Текст книги "Люсиль из Мартейны (СИ)"

Автор книги: Аноним Madarao

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц)

Madarao
Люсиль из Мартейны

О девушке, пролог.

Лето 1313 О(215 И).

Она продолжала идти, не чувствуя больше ног, ощущая одну лишь тупую боль во всем теле. Платье насквозь пропиталось кровью, а она все прижимала руку к своему боку и тихо повторяла:

–Ahne'd imensio... Ahne'd...

Она знает, что это не сработает так, как надо. Без необходимых ингредиентов это всего лишь пустая магическая формула. Она пыталась заставить себя поверить, что кровотечение становится не таким обильным, что боль утихает. Отгоняла мысли о том, что смерть уже близка.

В сознании все путалось, а холод медленно просачивался сквозь боль. Ну да, сейчас ведь март. Март, правильно?.. Силуэты деревьев мрачнели в густом тумане. Свежий запах сырой древесины и чуть затхлый стоячей воды – обычно это поднимало ей настроение. Сейчас она лишь чувствовала, как тяжело ей идти по мерзлой болотистой почве. Каждый шаг давался с трудом, а в туфлях хлюпала вода. Туман становился гуще – видимо, близился рассвет. Она не помнила, сколько уже идет. Все же, видимо, не так долго, как кажется. По крайней мере, ровно столько, сколько можно прожить с такими ранами.

–Ahne'd imensio, -продолжала повторять она подрагивающим голосом. Ее била дрожь. -Еще немного... Еще...

Провалившись ногой глубже, чем обычно, она не удержалась и упала. "Нет. Не время отдыхать. Вставай, ну же. Вставай, или умрешь тут". Другой голос попытался было слабо ответить, что уже все равно, и смерть идет за ней размашистым шагом. Но все же, всхлипнув, она приподнялась и встала на колени. Длинные белокурые локоны, слипшиеся от крови, маячили перед глазами. Вернее...

Она глубоко вдохнула морозный влажный воздух. Потом собралась с силами и встала в полный рост, не сдержав болезненного вскрика. Покрепче прижала подол платья к ране на боку и, стараясь не думать о том, что теперь с ее лицом, нетвердым шагом пошла дальше. Тщательно вглядываясь в деревья теперь уже одним левым глазом, она все повторяла магическую формулу. Поскольку это было единственным, на что хватало ее сил, все остальное ее не беспокоило. Она должна найти правильное дерево. Все. Это все, что ей нужно.

Небо неопределенного серо-синего цвета чуть светлело, давая понять, что рассвет близится. Ледяной туман нежно окутывал тихий лес. Почва оставалась достаточно податливой и мягкой, несмотря на недавние заморозки. Подмерзшее болото осталось позади, и это был хороший знак. Под ногами изредка потрескивал тонкий лед, рассыпаясь на сотни крохотных сверкающих искорок. Она не оглядывалась, но знала, что за ней простирается чуть заметная в густом синеватом мху дорожка из огненно-красных капель. Хотя, в таком мрачном месте даже ее кровь со временем тускнела и казалась серой.

Надо собраться. Она тяжело дышала, вспоминая, что должна сделать. Нельзя ошибиться. Иначе она действительно умрет.

Очищая разум, она убедилась, что помнит нужные слова. Надо все время держать их в голове, не дать им ускользнуть. Она видела поднимающийся в холодном воздухе пар от ее горячей крови, и почему-то это привлекло ее внимание. Удивительно, как легко человек привыкает ко всему. Как больно ей было сначала – но сейчас она почти ничего не чувствует. Не покидало лишь странное ощущение, будто это больше не ее тело.

Тонкие, изломанные деревья медленно уступали старым громадам, возвышавшимся над всем лесом. Кажется, она на месте. Теперь надо искать правильное дерево.

Она переходила от одного огромного ствола к другому, тщательно высматривая их в тумане, который из серого и прозрачного сделался молочно-белесым и невероятно плотным. Он говорил, что она почувствует, когда найдет нужное. Смутный образ неопрятного, взъерошенного старика на миг возник перед ее глазами. Нет, не сейчас. Вспомнив о нем, она привлечет мысли о всех остальных. Нельзя. Нельзя, иначе скорбь застелет ей разум. Она будет оплакивать их потом. Потом, если все получится.

