Текст книги "Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Аннит Охэйо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 32 страниц)

Они вновь спустились в коридор, потом на лифте, и вошли в казарму. Шу подошел к замыкавшей её бронедвери, и направил ключ на багровый глаз замка.

Йаати не испытал уже никаких чувств, когда и эта дверь неохотно открылась… но за ней был совсем не проход в шахту подъемника. Он увидел просторное темное помещение, в глубине которого что-то поблескивало.

Шу быстро скользнул внутрь и нашел выключатель. Йаати зажмурился, когда вспыхнул яркий белый свет. И не особо удивился, когда понял, что оказался в арсенале, – вдоль стен шли стеллажи для оружия, сейчас, правда, почему-то пустые. Но между них парили уже знакомые ему мобильные эффекторы, – здесь их стояло штук сорок, не меньше. Они заполняли помещение, словно поставленные на попа бобины с кинопленкой… огромные бобины.

Воспоминания о полете нахлынули волной, и он даже схватился за край двери, чтобы не упасть. Сейчас он никак не мог поверить, что проделал всё это наяву.

Шу, между тем, быстро проскользнул внутрь, осматривая помещение, но Йаати уже видел, что другого выхода отсюда нет. Отчасти это утешало, – сумей он тогда как-то открыть эту вот дверь, все его усилия пропали бы даром, – но очередная задержка на пути к башне начинала уже злить.

– Дальше куда? – спросил Шу.

Йаати вздохнул.

– Давай, во двор пошли… к воротам.

Шу замер, молча глядя на него, – в самом деле, он же не знал, где тут двор, и где ворота, – и Йаати, вздохнув, сам пошел вперед. Он осторожно откатил ведущую в караулку бронедверь – но за ней, конечно, никого не было.

Бегло осмотрев пустое помещение, они вышли в такой же пустой нижний двор. Йаати торопливо отвел взгляд от разгромленных им зданий – казалось, что дыры выбитых окон до сих пор укоряют его, – и быстро зашагал к воротам. Шу с любопытством осматривался, но сам Йаати мечтал уже лишь о том, чтобы всё это как можно быстрее закончилось. Его, правда, почти уже не удивило, когда проклятые ворота не открылись. Шу ещё несколько раз нажал на кнопку – но, конечно, без всякого эффекта.

– Наверное, батарейка тоже села, – оптимистично предположил он.

Йаати покорно полез в карман за запасной батарейкой и вставил её в свой собственный ключ, – но это ничего не дало. Ключ явно работал, – по крайней мере, светил и мерцал, – но ворота упорно не желали открываться.

– Ну, и что со всем этим делать? – кисло спросил Йаати, опустив ключ. Сейчас он ощущал себя главным героем в какой-то скверной злобной пьесе.

Шу почесал в затылке.

– Спать. Если тут вообще что-то поможет, – то только взломщик Хи`йык, но с ним ещё придется повозиться, а я сейчас всё равно не соображаю ни фига. Хотя… пошли-ка…

Они вернулись к открытому Шу арсеналу. Шу достал свой мини-комп, и, сев прямо на пол, уткнулся в экранчик. Йаати, привалившись к стене, молча смотрел на него. Он понятия не имел, что Шу делает… но, когда один из эффекторов вдруг ожил и двинулся вперед, понял, в чем дело.

– Ты хочешь высадить с его помощью ворота? – спросил он.

– Нет, – Шу усмехнулся. – То есть, на самом деле это можно сделать… но там, внутри, наверняка полно охранной автоматики, и я не знаю, как она к такому отнесется. Я хочу расставить их вокруг крепости. Система обороны отказала, – и, если тут появятся твари, нам конец.

– Все сорок штук? – вырвалось у Йаати. Он помнил, как они, надрываясь, возились с единственным эффектором.

Шу вдруг усмехнулся.

– Да. А ты что, легко хочешь сдохнуть?

Йаати длинно выдохнул, закатив глаза под лоб. Минуту назад он бы, наверное, бросился к стене и начал с воплями долбиться об неё головой, – но сейчас в нем словно перегорел какой-то питающий эмоции провод. Осталась лишь угрюмая злость – в основном, на себя, что пришлось как нельзя кстати.

– Нет.

33.

