчас же речь идёт не о нациях, а об их конкретных представителях, которым следует не помышлять о проблемах держав.
Чемберлен обернулся в сторону людей с противоположной стороны.
– Пока что мы познакомим вас с королевской семьёй.
– Со всей королевской семьей? – удивился Эдисон.
– Нет, не со всей. Её большая часть пребывает в Осборне.
– Но я уже был в Лондоне, и на званом обеде присутствовали наиболее знаменитые британцы, и, следовательно, члены королевской семьи. Но вы правы. Я не обязан помнить о тех событиях. Я согласен познакомиться с ними заново.
Первым представителем королевской семьи, кого имел честь увидеть Эдисон, была всем известная особа, обычно представляемая народом в чёрном платье и вдовьем чепце, от которых она вряд ли сможет окончательно отказаться даже через много лет после наступления двадцатого столетия. Теперь же Она была одета в парадную одежду; как и следовало ожидать знающим её обыкновения людям, Она, словно махарани, ехала в золоченом кресле благодаря силе рук слуг-индийцев. Несколько непредвиденной частью её облика было то, что королева опустила голову вниз, давая возможность окружающим слышать её храп, но окружающие её придавали себе начальстволюбивый вид и не решались открыто обратить внимание на это обстоятельство.
Индийцы остановили свой путь на середине зала, и Эдисон смог увидеть королеву, чья страна совсем недавно была мастерской мира, но продолжает вершить судьбы; хотя сама королева царствует, но не правит, тем не менее, своим существованием подтверждая, что без неё существовать невозможно.
В то время как государственные деятели не осмеливались прервать покой Её Величества, один из индийцев продемонстрировал способ, которым возможно привести Её Величество в более подобающий для важной обстановки вид. Достав из-за пазухи флейту, он виртуозно исполнил увертюру из «Кармен», той самой, что произвела впечатление на королеву, в последние годы вернувшейся к посещению опер и театров.
– Похоже, я пропустила увертюру.
Её Величество разомкнула глаза, и теперь перед её царственным взором находился Эдисон, рукоплескавший увертюре. Тот немного смутился при виде столь важной персоны.
– Здравствуйте, Ваше величество. – Этикет для ситуаций с участием коронованной особы, очевидно, отсутствует в знаниях американцев, поэтому Эдисон, не зная, как себя вести, бухнулся на колени.
– Вы мистер Томас Эдисон? – спросила королева. – Я припоминаю ваш последний визит в Лондон.
– Да, Ваше Величество.
– Я в последнее время стала плохо видеть. Но ведь не так уж важно, какая у вас внешность, правильно, мистер Эдисон? Встаньте с колен, сударь. Сейчас не посвящение в рыцарское звание.
– Пора представить вас следующим персонам, – Чемберлен сделал жест в сторону обладателя невысокого роста, тихого голоса и полной комплекции. – Перед вами Альберт Эдуард, наследник престола и по совместительству первый донжуан Европы.
Эдисон поневоле улыбнулся, услышав столь нелестную характеристику.
– Послушайте, разве вы не могли п-представить меня немного по-другому? – строго заметил Берти, но, даже слушая эти слова, продолжая держать руки в карманах. – Скажем, «н-наследник престола и по совместительству любитель охоты и д-деятель масонства».
Эдисон поклонился наследнику престола.
– Александра, принцесса Уэльская, – продолжил Чемберлен. – Её именем назван Александра-палас в Лондоне.
Как и положено, Эдисон поцеловал руку принцессе Уэльской. Эффектным дополнением стал непривычный для неё жест: Эдисон немедленно извлёк из кармана носовой платок и с брезгливой миной вытер с губ следы поцелуя. Непростительная бестактность!
Аликс смущённо не отреагировала на это обстоятельство.
– Вы женаты, Ваше Высочество? – удивился Эдисон. – Но как ваша вторая половина позволяет вам не просто заводить пассий, но и быть первым донжуаном Европы?
– Александра поддерживает х-хорошие отношения со всеми моими пассиями.
– Хорошенькое дело.
– Георг, герцог Йоркский, – представил Берти члена королевской семьи, подобного своему двоюродному брату.
Эдисон поклонился сыну Альберта Эдуарда.
– Ф-Филателист, – кратко охарактеризовал его Альберт Эдуард, не зная, как выразиться более объемлюще. Несмотря на его достаточно вольное для благородного англичанина поведение, в этот раз Альберт проявил скромность – о том, что филателист и он сам, сказано им не было.
Эдисон задал вопрос, вероятно, интересовавший его как человека женатого и считающего, что быть неженатым для джентльмена невозможно.
– Увидев здесь принца Уэльского и принцессу Уэльскую, я ожидал увидеть здесь герцогиню Йоркскую. Где она?