В груди будто сперло дыхание на один миг и тут же отпустило. Вот оно, она видит его смутный силуэт. Ей все труднее становилось двигаться, но вид огромного старого дерева придал ей недостающих сил. Кажется, это семикровник? Или однолист?.. Сейчас, когда дерево было совершенно голым, она не могла сказать наверняка. У них схожие гладкие стволы серо-коричневого цвета, и...

Она улыбнулась бы, если б могла. О чем она думает?.. Пора приступать. У нее больше не осталось лишнего времени. Оглядевшись, она попробовала на прочность несколько валяющихся рядом веток. Три с хрустом переломились, а четвертая оказалось достаточно крепкой. Издав звук, схожий с кряканьем и всхлипом одновременно, она начала вычерчивать магический круг.

Промерзлая почва давалась с трудом. Ослабевшими руками начертить простейшую линию оказалось просто-таки непосильной задачей. "Ну же, давай... Если хотела помереть – нужно было сделать это раньше. Не сейчас, когда мы так близки к спасению. Потерпи еще чуть-чуть". Она пыталась разговаривать сама с собой, и это помогало. Вскоре вокруг дерева был очерчен сравнительно ровный круг – настолько ровный, насколько позволяли ее дрожащие пальцы. Она заметила, что получилось достаточно сильное смещение. Без правого глаза она пока не могла ориентироваться в пространстве столь же хорошо, как и раньше.

Стараясь не думать об этом, она продолжила. Скоро внутри круга образовались еще два, и она принялась вычерчивать среди них символы. Вокруг все затихло. Лес приготовился.

–Внешний круг... Внутренний... Изначальный... Так...

Она шептала себе под нос, проверяя свою работу. "Fasio" написано правильно? Или же?.. А "ret'et"? Она чувствовала, что разум ее угасает. Пора. Иначе она просто потеряет сознание, не успев произнести формулу.

Ломая ногти, она наскребла промерзшей земли, смешав ее со своей кровью, и разбросала внутри Изначального круга. Потом, пошатываясь, уселась на землю, прижавшись спиной к дереву. Его ствол находился теперь ровно в центре ведьмовских кругов.

Она прикрыла единственный глаз и хриплым шепотом начала читать формулу.

–Ini ihal'I e, ini eshe'I e. Te nei a, vol de hasi'e. Ash en a tie, ash se tol'l se...

Слова давались легко, хотя это заклинание она разучивала много лет назад. Все правильно. Все хорошо. Даже если у нее не получится, это хорошее место, чтобы умереть.

Формула была длинная, намного длиннее, чем ей хотелось бы. Язык заплетался, а пульсирующая боль медленно отступала в пустоту.

–Ne eresti, en tilica, en arhe. Sa wit'he.

Ее тихие слова растаяли в воздухе. Она выдохнула и, сделав усилие, приоткрыла глаз. Туман облачился в сияющий доспех, мягко посверкивающий в свете тусклого весеннего солнца. Деревья замерли, ощущая приход нового дня. Рассвет.

Что-то зашевелилось вокруг, загудело совсем рядом. Загудело напряженно, сердито. Промерзшая земля проваливалась под ней, увлекая вглубь. Корни старого дерева со стоном обвивали ее тело, создавая все уплотняющийся кокон, и тянули туда же, вниз, глубоко под землю. Скоро лишь странные круги с вычерченными символами да пятна крови напоминали о том, что здесь что-то произошло.

Лес напряженно застыл. Темная магия начинала свое действие.

История первая, о чудовищах.

Лето 1321 О(223 И).

Утро выдалось жарким. Мошкара вся попряталась, но назойливые мухи так и кружили вокруг взмокшей лошади. Молчали даже птицы, отдыхая где-то в тени деревьев. Нестерпимо пахло цветущим в это время рогожником, а еще Люсиль явственно улавливала запах капелы, укрывшейся где-то среди пересохшей травы. Прошелестев меж ветвей пыжника, ветерок сразу скрылся, как его и не было. Тягостная, мучительная жара дохнула с новой силой. Аромат цветов исчез, оставив на своем месте лишь причудливо смешанные запахи человеческого и лошадиного пота.

