Текст книги "Бритва Оккама"

Автор книги: Анри Левенбрюк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 29 страниц)

30

Было около часа ночи, когда на фоне звездного неба перед Ари возникли будто обведенные оранжевой линией очертания Фижака, стоявшего на вершине красноземного холма.

Он невольно погладил свою «MG» по приборной доске, словно трепал по холке коня после долгого пробега. Старушка его не подвела.

Город, раскинувшийся амфитеатром на поросшей редким лесом горе в департаменте Ло, сохранил свой древний облик. Изящные дома из известняка, кое-где на последнем этаже красуется голубятня. Узкие извилистые улочки. Крыши из красной черепицы завершали гармоничный ансамбль, над которым вздымалась романская колокольня и каменные башни старого замка.

Добравшись до центра Фижака, Ари припарковался на вымощенной булыжником площади, выбрался из машины, чувствуя ломоту во всем теле, и изучил план города на большом стеклянном щите. Нашел на северо-востоке города улицу, где жил Паскаль Лежюст, и запомнил, как до нее доехать.

Поспешил к машине и тут заметил белый дымок, поднимавшийся над капотом.

– Нет, только не это! – заорал он. – Не сейчас!

Ари упрямо сел за руль и повернул ключ зажигания. Мотор зачихал и выпустил еще один клуб дыма, прежде чем окончательно заглохнуть.

– Черт!

Ари открыл раскаленный капот. Из-под крышки вырвалось беловатое облачко.

– Черт побери! – повторил он в ярости.

Что толку зря терять время? Ари захлопнул капот, закрыл машину на ключ и поспешил к дому Лежюста. Пробираясь по вымощенным булыжником улочкам Фижака, он снова попытался ему дозвониться.

И в ответ услышал лишь длинные гудки.

31

Паскаль Лежюст чувствовал, как постепенно усиливается действие парализующего вещества, введенного его мучительницей. Руки и ноги понемногу затекли, отяжелели, и вскоре он осознал, что не может пошевелить даже пальцем. Уже давно охвативший его ужас достиг своего апогея, и, не в силах бороться, он почувствовал, как капли пота выступают на лбу и медленно скатываются по лицу.

Женщина даже не потрудилась одеться. Она пристально смотрела на него, стоя в одном лишь черном белье. Всего час назад оно казалось ему таким сексуальным, а теперь представлялось коварной ловушкой.

Они занимались любовью при потушенном свете, поэтому он вовремя не заметил то, что позволило бы ему понять, кто она такая на самом деле: татуировку в виде черного солнца у нее на руке.

Она ласково погладила его по голове с улыбкой, выдававшей ее безумие:

– Меня просто поражает, Паскаль, до чего вы все беспечны.

Она говорила низким томным голосом, нарочито растягивая слова и словно источая циничную нежность.

– Вы все – такая легкая добыча! Даже чересчур легкая. За все это время вы так и не осознали всю ценность того, чем владеете. Смотри…

Она помахала у него перед глазами документом, который вытащила у него из плаща, когда привязала его к столу.

– Ты носил свой квадрат с собой. Какая небрежность!

Он не справился со своей миссией. Он уверен: другие, те, что еще живы, никогда его не простят. Потому что ему нет прощения.

– Вы не достойны того, что вам вручили. Ни один из вас. Хочешь, я скажу тебе, Паскаль? Вы – недоумки. Все до единого.

Он не знал, что стекает у него по щекам: пот или слезы. Чувствовал, что теряет голову. Как ему хотелось, чтобы она замолчала! Замолчала и наконец прикончила его! Но он знал, что смерть будет чудовищно медленной.

Теперь она стояла у его изголовья. Краем глаза он уловил блеск лезвия у нее в руках. Бритва. Даже не ощущая прикосновения металла, он почувствовал, как она тщательно бреет ему затылок.

– Не понимаю, как можно было доверить такую ценную вещь мужчинам. С женщинами я бы так легко не справилась. Но мужчины, Паскаль, как известно, думают только своим членом. И вот что выходит. Ты ложишься с первой встречной, даже не сообразив, что она способна похитить у тебя самое дорогое. А теперь ты умрешь.

Продолжая говорить, она брила его своим длинным острым лезвием. Иногда она отводила руку, так что он видел бритву, всю в волосах и крови.

