Текст книги "Волки в городе (СИ)"

Автор книги: Антон Шаффер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц)

Старик попытался снова встать, но Вождь заботливо положил ему руку на плечо, давая понять, что доклад можно делать сидя. Старик благодарно кивнул в ответ, прокашлялся и дребезжащим голосом, шамкая и причмокивая, приступил к выполнению своих обязанностей…

Проект «В» брал свое начало в далеком тысяча девятьсот тридцатом году. Именно в тот год в Ленинграде, при Академии наук СССР была образована Лаборатория генетики под руководством Юрия Филипченко. Филипченко на должности руководителя Лаборатории продержался недолго, как-то неожиданно умерев. Молва шепталась, что смерть эта была неслучайной…

Филипченко, специалист с дореволюционным стажем, еще в тысяча девятьсот тринадцатом году читал в Петербургском университете лекции по генетике, а в тысяча девятьсот двадцатом организовал так называемую Лабораторию генетики и экспериментальной зоологии в Петергофском естественно – научном институте все при том же Петроградском университете, которая стала первым научным заведением, где проводилась исследовательская работа по генетике.

Интересы Филипченко были сосредоточены на проблеме наследственности. Для своих исследования он выбрал мягкую пшеницу, на которой и ставил эксперименты. Советская власть с интересом наблюдала за опытами талантливого ученого, присматриваясь к результатам его работы. С пшеницей все получалось великолепно, но молодому государству было нечто большее, чем просто новый сорт злаковых. Ей был нужен новый человек. Вот тут-то Филипченко и дал слабину, забуксовав и, фактически, отказавшись переходить на человеческий материал. Большее, на что его удалось склонить – начать исследования в области евгеники. Но и тут ученый пытался ограничиться лишь теоретическими исследованиями, подсовывая подопытным какие-то анкеты и давая рекомендации абстрактного характера, касательно выбора будущего супруга или супруги.

Незаменимых, как известно, в стране Советов не было. Филипченко внезапно умирает, а на его место приходят те, кто готов с утроенной силой работать над поставленными партией задачами. А задачи эти были весьма конкретны – создать новую формацию людей, ставших бы машинами с животной хваткой. И работа началась. С тысяча девятьсот тридцать четвертого года Лаборатория генетики была превращена в Институт генетики АН СССР, который осенью того же года был переведен из Ленинграда в Москву.

К началу войны были даны первые результаты – генетики, в рамках сверхсекретного Проекта «В», сумели создать гибрид человека с….волком. Первые эксперименты приводили к ужасающим результатам – физические уроды массово захоранивались на окраинах Москвы сотрудниками НКВД. Это были жуткие помеси человека и волка, существа, покрытые густым серым волосяным покровом, без речевого аппарата, не способные передвигаться на нижних конечностях. Их умерщвляли через несколько месяцев после рождения, когда становилось ясно, что метущиеся в клетках существа являются генетическими уродами, а не чудом генной инженерии.

Прорыв произошел в тридцать восьмом году. Именно тогда был создан первый человек-волк, который, правда, смог прожить лишь несколько недель, скончавшись в тяжелейших муках. Эксперимент качественно изменился. Вместо скрещивания женщины с самцом и получения прямого потомства ставка была сделана на привитие взрослому человеку волчьей составляющей, путем пересадки ряда органов.

К сорок первому году удалось добиться того, что выведенные особи обладали нормальной продолжительностью жизни. С виду они были обычными людьми. Разница становилась очевидна в моменты агрессии и состояния аффекта в целом. К тому же у подопытных менялась структура зубов – фактически, старые зубы выдавливались новыми, которые формировались в соответствии с волчьей структурой пасти.

Уже при первых полевых экспериментах стало ясно, что этими чисто внешними проявлениями отличие волков (как стали называть полученные экземпляры) от обычных людей не исчерпывается. Волки показали уникальные физические результаты: скорость гибридов при беге достигала шестидесяти километров в час. Волки могли прыгать на расстояние более пяти метров.