–Помыться бы сейчас, да, Алли? Воняешь, как... лошадь, -с абсолютно серьезным лицом заявила девушка, свободной рукой оттягивая прилипшую к телу рубашку.

Алли фыркнула и потрясла головой, отгоняя мух, но в данной ситуации Люсиль решила принять это за ответ.

–Что? Хочешь сказать, что этот отвратительный запах, витающий вокруг – это запах моего пота, а не твоего?

Алли рысью продолжала двигаться вперед вдоль проторенной тропы, никак не отреагировав на слова своей наездницы.

–Молчишь? -Люсиль все с тем же серьезным лицом укоризненно посмотрела куда-то меж ушей лошади, потом перевела взгляд на тропу. -Это вполне в твоем духе – намекнуть на что-то, после чего замолчать. Так и быть, я сделаю вид, что ничего не слышала...

Вдали, прямо за редколесьем, которое они сейчас проезжали, весело клубился в воздухе тонкий дым печных труб. Намного дальше начинается Силово Болото, прямо за Тонким Лесом, как его тут называют. Значит, впереди либо деревня Силовка, либо деревня Лебицкая. Или, возможно, поселок Кочерыжников – но это вряд ли, она не могла так сильно отклониться к западу. Люсиль нахмурилась, дословно вспоминая все то, что ей рассказывал староста в последнем селении.

Силово Болото изобиловало ранее торфяниками, но то были дела давно минувших дней. Сейчас, ввиду того, что безопасных мест добычи практически не осталось, лишь несколько мелких деревушек продолжают добывать торф.

Примерно через час пути показалась небольшая деревушка. Сильный запах навоза и мочевины тут же ударил в нос девушке. Принюхавшись как следует, она также отметила запах сырой земли и мха. В стороне, за редкими стволами нарьянки, плодоносившей в это время, раскинулись поля. Отсюда были видны крошечные человеческие фигурки, склонявшиеся над посевами.

Люсиль быстро окинула взглядом поселение. Кажется, дворов пятнадцать, может, семнадцать. Домики старые, но добротно выстроенные, с пожухлыми соломенными крышами. В это время дня почти все были заняты работой в поле или на торфяниках. Где-то рядом раздавался детский смех вперемешку с лаяньем собак. Откормленная трехцветная кошка была первой, кого встретила девушка. Присмотревшись как следует, Люсиль поняла, что кошка на самом деле беременна.

–Тише, Алли.

Лошадь перешла на шаг. Кошка некоторое время пристально разглядывала незнакомцев, после чего шмыгнула в ближайший двор. До ушей девушки донеслись звуки громкого разговора, но расслышать что-либо отсюда было сложно. Люсиль слезла с лошади и, взяв в руки поводья, повела Алли за собой. Пробравшись через разноцветье белья, вывешенного на просушку, и, чуть не запнувшись о чью-то курицу, девушка обогнула дом и вышла, как она предполагала, к центру деревни. Здесь, напротив друг друга, стояли сухощавый старик и женщина средних лет.

–Говорю ж тебе, ужо час прошел, не менее! Не отелится никак!

–А я тебе повторю – я-то что сделаю? Позови кого помоложе на помощь...

–Так нет же никого, Аннека в поле ушла, а Тюльку после того раза я и близко видеть не желаю! Кого более звать-то? Я к своей Снежке кого попало не подпущу!

Женщина была достаточно крупная, высокая. При каждом ее взмахе руками огромные груди колыхались, точно морские воды. Подвязанные платком волосы растрепались, а одутловатое некрасивое лицо раскраснелось. Старик, несмотря на свои годы, выглядел достаточно бодро, но как-то неприятно, имея поразительное сходство с рыбой. В данный момент лицо его выражало усталость и раздражение одновременно. Заметив Люсиль, они оба замолчали и пристально уставились на нее, тщательно разглядывая.

–День добрый. Нужна ли помощь травницы? За определенную плату, конечно.

Голос девушки был довольно приятным – негромким и в то же время уверенным, но совершенно ровным, не выражавшим никаких эмоций. Люсиль остановилась, спокойно глядя прямо в глаза старику.

–Лекарша, значить? -он продолжал откровенно рассматривать незнакомку. -Болезни лечишь? Али еще на что годна?

