Текст книги "Земляне против политики (СИ)"
Автор книги: Антон Толстых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 27 страниц)
– Вы правы. Нужно сматываться.
– Я всё понял.
– Что?
– Женщины виноваты!
Хорошо ещё, что Елена этого не слышала. Сергеевский и Фокс сели за управление. Орбитальный самолёт оторвался от крыши. Физик выглянул в иллюминатор и увидел, что балкона Трумэна действительно ещё нет. Должно быть, Трумэн сбежал с Крышей. Крыши тоже не было. Вывод один: ракета-носитель долетела до Белого дома и закончила там свой путь.
Родион Моисеевич:
– Нечего было нас ругать. Не разобрался, в чём дело, а сразу ругается. Поэтому Кливленд – типичный агрессивный американец и типичный политик Соединённых Штатов. Попробуйте поговорить таким образом с вашими современными политиками, и вы тоже получите пинка под зад. Или получите бомбой по макушке.
– А вдруг с нашим, земным Белым домом произойдёт то же самое? – улыбнулся Фокс.
– Может и так... а что если показать Обаме эту картину? Стоит Белый дом, фактически здание Рейхстага, крыша обуглена, и на ней российский флаг. И надписи на стенах американского Рейхстага, оставленные мирными российскими гражданами. Обратите внимание: мирными российскими гражданами. И надпись: «Отныне Белый дом – лучший друг человека!».
– Интересная идея. И ещё одна надпись: «Это у вас в Москве собака – друг человека. А у нас президент – друг человека». И пусть президенты станут дзюдоистами, как товарищ Путин. Пусть противостоят друг другу в спорте, а не в политике.
Йотаплан вскоре был над заливом Делавэр. С песком. После прибавления скорости агенты оказались над чисто альтернативным океаном. Парусники и пароходы передвигались по каналам, а вокруг был слой красного песка. Да, каналы были водой среди этого песка.
– Холодрыга, – заметил физик.
В него попал снежок.
Фокс попробовал объяснить:
– А разве сейчас не июль? В Вашингтоне было типичное лето. Хотя было холодновато.
– Может и лето. Может.
– Но сейчас же ещё холоднее.
– Может быть, местные хмыри привыкли к холоду. Кстати, их корабли плывут по каналам. Надо же по чему-то плыть.
Он достал видеокамеру и принялся записывать из окна.
– Лучше бы телепортация была у нас с собой, – заметил физик (наверное, чтобы эти слова тоже записались). – В таком случае мы сразу перенеслись бы, телепортировались бы, джонтировались бы, нуль-транспортировались бы и тому подобное из Вашингтона в Лондон.
– Откуда мы могли знать, что не сразу попадём в альтернативный Лондон? Шишкина, Браун, Попов и Делон тоже считали, что телепортируются сразу в нужное место.
– Сколько сейчас времени?
– В Вашингтоне было около семи-восьми вечера. Тогда по Гринвичу, наверное, полночь.
– Если Альтернативная Земля меньше, значит и часовые пояса у неё уже. Именно так, граждане. Мы успеем до полуночи.
***
В альтернативном Лондоне наступала полночь.
Елена Павловна стояла в Гайд-парке и ждала, когда, наконец, появятся её подчинённые.
Одновременно она думала о высоком. То есть над тем, какие-такие злыдни засыпали Альтернативную Землю песком, и почему на ней красные растения и красная почва. Этого науке ещё неизвестно.
Рядом в Гайд-парке располагались некий склад и полицейские казармы. Или такая деталь: отсутствует макет Древа души из «Аватара». Рано ещё.
В их компании присутствовал Уиллард, тот самый, которого учит Хамфри. Фонограф он приносить не стал.
И ещё в компании Уилларда они обнаружили ту самую Мэри Энн Колби, которую Дулиттл также упомянул. Она чем-то напоминала Шишкину, только средняя шатенка и с длинными ресницами. Ну, ещё глаза другого цвета. Только вот речь шла вовсе не о том, как она выглядит.
Уиллард упёрся рукой в подбородок и рассуждал с особо философским видом.
– То есть судьба распорядилась так, что я познакомился с мисс Колби? А в вашей, как вы говорите, реальной истории, на ней женился мистер Хамфри? И их потомки выдали наш мир за безжизненную планету с ядовитым воздухом? Если так, я не буду учиться у мистера Хамфри. Я открою свою практику. Вы согласны, мисс Колби?
