Текст книги "Земляне против политики (СИ)"
Автор книги: Антон Толстых
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 27 страниц)
– Я вынужден признаться, милорд, что я никогда не был американским гражданином, а потому я никогда не был сторонником разбоя.
– Я так же не являюсь сторонником разбоя. Все мы являемся сторонниками цивилизованного ведения войны. Изобретение разрывных пуль – главное тому подтверждение.
– А слова о том, что хорошо ест тот, кто хорошо работает?
– Кто не работает, тот не ест.
– Но ведь мы не работаем.
– Айяйяй, какая досада. Вы всё испортили. Вы испортили мои умозаключения. Следующий пункт. Дураку нужно наврать с три короба, и делать с ним то, что захочешь. Вывод? Мы будем гипнотизировать врага!
– Каким же образом?
– Вы слышали об одном из учеников доктора Шарко? Имя этого ученика нельзя произносить в присутствии дам. Этот ученик стал безумным австрийским психиатром. Он говорит о том, что вся психика человека определяется словом из четырёх букв на букву С. Неважно. Он применяет гипноз. Им мы и воспользуемся. Пусть от этого ненормального психиатра будет польза.
– Но мистер Хамфри тоже не вполне нормален. Простите, я хотел высказать несколько иное. По столице ходят слухи, будто этот доктор Фрейд (или как его зовут) нанёс визит профессору Дулиттлу. Не похоже, что сочетание языкознания и психиатрии способно дать рациональные всходы. Если слухи правдивы, мы должны будем обеспечить наблюдение полиции за домом Дулиттла.
Чемберлен слегка сдвинул брови.
– Простите, но кто такой папа Карло? Он упоминается в песне.
Милорд поднял палец.
– Папа Карло? Если судить по имени, типичный мафиози.
– Типичный мафиози?
– Конечно. Взгляните на его физиономию – типичный мафиози!
Улыбка исчезла с физиономии Эдисона.
Тесла жестом привлёк к себе внимание.
– Позвольте мне задать один вопрос, ваша светлость.
– Позволяю.
– Будьте добры, скажите, как астромены проводят разведку?
– Начиная разведку, они повторяют одни и те же действия. Космический снаряд, снабжённый аэронефом, зависает на большой высоте, и они опускаемся вниз на тросах. Вдоль тросов проложены телеграфные провода. С собою они берут револьверы, фотографический аппарат, орудия взломщика и потайные фонари. Как вам должно быть ясно, потайные фонари тяжелы для такой операции.
– Телеграфные провода? Я рекомендовал бы связываться с машинистом путём беспроволочного телеграфирования. Но я хотел сказать о несколько другом. Вы утверждаете, что им неудобно проводить разведку с фонарями?
– Именно так, мистер Тесла. Им также необходимо держать в руках трости.
– Тогда слушайте мой совет. Я понял, что имею повод для изобретения очков ночного видения.
– Это возможно? Вы собираетесь изобрести прибор для видения в темноте?
– Я его уже изобрёл.
– Когда?
– Понимаете, я обладаю редкой способностью точного предварительного представления в воображении будущего изобретения. Я уже представляю очки ночного видения, остаётся их изготовить.
Эти слова не соответствовали представлениям премьер-министра, вследствие тот удивил своим вопросом Теслу:
– Вы собираетесь применить для их изготовления кошачьи глаза? Да, верно, кошки видят в темноте.
– Причём здесь кошачьи глаза? Оптический прибор будет сделан с использованием электричества. Дайте мне материалы, и очки ночного видения к вашим услугам.
Никола Тесла не обманул ожидания публики. Около двадцати минут потребовалось гению электричества, чтобы надёжное подспорье для разведывательной деятельности Гленна и Шепарда появилось на свет. Тесла был готов предъявить своё изобретение узкому кругу лиц, но в этот миг очередным посетителем стал доктор Хамфри.
Его присутствие говорило о себе развязным стуком трости, и прежде, чем дворецкий объявил: «Доктор Хамфри!», доктор с вечным скептицизмом дал возможность догадаться, кого объявит дворецкий. Хамфри, пришедший в помещение прямо в цилиндре и честерфилде [27]27
Длинное однобортное пальто с чёрным воротником.