–Болезни. Именно.

–А волосы хде? – прищурившись, старик выдал, по-видимому, ту самую мысль, которая беспокоила его в первую очередь.

–Отвалились, -все тем же ровным тоном ответила девушка, придерживая лошадь. Старик открыл рот и не нашелся, что сказать. В этот миг к ней кинулась неимоверно обрадовавшаяся женщина.

–Лекарь! Сами боги послали тебя! Идем, поможешь мне с коровкой моей!

–Я, вообще-то, по людям больше...

Женщина уже цепко схватила ее за руку, но Люсиль стояла как вкопанная.

–Я за помощь заплачу, ты не волнуйся!

Девушка тут же потянула за собой лошадь.

–Идем, идем! Я там Нальку свою оставила, да толку с нее, шести годков еще нет...

Женщина, не отпуская руку травницы, быстро тащила ее к своему дому.

–Я же сказала – в коровах не разбираюсь. Чем помогать-то тебе буду? И что случилось, расскажи толком, -еле поспевала за ней девушка, таща за собой упирающуюся лошадь. Кажется, Алли обнаружила в местных дворах свое любимое лакомство.

–Да что там травники делают обычно? Колымь разожжешь, али терпуг, не помню я... Авось полегчает коровке да отелится наконец. Разродиться она не может, понимаешь?! Ох и переживаю я за нее!

Люсиль напряглась, вспоминая, что именно разжигают в таких случаях настоящие травники. Кажется, именно колымь. Она, правда, все одно не помогает, равно как и многие другие рекомендации занимающихся траволечением, но и вреда от нее не случится.

Они прошли через заваленный всяческим хламом двор и направились к небольшому коровнику. Внутри было сухо и приятно пахло свежей соломой. У входа стояла огненно-рыжая, как представила ее женщина, Душка. Дальше, лежа на боку, мучилась пятнистая Снежка. Корова протяжно мычала, а рядом бегала малолетняя босая девчушка – она охала и совершенно по-детски закрывала лицо руками.

–Налька, а ну живо за курильницей! -раскатистым голосом скомандовала женщина. -Быстро, быстро, я сказала!

Девчонка только пикнула, мельком глянув на незнакомую девушку, и помчалась вон из коровника.

–Курильница? -чуть подняв бровь, спросила Люсиль. -Насколько мне известно, домашняя курильница является обязательной вещью в тех поселениях, где еще поклоняются Культу Четырех. Собственно, Силово Болото ранее славилось своими громкими празднествами в честь поклонения Духу Воды. И ранее ты сказала "боги"...

Склонившаяся над коровой женщина, чуть опешив, подняла растерянный взгляд.

–Да, все так, да... Ну так Его Высочеству до нас дела нет, какая ему разница-то... Ну вот смотри ж ты, и ножки не показалось! Снежка, родимая, что ж ты так... Воды на рассвете еще отошли, а она все мучается...

Люсиль чуть нахмурилась, глядя в массивную спину женщины, и задумчиво взъерошила короткие белокурые волосы у себя на голове. Вернулась девочка, таща в руках огниво и незамысловатую курильницу со стершимися от времени рисунками. Женщина кивком указала на травницу.

Приняв курильницу, Люсиль придирчиво ее осмотрела, после чего сильно дунула, так что в воздух поднялись остатки сухих трав.

–Завернок и... маслин, кажется. И хистус. Это для молитв Духу Земли? -не дожидаясь ответа, девушка направилась к выходу из коровника, где оставила лошадь.

–Верно, -удивленно ответила ей вслед женщина.

Люсиль уверенно сняла одну из седельных сумок, потрепала Алли по голове и вернулась в коровник. Присев на землю, она быстро перебрала содержимое сумки, достав несколько тщательно перевязанных и завернутых в ткань пучков высушенной травы.

Снежка снова протяжно замычала, и женщина больше не обращала на травницу внимания. Девушка следила за ней краем глаза. Бросив в курильницу пучок колыми, Люсиль добавила еще одну траву и подожгла. Как только первый витиеватый клубок дыма поднялся в воздух, она прошептала:

–Se yenne his'l, lels.

Запахло чем-то терпким и приятным одновременно. Девушка прошла по коровнику, тщательно окуривая помещение.

