Текст книги "Земляне против политики (СИ)"
Автор книги: Антон Толстых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
Глава VIII
Ответ Папы Римского. – Мнение главы церкви Англии. – Что можно рассказать о Марке Твене и Гёте? – О происхождении геян. – Абсурд в искусстве. – Изобретение шпионского устройства и его применение в медицине. – Как кормить лошадь без травы. – Регулирование количества китайцев. – Американцы против политики Великобритании. – Ходячее изобретение действует неправильно. – Новости с поверхности линзы снова достигают зрителей.
Подобно всем людям, всецело преданным высокой цели, достопочтенный лорд Солсбери и мистер Чемберлен пребывали в непоколебимой уверенности, что их стремление к колониальному триумфу над Геей ничем не будет нарушено. Но против своей воли правительству Британской империи пришлось столкнуться с противодействием Римско-католической церкви. Причина так же проста, как и непостижима при тщательном рассмотрении. Папа Римский Лев XIII выступил с сенсационным заявлением, что никаких землян нет и быть не может.
В защиту своего мнения предполагаемый обскурант привёл нижеследующие аргументы:
1. Гея является лишь одной из планет, вращающихся вокруг Мирра, и, следовательно, обитателей на ней не может быть по определению.
2. Согласно описанию сотворения мира, в коем христианам нельзя сомневаться, были сотворены люди никак не на других планетах.
3. Современная наука продолжает высказывать еретические мысли наподобие теории Дарвина, и посему ей не всегда следует доверять.
4. Сатанинские самодвижущиеся машины, будто бы созданные землянами, ничего не доказывают. Даже если они не созданы врагом рода человеческого, то всё равно необходимо помнить, что немцы начали создавать бензиновые самодвижущиеся экипажи, из чего можно предположить, что они создали и эти «землянские» машины.
5. Землян не существует. Q. E. D. [24]24
Quod erat demonstrandum, что и требовалось доказать (лат.).
[Закрыть]
Лев XIII мог бы отлучить лорда Солсбери и мистера Чемберлена от Церкви, если бы они принадлежали к той же Церкви, что и он. Но к удивлению правительства Империи, Папа Римский был поддержан архиепископом Кентерберийским.
Гарольд Битон поддержал своего коллегу в другой конфессии, заявив, что тот абсолютно прав в отношении абсурдности существования людей на космических телах, и обещал заняться давлением на правительство Британской империи ради предотвращения бессмысленной колонизации. Глава Церкви Англии отправил ультиматум премьер-министру с изложением своего мнения на происходящее и изложением вышеизложенных аргументов Льва XIII. В настоящий момент лорд Солсбери и наш Джо были заняты обсуждением этого документа, что и предлагается рассмотреть ради интереса к высоким деяниям.
Чемберлен сидел за столом, упираясь костяшками пальцев в подбородок.
– Каково ваше мнение, ваша светлость?
– Моё мнение таково, что нам угрожает вероятность проведения диспута о существовании геян. Я не желаю такого поворота событий, но я уже готов привести свои аргументы.
– Я весь во внимании, лорд Солсбери.
– Во-первых, как можно утверждать, что Гея вращается вокруг Мирра? Это утверждение нельзя оправдать даже отрицанием теории Коперника. Гея является нижней планетой, и потому мы видим её вращение вокруг Солнца, а никак не вращение вокруг Мирра.
– Здесь я не согласен в отношении бессмысленности такого утверждения. Папа Римский не был первым. В древности люди совершенно так же считали, что Венера, Гея и Селена вращаются вокруг Мирра.
– Согласен. Перейдём ко второму аргументу. Во-вторых, я, оставаясь христианином, не согласен с тем, что отсутствие упоминания инопланетчиков в Библии опровергает их существование. В Библии ни разу не упомянута Америка, но она существует.
– Вы правы. Лучше бы Соединённых Штатов Америки не существовало.
Лорд Солсбери придал себе озадаченное выражение и слегка повернул голову в сторону собеседника.
– Простите, но я имел в виду часть света.
– Я согласен, милорд. А касательно третьего аргумента?