– Д-да, я знаю, какая суть у вашего начальника. Неужели я могла стать его женой?
– Не совсем, – ответила Елена. – Может, в нашей истории это произошло после июля тысяча восемьсот девяносто пятого года. Ну, то есть в данный момент вы ещё не были бы его женой. Во всяком случае, мы повлияли на вашу судьбу. Мы и пришли сюда, чтобы исправлять историю и не давать это делать нашим политикам.
– Что шумит? – вдруг спросил Роберт.
Вот именно. К Гайд-парку летел некий неопознанный летающий объект. Если учитывать многозначность буквальной трактовки термина, это мог быть трёхголовый дракон. Или ковёр-самолёт. А мы-то знаем, что это.
– Вы это видите, дорогая бикса?
– Что?
– Что-то летит. Альтернативный Лилиенталь ещё жив?
– Да. Вы думаете, это…
– А альтернативные братья Райт ещё не взялись за своё. Следовательно, это летит японский йотаплан русского учёного.
Точка сделалась заметнее, и это уже была не точка, а чёрточка с точкой посередине. Вопрос в том, куда он приземлится.
Пролетев над Серпентайном, японский космоплан-выкрутас мягенько приземлился на траву. Теперь он стоял посреди Гайд-парка, рядом с казармами.
Дверца открылась, и оттуда выглянули афроамериканец и шеф шефа.
Когда новые пришельцы проявили себя, Браун крикнул, показывая большим пальцем вверх:
– Я так и думал, что американцы много добьются! Ведь если бы не старания Дугласа Макартура, Япония была бы отсталой страной, и этого космоплана не было бы!
– Тише, у меня от вас голова будет болеть, – сморщила нос его шеф. Да и насчёт одних только японцев не совсем верно. Россия тоже проявила себя. Ещё до йотафонов.
Новые уже стояли на траве. С ними были два пакета, большой и маленький.
Когда их ноги коснулись Гайд-парка, сразу из нескольких ворот набежали рабочие. Подбежав к людям нашего времени, один из них крикнул:
– Мирные народы всех стран, соединяйтесь! Не валяй дурака, Америка!
– Немедленно прекратите! – крикнули наши современники.
Рабочие притихли. Елена взяла инициативу в свои руки.
– Вы не революционеры. Чем вы занимаетесь? У нас в двадцать первом веке рабочие тихие и скромные. Они всё получили. Ну так это рабочие, а правительства по прежнему бузят. Особенно заокеанское. Примерно как в песне: Господь всем на планете завещал любить, уж сколько лет прошло, а во власти ничего не изменилось. Так что пусть Америка не валяет дурака.
Рабочий, похоже, удивился. Хотя вопрос задала Елена:
– А что имели в виду вы, когда сказали про Америку?
– Я американский народ. Этот хмырь Хамфри отправил меня на тот свет, потом мне пришлось драться с Эдисоном, который свёл меня с ума своим конвейером. Сумасшедшие они, эти американцы.
Если Хамфри отправил рабочего на тот свет, а тот жив… то получается, что альтернативцы в своём девятнадцатом веке изобрели ещё и реанимацию? Или земной Хамфри тоже её изобрёл? Или кто-то другой? Надо выяснить.
– Я вам сочувствую, – ответила Елена.
– Правда? – спросил рабочий.
– Мы против завоеваний.
– Вы на стороне американского народа?
– Вы правы.
Из казарм начали вылазить полицейские.
В тогдашнем году на Альтернативной Земле британская полиция ещё не была вооружена огнестрельным оружием, а против деревянных дубинок у космонавтов есть скафандры под костюмами.
– Вы прилетели с Геи? – спросил полисмен.
– Да. Отправьте нас к вашему правительству. Я имею в виду Даунинг-стрит, а не Скотланд-Ярд.
– Мы уже поймали двоих инопланетчиков. Они попали нам в руки вместе с известным преступником. А из Санкт-Петербурга нам привезли ещё двоих.
Вдруг Елена почувствовала, что взлетает в воздух. В чём дело? В её головке успели промелькнуть сразу несколько версий: она переживает клиническую смерть, она наступила на вулкан, а может быть, на Марсе появилась реалистичная сила тяжести... (Правда, за такие слова альтернативцы по головке не погладят.)
