Текст книги "Пробуждение (СИ)"

Автор книги: Аннит Охэйо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 32 страниц)

Господин стоял лицом к нему… если так можно было сказать. Его сейчас окружали какие-то зыбкие, призрачные, водянистые щупальца, протянувшиеся во все стороны, – они делали его сейчас похожим на какую-то жуткую колючую звезду. Нцхл неподвижно стоял перед ним. Йаати не слышал, конечно, о чем они там говорят… но похоже, что настроение у Господина было совершенно ужасным. Фтанга вдруг подняло на уровень его страшного «лица», скрутило, словно тряпку, – во все стороны брызнула кровь, – и небрежно отшвырнуло в угол. Стоявшие у пультов зенги даже не обернулись. Эти зыбкие призрачные щупальца тянулись сейчас к ним, сквозь них, и Йаати вдруг подумал, что они даже не его рабы, а просто придатки…

– Эй, что с тобой? – Шу тряхнул его за плечо, и видение исчезло. Йаати ошалело моргнул. Он даже не заметил, как внутренние ворота шлюза открылись. За ним, в просторном пустом помещении с массой пультов и экранов на стенах, виднелись прозрачные двери лифта.

– Он Нцхла убил, – сказал Йаати с искренним сожалением. Не то, чтобы ему было так уж жалко лично фтанга… просто он явно мог рассказать им очень много интересного…

– Кого?

– Фтанга, – Йаати, наконец, опомнился и прямо взглянул на Шу. – Поднял в воздух и скрутил, словно тряпку. Такими… ну, вроде как щупальцами, молниями, не знаю…

– Щупальцами?

– Это, похоже, силовое поле какое-то, – догадался Йаати. – Но не как стена, а как… ну, как тяжи какие-то, хлысты, молнии… не знаю.

– Так, – Шу прикусил губу, задумавшись, потом вдруг взглянул на него. – Раздевайся. Совсем.

– Ы? – Йаати ошалело взглянул на него. Сейчас он совсем не мог понять, к чему тут это…

– Если это силовое поле, то дисрапторная сеть может помочь, – терпеливо, как маленькому, пояснил Шу. – Но если поверх неё что-то будет, то Господин сможет ухватиться за него, а потом… просто об стенку тебя треснет, и всё.

– А, – это звучало достаточно логично, и Йаати начал быстро сбрасывать вещи, правда, отчаянно ругаясь про себя, – и стоило одеваться, как на последний парад, если в итоге…

Это уж точно какой-то дурной сон, подумал он, взглянув на свой нагое, в серебристой сетке тело. Нет, он любил воображать себя таким вот Диким Юношей, – но в тех снах и фантазиях основную роль играли девы, а не…

– А оружие как? – спросил он. – Его же у нас из рук просто вырвет.

– Оружие… – Шу задумчиво посмотрел на него, и Йаати смутился, – Шу не дева, конечно, но всё же… – Если верить схеме, в рубке есть ещё один арсенал… совсем особый. Его готовили как раз на случай появления Цур`раран… он спрятан, и Хи`йык не должны были его найти.

– А если нашли? – нервно спросил Йаати. Ему очень не нравилась мысль, что они войдут в логово Господина просто вот так, безо всего, в надежде непонятно на что.

Шу усмехнулся, всё ещё глядя на него.

– Тогда мы умрем, ясно же. Наверняка быстро. Хи`йык не люди же, они мучить не умеют.

– Спасибо, порадовал, – Йаати обхватил руками бока и поёжился. Смешно, но сейчас у него бесстыдно мерзли ноги, хотя пол тут был никак не холоднее, чем в других местах. Невольно подумалось, что для них Господин может сделать исключение, и тогда умирать придется медленно и тяжело… и Йаати недовольно мотнул головой. – Что там надо делать-то?

– Когда лифт поднимется, сразу бросайся вправо, в угол, – деловито сказал Шу. – Там на стене такие пластины разной формы… одна как удлиненный восьмигранник, так что не перепутай… Ручки у неё нет, но она немного выступает из стены, – цепляйся за неё пальцами и тяни изо всех сил. Она должна откинуться. За ней стоит энергопушка.

– Накопители подохли же, ещё при переходе, – хмуро сказал Йаати.

