Текст книги "Земляне против политики (СИ)"
Автор книги: Антон Толстых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 18 (всего у книги 27 страниц)
– Возвращение к жизни? Но… но ведь вы не святой, чтобы воскрешать покойников!
– Вы правы. Но пациент находится в состоянии, пограничном между жизнью и смертью. Я говорю о реанимации, которая требует научного медицинского подхода. Правда, я в нём ни черта не понимаю.
– Вы сказали «реинкарнация»?
– Я сказал «реанимация»! Если я не оживлю Эдисона, как я буду проводить медицинские эксперименты? Или придётся проводить их над землянами? В лагерях?
– И как осуществляется эта ваша «реанимация»?
– Уиллард! Кёрк! Подайте батарею! – премьер-министру он ответил: – Эдисон посвятил сознательную жизнь электричеству, и электричество вернёт его к жизни.
Превозмогая средней величины усилия, Уиллард и Кёрк ввезли в палату платформу, несшую на себе огромную гальваническую батарею. Провода от неё лежали наверху, и Уиллард протянул их к телу Эдисона.
– Этот провод необходимо присоединить к изголовью, – упорно объяснял доктор Хамфри. – Второй необходимо присоединить на ближней к нам стороне койки. Эдисон пусть лежит так, чтобы голова и ступни касались железа койки. Теперь, Кёрк, повторите те же действия в отношении Кенни. Возьмите магнитную стрелку, чтобы видеть величину тока.
Кёрк выполнил команду, и теперь доктор Хамфри был готов к так называемой «реанимации» Эдисона и его худого соседа. Мрак кружился в мыслях Чемберлена, вынужденного спросить:
– Вы хотите пропустить через них ток?
– Обычные методы фарадизма. Ничего странного. Сам Эдисон поддержал изобретателя электрического стула.
Тесла неуверенно добавил, дополняя картину:
– Я могу привести менее жестокий пример. Мне не раз приходилось проводить опыты с пропусканием через себя токов огромного напряжения, чья опасность заменена высокой частотой. На глазах у публики электрические лампы зажигались в моей руке.
– Удивляюсь, как мистер Эдисон позволял вам вытворять такие идиотские фокусы с его электрическими лампами, – скептически ответил Хамфри.
– Касательно Эдисона всё ясно. Вы пропустите через него ток. А как же Кенни? Вы пропустите и через него ток?
– Он быдло, его не жалко. И мало ли быдла будет потрачено на достижения великой американской нации?
– Но по какой причине именно ток?
– А почему я решил написать монографию об оживлении полумёртвых пациентов, если я ни черта не смыслю в медицине? Этот выбор позволяет мне проводить забавные медицинские опыты.
– Вы намереваетесь проводить опыты над Эдисоном? Но он человек белой расы, на нём нельзя проводить опыты!
– Согласно моей теории, вивисекция не имеет расовых границ. Эдисон впал в идеальное состояние для проведения опытов. Если мои слуги выберут правильную силу тока, он будет жив. Если сила тока превысит дозу, Эдисон больше не будет меня раздражать. Навеки.
– А Кенни? Если вы оживите его?
– Если я оживлю Кенни, он погибнет в следующей серии! Начинаем! Уиллард, пускайте электрическую жидкость!
Уиллард пустил электрический ток, конечности Эдисона подпрыгнули, он вскочил с койки, поставив рекорд по прыжкам в больничной палате. Словно отражение Эдисона, те же невольные действия совершил Кенни. Обнаружив перед собой сразу пятеро воспитанных людей, Эдисон вспомнил о благопристойности, но обратно не лёг. Его глаза блестели намного больше обычной меры, тело выглядело атлетичнее под влиянием напряжения, с которым он подпрыгнул, либо же перед нами была иллюзия.
Присмотревшись к замершим в ожидании пятерым людям, он с раздражением спросил:
– Что произошло?
– Мы вернули вас к жизни, – ответил Хамфри.
– Я и без вас понимаю, что вы вернули меня с того света!
– Откуда? – скептически прищурил глаза Хамфри.
– Но теперь вы за всё ответите! – продолжал Томас Эдисон. – Вы ответите за диагноз истерии! И за двадцать сигар! И за свет в конце туннеля!
– Какого ещё туннеля?
– Скоро сами увидите!
– Когда?
– Когда вы помрёте! В небесной канцелярии мне сказали, когда это произойдёт. Назвать точную дату?