–Ох, ты смотри ж! -завопила женщина через некоторое время. -Смотри, ножка показалась!

Она принялась помогать корове, но дальше дело не пошло. Люсиль присела рядом, оставив курильницу в стороне.

–Что-то не так, -она нахмурилась. Голус, усиленный магической формулой, обеспечивает легкие роды всем без исключения – и людям, и животным. Вздохнув, травница подогнула длинные рукава простой белой рубашки(от дорожной пыли, правда, сделавшейся совсем серой) и запустила руку внутрь, туда, где торчала ножка еще не появившегося на свет теленка. Тщательно ощупав все внутри, она нахмурилась еще сильнее и вытащила руку, всю перемазанную слизью.

–Кажется, подогнута передняя нога.

Женщина охнула, кивнула. Вместе они провозились около получаса, пытаясь исправить положение ноги теленка. Когда все наконец было готово, Люсиль присела рядом, локтем отирая льющийся со лба пот.

Женщина откинула волосы липкой рукой и принялась аккуратно вытягивать мордочку новорожденного. Травница неуверенно помогала, хотя женщина и объяснила ей, как правильно тянуть теленка. Молча, не говоря ни слова, они продолжали помогать Снежке. В разгоряченном воздухе раздавались лишь их натужное пыхтение и сопение. Корова сдавленно мычала.

Наконец показалась мордочка. Язык теленка уже посинел. Женщина из красной сделалась белой как полотно.

–Ох ты ж, миленький мой, потерпи чутка!

Люсиль попеняла себе – нужно было достать велый камень из сумки, предназначенный для облегчения дыхания и в помощь задыхающимся. Что же она не подумала?.. Она быстро очистила нос и рот теленка от слизи.

Когда голова прошла полностью, процесс пошел гораздо быстрее. Люсиль придерживала корову, женщина тащила теленка. Вот оно, последнее усилие – женщина крякнула от напряжения и чуть не упала. Огромный пятнистый теленок наконец появился на свет.

Женщина, вскочив, бросилась перерезать пуповину.

–Дышит, но слабо, -подтвердила Люсиль, присев на пол, и начала активно растирать кожу малыша соломой. -Это должно разогнать кровь.

Женщина устало кивнула, взяла соломы и принялась помогать травнице. Снежка через некоторое время встала и, покачиваясь, подошла к своему теленку, после чего начала активно его вылизывать. Новорожденный дышал все уверенней и легче.

–Ну, вот и все, все. Ты молодец, моя хорошая, -женщина с чувством поцеловала корову. -И тебе благодарность моя, травница. Вовек твоей помощи не забуду. Экий здоровый бычок народился...

Стоя на коленях, Люсиль тщательно вытирала руки соломой, прикидывая размер вознаграждения.

– Мы заранее не договаривались, но... двадцать медяков, думаю, будут приемлемой платой.

–Прости, милая, но денег у меня совсем нет сейчас, вот нисколечко. Одна коровок своих держу да Нальку воспитываю, помер папаша ейный на торфяниках ужо как года три назад, – развела руками женщина.

–Что, совсем нет? -голос девушки из ровного стал совершенно холодным.

Вот она, обычная история. Встав с пола и стряхнув мусор с пыльных штанин, Люсиль засунула руку в небольшую поясную сумку, на ощупь отыскивая помогающую в такой ситуации вещь. Огромная бронзовая монета, удивительно теплая, ткнулась в ее ладонь.

–Совсем, милая...

–Ну тогда, может, обеспечите мне ночлег?

–Окромя этого сарая у меня ток изба крохотная, ты ж видела. Где я там тебя положу? А тут Снежка с ребятенком, им покой нужен...

–Без платы я не уйду, -Люсиль спокойно смотрела в лицо женщине, пока еще не применяя ведьмовскую монету по назначению.

–А без благодарности я и не отпущу тебя, ты ж моя спасительница сегодня! Вот, знаешь-ка что?..

* * *

Алли за эти пару часов, беспечно пощипывая травку, ушла вдоль дворов в сторону леса. Люсиль нашла ее на опушке, где лошадь с удовольствием обирала куст жывянки.