Резкие изменения были замечены и в манере ходьбы. После тщательного осмотра между человеческими пальцами учеными были обнаружены небольшие еле заметные перепонки – точно такие же как у настоящих волков. Именно они позволяли людям-волкам передвигаться практически бесшумно, так как удельная нагрузка на поверхность с их помощью заметно уменьшалась.

Были и другие чудесные (с точки зрения власти) преображения в организмах подопытных. Например, они стали менее чувствительными к холоду.

Таким образом, идеальные солдаты были созданы. Ученые выполнили заказ партии. Во время войны на наиболее сложных участках волки принимали активное участие в боевых действиях, выполняя, в основном, функции разведчиков. Но использование их было ограничено, в первую очередь, тем, что количество волков было крайне ограничено. Далеко не все подопытные выживали после пересадки в их тела волчьих компонентов. Тем, кто выживал, требовался довольно длительный период адаптации. Таким образом, к концу войны в СССР насчитывалось не больше ста волков.

В мирное время Проект «В» продолжал свое существование. Но теперь ставилась цель использовать волков не только в военных, но и в мирных целях. Поступали самые разные предложения. Кто-то выступал за включение их в олимпийскую сборную СССР, но это было невозможно хотя бы потому, что никто из суперлюдей не прошел бы элементарный медицинский осмотр.

Позже звучали мнения о том, что именно волки должны стать первыми советскими космонавтами. Для этого на орбиту и отправляли сначала собак (это выглядело вполне нормально для международной общественности, в отличие от того, если бы советы запустили в космос непосредственно волка), чтобы посмотреть, как их организм отреагирует на полет. В итоге, эксперимент с собаками себя не оправдал, да и надобности в наличие на орбите гибридов не было никакой.

В результате, волки привлекались к тем или иным поручениям особой важности время от времени, но, в массе своей, поручения эти опять же были связаны с выполнение сугубо военных или разведывательных задач.

Проект «В» закрыли в тысяча девятьсот девяносто первом году. К этому времени сменилось уже третье поколение волков. После крушения СССР спецподразделение КГБ СССР «В» было распущено. Волкам просто указали на дверь и сказали, что в их услугах больше не нуждаются…

Дальше судьбы этих полулюдей сложились по-разному. Кто-то подался к бандитам и достиг на этой ниве довольно неплохих результатов, создав, впоследствии известные на всю страну охранные структуры. Другие спились, хотя новый организм и принимал алкоголь с трудом… Третьи просто зажил обычной жизнью, если эту жизнь можно было так, конечно, назвать.

Но главное заключалось в том, что часть волков в девяностые годы обзавелась семьями. И в этих семьях рождались дети….

Дети волков уже с детства отличались особенными способностями, что говорило о том, что волчья составляющая их отцов передавалась по наследству.

Так продолжалось до две тысячи двадцать второго года. Новая национал-коммунистическая власть задалась целью возродить Проект «В». Что и было сделано. Используя новейшие достижения генетической науки было создано новое поколение волков. Наука позволила добиться фантастического результата – у волков двадцать первого века напрочь отсутствовали внешние волчьи признаки. И это было настоящим прорывом. Более того, кроме волков появились и волчицы…

Первой и основной целью новых волков стал поиск и уничтожение детей волков третье волны советского периода. И причина для этого была более чем серьезная.

После девяносто первого года волки, вышвырнутые из органов государственной безопасности, по своим политическим убеждениям перешли на крайне либеральные позиции. По сути, они считали, что государство использовало их в своих грязных целях, а потом выкинуло на улицу как ненужный мусор. Обида была глубокой. В начале двухтысячных несколько волков настолько укрепили свои позиции, что запад вполне делал на них ставку в своей политической игре. Было сколочено несколько партий с ярко выраженной либеральной идеологией, которые пытались активно влиять на политические процесс в тогдашней России. Успеха они не добились, но в мировоззрении волков и их потомков это мало что изменило.