Доктор Хамфри впился в него материалистически-подозрительным взглядом.
Кенни направил палец на нелепого доктора.
– Какую гадость вы сказали обо мне?
– «Он быдло, его не жалко».
– Так я и думал.
– Кто вы такой? – спросил Эдисон с явным подозрением во взоре.
– Я рабочий, и я отвечу вам за это безобразие!
– О каком безобразии вы говорите?
– Кто ввёл на лондонских заводах конвейер? Вы! Я сошёл с ума из-за этого безобразия! А вы смогли бы бесконечно повторять одни и те же действия? Кто виноват! Вы!
– Вы врёте, – возражал Хамфри.
– Нет! Виновата Америка! – возразил Кенни.
– И что вы от меня хотите?
– Я буду драться с вами!
Примечательной была реакция Эдисона, вскочившего ещё выше и приготовившего кулаки для известной надобности.
– Я тоже буду драться с вами!
Хамфри положил руку на плечо Теслы.
– Похоже, я тоже виноват.
– В чём ваша вина?
– Я пропустил через Эдисона переменный ток очень высокой частоты. Вы сами упоминали, что такой ток не приносил вам никакого вреда. Но Эдисон под действием, – Хамфри отнял руку от плеча Теслы и наклонился к батарее, – тока частотой во множество циклов в секунду стал сильно наэлектризованным.
– Что это означает?
– Нервная система Эдисона получила мощный импульс. Он будет долгое время скакать по больнице и пугать людей.
Эдисон повернул своё лицо к Хамфри с его громкими словами.
– Вы хотите сказать... что пропустили через меня ток по методу Теслы? И этот ток был переменным?! О Высший разум, поведай мне, почему так произошло!
Последняя фраза была произнесена с поднятыми к потолку глазами и руками.
– Чем вы недовольны?
– Тем, что вы пропустили через меня переменный ток! Неужели у вас не было постоянного тока?
– Вы долго будете изливать на нас гнев? – спросил лорд Солсбери.
– Нет! Я обязан дать вам несколько советов. Я требую запретить «Кока-колу»!
– Запретить «Кока-колу»? Да в ней содержится кока, а в коке содержится лекарство!
– Я требую запретить лауданум!
– Это лекарство! – возопил Хамфри.
– Я требую запретить кровопускание!
– Вы безумец! Кровопускание спасло жизнь Билли Бонсу!
– Я требую запретить курение!
– Вы безумец! Вы хотите запретить средство от головной боли!
– Я требую запретить ирландское виски!
– Вы сошли с ума! – ответил лорд Солсбери. – Ирландское виски – топливо для космических аппаратов!
– Я требую запретить колонизацию Геи!
Одной этой фразы достаточно было, чтобы лорд Солсбери схватился за сердце и опустился в заблаговременно подставленные руки его нового министра.
– Вызовите врача! – немедленно сообразил доктор Хамфри.
– Вы сам врач! – ответил удивившийся Чемберлен.
– К чёрту! Уиллард, несите волосатую гусеницу!
– Волосатую гусеницу? – спросил лорд Солсбери, открывая глаза и пытаясь обойти наблюдательностью то, к чему приводит его мозговая болезнь. – Я не отказался бы от лечения волосатой гусеницей, но мне уже значительно лучше.
– Я требую запретить волосатых гусениц! – возопил тем временем Эдисон.
– Вы идиот! – парировал Хамфри.
– Я требую запретить доктора Хамфри!
На этот раз Хамфри не успел ответить ударом на удар в словесной дуэли, и его глаза были расширены от удара меткой рапиры, направляемой Эдисоном, что испытал действие тока высокой частоты, но не утратил американского остроумия.
– Вы не забыли обо мне? – вернул его рабочий на забытый путь.
– Тогда я предлагаю провести боксёрский поединок!
Такой мы видим реакцию Эдисона.
Чемберлен приложил ладонь к растерянному лицу. Взгляд был прям.
– Вы сошли с ума. Тот боксёрский поединок, что вы намереваетесь провести, нарушит правила, введённые маркизом Куинсбери. В первую очередь, боксировать нужно в перчатках.
– Я достаточно наэлектризован, чтобы драться без перчаток! Кенни, я готов к поединку! Будь готов...
– Всегда готов!
Доктор процедил:
– Не вздумайте драться, рабочий! Или вы хотите, чтобы я превратил вас обратно в собаку?