– Там не накопитель, – Шу вздохнул. – Там энергетическое ядро. Такое же, как в реакторе Цитадели, только совсем маленькое. Штука эта страшно дорогая, потому в Цитадели таких пушек всего несколько. Предохранителя у неё нет, просто наводи и стреляй. Только быстро, пока Господин не вырвал и её.

– И всё?

– А тебе что – мало? – Шу взглянул на него удивленно. – Шанс я не знаю, какой, – но других вариантов нет совсем.

– А ты что там будешь делать?

Шу усмехнулся.

– Возьму на себя зенгов. Я, знаешь, упорно занимался рукопашным боем, – просто так, чтобы… а, уже наважно.

– Но я-то почему? Я энергопушек и в глаза не видел!

– Я тоже, – Шу криво усмехнулся. – И ты везучий. А это важно. Очень.

– А что это за Цур`раран? – спросил Йаати. Пусть он через минуту и умрет, – но любопытство его сейчас буквально распирало.

– Я сейчас сообщение на терминале прочитал, – хмуро ответил Шу. – Наверное, его отправил тот Крэйн внизу, – прежде, чем умер. Цур`раран, – это какая-то страшно древняя раса существ, способных повелевать измерениями, – в смысле, не только самим по ним путешествовать, но и перебрасывать туда кого и что угодно. Крэйн писал, что они все, – чистое Зло, и что они давно всех уничтожили… но остался один, самый древний и самый могучий. Нихх`хелл`за… так его, на самом деле, зовут. Мол, если его убить, то война кончится… совсем кончится, потому что Хи`йык больше не смогут попадать в наш мир… в любой мир, на самом деле. А если его не убить, – то конец, потому что пульпа в итоге проникнет во все миры.

Йаати ошалело помотал головой.

– Что за пульпа? – насколько он помнил, пульпа, – это какое-то промежуточное сырьё при производстве бумаги… и ещё живая ткань в зубе, но как она может угрожать всем мирам, – он совсем не представлял.

– Не знаю, я там по диагонали читал, – признался Шу. – Вернемся, – дочитаем. Ну, что, пошли, что ли?..

15.

Хороший стимул, мрачно подумал Йаати, входя в лифт. Нет, в самом деле хороший, потому что я действительно очень хочу узнать всё это… у меня просто голова пухнет от всех здешних странностей, и, если их не выйдет разгадать, я, наверное, всё равно сдохну… ну, если не сдохну от всего остального. Что, конечно, куда как более вероятно, – он бездумно почесал икру ногтями на ноге. – Блин, да это же детям нельзя будет рассказывать, если я вернусь! Да и ровесникам тоже, – оборжут. Надо будет придумать что-нибудь такое… про сверкающие доспехи, меч… меч должен быть обязательно. Потому что герой с голыми руками выглядит откровенно дурацки. И коня ещё, чтобы всё было совсем уж как в сказке. Жаль, что я ни разу в жизни не видел настоящего коня, они, говорят, были красивые… Но теперь же кони не нужны, теперь везде машины… и Сверхправитель говорит, что подло ездить на животных, если можно не ездить… ой, блин, что за бред я сейчас думаю?..

Йаати задрал голову и посмотрел вверх. Верх шахты приближался медленно, но неотвратимо. Ему очень наглядно представилось, как оттуда падает граната… а, нет, фтангов же там нет, а зенги гранатами не пользуются… ладно, какая-нибудь тяжелая железная штуковина. Она разбивает лифт вдребезги, и мы, вместе с ней, весело летим вниз… ой, блин, и про это совсем не надо думать, иначе я сейчас уписаюсь от ужаса… прямо насмерть…

При этой мысли Йаати хихикнул, и Шу как-то странно посмотрел на него. Боится, что я спятил, подумал Йаати. Ну да, вполне может быть. Только это ведь не значит совсем уже ничего. Сейчас мы предстанем перед Господином… тьфу, перед этим Нихх`хелл`за, повелителем измерений, и, и, и…

16.

