Текст книги "Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Аннит Охэйо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 32 страниц)

Но сдаваться так легко ему вовсе не хотелось. Он вытянулся во весь рост и покрутил головой, – но, увы, совершенно напрасно. Похоже, что Крэйны умели летать, и всякие архитектурные излишества, вроде лестниц, не слишком их волновали. Ничем иным он не мог объяснить эту странную архитектуру, – одни стены, без пола или потолка. Совершенно непохоже на то, что смогли построить бы люди. Впрочем, такую вот громадину они точно не смогли бы построить…

Йаати вздохнул и недовольно мотнул головой. Пусть смерть и казалась ему пока чем-то абстрактным, – но он с удивлением обнаружил, что сидеть тут просто… скучно. Страшно хотелось узнать, что за чертовщина творится тут на самом деле, – и умереть, не разгадав этой тайны, было бы удивительно обидно. Да и просто – обидно. Даже не потому, что жить ему очень хотелось, – оставалась ещё бессчетная пропасть вещей, о которых он так пока и не успел узнать…

Он крутанулся на месте, тщетно высматривая спасительную лестницу, потом вздохнул, и плюхнулся на задницу, тоскливо глядя вверх. Всего какая-то сотня метров – сущий пустяк, если ты воробей. И много, бесконечно много, если ты – человек…

Йаати вдруг почувствовал, как в нем волной поднимается нехорошая, темная злость. То, что с ним случилось, было чудовищно глупо, очень обидно и несправедливо. Нет, умом-то он как раз понимал, что вот так, – глупо и несправедливо, – обычно и приходит смерть, – но принять это в отношении себя никак не получалось. Всё время казалось, что выход совсем рядом – только вот он его не видидит, что добавочно его злило. В какой-то миг даже захотелось тупо сигануть в бездну в безумной надежде взлететь, – но это желание Йаати всё же подавил. В то, что он сможет взлететь на голой силе воли, как-то не верилось. Нет, будь тут чуть больше пространства, чтобы разбежаться, он бы, наверное, всё же решился бы прыгнуть, – но на треугольной площадке два на три метра разбежаться негде. Что же делать?..

Он пару раз прошелся туда-сюда, потом протянул руку и потрогал силовое поле. Увы, не твердое, – оно походило на густую, очень плотную жидкость, так что идея взобраться на эффектор и по цилиндру поля пройти назад умерла, едва родившись. Нет, придись ему прыгать сверху вниз, такая вот штуковина очень пригодилась бы, – а так…

Едва он прикоснулся к полю, по телу прошла колючая волна. Чем-то это походило на шуулан, только на сей раз ощущения оказались куда менее приятными: Йаати даже показалось, что его долбануло током. В тот же миг мир вокруг вновь рассыпался на сотни взглядов-осколков, и он испуганно отдернул руку, боясь просто потеряться, пропасть в них. Вряд ли создатели поля рассчитывали на такой эффект, но спросить их Йаати, к сожалению, не мог. Он недовольно мотнул головой и потер руку, – она всё ещё зудела, и зуд от неё, казалось, расползался по всему телу, отдаваясь где-то глубоко – то ли в голове, то ли в самой его сути…

Он невольно отступил от эффектора, – но тут же уперся спиной в стену. Стоять просто так, без дела, оказалось совсем невыносимо, так что, не вполне понимая, зачем он это делает – на другой стороне его точно ничего не ждало, – он пополз обратно, стараясь ни думать вообще ни о чем…

24.

Йаати понял, что стоит на четвереньках, упершись лбом в металлическое ограждение, – похоже, что он полз бы и дальше, если бы не налетел на него. Он ошалело моргнул и, мотнув головой, сел, осматриваясь. Над ним нависал темный металлический потолок, пересеченный массивными балками, – к ним крепился ещё более массивный треугольный блок размером с двухэтажный дом, к которому сходились бесчисленные кабели. Сам он сидел на узком мостике, обегавшем подножие этого висячего сооружения, – похоже, на том самом мостике, на который он с такой тоской смотрел снизу!..

При этой мысли в голове у него всё перевернулось, словно по ней крепко стукнули. Несколько секунд он вообще не понимал, кто он и что с ним, потом, не чувствуя себя, словно во сне, поднялся и посмотрел вниз.