Через несколько секунд она упала на землю. Под ней лежал французский космонавт.
– Простите, дорогая! Просто я хотел взять вас на руки. Я не думал, что вы такая тяжёлая...
– Я? Тяжёлая? – Елена грустно посмотрела вниз. – Похоже, это скафандр... Под платьем...
Тогда она решила снять платье с этими непривычными шарообразными рукавами.
Едва Елена встала, Сергеевский внезапно подошёл и поцеловал ей руку.
– Спасибо.
Она улыбнулась, а Арсен выглядел озадаченным.
– Мы многое пережили в этой эпохе, шеф, – добавил Эраст. – Быстрее подавайте нам правительство. Вы знаете, кого мы поймали в альтернативной России? Самого Ленина.
– Где же он теперь?
– Мы хотели объяснить царю, как спасти Россию от революции. Царь заявил, что революции не будет, а за такие речи нас посадили в тюрьму. Туда же посадили Ленина за покушение на царя. Мы пришли к выводу, что в нашем времени что-то такое есть.
– Вы спасли царя?
– Да только нас всё равно посадили. Когда нас отправили в Лондон, Ленин остался в тюрьме. Его обещали отправить в суд.
– Так его же уже посадили в тюрьму, – удивилась командир.
– Его посадили в тюрьму заранее. Месье Делон предлагает отправить Ленина на Нашу Землю, в КНДР.
– А я могу предложить, что делать с Джеком Потрошителем.
– С кем?! – не поверил Сергеевский.
– Вы поймали Джека Потрошителя? – спросил Попов.
– Да. Это оказался американец Хамфри. Хотя чем его методы отличаются от методов Ленина? Одно и то же.
– А чем методы Ленина или Джека Потрошителя отличаются от методов наших современной Америки? Чем методы современной Америки отличаются от методов Ленина и Джека Потрошителя? Одно и тоже.
– Вы правы.
– Я с этим согласен, – добавил рабочий, он же представитель американского народа.
Хотя космонавты требовали Даунинг-стрит, альтернативцы повели их в Букингемский дворец.
– Видите? – спросил Родион Моисеевич.
– Что именно? – уточнила космонавтка.
– Так Букингемский дворец выглядел до двадцатого века. Георгианская архитектура. Георгианская. А в «Шанхайских рыцарях» он современный. Американцам всё равно. Главное – денежки.
Так наши современники попали в альтернативный Букингемский дворец. Интерьер состоял из ляписа синего и розового цветов.
Роберт осмотрел интерьер:
– Ничего не слышно. Сверчки!
– Какие сверчки? – не поняла Елена.
– Тишина на американском жаргоне.
Когда они оказались посреди зала, двери открылись, и в зал въехала королева Виктория в кресле-носилках. Их несли четверо индийских слуг, и ещё трое следовали сзади. Вообще-то, она жила в Виндзоре (или где-то в другом месте), однако это отличие от реальной истории могло быть связано с космической программой альтернативцев.
За её спиной, вероятно, стояли другие члены королевской семьи, но их не было видно за спиной.
Все они были одеты. Видимо, их предупредили, что нужно приготовиться к приёму гостей.
За спинами наших современников послышались шаги, и в зал вошли Роберт Сесил, он же 3-й маркиз Солсбери, и Джозеф Чемберлен. С моноклем и орхидеей в петлице. Родной отец того самого Чемберлена, которому большевики написали ответ.
Сергеевский довольно потёр руки, хихикая.
– Ну-ка, где наши вымышленные персонажи? Где наши жертвы космооперы?
– Извиняюсь, но что вы сказали? – не поверил Джозеф Чемберлен.
– Нет, конечно, я весомо предполагаю, что на Земле Чемберлен, Солсбери и прочие политики были реальными людьми. А вот марсиане это уже выдумки... – учёный взглянул вверх. – Автор, убейся апстену!
Солсбери держал в руке два телеграфных бланка.
– Выслушайте два известия, дамы и господа! Первая телеграмма от сэра Николаса О'Конора из Санкт-Петербурга. Телеграмма из Санкт-Петербурга гласит, что двое геян были извлечены из-под мира и посажены в тюрьму. Когда выяснилось, кто они такие, русские вспомнили о нашей колониальной программе и отправили геян к нам. Но сначала русские приняли их за нечистую силу.