На самом деле, работа оказалась не такой уж тяжелой, – эффекторы легко скользили над полом на подушке силового поля, так что первый десяток они без проблем вытолкали в нижний двор, где Шу их и оставил. Поколдовав с компьютером, он сообщил, что теперь они будут стрелять по любому противнику, который переберется через стену. Но оставалось ещё тридцать, которые он решил разместить в верхнем дворе, – а отправить их туда оказалось непросто. Задача Йаати, впрочем, состояла в том, чтобы выталкивать их из арсенала в лифт и поднимать в кольцевой коридор – где Шу настраивал силовое поле эффекторов так, чтобы оно само выдавливало их наверх. Без столь хитрой задумки они, даже вдвоем, просто сдохли бы, толкая вверх эти скользкие штуковины массой в четверть тонны. Но, когда двадцать пять эффекторов оказались во дворе, Шу вдруг решил, что за стеной крепости они принесут куда больше пользы. Йаати уже ожидал чего-то подобного, и потому даже не стал открывать рта для возражений, – все чувства в нем прогорели до донышка, и даже вполне возможная во время этой операции смерть теперь почти не пугала. В конце концов, без неё они бы уже наверняка умерли, – в самом лучшем случае.

Им пришлось открыть ворота, и по одной выталкивать проклятые штуковины на выбранные Шу позиции. Дело оказалось не только утомительное, но ещё и опасное – из ободранных обгоревших кустов то и дело выбегали недобитые бурей «двупалы», по которым приходилось стрелять, – а в ответ порой летели пули. Турели в самом деле молчали, – их доконали непрерывно бьющие в бункеры молнии, – и стрелков приходилось давить огнем импульсных винтовок. В первую пару раз им пришлось сражаться с одиночками, – но в третий их спасло только силовое поле эффектора, и в дальнейшем пришлось таскать с собой сразу два – один для установки на позиции, второй для прикрытия. Йаати разделся до пояса, но всё равно, взмок, словно мышь, – и с крайним удивлением почувствовал, что от тяжелой работы ему становится лучше. Тело подчинялось покорнее, даже голова почти уже не болела – только гудела, как огромный чугунный котел.

Тем не менее, он так умаялся, что уже мало что замечал, – и удивленно вздрогнул, когда установленный минуту назад эффектор вдруг повернулся и выплюнул куда-то в заросли ослепительный луч белого, словно бы жидкого света. Там что-то внушительно рвануло, и над ободранными кронами вспух гриб жирного дыма. Похоже, что под прицел эффектора попал ещё один цицит – и Йаати вдруг широко ухмыльнулся. Их работа очень даже имела смысл.

Подумав об этом, он удвоил усилия, – и даже удивился, когда Шу закрыл ворота и, зевая, повел его вниз. В арсенале оставалось ещё пять эффекторов, – но их Шу разместил уже внутри крепости: два в верхней комнате у лифта, два в нижней и ещё один в караулке на нижнем дворе. Таким образом, даже если враг пробрался бы в крепость, он не смог бы так вот сразу добраться до них.

Закончив работу, Йаати с громадным наслаждением сбросил грязную и пропотевшую одежду и забрался в душ, – а потом, как есть, нагишом, плюхнулся спать и заснул, едва коснувшись головой подушки.

День 6

1.

Проснулся он совсем не романтично – от рези внизу живота, такой острой, что сразу стало ясно: полежать в теплой постели не удастся и минуты. Выругавшись про себя, Йаати выбрался из-под одеяла и бодро прошлепал в туалет, где задержался довольно надолго. Потом невольно усмехнулся, увидев в зеркале свою сонную и злую физию, плеснул в неё холодной водой и, отфыркиваясь, вернулся в казарму.

Шу в одних трусах сидел на постели, обложившись инструментами. В руке он держал маленький паяльник, от которого тонкой струйкой поднимался дымок. Вкусно пахло канифолью, и Йаати недовольно мотнул головой: этот запах показался ему вдруг невероятно домашним, напомнив о его собственных попытках изготовить мигающую разными цветами гирлянду. В итоге удачных, но сожравших массу времени…

Он зевнул и присмотрелся к тому, что сейчас делал Шу. Перед ним лежал его разобранный ключ, разобранный прибор – тот самый, с лазером, и ещё какие-то детали. Шу впаивал в него какую-то большую золотистую микросхему.