Позже, уже после Великой революции две тысячи двадцать второго года, когда Проект «В» был возобновлен, ученым удалось установить потрясший их факт – люди-волки, кроме физиологических изменений получили и изменения сугубо психологического свойства. По сути, по своему психическому складу они становились одиночками, которые при случае сбиваются в стаи и могут поддаваться контролю. Но контроль этот должен быть тотальным. Пока КГБ в советские годы жестко структурировало сообщество волков и держало его в узде, все было в порядке. Но стоило им сорваться с поводка, как животное стремление к естественной свободе, не обремененное никакими социальными факторами тут же взяло верх.

Возрожденное спецподразделение волков при МНБ, получившее кодовое название «Штурм» в первые годы становления новой власти провело целый ряд операций по поиску и ликвидации старых волков, которых новые власти рассматривали как наиболее опасный контрреволюционный элемент.

Старые волки третьей волны были, по возможности, уничтожены. Кроме тех, кто сумел скрыться за границей и тех, кого просто не удалось обнаружить.

С их детьми ситуация складывалась куда более неопределенная: точное их количество установить не удалось, так как неизвестно было и точное количество старых волков. МНБ подняло все старые архивы своих предшественников, но и по ним мало что удалось узнать – особи проходили там под кодовыми именами, без каких либо подробностей. Так что оставалось до конца не ясным, сколько же еще таких полукровок в живых.

В последние десять лет о старых волках ничего не было слышно. Они затаились и, как считали аналитики МНБ, ждали своего часа. Так оно и оказалось…

Старик чмокнул губами, взял стакан и трясущейся рукой налил себе воды, расплескав приличное количество жидкости на стол.

– Спасибо, Иван Иванович, – поблагодарил его Вождь. – Вы дали исчерпывающую информацию. Я думаю, что вы можете быть свободны.

К старику подошел помощник и помог ему встать. Как только двери зала затворились за ними, Вождь снова заговорил:

– Когда были совершены первые преступления, и на их местах были найдены записки, подписанные словом «волк», мы (под «мы» все присутствующие сразу поняли тот узкий круг министров, который имел в виду Вождь) сочли, что это не более чем фарс: кто-то совершает асоциальные действия и для отвода глаз называет себя волками. Но эта версия была слишком шаткой: о волках знал и знает ограниченный круг людей. Но, в нашей жизни все бывает. Кто-нибудь из бывших сотрудников того же КГБ мог рассказать о них детям, например, когда после распада Союза скрывать уже было особо нечего. Да и в девяностые в прессе было несколько публикаций на эту тему, правда, настолько скандального характера, что они были восприняты общественностью как чистой воды выдумка авторов. Вчера же ситуация в корне изменилась. То, что вы видите на фотографиях – дело рук, а вернее, клыков волков. Сомнений нет.

В зале повисла гнетущая тишина. Кто-то напряженно сглотнул слюну, но в его сторону не обратился ни один взгляд. Все думали или делали вид, что думали. Справа от Вождя вверх неуверенно поднялась рука – это просил слово министр пропаганды и агитации Жаров.

– Слушаю, – позволил ему говорить Вождь.

– Я бы хотел уточнить, – неуверенно сказал Жаров, вытирая вспотевшие от волнения руки о костюмные брюки. – Моего человека тоже убрали они?

– Хороший вопрос, товарищ Жаров, – поощрил министра Вождь. – Очень правильный вопрос. Странно, что у других товарищей он не возник.

Другие товарищи сидели, то краснея, то бледнее, упершись взглядами в покрытую лаком поверхность стола. На самом деле, вопросов у них было много, но вот задать их они не решались. Вождь это прекрасно знал, но не упускал момента уколоть своих преданных (здесь у него самого было много вопросов) псов.

Отвечать он не стал. И не потому, что не хотел, а потому, что и сам не знал ответа на этот вопрос.