Старший Чемберлен поморщился.
– Русские – всего лишь самый западный из восточных народов. От них можно услышать и не такое.
– Вторая телеграмма пришла из Вашингтона. Мистер Кливленд обеспокоен не только тем, что мы игнорируем доктрину Монро, но и тем, что точно таким же манером поступили геяне. Свою деятельность они увенчали разрушением Президентского дворца. А ещё раньше Тесла разрушил Биг-Бен.
– Понятно, – тихо сказала Елена. – Одни произвели разрушения в Британии, а другие произвели разрушения в Америке. И это как бы намекает. Вот что будет, если современная Британия будет продолжать во всём следовать Америке... Пусть гражданин Кэмерон узнает об этом.
Солсбери показал ладонью на королевскую семью.
– Этих людей я узнаю по одежде, мистер Чемберлен.
«Кто-то говорил, что у него прозопагнозия», – подумала старший агент.
– Но кто эти люди?
– Это геяне.
– Я вынужден признать, что это и есть геяне. Да, меня вызвали сюда потому, что геяне оказались на нашей планете. Это ужасно. Неужели они решили прислать парламентёров, когда колонизация ещё не началась? И какие могут быть парламентёры у отсталых народов? Ладно, учтём, что военные действия ещё не начались, и потому они не парламентёры, а послы. Но какие могут быть дипломаты у отсталых народов? Даже в таком случае они портят собственную репутацию послов. Где фраки, где цилиндры?
– Мы не отсталые, что и собираемся вам доказать, – возразил Браун.
– Англичане знают о том, что пятница – самый тяжелый день. Скоро полночь, заканчивается пятница. Житейская мудрость нас не подвела.
– Слышали мы о ваших викторианских суевериях!
– Суевериях? Мы сами не такие отсталые, как вы думаете. Раньше люди не знали, из-за чего происходят солнечные затмения, и чрезмерно боялись их. Солнечные затмения вызывали суеверный страх. Впоследствии оказалось, что Солнце закрывается одним из спутников планеты, и этот спутник получил название Фобос, что означает «страх».
«А вот этого я не знала. На Нашей Земле, конечно, такого не было. Правда, в викторианской Англии народ суеверно относился к солнечным затмениям. А эти уже не народ. Погодите, а как же их Луна, про которую сказал Дулиттл? Ошибка?».
Вслух она сказала:
– Полночь, говорите? Тогда вам нужно поторопиться, ведь ровно в полночь ваша планета превратится в тыкву!
– Интересное известие. Но известно ли вам, что наша планета названа не только англосаксонским словом, но и именем бога войны Марса?
– Вы делаете из этого далеко идущие выводы? Что мы должны с вами воевать? А нашу планету, значит, назвали именем богини Геи?
– Да, мисс.
– Вы делаете вывод, что раз наша планета носит название Гея, значит на ней живут одни геи? Хотя если учесть победоносное шествие толерантности по всему земному шару, вы правы...
Солсбери пришёл в ступор, так как в девятнадцатом веке такого слова не знали. (Не считая английского прилагательного gay – весёлый.)
– Ладно, не будем отвлекаться от основной темы разговора. Если вы джентльмены, вам следует представиться перед началом разговора. Хотя какие джентльмены у отсталых народов?
Начальница космонавтов представила всех:
– Елена Шишкина, Роберт Ниро Браун, Арсен Делон, Эраст Попов, Родион Сергеевский и Родни Фокс.
– Кто Родни Фокс? – не поверил Солсбери. – Это негр?
– Вы правы.
– Негры летают в космос? Это ни в какой степени невозможно!
Чемберлен:
– Простите, вы сказали, Елена? Вы девица?
– Да. Разве по мне не видно?
Альтернативцы увидели на ней скафандр, пусть даже видоизменённый.
– Женщины-астромены? Это никак не возможно!
Елена снова надела платье.
– В двадцать первом веке всё возможно. Если вы называете астронавтов астроменами, в данном случае больше подходит слово «астровумен».
– Опять вопиющее нарушение политкорректности! – крикнул Браун. – В соответствии с тысячелетней историей политкоректности, правильно не астромен и не астровумен, а астроперсона!