–Вот, -девушка поставила крынку с молоком на пенек со следами недавнего спила. -Наша с тобой плата на сегодня. Впечатляет?

Бурая лошадь смешно поводила губами и продолжила поедать ягоды жывянки.

Вздохнув, Люсиль порылась в седельных сумках и извлекла побитую жизнью кружку.

–Это нам благодарность от Душки, -наливая парное молоко из крынки, пояснила девушка.

Махнув в сторону Алли, словно бы пила за ее здоровье, Люсиль поморщилась и быстро опустошила кружку, после чего принялась наливать вторую, присев на траву. Через пару минут, разжевав несколько безвкусных ягод жывянки на пару с лошадью, девушка почувствовала чей-то пристальный взгляд.

–Чего тебе, старик? -окликнула она прячущегося в тенях, даже не поворачиваясь в его сторону. Это был тот самый рыбообразный человек, что разговаривал с женщиной. Люсиль отстраненно отметила, что так и не узнала ее имя, что, впрочем, не имело значения.

–Слыхал я, что с коровой все разрешилось, – старик вышел из-за дома, все так же с неудовольствием глядя на остриженные волосы девушки.

–Верно, -травница обреченно выдохнула и залпом допила остатки молока в кружке.

–Я – староста Силовки, Жуном меня величают, -старик выжидательно замолчал, привалившись к стволу чахлой яблони.

–Люсиль. Странствующая травница и лекарь, -после паузы ответила девушка, тщательно проверяя, не осталось ли еще нескольких капель молока в крынке.

–Никогда не слыхивал такого странного имени, – нахмурился Жун. -Не из здешних земель, да?..

–Мартейна, -коротко бросила Люсиль.

–Это та, которую?..

–Да. Которую его Имперское Высочество захватили восемь лет назад.

–М-м, -старик чуть расслабился. -А с волосами-то чего? Не пристало девке с таким непотребством на голове ходить.

–Вши одолели,– Люсиль отставила в сторону крынку и встала, разминая плечи. Перед уходом женщина в коровнике дала ей воды умыться, но девушка все еще ощущала запах коровьих выделений на своих одежде и волосах.

–Вона как, -кажется, этот ответ наконец устроил его. -А что, травы-то никакие против вшей не помогают?

Вот же старый гороховый стручок.

–Против вшей используется масло раниса, выдавленное из свежесорванных стеблей, -терпеливо пояснила девушка, оглядывая простирающийся за опушкой лес. -Где я тебе найду свежие стебли в апреле, когда все это дело было? Ранис к сентябрю созревает.

Старик покивал, полностью удовлетворенный ее ответом. Кажется, он услышал наконец все, что хотел.

–Так я чего пришел-то. У Сани с Тюлькой ребятенок их бестолковый ягод пыжника нажрался. На спор, стало быть. Ну, и осыпало его всего. По твоей же части вроде?

–Я за деньги работаю, а не за молоко, пусть имеют в виду, – девушка тут же потянула за собой Алли, бросив на старосту цепкий взгляд водянисто-голубых глаз. Она смотрела лишь доли секунды, но этого хватило, чтобы Жун ощутил беспричинное беспокойство.

–Так а я что? С ними договариваться будешь, -прокряхтел старик, поворачиваясь, чтобы показать ей дорогу.

К полудню жара только усилилась. Перед глазами плавало разноцветное марево, и треск кузнечиков становился совсем уж нестерпимым. Где-то совсем далеко неприятно закричала птица. Измотанные жарой псы прятались в тени садовых деревьев, издавая лишь булькающий звук при виде проходящих мимо, и даже не пытались встать.

–В вашей деревне сохранился Культ Четырех Божеств? -как бы невзначай спросила Люсиль, пристально глядя при этом в спину старосты.

–Есть такое. Да мы и не скрываемся, что в этом? До Императора отсюдова далече, -хрипло рассмеялся старик. Но девушка заметила, как резко при этом дернулась его шея и одно плечо. -А что, увидела у Кладии чегой-то?

–Старую курильницу. С травами для почитания Духа Земли. Вероятно, для облегчения родов у коровы, так как он символизирует не только торфяники, но и обычную почву – это и дух плодородия тоже. Хотя изначально его помощи просили лишь те, кто добывает торф.