Когда лифт сравнялся с полом рубки, Йаати был уже почти спокоен, – все страхи в нем успели прогореть и погаснуть за время подъема. Ничто не упало им на голову, и на миг он замер, ошалело осматриваясь. Зенги в самом деле уже не стояли у пультов, – они кружком стояли вокруг лифта, приподняв длинные тонкие руки с шиловидными когтями. За ними, у окна, стоял Нихх`хелл`за, и от него во все стороны расходились зыбкие нити стеклянистого, потрескивающего зеленоватыми разрядами воздуха. За ним, уже за окном, вздымался бешено крутящийся багровый смерч, словно бы из расплавленного стекла, но туда Йаати почти не смотрел. Его голова, словно сама по себе, повернулась направо. Он увидел восьмигранную пластину в углу, между ребрами стены… но вот рвануться к ней уже не успел.

Зеленоватые призрачные щупальца ударили в них, словно молнии, – с шипением и треском. Сеть крошечных разрядов оплела всё нагое тело Йаати, больно отдаваясь в нервах, – в него сейчас словно тыкали тысячи жутко острых иголок, легко проникавших под кожу. Но эти призрачные щупальца не смогли поднять их, – они безвредно скользнули по телу, словно струи очень плотного воздуха.

И вот тогда на них бросились зенги. Мускулы Йаати подергивались от боли… но тело ему более-менее подчинялось. Он от души врезал первому зенгу ногой… поймал протянувшиеся к его глазам руки… треснул тварь под грудь коленом… отшвырнул… стукнул по чьей-то костяной башке… за спиной гневно заорал Шу…

Йаати невольно повернулся к нему… чьи-то когти впились ему в бока, в бедра, в зад… он, не глядя, отлягнулся пяткой… схватил стоявшего спиной зенга за шею и за ногу, поднял… и с разворота огрел остальных костистым телом, как дубиной. На сей раз, упало сразу несколько тварей… но тут зенга вдруг дернуло вверх со страшной, нечеловеческой силой. Йаати как-то вдруг понял, что висит уже метрах в двух от пола… торопливо разжал руки… смачно грохнулся наземь, присев от силы удара на корточки… мгновенно вскочил, бросился к пластине…

Что-то со страшной силой треснуло его по спине, – так, что он плюхнулся на четвереньки. Как-то вдруг Йаати понял, что кидаться ими двоими Нихх`хелл`за не может… а вот своими рабами – очень даже. Похоже, их сохранность не волновала его даже в малейшей степени.

Так мы не договаривались, подумал Йаати, перекатываясь на спину. На сей раз, он отбил удар костистой тушки поднятой ногой, – но она, словно в бреду, взлетела к потолку, и со страшной силой обрушилась на него сверху. Уже в последний миг он успел перекатиться. Зенг врезался в пол с такой силой, что башка его буквально взорвалась, и Йаати обдало зеленоватой жижей, удивительно похожей на сопли. Вот же гадство, подумал он, утирая лицо, – они же, наверное, заразные… а уж воняют так, что желудок узлом сводит… а, нафиг. Или я прямо вот сейчас доберусь до пушки, – или…

Чисто рефлекторно он опять перекатился в сторону, – и об монолитный пол с треском разбилась вторая тушка зенга. Третья уже падала на него сверху, – и Йаати успел только поднять руки. Они, к счастью, удержали, хотя их до плеч пробила боль. Он с отвращением отшвырнул тушку, – зенг, похоже, сдох ещё в воздухе, от страха и полного непонимания происходящего, – высоко вскинул ноги, вскочил… тут же пригнулся, спасаясь от очередной тушки, на сей раз, летящей горизонтально. Уже, кстати, разбитой ударом об пол, – ну да, Нихх`хелл`за совершенно пофиг же, живое тело или мертвое…

Он сейчас нас забьет, совершенно четко понял Йаати. Не даст сдвинуться с места и забьет телами этих тварей. И ему совершенно наплевать, уцелеет при этом хоть один зенг или нет. Но…

Он скосил глаза. Шу катался по полу, спасаясь от молотивших, словно мухобойки, тушек. Двух. Итак, Нихх`хелл`за может управлять не более, чем тремя предметами сразу, – иначе всё уже кончилось бы. А значит…

Тушка зенга летела на него, как снаряд, целясь костистой башкой в живот. Йаати отпрыгнул в сторону… и поймал её за ногу. Ему едва не вырвало руку из сустава, сшибло с ног и протащило по полу… легко, как по льду, благодаря твердым бусинам дисрапторной сети, – если бы не она, ему свезло бы всю кожу на спине… в общем, его протащило прямо к потайной дверце. Дернуло вверх, – но он просто разжал руку, уже вполне твердо стоя на ногах. Тушка полетела назад, описывая петлю и разгоняясь для нового удара… но сейчас у него было время. Секунды. Две или три. Мало, очень мало, но он должен…

