Текст книги "Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Аннит Охэйо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 32 страниц)

Из ствола шарахнуло бледное пламя, отколов внушительный кусок бетона. По ушам ударил треск, по рукам, – бетонные осколки. От неожиданности Йаати выронил оружие, – прямо на ногу, зашипел от боли и запрыгал, зажимая отбитые пальцы. Потом вдруг грубо выругался, что удивило даже его самого. В совсем раннем детстве он любил кричать разные обидные слова, – и родители долго ему объясняли, что так делать не следует. Но теперь он всё же не выдержал, – и это, как ни странно, помогло. Распиравшая его злость отступила.

Йаати вздохнул – и вновь подобрал странную штуковину. Сбоку от ствола торчал округлый выступ с чем-то вроде пульта. На нем нашлась одна кнопка и два индикатора, – красный и зеленый, – но сейчас они, почему-то, не горели. Ещё тут была пара неподдающихся выступов и какая-то непонятная дырка. Йаати с трудом подавил желание сунуть в неё палец, – кто знает, чем это могло кончиться? – и продолжил осмотр. Довольно скоро он понял, что управляться с этой штуковиной не сможет, – для этого ему нужны были, как минимум, три руки. Или щупальца на челюсти. Ни того, ни даже другого у него, – к сожалению или к счастью, – не имелось, и Йаати со злостью швырнул непонятное оружие вниз. Оно покатилось по бетону, – и он даже подскочил от грохота, поняв, что поступил очень глупо. Его, несомненно, ищут, – а такое не услышать… сложно.

Вновь ожесточенно выругавшись – теперь, правда, уже про себя, – Йаати осмотрелся. Эта комната тоже была завалена обломками, – но за ними зиял проем напрочь вынесенной двери. С трудом взобравшись на завал, Йаати спрыгнул в длинный сводчатый коридор, почти совершенно темный, – лишь в конце его смутно пробивался свет.

Он быстро пошел к нему, – но тут же споткнулся обо что-то и замер. Здесь явно что-то было, – он слышал торопливый шорох. Может, и крысы… но слишком уж крупные…

Не звук – движение воздуха заставило его резко обернуться, вскинув нож. Что-то тяжелое напоролось на него, едва не вывернув мальчишке руку, – и сорвалось с лезвия с мерзким шипением. Йаати изо всех сил пнул его, – словно бы набитый песком большой мяч, – потом бросился бежать, уже почти не думая. Сейчас он совсем не смотрел под ноги, но ему повезло, – под них ничего не подвернулось, и он смаху вылетел в просторное помещение, что-то вроде холла, свет в который падал через выбитое окно в потолке.

Здесь сходились сразу три коридора, а вверх и вниз шли широкие лестницы. Йаати замер, не понимая, куда дальше – и, одновременно, вслушиваясь. Внизу царил уже совершенно непроглядный мрак, и спускаться туда не хотелось. За спиной и справа что-то торопливо шуршало, – и он стремительно взбежал вверх. Здесь тоже был коридор, сводчатый, – но с небольшими окошками, через которые сверху падал свет.

Судя по обстановке и до сих пор висевшему здесь запаху, его занесло в какую-то больницу, давно уже заброшенную, – но явно не пустую. Здесь, на этом этаже, он тоже слышал какие-то смутные, непонятные звуки – к счастью, вроде бы далеко… но он не представлял, что это.

Напавшая тварь не шла у него из головы, – он совсем не успел её разглядеть, и в мысли упорно лезла какая-то уже совершенно нереальная жуть. К тому же, в голове звенело, и Йаати не вполне уже понимал, происходит ли всё это наяву или во сне. Главная его проблема, – куда идти, – тоже никуда не делась. Сущая мелочь при обычных прогулках, – но здесь от того, повернет он вправо или влево, вполне могла зависеть его жизнь, так что Йаати замер, стараясь даже не дышать, – чтобы лучше слышать и не выдать себя – и, одновременно, пытаясь хоть как-то соображать.