– Мне вас ничуть не жаль. Такие мужчины, как вы, не имеют права жить. Вы облегчаете мою задачу.

Закончив, она отложила лезвие, взяла Паскаля за виски, приблизила губы к его уху и шепнула, будто по секрету:

– В мире, который мы создадим, вам не будет места.

Тут она отвернулась и исчезла из поля зрения. Он слышал, как она в чем-то роется. Очевидно, в сумке, которую принесла с собой. Потом он уловил лязганье чего-то металлического и тяжелого.

Когда она вернулась, он с ужасом увидел, что не ошибся. В руке у нее была маленькая электродрель, но не из тех, что продаются в магазине инструментов. Нет, такую скорее увидишь в анатомичке.

Глядя прямо в глаза своей жертве, она приладила к дрели узкую полую насадку.

Паскалю Лежюсту хотелось вопить во весь голос. Но он уже не мог. Казалось, его голосовые связки тоже парализованы. Единственный звук, который он услышал, был звук дрели, вгрызавшейся в его череп.

32

Запыхавшийся Ари подошел к дому Паскаля Лежюста. Узкое старое здание из тесаного камня в саду, окруженном живой изгородью. Над вторым этажом нависает красивая крыша из красного кирпича. Все ставни наглухо закрыты, наружу не просачивается даже лучик света.

Ари позвонил в ворота. Раз, другой. Ничего. Ни отклика, ни звука, ни света загоревшейся лампы.

На узкой улочке ни души. Единственный фонарь потушен. Кругом тишина и покой. Ари ухватился за каменный столбик ворот и перелез через забор. Оказавшись во дворе, он поспешил к дому, поднялся на крыльцо и изо всех сил ударил ногой рядом с замочной скважиной. Дверь устояла, и Ари сразу понял, что так он ничего не добьется. Дверь слишком крепкая, ему ее не выломать.

Он обогнул дом справа и остановился перед окном. Рывком потянул за ставни, так что сломался металлический крючок, на который они были закрыты. Затем подобрал камень, выбил одно стекло и перебрался через подоконник.

Внутри царили тьма и безмолвие. Неужели он опоздал? А может, Лежюста предупредили и он где-то скрывается? Ари вынул револьвер, а другой рукой достал мобильный, чтобы использовать вместо фонарика. При его слабом свете добрался до гостиной и наконец отыскал выключатель.

Загорелся свет, и Ари увидел, что здесь всё в полном порядке. Он прошел в смежную комнату. Это была кухня, тоже пустая и прибранная. Не опуская оружия, готовый ко всякой неожиданности, он обошел весь первый этаж. Ари знал, что в любой миг может столкнуться лицом к лицу с убийцей, будь то мужчина или женщина, или обнаружить безжизненное тело хозяина дома. Но он ничего не нашел. По скрипучей деревянной лестнице, начинавшейся в прихожей, поднялся наверх, обеими руками сжимая рукоять револьвера. Чтобы сориентироваться в первой комнате, ему хватало света с первого этажа. Спальня. Пустая и прибранная. Постель застлана. Он прошел в смежную с ней ванную. Здесь тоже ничего. Вернувшись обратно, он пересек лестничную площадку.

И вновь перед ним закрытая дверь. Ари медленно нажал на ручку. Не заперто. Внутри – большой письменный стол, на котором в беспорядке разбросаны книги, документы, коробки, бутылки из-под спиртного и бокалы. Но никаких следов насилия Ари не заметил.

Он обшарил весь дом и не нашел ничего странного. Мысль, что информатор направил его по ложному следу, казалась ему все более вероятной.

Ари уже собирался спуститься вниз, когда сквозь ставни заметил синие отсветы проблескового маячка.

Значит, кто-то вызвал полицейских, вероятно, когда он разбил окно. Ари спрятал револьвер и направился к входной двери. Зажег свет на крыльце, отодвинул щеколду и вышел наружу с полицейским удостоверением в руке.

К нему подошли два жандарма с оружием на изготовку.

– Кто вы такой? – спросил старший по званию.

– Майор Маккензи из госбезопасности.

– Что здесь происходит? Нам сообщили об ограблении.

– Нет. Это я разбил окно, чтобы попасть внутрь. Хозяин дома в смертельной опасности. Паскаль Лежюст. Вы не знаете, где он может быть?

Жандармы в недоумении переглянулись.