– Они использовали аналогию с «еретической» теорией Дарвина. Мы все знаем, что выживание сильнейшего положено в основу нашего развития. Папизм утверждает, что современной науке не всегда следует доверять. Это их мнение. Теперь в-четвёртых. Самодвижущиеся машины, по одной из версий подброшенные геянами, а по другой версии подброшенные венерианами, Папа Римский уподобил немецким самодвижущимся экипажам. Но насколько нам известно, эти гипотетические гостинцы геян либо венериан не имеют никакого отношения к двигателю внутреннего сгорания. Их скорее легче уподобить электромобилям. Возможно, что у мистера Эдисона имеется электромобиль. Вдобавок, часть этих машин была опознана как телекамера, которая существует благодаря мистеру Тесле. Неужели придётся признать, что не мы опередили землян в развитии, а наоборот? Но как объяснить то, что Гарольд Битон, архиепископ Кентерберийский, выступил против колонизации другой планеты и объединился с Папой?
– Я понимаю ваше удивление. Нынешний глава Церкви Англии отличается либеральными взглядами и, в частности, не занимает позиции обскурантизма. Теперь же он вздумал противостоять нашей политике.
– Как проводники чисто британской политики мы обязаны довести это мероприятие до конца. Я должен как следует подумать над двусмысленной ситуацией. Но сначала одно существенное замечание. Речь шла о технике геян. Если на Венере живут динозавры и папоротники, то они вряд ли могли создать эти машины. Поэтому остаётся предположить, что машины созданы геянами, что не менее фантастично. Можем ли мы допустить, что геяне не менее развиты, чем мы? Нам жизненно необходимо научно опровергнуть это.
– Что вы предлагаете сделать для этой цели?
– Решение просто. Если геяне ухитряются отправлять к нам свои шпионские штуки, то мы делаем вывод, что они применяют чёрную магию. Эта версия совершенно согласуется с их отсталым положением.
– В таком случае я вынужден обратить внимание на то, что по нашим законам колдовство преследуется в судебном порядке. Следовательно, мы должны судить геян за применение колдовства.
– Остаётся только подумать над тем, как нам необходимо защититься от их колдунов.
– Этот вопрос мы оставим на следующий раз. В наипервейшую очередь необходимо найти возможный ответ архиепископу Кентерберийскому. И ещё одно замечание, милорд. То, что на Земле нет жизни, вероятно, можно толковать в метафорическом смысле.
– В метафорическом смысле? Стоит подумать над подобной версией. Теперь мне следует поведать одну историю. Может, мне не подобает рассказывать о такой интимной области, как сновидения, но именно о своём сне я и поведу речь. Мне приснилась невероятная вещь. Будто я стал президентом. И, заметьте, американским президентом. Представьте: я сижу перед камином... нет, не перед камином. Перед телеэлектроскопом. Правда, во сне я называл его т е л е в и з о р о м. И, я, как американский президент, подавился солёным кренделем и потерял сознание.
– Вы подавились прецлем? Почему именно им?
– И этот президент оказался негром. Иными словами, это одно и то же лицо. Дальше этот президент оказался политиком-мормоном. А впоследствии ещё и женщиной – бывшим госсекретарём и женой бывшего президента. Она радовалась и кричала: «Пришли, увидели, он умер!».
– Кто умер? Президент-негр?
– Есть такая возможность.
– Странный сон, милостивый государь. Как бы то ни было, нельзя судить о человеке по его снам. Наука отрицает такую возможность.
Отвлечёмся от основной темы взлётов и падений, чтобы спросить: что же делают в разной степени замечательные личности, что вызваны ради грандиознейшего проекта девятнадцатого века? Приступать к рассмотрению следует с Теслы, который недавно покинул «Лэнгхем» и следовал по Риджент-стрит, сопровождаемый духом своего кумира, витавшим над головами пешеходов, кэбменов, торговцев, и с гордостью за своих многочисленных почитателей, внимавшим произносимым Теслой словам из бессмертного творения. Те, кто был рядом в этот незабываемый для Теслы миг, слышали слова Фауста, с младых лет запечатлённые в памяти серба.
Betrachte wie, in Abendsonne-Glut,
Die grünumgebnen Hütten schimmern.