Альтернативцы притихли.
– На вашей планете девятнадцатый век, и поэтому вы думаете, что у вас в девятнадцатом веке всё есть! Даже космическая техника! Зато у вас нет политкорректности! Я требую ввести политкорректность! Отныне вы будете называть землян землеамериканцами!
Альтернативцы отступили. Браун продолжал:
– Нравится вам это или нет, но история на нашей стороне. Мы вас похороним.
Елена вышла вперёд:
– Вы не можете сказать по другому? Как могло бы петься в песне Стинга, мы надеемся, что американцы любят своих детей. Американцы, любите всех, и не причиняйте никому вреда. Пусть миром правит любовь, так было и всегда так будет.
В поле зрения появились новые альтернативцы. Эдисон и Тесла, которых мы уже видели в телевизоре, вышли вперёд.
В то же время снаружи Букингемского дворца был слышен треск двигателя допотопного автомобиля. К альтернативцам присоединился ещё один в странном сочетании: в фраке, цилиндре, с моноклем и в галифе. Его сопровождал второй, более низкого роста и в таком же костюме, только без монокля и галифе. Первый, оказывается, был немецким дипломатом фон Зигфелдом, в последние годы XIX века работавшим немецким послом в Лондоне. Правда, в двадцать первом веке такие личности уже мало кому известны.
Правда, Елена что-то такое слышала. Во всяком случае, она сказала своему начальнику:
– Где-то я слышала (не помню, где), что на самом деле у фон Зигфелда не автомобиль, а конный экипаж с звуковым эффектом мотора.
Немецкий дипломат недовольно взглянул на умницу.
– Это геяне? Как же мы будем конкурировать с Великобританией в освоении космических колоний, если геяне уже высадились на Мире?
Эдисон достал из-за пазухи журнал, свернул и приложил к уху, как слуховую трубу.
– Мистер Эдисон, мистер Тесла, как вы могли? – спросил Родион Моисеевич.
– Я не совсем понимаю, о чём вы спрашиваете, – сказал Тесла.
– Как вы могли стать приспешниками империализма? Ну Эдисон ещё ладно, от него этого можно ожидать, но вы, вы, Тесла?
– С нас потребовали новые изобретения.
– И что?
– Я понял, что смогу развернуть свою деятельность на новой почве! – ответил Эдисон. – В отличие от этого чудака Теслы во мне есть жилка предпринимателя, жилка практичности, умение оценить прибыль изобретения. Британская империя получила возможность получить результаты моей работы, и я не упустил такую возможность!
– А Никола Тесла? Вы-то как принялись за эту работу?
– Я всего лишь понял, как можно применить мои идеи, конкурирующие с идеями Эдисона. Если Эдисон считает, что на Мире переменному току не место, то пусть переменный ток послужит людям в космосе! Применение переменного тока для колонизации других планет было бы отличной рекламой для его преимуществ, если не учитывать, для чего именно он будет использован.
– Это всё?
– Нет. Я понял, как предотвратить войны. Британцы считают, что для этой цели необходимо покорить весь мир, и воевать будет не с кем. Нет! Я создал наипервейшую систему беспроволочной связи, и эта беспроволочная связь объединит всю планету, послужив тем самым делу сплочения народов.
– Так вы хотите этим сказать, что вы выступаете против нашей политики? – спросил Солсбери.
– Я вынужден признаться вам в этом, лорд Солсбери.
– Рано обрадовались, мистер Тесла, – возразила Елена. – Нобель хотел предотвратить войны с помощью идеального оружия. Ленин хотел предотвратить войны с помощью мировой революции. Братья Райт хотели предотвратить войны с помощью авиации. Киплинг хотел предотвратить войны с помощью авиации под эгидой Британской империи. И у них ничего не вышло. Мы поможем вам в этом деле.
– Каким образом?
– Мы тщательно изучим вашу историю и сможем исправить её ошибки. Проблемой могут быть только непредвиденные искажения в результате вашего межпланетного империализма. У нас его не было. Хотя в наше время и без него противно.
Чемберлен вышел вперёд, держа в руке монокль и снова поместив его в глазницу.