– Я его сегодня видел, так что он в городе. Но в такое время его ресторан закрыт…

– А где его ресторан?

– Тут неподалеку.

– Едем туда немедленно. – Ари захлопнул за собой дверь. – Нельзя терять ни минуты!

Перекинувшись парой слов, жандармы предложили Ари сесть в их машину.

33

Та, что просила равных называть ее Ламией,[17]17
  Возлюбленная Зевса, которую Гера превратила в чудовище. Чтобы вернуть себе красоту, Ламия соблазняет мужчин и пьет их кровь.


[Закрыть] подобрала со своего мускулистого живота капельку крови и поднесла к губам.

Впервые она совершила ритуал обнаженной, и кровь, забрызгавшая ее тело, возбудила ее еще сильнее. Она упивалась чувством всемогущества, которое поднималось в ней в ту самую минуту, когда жизнь покидала жертву. Теми мгновениями, когда она одна решала, остановиться ей или продолжать, чтобы увидеть, как они умирают. В сущности, они были для нее лишь предметами. Никто из них не заслуживал ни малейшего сочувствия. Слишком слабые. Убивать их – не преступление, а игра. Их страдания только отчасти могли заполнить ту пустоту, которую она ощущала, соприкасаясь с этими низшими существами.

С каждой новой казнью ее наслаждение возрастало. Она даже научилась распознавать тот прекрасный миг, когда их взгляд вдруг становится пустым.

Их выдают глаза.

Ламия томно облизнула кончик пальца и обхватила ладонями мертвенно-бледное лицо Паскаля Лежюста. Его мозг еще не растворился до конца, но мужчина, с которым она занималась любовью, уже умер. Она улыбнулась.

На улице захлопали дверцы автомобиля. Бросившись к окну, она обнаружила машину жандармерии, остановившуюся прямо перед рестораном. Ламия выругалась. Как они очутились здесь так быстро?

Тут она увидела его. Волосы с проседью, жесткое лицо, трехдневная щетина, длинный черный плащ… Она бы узнала его где угодно. Ари Маккензи, точно такой, каким она видела его в Реймсе. Снова он. А ведь председатель обещал избавить ее от него. По всей вероятности, задача оказалась им не по зубам, и ей придется взяться за дело самой. Как и следовало поступить с самого начала.

Не теряя ни секунды, она оделась и схватила свою сумку. Последний раз взглянула на Паскаля Лежюста, сожалея, что не успела завершить ритуал. На этот раз ей не удалось получить желанный трофей. Она нашла главное – квадратик, но при этом забрала лишь часть мозга, что привело ее в дикую ярость. Ламия не выносила чувства незавершенности. Несовершенства. Маккензи помешал ее работе. Он за это заплатит.

34

– В верхнем зале горит свет. Наверно, он там.

По дороге Ари объяснил жандармам суть дела. Теперь они знали, что речь идет о преступлениях Трепанатора.

Старший офицер постучал в двери ресторана, но Ари не ждал ответа. Как только он увидел свет в окнах, инстинкт подсказал ему, что уже слишком поздно. Он попытался нажать на ручку, но дверь не поддавалась.

– Помогите мне, – шепнул он, прежде чем ударить ногой по двери рядом с замочной скважиной.

Один из жандармов последовал его примеру, и вдвоем им после нескольких попыток удалось высадить широкую дверь.

Ари вошел первым. Держа револьвер в вытянутых руках дулом вниз, он продвигался быстро и уверенно, время от времени останавливаясь, чтобы прислушаться. Он даже не стал проверять, идут ли за ним жандармы. Осторожно, вжимаясь в стену, поднялся по лестнице, стараясь уловить любой шорох, малейшее движение. На этот раз он был уверен: здесь что-то происходит.

Наверху он прижался к перегородке, отделявшей лестничную площадку от большой освещенной комнаты. Глубоко вздохнул и заглянул внутрь, прежде чем занять исходную позицию.

К несчастью, он не ошибся. И на этот раз они опоздали. Прямо посреди комнаты к столу был привязан голый мужчина, из отверстия, просверленного в теменной кости, сочился разжиженный мозг.

– Здесь труп! – крикнул он жандармам.

– Дверь на террасу открыта. Ее взломали! – откликнулся один из них.