[Закрыть], мог бы быть не узнанным, если бы не те же трость, знакомый взгляд, ехидный оскал и прилизанная чёлка. В другой его руке была докторская сумка, чьё содержимое будет уточнено.
Уиллард робко стоял позади, готовясь к неожиданным эскападам. Хамфри протянул палец в сторону изобретения.
– Я хотел выяснить, не требуется ли мистеру Эдисону медицинская помощь. Надеюсь, мне не придётся во второй раз руководить экспериментом над мистером Эдисоном руками моих неумелых интернов.
– Век бы я не видел этого Доктора Потрошителя!
– Так вы говорили, что я доктор Зло. Так и называйте меня.
Эдисон был не в духе. Его профессиональный недруг с по-прежнему протянутым пальцем задал вопрос сопернику первого:
– Мистер Тесла, что означает это устройство?
Последняя фраза относилась к новоизобретённому устройству в руках Теслы. Конструкция этого устройства основана на очках, и оно представляло из себя пару консервных банок, с линзами в верхних половинах прямо напротив глаз; консервные банки, закрывая скулы, соединены наносником и ремнём закреплены на затылке. Под консервами расположились два меньших плоских цилиндра, соединённых снизу проводом; тот тянулся к аккумуляторной банке.
– Вы имеете честь видеть очки ночного видения. Не угодно ли вам выслушать лекцию об этом изобретении? – обратился Тесла ко всем присутствующим.
– Будем премного благодарны.
– Итак, господа, вам должно быть известно о существовании инфракрасных лучей. Они излучаются любым нагретым телом. Вопрос лишь в том, как их уловить. Мне известно, что немецкие учёные открыли фотоэлектрический эффект. Вскоре был изобретён фотоэлемент, который и применён мною в очках ночного видения. Речь идёт о фотоэлементе, реагирующем на инфракрасное излучение. Это излучение проходит через диск Нипкова и попадает на фотоэлемент. Он, в свою очередь, меняет яркость миниатюрной лампы накаливания. Соответственно, образующийся видимый свет проходит через второй диск Нипкова, чтобы сформировать видимое изображение. Поскольку этих деталей прибора две, глаза видят объёмное изображение, как и при обычном зрении. Диски при своём уменьшенном размере имеют очень маленькие отверстия, обеспечивая максимальную чёткость изображения. Диски вращаются двумя миниатюрными электродвигателями снизу, ток для которых поставляется аккумуляторной банкой в кармане. Должен ли я что-либо дополнительно пояснить?
Милорд слегка качнул мудрой головой.
– Благодарю, вы всё ясно обрисовали. Хотя нет, не совсем так. В скафандре нет кармана.
– В таком случае прикрепите аккумуляторную банку в том же месте, где и револьвер.
– Необходимо ли в данный момент это изобретение? – поинтересовался лорд Солсбери, задавая вопрос Хамфри.
– Я имею честь рассказать вам о возможности применения этого прибора для медицинского обследования женского пола. Вам должно быть известно о проблемах обращения женщин к врачам, объясняемых строгостью так называемой морали. Эта проблема будет решена путём применения очков ночного видения.
– Каким же образом?
– Дама не собирается показываться врачу ввиду скромности и стыдливости, верно? Врач должен проводить осмотр в темноте, что создаст у дамы иллюзию того, что врач её не видит. Но очки ночного видения позволят врачу видеть её.
– Не решаюсь сказать, насколько это будет соответствовать общечеловеческой морали, – опустив голову, тихо сказал Тесла.
– Симеон!
Уиллард не решался ответить.
– Эй вы!
– Н-Н-Называйте меня Уиллардом.
– Неважно. Начинаем демонстрацию. Тушите свет.
Вошедший секретарь плотно задвинул шторы и встал перед щёлочкой, не давая пройти остаткам света; всё упование Хамфри оставалось на очки ночного видения. Члены правительства почуяли лёгкое недомогание; ясно было одно: Хамфри испытывает очки ночного видения. Две минуты спустя он велел секретарю впустить свет.