–Ты многое знаешь о "забытом" культе, -снова рассмеялся своим неприятным смехом старик. Люсиль явственно ощутила его напряжение.

–Я знаю обо всем, что связано с травами, -как всегда ровно ответила девушка, чуть приподняв уголки губ и слегка нахмурившись. -В том числе обо всех обрядах, с ними проводимых.

–Я уж сказал – до Императора отсюда путь неблизкий, -Жун излишне резко развернулся, поворачивая к следующему двору.

–Культ Четырех и поклонение ему приравнено к ведьмовству, старик. И не говори, будто не знаешь об этом, -голос девушки неуловимо сменил интонацию. Плечи старосты опустились.

–Наши боги всегда будут жить в наших сердцах, -с невыразимой тоской в голосе ответил Жун, остановившись посреди дороги. -Император далек от простых людей, ему не понять, что здесь, в такой глуши, лишь Духи могут оказать нам помощь – нам больше некому нести свои молитвы.

Голос старосты дрожал. Помолчав, он тихо добавил, медленно двинувшись дальше, будто бы каждый шаг давался ему с трудом:

–Мы не приносим человеческих жертв, как любят выдумывать о нашем Культе. Только животных, выращенных самолично, как того требуют духи.

–Я знаю. Именно это ты скажешь солдатам Императора, когда они придут сюда? Или ты не слышал о сожженных до основания деревнях вместе со всеми их жителями? Впредь – будь осторожен, если тебе дорога твоя жизнь и жизни людей этого поселения. Одно опрометчиво сказанное слово может решить вашу судьбу.

Старик чуть заметно кивнул, не оборачиваясь к девушке, и далее шел молча, лишь изредка покряхтывая и хватаясь за поясницу. Люсиль тоже молчала. Он верно говорит, до Императора и столицы отсюда путь неблизкий – это самые западные границы владений Истры. Вот только это не спасет Силовку, если кто-то доложит о том, что здесь все еще поклоняются древним богам. Всех местных жителей обвинят в ведьмовстве, после чего сожгут в их же собственных домах.

Оглушительно гогоча, навстречу им бежали гуси, широко раскидав в стороны крылья. Какой-то мальчик, совсем маленький, громкими воплями гонял перепуганных птиц.

–Смотри, Тишко, пощипают тебя, будешь знать! -погрозил ему вслед староста, улыбаясь. Мальчик заливисто рассмеялся, не прекращая своего занятия.

Люсиль тщательно обходила гусиные какашки – настолько тщательно, что чуть не вступила при этом в огромную коровью лепешку.

–Не деревенская ты, по всему видать, девка, -невзначай бросил Жун, остановившись и поглядев на девушку своим неприятным рыбьим взглядом.

–Разве можно в окружении крестьян и навоза лекарскому мастерству научиться, старик? -в тон ему ответила Люсиль.

–Жун я, -недовольно пожевал губами староста.

Они как раз подошли к дому, расположившемуся ближе всего к полям. На деревянном, сильно покосившемся заборе просыхали сорочки грязно-желтого цвета. Куры, самодовольно кудахча, прошли прямо под ногами у Люсиль, что-то выискивая на земле. В чисто подметенном дворе суетилась женщина, перетаскивая мешки с зерном.

–Жун, представь себе, две дохлых мыши! Две! -заголосила женщина. -Как Пушинка померла, так и развелось их...

–Ничего, скоро у Марьки кошка разродится, будет тебе...

–Мешки с зерном проедены уж, какое тут! А это кто?

Тюлька грозно посмотрела на Люсиль, как будто именно она испортила ее зерно.

–Лекарша это, сегодня вот к нам пожаловала.

–Волдыри от пыжника лечишь? -сразу спросила женщина. Она была высокой – почти как Люсиль, и довольно приятной наружности. Правда, лицо ее периодически нервно подергивалось, но, пожалуй, к этому можно было отнестись с пониманием.

–Да, конечно. Плата?

Тюлька перевела оценивающий взгляд с нее на старосту и обратно.

–За ночлег устроит? А то волдыри-то со временем и сами пройдут...

–Покажи место.

Женщина хмыкнула и поманила девушку за собой. Староста еще некоторое время смотрел им вслед.