– Мария, герцогиня Йоркская? – премьер справедливо смутился, не зная, как подобраться к этому к этому не совсем публичному, но деликатному факту. – Герцогиня Йоркская, если можно сказать об этом, пребывает в интересном положении, кое согласно строгой морали требует уединения её особы.
– Именно так, – подтвердил Георг. – В июне прошлого года Мэй уже подарила мне первенца, но одного ребёнка в семье никогда не бывает достаточно. Не говоря уже о королевской семье.
К Букингемскому дворцу подоспел второй гость.
Второй посланец Америки имел более джентльменский облик, чем Эдисон. Высокий брюнет (иссиня-чёрные волосы) с ровным пробором, проницательным взглядом голубых глаз, аккуратными усами и блестящим цилиндром, перчатками и тростью в левой руке стоял в дверном проёме, истинно по-английски не торопясь входить в заполненное людьми помещение, ожидая, когда большинство обратит на него своё внимание.
Дворецкий торжественно представил второго гостя, после чего тот вышел вперёд:
– Мистер Никола Тесла!
Вместо выражения приветствия Тесла неприязненно взглянул на Эдисона. Тот, обладая плохим слухом, не услышал слов дворецкого и потому не сразу осознал, что Тесла находится в одном помещении с ним. Представьте себе плотного янки, стоящего рядом с худым Теслой и изредка поглядывающего на него, упорно отказываясь признавать его, Теслы, присутствие. Но глаза достаточно забрали на сетчатку славянский облик соперника, и теперь Эдисон понимает, какой монстр почтил его своим присутствием.
Эдисон в надуманном страхе спрятался за спиной Теслы, спасаясь от него и желая его не видеть.
Тесла приподнял брови. Стоило ему повернуться на полоборота, как Эдисон снова испугался и снова спрятался за спину Теслы.
– Вы?! Это опять вы? – спрашивал Эдисон, его брови сдвинулись вниз. – Где вы поселились в Лондоне? В гостинице «Лэнгхем»?
– Да, мистер Эдисон, – ответил Тесла громким голосом, учитывая тугоухость Эдисона, как и все те, кому приходилось общаться с ним.
На это раз он снова повернулся к Эдисону, но тот уже не предпринимал попыток прятаться.
– Как это могло случиться? Я поселился там же! Сначала я, потом вы!
– Удивляюсь, как я не заметил вас в списке постояльцев. Но я вижу по вашему тону, что вы чем-то недовольны. Недовольны ли вы лишь тем, что оказались в той же гостинице?
– Я недоволен тем, что вы отошли от моих идей.
– А вы знаете, чем я недоволен? Вашей, простите, грубостью. Джентльмены, выслушайте, как мистер Эдисон встретил меня, – обратился Тесла к присутствующим. – Он спросил меня, питаюсь ли я человеческим мясом. Этот вопрос выявил два дефекта эрудиции. Мистер Эдисон перепутал мою родную Хорватию с Трансильванией, и вдобавок решил, что печально известный Влад Цепеш, он же граф Дракула, ел человеческое мясо. То, что вампиры пьют кровь, вам не нужно напоминать?
– Мы всё знаем о вампирах, – ответил лорд Солсбери. – Соответствующей литературы предостаточно. Мистер Эдисон действительно не знает такие вещи?
– Какие вещи? Этого мы не знаем. В Гарварде не обучались.
Эдисон говорил сущую правду. В Гарварде он не обучался. Он не окончил даже среднюю школу.
Тем временем Тесла обратил своё внимание на членов королевской семьи. К их удивлению, Тесла ограничился поклонами. Впрочем, объяснение не заставило себя ждать.
– Я не могу пожать руку лорду Солсбери и мистеру Чемберлену и не могу поцеловать руку принцессе Уэльской, – объяснил он, чувствуя себя виноватым перед августейшими особами и представителями верхушки общества. – Как вы видите, я в перчатках, – Тесла продемонстрировал серые замшевые перчатки, – но, очевидно, я должен был бы снять перчатки перед тем как совершить рукопожатие.
– Почему вы не можете этого сделать, м-мистер Тесла?
– Я не желаю заразиться через микробов. Поверьте мне, после случая заболевания холерой я прилагаю все усилия, чтобы этот ужас не повторился. Я не могу поцеловать руку так же, как не могу есть из недостаточно чистой посуды. Для начала её нужно ошпарить кипятком.
– Так вы п-перед тем как поцеловать р-р-руку, ошпариваете её кипятком?! – удивился Георг. – Я не позволю так обращаться с м-моей матерью!
– Боже упаси, я говорю о посуде, а не о руке! – поспешно возразил Тесла, опасаясь превратного понимания.
– Слава Богу, мы просто неправильно вас поняли! – дополнил его слова лорд Солсбери, стараясь погасить очаг конфликта.
