Текст книги "Магия любви (СИ)"

Автор книги: Анна Курлаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц)

Уже на выходе отец слегка придержал его за локоть и тихо сказал:

– Спасибо.

Бэй не сразу понял, за что его благодарят, а когда понял, смутился, не зная, что ответить. Но отец, кажется, и не ждал от него ответа.

***

Наладившиеся было отношения подверглись новому испытанию в тот же вечер. Белль так привыкла к магии Румпельштильцхена, что совсем забыла: у Бейлфайра она ассоциировалась исключительно с проклятием Темного. Румпельштильцхен, видимо, тоже об этом забыл, а, может, за столько лет магия стала для него инстинктом, над которым он даже не задумывался. В общем, никому из них не пришло в голову поговорить с Бейлфайром на эту тему. Получился сюрприз.

Началось все с того, что Белль скрутил очередной приступ тошноты, и, недолго думая, Румпельштильцхен призвал зелье для нее. Когда пузырек с голубоватой жидкостью возник в его руке, Бейлфайр уставился на отца широко раскрытыми глазами, в которых читалось потрясение.

– Ты же сказал, что проклятие снято! – с обвиняющими интонациями воскликнул он.

Белль проглотила лекарство и глубоко вздохнула. Тошнота немедленно отступила, зато на смену ей пришел страх за их едва наладившиеся отношения с Бейлфайром.

– Так и есть, – Румпельштильцхен шагнул к сыну, но он отпрыгнул, не давая приблизиться к себе. – Бэй, послушай…

– Нет! Ты опять обманул меня! – в его голосе зазвенели сдерживаемые слезы.

Румпельштильцхен вздрогнул и замер на месте, не зная, как вести себя, чтобы не сделать хуже. На его лице проступили паника и боль.

– Бэй. Послушай, пожалуйста, – Белль в свою очередь попыталась подойти к нему.

От нее он отпрыгивать не стал, но смотрел с настороженным недоверием. Белль глубоко вздохнула.

– Проклятие снято. Это правда – никто тебя не обманывал.

– Тогда почему? – возмущенно спросил он, бросив гневный взгляд на отца.

– Для того чтобы владеть магией, не обязательно быть проклятым и уж тем более Темным, – как можно спокойнее пояснила Белль. – Вот феи, например. Ты же не считаешь, что они зло?

Это заставило его задуматься. Бейлфайр прикусил губу и нахмурился, все еще настороженно переводя взгляд с одного на другого, но, по крайней мере, уже без этого выражения: «Почему ты все время меня предаешь? Я ненавижу тебя за это».

– То есть ты теперь светлый маг, – выдал он итог своих размышлений, посмотрев отцу в глаза.

– Я теперь просто маг, – поправил тот и снова попытался приблизиться к сыну, протянув руку.

На этот раз Бейлфайр подпустил его к себе и даже позволил положить руку на плечо.

– Да, я получил магию благодаря проклятию. Но это не значит, что ее можно получить только так. С ней можно родиться, ей можно научиться. И она вовсе не обязательно должна быть темной. Когда проклятие пало, мои магические способности остались. Возможно, я все еще не тот человек, которого ты помнишь – с тех пор прошло много лет, кто угодно изменился бы за такой срок. Но я по-прежнему люблю тебя, Бэй. И никакая магия этого не изменит. Верь мне.

Бейлфайр долго молчал, опустив взгляд. Белль чувствовала, как сердце колотится у самого горла – к какому решению он придет? Что в этот момент испытывал Румпельштильцхен, она боялась даже представить. Наконец, Бейлфайр поднял голову, посмотрев отцу в глаза.

– Я верю, – твердо произнес он. – Я… думаю, что привыкну к магии.

Румпельштильцхен широко улыбнулся, облегченно выдохнув. Белль и сама только сейчас заметила, что невольно задерживала дыхание. И Бейлфайр улыбнулся в ответ – немного напряженно, правда. Зато на его лице читалась решимость постараться принять отца таким, какой он есть.

– Раз уж об этом зашла речь… – начала Белль.

Оба одновременно повернулись к ней. И в этот момент она вдруг заметила, насколько отец с сыном были похожи. Не чертами лица – а чем-то внутренним неуловимым.