Рабочий приобрёл глаза, как два страусиных яйца, и начал в испуге ощупывать себя.
– Я раньше был собакой?!
– Хе-хе, это была американская докторская шутка. А если быть серьёзным, то я... не—на—ви—жу собак! Боюсь я их, вот что!
– Вы ещё у меня попляшете. Эдисон, я готов к бою!
– Бросайте перчатку!
Лорд Солсбери, мистер Чемберлен, Тесла вслед за недодоктором вынуждены были в величайшей спешке покинуть палату: в ней разворачивался ещё более невиданный в стенах Бартса эпизод, чем уже описанная погоня.
Что на этот раз затеял Эдисон, при учёте вышеописанного разговора легко будет вывести собственным умом; звуки, доносящиеся из палаты, говорили сами за себя. Громкое звучание коек, скрип пружин, дребезг оконных стёкол смешались в варварскую музыку, и вынести её звучание уху премьер-министра было труднее, чем уху Эдисона воспринять тихий голос принца Уэльского.
Тесла был взволнован происходящим, но доктор Хамфри осветил события своими циничными словами:
– Если Эдисон и Кенни получат повреждения, руководить их лечением я не буду. Сами виноваты. Маркиз Куинсбери велел боксировать в перчатках и на ринге шириной 24 фута. Именно эти правила нарушаются нашими наэлектризованными спортсменами. Если им будет хуже, я не виноват.
Тесла всплакнул. Искренне ли он сочувствует? Неведомо, действительно ли ему жаль своего соперника – хотя он и не признал обвинение в адрес Эдисона, по слухам, предавшего огню лабораторию Теслы, на что, по мнению электрического волшебника, благородный человек не способен – но истинным предметом его меланхолично выраженного настроения были следующие слова:
– Даже Эдисон не знал, что ему суждено вступить в абсурдный поединок с американским народом, обеспечив разрушение госпиталя до кирпичиков, кирпичиков до молекул, молекул до атомов, а дальше атомы не делятся! И кто бы мог подумать, что до таких низостей и грубостей этого человека и с ним всю Америку доведёт агрессивность... Представим, что на Земле есть страна, которую я за неимением лучшего определения назову Великобританией или даже Америкой. Если у них есть какая-нибудь Сирия, и прочие турецко-арабские территории, то что мешает землянам завоевать эту Сирию и вообще быть такими же людьми, как мы? Нападут они на чужую страну, и получат почётную премию. Нет-нет, только не надо выдавать такую премию! Ни один завоеватель не спасёт мир от войны! Но кто спасёт Эдисона от кулаков рабочего, никому из смертных неизвестно.
Лорд Солсбери не слышал этих пессимистических слов, обращённых к совести бывшего подданного Габсбургов. Чемберлен строго следовал за начальником, монокль блестел в прощальных лучах. На выходе из Бартса они уже не слышали звон разбитого стекла, крик рабочего «Забирай свои денежки!» и то, что должно было закономерно последовать дальше. Вернёмся же к центру Британской империи и увидим, что продолжало разворачиваться благодаря гению Эдисона и предприимчивости Теслы.
Вскоре господа цивилизаторы снова коротали часы на Даунинг-стрит. Дождь окроплял окна здания, его путь заканчивался в колдобинах и щелях между камнями брусчатки затем только, чтобы вновь продолжить путь невесомым паром и подняться снова к облакам. Лорд Солсбери старался не поддаваться унынию, но человеческая натура стремилась брать своё, и лорд, дабы увидеть в мире светлые стороны, выбрал свой путь в Государственную гостиную с колоннами.
В ней его взору открылась универсальная вычислительная машина Эдисона. Если мы добавим, что два инженера – Тесла и секретарь, заняли места перед ней, затем чтобы Тесла обучил его пользованию машиной, мы с достаточной полнотой изобразим общий вид гостиной в тот момент, о котором идёт речь.
– Сейчас эта машина по заданной программе изобразит на экране портрет, – обещал Тесла предъявить второму инженеру усовершенствование возможностей ещё более на первый взгляд невозможного, чем фонограф, изобретения Эдисона. – Портрет человека, которым я искренне восхищаюсь. Начинайте.
– Я должен нажать на кнопку?
– Наберитесь терпения. Нажмите на эту клавишу, и на экране появится м е н ю, что в переводе с французского означает список еды.
– В таком случае мы имеем ситуацию как в ресторане Симпсона, только наоборот: там меню названо списком еды.