Он повернулся к стене. Она казалась совершенно монолитной, но Йаати зацепился ногтями за край восьмигранной пластины, рванул…

Пальцы едва не сорвались, но пластина откинулась, открыв нишу. Йаати был почти уверен, что она окажется пустой… но пушка была там. На самом деле, она совсем не походила на пушку, – серая штуковина длиной в полметра, напоминавшая какую-то небольшую базуку. Он немедленно цапнул её, – пушка оказалась тяжелая, добрых килограмма четыре, – и так же быстро развернулся, одновременно уходя в сторону. Вовремя! Тушка зенга влетела прямо в нишу, с такой силой, что даже смялась с мерзким треском.

Йаати вскинул оружие. Снизу у пушки была рукоятка со спусковым крючком, – и он вдавил его. Из широкого жерла, в самом деле похожего на трубу гранатомета, вырвался поток сине-желтых молний, словно он стрелял из обычной импульсной винтовки. Они ударили в грудь Нихх`хелл`за… и по его коже побежали немыслимо красивые фиолетовые светящиеся узоры… вот и всё. Йаати, словно в кошмаре, давил и давил спуск… но всего секунды через три пушка смолкла, похоже, исчерпав заряд, да ещё и гневно загудела, начав как-то совсем нехорошо вибрировать.

Нихх`хелл`за, – по его коже ещё метались фиолетовые отблески, – взревел. Башка его раскрылась, превратилась в страшное черное солнце, окруженное кривыми белесыми лучами, – и оттуда вырвался даже не звук, – сплошной поток зеленоватых щупалец, хлестнувших Йаати, словно раскаленной плетью. Разряды сплошь покрыли его кожу, словно трескучая электрическая шерсть, его впечатало в стену с такой силой, что нельзя было вздохнуть. Потом пришла боль, – его словно окатили кипятком и прошили раскаленными иглами сразу. Правда, и её Йаати ощущал сейчас как-то смутно, – но это сейчас. Через какие-то секунды она накроет его уже всей мощью, – и тогда он просто хлопнется в обморок, словно девчонка…

– Колпачок на торце! – вдруг заорал Шу, так громко, что пробился через всё остальное. – Кнопка!..

Тушка зенга обрушилась на него, словно молот, буквально вбив в пол. Ещё две взвились в воздух и замерли по обе стороны от Нихх`хелл`за, подергиваясь, целясь…

Йаати понял, что следующий миг решит буквально ВСЁ. Победа, – или поражение. Смерть. Сейчас он уже почти не мог думать от боли, но руки у него ещё двигались… и пушка всё ещё оставалась в них, – похоже, и её тоже покрывала дисрапторная сеть, и Нихх`хелл`за не смог вырвать её…

Над рукояткой, в самом деле, был стальной колпачок, – он, к счастью, успел заметить его, очень удобный, – большой палец словно сам по себе поднялся и откинул его. Лег на скрытую под ним кнопку. Йаати вскинул пушку и прицелился прямо в ревущую пасть Нихх`хелл`за. Обе тушки уже летели к нему, почти с быстротой пуль, – Йаати понимал, что всего через миг они переломают ему ребра и размозжат голову… но это сейчас не имело значения. Никакого.

Он подумал, что ещё может присесть, – и страшные живые снаряды разобъются о стену над ним, подарив ему ещё сколько-то мгновений жизни.

И нажал спуск.

17.

Он совсем не представлял, ЧТО произойдет дальше. В прошлый раз у пушки совсем не было отдачи, – а сейчас она с чудовищной силой рванулась у него из рук. Если бы он стоял, – его бы швырнуло назад, и, наверное, размозжило затылок о сплошной металлический пол. Если бы у пушки был приклад, – ему бы, как минимум, вывихнуло бы плечо. Но приклада у неё не было, и она просто дернулась вверх, треснувшись об стену. Йаати, впрочем, почти этого не заметил.