– Я тоже могу колдовать. Не так хорошо, как Румпель, конечно…

Честно говоря, она до дрожи боялась в этом признаваться. Бейлфайр враждебно относился к магии, и, если принял все-таки отца, не факт, что будет столь же снисходителен к ней в этом вопросе. Однако он отреагировал на удивление спокойно (или он только на сюрпризы от отца резко реагирует – именно потому, что сильно любит?), только слегка нахмурился и деловито спросил:

– Ты родилась с магией?

Белль покачала головой.

– Значит, изучала. Зачем?

– Чтобы иметь возможность постоять за себя. У твоего отца немало врагов, которые не побрезгуют воспользоваться чем угодно, чтобы причинить ему боль.

После секундного размышления Бейлфайр с пониманием кивнул. Белль в свою очередь улыбнулась, немного расслабившись. Хрупкий мир был восстановлен.

***

С неожиданным открытием Бейлфайр до конца не смирился – слишком сильны были его предубеждение против магии и страх, что отец под ее влиянием снова станет безжалостным и жестоким. Но он старался понять и принять. Правда, сам того не замечая, сводил к минимуму время проводимое с ним и с Белль, предпочитая заниматься изучением окрестностей.

Вскоре Бэй сделал открытие: с одной стороны замка был разбит сад, а с другой располагалось довольно просторное поле. И на этом-то поле он обнаружил пасущуюся лошадь. Он всегда любил лошадей, но прежде не доводилось иметь с ними дело. А тут прямо дома (Бэй сам не заметил, как стал называть замок домом) такая красавица!

Он осторожно приблизился, пожалев, что нет с собой ничего сладкого, а бежать за сахаром на кухню не хотелось. Лошадь подозрительно покосилась на него, продолжая лениво щипать траву. Но, когда Бэй подошел слишком близко, она вскинула голову и фыркнула. Он медленно протянул раскрытую ладонь, демонстрируя свои дружелюбные намерения. Снова фыркнув, лошадь понюхала ее и тряхнула головой. Осмелившись, Бэй провел ладонью по ее шее, и она не шарахнулась в сторону – позволила ласку. Он победоносно улыбнулся.

– Любишь лошадей? – раздался позади голос Белль.

– Очень, – с энтузиазмом кивнул Бейлфайр, поворачиваясь к ней.

Она была в костюме для верховой езды, выглядя в нем совсем девочкой. Лошадь при виде хозяйки радостно заржала и ткнулась носом в плечо. Белль засмеялась, погладив ее по морде, и протянула угощение – красное яблоко.

– А верхом ездил когда-нибудь?

Бэй с сожалением покачал головой.

– Хочешь научиться?

– Конечно! – он аж подпрыгнул от энтузиазма.

Белль улыбнулась:

– Тогда нам надо найти тебе седло. С Арабеллой, я вижу, ты уже подружился. Это хорошо, что умеешь найти с лошадью общий язык.

Первым делом насчет седла они поинтересовались у отца.

– Мало ли – вдруг где-нибудь затерялось, – сказала Белль. – Я все еще до конца не знаю, что есть в этом замке.

Попутно они вдвоем пытались уговорить его присоединиться, но тот наотрез отказался. Зато раздобыл им седло и пришел посмотреть на занятия.

– А потом ему надоест смотреть, и он тоже захочет, – заговорщицким тоном сказала Белль, ведя Арабеллу на поводу.

Пока Бейлфайр учился просто сидеть верхом, а Белль водила лошадь по кругу шагом. Поначалу было страшновато, но он быстро освоился и даже смог расслабиться настолько, чтобы поддерживать разговор. Бэй покосился на отца, стоявшего у края площадки, скрестив руки на груди и делая вид, что ему совершенно неинтересно, и он здесь исключительно за компанию. Бэй усмехнулся и согласно кивнул.

– Надо будет купить тебе лошадь – тогда мы сможем вместе кататься. Здесь удивительно живописные окрестности, – продолжила Белль.

– Серьезно? Мне можно будет свою лошадь? – эта перспектива вызывала воодушевление. – Папа разрешит?

Белль приподняла брови – в ее голубых глазах плясали веселые искры:

– А ты сомневался? Думаю, если ты попросишь луну с неба, Румпель постарается ее достать.