Действительно, между лампой Эдисона и экраном возник дополнительный целлулоид, оснащённый списком, и теперь на экране был ясно виден список, состоящий из слов «...», «ФОТОГРАФИИ» и «ТЕКСТЫ».
– Перед нами м е н ю диска вычислительной машины. Диск носит условное название в виде буквы C. Пункт «...» переводит в вышестоящий список. Вы видите на клавиатуре клавиши со стрелками? Эти клавиши передвигают по экрану указатель. Этот указатель при достаточно быстром перемещении бегает как мышь. Не знаю, подходит ли такое название для этого устройства. Указатель представляет собой блик от луча красного цвета, направляемого на экран. Я перевожу нажатием клавиш указатель на пункт «ФОТОГРАФИИ» и нажимаю клавишу «ENTER». – Красное пятно переместилось на названный Теслой пункт и после нажатия на клавишу ундервуда целлулоидный список уехал, сменившись списком с пунктами «...» и «МАРКТВЕН». – Как вы видите, перед нами доступ к сохранённому в памяти машины графическому изображению.
Тесла нажал на клавишу, чьим назначением стало открытие выделенного пункта. Целлулоидный список исчез, уступив место ещё более умному для неподготовленных инженеров машины устройству, пусть даже оно основано на знакомой детали.
На место списка приехала часть машины, уже известная широкой публике как лента пишущей машинки, и если Эдисон применил для своего изобретения ундервуд, происхождение ленты может быть с лёгкостью объяснено. Но лента дополнена не той кареткой, что знакома каждой машинистке; она дополнена кареткой, наносящей на целлулоид точку, яркостью соответствующую точкам, из которой состоят все фотографии. Подбодрённая взорами Лидделла и Теслы, на целлулоиде начала появляться строка, оставляемая движущейся в горизонтальном направлении кареткой; закончив печать, каретка переползла в начало и опустилась на одну точку вниз, чтобы произвести аналогичный первой строке процесс; так происходило до самого окончания фотографии. Процессы эти происходили быстрее, чем мы в текущий момент читаем описание их, и половины минуты хватило, чтобы фотография усатого Марка Твена с высунутым языком взирала на инженеров с экрана.
И лишь звук, который сопровождал передачу данных из памяти в передающее на экран устройство, превосходил звук работы самой печати.
– Хорошая идея, – оценил секретарь, с восхищением глядя на ленту, казалось, не способную на завидное действие. – Но лишь одно обстоятельство привлекает к себе внимание отрицательным путём. Ясно видно, что электрическая вычислительная машина – изобретение плохо слышащего Эдисона. Работа устройства с памятью машины своим звуком напоминает стрельбу из винчестера.
– В таком случае я предлагаю называть эту часть вычислительной машины винчестером.
Тесла снова вошёл в роль процессора, переключив машину к пишущему режиму. Он достал из своего кармана бумажную обёртку, из которой вынул предмет, поначалу озадачивший Лидделла своей причастностью к вычислительной машине – и как ему теперь преотлично известно, не только вычислительной.
– Вы видите деталь, представляющую собой видоизменение граммофонной пластинки, для удобства названную мной компактным диском.
Тесла держал в руке действительно подобный обычной граммофонной пластинке предмет, но с в полтора раза меньшим диаметром. Из корпуса вычисляющего электромеханического устройства выглядывала полочка, на неё Тесла положил «компактный диск». Палец Теслы нажал кнопку, полочка вместе с диском уползла внутрь. В корпусе на диск опустилась граммофонная игла, бороздки начали передачу данных в боковую часть памяти. Одновременно происходил вывод содержимого диска.
Красная лампочка давала знать, что в текущий момент нельзя нарушать действие машины. Лишь когда через полминуты она повернулась зелёным боком, Тесла сообщил ученику:
– Теперь вы видите menu, отображающее содержимое диска, получившего наименование F. Что вы видите?
– Я вижу пункты «НАЗАД» и «МОЯБИОГРАФИЯ».
– Сейчас вам всё станет ясно. Я предлагаю вам программу для написания текстов, называемую The Word. Можно было, правда, воспользоваться блокнотом, но так даже лучше. Процессор, пожалуйста, перейдите в текстовый режим.
Секретарь выполнил команду. Тесла передвинул красное пятно «мыши» на второй пункт и велел машине начинать.