Когда он нажал этот второй, потайной спуск, из ствола пушки вылетела зыбкая, переливающаяся сфера, ослепительная и разноцветная. Тушки зенгов с немыслимой быстротой рванулись ей наперерез, – и сфера прошла сквозь них, рассыпав их облаками тающих в воздухе искр. Влетела прямо в ревущую пасть Нихх`хелл`за. Ударилась обо что-то. Отскочила вниз. Пропала.

На какой-то миг всё замерло, словно в кошмаре.

А потом тушу Нихх`хелл`за оглушительно мощно разорвало полыхнувшим во все стороны мертвенно-белым огнем.

18.

Из головы Йаати вышибло вообще все мысли, – осталась только пара ошалелых глаз. Невероятно, – но пламя взрыва не погасло, напротив, – стянулось в бурлящее, стреляющее длинными лучами-отблесками разноцветное солнце. Куски туши Нихх`хелл`за, начавшие было разлетаться, притянуло к нему, они закружились вокруг, – всё ближе, всё быстрее… Йаати понял, что происходит что-то, совсем уже невероятное, но не мог даже пошевелиться, – правду говоря, сейчас он совсем не чувствовал тела…

Сверкающий водоворот разрастался. В него начало затягивать и зенгов, – и ошалело метавшихся, и неподвижно лежавших на полу. Йаати как-то отстраненно понял, что эта сверкающая ирреальная карусель движется прямо к нему… нет, – она замерла между полюсами двух цилиндрических штуковин, вращаясь всё быстрее и быстрее, и выбрасывая во все стороны невероятно красивые зеленые молнии.

Йаати ещё успел заметить, как один из этих сверкающих зеленых мечей летит прямо в него.

Темнота.

19.

Вначале Йаати показалось, что он, наконец, умер, и что тут, в темноте, ничего нет, в том числе, и его… но тут же мощно заболело всё тело. Он попробовал пошевелиться и тут же понял, что тут нет ничего, – ни права, ни лева, ни верха, ни низа, – и с тоской подумал, что будет болтаться тут, в этой пустоте, пока и в самом деле не умрет… но тут перед глазами опять треснули зеленые молнии.

Йаати моргнул. Он смотрел в ошалелые глаза пацана всего лет тринадцати, одетого в камуфляж на босу ногу, – в смысле, без обуви. За спиной пацана сияла невероятно огромная голубая луна и расстилалась бесконечная степь. Воздух был теплый, пахло костром и полынью…

Пацан отчетливо икнул и потянул из-за спины удивительно нелепый автомат, – длинную трубу с куцым деревянным прикладом и длинным тонким изогнутым магазином, торчавшим почему-то наверху, уже возле дула.

Он сейчас меня пристрелит, понял Йаати. Пристрелит просто от испуга и полного офигения. Блин, глупо-то как…

Он попробовал пошевелиться, но не мог ни двинуться, ни даже сказать что-нибудь, – ноги его по-прежнему болтались в воздухе, а сам этот воздух вокруг дрожал и переливался радужными разводами, словно полярное сияние, – похоже, что тут, в этом мире, он пребывал лишь частично.

Пацан, наконец, поднял автомат на уровень его живота и потянулся к спуску, – медленно, словно во сне, – но тут опять треснули зеленые молнии и всё исчезло.

Блин, испортил жизнь человеку, подумал Йаати уже в темноте (теперь он чувствовал, что не парит, а наотмашь летит куда-то с непредставимой скоростью). Теперь он до конца дней будет рассказывать, как перед ним возник окровавленный призрак, выкрикнул какую-то эпическую чушь, вроде «Бойся трех семерок!» и исчез, словно сквозь землю провалился. Друзья, конечно, будут смеяться и крутить пальцем у виска… а бедный пацан будет думать, что всё это значит… а это ни фига не значит, потому что…

Вспышка. Теперь Йаати в самом деле падал в черно-кровавый океан сквозь неожиданно жаркий и душный, как в теплице, воздух. Кажется, я, наконец, присоединяюсь, подумал он, проделывая то, чему его учили в школе, – ступни носками вперед, руки скрестить на груди, все отверстия на теле закрыть… в смысле, – рот и глаза плотно закрыть…

Как ни забавно, это помогло, – он врезался в воду (теплую, но, зараза, круто соленую) почти без всплеска… и сразу ушел в давящую, прозрачную глубину. Задергал руками и ногами, пытаясь всплыть, – но тут же из черно-кровавой бездны под ногами торпедой вынырнуло узкое треугольное рыло.