Sie rückt und weicht, der Tag ist überlebt,
Dort eilt sie hin und fördert neues Leben.
O! daß kein Flügel mich vom Boden hebt
Ihr nach und immer nach zu streben. [25]25
Взгляни: уж солнце стало озарятьСады и хижины прощальными лучами.Оно заходит там, скрывается вдалиИ пробуждает жизнь иного края…О, дайте крылья мне, чтоб улететь с землиИ мчаться вслед за ним, в пути не уставая! (часть I, сцена 2; перевод Н. А. Холодковского)
[Закрыть]
– Интересная встреча! Добрый день, доктор Фауст! Только не говорите, что сам Мефистофель предложил вам идею переменного тока!
Эти крики мужского голоса могли исходить лишь от персоны, имеющей честь хорошо знать Николу Теслу, а таковых в Лондоне имеются по крайней мере шестеро: лорд Солсбери, мистер Чемберлен, Альберт Эдуард, сын его и, как наверняка помнит читатель, известные Тесле по первому визиту в Лондон Джеймс Дьюар и лорд Рэлей. Отбирая этих персон, мы руководствовались тонкостью, не разрешающей заводить разговор между посторонними людьми без предварительного ознакомления, но здесь в силу вступает второе обстоятельство: ни один из них (даже принц Уэльский) не стал бы разговаривать с Теслой в столь развязной манере.
Все эти мысли (возможно, за исключением чисто английских, на которых Тесла мог не останавливаться обстоятельно) мигом промелькнули в гениальной голове. Только один человек мог провести параллель между сербом и персонажем, которому принадлежит вышепроизнесённая цитата.
Тесла неторопливо обернулся, попутно заметив, что голос этот звучал слишком далеко, чтобы быть адресованным ему. Томас Эдисон двигался по пятам, покрывая расстояние с помощью роликовых коньков. Руки (одна из них держала свёрнутый в виде слуховой трубки журнал с карикатурой на атлета-любителя) были разведены в стороны, взгляд серых глаз был обращён в сторону недоамериканца, на устах застыла саркастическая улыбка.
Тесла едва не лишился цилиндра от ужаса.
– О нет! Если так будет продолжаться, в двадцатом веке американцы высадятся на Солнце...
Эдисон не слышал этого смелого предвидения.
– Я не ожидал встретить вас здесь!
– Я вижу, даже здесь от вас нет покоя. Я решил прогуляться по свежему воздуху. И, как я убеждаюсь, свежий воздух в Лондоне найти очень трудно.
Эдисон приложил журнал к правому уху.
– А я решил добраться до Даунинг-стрит на своих двоих. Даже на четверых, если добавить роликовые коньки.
Говоря эти слова, Эдисон подвергался дилемме, желая двигаться вперёд, будучи обутым в ботинки с роликовыми коньками, но не желая близко приближаться к главному конкуренту. Дилемма эта приводила к тому, что Эдисон в течение короткого времени подъезжал к Тесле, и не менее быстро отъезжал; оба действия приводили к тому, что он всё более держался одного и того же места, пока из-под его ног не вылился некий танец.
Вскоре сходство с танцем становилось гораздо заметнее, и если мы взглянем на Эдисона со стороны, мы увидим, как он исполняет ирландскую джигу лишь с той разницей, что не вертится. Но едва его члены начали отходить от успевшей стать привычной для нас картины, сходство с танцем конкретизировалось в сходство с кек-уоком. Его негритянское происхождение в неожиданном сочетании с личностью цивилизованного Эдисона несколько озадачило Теслу.
Тесла озадаченно, но одновременно с интересом к чужому поступку следил за танцем Эдисона, ожидая окончания зрелища и перехода к цели встречи. Ему не хотелось думать, будто Эдисон надел роликовые коньки затем только, чтобы преподнести Тесле несуществующие танцевальные умения. Неужели перед нами снова влияние агрессивности на Америку?
– Остановите меня! – взмолился Эдисон и – о, сила провидения! – его конечности остановились. – Я предлагаю забыть о наших разногласиях и осветить вашу жизнь моими попытками преподнести вам великолепную американскую шутку юмора!