Снова передвижение ленты и каретки, снова те же действия. Как однообразна будет работа в глазах инженера вычислительной машины, если он каждый раз будет видеть одни и те же механические действия! Но техника есть техника, и если инженер не хочет изматывать себя многократным повторением до боли знакомых ему видений, то лишь фонографическое устройство, заводящее разнообразную музыку во время каждого процесса машины, способно решить новую проблему из области психологии.
– Непосвящённый человек не заподозрит, что этот диск вмещает в себя текст моей биографии. Сейчас мы видим его первую часть, с таким трудом уместившуюся на экране. Я разрешаю вам провести ознакомление.
Тесла заподозрил нечто неблагоприятное: ему казалось, что в наполненной самоновейшей техникой гостиной пребывает ещё один человек, не считая скафандра. Иллюзии, будто внутри скафандра занимается шпионажем человек, в разуме Теслы не возникало.
За столом, на котором когда-то лежал Эдисон, теперь сидел хозяин всего этого здания, его взгляд был направлен в сторону электрической машины. Его взгляд светился интересом к предметам, связанным с давешними прогрессивными интересами, уже проявившимися в воспроизведении звукозаписи.
– Говоря простыми словами, вы гений, мистер Тесла, – сказал лорд Солсбери, когда его присутствие уже не оставалось незамеченным.
– Покорно благодарю.
– Машина, изобретённая Эдисоном и столь быстро усовершенствованная вами, произвела на меня такое впечатление, что я не решаюсь озвучить её возможности кроме вышепоказанного.
– Это далеко не всё, ваша светлость! Имеется возможность соединения её с другими, находящимися в совершенно других местах вычислительными машинами. Таким образом можно будет соединить их сеть! Можно будет хранить информацию на одной машине, а получать её на нескольких других! Инженер машины сможет подсоединиться к другим машинам и получать доступ к фотографиям! К музыке! К движущимся картинкам! К блондинкам! К брюнеткам! К энциклопедиям! К знаниям! Даже заводить знакомства при помощи соединений между вычислительными машинами! Связь между машинами будет осуществляться с помощью телеграфных проводов! Нет, с помощью беспроволочной связи! Мы покроем планету сетью из вычислительных машин, соединённых в единое целое!
– Но как те, кто используют вычислительную машину, будут соединять её с другими?
– Очень просто. Через телефонистку.
– Вы так увлеклись своими проектами, что забыли о причине, по которой Эдисон изобрёл эту машину. Она предназначена для вычислений ради достижения удобств при колонизации Геи. А вы придумали, как хранить фотографии и текст на уменьшенных граммофонных пластинках.
– Вы правы, тысячу раз правы.
Премьер-министр встал и, старчески останавливаясь, вышел из Государственной гостиной с колоннами. Его голова была занята тем, чем обернулись недавние фантазии писателей о полётах в космос, и тем, чем обернулось создание Эдисоном удивительнейшей вычислительной машины. И оба этих предмета мыслей соединились в одном проекте.
Чемберлен внимательно изучал стопку телеграмм.
– Осмелюсь сообщить, что покорители космоса прислали нам телеграммы. Слушайте, что они сообщают.
Чемберлен принялся размахивать бланком телеграммы.
О но, но а-а-ай
Ай уилл сёрва-а-айв!
Ас лонг ас ай нау хоу ту ла-а-ав,
Ай нау ай уилл стэй эла-а-айв!
Айв гот ол май лайф ту ли-и-ив,
Айв гот ол май лав ту ги-и-ив,
Энд айл сёрва-а-а-айв,
Ай уилл сёрва-а-а-айв,
Ээээээй эээээээй!
– Извините за бесшабашность, но это был отрывок из песни, которую услышали разведчики.
– Откуда вы знаете мелодию?
– Сам не могу догадаться. Неожиданно вырвалось.
– Известно ли, кто поёт?
– Литтлвуд сообщает, что песню поёт женщина с негритянским акцентом.
– Дайте подумать... Неужели...
Лорд Солсбери поднял указательный палец, кивнув головой.
– С одной стороны, у них есть негритянский акцент. С другой стороны, они ближе к Солнцу, чем мы. Мы получаем вывод, что у них одни негры! А если так, то мы должны принести цивилизацию!
– Не это ли мы пытаемся совершить?
– Разумеется. Но теперь выходит, что мы можем пригласить на помощь Америку! И не только двоих электриков, но и всю Америку! Ведь они лучшие специалисты по неграм! Американцы полетят в космос!
– Даже если так, то как быть с Германией?