Часть II Охота на волков

Глава 1

Схватка с нармилами была короткой. Меньше чем через минуту все было кончено. К тому же теперь их было пятеро. Проведя короткое совещание, они решили, что расходиться лучше по одному – в любой момент могли появиться местные или очередной наряд народной милиции. А это означало лишь новые жертвы.

Встретиться решили уже утром, на другом конце города в небольшой забегаловке под пафосным названием «Родина». Вообще, страсть к пафосным названиям проявилась с первых же дней утверждения у власти национал-коммунистической партии. По всей стране стали появляться вывески, которые часто смотрелись просто смешно на фоне того, что за ними скрывалось. Грязная пивная «Родина» была как раз из этой серии. Собирались там, в основном, работяги да асоциальные элементы, живущие неподалеку.

Неподалеку жил и один из волков из группы Павла – Игорь. Работягой он не был, как, впрочем, и асоциальным элементом. Игорь работал бухгалтером на небольшом предприятии в ближнем Подмосковье, куда устроился благодаря родственникам своей матери, не подозревавшим, что отец Игоря – бывший сотрудник спецподразделения «В». Для них он был самым обычным трудолюбивым мужиком, который приехал откуда-то с севера в самом начале девяностых и обосновался в Москве. А по документам так все оно и было. Когда волков распускали, паспорта им дали новые, так же как и новые имена с биографиями.

– Заказывать будем? – толстая общепитовская официантка за сорок, в грязном сером халате, больше похожим на спецовку уборщицы, застыла с выражением ненависти на лице возле их стола.

– По пиву всем, – угрюмо буркнул Павел.

– Денег-то хватит?

– Хватит, – Павел еле сдерживался, чтобы не встать и не вмазать этой твари по роже.

Сплюнув на пол чем-то слизко-коричневым, официантка пошла за заказом, громко матерясь и понося все подряд.

Мужики тихо начали разговор. За столом их собралось шестеро. Павел был со своей группой из трех человек. Доктор привел какого-то сутулого типа, который постоянно стрелял глазами по сторонам и выглядел так, словно впервые оказался в подобном месте.

– Итак, это пока все, кем мы располагаем? – Павел оглядел присутствующих.

– Нет, – ответил Доктор. – Есть еще около двадцати человек.

– Сколько? – Игорь аж подскочил на своем стуле, но тут же был осажен Павлом:

– Тише ты! Не суйтись! – прошипел он.

– Извини…

– Откуда столько? – глаза Павла заблестели. Он чуть подался вперед, чтобы лучше слышать собеседника, который говорил почти шепотом.

– Несколько лет работы. Искали. Собирали. Не без помощи, разумеется…

– Не без чьей помощи? – Павел удивленно посмотрел на собеседника, который довольно улыбался и выглядел не совсем соответственно ситуации. Если группа Павла старалась не выделяться, была просто, даже бедно, одета и вообще отличалась невзрачностью, то Доктор явно не смущался – на нем был очень приличный костюм, на запястье красовались часы иностранного производства. Ровно уложенные волосы, ухоженное лицо и руки.

– Не суть важно. – Доктор закурил. – Могу сказать только одно: нас поддерживают на самом высоком уровне. Но на том же самом уровне нас и люто ненавидят. Понимаешь, о чем я?

Павел пока понимал весьма смутно. Поверить в подобное было весьма непросто.

– Как это не важно? – в разговор вмешался Сергей, еще один член группы Павла. – А если это подстава?

– Все честно, – ухмыльнулся Доктор. – Я гарантирую полную безопасность.

– Ну, допустим… – Павел покрутил головой, проверяя, никто ли их не подслушивает. – Последние дела ты проворачивал?

– Я? Ну, в какой-то мере. Не я, а те, кого мы между собой ласково называем «волчата», хотя, чего греха таить, не по рождении, но по поступкам они самые настоящие волки.

– Что еще за волчата?

– Крот, расскажи им… – обратился Доктор к сутулому.