– Проверьте все комнаты на первом этаже, – приказал Ари, хотя не сомневался, что убийца уже скрылся, а вернее всего – скрылась.

В свою очередь он обошел зал и, не опуская оружия, методично осмотрел место преступления.

Он сразу узнал запах кислоты и моющего средства, который впервые учуял в квартире Поля Казо. Никаких следов борьбы он не заметил, одежда мужчины была аккуратно сложена на стуле. Либо его заставили раздеться, угрожая оружием, либо он сделал это по своей воле. Возможно, убийца обольщала мужчин, чтобы заманить их в ловушку. Анализы покажут, был ли у жертвы половой контакт. Реймский комиссар не упоминал ни о чем подобном в связи с предыдущими убийствами, но нагота всех четырех убитых позволяла, по крайней мере, рассматривать эту гипотезу.

Положение тела, то, как оно было привязано к столу, отверстие в теменной кости – все полностью совпадало с остальными убийствами. Только череп опустошили не полностью: по всей видимости, мозг не растворился до конца. А это означало, что убийца не завершила ритуал, которому следовала в трех предыдущих случаях. Быть может, ей помешали они. Тогда она не успела уйти далеко…

– Внизу все чисто! – крикнул один из жандармов.

Ари в последний раз окинул комнату взглядом и сбежал вниз по лестнице.

Пройдя через просторную комнату, он вышел на террасу. Дверь взломана. Очевидно, убийца бежала через нее, когда услышала, как подъехала машина. Как знать, не прячется ли она в саду?

Согнувшись, он метнулся к тянувшейся вдоль террасы живой изгороди, чтобы укрыться в ее тени. Шаг за шагом он продвигался в глубь сада. Сердце стучало как бешеное. Он на виду, и в любую минуту женщина может его подстрелить, но выбора нет.

Дойдя до середины сада, он присел на корточки и огляделся, высматривая подозрительную тень, но ничего не заметил. Касаясь рукой травы, чтобы сохранить равновесие, двинулся дальше. И тут увидел, как за деревом что-то шевельнулось. Он застыл, но быстро сообразил, что спугнул птицу или зверька. Так он достиг конца сада. Калитка из кованого железа была распахнута настежь.

Ари вышел на улицу и осмотрелся. Никого. Он бросился вправо, добежал до перекрестка. Вокруг темно и пусто. Он устремился в другую сторону, но и там никого не увидел.

Стиснув зубы, Ари вернулся в дом.

Он не видел и не слышал, как за две улицы от него длинный коричневый седан тронулся с места и с погашенными огнями выехал из города.

– Мы опоздали всего на несколько минут, – констатировал Маккензи, убирая оружие. – Можете позвонить начальству… Скажите, чтобы связались с прокурором Шартра. А еще чтобы разбили сектор на квадраты и прочесали. Разыскиваем приезжую женщину. Она не могла уйти далеко. Держу пари, четверть часа назад она еще была здесь.

Один из жандармов вернулся в машину, чтобы передать сообщение по рации.

Подавленный Ари опустился в кресло. Ему не удалось предотвратить четвертое убийство. А теперь еще предстояло объяснять прокурору, как он здесь оказался. Что до Депьера, на этот раз он вряд ли будет таким благожелательным.

35

IV. Отделение дня от ночи.

Когда пустота откроется, больше не будет ни дня, ни ночи. Лишь избранным дано узнать этот новый век, а я, призвавшая их, стану их служанкой.

Скоро будут собраны все пергаменты. Ракушка на четвертом не оставляет сомнений в их последовательности. Место вырисовывается. Осталось всего два, и тогда мы узнаем путь, чтобы пустота наконец открылась.

Я сложу оружие и смогу отдаться им.

36

– Похоже, майор Маккензи, вы сами нарываетесь на неприятности.

Ари промолчал. Сидя напротив Депьера, он не сводил глаз с телефона, откуда раздавался низкий хриплый голос прокурора Руэ. Шартрский прокурор снисходительностью не отличался, и Ари ждал, что его как минимум отстранят от службы. Оставалось лишь надеяться, что взыскание не окажется еще более суровым.

Он чувствовал себя измотанным, нервы ни к черту, и подобные сцены ему сейчас ни к чему. Добрую часть ночи он провел, давая объяснения жандармам, а утром, прежде чем пуститься в долгий и утомительный обратный путь, пришлось дожидаться, пока механик в Фижаке починит его «MG».