Если верить карте, ему нужно в метро, – но вход в него вряд ли есть здесь, а значит, спускаться вниз не надо. Вот осмотреться с высоты, напротив, было бы очень желательно, – и Йаати крутанул головой, высматривая ведущую на крышу лестницу. Ничего, разумеется, – наверняка, тут парадный, так сказать, всход – а выход на чердак делают обычно на черной лестнице, и где тут она – совершенно неясно…

Шорох, между тем, быстро приближался, – и Йаати заметил какое-то движение на лестнице. По ней бодро поднималась какая-то тварь размером с некрупную собаку, но шестиногая, горбатая, с коротким хвостом, с грязным, красновато-желтым панцирем – то ли чудовищное насекомое, то ли что-то вроде краба. Йаати не стал её разглядывать, – быстро шагнув в сторону, он поднял стул, и изо всех сил запустил им в тварь. Рука его не подвела – тварь снесло, стул тоже полетел вниз, и с грохотом запрыгал по ступенькам. Йаати развернулся – и рванул в другую сторону. Сейчас он не думал уже ни о чем, – и это едва его не погубило. Коридор кончался тупиком, он бездумно шарахнулся в какую-то темную комнату сбоку, – и полетел в громадную дыру в полу.

Сердце его замерло, но испугаться всерьёз он не успел, – врезался в холодную, воняющую канализацией воду. Удар получился громкий и смачный, – дыхание перехватило, Йаати едва не захлебнулся, и судорожно засучил руками и ногами, пытаясь плыть. Бронежилет утащил его вниз, он встал на какие-то обломки и побрел по ним вперед, словно в каком-то страшном сне. Грудь горела от нехватки воздуха, в голове мутилось… но дно быстро поднималось вверх, и буквально в последний миг Йаати всё же вынырнул. Он радостно проглотил едва ли не кубометр воздуха, едва не подавился им, закашлялся, кое-как отплевался – и замер, вздрагивая и судорожно дыша.

Он провалился через два этажа в какой-то обширный затопленный подвал. Тусклый свет едва проникал сюда через небольшой пролом в крыше. Рассмотреть всё толком Йаати не успел, – что-то шумно свалилось сверху, едва ли не ему на голову, и он в панике шарахнулся в сторону, сорвался с груды обломков, и тут же снова окунулся с головой. Кое-как выбрался обратно, но нападения не последовало. Несколько судорожных всплесков – и всё, тварь утонула. Каким бы ни был её образ жизни, – но плавания он категорически не предусматривал. Её пример, видимо, отрезвил остальных, – сверху доносился злобный стрекот, но ничего больше оттуда не падало.

Кое-как отдышавшись, Йаати, наконец, осмотрелся. Похоже, что здесь что-то взорвалось, – в потолке зияла огромная дыра, по краям которой свисали куски перекрытия. Большая их часть рухнула вниз, на груде их обломков он и стоял. Вдоль стен шли бетонные мостики, – и он, набрав побольше воздуха, побрел к ближайшему по дну.

Дно оказалось неровное, и к тому же круто шло вниз. Йаати в панике шарахнулся назад, и кое-как выбрался на груду. На голову ему посыпалось бетонное крошево, – наверху собралась уже целая толпа тварей, – и он, отдышавшись, побрел в другую сторону. Но и здесь дно круто уходило вниз, и ему вновь пришлось вернуться.

Ведущая на мостик лестница была всего метрах в десяти от него, и Йаати вмиг проплыл бы их, – но для этого пришлось бы снять бронежилет. Один раз он уже спас ему жизнь, – когда «двупал» щелкнул его по животу своими электрическими щупальцами, – и остаться беззащитным не хотелось.

Совсем некстати он вспомнил историю про обезьяну, сунувшую лапу в кувшин и не способную разжать кулак с горстью орехов, – и невольно хихикнул.

Как ни странно, это помогло, – по крайней мере, мозги заработали яснее. Йаати заметил, что до ближайшего мостика всего метров пять-шесть. Вновь набрав побольше воздуха, он побрел к нему, тут же окунувшись с головой.

Через несколько секунд грудь снова начало жечь, и Йаати удвоил усилия. Он наполовину шел, наполовину плыл, словно водолаз в старинном тяжелом скафандре, – вот только шланга с воздухом у него не было, и его охватила паника: как-то вдруг он осознал, что совсем не представляет, в какую сторону идти. Наверху путь казался коротким и простым, – но под водой он словно попал в какое-то другое измерение, бездушно-враждебное и напрочь лишенное ориентиров.