– Что это ты делаешь? – спросил он.

– Меняю генератор кодовых последовательностей, – сказал Шу, потом поднял взгляд и улыбнулся. – Здорово, что ты притащил взломщика. С его помощью мы сможем попасть туда, куда даже у старшего ключа нет доступа.

– Да ладно, ничего… – Йаати вдруг ощутил, что краснеет. Не только от похвалы: как-то вдруг он вспомнил, что на нем совершенно ничего нет… кроме проклятой дисрапторной сети.

Вернувшись к сброшенной одежде, он с сомнением посмотрел на неё. Она была грязной, и, к тому же, изрядно ободранной, – но запасной, к сожалению, не имелось.

Отряхнув штаны, он с неудовольствием забрался в них, потом вернулся к Шу. Тот разобрал его вещи, и Йаати захотелось обидеться… но тут же он с удивлением обнаружил, что дико хочет жрать. На постели лежали и принесенные им пакеты с «фаршем», и, разорвав один, он жадно начал лопать. Одного пакета Йаати показалось мало, и он слопал второй. Осталось всего штук пять – а, как он помнил, было больше.

– Ты уже ел? – спросил он у Шу.

– Да. Спасибо, – сказал тот, и было вспыхнувшее раздражение тут же исчезло. – Ты сейчас как?

Йаати вздохнул и замер, с удивлением прислушиваясь к себе. Вчера он почти помирал, – но сейчас чувствовал себя вполне терпимо. Голова, правда, по-прежнему болела, но уже глухо, словно сквозь вату. Звон в ушах остался, – но тоже сильно ослабел. Тело, правда, казалось слишком легким и всё же немного чужим, – но слушалось бездумно, как обычно. Ничего больше в себе он не чувствовал, и это показалось ему странным: после вчерашнего он должен был спятить от кошмаров… но ему просто ничего не приснилось. Он спал совершенно мертвым, каменным сном, – и тот явно пошел ему на пользу. Сейчас он сам не верил, что всё это было наяву.

– Нормально, более-менее.

– А, тогда ладно. Я тоже. Подожди пока…

Йаати ещё раз вздохнул и покосился на Шу. Тот снова возился с паяльником, и отвлекать его Йаати не хотелось: от качества его работы зависели их жизни. Но и сидеть в этом подземелье тоже: босыми подошвами он ощущал слабую, но непрестанную дрожь пола, и это ему очень не нравилось. Он испуганно навострил уши… но сквозь многометровую толщу земли и бетона сюда не пробивалось ни звука. Бездумно почесав спину, он подошел к двери казармы… но, едва он взялся за рычаг двери, Шу окликнул его.

– Ты куда?

– Наверх, посмотреть, – немного удивленно ответил Йаати.

– Винтовку возьми. И проверь, есть ли заряд.

Йаати открыл было рот, чтобы возразить… но, немного поразмыслив, заткнулся. Он действительно не знал, что происходит за дверью… и точно не желал себе глупой смерти.

Вновь вздохнув, он вернулся к брошенным вещам. Винтовка, конечно, оказалась разряжена, и он заменил накопитель. Вес оружия в руках придал ему уверенность… немного. Он всё равно ощущал, что вокруг происходит что-то странное, одновременно желая и боясь его увидеть.

На треть откатив дверь, Йаати осторожно выглянул наружу. За ней, конечно, никого не было, и он, вздохнув, вышел. Два оставленных Шу эффектора так и парили у стен, и воздух между ними отчетливо потрескивал. Йаати ощутил, как на коже поднимаются волоски, и невольно поёжился: ощущение оказалось не самое приятное, а смотреть на серую пустоту в сердцевинах эффекторов и вовсе не хотелось: она казалась ему дырой в самой Реальности, ведущей… даже не в никуда, а в…

Недовольно мотнув головой, он быстро вошел в лифт. Тот с лязгом и скрежетом понес его наверх, и Йаати передернуло: после царившей в подземелье тишины грохот бил по ушам, ещё не вполне отошедшим от вчерашнего.

Наверху его встретила такая же пара эффекторов, и он, передернув плечами, быстро вышел в коридор. Пол здесь так же вибрировал, и он помедлил прежде, чем открыть ведущую наверх дверь. Потом всё же откатил её и поднялся.