И Бейлфайр подумал, что она права: отец баловал его, как только мог. Раньше, когда он жил в мире без магии, доминирующим чувством по отношению к отцу была горькая обида. Но теперь он с каждым днем все больше осознавал – если отец и оступился однажды, под давлением проклятия Темного, он никогда не переставал любить его.

– Бэй, можно тебе кое-что сказать? – спросила Белль, немного сократив расстояние, подбирая повод, чтобы Арабелла шла ближе к ней. – Только не сердись, если тебе покажется, что я лезу не в свое дело.

Он кивнул.

– Ты все еще обижаешься на отца?

Бейлфайр помотал головой: нет, обида давно испарилась.

– Просто мне кажется – и ему тоже, – что ты… как бы это сказать… держишь дистанцию, не подпускаешь к себе до конца.

– Я не… – Бейлфайр не договорил, не зная, как выразить свои сумбурные ощущения и эмоции.

На некоторое время воцарилось молчание, после чего Белль спросила:

– Это из-за магии? Или ты боишься чего-то другого?

Бэй удивленно вскинул на нее глаза – как она догадалась? И вдруг решился: смущенно потупившись, он признался:

– А вдруг, когда родится другой ребенок, я стану не нужен?

Снова воцарилось молчание, и Бейлфайр осторожно посмотрел на мачеху, проверяя ее реакцию. На ее лице было написано такое искреннее изумление, что ему в который раз стало стыдно своих мыслей.

– Бэй… – она с сожалением покачала головой. – Отец любит тебя. Ради тебя он готов был перевернуть весь этот мир. И даже если у него будет десяток других детей, это никак не повлияет на его любовь к тебе.

И он почему-то сразу поверил. А Белль тихо добавила:

– И я буду любить тебя, если позволишь. Понимаю, что никогда не заменю твоей матери, но позволь мне быть тебе другом.

– Уже, – Бэй весело улыбнулся и в ответ на ее непонимающий взгляд пояснил: – Ты уже мой друг.

Наградой ему были радостно засиявшие глаза и широкая улыбка.

– Ну, будем считать, что трудные разговоры на этом закончены, – Белль остановила лошадь, чтобы отвязать повод. – А теперь попробуй проехать сам.

Она отошла к мужу, который обнял ее сзади за талию, и оба ободряюще улыбнулись Бэю. Постаравшись подавить внезапную панику, он слегка ударил пятками бока лошади, заставляя ее двигаться. И, когда она послушалась, тронувшись прежним спокойным шагом, чуть не завопил от радости. Тогда Бэй решился пришпорить Арабеллу чуть сильнее – она перешла на легкую рысцу. Ездить верхом оказалось так здорово! Бэй бросил взгляд в сторону родителей и по их довольным лицам понял, что они гордятся им. Пожалуй, никогда еще он не был так счастлив.

***

Румпельштильцхен лениво листал книгу по магии, пока почти готовое зелье доваривалось на минимальном огне. Осторожные шаги за дверью заставили его отвлечься от чтения и прислушаться. Шаги замерли, будто пришедший не решался войти. Тишина последовавшая за этим показалась бесконечной: Румпельштильцхен ждал, затаив дыхание. Наконец, дверь тихонько открылась, и Бейлфайр заглянул внутрь.

– Я не помешаю? – неуверенно спросил он.

– Конечно, нет, – улыбнулся Румпельштильцхен, изо всех сил стараясь, чтобы голос не дрожал от сдерживаемого волнения.

Бэй прошелся по комнате, старательно не глядя на него, изучая всевозможные пузырьки, инструменты и ингредиенты. Румпельштильцхен боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть сына, очевидно решившегося отставить в сторону свое предубеждение.

– Для чего все это? – спросил Бейлфайр, остановившись у шкафа с готовыми зельями.

– Для самых разнообразных целей, – Румпельштильцхен пожал плечами. – Лекарства, противоядия, яды, зелье забвения, зелье памяти, магия для управления стихиями… Много всего.

На слове «яды» Бейлфайр нахмурился, но ничего не сказал, вместо этого указал на пузырек со светящейся сиреневой жидкостью, на полке под которым было изображено сердце:

– А это что?

Румпельштильцхен невольно улыбнулся. Было заметно, что Бэй не столько на самом деле заинтересован в зельях, находившихся в шкафу, сколько пытается понять отца и узнать его поближе. От этого сразу потеплело на сердце.