С каждым мгновением вдохнуть хотелось всё мучительнее. Йаати изо всех сил рвался вперед, уже совсем не понимая, куда, – пока буквально не уперся в стену. Глубина тут оказалась небольшой, – его судорожно поднятая рука достала до воздуха, – только вот дышать через неё не получалось. Потеряв последнее соображение, Йаати рванулся вправо, вдоль стены, – и в этот раз ему всё же повезло. Дно круто пошло вверх, ещё шаг – и он, схватившись за мостик, вынырнул, отчаянно хватил ртом воздух, тут же обмер от испуга, – в какой-то миг ему показалось, что он всё ещё под водой, – и судорожно задышал.

Горло горело, от холода воды его начало трясти. Извиваясь, как червяк, в узкой щели между мостиком и шершавой влажной стеной, Йаати кое-как выбрался наверх и сел, сжавшись, весь дрожа и кашляя от попавшей-таки в горло воды, невыразимо гадкой на вкус, – похоже, что подвал и впрямь затопила прорвавшаяся канализация. Вся его одежда промокла и противно липла к телу, – но, по крайней мере, нож и сумка с припасами остались на месте. Нащупав их, Йаати осознал, что запросто мог утонуть вместе с ними, что называется, на ровном месте, – мысль их бросить ему и в голову не пришла. Но сейчас он был уже слишком измучен, чтобы переживать на этот счет. Душевные муки – это, конечно, возвышенно и интересно, но грубые страдания тела, даже если это всего лишь пронзительный сырой холод, просто не оставляют им места.

Доносившийся сверху злобный писк действовал ему на нервы. Здесь твари не могли добраться до него, – но наверняка привлекут внимание тех, кто сможет. Оставаться тут не стоило, хотя посидеть, отходя от пережитого напряжения, всё же очень хотелось.

Йаати поднялся и побрел по мостику, высматривая дверь. Она, конечно, оказалась заперта, – но он просто подобрал увесистый кусок бетона и принялся яростно долбить по обитой железом створке. Ржавчина и гниль уже изрядно поработали над ней, так что вскоре замок с хрустом провалился внутрь. Йаати бросил кусок бетона в воду и, запустив в дыру руки, рванул дверь на себя. Ничего!

Зарычав от злости, он уперся ногой в стену, и рванул ещё раз. Дверь подалась с раздирающим треском, за ней открылась дышащая влажной могилой темнота. Протянув вперед руки, Йаати, чуть помедлив, нырнул в неё.

Через несколько шагов он уперся в стену, повернул вправо – и наткнулся на лестницу. Она вела вверх, что совсем ему не нравилось, – но выбора не оставалось. Сидеть и ждать, кто тут найдет его, было бы уже слишком страшно.

Миновав два пролета, он уперся в дверь – тоже, разумеется, запертую. Дверь на втором этаже также оказалась заперта, – к тому же, как раз из-за неё доносилось стрекотание тварей. На третьем этаже лестница кончалась.

Йаати пошарил по стенам в поисках стремянки, ведущей на чердак, – но ему попалась лишь одна дверь, конечно же, запертая, как и все остальные. Он прижался к ней ухом, – но из-за неё не доносилось ни звука. Открывалась она наружу, и он изо всех сил врезал по ней ногой. Щиколотку тут же пронзила боль, но она лишь разозлила его, и он пнул дверь ещё несколько раз, – пока замок не вылетел, и она не распахнулась настежь. Он вывалился в какую-то полутемную комнату. Свет проникал в неё лишь через проем следующей двери, и Йаати, хромая, выбрался в него.

Он оказался в новом коридоре с рядом пыльных окошек в потолке. К счастью, пустом, – по крайней мере, тут ничего не двигалось. Йаати прислушался, – но сюда, вроде, никто не бежал, хотя треск выбитой им двери наверняка был слышен по всему зданию. Долго это точно не продлилось бы, и, ёжась от холода, он торопливо пошел вперед. Голова у него кружилась, соображал он тоже не слишком хорошо, и, в конце концов, замер, не понимая, тот ли это коридор, по которому он недавно бежал – или другой? Но здесь тяжело пахло гнилью, и Йаати судорожно вздохнул, поняв, ЧТО может так пахнуть. Мертвечина, что же ещё?..