Ему совсем не померещилось, – сияющий силовой луч тянулся глубоко под ним, а вот выпуклая стена реактора оказалась совсем рядом, – он мог её коснуться.

Такое тут уже случалось с ним, – он терял себя, и приходил в себя уже совсем в другом месте. Но тогда он понимал, что просто не помнит пути, который прошел. Теперь же…

На какой-то миг он даже подумал, что как-то забрался сюда, как лунатик, который во сне ходит по крышам, – но такого просто не могло быть. Даже если бы он как-то смог перескочить через пропасть, у него не хватило бы сил подняться по кабелю на сотню метров вверх, – теперь он понимал это совершенно точно. Да и после такого геройского подъема, даже одолей он его, он был бы полудохлым от усталости, – а сейчас он чувствовал себя вполне нормально. Физически, по крайней мере. В голове же у него творился полный кавардак.

Йаати начал, наконец, осознавать, что, в самом деле, исчез в одном месте и появился в другом. Это уже случилось с ним один раз, когда он провалился сюда, в эту реальность, – но в тот раз это не вышло так… наглядно.

Мало того, что это разбивало вдребезги все его представления о мире – это до судорог пугало его. Он мог попасть куда-нибудь внутрь реакторного ядра, или в небо под тучами, или куда-нибудь наружу, в окружение тварей, или…

Список вариантов был бесконечен, – но ни один не сулил ему счастья… кроме, разве что, возвращения домой. Но и это сейчас его пугало: тогда здесь, в Цитадели, погибло бы тридцать миллионов человек, – и он не представлял, как смог бы с таким вот жить.

Осознав это, Йаати яростно помотал головой и кое-как опомнился. Ему невероятно повезло, – сейчас он чувствовал, что попал в какую-то другую, следующую жизнь, и всё, что происходит с ним сейчас, и будет происходить дальше, просто не должно было быть. И, хотя он и боялся, что каждый шаг, каждый вдох могут выбросить его вообще непонятно куда, он не мог сидеть здесь, как баран.

Вновь мотнув головой, он осмотрелся. Справа и слева в перекрытии зияли проемы, к ним вели вертикальные лестницы. Он бездумно пошел к левой, поднялся наверх…

И оказался в рубке. Такой же, как две первых, но только не пустой. В самом её центре лежала странная круглая штуковина, похожая на ступицу автомобильного колеса, только громадная – диаметром метра в полтора, из странного, сизо-фиолетового металла. Перекрещенные обручи из труб делали её похожей на модель атома. На переднем, наверное, торце выступал узкий высокий колпак из какого-то странного черно-фиолетового материала – он походил не на стекло, а на что-то вроде прозрачного металла, но за ним ничего не удавалось разглядеть. Под колпаком торчали четыре гибких шланга или кабеля, разбросанных сейчас по полу, – они кончались целыми пучками каких-то непонятных инструментов. Йаати как-то вдруг понял, что видит Крэйна. Мертвого. Он… оно… эта штука выглядела так, словно грохнулась вдруг на пол – да так и осталась лежать. При жизни это существо – или, быть может, устройство, – несомненно, летало, хотя он не видел ничего, что могло бы служить двигателями. Это, правда, его уже не удивляло, – он достаточно насмотрелся на эалов, да и Шу объяснял ему, как они тут летают…

Но, кроме Крэйна, тут оказалось ещё восемь существ. Они лежали у пультов, – где, очевидно, их настигла смерть. Вначале Йаати принял их за превращенных в киберзомби фтангов, – те же голые, глянцево блестевшие тела с грубо вживленными в грудь панелями, на которых сонно моргали разноцветные огоньки, те же на треть срезанные головы с уродливыми «заплатами», из которых вверх торчали толстые, короткие антенны. Но это были люди.

Это были люди.

25.