Йаати дернулся в сторону, – он боялся, что его сейчас проткнут насквозь, – но рыло раскололось натрое, открыв двадцать, наверное, рядов зазубренных, словно пилки, зубов. Йаати от всей души пожелал твари подавиться его невинным юным телом…

И оказался на бескрайней соляной равнине, уходившей в дрожащее белесое марево. Солнце здесь даже не палило, а наотмашь било по башке, словно непрерывный ядерный взрыв. Раскаленный воздух обжег горло, словно Йаати хватил кипятка. Не будь он весь мокрый, – тело, наверное, сразу поджарилось бы до румяной корочки. Вода на коже, казалось, зашипела…

И он оказался в уходившем, казалось, уже за горизонт кабинете, уставленном вычурной мебелью, похожей на золоченые крепостные башни. Прямо перед ним, за громадным, словно аэродром, столом, заваленным бумагами, сидел высоченный мужик, словно в футляр запакованный в негнущийся от золотого шитья мундир без знаков различия. За его спиной на всю стену распластывался флаг, – распахнув во всю ширь крылья, коронованный орел с очевидной натугой тащил из-за горизонта солнце.

Увидев Йаати, мужик вскочил и разразился гневной фразой. Язык был незнакомый, но смысл был ясен и без перевода: «Да кто вы такой?! Как вы сюда попали?!»

Ой, блин, это, наверное, какой-то местный король… или даже император, потерянно подумал Йаати. Сейчас он позовет стражу, и меня казнят за оскорбление величества… как-нибудь замысловато, по местному обычаю… бросят к королевским женам, например, и те забьют меня подушками…

Это он подумал уже в темноте. К счастью, недолгой, – но, когда вновь треснули зеленые молнии, Йаати схватился за горло, задыхаясь в угарном чаду. Он стоял на какой-то дико перекореженной равнине, проткнутой здоровенными трубами, – над ними, в мощных струях дрожащего жаркого воздуха, кружились какие-то кожистые твари, похожие на птеродактилей. Сама равнина, распластанная под низкими, желто-бурыми тучами, была покрыта черным, крошащимся стеклом, прямо из которого росли какие-то мерзкие белесые… то ли грибы, то ли какие-то перекрученные тела…

Среди них, у черных, маслянистых луж, бродили какие-то ещё твари, похожие на невероятно жирных аистов… освежеванных живьем аистов с тремя ногами. Заметив его, твари дружно ломанулись к нему, что-то хрипло каркая и от спешки спотыкаясь на ходу. Вот сейчас они подойдут чуть поближе, я рассмотрю их, как следует, и уже точно свихнусь, с тоской подумал Йаати… но тут же всё исчезло.

…на берегу милой лесной речки стояла личность примерно его возраста, с роскошной рыже-золотой гривой до… в общем, до задницы. Заметь Йаати такое чудо на улице, – он бы вприпрыжку помчался за ним, чтобы хотя бы заглянуть в лицо столь прекрасной девы… но тут личность повернулась к нему. Личность была голая до пояса, и стало ясно, что это, совершенно точно, не дева. На её белом широком лице отразилось удивление, – и всё исчезло в полыхнувших зеленых зигзагах.

…россыпь каменных глыб у подножия немыслимо крутой, уходящей, казалось, за небо горы, громадной, словно грозовое облако. Воздух здесь был режуще-холодный и такой разреженный, что глаза Йаати сразу полезли на лоб от перепада давления…

…просторная, высокая кухня с громадным округлым холодильником и газовой колонкой. У стола стояла ещё одна начинающая личность лет, примерно, девяти, с длинным тонким ножом, но она даже не заметила Йаати, – личность с видом хирурга старалась отделить кремовую розу от большущего торта, так аккуратно, чтобы не оставить следов на его поверхности. Судя по пустым местам, две предыдущих операции прошли вполне успешно…

…снова степь под голубой луной. Светловолосый парнишка лет четырнадцати быстро перекатился и цапнул короткий автомат, – выглядел он так, словно его собирали на какой-то совсем халтурной уже фабрике железных игрушек (тех самых, которые прибивают к потолку), и Йаати понадеялся, что это чудо техники заклинит на первом же выстреле…