За длинной амбразурой бункера зияла темнота, – похоже, что ещё не рассвело. Йаати подошел к ней и нагнулся к силовому полю, чувствуя, как лицо погружается в паутину крошечных разрядов, а на голове поднимаются волосы.

Небо, в самом деле, было темное, но землю и сгоревший лес заливал странный, бледный, трепещущий свет, совершенно бесцветный – не белый. Йаати никак не мог понять, какой, – казалось, что неестественные, блеклые оттенки сменялись так быстро, что глаз не успевал ухватить их. И оттуда, снаружи, сквозь броню бункера и зыбкую пленку поля, непрерывной волной катился глухой гул и треск, похожий на гул воды или пожара.

Йаати повернулся к двери, из-за которой доносился этот гул. Мускулы живота и пальцы босых ног непроизвольно свело, несколько секунд он даже не мог сдвинуться с места, – пока всерьёз уже не разозлился на себя за трусость.

Недовольно мотнув головой, он всё же подошел к двери и нажал кнопку. Тяжелая броневая панель с шипением откинулась наружу, – и в лицо ему ударил неожиданно тяжелый, жаркий, сырой воздух. Волной накатился грохот падающих стволов, на который накладывался сплошной, низкий гул, похожий на гул водопада, – как решил Йаати, исходивший от занявшей всё небо перед ним зыбкой, подвижной стены, по которой волнами пробегали странные, бесцветные отблески, и глаза Йаати непроизвольно зажмурились: казалось, что сама его душа растворяется в них…

Он крепко вцепился в косяк, пережидая внезапный приступ головокружения, – в какой-то миг ему даже померещилось, что земля вдруг опрокинулась, и он стремглав падает в призрачное, бездонное море…

Так же быстро, как настал, приступ прекратился. Йаати глубоко вздохнул – и медленно пошел вперед. На сей раз, он смотрел только под ноги, – но даже отблески этого блеклого мерцания, казалось, щекотали глаза и забирались прямо в душу, отчего он то и дело морщился, непроизвольно жмурясь. Густой, влажный воздух окутал его сырым одеялом, и его голые плечи то и дело невольно передергивались. Он даже дышать старался пореже – этот воздух казался ему необъяснимо липким и противным. Он отчетливо пах теплой соленой водой и ещё чем-то тухлым, – но не водорослями, а…

Запах был незнакомым и потому тревожным. Йаати никак не мог понять, чем пахнет, и это казалось ему неестественным – никогда раньше с ним такого не случалось. Совершенно чужой запах, но определенно какой-то затхлый и гнилой, – он лишь никак не мог понять, что же именно гнило. Казалось, что сам этот мир.

Обрыв показался неожиданно. Йаати замер, глядя на залитый зеленовато-белым светом нижний двор, потом, – и это потребовало немалого усилия, – поднял глаза.

Всего в нескольких сотнях метров впереди стена зыбкой жидкой мглы смыкалась с землей. И двигалась вперед, со скоростью медленно идущего человека. Деревья с треском валились перед ней, – из чего бы она ни состояла, она была плотной. Очень плотной. И мир, метр за метром, тонул в ней.

2.

Йаати не знал, сколько он, оцепенев, смотрел на всё это, – наверное, всего несколько секунд, но они показались ему очень долгими. Потом он бросился назад, – но тут же вспомнил, что ключ остался у Шу, и вообще разобран, а без него дверь ему не открыть.

Выругавшись, он подбежал к стоявшему на краю обрыва бункеру, забросил винтовку в амбразуру, и, рискуя сорваться и свернуть шею, влез в неё сам. Внутри, где грохот и треск стих, его немного отпустило. Он сбежал вниз и вовсю помчался к лифту. Тот пошел вниз с лязгом и грохотом, и Йаати вдруг почувствовал, что ноги у него дрожат. Судьба его решалась прямо вот сейчас, и он уже знал, что, как бы она ни сложилась, на этом вот лифте ему уже не ездить никогда.

Дверь в казарму, к счастью, оказалась открыта, и он вихрем ворвался внутрь – растрепанный, с запаленным дыханием. К его невероятной радости, Шу уже закончил работу и сейчас завинчивал корпус «взломщика». Он встревожено посмотрел на него.

– Что там?