– Я знаю вашу американскую шутку юмора. Когда я впервые переступил порог вашей фирмы, вы обещали заплатить мне пятьдесят тысяч долларов, а когда я честно выполнил работу, вы ответили, что это всего лишь американская шутка. Этот, не побоюсь этого выражения, ужасающий поступок намертво запечатлелся в моей памяти.
– Сейчас я не предлагаю вам пятьдесят тысяч долларов. Вы увлекаетесь Гёте? В таком случае вы по достоинству оцените анекдот о нём.
– Меня не интригует анекдот о Гёте.
– Его придумал сам Гёте! Вы будете слушать?
– При условии, что вы отстанете от меня!
– Олл райт. Однажды Гёте гулял по парку и, идя по дорожке, встретил своего знакомого. Тот крикнул: «Я никогда не уступаю дорогу идиотам!». «А я всегда уступаю!» – ответил Гёте и отошёл в сторону.
– Я тоже последователь Гёте! – отвечал Тесла, уступая дорогу Эдисону.
Эдисон слегка выкатил глаза. Собеседник продолжал, покачивая головой:
– Англичане уверены, что у немцев нет чувства юмора. Этот, как вы выразились, анекдот, забавен, но можно было бы придумать нечто более оригинальное.
– Как, вы довольны не полностью? Вы не оценили это гениальнейшее творение Гёте?
– Гениальнейшее творение? Я предпочитаю более серьёзных собеседников.
– Говорят, вы знакомы с Марком Твеном.
– Я предпочитаю называть его Сэмюэлем Клеменсом. Но вы правы, мистер Эдисон. Я с младых лет был почитателем его таланта и радовался его книгам ещё во время жизни в родной Хорватии.
– Если вас радуют книги Марка Твена, то вас обрадует и анекдот о нём!
– Только обещайте, что это не оскорбительный анекдот.
– Оскорбительный анекдот? Не беспокойтесь! Его придумал сам Марк Твен!
– Хотел бы я знать, что он придумал такого, чего я не знаю.
– Однажды Марк Твен получил анонимное письмо, состоявшее из одного слова: «Свинья!». Марк Твен опубликовал его в газете с комментарием: «Я часто получаю письма без подписи, но впервые – подпись без письма».
– Только не говорите, что это письмо написано Томасом Эдисоном.
– Разве я похож на свинью?
– Я, как воспитанный мужчина, не стану говорить вам, на кого вы похожи.
– Зато я, как американец, расскажу вам вторую занятную историю о Марке Твене.
– Простите, но я боюсь, что вы больше ни в чём не смыслите.
– Однажды Марк Твен весьма галантно беседовал с одной барышней. Он сказал ей: «вы очаровательны». Та ответила: «К сожалению, я не могу ответить вам тем же комплиментом». Марк Твен сказал: «А вы поступите как я: соврите!».
– Хотел бы я знать, известно ли об этой истории самому Сэмюэлю Клеменсу, – задумчиво заметил Тесла, судя по отрешённому взгляду и складывающимся в гармоничные строки губам, обративший мысли к Гёте, но не горевший желанием услышать очередной анекдот о гениальном немце.
Эдисон поздно заметил, что лондонская гондола [26]26
Хэнсомский кэб по определению Дизраэли.
[Закрыть]с каждым мигом приближается к его спине, и лишь сноровка, при его солидном возрасте уже не надеющаяся на яркое проявление, либо проворство кэбмена, позволит ему отложить визит на тот свет до срока, никому из смертных неизвестному. Те из нас, кто ждёт решения судьбы Эдисона от одного из этих двух обстоятельств, проявили ту же степень наблюдательности, что и он сам, лишь задним числом вспомнивший о роликовых коньках. Тесла успел прижаться спиной пальто и пульсом сжимающей трость руки к чугунной решётке, и перед его глазами промчались Эдисон, двигающий роликовыми коньками с проворностью лошадей, везущих кэб, и кэб, едущий с нынешней скоростью Эдисона.