– Это самая могущественная магия в мире, – загадочным тоном произнес он. – Истинная любовь.

Бэй ошарашенно поморгал и повернулся к нему с недоуменным выражением лица.

– Хочешь сказать, что это зелье может вызывать любовь?

– Нет, что ты, – Румпельштильцхен покачал головой и, отложив книгу, подошел к сыну.

К его радости тот не отодвинулся, не отступил – только посмотрел с любопытством в глазах.

– Нельзя заставить полюбить – никакой магии это не под силу. Более того, любовь способна разрушить любые чары – даже самые могущественные. Кажется, я уже говорил тебе об этом?

Бэй задумчиво кивнул, снова посмотрел на пузырек.

– Тогда что это?

– Любовь, заключенная в пробирку.

Бэй озадаченно посмотрел на него, словно пытался понять, не розыгрыш ли это.

– И что она делает? – неуверенно спросил он.

Румпельштильцхен пожал плечами:

– Пока не проверял, но уверен, что содержимое этой пробирки способно на многое.

На некоторое время воцарилось молчание – не напряженное, но немного неловкое, когда враждебности нет, но, что еще сказать, собеседники не знают.

– А ты хотел бы научиться варить зелья, Бэй? – осторожно спросил Румпельштильцхен.

Не то чтобы он надеялся на положительный ответ – просто на всякий случай. Бейлфайр помотал головой.

– Нет. Во всяком случае, не сейчас. Но… – он на мгновение запнулся и решительно заключил: – Мне правда интересно, чем ты занимаешься.

Румпельштильцхен улыбнулся. Это было уже гораздо больше, чем то, на что он рассчитывал. Он почти не верил собственному счастью.

– Что ж, мой мальчик, тогда слушай…

И Бэй улыбнулся в ответ – тепло и искренне.

========== Глава 9 ==========

Спокойная жизнь продлилась недолго. Чуть больше месяца спустя после их возвращения Румпельштильцхена позвали. И на этот раз он не взял с собой Белль, вопреки установившейся традиции, заявив, что в ее положении нельзя рисковать. Хотя какой мог быть риск в предоставлении магических услуг? Белль пыталась спорить, но муж проявил в этом вопросе невероятное упрямство, и пришлось смириться.

– Знаешь, ты такая забавная, когда дуешься, – весело улыбаясь, заявил Бейлфайр, когда Румпельштильцхен исчез, оставив их вдвоем. – Хотя на самом деле понимаешь, что папа прав.

Белль одарила его мрачным взглядом, но при виде его хитрющей физиономии раздражение улетучилось, и она фыркнула, согласно кивнув.

– Ладно, раз мы остались не у дел – пойдем сходим на рынок. Как раз надо запас продуктов пополнить.

– А здесь есть рынок? – удивился Бэй.

– Здесь есть целый город, – многообещающим тоном заявила Белль и, пожав плечами, добавила: – Ну, как – город? Большая деревня. Так ты идешь?

Бейлфайр усиленно закивал.

Пока Белль занималась продуктами, Бейлфайр умчался посмотреть кинжалы, серьезным тоном заявив, что у мужчины всегда при себе должно быть оружие. Она не могла не улыбнуться – мальчик считал себя совсем взрослым и, кажется, полагал своим долгом ее защищать.

Купив муки, молока, яиц, масла, овощей, Белль уже собиралась пойти за пасынком, чтобы возвращаться домой, как кто-то схватил ее сзади, зажав рот. Корзина упала на землю. Она не успела испугаться, как в следующую секунду нападающий уже разжал руки, будто его оттолкнули. Белль рванулась в сторону, но прежде чем ей удалось освободиться, что-то холодное и острое царапнуло ее руку.

– Не тронь ее! – раздался звенящий от гнева голос Бэя.

Белль резко развернулась. Перед ней стоял Бейлфайр с окровавленным кинжалом в руке, которым он, по-видимому, и ранил – не слишком серьезно, но достаточно, чтобы заставить отпустить жертву – мужчину в пиратском одеянии.

– Бэй! – искренне удивился тот. – Что ты здесь делаешь?

Бейлфайр проигнорировал вопрос, насупившись, глядя на мужчину недобрым взглядом.