Как-то вдруг он заметил, что коридор впереди перегорожен баррикадой из мебели и каких-то железных шкафов, – а перед ней по полу разбросаны тела. Не человеческие – и он медленно, словно во сне, пошел к ним. Едкий, кислый запах, как стена, висел в воздухе, и вступив в него Йаати замер, принюхиваясь. Гарь, но какая-то незнакомая, не дерево, не бумага, не пластмасса. Тогда что?..

Он осторожно шагнул вперед. Под ногой что-то тихо хрустнуло. Штукатурка. Как-то вдруг Йаати увидел, что стены коридора усеяны странными одинаковыми выбоинами… и понял, что это за запах. Порох. Здесь был бой, недавно, – наверное, всего несколько часов назад. Запах ещё не успел выветриться. Но пахло и кое-чем ещё. Кровью. Пробитыми внутренностями. Смертью.

По коже Йаати прошел резкий озноб, и он почувствовал, как все волоски на ней поднимаются дыбом. Идти вперед совершенно не хотелось, – но снизу доносилось стрекотание тварей, да и возвращаться ему точно было некуда.

Он медленно, словно во сне, пошел вперед, то и дело оглядываясь. Впереди, на полу, лежало пять или шесть темных куч. Лишь подойдя поближе, он опознал уже знакомых «руканогов». Они лежали неподвижно, в больших темных лужах, вне всяких сомнений, мертвые, – но всё равно, сердце Йаати билось где-то у горла. Если бы хоть одна из тварей шевельнулась, – он точно умер бы на месте. Тут же валялись их пушки, и он даже подобрал одну, но механизм оказался искорежен пулями, и он осторожно положил её обратно. Здесь дрались насмерть, – в стальных шкафах баррикады зияло несколько страшных оплавленных дыр. Обойдя темные тела тварей, Йаати осторожно взобрался на неё.

Теперь он увидел четверых защитников. Тоже мертвых. Они неподвижно лежали на полу, в таких же темных лужах. Их грудь, плечи и голени прикрывали серые металлические щитки, – но здесь, похоже, взорвалось сразу несколько гранат. Пол в нескольких местах был глубоко выщерблен, стены сплошь иссечены осколками, как и тела, в темных комбинезонах и шлемах с тусклыми от осевшей на них пыли стеклянными забралами. Йаати порадовался, что хотя бы лиц мертвецов не видно. Рядом с ними лежало их оружие, и он быстро спрыгнул вниз. Похоже, что гранаты взорвались уже после того, как последние твари были застрелены, – а помощь ни к тем, ни к другим так и не подошла. В этом было что-то жуткое, – даже более жуткое, чем иссеченные осколками тела. Какая-то последняя степень. Он сам не мог понять, чего, но последняя.

Осторожно обойдя мертвецов, он подошел к единственному уцелевшему автомату, – три остальных оказались искорежены взрывами. Выглядел он очень странно – косая, с рамкой для руки ручка впереди, и прямоугольный магазин сзади. Нормального приклада тоже не было, лишь угловатый корпус странного серо-фиолетового цвета, со сложным прицелом наверху, – не оптическим, но тоже совершенно непонятным. Вместо ствола из корпуса торчала какая-то штука, похожая на дульный тормоз пушки, но тоже более сложная.

Медленно, словно во сне, Йаати нагнулся и поднял оружие. Оно оказалось тяжелее, чем он думал, – впрочем, он, конечно, никогда не держал в руках настоящего оружия, до этого самого момента, – и неудобно лежало в руках. Он взял его за ручку и цевьё – но задняя часть перевешивала, а когда он взялся за неё позади магазина, начал перевешивать перед. Йаати покрутил странный автомат в руках, потом всё же догадался приложить его к плечу. Так оказалось почти удобно, – к тому же, прямо перед его правым глазом теперь оказалось стекло в металлической рамке. Там, в перекрестье двух линий, дрожала красная точка. Наверное, прицел.

Йаати повел им по темноте коридора, – и тут же вздрогнул, заметив там смутное движение. К нему ползла уже знакомая красновато-желтая горбатая тварь, – и он, не долго думая, нажал на спуск.