…снова завешанный флагами необозримый кабинет. Знакомый мужик в расшитом мундире и кавалерийских сапогах явно распекал другого, лысого, в черной форме, – наверное, начальника охраны. Тот что-то бурно возражал. Заметив Йаати, оба замолчали и повернулись к нему. Мужик в сапогах сделал эпичный жест в его сторону, – мол, видите, жизни не стало, запустили акваторию… Лысый прошил Йаати взглядом змеиных желтых глаз, и тот понял, что всё, пипец, – выкрадут прямо из родного сортира, на секретном дирижабле вывезут в подводную базу в горах и выпустят всю кровь на опыты…

…какие-то, наверное, джунгли, – могучие, словно башни, стволы, изогнувшиеся над головой перья исполинских папортников. На берегу ручья, – группа начинающих юношей лет, примерно, пятнадцати, – золотокожих, удивительно стройных, одетых лишь во что-то вроде пёстрых шелковых платков, небрежно повязанных вокруг бедер. В таких же пёстрых бусах, намотанных на все места, и даже заплетенных в роскошные черно-золотые гривы. Они дружно повернулись к нему, тоже буквально прошив взглядами больших синющих глаз. На лицах у них появилось слегка зверское даже любопытство, и Йаати, холодея, понял, что эти не только кровь, – эти все мозги через трубку высосут…

…громадная, словно горный хребет, коричневатая изогнутая плотина, – под ней даже не бурлила, а непрерывно взрывалась вода, только медленно-медленно, словно во сне, – он падал в неё прямо от мощных серых туч, между крутыми зелеными склонами долины, долго-долго… пока клокочущий необозримый уже котел не оказался вдруг совсем рядом…

Сдохнуть можно от этого, подумал Йаати уже в темноте. Сейчас я точно треснусь об какие-нибудь скалы, и всё, что от меня останется, – это полдюжины дурацких легенд, которые родились прямо вот сейчас…

…снова степь под голубой луной. Парень его возраста, – но только в перетянутом ремнями камуфляже, коротких сапогах и черном берете с оптимистической эмблемой, – крылатый череп сжимал в зубах две молнии. Этот явно повидал и не такое, – сонно моргнул… и спокойно потянул из кобуры длинный угловатый пистолет, очень похожий на те, какие делали в Сарьере ещё до первой мировой войны.

Да вы что, сговорились, засранцы? – возмущенно подумал Йаати. Что я вам сделал?..

Но тут ему словно дали здоровенного пинка, и он снова полетел в темноту, – на сей раз, прямо вниз, вниз, вниз…

20.

Очнувшись, Йаати понял, что лежит, уткнувшись мордой в холодный металлический пол. Болело всё тело, особенно мощно и радостно болела башка. Что может там болеть, там же кость, подумал он, приподнимаясь на руках.

Голова словно взорвалась от боли. Йаати замер, ожидая, что на пол перед ним смачно плюхнутся его собственные мозги… но ничего такого почему-то не случилось. Он осторожно пощупал башку, но наткнулся только на свои лохмы. Мозги, – если, конечно, они там изначально имелись, – были на отведенном им природой месте. Зато руки смотрелись просто потрясающе, – жутко ободранные и до самых локтей залитые кровью. Не невинных младенцев, конечно, а его собственной, – только кто же разбираться будет…

Слава богу, мне всё это померещилось, – с громадным облегчением подумал Йаати, осторожно поднимаясь. Рот, казалось, набили сухим песком, жутко, до икоты, хотелось пить. Голова словно превратилась в кувшин, полный боли, и он изо всех сил старался не расплескать его. Я просто с размаху звезданулся башкой об пол, мозги в ней перевернулись, вот мне и привиделась всякая бредятина. А на самом-то деле я просто тихо валялся вот тут, в глубочайшей отключке. Обычное сотрясение мозга, ничего страшного, было бы, что сотрясать…

Он ошалело моргнул. На полу валялись какие-то миски, нитка пёстрых бус, кусок колбасы, гитара…