Если бы мы могли обрести крылья, дабы рассекать закопчёный воздух наравне с Эдисоном и мчащимся кэбом, чьи кэбмен и пассажир остаются для нас безымянными, мы бы увидели, как широкий, плотный мужчина, держа котелок и журнал-рупор, едёт на роликовых коньках между своим преследователем и опередившим преследователя экипажем, стараясь не оказаться под колёсами и тем самым не похоронить добрую половину надежд.
– Я не пойму: в Лондоне развелось множество парижских апашей, или это тот же самый? – рявкнул толкатель громыхала.
Волшебник из Уэст-Оринджа узнал того же кэбмена, что был свидетелем его падения перед лицом приличной барышни; и это было необыкновенно некстати, ибо именно она сидела в кэбе. Кавалера, что занял бы подобающее место в оставшемся пространстве кэба, по-прежнему не наблюдалось, в то время как Эдисон в связи с его возрастом и, что более существенно, общественным статусом (первый вариант не существен, если учесть столь же юный возраст миссис Эдисон, как и у уже известной нам пассажирки), не годится на эту роль.
Если любезный читатель вспомнил о галантном поступке Симеона Уилларда и задал вопрос о его местонахождении, то достаточным будет нижеследующий ответ: либо дома, либо в Бартсе, либо в доме доктора Хамфри на Харли-стрит. Хамфри не бывал в доме Уилларда, но в последние дни он решил приобрести привычку рыться в домах пациентов. Задав вопрос, какое отношение имеет Уиллард, вы узнаете, что Хамфри не делает различий между пациентами и докторами.
Но нам следует обратить взор к не каждый день встречающемуся событию, когда Эдисон едет на роликовых коньках спиной вперёд, спасаясь от злопамятного кэбмена.
– Добрый день, мисс, – улыбнулся Эдисон, снимая котелок. – Я не виноват, что я так опозорился перед вами. Виноват доктор Хамфри с его головой, забитой не тем, чем нужно. Он больше любит музыку и вивисекцию, чем медицину.
Ответом был восхищённый прелестный голос, не знающий, о чём спрашивает.
– Музыку? Ах, как чудесно! Я люблю музыку! Вы познакомите меня с ним?
– Я не рекомендую вам общаться ним! Он может поставить вам не тот диагноз, и тогда он сделает вам кровопускание, и вы лишитесь вашего чудесного румянца!
– А чем он ещё интересен?
– Он может не просто поставить неверный диагноз! Я никогда этого не видел, но я подозреваю, что он проникнуть в чужой дом! Вы этого хотите? Доктор Хамфри может сделать вам операцию на лице, пришив вам нос Уилларда или даже свой собственный нос! А Уилларду он может пришить ваши длинные ресницы, словно усы! В результате у него получатся усы как у Петра Первого!
Барышня захлопала ресницами.
– Он пришьёт их доктору Уиларду?
– Да!
– Доктор Уиллард просто замечательный!
– Прекратите болтовню! – крикнул толкатель громыхала. – Иначе я остановлю экипаж!
...Следующие мгновения отозвались в мозгу Эдисона незаурядными впечатлениями – он впервые почувствовал то же, что чувствовали космические путешественники в романе Жюля Верна, когда мгновенно возрастающее ускорение превращало их в лепёшку. Эдисон чувствовал, что он лежит в космическом снаряде, снаряд взлетает в жерле, тело Эдисона становится всё нежнее и растекается по стенкам, словно тесто. Улыбка озарила его лицо. Всё это длилось так долго, что он был готов признать время относительным.
Мы назвали это временем, но сколько оно длилось в жизни? Чувство меры вернулось в прежнее русло, когда блаженство прервалось лошадиным ржанием. Едва Эдисон открыл глаза, его разум ощутил истину. Он был всего навсего расплющен об экипаж, и экстаз был вполне материален.
– Вы ещё долго будете плющиться? – крикнул кэбмен, расположившийся напротив.
Реплика эта была произнесена идеально к месту: Эдисон сообразил, что его роликовые коньки привели его к Уайтхоллу, и разговор с кусочком джема обязан смениться разговором с правительством.