–Устроит? – Тюлька провела ее к небольшому зернохранилищу. Тут было достаточно сухо и вполне терпимо пахло.

–Да. Ребенок в доме?

Женщина неопределенно махнула рукой и поправила аккуратно лежащие на голове косы, прикрытые платком.

–Где-то там этот полудурок. Был бы совсем дурак, ежели б в папашу пошел, а так хоть, глядишь, чо-то и вырастет из него. Я у курятника буду, если что понадобится, -быстро проговорила она и ушла. Она напоминала какую-то птицу, но Люсиль никак не могла взять в толк, какую именно.

Продолжая отстраненно думать об этом, девушка вернулась во двор и в первую очередь расседлала Алли.

–Сегодня мы ночуем тут, -сообщила Люсиль.

Лошадь помотала головой, фыркая.

–Не нравится? Ну уж извини. Если хочешь, можешь поискать себе ночлег самостоятельно.

Алли заржала, показывая зубы. Тюлька, услышав их, громко рассмеялась.

Приведя в порядок лошадь и напоив ее, Люсиль направилась в дом.

Дом был совсем небольшой, но довольно уютный. Недалеко от входа расположился очаг, тут же был обеденный стол. Под потолком висели вязанки с чесноком и луком, в углу на крюке подсушивалось вяленое мясо – судя по всему, кролик. В буфете стояла разномастная посуда с отбитыми краями. Девушка прошла по чистому земляному полу и повернула направо. Здесь, отгороженное высокой перегородкой, находилось спальное место. В углу, на крепко сбитой деревянной кровати, сидел мальчик лет семи. Он что-то злобно отковыривал от стены. Что именно, не было видно, так как сидел он спиной к девушке.

–Эй, -окликнула Люсиль. Парень перепугался и подпрыгнул на месте.

–Ты че?! -заорал он. -Так и помереть можно!

Травница безразлично уставилась на его лицо. Пыжник, как всегда, сработал отменно. В определенных кругах считается вполне приемлемым развлечением подсыпать ягоды этого кустарника какому-нибудь не слишком хорошему человеку – исключительно смеха ради.

Волдыри были огромными, нежного розовато-лилового оттенка с ярко-красной точкой посередине. Как всегда в таких случаях, поражены были лицо, шея и грудь. Изредка волдыри появлялись и на филейной части, но, учитывая, что сидение на заднице не доставляло мальчишке никаких неудобств, Люсиль пришла к выводу, что в этот раз случай совершенно типовой.

–Я сделаю лекарство. Через день все пройдет, -девушка развернулась к выходу. Краем глаза она отметила, чем именно занималась недальновидная жертва пыжника. На деревянной стене, прямо на месте витиеватой цветочной росписи, призванной украсить скромное жилище, теперь были вырезаны неприличные рисунки. Похоже, Тюлька наказала мальчишку, заставив сидеть дома, и тот решил так отомстить.

–Э, ты кто ваще?!..

Не ответив, Люсиль вышла на улицу, направившись прямиком в зернохранилище, где она оставила свои сумки. Новорус, шушун, зерновка. И формула ectus uuli, справляющаяся с любыми побочными проявлениями малопригодных и непригодных в пищу продуктов.

* * *

Через пару часов лекарство было готово. На некоторое время Люсиль выходила прогуляться по окрестностям, дабы нарвать свежих стеблей зерновки, а все остальное у нее было с собой. Тюлька с откровенным сомнением приняла от травницы кружку с малоприятным на внешний вид пойлом, после чего, вздохнув, направилась в дом. Судя по раздавшимся впоследствии крикам, добровольно ее сын пить лекарство отказался, но женщина, безусловно, смогла заставить его это сделать. Люсиль еще некоторое время прислушивалась к диким воплям, после чего направилась в зернохранилище, к выделенному ей спальному месту.

На закате вернулся с полей муж Тюльки, Саня. Огромный мужик в перекосившейся рубахе, пошатываясь, направился ко входу в дом, чуть не раздавив по пути пару куриц. Люсиль как раз умывалась во дворе, но Саня ее даже не заметил. Девушка глубоко вдохнула и поморщилась – до нее отчетливо долетел запах истрийской сивухи. Самая дешевая и самая вонючая выпивка на всю Империю и сопредельные государства.