– Теперь я хотел бы узнать, зачем вы оказались на нашей планете, геяне. Мы не советуем вам самим колонизировать нас. Мы слишком цивилизованные для такой ситуации. И если вы вздумаете атаковать нашу планету, то тогда… тогда империя наносит ответный удар. Так сказал доктор Хамфри.
– Наши американские политики этого и хотят, – заметила Шишкина. – Всё верно.
– Позвольте один вопрос, – неожиданно сказал альтернативцам Сергеевский. – Вопрос. Вы случайно не яйцекладущие?
Бывшие марсиане, которые ещё не слышали о приключениях Джона Картера, тщётно пытались сохранить невозмутимость, услышав настолько шокирующее для них заявление.
– Вы не могли бы сообщить нам, кто придумал такую галиматью? – спросил Джозеф Чемберлен.
– Эдгар Берроуз, – честно ответил физик.
– В таком случае передайте мистеру Берроузу, что он, извиняюсь за грубое выражение, идиот.
– Сколько сейчас лет альтернативному Берроузу? Около двадцати? Неважно. Неважно! Главное, что он у вас уже есть. Мы отправимся в ваше Чикаго и сообщим Берроузу, что Чемберлен обозвал его идиотом.
Из-за спины королевы на середину вышел человек, в котором наши современники узнали будущего Эдуарда Седьмого. Он вёл с собой Александру Датскую, держа её за талию.
– Господа, у нас есть н-неоспоримый аргумент в пользу того, что мы не яйцекладущие. Как известно, яйцекладущие не могут б-быть одновременно и млекопитающими. – С этими словами принц Эдуард ткнул жене пальцем в грудь. – Для чего это с-создано? Для красоты?
Александра дала ему пощёчину.
– За что?!
– Мы находимся в приличном обществе, Берти! Будьте добры вести себя так, как следует вести себя на людях!
– Правильно, Ваше Высочество! – ответила Шишкина. – Эта женская пощечина – один из первых шагов к феминизму. Пора бороться за права женщин.
– Хотя махать красными флагами и кричать о теории стакана воды ещё рановато, – добавил Эраст.
– Я просто п-пошутил! – ответил Эдуард.
Елена:
– И вообще, Ваше Высочество, у нас тоже много пошловатого юмора. Всякие там «Счастливы вместе», которых критиковали на этом основании, и ещё всякое. Так что вам только в наших ситкомах и сниматься.
Эдуард проигнорировал незнакомое слово.
Учёный вернулся к теме:
– Простите, Ваше Высочество, но вы перебили нас. Нас, а не вас. Мы хотели перейти к основной части того, зачем мы сюда пришли.
– Вы ошиблись, – возразил Чингачгук. – Это вы всех перебили. Ведь это вы задали вопрос о яйцекладущих.
Елена взяла бразды правления.
– Вы не сможете нас захватить, так как наша планета – Большой брат. Понятно? А вот мы можем вас захватить.
Сергеевский тоже воспользовался полномочиями.
– У нас двадцать первый век, и потому мы знаем о вас если не всё, то многое. Да! Мы докажем это несомненный факт путём демонстрации знаний того, что вы сами можете не знать. Начну с вас.
– Разрешаю начинать.
– Вы, лорд Солсбери, интересуетесь электричеством, и до вступления на пост премьер-министра вы проводили опыты с магнетизмом и электричеством в своей лаборатории.
– Это правда, сэр.
– По этой причине ваши гости цеплялись ногами за телефонные провода. Однажды вы едва не взорвали за́мок своими опытами.
– Так и есть, сэр.
– В школе у вас был замкнутый характер.
– Это действительно так.
– Девичья фамилия вашей жены – Олдерсон.
– Ваши знания снова точны.
– Вы страдаете прозопагнозией.
– Чем, простите?
– Расстройством мозга, который не даёт распознавать лица.
– Вот как, оказывается, у вас называют мою болезнь!
Сергеевский задумался.
– Я вижу, вы о чём-то задумались, – заметила Елена.
– Я вспоминаю, нет ли у Солсбери каких-нибудь родинок, которые никто не видел.
Солсбери:
– Ну, это было бы излишне. Я вижу, что вы живёте в двадцать первом веке, раз знаете о нас вещи, которые неизвестны многим из нас.
– Мы ещё не закончили. Теперь перейдём к королеве.