Крот немного расправил плечи, но, увидев подходящую к столу официантку, снова скукожился, и втянул шею, надвинув на лицо нелепо сидевшую на его макушке кепку.

Баба грохнула по столу металлическим подносом и начала составлять на заляпанную, плохо протертую пластиковую поверхность кружки, расплескивая вонючее пиво жидко-желтого цвета. Все молчали, наблюдая за этой картиной.

– Жрите, – бросила официантка напоследок и перешла к другому столу.

– Ты бы для начала представил нам своего дружка. – В глазах Игоря читалось недоверие. Его бледное лицо с тонкими чертами и пронзительными голубыми глазами было напряжено, каждый мускул был плотнее стали, проступая через тонкую кожу.

– Кротов Илья Алексеевич. Сын члена Центрального комитета партии и сами уже догадались кого еще…товарища Кротова. Прошу любить и жаловать.

Доктор сказал это таким обыденным тоном, словно представлял какого-то рядового гражданина, а не сына всесильного министра национальной безопасности СНКР…

Присутствующие вылупили глаза на Крота с Доктором.

– Что за бред?… – Павел машинально отхлебнул пива и, поморщившись, поставил кружку обратно на стол.

– Никакого бреда. Ты хотел услышать ответ на свой вопрос – вот он. – Доктор поощрительно улыбнулся Кроту и дружески приобнял за плечи: – Вот наше будущее! Теперь понимаете, кто стоит за нашими спинами? Ну как?

– Да так… – неопределенно отозвался Павел.

– Я все понимаю, – улыбнулся Доктор. – Это шок. Я и сам был в шоке, когда несколько лет назад не меня вышли ребята из МНБ. Вломились, повязали, бросили на пол, прикладом по голове. Все чин по чину, как говорится. Я уже с жизнь попрощался – знал ведь, что нас по всей стране, да и за ее границами тоже, отлавливают. Но, оказалось, что ошибался. Нашлись в руководстве нашей страны люди, которые понимают нашу ценность!

– И зачем мы, то есть вы, им? – с сомнением спросил Игорь.

– Слишком много вопросов за один раз. Пока могу лишь сказать, что с помощью Ильи нам удалось создать полноценную подпольную группу, в которую входят самые разные люди. Именно эта группа и осуществляет акции устрашения.

– Хорошо устрашение – женщин и детей убивать… – Игорь бросил короткий взгляд на Павла, Сергея и Мика – четвертого в их команде.

– Ладно. – Доктор поднялся из-за стола, даже не притронувшись к пиву. – Нам пора. Все что хотел, я сказал. И даже показал (он кивнул на Крота, который продолжал затравленно смотреть по сторонам). Даю вам сутки на размышление.

– Что значит на размышление? – Павел удивленно поднял брови, отчего его и без того большие карие глаза стали еще больше.

Ответом Доктор его не удостоил. Бросив на стол несколько монет, он вальяжной походкой направился к выходу из кафе. Крот последовал за ним.

– Подожди! – Павел рывком поднялся с места и двинулся к Доктору, который притормозил у самого выхода, с интересом глядя на собеседника.

– Ну?

– Да нет, ничего…

– Сутки, – повторил Доктор и покинул «Родину».

В подавленном состоянии группа Павла минут через тридцать, доцедив мочу, которая в меню значилась как пиво «Народное», вышла на улицу. В «Родине» они больше не разговаривали, лишь обмениваясь вопрошающими взглядами между собой. Но теперь, оказавшись на улице, волки не могли больше сдерживать накопившееся после разговора с Доктором.

– Я его правильно понял? – встревожено спросил Игорь.

– Думаю, да. – Павел был озадачен и собран. – Нам надо срочно все обговорить. Предлагаю переместиться в какое-нибудь более людное место.

– Может, лучше наоборот? – усомнился в здравости этого решения Мик, чье имя расшифровывалось как «мировой интернационал коммунистов» – самый младший в команде, ровесник революции.

– Нет, про свои дома забудьте…

– Что? – вырвалось у всех.