Рррах! Странная штуковина на дуле плюнула в стороны струями бело-желтого, ослепительного в темноте огня, по ушам ударил дикий треск, само оружие резко ударило в плечо, – и Йаати со всего размаха грохнулся на спину. От удара у него перехватило дух, к тому же, тяжеленный автомат звезданул его по лбу. Йаати взвыл бы от боли, – если смог бы вздохнуть. Кажется, он попал в цель, – по крайней мере, видел, как из твари брызнули осколки панциря, – но сейчас совсем не был этому рад. По гулким коридорам здания до сих пор гуляло эхо, – и он слишком хорошо понимал, что такой звук смог бы поднять даже мертвого.

Он беспорядочно задергался, словно выброшенная на берег рыба, потом всё же смог втянуть в себя воздух и сел, держась рукой за лоб. Кожа уцелела, но под ней точно будет шишка. В ушах звенело, в воздухе висела едкая вонь сгоревшего пороха. На самом деле довольно-таки противная, отнюдь не бодрящая, как писали в книжках про войну. Про жуткий запах стылой свернувшейся крови в них тоже ничего не писали. Впрочем, последняя война в Сарьере закончилась как раз в год прибытия Сверхправителя, больше двухсот лет назад, и никто на самом деле не помнил, что это такое. Редкие стычки с бандитами и мятежниками на войну совершенно не тянули. Все знания о ней Йаати взял в книжках и фильмах, – но они изображали или веселую беготню со стрельбой, если речь шла о временах более-менее современных, или какие-то уже совершенно бессмысленные побоища до-сарьерных времен, в которых все непременно умирали. Похоже, что последние были куда как ближе к истине.

Йаати перекатился на живот и, наконец, встал. За баррикадой, к его удивлению, никого не было, – то ли он промазал, то ли ему просто померещилось, и он даже зашипел с досады. В любом случае, отсюда надо было убираться как можно быстрее, – но лежавшее вокруг оружие не давало ему покоя. Он подобрал упавший автомат, – но ремня у него не оказалось, и его пришлось положить назад, на пол. К проклятой штуковине нужны были патроны, и Йаати осмотрелся в их поисках. Один из мертвецов лежал лицом вверх. На его животе он увидел три кармана, как раз подходивших под магазины по размеру, и сел рядом с ним.

Прикасаться к телу было очень страшно – он, наверно, умер бы на месте, если бы оно пошевелилось, – но лица всё же видно не было, и Йаати убедил себя, что это всего лишь манекен. Он осторожно расстегнул застежку и вытащил пластмассовый, в квадратных углублениях, магазин. Полный и тяжелый, – в вырезе горловины тускло поблескивали серо-фиолетовые патроны, чуть меньше тех, что он видел в фильмах, с чуть притупленными верхушками пуль.

Йаати вспомнил глубокие, с его кулак, выбоины на стенах, и поёжился. Он почему-то начал сомневаться, что смог бы бегать как ни в чем ни бывало, получив такую безобидную на вид штучку куда-нибудь в ногу, как делали герои в фильмах. В них раны совсем не выглядели страшно, – просто немного крови под повязкой, наложенной прекрасной санитаркой, – и он тогда даже удивлялся, что от такой чепухи умирают. Ему как-то не приходило в голову, что пуля обычно пробивает человека насквозь, вместе с одеждой и костями, и он, даже если остается жив, никуда не бежит, а лежит, истекая кровью. И уж точно не смеется, перевязывая ногу шарфом или чем-то вроде.

Он покрутил магазин в руках, не зная, куда его пристроить, потом вспомнил, что на его бронежилете есть такие же карманы, тоже три. Переправив магазины туда, он снова посмотрел на тело. Рядом с подсумком висел какой-то непонятный прибор с экраничиком, на котором мигала одинокая желтая точка, и ещё один чехол, чуть больше магазинных. Ему захотелось посмотреть, что там – но в очертании серых металлических щитков и шлема было что-то неприятное, да и левая рука трупа оказалась оторвана выше локтя. Возиться с ним дальше не хотелось, и Йаати торопливо встал…

…Чтобы буквально нос к носу столкнуться со стоявшим за баррикадой руконогом. Даже со столь небольшого расстояния он не смог разглядеть глаз, ушей, рта этого невероятного существа, – только круглую, как глобус, лысину, под которой извивались толстые розоватые щупальца. От твари дохнуло густым запахом мускуса и чего-то ещё, – кислого и ядовитого.