Королева подала знак слуге-индийцу, и тот вручил ей лорнет. Теперь она пристально переводила взгляд с одного нашего современника на другого.
Следующей была Елена.
– Вы, Ваше Величество, написали в дневнике, что не позволите никому диктовать, как вам поступать.
– Но ведь мы проповедуем идеалы конституционной монархии! – возразил Солсбери. – Ваше Величество Королева, вы действительно так написали в своём дневнике?
– Да, лорд Солсбери.
– До восшествия на престол вас звали Александрина Виктория, – продолжила Елена.
– Это правда.
– Когда в возрасте 12 лет вы узнали, что будете королевой, вы сказали: «я буду хорошей».
– Это правда.
– О вас ходят слухи, что вы устраиваете спиритические сеансы, на которых вызываете дух Альберта.
– Это неправда. Я не занимаюсь спиритизмом.
– Но такие слухи всё же существуют, – возразил бобби. – Геяне правы.
– Когда вы и Альберт… простите, я не знаю, как не оскорбить ваш слух. Короче, когда вы с мужем лежали в постели, он использовал кнопку, позволявшую закрыть все двери, не вставая с постели.
Королева взглянула на Елену, пытаясь понять, что та знает такую деталь лишь потому, что то же самое было на Нашей Земле.
– А если обойтись без интимных подробностей, мадемуазель Шишкина?
– Вы написали в дневнике: «Я читаю и подписываю бумаги, а Альберт их промокает». Альберт решал за вас, что вы должны писать в документах, и советовал вам, как позировать перед фотографом.
– Это правда, мадемуазель Шишкина.
– Вы считаете, что у животных есть душа, которая после смерти воссоединяется с душой хозяина.
– Это истинная правда, мадемуазель. У животных есть душа, которая соединяется с душой хозяина в жизни вечной.
– Сразу видно, что вы императрица Индии. Выходит, на вас влияет индуизм.
– Серьёзные возражения! – ответил лорд Солсбери. – Нам принадлежит Египет, но на Её Величество не влияет ислам. Поэтому, вероятнее, дело в слугах индийцах.
– Вы правы. Кроме того, у королевы есть слуги-шотландцы. Может, это с этим не связано, но у неё был знаменитый фаворит-шотландец.
– Браун. Из-за него королеву прозвали «миссис Браун», – добавил Сергеевский. – Я ничего не путаю?
Браун вышел на середину зала.
– Что вы сказали? Кто миссис Браун? Я?
Молчание, знак согласия.
– Я – миссис Браун? Так?
Альтернативцы смотрели на него, как на дебила.
– Если моя жена узнает, что я миссис Браун... то вы не доживёте до двадцатого века. Потому что моя жена надаёт вам пинков сковородой. Я вам это обещаю.
Он помахал пистолетом.
– Что такое?
Елена смеялась. Браун от нечего делать направил браунинг на неё.
– Что смешного?
– Вот это точно смешно. Спасибо. Теперь пора перейти к делу.
– Теперь я хотел бы, чтобы вы п-продемонстрировали знание н-нашей эпохи на мне, – сказал Эдуард.
– Вас, Ваше Высочество, натаскивали в археологии, но вам это было неинтересно. Вы выразились так: «Вы видите перед собой два каких-то несчастных камня, а вас уверяют, что это храм».
– Да, я в-выразился именно так.
– Вы, Ваше Высочество, приезжая в Париж, обязательно ужинали с Сарой Бернар. Она называла вас «принцем Парижским».
– Верно, мадемуазель Шишкина.
– Вы сфотографировались в килте.
– К сожалению, я не могу т-такого припомнить.
– Даже если вы хорошо подготовились к выступлению, вы ошиблись, Елена Павловна, – возразил Сергеевский. – Эдуард сфотографировался в килте в 1904 году. Или нет? В общем, не сейчас.
– Постараюсь з-запомнить и учесть в будущем, – ответил Эдуард.
– В набалдашнике вашей трости находится потайное отделение для фляжки с виски.
– Д-должен признаться, это правда.
– Берти, это правда? – спросила королева.
– Да, chère mère, это истинная правда.
– Берти, ты всё-таки пьёшь виски? И ты не думаешь о том, как я не люблю твой порок?
– Не надо ссориться, – заметил Родион Моисеевич.