На несколько секунд сознание Йаати просто отключилось. Он совершенно отчетливо видел фтангов, – и при этом прекрасно понимал, что это всего лишь иллюзия, порожденная его неверящим воображением. Так же внезапно, как возникла, она рассеялась, и Йаати ошалело мотнул головой. Он понимал, что на эти несколько секунд сошел с ума, – но эта мысль уже ничем в нем не отозвалась. Нцхл был прав, когда говорил о Крэйнах – и, почему-то, правота этой твари задела его гораздо сильнее того, что для самих Крэйнов между людьми и фтангами не оказалось вообще никакой разницы: и те, и другие были для них лишь удобным материалом для переделки в бездушных рабов. Тем не менее, его отношение к Хи`йык не изменилось – они по-прежнему казались ему чем-то, невыразимо чудовищным, нарушавшим все законы мироздания, – и ужиться с мыслью, что Крэйны, в итоге, оказались ничем не лучше их, было не так-то и просто. Йаати отчаянно хотел верить в добро… но здесь, в этом мире, сошлись даже не большее и меньшее зло, а два равно чудовищных Зла, – и участвовать в этой войне не хотелось. Вот только выбора у него, к сожалению, не осталось. Те, кто сейчас лежал здесь, пребывали уже вне любой возможности спасения, – но вот другим, в стазис-капсулах, он ещё мог помочь. Если, конечно, вообще будет что-то делать.

Йаати вновь мотнул головой и осмотрелся, выискивая указанный Шу пульт. С минуту, наверное, он тщетно старался его разглядеть, – хотя всё это время он был у него перед глазами. Наконец, словно в голове что-то щелкнуло, картинка рывком встала на место. Он увидел и пульт, и заветную кнопку, бодро шагнул к ней… и замер, словно налетев на стену.

Шу пускать сюда было нельзя. Даже сам Йаати, совершенно чужой здесь, едва не свихнулся от этого зрелища, – а Шу свихнулся бы точно. Для него один вид превращенных в киберзомби людей стал бы крушением всех основ и смысла жизни, а ничего такого Йаати точно не хотелось. Чудовищные тела надо было немедленно убрать из рубки, – оттащить к люку и сбросить вниз, других вариантов просто не имелось, – но при этой мысли Йаати стало очень тяжело. Честно говоря, он страшно боялся покойников, да и осквернять останки не хотелось. А «погребение» на дне металлической пропасти было ничем иным, как осквернением.

Йаати попытался убедить себя, что мертвым уже всё равно, но у него ничего не получилось. Ему самому точно было бы не всё равно, что стало бы с ним после смерти, – хотя он и сам понимал, что мысль невероятно глупая. Но уж историй о мести покойников, которых злобные родственники нарочно положили в сырой гроб, головой на подушечку с гвоздями и так далее, он в детстве наслушался предостаточно, – и не сказать, что они оставили его совсем уж равнодушным. Потом, конечно, они начали казаться ему невероятно глупыми, – но если он сам смог, черт его знает, каким способом попасть из одного мира в другой, что помешает оскорбленным покойникам явиться к нему и схватить за горло холодными костлявыми руками?..

Эта сцена представилась ему так наглядно, что он и в самом деле ощутил железную хватку мертвых костяных пальцев, и даже закашлялся, не сразу осознав, что сам вцепился себе в горло, да так, что едва не задушил себя. При этой мысли Йаати истерично хихикнул, – вот точно, глупая вышла бы смерть! – потом ошалело помотал головой и опомнился. Как ни странно, после этого приступа ему стало легче. Возможно, просто потому, что детские страхи казались теперь невероятно глупыми.

Спеша, пока это ощущение не исчезло, и пока решимость не покинула его, он подошел к ближайшему телу, нагнулся и попытался поднять. К его удивлению, оно было теплое и мягкое, – не холодное, не окоченевшее, как он ожидал.

Прежде, чем Йаати понял, что это всё значит, оживший вдруг «труп» на самом деле вцепился ему в горло с диким воплем.

26.

Случись что-то такое на неделю, – да что там неделя, всего на пару минут раньше! – он, наверное, просто сдох бы на месте от испуга. Сейчас же, пусть подсознательно, он ждал чего-то подобного, и потому просто изо всех сил ударил в безносое, черепообразное лицо. Это вышло у него инстинктивно, совершенно бездумно, – и, к его счастью, помогло. Хватка «зомби» ослабла. Йаати схватился за его руки и оторвал тварь от себя. Она тут же начала подниматься, – но, перехватив винтовку, он почти в упор выстрелил в голову «зомби». Лиловая вспышка, треск, острый запах озона, – и бывший человек опрокинулся на пол с каким-то деревянным стуком. Вокруг с жутким подвыванием поднимались другие, – но в душе у Йаати словно что-то перегорело. Сейчас он не ощущал никаких эмоций, – правду говоря, вообще ничего не ощущал и вроде бы даже не думал, – и попросту перестрелял всех, одного за другим, а потом всадил несколько зарядов в тушу Крэйна. Но тот и на самом деле был уже мертв.