– Забудьте. Там, скорее всего, уже поработали товарищи из МНБ. А, может, и просто сидят и ждут. Туда возврата нет. Сейчас для нас самое главное оторваться от слежки.

– Слежки? – Игорь пошарил глазами.

Внешне вокруг все было спокойно. Случайные прохожие – забулдыги и работяги с детьми или женами, на чьих лицах читалась вековая усталость и обреченность – проходили мимо них, не обращая на мужчин никакого внимания. Легкий ветерок играл с листьями редких деревьев. Машины, в основном грузовые, лениво ползли по улице имени Седьмой годовщины Революции, обдавая всех вокруг себя вонючими выхлопными газами.

– А ты думаешь, теперь нас кто-то вот так просто отпустит? Какой же я дурак…

– Ну, может ты сгущаешь краски? – с надеждой прошептал Сергей – плотный подкаченный парень с короткой стрижкой.

– Всё, – оборвал его Павел. – Все разговоры после. Сейчас разделимся. Уверен, что они к этому готовы. Каждому надо будет определить этих гадов, вычислить из толпы. А дальше – по обстоятельствам. Через два часа встречаемся на ВДНХ, у фонтана Дружбы. Если кто-то ровно через два часа не является – остальные не ждут. К фонтану направляемся только тогда, когда на двести процентов уверяемся, что со слежкой покончено. Всем ясно?

– Да.

– Да.

– Понятно.

– Всем удачи. Расходимся.

Павел

Павел непринужденно закурил и дождался, пока все трое скроются из вида. Осмотревшись и не увидев ничего, что могло бы вызвать хоть малейшее подозрение, он не спеша пошел в сторону метро «Новогереево», которое уже несколько лет носило новое название «Патриотическая». Но лишь затем, чтобы оказаться поблизости от него, свернуть на мало оживленную улицу недалеко от здания кинотеатра и оказаться во дворах.

Район он знал плохо, но сейчас это было не самым главным. Павел прекрасно понимал, что брать прямо сейчас его никто не будет – они дождутся, пока он, может быть, не выведет их на других волков, о существовании которых в разговоре с Доктором, в целях конспирации, возможно промолчал. Других не было, но МНБ этого наверняка не знало, что являлось залогом временной безопасности.

План у него был такой: оказаться в как можно более безлюдном месте, чтобы шпику негде было укрыться, чтобы он хоть как-то выдал себя. Но дворы, как назло, просто кишели детьми, стариками, местными алкашами. Да и загромождено было все так, что спрятаться можно было за любой трансформаторной будкой, веревкой с бельем, котельной…

Павел старался лишний раз не оборачиваться, но тои дело останавливался, чтобы сделать вид, что завязывает шнурок на стоптанном ботинке или просто спросить дорогу. Все безрезультатно.

Он заметил ее лишь к исходу первого часа. Молодая девушка в простеньком платье и легком плаще будничного серого цвета. Вот, кто его вел. Он бы, может, и не подумал на нее, если бы она не была в его вкусе. Когда он увидел ее во второй раз в отражении грязной стеклянной витрины хозяйственного магазина, стоя у которой он делал вид, что рассматривает сельскохозяйственный инвентарь, то сразу же узнал. Совершенно точно это была девушка, которая стояла на выходе из подземного перехода около метро. Он бросил на нее лишь случайный секундный взгляд, но тут же отметил про себя, что давно не встречал таких симпатичных дамочек.