Едва первый луч озарил помещение, лорд Солсбери готов был схватиться за сердце, и мистер Чемберлен едва не потерял монокль. Если иметь точность, то монокль он не потерял лишь потому, что одежда лорда Солсбери и мистера Чемберлена исчезла. Не понимая ни аза, они лицезрели собственное неглиже.
Хамфри опирался на стол локтём, глядя на правительство сквозь отключенные очки. В руках его была украденная одежда. Монокль жалко свисал.
Лорд Солсбери теребил бороду.
– Как это понимать, мистер Хамфри? Мы требуем объяснений!
– Вы не поняли?
– Нет.
– Это была самая настоящая американская демократия. Я уравнял вас с бедными слоями населения.
– Уравняли нас с бедными слоями населения? Но извольте, мне казалось, что это скорее... коммунизм.
– А какая разница? Американские демократы, коммунисты... Нашли кого различать... Ладно, давайте сюда ваши консервы ночного видения. Пусть Эдисон обзавидуется.
Доктор, сняв ночные очки, теперь строго глядел на Эдисона, даже нахмурив брови.
Легко будет вспомнить, что в тот день, когда сыны Америки (сыном Хорватии следует именовать одного из них, но в условиях принадлежности Габсбургам это обстоятельство не имеет никакого значения) изволили вступить в светскую беседу, вопрос о курении Эдисона получил положительный ответ. И на этот раз продолжением его был ответ, с коего начинался второй разговор о всякой всячине, достойной различных журналов.
– В данный момент вы жуёте табак? – спросил Тигр с подобающей громкостью, помня о плохом слухе собеседника.
– Нет. – Томас Эдисон хотел разъяснить, что после процесса лечения по инициативе доктора Хамфри он, как уже известно внимательному читателю, отказался от табака, но не решился поведать об этом медицинском факте. – Я жую жевательную резинку. Американское изобретение. Рекомендуется после еды.
Эдисон приложил ладонь ко рту и, совершив движение губ, шлёпнул ладонью по ножке стула.
– Я думал, вы будете курить сигарету.
– Не буду. Но поскольку я работаю с электричеством, я предлагаю изобрести электрические сигареты!
– Без табака?
– Без табака. Но с электричеством.
– Как наш помощник, вы должны в первейшую очередь думать о том, ради чего мы вызвали вас, а не об электрической сигарете.
– Вы должны думать о своём здоровье! – важно крикнул Хамфри. – Лучшим средством от лихорадки является волосатый паук. Вылечить её очень просто. Берётся паук (желательно с правильными чертами лица) и опускается в кулёк из паутины. Затем паутинный кулёк с пауком ме-е-е-е-едленно опускается в рот.
Тесла деликатно поморщился.
– Вам ведь неизвестно о том, что астромены экспроприировали у геян их фонограммы песен? – задал вопрос лорд Солсбери.
– Нет.
Доктор Болван встал и с основательным раздражением покинул бьющееся сердце Империи.
Милорд и его подчинённый тоже встали, в отличие от былого собеседника, с целью одеться. Их счастье, что Хамфри не оставил их, как говорят в народе, в тоге Адама. Пусть он делает что ему заблагорассудится, но человек есть человек, и с этим приходится считаться.
– Речь шла о песнях, – деликатно напомнил Тесла, одновременно помня о слухе своего соперника.
– Вы дадите мне выслушать эти песни? – был заинтересован Эдисон.
– Я предлагаю вам более интересный вариант, если вы выслушаете песню русскоязычного землянина.
Эдисон засмеялся, широко раздвинув уголки рта.
– Не знаю, откуда земляне знают русский язык, но этот странный факт не означает, что я знаю русский язык. Как я пойму песню?
– Мистер Дулиттл перевёл песню на английский.
Находившийся у входа лакей, проявив готовность выполнить ещё не данный ему, но уже выраженный намёком приказ, принёс граммофон и прочее необходимое для воспроизведения звука из ленты как из стальной проволоки.
Геянин с русской фамилией Трололо снова начал петь о дожде, океане и шагах по Москве. Незамысловатая песня, при условии верного перевода (А должно ли сомневаться в честности языковеда?), создала настроение в гостиной. Лицо Эдисона, сначала оставаясь бесстрастным, постепенно приобретало всё более радостный вид, улыбка запечатлелась на его устах, сложенные кончики длинных пальцев красноречиво замерли. Остальные взглянули на него лишь в последнюю очередь и их взору предстала завершающая стадия: демонстрация Эдисоном большего количества зубов, чем требуется человеку в жизни.