– Убирайся, – велел он. – Ты уже лишил меня однажды матери. Второй раз у тебя это не выйдет.

Вопреки напряженности ситуации, Белль была до глубины души тронута тем, что он назвал ее матерью. И она, наконец, поняла, что это за человек – тот самый пират, с которым сбежала первая жена Румпельштильцхена.

Пират дернулся и шагнул вперед, протянув руку.

– Бэй…

И тогда Белль ударила по нему магией, отбрасывая назад.

– Не смей трогать ребенка! – прошипела она. – Какие бы счеты у тебя ни были с моим мужем, хочу тебе посоветовать: держись от нас подальше!

– Ведьма… – пробормотал пират, явно не ожидавший такого поворота.

– А ты способен нападать только на беззащитных женщин и детей? – презрительно бросила Белль, подобрав корзину, и взяла пасынка за руку. – Пойдем, Бэй.

– На твоем месте я бы поостерегся, – крикнул пират. – Знаешь, что случается с его женами?

Белль смерила его пренебрежительным взглядом:

– Они сбегают с пиратами, бросив на произвол судьбы собственного ребенка? Извини, красавчик, ты не в моем вкусе.

Чтобы не рисковать в ожидании еще одного нападения со спины, Белль перенесла их с Бейлфайром прямо в замок. И вот тогда ей стало плохо. В глазах потемнело, голова закружилась, и Белль пошатнулась, инстинктивно вытянув руку в поисках опоры.

– Белль? Что с тобой? – Бейлфайр тут же подскочил к ней, подставив плечо.

Чуть ли не повиснув на нем, Белль добралась до ближайшего кресла, тяжело рухнув в него. Что с ней такое? Воздух с трудом проникал в легкие, и она начала задыхаться.

– Белль! – в голосе Бейлфайра послышалась паника. – Ты ранена!

Она проследила за его взглядом и обнаружила, что рукав платья порван, а на предплечье осталась красная царапина – не глубокая, но судя по устрашающему виду, отравленная.

– Яд… – прошептала она. – Он чем-то царапнул меня… – и, уже теряя сознание, выдохнула: – Румпельштильцхен…

Он должен услышать – он всегда слышит, если позвать его по имени. Последнее, что она осознала, прежде чем окончательно провалиться в темноту, был отчаянный крик Бэя:

– Папа!

***

Появление Румпельштильцхена в зале совета вызвало всеобщий облегченный вздох. Он заинтересованно оглядел собрание: Белоснежка с новорожденной дочерью на руках, Дэвид, члены совета, еще какие-то люди, гномы, даже голубая фея. И тут взгляд споткнулся о черноволосую девочку лет шести, настороженно посматривавшую на всех, держась поближе к Белоснежке. Брови Румпельштильцхена поползли вверх. Это то, что он думает, или у него начались галлюцинации?

Он медленно перевел взгляд на Белоснежку и принца и подозрительно спросил:

– Что это за ребенок?

Прекрасные переглянулись.

– Регина, – ответил Дэвид.

Значит, не галлюцинации.

– И каким, позвольте спросить, образом вы умудрились превратить ее в ребенка?

– Это не мы! – словно защищаясь, возразила Белоснежка, сделала знак, чтобы девочку увели, и только тогда продолжила: – Она сама. Насколько я поняла, с ее проклятием что-то пошло не так…

Румпельштильцхен согласно хмыкнул: еще бы у нее пошло так.

– …и она почему-то стала ребенком и ничего не помнит, – вскинув голову, Белоснежка с вызовом заключила: – Регина получила шанс начать все заново, и на этот раз я не дам ей погрузиться во тьму.

– Решила заняться перевоспитанием? – насмешливо уточнил Румпельштильцхен. – Ну-ну. А меня зачем звали?

Все присутствующие резко помрачнели.

– Дело в том, – произнес Дэвид, покосившись в окно, за которым вдали собирались зловещего вида тучи, – что Кора не согласна с нашим решением и собирается напасть на нас, чтобы забрать Регину.

– Ее можно понять, – невинно заметил Румпельштильцхен, заработав угрюмые взгляды от королевской четы.