Гитара Йаати буквально подкосила. Он вновь плюхнулся на пол, тупо глядя на неё. Гитара была явно не из тех, которые делали на лахольской мебельной фабрике, – вся выложенная перламутром, вычурная, дорогущая. Хозяин наверняка расстроится, подумал он, машинально сунув в рот кусок колбасы. Колбаса оказалась сырокопченая, с базиликом, вкусная… испортил людям праздник, называется. Гитару надо будет вернуть… это если хозяина не забросило, вместо меня, в тот кабинет, и ему не дерут сейчас ухи, обвиняя в заговоре на похищение королевского хомячка… или к тем, синеглазым, в бусах… вот уж чего точно даже врагу не пожелаешь. Эти уж точно живьем не выпустят, – замучают до смерти вопросами и угощением…

Он вновь осторожно поднялся, посмотрел на себя. Всё тело покрывала лаково блестящая кровь, натекшая из тысяч, наверное, крошечных глубоких ранок, – иглы силового поля ему совсем не померещились. Выглядело это так, словно его освежевали заживо. Неудивительно, что все встречные хватаются за пистолеты, нормальные мертвецы всё же не стоят и не лупают обалдело глазами…

Понятно теперь, почему у меня всё так болит. И инфекцию, наверное, внесли, подумал Йаати. Теперь начнется воспаление, и я умру, потому что тут нет зеленки… А, и черт с ней, – пока не помираю, и ладно…

Он осмотрелся, подняв глаза повыше, чем в первый раз. За окном по-прежнему крутился полупрозрачный багровый смерч, но в рубке никого не было. Радужный вихрь исчез, а вместе с ним исчезли и куски Нихх`хелл`за. Исчезли, все до одной, и тушки зенгов, – должно быть, их вместе с ними засосало непонятно куда. Ну и славно, в добрый путь… Шу лежал у лифта, и Йаати подошел к нему.

Шу выглядел ужасно, – мертвенно-бледный, на груди, – страшная глубокая вмятина, лицо в крови, плеснувшей изо рта и растекшейся страшной лужей по полу. Йаати пошарил взглядом по стенам, нашел щиток «заправочной станции», взял Шу за руки и поволок к нему (главное сейчас, – не думать вообще ничего, чтобы уж точно не свихнуться…). Сунул ему в рот «пистолет», нажал спуск…

Что-то зашипело, по коже Шу потекло призрачное, водянистое сияние. Кровь исчезала, словно впитываясь в кожу, даже страшная вмятина прямо на глазах как-то разглаживалась. Наконец, Шу часто задышал, схватился за грудь и ошалело посмотрел на Йаати.

– Ты живой? – задал он потрясающий глубиной мысли вопрос.

Йаати подумал, и дал единственно возможный ответ.

– Нет.

Шу закашлялся, потом сел, ошалело осматриваясь. Он же был совсем мертвый, вдруг понял Йаати. У него наверняка все ребра были переломаны и проткнули легкие, а то и сердце. А теперь… не фига же себе у этих Крэйнов медицина…

Шу, между тем, уже перестал смеяться (теперь Йаати понял, что это не кашель, а смех), поднялся на ноги. Посмотрел на него, передернулся, повернулся к щитку…

– Ты весь заряд на меня потратил, – сказал он. – А сам…

– Да ну, фигня, – Йаати смутился. Шу, похоже, даже не понял, что умер… ну и славно. – Всё в порядке, только башка очень болит.

Шу хмыкнул, взял его за подбородок. Повернул голову вправо, влево, заглядывая в глаза. Усмехнулся.

– Были б мозги, – сотрясение было бы… извини, – он вдруг смутился. – Эти все где?..

– Сдохли, – сообщил Йаати с мрачным удовлетворением. – Господина… как его там… прямо на части разорвало, остальных, наверное, затянуло в дыру…

– В какую дыру? – сейчас Шу был на самом деле удивлен.

– Ну, когда энергоядро взорвалось… или не взорвалось… в общем, там возник вроде как вихрь такой, и… – о том, что туда затянуло и его тоже, а потом долго мотыляло по мирам и пространствам, Йаати говорить всё же не стал. В это он и сам с трудом верил, не хватало ещё и Шу мозги грузить… да и конченым психом прослыть всё же как-то не хотелось… – В общем, больше нет их.

– Вот и славно, – Шу вновь взглянул на него, передернулся и подошел к окну. Йаати бездумно подошел вслед за ним. И замер, словно его с размаху треснули по лбу.