Песня завершилась, правительство ждало мнения слушателей. Эдисон слегка сложил кончики пальцев.
– О Высший разум! Это шедевр!
– Вы уверены? – не поверил Тесла.
– Такого я никогда не слышал! Даже Бетховен отступает на второй план! Дайте мне граммофонную пластинку, и когда я довершу цель моего нахождения в Лондоне, она будет в моём доме!
Эдисон замолк. Молча встав и приблизившись к граммофону, он внимательно рассматривал прозрачную коробочку с магнитной лентой, пытаясь понять её устройство, но ни одной бороздки на поверхности ленты, ни одной бороздки, столь знакомых изобретателю фонографа, не предстало его взору. Тщётные усилия! Какое скромное количество знаний мы считаем достаточными для своих нужд, и сколько времени мы тратим на то, чтобы восполнить неожиданно возникшие пробелы! Эдисон напрягал свой ум, пока лорд Солсбери с его былым интересом к электричеству не объяснил ему теми словами, какими мог объяснить:
– Звук записан с помощью намагничивания. Разве вы не слышали об идее магнитной записи звука?
– Я знаю, что в журнале «Мир электричества» была опубликована статья некоего инженера Оберлайна Смита, излагающего эту идею, но мой фонограф, а также его сын – граммофон, достаточны для записи звука. Зачем ещё придумывать, как записывать звук на намагниченную проволоку? И каким образом звук записан на этой ленте?
– Так вы говорите, русская песня – шедевр? – качая головой, усомнился лорд Солсбери.
– Песня про Москву и океаны должна стать официальным гимном Соединённых Штатов. Иных вариантов я не вижу.
– Оригинальное мнение. Что вы нашли в этой незамысловатой песне?
– Неужели вы не видите? Эта песня говорит о том, что великая Американская держава должна завоевать Россию!
– И изволите ли вы разъяснить ваши рассуждения?
– Да. Американец поёт, как он шагает по Москве. В конце слова «Если я по дому загрущу, под снегом я фиалку отыщу, и вспомню о...». К чёрту фиалку! О чём он намерен вспомнить? Конечно, об Америке.
Ему ответил взволнованный Тесла.
– Позвольте замечание. Столица России – не Москва, а Петербург.
– Причём здесь Петербург? Вот олухи! В Америке тоже есть Москва, и не одна! Всё сходится!
– Вы подразумеваете, что американец шагает по завоёванной Москве? В России, а не в Америке? Я всё понял. У американского народа хромает логика. Возможно даже, что он тупой. Хотя я понимаю, что не всегда сатирики правы...
На этой ноте некоторого скептицизма разговор перетёк в соседнее русло. Певец мог отдохнуть, чтобы исполнить московскую песню перед новой аудиторией.
– Ради разнообразия я предлагаю внести разнообразие в наше нынешнее времяпровождение. Мистер Чемберлен, вы не могли бы быть любезны начать светскую беседу? – просил лорд Солсбери.
– По лондонским улицам стелются клочья привычного для всех нас тумана. Когда был последний дождь, вспомнить не могу, но когда точно он будет, до появления нового прогноза будет нелегко. Температура воздуха не столь низка, но не чрезмерно велика, но если же физик выразит её в градусах Кельвина, выйдёт колоссальная цифра. – Министр колоний сдержанно поднял бровь, отозвавшись на такую же реакцию лорда Солсбери. – Милорд, разве в девятнадцатом веке светскую беседу не начинают с погоды?
– Вы поступили правильно, сударь. Но ради разнообразия я предлагаю перейти к менее тривиальной теме.
– В таком случае извольте стихи из недавно созданной музыкальной комедии «Джентльмен Джо». Нет, этот Джо не имеет ко мне ни малейшего отношения. Он кэбмен. Но именно из-за имени Джо на афише я согласился с рекомендацией доктора Хамфри и посетил представление. Речь в том отрывке, который я собираюсь прочесть, идёт о такой теме, как приобщение современных женщин к велосипедизму.