– Если речь идёт о руке, то руку необходимо обработать мылом, или спиртом, или карболкой, или хлорной известью.
Далее Тесла повёл себя несколько неожиданно для присутствующих, демонстративно или же принуждённо отвернувшись от Аликс.
– Что с вами, мистер Т-Тесла? – осведомился Альберт.
– Вы не поверите, но я не могу видеть серьги вашей супруги. Я по не ведомой мне причине испытываю отвращение к серьгам, тем более со сверкающим жемчугом, как в данном случае. Жемчужина выглядит оскорбительно.
Брови принцессы Уэльской изогнулись, когда до неё, как представительницы нежного пола, дошло то обстоятельство, что этот обаятельный серб не только не сделал ей ни одного комплимента, но и увидел в её утрачивающем очарование облике детали, вызывающие отвращение носителя чудачеств.
– Если вы не терпите вида жемчужных серег, то не считаете ли вы, что вам требуется отправиться в резиденцию лорда Солсбери, дабы продолжить деловые отношения в отдалённом от дворца месте? – спросил Альберт Эдуард, переживавший за столь нелестный отзыв о его дражайшей половине и теперь считавший более не необходимым обязательное нахождение с одном обществе с сербским гением.
И следующей сценой нашего развивающего действия была та гостиная, где на обозрение выставлены образец воздуходержащего костюма, телеэлектроскоп и искусственный спутник и где Гленн и Шепард впервые предстали взору следящих за повествованием.
Лорд Солсбери и начинающий подавать надежды министр колоний расположились напротив людей, прибывших в Лондон уже с ещё более весомыми целями. В роли слуховой трубы Эдисона находился свёрнутый журнал «Ванити Фэйр», оставшийся в том же самом помещении после визита астроменов. Пока дело не дошло до собственно причины их нахождения в крупнейшем городе, могло быть возможным предварительное общение между представителями двух народов, иные из которых (если речь идёт о народе) до сих пор в большинстве своих представителей злобствуют на англичан. Итак, лорд Солсбери задал Эдисону вопрос в отношении его отношения к способу победить усталость головы и уныние нервной системы, ради чего всякому представителю сильного пола возможно принести в жертву здоровье дыхательной системы.
– Для начала один вопрос. Вы курите?
– Да, я курю и жую табак.
– Это хорошо, что вы курите! Мужчина должен иметь какое-нибудь занятие! В Лондоне и так слишком много бездельников! [11]11
О. Уайльд, «Как важно быть серьёзным».
[Закрыть]
– Я не бездельник. Иначе мне здесь не место.
– Простите, сэр, но это Оскар Уайльд.
– Что?
– Оскар Уайльд!!
– Знаменитый преступник?
– В первую очередь он писатель и драматург, но и знаменитый преступник в том числе. Теперь вопрос мистеру Тесле. Как мистер Тесла относится к обсуждаемому нами времяпровождению?
– Я не курю.
– Дело ваше.
Премьер занял теперь свой ум поиском следующего вопроса, и благодаря извивам мысли ему на ум пришла леди Солсбери, отчего следующий вопрос мог быть задан с очевидным для него резоном.
– Как миссис Томас Эдисон относится к вашему пребыванию здесь?
– А?
– Миссис Томас Эдисон! Как она относится к вашему пребыванию здесь!
– Мина Эдисон привыкла к светской жизни и потому не огорчается по поводу того, что меня постоянно нет дома.
– Как видно, миссис Эдисон не слишком пострадает, если вы порядком задержитесь в Лондоне.
– Как относится к вашему пребыванию здесь миссис Никола Тесла? – продолжил наш Джо.
Этот вопрос был обращён к Тесле, и тот, едва услышав его, взглянул на вопрошающего с таким недоумением во взгляде, словно созданная им теория о том, что мысль человека в некоторых случаях вызывает её флуоресценцию на сетчатке и, как следствие, отображение в глазах, действительно правильна.
– Миссис Никола Тесла не существует, сэр. И не будет существовать.
– Об этом ещё рано утверждать, мистер Тесла.
– Женитьба нужна лишь писателям и музыкантам, так как способствует их вдохновению. Учёный же должен посвящать все свои чувства только науке.
– Тогда из ваших слов следует, что жениться должны не все мужчины. Сомнительно, крайне сомнительно. Но в вашей теории есть одно достоинство. Преступные наклонности передаются по наследству, ведь так? [12]12
Ошибочное представление криминологии XIX века, которое поддерживал Ломброзо.
[Закрыть]Если преступники не будут жениться и как следствие, не будут оставлять потомства, то их в конце концов не останется!
– Теперь, когда настаёт время посвятить вашу жизнь помощи Британской империи, резонно будет обсудить вопрос, нет ли у вас конкурентов, – заметил лорд Солсбери.