27.

Ещё несколько, наверное, минут Йаати стоял неподвижно, в полном ступоре. Появись тут ещё какая-нибудь тварь, он ничего не смог бы сделать, и наверняка погиб бы. Но, к его счастью, ничего такого не случилось. Свет вспыхивал, гас и вновь разгорался, гул реактора то затихал, то накатывал волнами, – эта ритмичная пульсация странным образом успокаивала, и Йаати, наконец, сел на пол, скрестив ноги, закрыл глаза, ровно задышал, стараясь привести в порядок мысли.

Только что он убил восемь людей. На самом деле, бывших людей, – в издаваемых ими жутких звуках не осталось ничего человеческого, да и, судя по срезанной и замененной металлом лобной части черепов, от мозга там осталось очень мало. Только это, наверное, кое-как примирило его с происшедшим – он, в сущности, никого даже не убил, а, скорее, прервал чудовищное надругательство над останками. По крайней мере, ему хотелось так думать. Вернее, совсем думать не хотелось. К тому же, Йаати понимал, что сейчас глупо тратит время, которого осталось вовсе не так много.

Вздохнув и помотав головой, он неохотно поднялся на ноги. То, что надлежало сделать, ему вовсе не нравилось, – но сейчас ему предстояло иметь дело с уже настоящими мертвецами, существами, совершенно безобидными. Йаати, правда, не знал, как их души, если они вообще есть, отнесутся к вот такому, – но на эту благодатную тему он мог поразмыслить и позже. Взяв ближайшего «зомби» за руки, он оттащил его к люку и сбросил вниз. Это оказалось совсем не так трудно – физически, по крайней мере. О том, что он сейчас делает, Йаати старался не думать.

28.

Это заняло меньше времени, чем он боялся, – а может, в таком вот бездумном состоянии оно просто шло быстрее, – в общем, Йаати показалось, что прошла едва минута. Он удивленно осмотрел зал, не вполне веря в то, что сделал только что, вздохнул, пошел к пульту… потом, сжав зубы, вернулся и заглянул в люк. Сброшенные им тела так и лежали грудой под лестницей, и он, вздохнув, спустился вниз. Теперь дело предстояло нетрудное, – опять же, с чисто физической стороны. С моральной же…

Отчаянно вцепившись в лестницу, Йаати осторожно заглянул вниз. Дно реакторной шахты таяло в сиреневой дымке Волны, и он не мог даже представить, какая же там глубина. Или высота. А, черт, какая тут разница…

Ещё немного спустившись, он взялся за первого «зомби», и, кое-как, – вставать на груду тел ему совершенно не хотелось, – перевалил его через, к счастью, не слишком высокое тут огражнение. Кувыркаясь, тот полетел вниз, и Йаати с замершим сердцем следил за ним, почти всерьёз опасаясь, что мертвец вдруг развернется и полетит обратно. Но вышло иначе, – на его пути оказался тот самый сияющий луч, вдоль которого недавно полз Йаати. Тело вдруг и впрямь зависло в воздухе, – очевидно, налетев на силовое поле, – а потом коснулось луча… и вспыхнуло ярким белым пламенем.

Йаати удивленно приоткрыл рот. Словно превратившись вдруг в воздушный шарик, «зомби» и впрямь поплыл вверх, рассыпаясь мертвенно-белыми искрами… и в считанные секунды исчез, словно его и вовсе не было.

29.

Несколько секунд Йаати ошалело моргал, изо всех сил стараясь понять, не показалось ли ему. Понять это никак не получалось, так что он просто сбросил вниз ещё одно тело. Оно точно так же влетело в луч, вспыхнуло и исчезло, – и вот тогда Йаати передернуло. Он вдруг очень четко вспомнил, как сам совал руки в это поле, – даже не представляя, что может исчезнуть без следа. Невесть отчего, это показалось ему ужаснее какой угодно смерти. Он не понимал, конечно, как такое вообще может быть, – о законе сохранения энергии он всё же знал, а аннигиляция нескольких десятков килограммов материи, из которой состоит человеческое тело, вызвала бы взрыв мощностью в гигатонну, после которого ни от него, ни от всей Цитадели просто ничего бы не осталось. Тут явно произошло нечто, совершенно иное, – но вот что, Йаати не представлял. Он не слишком-то увлекался физикой, – рисование казалось ему сразу и проще, и интереснее, – а теперь об этом оставалось лишь жалеть.