– Вы это заслужили, милейший, – усмехнулся кэбмен в адрес расплющенного Эдисона, с брезгливостью во взгляде отворачивавшего голову от морды пытающейся его поцеловать лошади. Следующие слова были обращены к животному: – Мэгги, что ты делаешь? Зачем ты лезешь к нему в губы? Ты не отличаешь его от собственного конюха? Глупая лошадь! Глупая! Тебе надо не кэбы возить, а выступать во французском Café Chantant ,где отплясывают такие же лошади, как ты!
Пока кэбмен отпускал последние слова обвинения в адрес глупой, но весьма игривой лошади, Эдисон успел сделать несколько шагов в сторону своей цели. К тому времени, как брогам тронулся, он отвязал роликовые коньки и теперь уже ехал на ирландском тандеме (хотя сам Эдисон сказал бы, что он просто идёт пешком).
Напуганный этими событиями кэбмен обратился к барышне, которая сама поспешила закрыть личико ладонями.
– Этот молодчик подозрительно напоминает мне Томаса Эдисона.
Пассажирка отняла руки от лица.
– Он американец?
– А вы думали он кто? Украинец? Хотя какая разница? Американцы... украинцы... грузины... скоро все они будут плясать под одну дудку. Кстати, вы слышали, будто там, на той планете, Земле, – кэбмен поднял голову вверх в поисках зелёного пятнышка, но солнечные лучи благородно затушевали небеса, – тоже есть люди?
– А на верхних планетах?
– Да-да, ещё есть Юпитер, оранжевая планета! Вдруг там есть какие-нибудь украинцы?
– Какие украинцы?
– Оранжевые, наверное... Хотя вряд ли, времена ведь меняются, правительства меняются. Наверно, они зелёные... Как американские бумажки... Хотя нет, наверное, всё наоборот... Скоро узнаем... Дорога свободна! Поехали!
Эдисона этот разговор нисколько не заинтересовал. Если честно излагать, он его не слышал. Минуты спустя после приезда он был впущен в гостиную с признаками выставки космической техники, где кроме двоих неизменных героев повествования мы ясно видим телеящик и секретаря.
С ними не было не только Шепарда и Гленна, но и Шерлока, Болдуина и Литтлвуда: эти покорители космоса разрабатывали поверхность пустого космического тела и отдавали приказы пролетариям в скафандрах, делая Селену ближе к просвещённому миру. Литтлвуд телеграфировал в Лондон, что мы и можем прочесть в бланке:
Строительство космического лагеря успешно продолжается. Рабочие послушны, хотя один пытался ускакать на другую сторону планеты. Был пойман. Болдуин и Шерлок требуют оперу и театр. Ещё они видели в небе космический аппарат похожий на тарелку с иллюминаторами. Непонятно. – Литтлвуд.
Дайте время, и даже на этой пустой и холодной планете будут яблони цвести. Двадцатый век расставит всё по своим местам.
Лорд Солсбери жестом предложил пришедшим сесть перед телеэлектроскопом, чтобы наблюдать за демонстрацией очередных находок на загадочной территории. Никому из смертных ещё не было известно, помогут или же повредят эти находки поставленной перед имперским правительством задаче, но довершить её требовалось не иначе как до наступления нового столетия. И уже в двадцатом столетии все проблемы, что ещё не решены, будут решены, последний дикарь покорится силе, социализм превратится в музейный экспонат, и лишь Её Величество королева Виктория после празднования столетнего юбилея своего правления в 1937 году будет тем, что останется от великого века.
Вернёмся же из прекрасных мечт на стезю обыденности, и увидим, как космические джентльмены демонстрируют свои находки, достойные упоминания в списке нелепейших художеств современности.
– Господа Гленн и Шепард вынуждены отступать от честной игры и статуса джентльмена на время работы в тылу геян, когда они вынуждены работать руками. Теперь слушайте подробность. Господа Гленн и Шепард ввиду непредвиденной случайности лишились возможности сфотографировать объекты своих наблюдений, потому они экспроприировали у геян эти картины, мнение о которых они хотят услышать от вас. В настоящий момент они находятся на обратной стороне Селены. Благодаря сигналам гелиографа и беспроволочной передаче движущегося изображения мы увидим их трофеи.