Заорав не своим голосом, Йаати вскинул автомат, и нажал спуск, но оружие только тихо щелкнуло, – кончились патроны. Тварь выстрелила тоже, – в баррикаде что-то взорвалось, стальная стенка сейфа напротив живота Йаати выгнулась, полыхнув чадным пламенем вспыхнувшей краски и на глазах наливаясь зловещим малиновым сиянием.

Он не представлял, что делать дальше, – то есть, совершенно – но, к счастью, его тело оказалось умнее оцепеневшего сознания. Он пригнулся, бросив бесполезный автомат, и потянулся к другому, в котором могли ещё оставаться патроны. Тварь, издав какой-то мерзкий квакающий звук, вспрыгнула на баррикаду, – и Йаати, вскочив, изо всей силы ударил схваченным оружием по чудовищной, метра в полтора длины, руке. Весил автомат совсем немало, – и прикрытый выпуклым щитком локоть отчетливо хрустнул, выгибаясь в обратную сторону. Руканог с рвущим уши визгом грохнулся вниз, выронив оружие, Йаати пнул его… и тут же перед его лицом мелькнуло жаркое сиреневое пламя.

Уже совершенно ошалев, он бросился к зиявшему справа проему, затянутому знакомой мерцающей пленкой. Ещё несколько плазменных зарядов пронеслись сразу за его спиной, в ослепительных вспышках разорвавшись на стене, – и Йаати смаху влетел в проем. Тут же споткнувшись о какой-то кабель, он растянулся во весь рост, рывком перекатился на спину… и очередной заряд с треском расплескался по полю. Свободно пропустив его, оно остановило плазму, и Йаати, подтянув ноги, сел, ошалело осматриваясь.

Он попал во что-то вроде блокпоста, – массивная металлическая рама с полем, какой-то сложный пульт у стены и оружейные стойки, сейчас, правда, пустые. Напротив лежали какие-то железные ящики, наверное, с боеприпасами, но заглянуть в них Йаати не успел, – он заметил в коридоре сразу двух руканогов. Странно, но они не пытались войти, и даже не стреляли, – просто стояли и смотрели на него, если, конечно, им было, чем смотреть.

Йаати вскочил и крутанулся на пятке, осматриваясь. Справа была обитая железом дверь, к его счастью, незапертая, – едва он рванул ручку, она распахнулась, пропуская его в какой-то коридор. Йаати проскочил в неё и побежал, что оставалось сил.

11.

Он бежал, буквально куда глаза глядят, налетая на двери, дергая их и бросаясь от одной к другой. Вариантов было мало, – почти все двери оказались заперты или даже забаррикадированы мебелью, – и в конце концов он ошалело замер, едва успев остановиться.

Его вынесло к громадному пролому в стене. Верхний этаж дома напротив был наполовину снесен, и там возвышалась А-образная конструкция, сваренная из труб. Перекинутый через неё трос, раздваиваясь, крепился к концу подъемного моста, переброшенного через похожую на ущелье улицу, – по обе её стороны тянулись сплошные стены смыкавшихся фасадов.

Йаати осторожно ступил на вздрогнувший под ногой мост, и осмотрелся. Высота оказалась небольшой, – всего третий этаж, – но перил у моста не было, да и сам он оказался шириной в полметра, легкая ферма из труб, обтянутая сверху сеткой. Улица, залитая тревожным светом словно нарисованного на тонких рыжеватых облаках солнца, оказалась совершенно пустой, только далеко справа стоял уже знакомый фиолетовый «танк». За ним громоздился бесформенный завал, из которого, словно рога, торчали металлические балки, – многоэтажная башня по эту сторону улицы была то ли нарочно взорвана, то ли разбомблена. Слева, ещё дальше, улица поворачивала, скрываясь за домами. Там над крышами поднимался обрезанный тучами силуэт другой, гигантской башни. Её верхняя треть скрывалась в них, и Йаати невольно поёжился: это была уже не архитектура, а, скорее, возведение гор. Над всем этим, как туман, висела мертвая, звенящая в ушах тишина.

