Текст книги "Магия любви (СИ)"

Автор книги: Анна Курлаева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 22 страниц)

– Можно просто допустить в круглогодичную продажу те товары, которые не производятся у вас, – вмешалась Колетт.

Все резко замолкли, разом посмотрев на нее: кто с неодобрением, кто с уважением. Внутренне подобравшись, она продолжила самым спокойным тоном, на какой была в этот момент способна:

– Например, в Эйвонли не производится пергамент, а у нас его делают. Почему бы не допустить его завоз в течение всего года, а не только на ярмарках? По-моему, это принесет выгоду обоим нашим городам. А те товары, которые вы способны сами себе обеспечить, ввозить, как прежде, на ярмарках. И, конечно, то же самое и с нашей стороны.

Марк улыбнулся ей, в его глазах Колетт прочитала явное восхищение.

– А ведь леди права, – первым вышел из ступора сэр Родерик и почтительно кивнул Колетт. – Вижу, вы унаследовали ум вашего деда и деловую сноровку вашего отца.

Дискуссия приняла более конструктивный характер, и вскоре все необходимые пункты были сформулированы и внесены в договор. После чего Колетт с Марком покинули собрание. И если встречали ее неприязненно, то провожали с совсем иным расположением.

Но Колетт недолго радовалась своей маленькой победе: стоило выйти из ратуши, как на нее снова обрушились утренние переживания.

– Летти, ты была великолепна! – с сияющей улыбкой поздравил ее Марк.

– Спасибо, – она попыталась непринужденно улыбнуться в ответ, но судя по тому, как нахмурился Марк, не слишком в этом преуспела.

– Что случилось?

Колетт пожала плечами, не ответив. А что она могла сказать? Ты разбил мне сердце? Слишком патетично. И вообще по-дурацки звучит. К облегчению Колетт, Марк не стал настаивать на расспросах.

Так и шли до самого постоялого двора. Впервые ей было неуютно в обществе Марка и хотелось поскорее остаться одной. Она даже подумывала о том, чтобы придумать какой-нибудь предлог и не возвращаться к деду, а перенестись сразу домой. Однако этому желанию не суждено было исполниться.

Марк вдруг попросил разрешения зайти в ее комнату.

– Нам надо поговорить, – с серьезным и взволнованным видом заявил он.

И только сейчас Колетт обратила внимание на его эмоции: сожаление и как будто предвкушение. Она одарила его озадаченным взглядом, пропуская в комнату, но Марк избегал смотреть ей в глаза. И тут ей пришло в голову, что он решил все-таки расставить все точки над «и». Сердце упало.

Постаравшись выглядеть как можно более равнодушной, Колетт встала возле окна, сложив руки на груди, чтобы не было заметно, как они дрожат. Марк глубоко вздохнул, собираясь с силами. Колетт стало совсем плохо. Она прикусила губу и уставилась в пол.

– Летти, – начал Марк, – посмотри на меня, пожалуйста.

Она обреченно подняла взгляд и с удивлением обнаружила в его глазах нежность и улыбку.

– Для начала я прошу прощения за то, что огорчил тебя и, похоже, причинил боль. Я… наверное, надо было сразу поговорить, но вечером ты так быстро убежала, что я не успел опомниться. Утром же мы должны были идти на совет, а мне не хотелось такой разговор проводить в спешке, на ходу.

– Ты не обязан мне ничего объяснять, – угрюмо произнесла Колетт. – Я все понимаю, мы друзья и…

– Летти, – перебил ее Марк с ласковой улыбкой, – дослушай меня, пожалуйста.

Она открыла рот, собираясь сказать, что нечего слушать, она и так все прекрасно поняла, но передумала и закрыла его.

– Знаешь, – продолжил Марк, медленно приближаясь к ней, – я никогда и надеяться не смел, что такая красивая, умная, храбрая девушка обратит на меня внимание. Я всегда считал, что ты относишься ко мне как к другу, и потому молчал. Но вчера… я подумал, что, возможно, я ошибался и у меня есть надежда на взаимность?

Настроение Колетт менялось от обреченной покорности к изумлению и восторженно-недоверчивой радости. Марк тем временем замер в шаге от нее, так близко, что она почти чувствовала его дыхание. Она, не отрываясь, смотрела ему в глаза. Неужели, это правда и она не спит?

Марк вынул из-под камзола цепочку, на которой висело изящное колечко с маленьким синим камушком.

– Это кольцо мне дал отец, сказав, чтобы я подарил его той девушке, которую захочу видеть своей женой. И если ты согласна…

Не договорив, он снял кольцо с цепочки и протянул ей. В его эмоциональном фоне преобладало полное надежды ожидание, как если бы его счастье зависело от ее ответа. Колетт озадачилась, почему она не замечала этого до сих пор. С ее-то способностями.

Не в силах ничего сказать от переполнявшего душу счастья, она быстро закивала и протянула ему левую руку. Марк расплылся в сияющей улыбке и осторожно надел ей кольцо, после чего поцеловал пальцы. Несколько мгновений Колетт разглядывала украшение, а потом кинулась ему на шею. Марк тихо рассмеялся, осторожно прижав ее к себе, и зарылся лицом в ее волосы. Его счастье эхом отражало ее собственное. Впервые Колетт чувствовала себя в столь полном созвучии с другим человеком. И это было странно и захватывающе одновременно.