– Кора не просто заберет девочку, – раздался мелодичный голосок голубой феи, а сама она зависла в воздухе перед Румпельштильцхеном. – Она собирается занять трон и создать свое темное королевство. Если ее планы осуществятся, плохо будет всем. Я не справлюсь с Корой в одиночку – она слишком сильна. Но, объединившись, мы могли бы. Тебе ведь есть что терять, Румпельштильцхен…

А еще говорят, что он ловко манипулирует людьми. Почему никто не замечает, когда феи делают то же самое? Несколько мгновений они в упор смотрели друг на друга.

– Хорошо, – решил Румпельштильцхен. – Я помогу. Только потому, что я в долгу перед Региной.

– Что ты хочешь за свою помощь? – немедленно уточнил благоразумный принц.

Ну, раз уж сами спросили…

– Лошадь.

– Что, прости?

Все присутствующие немного опешили от такого требования. Румпельштильцхен усмехнулся:

– Что непонятного? Мне нужна лошадь – объезженная и спокойная.

– Ладно, – по лицу Белоснежки было понятно, что ее разрывает от любопытства, но она понимает, что сейчас не время для вопросов.

Ничего – пусть немного помучается.

Первым делом они с голубой феей создали защитный купол над замком. Магическая волна, поднятая Корой, разбилась об него, да и сама она вместе со своими рекрутами пройти сквозь него не смогла. После чего солдаты во главе с принцем Дэвидом вышли навстречу темной армии, и завязался бой. Белоснежка тоже рвалась в нем поучаствовать, но вынуждена была согласиться, что она сейчас должна быть рядом с дочерью, а не в первых рядах сражающихся.

Румпельштильцхен с голубой феей отражали магические атаки. На поле царил полнейший хаос: крики людей, ржание лошадей, душераздирающие вопли магических тварей Коры.

Но даже в этой какофонии Румпельштильцхен расслышал тихий зов. Белль звала его! И ее голос был таким слабым… А сразу вслед раздался крик Бэя. Румпельштильцхен вздрогнул, сердце сжалось в тревожном предчувствии. Недолго думая, он переместился домой, не дав себе труда предупредить соратников – некоторое время обойдутся и без него.

Тишина и спокойствие замка стали резким контрастом к безумной мешанине битвы. Но эта умиротворенность оказалась обманчивой. Он обнаружил Белль без сознания в кресле, а рядом с ней сидящего на коленях Бейлфайра в панике и чуть ли не плачущего.

– Что случилось? – спросил Румпельштильцхен, не узнав своего осипшего голоса.

– Папа! – Бэй вскочил, с облегчением кинувшись к нему, и затараторил: – Крюк напал на Белль – ранил ее чем-то отравленным.

От одного этого имени Румпельштильцхена передернуло. А потом до него дошел смысл слов. Яд… Крюк сумел-таки отомстить ему. Он склонился над Белль – тяжело дышавшей и такой мертвенно-бледной, что от ужаса начали трястись руки – и провел ладонью над начавшей чернеть царапиной. Рана очистилась, но большой пользы это не принесло – яд уже проник в кровь. Бэй замер чуть позади, затаив дыхание.

Пытаясь подавить панику, Румпельштильцхен шевельнул кистью, призывая к себе противоядие от большинства известных ядов, и заставил Белль проглотить его. Ее дыхание выровнялось, глаза открылись, и она слабо улыбнулась ему. Но не успел Румпельштильцхен обрадоваться, как Белль снова задышала тяжело и часто, обмякла в кресле, закатив глаза.

– Нет, нет, нет! – он рухнул рядом на колени, пытаясь привести ее в чувство.

Что же за яд использовал проклятый пират? И тут ему пришла в голову мысль: если противоядие не помогает, остается только один способ. Вскочив, Румпельштильцхен рванулся к своему шкафу с сокровищами и, порывшись, достал толстую черно-белую свечу. Он даже знал, чью жизнь возьмет в обмен на жизнь Белль. Он зажег белый конец над женой, прочитав заклинание, и призвал еще несколько пузырьков с зельем, очищающим кровь: неизвестно, сколько времени у него уйдет на все дело – необходимо обезопасить ребенка.

– Бэй, – Румпельштильцхен повернулся к сыну, тут же с готовностью вскинувшего на него взгляд. – Пока меня не будет, пусть Белль пьет это зелье каждые три минуты.

Бейлфайр серьезно кивнул и дрожащим голосом спросил:

– Она же поправится, правда?