Осторожно, но быстро, балансируя руками, он перешел мост, попав в пустую бетонную комнату без крыши и передней стены. Напротив стояла лебедка с электрическим мотором. К ней сверху, от рамы, тянулся маслянисто поблескивающий трос. Йаати подошел к ней и бездумно нажал большую зеленую кнопку на маленьком щитке.

К его удивлению, мотор сразу загудел, трос дернулся, и мост медленно, рывками, пополз вверх. Через минуту он с лязгом ударился об раму, трос натянулся, как струна. Йаати потянулся к кнопке, – но в щитке что-то щелкнуло, и воцарилась прежняя мертвая тишина. Он быстро вернулся к мосту и замер, осматриваясь и прислушиваясь.

Улица лежала под ним, совершенно пустая и мертвая, заполненная едва заметной дымкой, словно бы висевшей в воздухе пылью. Во всем этом зрелище было что-то, ужасно неправильное, и Йаати вздрогнул, осознав, что дымка обрывается на уровне второго этажа, очень ровно, словно обрезанная ножом. Это точно была не пыль, и не дым, и переброшенный через неё мост вдруг приобрел некий зловещий смысл. Что с ним станет, если он как-то спустится вниз? Ему не хотелось это проверять.

Он отвлекся, задумавшись, и вздрогнул, когда высоко в смутном небе беззвучно мелькнуло сине-желтое пламя. Луч ударил куда-то за крыши, ещё раз и ещё, – а потом начал бить беспрерывно с быстротой моргающих ресниц, мерцая и смещаясь. Судя по всему, стреляли опять из той, трехрогой башни, сразу по множеству целей, – он не успел их сосчитать. Это длилось несколько секунд, потом прекратилось, – и лишь тогда до него докатился приглушенный треск взрывов, похожих на далекий фейерверк. Он вспомнил о странных летающих штуках, и поёжился. Тишина была более, чем обманчивой, и оставаться здесь ему не хотелось.

Рядом с лебедкой в стене зиял проем выбитой двери, и Йаати проскользнул туда. Тут же за его спиной хлопнул выстрел, и он рывком развернулся, осторожно выглядывая. Откуда-то из темноты пролома вылетело ещё несколько плазменных зарядов. Один за другим, они врезались в верхнюю часть моста, перебив тросы. Он начал падать, – сначала медленно, потом всё быстрее, – и, наконец, гулко ударился о край пролома. Поврежденный конец моста тут же отлетел, он провалился, ударился о мостовую, подскочил, – и, с треском оторвавшись от креплений, рухнул на улицу.

Йаати радостно заорал, – но тут же осекся, когда в проломе показался руканог, наводя на него плазменную пушку. Прежде, чем он успел что-то сделать, тварь задымилась, и беззвучно упала вниз, словно мешок. Йаати вспомнил о «танке», – и заорал ещё громче. Ему всё же повезло… в этот раз.

12.

Опомнившись, он сел у стены, чтобы успокоиться и перевести дух. Сердце билось так сильно, что он начал задыхаться, и даже испугался, что с ним случится что-то нехорошее, – но тут же это бешеное биение начало затихать. Он всё же уцелел, хотя и чудом. Твари точно не могли пересечь защищаемую «танком» улицу, – по крайней мере, не здесь, – и он пока что мог чувствовать себя в безопасности. В ней Йаати отчаянно нуждался, так как автомат он всё же бросил, и никакого оружия, кроме ножа, у него по-прежнему не было, – как и смысла сидеть в этом коридоре.

Поднявшись, он пошел по нему, заглядывая в проемы выбитых дверей, и, всего шагов через двадцать, наткнулся на лестницу, но она оказалась наглухо завалена обломками бетонных плит, очевидно, нарочно – никаких следов разрушений, способных вызвать такой вот обвал, не было.

Вздохнув, он пошел по кругу, заглядывая во все комнаты подряд, – но выхода здесь не нашлось, как не нашлось и ничего вообще, кроме переломанной мебели. Вернувшись к лебедке, он осторожно выглянул на улицу, вглядываясь в непроглядную черноту пролома. Там ему мерещилось целое созвездие злобных водянистых глаз, но оно могло оказаться вполне реальным. Даже очень реальным.