Насколько он помнил, Сверхправитель не говорил ни о чем подобном, – по крайней мере, он ничего такого вот не помнил, хотя всё же смотрел кое-что из популярных лекций в файском культурном центре, правда, не один, а вместе с друзьями и множеством других ребят, – и веселая болтовня ни о чем отнимала большую часть его внимания. Оттуда он, правда, вынес смутное представление о законе сохранения барионного и электрического заряда, – а это самым прямым образом противоречило всему, что он видел сейчас.

Йаати скинул вниз третий труп, – но он лишь задел поле, и, замерев на секунду, полетел дальше вниз, канув в сиреневом мареве. Четверный постигла та же участь. Пятый, наконец, попал в луч, – и точно так же исчез, распавшись белыми искрами. Это, наверное, был не худший способ погребения, и Йаати сбросил вниз остальные тела, точно так же пропавшие. Это немного успокоило его, – по крайней мере, теперь он не боялся, что мстительные покойники вернутся к нему, точно не из небытия, – но в остальном в его мыслях царил жуткий беспорядок. То ли его занесло в какой-то совсем чужой мир, где даже физика отличалась от знакомой ему в самой своей основе, то ли тут была не аннигиляция, а какой-то совсем другой процесс, для которого у него даже не было названия, – но это был мир зыбкий, обманный, непрочный. Совсем не такой, в каком ему хотелось бы жить.

Ошалело помотав головой, он быстро выбрался наверх, тщательно осмотрел зал на предмет возможных оставшихся следов, – и, не обнаружив таковых, наконец, нажал кнопку. Несколько огоньков на пульте мигнуло, но больше ничего не изменилось, и Йаати, вздохнув, сел на пол. Кресел тут не было, – Крэйны в них не нуждались, а для своих рабов такие вот удобства они считали, очевидно, излишними.

Теперь оставалось только ждать, и Йаати вздохнул. Он совсем не представлял, что станет тут делать, если Шу не появится, – в здешней технике он не разбирался, так что ожидание оказалось не слишком-то приятным. С каждой минутой Йаати ощущал себя всё более взвинченно. Не утерпев, он вскочил, и начал без конца кружить вдоль пультов. Это занятие теперь казалось ему довольно-таки опасным, – в любой миг сознание опять могло «вылететь», и черт знает, где он тогда окажется, – но сидеть на месте было выше его сил. Сам воздух вокруг, казалось, потрескивал от напряжения, и он чувствовал себя так, словно сидит на бомбе с догорающим фитилем, – собственно говоря, так оно всё и было, и это вовсе не добавляло спокойствия.

Разволноваться как следует он, к счастью, не успел, – на пульте вдруг что-то зачирикало, а ещё через несколько секунд литые створы ворот с лязгом разъехались. Шу уставился на него, как на привидение, – и Йаати на него, наверное, тоже. Несколько секунд они ошалело моргали, словно не веря глазам, потом Шу вдруг бросился вперед и порывисто обнял его. Йаати придушенно пискнул, – ещё никто, наверное, не обнимал его с такой силой.

– Забрался, всё-таки, – Шу отступил от него – впрочем, положив руки на плечи и глядя на него с очевидным восхищением. – Знаешь, я даже не верил…

– Я тоже не верил, – буркнул Йаати, смущенно опустив глаза. На самом-то деле он, конечно, никуда не забирался, – и потому чувствовал себя сейчас очень неловко, примерно как бегун, который приехал к финишу на велосипеде, да так хитро, что никто этого и не заметил. Но вдаваться в объяснения он всё же не стал, – Шу просто не поверил бы ему. Правду говоря, он и сам себе не поверил бы, – а прослыть психом ему вовсе не хотелось.