Румпельштильцхен положил ему руку на плечо и попытался улыбнуться – вышло не очень.

– Все будет хорошо, – и перенесся к склепу, в котором Кора, а потом и Регина хранили сердца.

Склеп, конечно, был запечатан охранными заклинаниями, но Румпельштильцхен справился с ними, хоть и не без труда. Он учил магии обеих, и ни та, ни другая никогда не смогли бы остановить его. Сердце Коры он нашел довольно быстро – заклинание поиска направило его к нужной ячейке – и зажег над ним черную половину свечи. Оставалось вернуть сердце в грудь Коры. И Румпельштильцхен перенесся на поле битвы – на этот раз со стороны врага.

Кора стояла на небольшом возвышении, наблюдая за своими войсками и направляя их, но сама в битве не участвовала. Прямая, как стрела. Величественная, как королева. Кто бы подумал, что это дочка мельника. Румпельштильцхен подошел к ней сзади и негромко произнес:

– Здравствуй, Кора.

Она резко повернулась и удивленно округлила глаза:

– Ты вернулся?

– Как видишь, – не давая ей опомниться, Румпельштильцхен вставил сердце ей в грудь, и Кора задохнулась.

Ее глаза расширились, в них в кои-то веки появились человеческие чувства – сожаление, печаль и даже отдаленная нежность. А в следующее мгновение она судорожно втянула воздух и упала на землю бездыханной.

– Прощай, Кора, – грустно произнес Румпельштильцхен.

Когда-то он любил эту женщину, и, вопреки всему, сейчас ему было ее жаль. Но мимолетную жалость вытеснило беспокойство за Белль. Магические создания Коры развеялись вместе с ее смертью, и войска Прекрасных одерживали победу. Решив, что теперь они вполне справятся без него, Румпельштильцхен перенесся обратно в свой замок.

***

Открыв глаза, Белль увидела перед собой бледное взволнованное лицо Бейлфайра. Она поморгала, пытаясь понять, что происходит. Заметив, что она пришла в себя, Бэй широко улыбнулся:

– Ты очнулась!

Ах да – встреча с Крюком. Белль посмотрела на свою руку – рана затянулась, будто ее никогда не было. Да и чувствовала она себя прекрасно.

– Как…

Белль хотела спросить, как так получилось, что никаких следов отравления не осталось, но не успела договорить. Стоило ей встать, как Бейлфайр повис у нее на шее. Белль удивленно охнула. До сих пор он еще ни разу ее не обнимал.

– Папа дал тебе противоядие, но оно не подействовало… – сдавлено произнес он, не отрываясь от нее.

– А где он сам? – Белль припомнила, что перед тем, как потерять сознание, звала Румпельштильцхена.

Значит, он услышал и был здесь. Но куда же пропал теперь? Бэй, наконец, отстранился и пожал плечами.

– Он прочитал над тобой какое-то заклинание с зажженной свечой, велел поить тебя зельем и исчез. Думаю, он отправился искать способ спасти тебя. И я давал тебе зелье, но, по-моему, оно совсем не помогало. И я думал… думал, ты умрешь.

Бейлфайр судорожно втянул воздух, пытаясь подавить всхлип. И Белль притянула его к себе, ласково потрепав по волосам.

– Ну что ты – теперь все хорошо.

Он кивнул. И в этот момент появился Румпельштильцхен. Белль с улыбкой повернулась к нему, но не успела ничего сказать. Он сгреб ее в охапку и прижал к себе с такой силой, что она чуть не задохнулась.

– Белль, – Румпельштильцхен зарылся лицом в ее волосы, тихо повторяя ее имя, словно заклинание.

Похоже, Бэй был прав: она действительно умирала. И как же в таком случае удалось ее спасти? Впрочем, неважно, решила Белль, с наслаждением прижавшись к груди мужа, главное, теперь все в порядке.

Румпельштильцхен с явным усилием над собой немного отстранил ее и провел раскрытой ладонью над ее животом. Почувствовав касание магии и поняв, что он проверяет состояние ребенка, Белль испугалась. Ведь действительно яд мог проникнуть к нему через ее кровь. Но вот Румпельштильцхен выдохнул, на его лице появилось безграничное облегчение, и снова обнял ее – на этот раз гораздо мягче. Белль расслабилась – значит, все в порядке.