– Интересная и злободневная тема! Если в будущем женщины от велосипедов перейдут к безлошадным экипажам, то мужчинам останется только сесть за швейные машины. Тем не менее, я позволяю прочесть.
Чемберлен сложил руки на груди и прочёл с видом школьника, которого много пороли:
Не верю я! Здесь дама-велосипедист!
Смотри-ка! Лучше на неё смотреть!
Привет! Привет! Привет! Привет! Привет!
Её юбка развивается струей,
Теперь же нужно ездить без неё.
Она надеется, что мать не будет узнавать её,
И хочет, чтоб они не заскучали.
Но что это? Привет! Привет!
Следи за этой дамой-пед,
Жмёт дама на педали! [28]28
Перевод А. Толстых.
[Закрыть]
Аплодисменты.
Эдисон смог расслышать прочитанное (всё-таки Чемберлен читал не иначе как школьник, которого много пороли), и его ум занял непонятый аспект.
– Один вопрос. «Её юбка развивается струёй, теперь же нужно ездить без неё». Как она будет ездить без юбки?
– Очень просто. Дама-велосипедист наденет рациональный костюм.
– Мне приходилось слышать это новое выражение, – ответил лорд.
– Что вы сказали? – не понял Эдисон.
– Рациональный костюм. То, что единомышленницы этой дамы-велосипедистки заимствовали у суфражисток.
Эдисон сначала напряг слух, стараясь правильно воспринять фразу, после чего задумался над пассажем собеседника.
– «То, что её единомышленницы заимствовали у суфражисток»? Я бы выразился короче, – здесь он произнёс прямое обозначение того, чью разновидность надели на себя суфражистки.
Чемберлен смущённо кашлянул, скрывая возмущение сдержанным жестом.
– Как вы сказали, сэр? Нет, не надо повторять.
– Разве я сказал что-то недозволенное?
– Именно так.
– Не понимаю, сэр.
– Вы сказали так, как не выразился бы ни один джентльмен в хорошем обществе.
– Вы сказали так, как не выразился бы ни один джентльмен в хорошем обществе! – повторил премьер уже громче.
– Я никогда не говорил, что я джентльмен. В чём дело? Я всего лишь произнёс слово… – снова неподходящее обозначение.
– Должен пояснить, что мы, при людях, называем эту часть одежды н е н а з ы в а е м ы м и.
– Как?
– Неназываемыми!!
– Я в первый раз слышу такое выражение. Должно быть, я недостаточно хорошо знаю различия между языком американцев и британцев.
– Вы правы. Американцы подземку называют метро, смокинг называют такседо, лицо называют воздушным змеем, канадцев называют синими носами. Некоторые гласные вы выбрасываете на свалку истории. Вместо того, чтобы делать кого-либо известным, вы просто бумкаете, как динамит. Вместо того, чтобы ласково гладить по головке, вы откусываете нос. Этот список может быть продолжен до бесконечности.
– О. K., конфликт исчерпан.
– Меня прозвали Тигром, – заметил Чемберлен, – но хотел бы я знать, что это слово обозначает у американцев.
После того как Эдисон заблаговременно напряг слух, слова нашего Джо, выскочив обратно, изменились до неузнаваемости.
– О Высший разум! Вас прозвали Тигром! Какой позор!
– Чем вы испуганы?
– Американцы называют тиграми особ, которые торгуют собой.
– Вот как!
– Теперь я понимаю, почему вас прозвали тигром. Вы политическая проститутка.
– Не очень-то это хорошо.
В дверях возник дворецкий. Когда он представил Бориса Джерома, тот смущённо признал свою осведомлённость:
– Примите извинения, но я слышал конец вашего разговора. Он странным образом совпал с тем, что я намереваюсь передать вам от мистера Хамфри.
– Что он пишет в этой записке? – намеренным вопросом ответил лорд Солсбери.
– Записку писал я, поскольку у мистера Хамфри плохой почерк.
Лорд Солсбери прочёл записку и его брови поднялись выше макушки, едва дойдя до середины текста.