С минуту Йаати стоял в нерешительности, пытаясь хоть что-то разглядеть. Лебедка стояла у самой стены, и по ней он мог взобраться наверх, – очевидно, тем же путем ушли защитники этого места, потому что других путей он не нашел. Обломки бетона на лестнице были слишком большими, чтобы даже пытаться их поднять, – по крайней мере, в его возрасте. С другой стороны, его запросто могли подстрелить, чего ему вовсе не хотелось. Столь резкое раздвоение стремлений вызвало непонятный зуд где-то в душе, – и вдруг, неожиданно для себя, Йаати бросился вперед. Он вскочил на лебедку и подпрыгнул. Уцепившись за верхний край стены, он на миг повис, чувствуя себя очень беззащитным и ожидая, что в спину ему вот-вот влетит плазменный заряд.

Страх словно поддал его снизу. Он рывком подтянулся, обдирая пальцы и скользя по бетону носками сандалий, потом перевалился через край и замер, испуганно оглядываясь.

Чернота в проеме оставалась такой же неподвижной, и, немного успокоившись, Йаати осмотрелся. Он попал на чердак, тоже полуразрушенный. Часть крыши тут снесло, везде лежали рухнувшие балки и обломки. Слева на два этажа поднималась глухая бетонная стена, впереди зиял провал двора, – а справа он увидел длиннейший коридор, таявший в солнечной дымке. Сперва он даже испугался, вспомнив странную дымку на улице, – но это была обычная пыльная дымка, чуть другого оттенка, просто висевшая в воздухе.

Недовольно мотнув головой, он подошел к краю крыши. Внизу лежал сумрачный двор, поросший редкой травой и жидкими облетевшими кустами, с какой-то ржавой каруселью и мусором, совершенно пустой. За ним поднимался разбитый фасад ещё одного дома, и к нему вел второй мост, – к сожалению, поднятый.

Там, в принципе, ещё могли оставаться люди, и Йаати даже помахал рукой, чтобы привлечь их внимание, – но ему, конечно, никто не ответил, а кричать он не осмелился.

Вздохнув, он вернулся к коридору. Тот оказался анфиладой темных чердаков, разделенных полосами света. В них призрачно, едва заметно, скользили клубы пыли, – вот и всё движение. И тишина – непроницаемая, мертвая. Она не очень Йаати нравилась, но сейчас он очень её ценил: какая бы там не затаилась нечисть, она не могла стоять совсем уж неподвижно, а малейший шорох выдал бы её. Вздохнув, он осторожно пошел вперед, но тут же испуганно замер: шорох его собственных сандалий показался оглушительно громким.

Вздохнув, Йаати снял их и взял в левую руку. В правую он взял нож, – и вдруг представил, как это выглядит со стороны. Идиотски выглядит, честно говоря. Он даже невольно оглянулся, чтобы посмотреть, не видит ли его кто, – но никого, конечно, не заметил. Всё равно, ощущение было неприятное, словно во сне, когда идешь голый по пустой улице, до замирания сердца опасаясь, что везде вдруг появятся люди, и…

Йаати недовольно мотнул головой и вновь пошел вперед. Теперь он ступал совершенно бесшумно, правда, то и дело морщась, когда бетонная крошка и мусор впивались в чуткие подошвы. Казалось, что холод от пола, словно разряды электричества, взлетает по ногам, собираясь где-то в основании позвоночника. Мышцы живота вибрировали, словно натянутые струны, и несколько раз Йаати даже задерживал дыхание, чтобы эта дрожь немного успокоилась. Когда где-то далеко, наверное, в соседнем квартале, что-то упало, он вздрогнул и целую минуту прислушивался, не двигаясь, почти не дыша. Ничего… но звук всё равно пугал. Он не вполне понял, откуда тот донесся, – вроде бы, справа, из-за домов… может быть, из двора того дома, где он столкнулся с «руканогами»… и это совсем ему не нравилось. Но наступившая тишина пугала ещё больше, – так, наверное, пловца в море пугает разрезавший волны и тут же пропавший плавник. Так и кажется, что зубастая пасть с кошмарной силой схватит за ноги, и утащит в темную глубину…