– Стена… движется, – выдохнул Йаати. Шу удивленно смотрел на него, и он торопливо пояснил: – Эта мгла… она плотная. Деревья перед ней падают. И она движется сюда. Быстро. Осталось, наверное, метров пятьсот.

Лицо Шу не дрогнуло – он, верно, ожидал чего-то подобного… или просто не понял, в чем дело.

– Так. Ясно. Одевайся, быстро. Сейчас выходим.

Повторять дважды Йаати не пришлось. Он быстро оделся и собрал вещи, действуя, словно во сне, – просто не мог поверить, что всё это происходит с ним и наяву. К его удивлению, всё обошлось без задержек, – он ничего не уронил и даже сразу попал рукой в рукав. Похоже, что его сознание сейчас было слишком растеряно, чтобы мешать умному телу.

Забравшись в ремни ранца (разбитый энергожилет пришлось бросить, и это сэкономило ему бесценную минуту), Йаати посмотрел на Шу. Тот всё ещё одевался, и ему захотелось заорать на него… но он всё же прикусил язык. Шу ещё пришлось возиться со «взломщиком» и собирать инструменты, – и он вовсе не был уверен, что сам справился бы так быстро. Тем не менее, эта минута задержки показалась ему очень длинной. Пол под ногами дрожал всё сильнее, и он ощущал эту дрожь даже через подошвы сандалий.

Наконец, Шу закинул на плечо сумку (его собственную, о которой Йаати даже не вспомнил), поднял винтовку и взглянул на него.

– Всё. Ничего не забыл? Тогда пошли.

Они почти бегом миновали коридор, потом Шу решительно откатил дверь и вышел в караулку. Треск и грохот обрушились волной. Йаати даже дернулся назад… но Шу уже бежал к выходу, а оставаться тут одному ему совершенно не хотелось. Правда, выскочив во двор, он всё же на секунду замер, испуганно осматриваясь. Деревья падали уже, казалось, прямо за стеной, гул и треск били по ушам, бетон под ногами содрогался, с обрыва сыпалась земля. Им оставались, буквально, какие-то минуты, – и он, как мог быстро, помчался к воротам.

3.

Подбежав к ним, Йаати замер, запалено дыша. Гул окутал его, как бурлящая вода, – словно он сунул голову в стиральную машину, пропитав его тело и весь мир. Мускулы спины одеревенели, – он захотел оглянуться, и не смог.

Шу достал из сумки «взломщика» и включил его, направив дрожащий луч лазера на глазок замка. В голове Йаати не осталось ни одной мысли, и он лишь удивленно моргнул, когда балки, одна за другой, пошли вверх.

В тот же миг по ушам ножом ударил раздирающий скрежет. Ошалело обернувшись, Йаати увидел, как огромные сегменты стены расходятся и падают, дробя и ломая бетон – а в бреши между ними, бурля, втекает что-то бесцветное, призрачно-жидкое, словно разъедающее Реальность.

Сердце ёкнуло, комом подступив к горлу. В глазах у Йаати потемнело, ноги ослабли, он упал на четвереньки…

…чтобы увидеть, как Шу, перекатываясь, исчезает под неспешно скользящими вверх балками. Сжав зубы, он последовал за ним, с ужасом чувствуя, что сил подняться нет… и в следующий миг понял, что, как лось, бежит по туннелю. Сердце по-прежнему прыгало у горла, – но останавливаться пока не собиралось.

Ошалев, он проскочил мимо проема, затормозил, едва не полетев через голову под весом ранца, развернулся… и его сердце едва не замерло снова.

Жидкое, бурлящее ничто втекало в туннель через открытые ворота, – конечно, он и не подумал их закрыть! – и в голове у него всё перевернулось: на какой-то миг Йаати показалось, что он падает в шахту, на дне которой бурлит, поднимаясь, вода. Мир вокруг поплыл, он схватился за стенку, чтобы не упасть… и в этот миг под потолком ожили турели. Четыре дрожащих струи сине-желтого огня ударили в жидкую стену, глубоко входя в неё. Стена задрожала, рассыпая ослепительную рябь, но её движение не замедлилось. Тем не менее, блеск и треск, отчасти, привели Йаати в себя. Он шарахнулся назад, и, проскочив через поле, подбежал к внутренним воротам. По обе стороны от них горели алые глазки замков… и он вспомнил, что «взломщик» остался у Шу. Обернувшись, он увидел, что тот стоит у поля, делая ему какие-то знаки. Опомнившись, Йаати выскочил к нему.