– Послушайте, что нам передаёт этот сумасшедший. Ему приснилось, что у землян тоже есть политические про... Он даже перечисляет их. Один из них обещал, что белорусский народ будет жить плохо, но недолго. Второй – хотел стать космонавтом, но для этого надо было много учиться, и поэтому он стал президентом. В настоящее время он давно уже не является политической про..., поскольку он передал полномочия преемнику, изображение которого было обнаружено в египетской пирамиде. Четвёртый в 2008 году сказал, что мы все грузины. Пятый – премьер-министр, который во всём следует американскому президенту, и, по меткому замечанию одной девицы, их сотрудничество напоминает дружбу лягушки и жабы. Шестой сказал, что украинских демонстрантов надо сослать в Сибирь. Ещё один обещал, что если он станет американским президентом, то иллюминаторы в самолётах будут открываться... Самолёты? Космонавт? Что это? Я не понимаю.
– Что всё это означает? – удивился Тесла.
Лорд Солсбери проявил сдержанность, и, хотя он скомкал записку, ни один мускул не дрогнул.
– Это означает, что доктор Хамфри повредился умом. Откуда у геян политические сами-знаете-кто? И всё остальное?
– Не знаю, но это был сон. Мистер Хамфри сообщает, что в этом сне ему понравилась только семейка Симпсонов.
С этими сухими словами Джером покинул гостиную.
– Не знаю, как вы расцените мой вопрос, но что вы еще можете рассказать нам? – осведомился наш Джо.
Эдисон смог расслышать слова, его разум воодушевился.
– Я расскажу вам анекдот.
– Слушаем.
– Скажите, Тесла, почему вы не пошли по стопам своего отца? Он был попом, а вы электрик...
– Но извольте, Эдисон, вы тоже не пошли по стопам своего отца. Ваш отец был джентльменом...
Милорд не удержался от улыбки. Его министр прищурил глаз:
– И в чём соль?
– Соль в том, что отец Эдисона не был джентльменом.
– Вы не могли бы быть любезны занять нас ещё чем-нибудь? – спросил лорд Солсбери Эдисона. – Ну, чем-нибудь американским?
– Вы слышите меня, сударь? – крикнул наш Джо уже громче. – Лорд Солсбери хочет, чтобы вы развлекли присутствующих чем-либо американским!
– Вы хотите, чтобы я рассказал вам американский анекдот?
После ознакомления со следующей репликой легко догадаться, что произносит её Никола Тесла:
– Только не те анекдоты, которые вы рассказывали мне на Риджент-стрит. Марк Твен и Гёте слишком дороги для меня, чтобы слышать о них легкомысленные вещи.
– В таком случае я могу поведать англичанам нечто вроде анекдота, услышанного от уроженца Дакоты. По его словам, этот анекдот был опубликован в местном журнале неким Фрэнком Баумом. Фермера спросили, есть ли корм для лошади. Тот ответил, что корма нет, но зато он придумал надевать лошади зелёные очки и кормить опилками, как будто это трава.
Англичане ответили сдержанным смехом, по достоинству оценив эту незамысловатую фермерскую шутку.
– Идея насчёт зелёных очков выглядит довольно оригинальной. Даже наш юмор, вероятно, не использовал такой анекдот.
– Идея использования зелёных очков гениальна! – послышался посторонний голос.
Голос принадлежал Бернарду Шоу, который снова ухитрился безвозбранно войти в резиденцию. К сожалению, лорд Солсбери и Чемберлен не находились в Букингемском дворце, ведь иначе Шоу определённо не смог бы воздействовать на их нервы своим присутствием.
– Эта идея гениальна! Я предлагаю надевать на капиталистов зелёные очки.
– Вы в своём уме? – недоверчиво спросил лорд Солсбери.
– Да. Если капиталисты будут носить зелёные очки, то им всё будет казаться долларами.
– Но вы явно подразумеваете американских капиталистов.
– Хорошо. Тогда я предлагаю надевать на британских капиталистов золотые очки. Всё будет казаться им золотом. Ведь мы никак не можем выйти из золотого стандарта, верно?