– Вы снова думаете о Германии. Они обещали нам космическую гонку. Не отвлекайте меня, мистер Чемберлен, дайте возможность верно рассудить.
Телефонный звонок отвлёк лорда Солсбери от его великих дум. Рядом с телефоном он обнаружил предупредительного лакея, стоящего наготове с отвёрткой. Взяв трубку и выслушав первые слова собеседника, милорд дал возможность министру удовлетворяться слышимыми словами, попутно вынуждая догадываться о словах по ту сторону провода:
– Кто вы?... Что?.. Полиция?.. Сомневаюсь! Я точно знаю, что лондонская полиция не пользуется телефоном!.. Что? У Конан Дойла лондонская полиция пользуется телефоном?.. Я не советую вам читать фантастику!.. Что? Это детективы?.. Так что вы от меня хотите?.. – эта реплика сменилась минутным слушанием слов полиции, пока реакция на сообщение не вышла наружу, оставляя тем не менее лицо премьера деликатно сдержанным. Он растерянно стоял перед телефонным аппаратом, не будучи способным вымолвить ни слова.
– Предатель! – только и мог он сказать.
– Кто предатель, лорд Солсбери? – спросил Чемберлен, в самый ответственный момент оказавшийся в близости от телефона, намного меньшей возможностей человеческого уха.
– Эдисон. После того случая в больнице он отказался помогать нам в планах экспансии. Британия разочаровала мистера Эдисона. В первую очередь он и мистер Тесла, как я правильно заподозрил, проявили колебания в отношении к нам, дав негативную оценку инциденту в Венесуэле. В первом случае этот эпизод повлиял на обоих американцев. Теперь Эдисон возненавидел доктора Хамфри.
– За что?
– Во-первых, доктор Хамфри слишком поздно вернул Эдисона с того света. Во-вторых, доктор Хамфри пропустил через Эдисона переменный ток, а не постоянный. В-третьих, это оскорбление для Эдисона. В-четвёртых, доктор Хамфри поступил с Эдисоном как Тесла с самим собой, когда тот пропускал через себя ток. В-пятых, ссора с пролетарием произошла по вине доктора Хамфри. В-шестых, во время боксёрского поединка пролетарий выкинул Эдисона в окно. В-седьмых, боксёры устроили в палате Батыево побоище. В-восьмых, пролетарий швырнул в Эдисона кошелёк с деньгами и тот смог уехать на вокзал. В девятых, пролетарий послал Эдисона к чёрту. Тот понял эти слова слишком буквально и отправился в Америку. Во всём этом оказался виноват наш милейший доктор. Эдисон признал доктора Хамфри первым идиотом Америки. Будучи неудовлетворённым столь нелестной оценкой, Эдисон нарушил правило «не желай другому того, чего не желаешь себе». Иными словами, он пожелал Тесле стать пациентом доктора Хамфри. К счастью, Тесла не решился так постыдно отступить. Простите, я забыл о собеседнике. – Теперь лорд Солсбери был слышен на другом конце провода. – Немедленно перехватить и арестовать!
– Вам телефонируют из полиции?
– Разумеется.
Лакей принёс депешу. Едва милорд взглянул на текст, его взгляд мгновенно обхватил всё вместе – и телеграмму, и публику.
– Что случилось с архиепископом, господа? Гарольд Битон пишет, что он не присылал нам ультиматум и не соглашался с мнением Папы.
Чемберлен коснулся рукой головы, не решаясь признаться в непонимании сути.
– Но ведь мы получили текст, в котором он опровергал наш космический план.
– Вы правы. Теперь он сообщает о непонимании произошедшего. Доказательства его непричастности собраны одним сыщиком. Не припомню его имя, но сейчас это не имеет значения.
Милорд слегка пошевелил старческой рукой, призывая себя отвлечься от возникших проблем.
– Теперь мне пора возвращаться в родные пенаты.
– Я намерен сделать в точности то же самое, милорд.
– Желаю вам величайших успехов на домашнем поприще.
– Буду премного благодарен.
И правда, время шло к вечеру, солнце надвигалось на крыши домов огромного города – одного из крупнейших человеческих муравейников. Двое великих людей попрощались, и их пути вели к своим домам, где у одного пребывают леди Солсбери, пятеро сыновей и две дочери, а у другого всего лишь двое сыновей, но которые, возможно, пойдут по стопам отца и займут важное место в истории Империи.