Входя в кабинет, Маккензи не смог ничего прочесть по лицу Депьера. Заместитель директора замкнулся в холодном молчании, и в его глазах Ари увидел лишь глубокое разочарование.

По правде говоря, никаких угрызений совести Маккензи не испытывал. Конечно, он значительно превысил свои полномочия и, безусловно, ослушался начальства, хотя ему ясно дали понять, чтобы он взял отпуск и не лез в расследование, но, как ни крути, он всего лишь выполнял свой долг. По крайней мере, долг перед другом. А это для него самое главное.

– Вы вмешиваетесь в расследование, которое не находится в ведении вашего отдела, к тому же, не имея на то никаких полномочий, выступаете в роли офицера судебной полиции, а не сотрудника госбезопасности, забыв о том, что заместитель директора отправил вас в отпуск именно затем, чтобы избежать подобных нарушений. Вам как будто нравится ставить себя в щекотливое положение.

Ари устало потер лицо. Он не нуждался в том, чтобы прокурор напоминал ему о его проступках, и все это представление безумно его раздражало. Он словно вернулся на двадцать лет назад, в кабинет директора коллежа, отчитывающего непутевого ученика.

Однако кое-что его заинтриговало. Похоже, за этой разыгранной как по нотам сценой в кабинете Депьера что-то кроется. Не иначе как прокурор намерен предложить ему соглашение. Если он собирался наложить на Ари взыскание, зачем было вызывать его лично? И эта показная выволочка, возможно, означает, что он хочет найти компромисс.

Ари подумал, не вступился ли за него Фредерик Бек, могущественный хозяин «ФОВОР», его далекий покровитель. Так или иначе, он решился на провокацию, надеясь лишить собеседника всякого чувства превосходства в той битве, которая вот-вот разыграется. Он не терпел, когда его держали за дурака или обращались с ним как с мальчишкой.

– Господин прокурор, к чему вы клоните? Полагаю, вы вызвали меня в кабинет генерального инспектора не затем, чтобы читать мне нотации по телефону. Давайте ближе к делу. Я вас слушаю, ведь сейчас вам дорога каждая минута.

Озадаченный Депьер вытаращил глаза и в отчаянии обхватил руками голову. Затем он покрутил пальцем у виска, сверля Ари взглядом, словно хотел сказать: «Вы что, чокнулись?» Но Ари почти не сомневался, что попал в яблочко. Прокурор чего-то от него добивается.

После короткой паузы Руэ заговорил снова:

– Можете корчить из себя умника, Маккензи, но смотрите не переборщите… Я не из терпеливых, так что, если не хотите, чтобы вами занялась Служба внутренних расследований, советую оставить этот начальственный тон.

– Мы оба знаем, господин прокурор, каковы ставки в этой игре. Я просто предлагаю опустить вступительную часть и сразу перейти к вашему предложению.

– Маккензи, на меня меньше чем за неделю свалилось четыре убийства, и нет ни одной зацепки, не считая того, что убийца – женщина, а этого, поверьте, маловато, чтобы утихомирить начальство. На меня давят все кому не лень. Мне даже поспать некогда. Министр юстиции, МВД, премьер-министр – все меня подгоняют.

– Всегда обожал предвыборные кампании, – сострил Ари, прекрасно знавший, чего боится прокурор.

Тот, не обращая внимания на его иронию, продолжал:

– А между тем Межрегиональное управление в Версале топчется на месте. Не знаю откуда, но вам, похоже, известно больше, чем им. Так что у меня сегодня два выхода. Либо я натравлю на вас Службу внутренней безопасности, и вы расскажете им, как вышло, что вы дважды очутились на месте преступления. Вы выложите им все, что знаете, и будете примерно наказаны за неподчинение приказу, или…

– Да-да?

– Или я временно наделяю вас полномочиями офицера судебной полиции, и вы находите мне этого чертова убийцу. Заместитель директора готов позволить вам заниматься этим столько, сколько понадобится, что, согласитесь, весьма любезно с его стороны.

У Ари вырвался смешок. Он был уверен, что Депьер это заметил, но прокурор на том конце провода ничего не расслышал.

Выходит, он не ошибся. Руэ загнали в угол, и он на все готов, лишь бы закрыть дело, даже доверить его самому недисциплинированному сотруднику госбезопасности, хотя это совершенно не входит в его служебные обязанности.