– Теперь Эдисон, – продолжил афроамериканец.
– Мистер Эдисон, вы слышите нас? – спросил премьер-министр над ухом Эдисона.
Эдисон снова приложил к уху слуховую трубу из журнала.
– Слушайте нас, – сказал Делон. – Мы хотим с помощью знания вашей эпохи доказать, что у нас уже давно не девятнадцатый век. Мистер Фокс, ваша очередь.
– У вас в детстве была огромная голова, которую врач воспринял как воспаление мозга. Вы плохо учились. На уроке математики вы вместо того, чтобы сказать «Два плюс два равно четыре» вы сказали: «Если слить вместе две чашки воды, получится одна, только в два раза больше, правильно?».
– Это действительно так. И то и другое.
– В детстве вы были любознательным, и однажды предприняли попытку высиживать гусиные яйца.
– Я не вижу здесь ничего смешного! – ответил Эдисон, услышав реакцию альтернативцев.
– В девять лет вы стали проводить химические опыты. Вы собрали много склянок с химикалиями. На каждой из них вы сделали надпись «ЯД», чтобы их никто не трогал.
– Это правда, сэр.
– Вы получили среднее имя Алва в честь капитана.
– О'кей!
– В пять лет вы вместе с родителями побывали в Вене.
– О'кей!
– В детские годы вы решили проверить то, что образование газов подымает предмет вверх. Для этого вы накормили своего лучшего друга порошком для приготовления газированной воды. За это мать выпорола вас.
– Это ужасно, – ответил Тесла вместо Эдисона, явно не хотевшего признаваться.
– Это правда, мистер Фокс? – не поверил Джозеф Чемберлен.
– Честный афроамериканец!
Эдисон ждал продолжения.
– Своих старших детей от первой жены вы дома называли «Точка» и «Тире».
– Это тоже верно.
– Во время работы над лампой накаливания вы обожгли половину лица вспышкой света и заработали нервное расстройство, когда провели неделю без сна.
– О'кей, всё это тоже было!
– Вы приглашаете посетителей в лабораторию и демонстрируете им говорящие механизмы и лампы, окрашивающие темноту в вишнёвый цвет.
– Правильно.
– Вы били подчинённых током через умывальник, чтобы они лучше слушались.
– Это правда? – спросил Эдисона Джозеф Чемберлен.
– Должен признаться, что это правда. Я же американец.
– Когда вы и Мэри Стилвелл, ваша невеста, сидели за общим столом и не могли поговорить наедине, вы взяли монету и стали стучать ею по столу по азбуке Морзе.
– О'кей.
– Вы любите старинную индийскую игру «парчези».
– Верно.
– Из всех творений Вагнера вам нравится только «Песня вечерней звезды». Вы любите Виктора Гюго и Шекспира. Ваша жена приучила вас к Дюма-отцу.
– Верно. Но первая или вторая жена?
– Не знаю, – честно признался Фокс.
– Тогда что же вы рассказываете мне об этом, если сами не знаете точнее? Сначала узнайте, а потом говорите.
– Должен признать, что не все ваши знания о нас точны, – заметил Солсбери.
– Теперь позвольте высказаться мне, – сказал Э. П. Попов.
– Начинайте, – позволил Тесла.
– Вы происходите из старинного сербского рода, который до того как переселился в Хорватию звался не Тесла, а Драгнич.
– Это верно.
– В детстве вы рассказывали младшей сестре о том, как должна выглядеть машина, работающая вместо человека.
– Тоже верно, сударь.
– Вы заразились маниакальным стремлением к чистоте по той причине, что в юности переболели холерой. Во всяком случае, вы считаете это холерой.
– Да, сударь.
– Сначала вы были левшой, а теперь умеете работать обеими руками.
– Так и есть, сударь.
– Едва вы прибыли в Нью-Йорк, вас обокрали.
– Так и есть, сударь.
– Вы селитесь только в тех гостиничных номерах, которые делятся на три. Когда вы жили в Хорватии, у вас был кот Мачак. Ваши любимые авторы – Шекспир, Вольтер, Декарт и Гёте. Во времена учёбы в техническом училище вы играли в карты на деньги и часто проигрывали крупные суммы. Зато после выигрыша вы возвращали деньги проигравшим.