– Отключи поле! – заорал Шу, нагнувшись почти к его уху. – Там, на пульте, слева, есть кнопка!

Йаати проскочил обратно, крутанулся на пятке, высматривая пульт, бросился к нему, вновь замер, высматривая кнопку, – хотя она была прямо у него перед глазами, – потом, всё же опомнившись, стукнул по ней.

Поле беззвучно погасло, и Шу, пробежав мимо него, сразу же бросился к воротам. Когда Йаати подбежал к нему, он уже включил «взломщика», направив на замок дрожащий луч лазера. Прямо вот сейчас решалось, жить им или умереть, и Йаати, вздохнув, обернулся к проему. В туннеле трещало и сверкало так, словно там рвался склад фейерверков, и он рывком повернулся назад…

…чтобы увидеть, что балки ворот всё же поднимаются.

4.

Йаати ошалело замер – в какой-то миг он решил, что всё это ему просто кажется, а на самом деле ворота неподвижны, – но, едва балки поднялись на полметра, Шу, упав, перекатился под ними. Плюхнувшись на четвереньки, Йаати вновь пополз за ним. Потом всё же поднялся, осматриваясь. Тут совершенно ничего не изменилось, – тот же тусклый белый свет, едва отблескивающий на темном металле, – и ему по-прежнему казалось, что всё это происходит во сне.

Шу, между тем, подошел к краю шахты, и замер, глядя вниз. Йаати невольно подумал, на месте ли поезд, – если нет, им придется очень кисло… потом треск за спиной внезапно стих, и он удивленно обернулся.

Жидкое ничто, бурля, втекало в зал, вспучиваясь громадным горизонтальным горбом, словно странная, невесомая вода, – и в ней скользили какие-то белесые, призрачные тени, страшно похожие на человеческие фигуры, но такие искаженные, что Йаати замутило. Сердце вновь ёкнуло, комом подступив к горлу, в глазах потемнело. В какой-то миг он почувствовал, что сейчас потеряет сознание, – но в этот миг эффекторы вдруг ожили. Их мертвенно-серые пустые сердцевины налились холодным синеватым огнем, – а потом из них в эту жидкую массу ударили жирные, толстые молнии.

Перед Йаати словно разорвался снаряд: в лицо ему ударил жар, резкая вонь озона и сгоревшего металла, волосы поднялись, всё тело затрещало от статических разрядов.

Ошалев, он шарахнулся назад, запоздало прикрывая ладонью ослепленные глаза, потом нашарил рычаг замка и дернул за него. Ничего не случилось. В зале по-прежнему трещало так, словно над ухом у него палил пулемет, трепещущий свет бил даже по зажмуренным глазам, раскаленный воздух накатывал волнами, словно языки огня, – но он, как ненормальный, дергал и дергал за рычаг… пока адский треск вдруг не затих, а ощущение жара не исчезло.

Осторожно протянув руку, он коснулся холодной балки закрывшихся ворот. Треск доносился даже из-за них, – но глухо, словно сквозь подушку. В воздухе висела едкая гарь, и Йаати закашлялся, тут же согнувшись от боли, – каждый вдох мучительно обжигал горло, – и подбежавший Шу подхватил его под руку, не давая упасть и оттаскивая от проема.

– Черт, я думал, ты сгорел, – сказал он каким-то подозрительно дрожащим голосом. Он едва смог пробиться через звон в несчастных, уже в неизвестно какой раз оглушенных ушах. – Тебя же даже видно там не было…

– Я тоже… думал, – Йаати вновь закашлялся. Лицо и руки горели, словно их ошпарили, от одежды воняло паленым. Он осторожно приоткрыл глаза, – но увидел только сплошной мрак и вновь испуганно зажмурился. Если он ещё и ослеп…

– Куда дальше? – голос Шу не дал ему погрузиться в бездну паники. – Лестниц-то тут нет.

– Там, – Йаати с трудом вытянул руку, указывая направление. – Там лифт есть…

– Пошли тогда, – Шу без особой нежности потащил его вперед, но Йаати не особо вырывался: глаза, к его невероятной радости, всё же начали понемногу оживать, но перед ними плавали радужные круги, и в царившем здесь полумраке он почти не различал дороги.