Невысокая, с темными каштановыми волосами и немного вздернутым носиком, она выглядела как скромная школьная учительница, позабывшая дома очки и близоруко озирающаяся на незнакомой улице. Павел любил таких скромниц. Ко всему прочему, девушка обладала великолепной точеной фигуркой, которую был не в силах скрыть даже ширпотребный плащ производства швейной фабрики «Красный Ноябрь». Да, МНБ жестоко просчиталось! Они рассчитывали на ее, в общем-то невзрачность (да, складненькая, но совсем не красавица, скорее, даже наоборот), а Павел был как раз из тех редких ценителей необычной женской красоты, далекой от образов кинодив национал-коммунистического экрана…

Все. Теперь можно было отрываться. Сначала Павел решил, что это ему удастся сделать легко и играючи – обвести вокруг пальца женщину, пусть и офицера МНБ, он, как ему казалось, мог без особых проблем. Но на практике все оказалось несколько сложнее. Петляние по дворам и лавирование между домами ни к чему не приводило. Он даже несколько раз заходил в сквозные подъезды, но через несколько минут вновь натыкался взглядом на серый плащ.

Она поняла, что ее вычислили. Это Павел понял довольно скоро. Девушка больше не соблюдала никаких правил конспирации, а, держась на расстоянии, просто шла за ним. Надо было что-то предпринимать.

Оказавшись в очередном дворе, Павел увидел в его глубине очередную полупьяную компанию. Идея родилась в его голове моментально. Недолго думая, он подошел к выпивающим рабочим и, громко поздоровавшись, выложил на стол купюру небольшого достоинства, но вполне достаточного для того, чтобы купить пару литров того же пива «Народное».

– Стакан нальете, мужики? – залихватски спросил волк, улыбаясь и кивая на деньги.

– Отчего ж хорошему человеку не налить! – пьяно согласился один из рабочих, сидевший за импровизированным столом, сколоченным из досок и листа фанеры.

Павел опрокинул в глотку стакан с вонючей жидкостью грязно-серого цвета, которая на вкус больше всего напоминала картофельный самогон, и громко рыгнул, шаря по столу в поисках хоть какой-нибудь закуски. Но ничего не нашел – работяги были к таким напиткам привыкшие и им вспомогательные средства не требовались.

– Слышь, мужики, – обратился к собутыльникам Павел. – Тут дело такое… Даже не знаю как сказать…

– Давай! Выкладывай! – Работяги были в том самом нужном пьяном кураже, который требовался волку.

– Короче… Баба ко мне одна пристала… Ну, не люблю я ее. Не нужна она мне, понимаете! А она все ходит и ходит, как веревкой привязанная. Вот и сейчас тоже. Мне бы с вами посидеть, у меня и деньги есть, а она вон стоит, смотрит.

– И чего? – развязно поинтересовался один из алкоголиков с пропитым лицом матерого уголовника. Именно на него Павел и решил делать ставку.

– Да чего… – изобразил смущение Павел. – Тут дело-то какое… Шалава она. Я ее как-то снял, а она любовь какую-то придумала… Короче, мне она нахер не нужна, а вы может и порезвитесь, от баб своих отдохнете. Стучать-то она все равно не пойдет – ее же за проституцию посадят.

– А точно шалава? – подозрительно сощурился уголовник.

– Сто процентов. – С этими словами Павел выложил на стол еще несколько денежных знаков.

– Где она? – урка начал лениво подниматься из-за стола, а вслед за ним и остальные.

– Да вон, за углом мнется, – кивнул в сторону ближайшего дома Павел и добавил: – Только давайте так: я пойду, а она как за мной увяжется, так вы ее и забирайте. Где перепихнуться-то место есть?

– Не твоя забота, – огрызнулся спитой. – Все, топай, пока у меня стояк есть.

Спорить Павел не стал и бодро направился к противоположной стороне двора, кинув последний прощальный взгляд на компанию рабочих числом не меньше семи. Девочку ему было жалко, но и себя не менее… А она даже рта не успела открыть, чтобы объяснить этому пьяному быдлу, кто она есть.

Через пятьдесят минут, за десять минут до назначенного срока, он был у фонтана Дружбы, где уже стоял Игорь.

Игорь

Игорь отделился от стоящей около кафе «Родина» первым. Пошел он в сторону кольцевой автодороги, не задумываясь, машинально. Уже по пути у него сложилось общее видение своих будущих действий. Дойдя да МКАД, Игорь решил поймать машину и попытаться уйти таким образом, затерявшись среди потока автомобилей. Идея была рискованная хотя бы потому, что частный извоз в СНКР был официально запрещен, а за неисполнение закона водитель, как и пассажир, тут же попадали на скамью подсудимых, а оттуда уже прямиком в лагерь.