И тут Бэй удивил ее второй раз за последние несколько минут – обнял их обоих одновременно. Белль улыбнулась ему, сквозь навернувшиеся слезы. А Румпельштильцхен замер и, кажется, даже дышать перестал, чтобы не спугнуть столь невероятный момент.

Когда все успокоились после пережитых волнений и пришли в себя, Румпельштильцхен спросил:

– Мне показалось, или я слышал имя Крюка? Что, вообще, произошло?

Белль кратко обрисовала встречу с пиратом на рынке. С каждым ее словом Румпельштильцхен мрачнел все больше.

– Найду ублюдка – порву на кусочки и скормлю собакам, – процедил он под конец.

– Румпель! – укоризненно воскликнула Белль, взглядом показывая: «Здесь же ребенок!»

Он хмыкнул, но все-таки виновато покосился в сторону сына.

– Ой, подумаешь! – правильно понял тот их переглядывания. – Я в приюте и не такие словечки слышал.

Белль невольно улыбнулась на это почти хвастливое заявление, однако ее сейчас больше беспокоило другое.

– Обещай, что не станешь искать Крюка и мстить, – умоляюще произнесла она, взяв ладони Румпельштильцхена в свои и глядя прямо в глаза.

Тот упрямо нахмурился:

– Он едва не убил тебя. И наверняка на этом не остановится.

– Я не беспомощная и могу постоять за себя: ты сам меня научил.

– Не очень-то тебе это помогло, – в его голосе прорезались язвительные нотки, но Белль не стала обижаться, зная, что это от тревоги за нее.

– Теперь я стану бдительнее.

Румпельштильцхен пренебрежительно хмыкнул. Не обижаться стало сложнее, но Белль загнала раздражение подальше. Он может быть ужасно упрямым, но и она сдаваться не собирается.

Спорили они довольно долго. Белль доказывала, что месть разрушает – нельзя отдаваться ей, надо уметь отпускать. Румпельштильцхен возражал, что убийство Крюка – вовсе не месть, а обеспечение их безопасности. Их спор едва не перерос в ссору, если бы не вмешательство Бейлфайра, который внезапно предложил:

– Перерыв на чашечку чая?

Остановленные на полуслове, они ошарашенно посмотрели на него, потом друг на друга и рассмеялись. Бэй довольно ухмыльнулся.

– Вы оба правы, – заявил он. – Папа прав, что беспокоится: Крюк опасный человек. Но Белль права, что месть разрушительна.

После короткого молчания Румпельштильцхен изрек:

– Какой у меня, однако, мудрый сын. Предлагаю компромисс: я не стану искать Крюка, но если он появится сам, пощады не будет.

Белль с облегчением кивнула – она уже не надеялась и на такую уступку.

– Договорились.

Румпельштильцхен усмехнулся и повернулся к сыну:

– А теперь скажи-ка, мальчик мой: откуда ты знаешь Крюка?

Бейлфайр смешался и потупился, прикусив губу. Но вскоре решительно вскинул глаза.

– Я двести лет провел в Неверлэнде – там и познакомились.

Белль с Румпельштильцхеном изумленно переглянулись и дружно посмотрели на Бейлфайра.

– А вот с этого места – подробнее, – потребовал Румпельштильцхен.

У него при этом было настолько ничего не выражающее лицо, что Белль серьезно забеспокоилась. Она нутром чувствовала, что с Неверлэндом связано нечто очень-очень нехорошее.

Бейлфайр вздохнул и с явной неохотой начал рассказ о своих приключениях.

– Значит, он отпустил тебя, – задумчиво произнес Румпельштильцхен, когда сын замолчал. – Странно.

Тот помотал головой:

– Я сбежал!

Румпельштильцхен невесело усмехнулся:

– Ты не смог бы выбраться, если бы он не отпустил. Там все подчиняется его воле, – немного помолчав, он добавил: – А ты помнишь свою первую встречу с Пэном – еще до Неверлэнда?

Бейлфайр нахмурился, задумавшись, и помотал головой. Румпельштильцхен глубоко вздохнул, будто собираясь с силами.

– Ты должен знать кое-что, Бэй, – снова долгое молчание. – Питер Пэн – твой дед.