– Вы бредите, мистер Шоу, – деликатно ответил Чемберлен, стараясь не оскорблять собеседника более откровенным наименованием его бессмысленных речей (за исключением упоминания золотого стандарта).
– Почему? Через сто двадцать лет за агрессию будут платить долларами. А рублями будут платить людям, которые называют всех американцев тупыми.
– И скажите, что вы здесь делаете, в резиденции главы британского правительства?
– Я пришёл, чтобы узнать, о чём здесь говорят.
– Простите, сударь, но когда я сегодня собирался сюда, мне сообщили, что вас арестовала полиция.
– Вы имеете в виду тот случай с музыкой, слышимой во всём Вестминстере? Да, людям надоедали геяне со шведским акцентом.
– Впоследствии Его Королевское Высочество Альберт Эдуард вынужден был исполнять роль посланника из Букингемского дворца, – объяснял наш Джо. – Дело в том, что там было слышно эту музыку. Её Величество долгое время ненавидела музыку. Следует заметить, что в последнее время она отвлеклась от своей тоски и слушает в Виндзоре оперы и спектакли. Но одно дело – опера, а другое дело – песня неизвестных певцов, которая не обязана нравиться королеве. В конце концов, королева запретила членам правительства слушать фонограмму с Геи. Но мы несколько отвлеклись от основной темы. Вы были арестованы, не так ли?
– Я был отпущен под залог. Кстати, не находите ли вы, что в девятнадцатом веке ещё рано летать в космос?
– Чем вы можете обосновать эту мысль?
– Мне пришла в голову гениальнейшая мысль, что девятнадцатый век и полёты в космос – вещи несовместные. Не говоря уже об идее захвата другой планеты. Вы знаете, когда вы её захватите? В правление королевы Дика. То есть никогда.
– Послушайте, мистер Шоу, почему вы позволяете себе быть таким непримиримым? Ведь вы ни разу не летали в космос!
– Что верно, то верно. Но может же профессор Дулиттл высказывать своё мнение о преступном жаргоне, хотя он ещё никого не зарезал. Но это мы ещё посмотрим...
Его напористость неотступно владела окружающими, усиливая драматичность до тех самых пор, пока за дверью не раздались громкие шаги. В Государственную гостиную вошла шеренга полисменов под руководством инспектора Мурчисона. Самый тучный из констеблей подошёл к Шоу с наручниками, отчего тот приобрёл приниженный вид, с виной во взгляде взглянув на представителей власти. Но едва взгляд его перешёл с полицейской власти на представителей властей предержащих, вина в этом взгляде сменилась едчайшим сарказмом, свойственным его творениям.
– Ещё я предлагаю надевать на колонизаторов красные очки. Тогда вся Вселенная будет казаться им нашей планетой. Стремления сделать нашу территорию в несколько раз больше перестанут быть возможными. А что, если геяне сами решат нас захватить? Их планета зелёная, верно? Тогда зелёные очки надо будет надевать на них. Они зря суетятся, или, как говорят ирландцы, делают забаву.
Не произнося ни слова, шеренга полисменов увела за собой Шоу.
Едва писатель исчез из вида, его вакантное место незваного гостя занял вернувшийся доктор Хамфри; убедительным следствием стало присутствие рядом Уилларда. Честерфилд и докторская сумка снова знаменуют визит Хамфри, и он готов высказать свою цель.
– Я хотел бы высказать одну мысль о евгенике.
– Извольте.
– Где самая большая плотность населения? Конечно, в Китае. А откуда берутся новые китайцы? И, вообще, откуда берутся новые люди?
Мысль о том, как ответить на этот щекотливый вопрос, одновременно посетила головы всех присутствующих. Каждому культурному человеку известно, что джентльмены рождают мальчиков, а леди рождают девочек, но о том, как сказать эту истину цивилизованными словами, им приходилось тщательно думать под прицелом глаз Хамфри. [29]29
А что вы ожидали от викторианцев? Во всяком случае, так считал герой книги Самуэля Батлера «Путь всякой плоти».
[Закрыть]
Первым начал отвечать на поставленный вопрос лорд Солсбери.
– Это очевидно. Женщина ложится на спину, закрывает глаза и думает об Англии.
– Неверно!
– Джентльмены рождают мальчиков, а леди рождают девочек.