Шу потащил его куда-то вправо… и Йаати испуганно вскрикнул, когда пол вдруг ушел у него из-под ног. Лишь через мгновение он понял, что это лифт – тот самый, который принес его в эту проклятую крепость.

Кое-как проморгавшись, он посмотрел вниз. Поезд стоял там по-прежнему, и от облегчения ноги у него ослабли. Он осел на пол, словно из него выпустили воздух, – и Шу сел рядом, схватив его за руки и испуганно заглядывая в глаза.

– Ты в порядке?

– Вроде да, – Йаати зажмурился и недовольно помотал головой, стараясь прогнать внезапную слабость. – Просто…

Он не знал, что сказать дальше, и потому облегченно вздохнул, когда лифт замер с мягким шипением. Шу потянул его за руку, помогая подняться, и они вышли на перрон. Сверху доносился какой-то непонятный глухой шум, но здесь, глубоко под землей, царила гробовая тишина. Мертвенные синеватые огни в туннеле убегали, казалось, в бесконечность. Холодный сухой воздух здесь был словно недвижим годами.

Осмотревшись, Шу пошел к поезду, и Йаати, мотнув головой, поплелся вслед за ним. Ноги до сих пор как-то подозрительно подрагивали, – и это страшно его злило.

Дверь вагона так и осталась открытой, и он облегченно вздохнул, войдя внутрь. Здесь тоже ничего не изменилось, и, ёщё раз вздохнув, Йаати потянул за рукоятку. Теперь уже в правильном, как он надеялся, направлении. Он до сих пор просто поверить не мог, что одно неверное движение руки смогло доставить ему столько неприятностей.

Дверь с резким шипением задвинулась, потом вагон тронулся с приглушенным лязгом, толкнув Йаати назад. Пульт дернулся под руками, изображение на экранчике поплыло – сначала медленно, потом всё быстрее. Справа и слева показались массивные балки туннеля, его высокое трапециевидное жерло поплыло назад, быстро уменьшаясь.

Вдруг Йаати вздрогнул – ему показалось, что сверху в шахту рухнуло что-то массивное, какие-то обломки, – и он нагнулся над экранчиком. Но поезд мчался всё быстрее, жерло туннеля всё убегало и убегало назад, и разглядеть, что происходит там, уже не удавалось.

5.

Ноги всё ещё бессовестно подрагивали, и Йаати захотелось сесть, но он никак не мог оторваться от экрана: убегающие назад огни и ребра балок гипнотизировали. Шу тихо сопел за спиной, то ли не решаясь присоединиться к нему, то ли не решаясь что-то сказать, но сейчас Йаати было не до него. Оцепенев в странном полусне, он почти физически чувствовал, как из него вытекает напряжение.

Как-то вдруг он понял, как здорово смотреть на мир, просто дышать, ощущать свое тело. За последние минуты он несколько раз мог умереть, – причем, невообразимым образом, – так что жизнь теперь казалась ему каким-то невероятным даром. И то, что он сейчас всё дальше уезжал от опасности, только укрепляло это ощущение.

6.

Йаати не знал, сколько они ехали. Несколько раз мимо проплывали узкие перроны с наглухо закрытыми воротами из балок, но останавливаться ему не хотелось: один раз он уже поехал не туда, и это обошлось ему слишком дорого. С другой стороны, тогда он не встретил бы Шу, – а что было бы с ним, останься он в этом мире один, он теперь даже боялся представить.

Вдруг поезд миновал ещё одни свайные ворота – открытые, но за ним они начали закрываться. Туннель за ними стал квадратным, расширился. В его темных стальных стенах попарно, друг против друга, светились уже знакомые эффекторы. Их разделяли мерцающие силовые поля, – поезд миновал их штук двадцать… а потом туннель вновь сузился, словно прорезанный в стальном монолите, и Йаати увидел, как, перекрывая его, опускается черно-сиреневый металлический массив толщиной, наверное, метров в десять.