Секретарь вооружился рукояткой телеприёмника, и тогда диск достиг требуемой скорости вращения.
На экране появилась чёрно-белая внутренность герметичной камеры на Селене. На заднем плане виднелись астромены. Иллюзия ли это, или перед нами оригинальность?
– Что они делают? – вздрогнул милорд от неожиданности.
– Они прыгают!
– Я вижу, что они прыгают. Зачем они прыгают?
– И как высоко они прыгают!
Тесла предпринял попытку объяснить.
– Извольте, но я слышал, что сила тяжести на Селене в шесть раз меньше.
– Это ясно, но это не повод для того, чтобы прыгать.
– А что делают пролетарии?
– Они кувыркаются!
– Кувыркаются? До чего их довела уменьшенная сила тяжести! Рабочие должны не кувыркаться, рабочие должны эксплуатироваться.
На экране в эти мгновенья объявился Шепард. Секретарь применил гелиограф, и Шепард мгновенно повернул голову. Контакт мог приступать к началу.
Шепард расположил перед камерой экспроприированную картину. Зрители прищурили глаза, чтобы тотчас же их выпучить.
Картина не походила ни на одно из художественных направлений. Ни один художник не нарисовал бы ни что подобное. Какой художник в здравом уме нарисовал бы часы, словно тряпки, свисающие с ветки, большой плиты и бесформенного подобия человеческой головы? Голова могла называться головой лишь благодаря бровям, подобию носа и сильно вытянутой глазной щели с длинными ресницами.
Остальные двое часов, как уже упоминалось, висели на безжизненной ветке и на блоке, на последнем же так же лежали часы с кучкой муравьёв. На заднем плане виднелись ещё одна плоская плита и широкая скала на фоне неба, но они не обращали на себя внимания так же, как безжизненная ветка и удивительно карикатурная голова с мягкими часами.
– Художник выпил слишком много виски, или накурился опия, – заключил наш Джо.
– Я полностью с вами согласен, – ответил лорд Солсбери.
Шепард предъявил следующую картину.
Голова с закрытыми безбровыми глазами, выпяченными губами и квадратной тряпкой на месте уха опиралась на тонкие подпорки, несоизмеримые с видимой массой головы. Шея вытягивалась, образуя на конце тряпку, свисающую с подпорки, ещё одна подпорка начиналась под головой удалённой от зрителя дремлющей собаки. На заднем плане одинокая постройка на последней стадии туберкулёза и не менее длинная подпорка на фоне неба довершали картину, хотя довершённой она не была: не хватало смысла.
– Художник выпил слишком много виски, или накурился опия, – заключил наш Джо.
– Вы уже об этом говорили, – заметил лорд Солсбери.
– Я говорю то, что сейчас вижу.
На фоне облачного неба возвышалась конструкция из торса со ступнёй и рукой, опиравшейся на деревянный ящичек и огромный кулак, из руки вырастала вторая рука, чьи пальцы вцепились в начало нижней конечности, согнутой в колене и опиравшийся на уже упомянутое подобие торса. В довершение вышеупомянутого голова вырастала из бедра, голова, уродливая лохматая голова, напомнившая фетиш «мумбо-юмбо».
– Художник не выпил слишком много виски и не накурился опия, – заключил наш Джо.
– Откуда до такой степени внезапный вывод?
– Он получен благодаря сопоставлению всех этих картин. Вы видели на заднем плане собаку?
– Да. И вы делаете вывод, что их планета – планета песьеголовцев?
– В чём-то вы правы. Но дело в другой области. Мягкая спящая голова это, вероятно, голова главы организации, которая объединяет нации. Она объединяет нации и борется за мир! Поскольку же голова мягкая и спит, мы делаем вывод, что эта организация объединённых наций очень плохо справляется со своими обязанностями. Мягкая голова (на которой лежат мягкие часы) означает мирового жандарма. С американскими чертами лица. И эта страна мирового жандарма своими мягкими часами указывает на то, что за последние десятилетия существования страны её политика мало меняется.
– Я не ожидал от вас прозорливости. И скажите, что же означает разорванное тело на третьей картине?