– Ого, а это что? – Шу, наконец, заметил Крэйна, и подошел к нему, отпустив, наконец, Йаати, – к громадному облегчению последнего. – Вот они, значит, какие… – он нагнулся, пытаясь разглядеть хоть что-то за прозрачным металлом колпака, выступающего вперед прямым углом. Йаати невольно напрягся, – он боялся, что Крэйн тоже вдруг оживет и схватит друга, – но ничего такого, к его счастью, не случилось. Нижнюю часть колпака покрывало изнутри что-то красное, – но не кровь, а что-то вроде осевшей на стекле испарившейся меди. Йаати уже видел раз что-то похожее, когда замкнуло провод вставленного в школьную форточку вентилятора. Похоже, что и внутри брони Крэйна что-то основательно замкнуло, – а значит, ожить он уже никоим образом не мог.

30.

Шу присел на корточки, рассматривая Крэйна, и Йаати, опомнившись, потряс его за плечо, – казалось ему или нет, но воздух вокруг и впрямь потрескивал от напряжения, и он чувствовал, что отпущенное им время истекает.

– А? Чего тебе? – Шу оторвался от зрелища, и с явной неохотой повернулся к нему.

– Надо переключить реактор, – напомнил Йаати.

– А, ну да, – Шу поднялся на ноги и растер ладонями лицо, пытаясь опомниться. – Пошли.

Он открыл люк аварийной рубки, и они спустились в это тесное, жаркое помещение. Шу сразу же склонился над пультом, – а Йаати, конечно, прильнул к прозрачной плите перископа, глядя на пульсирующий шар ядра. Сейчас, окруженный яростными сполохами зеленого и голубого сияния, он казался ему каким-то невероятным солнцем. Пульсация и впрямь стала резче и быстрее, ему не показалось. А значит, время, в самом деле, истекало…

– Ага, теперь понятно, почему всё так трясет, – сказал Шу всего через минуту. – Настройка тут не закончена, и ядро никак не может… ну, сфокусироваться, что ли. Что ж, это мы сейчас исправим…

Он выбрался из кресла и подошел к уже знакомым Йаати кольцам, поворачивая их один за другим. Тот с растущим напряжением следил за ним, – он как-то чувствовал, что их мучительная одиссея подходит к концу, и сейчас произойдет что-то, совсем уже невероятное. Никаких оснований у него, вроде бы, не было – чтобы запустить переход, надо было подняться наверх, – но всё же…

Шу повернул последний, самый внутренний диск, быстро посмотрел на Йаати, – лицо у него в этот миг было взволнованное, верно, и он тоже чувствовал что-то, – и с усилием вдавил кнопку.

31.

Глубоко под полом что-то раскатисто грохнуло, он задрожал. Третий синий луч странно изогнулся в воздухе, – и ударил в ядро, расплескавшись яростными сполохами зеленого и голубого сияния. В следующий миг они вдруг слились в ровную, обхватившую всё ядро сферу, – а ещё через миг его пронзила толстая колонна ослепительного белого сияния. Ядро задрожало, начало вытягиваться, втягиваться в неё, одновременно быстро уменьшаясь.

Йаати показалось вдруг, что он камнем идет на дно наполненного горячей водой бассейна, – со всех сторон его охватила ощутимая, но притом бесплотная среда, в которой он совсем не мог пошевелиться. Ощущение тяжести исчезло, он словно парил во внезапно отвердевшем воздухе, все звуки в котором вдруг завязли, отделились. Зато в глазах всё выступило с какой-то, почти болезненной, сверхестественной четкостью.

Растворяясь в горячем, зыбком мареве, Йаати видел, как ядро тает в дрожащем сиянии, как луч тоже сжимается, превращаясь в дрожащую, невыносимо яркую струну. В какой-то невероятный миг она стала вдруг черной, – наверное, поляризованное стекло перископа уже не пропускало слишком яркий свет, от которого Йаати немедленно ослеп бы. Но затем почернели и все огни здесь, в этой комнате, – дело оказалось не в стекле, что-то совсем невероятное творилось со всем окружающим миром. Цвета тоже поплыли, превращаясь в сюрреалистический калейдоскоп, словно зрение Йаати вдруг сместилось в инфракрасную область, – или сами световые кванты вдруг таинственно потеряли энергию.

Йаати показалось, что пол под ногами исчез, и он с невероятной и всё время возрастающей быстротой падает в разверзшуюся под ним бездну, – но тут струна, наконец, лопнула, и обрушился мрак.