Из-под пола донесся скрежет тормозов, и ему пришлось ухватиться за пульт, чтобы не плюхнуться глупо на задницу. Поезд затормозил резко и быстро, но дверь вагона не открылась. Наверное, и к лучшему: никакого перрона тут не было, путь был проложен по высоким балкам, окруженным только пустотой. Йаати видел лишь монолит темной металлической стены, в которой зияло прямоугольное жерло короткого, уже никуда не ведущего туннеля.

– Что дальше? – спросил он у Шу, но тут поезд вновь двинулся, проехал метров двадцать и остановился. Откуда-то спереди донесся непонятный лязг.

– Подъемник, наверное, – предположил Шу. Он сидел прямо на полу, глядя на него снизу вверх с каким-то непонятным выражением. – Сейчас наш поезд разберут на вагоны и поднимут в депо. Там мы сможем выйти.

– А дальше?

Шу пожал плечами.

– Я не знаю.

7.

Йаати вздохнул, вновь повернувшись к экранчику. Поезд рывками продвигался вперед, – и с каждым рывком ему открывалась всё большая часть этого пространства. Теперь он видел по краям террасы и какое-то прозрачные колоссальные трубы, но разглядеть верх и низ помещения не удавалось.

Наконец, под ними тоже что-то лязгнуло… а потом вагон поехал вверх, с весьма приличной скоростью. Йаати удивленно замер, глядя, как мимо проплывают колоссальные вертикальные и горизонтальные ребра и изгибы непонятных труб. Каждый этаж тут был высотой в добрых метров тридцать. Их освещали странные синевато-зеленые лампы – длинные трубки, вертикально закрепленные на стенах. Ряд за рядом, они плавно уходили вниз. Вагон всё поднимался… и поднимался… и поднимался… и Йаати вдруг почувствовал, как у него закладывает уши. Он невольно сглотнул, не отводя взгляда от экранчика. Казалось, что подъему уже не будет конца… но тут вагон вновь двинулся вперед, проехал вглубь длинного зала и замер. Его дверь с шипением отошла вправо. Путешествие закончилось.

8.

Держа винтовку наготове, Йаати осторожно вышел на перрон. Воздух тут был сухой, холодный, мутноватый, словно пыльный. Кожу по всему телу вдруг закололо, словно крошечными разрядами, и Йаати невольно передернулся. Казалось, что он нагишом влез в кучу колючей шерсти.

– Что это? – спросил он, с трудом сдерживая дрожь. Что-то похожее он здесь уже испытывал – тогда, под фонарем, – и казалось, что душа сейчас вылетит из тела.

– Волна, – Шу тоже вышел из вагона, осматриваясь. Они стояли в длинном пустом металлическом зале, тускло освещенном несколькими зеленовато-синими лампами. Они издавали равномерное жужжание, но кроме него тут не было слышно ни звука.

– Что? – Йаати всё же опустил винтовку и яростно почесал нос. Это помогло. Немного.

– Защитное поле. В норме им не пользуются, но сейчас, наверное, оно заполняет все помещения Цитадели. Если бы ты не был человеком, то помер бы на месте… довольно неприятным образом. А может, вообще аннигилировался бы. Говорят, что в Цитадели и такое вот бывает.

Йаати вспомнил ту странную дымку на улице… и страшную смерть упавшего в неё «восьминога». Его вновь передернуло… но больше ничего страшного с ним не случилось, только пальцы на ногах поджались, и живот судорожно подвело к спине. Наверное, от зуда. Наверное.

– Зачем тут это?

– Хи`йык же могут появляться где угодно, даже здесь. А от Волны им сразу каюк. Вот потому и… – Шу замолчал, словно к чему-то прислушиваясь. Похоже, он ощущал сейчас то же самое.

– Что дальше? – спросил Йаати, всё ещё невольно ёжась. Мир вокруг, казалось, трепетал, исчезая на какие-то мгновения, – и, если его снова «поведет»…

– Вон терминал стоит. Пошли посмотрим…

9.

Терминал оказался очередным пультом с несколькими наборами разнокалиберных кнопок и каких-то непонятных регуляторов. Над ним мерцало несколько неправильной формы экранов с белыми, но тоже непонятными надписями. По ним, словно по экрану телевизора, шли медленные, ленивые волны. Половина здешних экранов тоже была синей, половина – тревожной, светло-красной. Шу покосился на них и нагнулся над пультом, быстро нажимая на кнопки. Надписи на экранах запрыгали, – но больше ничего не менялось.