– Очень просто. Мировой жандарм скоро развалится на куски.
– Я на удивление чётко представляю описанные вами картины.
Шепард махал руками. Получив сигнал гелиографа, он приложил к камере две фотографии. Хромотипы ли это, неизвестно, ведь как ни старались бы инженеры, экран остаётся нецветным.
Тигр слегка удивился этому шоу, хотя догадаться о его смысле он не в силах.
– Вы видите, кто здесь изображён, милорд?
– Обезьяна. Макака. На фоне джунглей.
Шепард приложил к экрану лист со строками «Наша планета мне удар вдруг нанесла: из космоса я видел, что вся красная она. Такая красная, что будто бы никто там не живёт. А почему... А кто их разберёт?».
– Отличное положение дел. Если геяне думают, что на нашей планете никто не живёт, они никогда не нападут на нас.
– Неужели вы думаете, что они могут напасть на нас? – усомнился Тесла. – Извольте вернуться к фотографии. Её вид указывает на происхождение землян от обезьяны.
– Позвольте высказать иное мнение, – возразил наш Джо. – Да, согласно учению Дарвина, человек произошёл от четырёхногого волосатого хвостатого животного. Но с точки зрения Гексли, человек родствен человекообразным обезьянам.
– Должен сказать, что мы учли мнение Томаса Гексли. Взгляните на фотографию другой обезьяны с Земли. Разве она не человекообразная?
– Орангутанг.
– И от кого происходят земляне?
– Если земляне происходят от обезьян, а не от медведей, как русские, то мы имеем возможность определить, к какой расе они принадлежат, и сможем очень точно определить наше отношение к ним. Если они негры, мы подчиним их британской короне. Если они краснокожие, мы подчиним их британской короне. Если они ирландцы, мы подчиним их британской короне. Если они австралийцы, мы подчиним их британской короне. Если они индусы, мы подчиним их британской короне. Если они американцы или британцы, мы подчиним их британской короне.
Шепард передал следующую надпись: «Мы доказали, что земляне – дикари. Безумная живопись. Но мы видели на их планете каменные дома. Как объяснить этот парадокс?».
– Очень просто, милорд. Вспомните об атлантах.
– Какое отношение имеют атланты?
– Я уловил эту мысль, – поддержал министра Тесла. – У геян до сих пор есть Атлантида. Атланты строят для них каменные дома.
– Эта мысль бесподобна, – согласился Чемберлен. – Мы имеем уже два доказательства присутствия на Гее кровавых режимов, но имеющиеся у нас факты не смогли поколебать эти доказательства.
Послышался звук телеграфа, невдалеке от экрана заработала лента. Чемберлен прочитал очередное послание с Селены. Его монокль покачнулся.
– Болдуин передаёт ещё одну великолепную новость. Он пролетал ночью мимо одного из этих каменных домов, и услышал из него звуки граммофона.
– У них имеются граммофоны?
– Болдуин точно не уверен, но это могло быть какое-нибудь средневековое звукозаписывающее устройство. Должно же быть рациональное объяснение.
– Умное мнение, сударь. Что же он услышал?
– Он услышал песню на русском языке.
– Опять русский язык?
– Да. Там были слова: «Кто хорошо ѣстъ – тот хорошо работаетъ. Какой помощникъ для папы Карло! ХАХАХАХАХАХА!!!!!! Какое небо голубое... мы не сторонники разбоя... на дурака не нуженъ ножъ, ему с три короба наврёшь, и дѣлай съ нимъ что хошь».
После мысленного экскурса в англо-русский словарь Дулиттла лорд Солсбери поднял указательный палец.
– Снова пища для размышлений. Эта песня точно так же соответствует завоевательной политике.
– Как же вы сделали этот вывод, милорд?
– Самые яркие слова повествуют о том, какое небо голубое. Теперь выгляните в окно, мистер Чемберлен.
Вид за окном убедил Чемберлена в том, что небо голубое, но в красных пятнах.
– Следовательно, эта песня описывает нас на колонизированной планете. Второй пункт. Мистер Чемберлен, велю вам ответить на следующий вопрос. Являетесь ли вы сторонником разбоя?