Но сделать этого ему с первой попытки не удалось. Не успел он пройти и ста метров, как прямо рядом с ним притормозила старенькая «Волга», из открывшегося окна которой высунулась небольшая голова в легкой летней шляпе:

– Товарищ Скольцев, вас не подбросить до дома?

– Нет, спасибо, – ответил в момент вспотевший Игорь, понявший, что с кем имеет дело.

– Ну, как знаете, – улыбнулся тип в шляпе, и его голова исчезла в темноте салона. Стекло поднялось и «Волга», тихо шурша шинами поехала дальше, чтобы через несколько минут, видимо, сделав круг, снова остановиться рядом с Игорем.

Все тот же товарищ в шляпе снова показался в окне и с дружелюбной улыбкой сказал:

– Товарищ Скольцев, давайте мы вас все же подбросим… Вы ведь все равно направляетесь к кольцевой, а, значит, будете использовать транспорт… Не приведи господь, еще машину решите ловить, как раньше говорили – так может совсем нехорошо получиться…

Это «не приведи господь» резануло Игорю по барабанным перепонкам – давненько никто не упоминал имя господа при нем вслух. Наскоро проанализировав ситуацию и скользнув глазами по окрестностям, он пришел к выводу, что единственным шансом на спасение для него будет банальное бегство.

Сзади него был сплошной забор метра два в высоту, да к тому же с натянутой поверх колючей проволокой. Перелезть через него возможности не было ни какой. Бежать вдоль по улице, в любую сторону, тоже не имело ни малейшего смысла – прохожих хоть было совсем мало, но Игорь прекрасно знал, что стоит эмэнбэшнику крикнуть. Кто он такой и потребовать схватить опасного преступника, все бросятся вслед за ним, а тогда уж схватят наверняка.

Оставался только один путь – на противоположную сторону дороги, туда где стояли какие-то промышленные постройки, но территория была, по крайней мере, открытой и не огороженной никакими заборами.

И Игорь стал волком. Клыки наползли на нижнюю губу, вокруг носа собрались складки, холодные глаза впились в типа в шляпе. Тот заворожено наблюдал за трансформациями, происходящими с объектом слежки, не в силах отвести испуганного взгляда в сторону. Медлить дальше было нельзя. Рывком, вцепившись в лицо офицера, Игорь через секунду выпустил его из стальной хватки волчьей челюсти и, чувствуя во рту вкус крови и человеческого мяса, перепрыгнул через машину, помчавшись со скоростью дикого зверя в сторону промзоны.

Дико крича от боли, госбезовец вывалился из машины, беспорядочно паля во все стороны, матерясь, изрыгая проклятия. Но все это лишь отдалялось от острого слуха волка, который мчался прочь от опасности.

Остановился Игорь, когда долгая череда заводских зданий, складов и ангаров, наконец, закончилась. Переведя дыхание, он умыл лицо в бочке с мутной водой теплой водой, смыл кровь, снял и выкинул теплую рубаху, испачканную все той же кровью. Оставшись в футболке и штанах, все еще не чувствуя холода от стремительного бега, волк наземным транспортом добрался до ВДНХ, оказавшись у фонтана первым.

Сергей

Сергей сразу решил, что направится в метро. Ему казалось, что там затеряться будет намного проще, нежели где-либо еще. Миновав пару улиц, он вышел на финишную прямую. Субботний день – народ плотно заполнял улицу, а ближе ко входу к метро таки вообще было не протолкнуться. С тех пор, как революцией был практически упразднен частный транспорт и резко сокращен автомобильный парк частников, метро стало, фактически, единственным средством передвижения для большинства москвичей, не учитывая автобусы, троллейбусы и трамваи.