– Неверно!
– Их приносят аисты, – ответил мистер Чемберлен.
– Верно! Именно это и происходит! Следовательно, для того чтобы регулировать количество китайцев, нужно регулировать количество аистов. Что нужно для того, чтобы регулировать количество аистов?
– Ружьё и патроны.
– Правильно! Ружьё и патроны! Но точно таким же образом можно регулировать количество землян. Пусть даже не ружьём, а пулемётом. Вопрос лишь в том, есть ли на Земле аисты и кровавые режимы. Евгеника восторжествует.
Доктор Хамфри взял часы, переданные ему Уиллардом, словно тот заранее знал, что нужно патрону. Обдумав полученные им сведения, доктор Хамфри встал, опираясь на трость.
– Вы уходите?
– Мне пора домой.
– Я осмелюсь предположить, что вам пора не домой, а в больницу.
– Как врачу или как пациенту?
– Как врачу.
– Мне не нравится больница. Пациенты точно потеряли чувство осторожности, если умудрились попасть в больницу. Врачи ещё хуже. Все врачи врут. Если я приду сразу в Бартс, непременно окажется, что я пришёл туда напрасно. Только заберите ваши чёртовы консервы.
Перед тем, как вернуться домой, Хамфри, снова сев, открыл докторскую сумку. Очки ночного видения, довольно помятого вида и с треснутой линзой, заняли место на столе, озадачив лорда и его министра своим несчастным, почти трагическим видом.
– Что с ними произошло, доктор Хамфри?
– Сherchez la femme, джентльмены! Я уже говорил об открывшихся возможностях медицинского осмотра женщин. Очками ночного видения решил воспользоваться доктор Грей, принимавший даму в кабинете на Харли-стрит. У дамы на носу было пенсне, следовательно, она имела передовые взгляды. Во всяком случае, она поняла, что доктор Грей видит её. Стыдливость взяла своё, но решительность оказалась сильнее. Дама принесла зонт с собой. Как легко догадаться, она ударила доктора Грея зонтом и в темноте попала по прибору. По его словам, она сказала: «Агрессоры проклятые! До чего Америку довели! Скоро американцы Землю щупальцами обхватят, и вся Земля будет смотреть, как они на экране кривляются!».
– Откуда она знает...
– Оказывается, она уже знала, кем заказаны очки ночного видения. И что это я передал их Грею. А рассказал ей обо всём Уиллард. Так о чём я говорю? Что дальше, доктор Грей не видел, но он догадывался, что дама оделась и ушла. Забирайте ваш чёртов прибор, мистер Тесла, нам он не нужен.
В недостаточной степени культурный Хамфри потянулся к сумке.
– Кстати, мистер Эдисон, вы плохо слышите?
– Не слышу! – ответствовал тот.
– Вы плохо слышите? Отлично. Я предлагаю вам проверенный способ лечения глухоты. Берётся чулок, – из сумки был извлечён чулок с оторванной подвязкой. – Затем этот прекрасный чулок пропитывается керосинчиком, пока от чулка ровным счётом ничего не останется. Потом чулок мя-я-ягенько повя-я-язывается на голову. Впоследствии глухоту как рукой снимет. Эдисон обзавидуется.
Когда Хамфри повязал чулок на голову, Тесла мягко намекнул на истинный смысл процесса.
– Я подозреваю, что вы шарлатан.
– Я?
– Зачем мы предлагаете нам методы, если я правильно их понимаю, народной медицины?
– Вы думаете, я один такой? Аналогичные способы предлагает врач по имени Геннадий Малахофф.
– Нам неизвестна эта персона.
– Я сам не помню, как его зовут – не то Геннадий, не то Андрей. Я учился с ним в университете. Доктор Малахофф стал моим верным сторонником. Кстати, он тоже пропагандирует керосин. Уходим отсюда, Уиллард.
Народный целитель покинул Даунинг-стрит. Удаляющийся стук трости сменился удаляющимся звуком кэба. Едва он перестал касаться ушей, лакей плавно возник в дверях.
– Уильямс, вы выполнили наш приказ? – спросил лорд Солсбери, вспомнив о народном способе получения денег.