– Вы хотите, чтобы я руководил расследованием судебной полиции? – пошутил Ари.

– Не стоит преувеличивать, Маккензи. Давайте договоримся, что я позволяю вам продолжить собственное расследование, но при одном условии.

– Хотите, чтобы я дал вам рекомендательное письмо для будущего министра юстиции?

– Очень смешно. Нет, Маккензи. Я требую, чтобы вы каждый вечер посылали мне подробный отчет.

Ситуация оказалась еще более абсурдной, чем воображал Ари, так что он даже развеселился.

– Короче, вы предлагаете мне обскакать все Межрегиональное управление в Версале… В общем, хотите, чтобы меня возненавидели все французские легавые?

– Я постараюсь пощадить их самолюбие, Маккензи, пусть вас это не беспокоит. К тому же не похоже, чтобы вас заботило мнение коллег, по слухам, вас меньше всего интересует, что о вас говорят… Так что продолжайте расследование, вы ведь этого и хотите? Очевидно, отступать вы не намерены. Так тому и быть. Кроме того, вы временно наделяетесь полномочиями. Но предупреждаю, Маккензи, если вы хоть раз не отправите мне отчет, вам несдобровать. Я лично позабочусь о том, чтобы на вас наложили максимальное взыскание, ясно?

– Право, господин прокурор, для будущего взаимопонимания лучше ничего не придумаешь, – съязвил Ари, выпрямляясь в кресле. – Я очарован.

На самом деле он был рад, что так легко отделался. Ведь для него главное – иметь возможность продолжить расследование, все прочее не так важно. В конце концов, пусть все получат, что хотят. Он знал, что прокурор не будет ему благодарен и скорее всего присвоит себе всю заслугу, как только он раскроет дело. Но это его не заботило. Только одно имело значение: посадить за решетку виновных в смерти Поля Казо.

– Господин прокурор, у меня еще один вопрос.

– Слушаю.

– Анализ ДНК показал, что убийца – женщина…

– Да.

– А судебная полиция сравнила ДНК убийцы с ДНК Моны Сафран?

– Сейчас этим занимаются. Как только будут результаты, я вас с ними ознакомлю. Это займет не больше двух суток.

Когда прокурор наконец повесил трубку, Депьер перевел дух и скрестил ладони у себя на столе:

– Вам повезло, Ари.

– В самом деле? Похоже, мы с вами по-разному понимаем удачу, шеф. Что до меня, то я потерял человека, которого любил как отца, а шайка психов, которые его убили, наверняка занесла мое имя первым в свой черный список. Я вовсе не чувствую себя везунчиком.

Депьер посмотрел ему прямо в глаза:

– «Шайка психов»? Значит, вы не считаете, что орудует убийца-одиночка?

– Нет, это организованная группа.

– Выходит, вы и в самом деле продвинулись куда дальше, чем парни из Версаля, верно?

– Похоже на то. Но тут нет моей заслуги. Кажется, у меня появился ангел-хранитель.

– В каком смысле?

– Ну, во-первых, Поль Казо перед смертью успел послать мне документ, из которого я кое-что узнал. Во-вторых, я получил анонимное письмо, в котором было указано имя будущей жертвы… Как видите, я тут ни при чем.

– Понимаю. Загадочный информатор?

– Да. Если только не сами убийцы дразнят меня. Учитывая, что, когда я получил письмо, я только чудом мог вовремя поспеть в Фижак.

– Как бы то ни было, я прошу вас об одном. Только теперь это приказ, и не в ваших интересах его ослушаться.

– Вы же меня знаете, – ответил Ари с самым невинным видом.

– Я категорически запрещаю вам возвращаться к себе в квартиру. Ступайте в гостиницу, к друзьям, куда хотите, но чтобы дома ноги вашей не было, пока все это не кончится. Если хотите, я добуду вам временное жилье через министерство. Но вы теперь – излюбленная мишень убийцы или убийц, так что речи быть не может о том, чтобы подвергать вас такому риску, ясно? Пусть вы и страшный зануда, мне совсем не хочется, чтобы вы сыграли в ящик, Маккензи.

– Обещаю, господин заместитель директора.

На сей раз Депьер не сомневался, что Ари выполнит его приказ.