– Это значит «да»? – спросил Марк с явственной улыбкой в голосе.

– Да, – Колетт немного отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо, сама уже широко улыбаясь. – Конечно, да. Только придется подождать – сомневаюсь, что папа позволит мне выйти замуж прямо сейчас.

– Не страшно. Теперь я готов ждать, сколько угодно, – и он наклонился, чтобы поцеловать ее.

Удивительно, как за короткое время может кардинально поменяться состояние души. Еще несколько часов назад мир казался серым и унылым, а сейчас все вокруг заиграло яркими красками.

***

Чем ближе был день свадьбы, тем больше Бейлфайр нервничал. Он сам не понимал, откуда взялись эти страхи и сомнения. Или это у всех так? Поколебавшись, он решил посоветоваться с отцом – он столько лет прожил в счастливом браке, наверняка сможет подсказать что-нибудь дельное.

Придя в замок, Бейлфайр нашел отца в зале за прялкой. Не успел он и рта открыть, как тот, не оборачиваясь, произнес:

– Что-то случилось, Бэй?

Бейлфайр ошарашенно моргнул:

– Как ты узнал, что это я?

Отец остановил колесо прялки и повернулся к нему с широкой ухмылкой:

– У остальных обитателей этого замка шаги легче.

Бейлфайр почему-то был уверен, что это далеко не вся правда, но вдаваться в подробности не стал. Вместо этого подошел поближе и попытался объяснить свою проблему:

– Я хотел поговорить об Эмме… точнее, о нашей свадьбе… я…

Он замолчал, не зная, как сформулировать свои спутанные эмоции.

– Ты передумал жениться? – отец насмешливо вскинул брови, и Бейлфайр невольно фыркнул.

– Нет, что ты. Просто…

– Понятно, – отец встал и протянул ему руку. – Пойдем. Я знаю одно место – как раз для подобных разговоров.

Бейлфайр вложил свою ладонь в его, и в следующее мгновение они перенеслись в потрясающе красивое место, где посреди сияющего пространства на разных уровнях висели небольшие островки. На одном из них, покрытом разнообразнейшими цветами, они и стояли.

– Что это? – пораженно спросил Бейлфайр.

– Это место, идеально подходящее для разговора, который нам предстоит, – загадочно ответил отец. – Сюда мы с Белль обычно приходим, чтобы помириться.

– А разве вы… – Бейлфайр оторвался от созерцания пейзажа, недоверчиво посмотрев на отца.

– Ссоримся? Конечно, – отец сел прямо на землю, жестом предложив ему присоединиться. – И я так понимаю, это одна из проблем, что тебя волнуют.

Бейлфайр кивнул, устраиваясь рядом с ним.

– Ссоры, споры, недопонимания – неизбежны, – задумчиво произнес отец. – Не стоит этого бояться. Главное, не быть слишком упрямым, и, если вы поссорились, не лелеять свою обиду, а искать пути примирения.

Бейлфайр подумал над этим. Звучало разумно. И все же кое-что его озадачивало.

– Вы правда ссоритесь с мамой? – с любопытством спросил он. – Я ни разу не видел.

Отец усмехнулся:

– А вот это правило номер два: никогда не выяснять отношения при детях.

Так вот оно что… А он-то пребывал в твердой уверенности, что его родители никогда не ссорятся и считал это признаком идеального брака. И страшно боялся, что у него так не получится. Откровение отца, принесло облегчение и немного успокоило.

– Тогда другой вопрос. Вот сейчас я уверен, что люблю Эмму, но иногда я думаю: а вдруг со временем это изменится, вдруг я ошибаюсь? Как понять?

Отец немного помолчал, задумчиво глядя вдаль, а потом с легкой улыбкой, повернулся к Бейлфайру.

– Если действительно любишь, она для тебя всегда будет на первом месте. Ее желания, ее счастье – важнее твоего собственного. И если вдруг она захочет уйти, ты отпустишь, потому что главное не чтобы она была рядом, а чтобы она была счастлива. Даже если ее счастье с кем-то другим.

Бейлфайр попытался представить себе ситуацию, когда Эмма заявляет ему, что уходит. Это было бы больно, но… кажется, он понимал, что отец имеет в виду.

– И скажи-ка, Бэй, за что ты ее любишь?

Бейлфайр озадаченно нахмурился. Он никогда этим вопросом не задавался. Подумав, он пожал плечами:

– Не знаю. Просто… люблю.

Отец улыбнулся:

– Правильный ответ.

Бейлфайр удивленно посмотрел на него, и отец тихонько засмеялся.

– Если бы ты сказал, что любишь ее за красоту, то я бы ответил, что красота увянет со временем. И тогда пройдет и любовь? Если за те или иные черты характера – и они могут измениться, потому что люди меняются, порой даже сильно. Но если ты любишь на самом деле, любишь ни за что, просто потому что она – это она. Иногда даже вопреки всему.

Бейлфайр улыбнулся, вспомнив давний разговор – немного на другую тему, но приведший к похожим словам.

– Знаешь, несколько лет назад мама сказала мне почти тоже самое.

Отец кивнул с нежностью в глазах.

– Белль – мудрая женщина.

Бейлфайр еще помолчал, обдумывая сказанное. Волнение и опасение сделать что-нибудь не так все еще оставались, но сердце успокоилось.

***

Тронный зал в замке Прекрасных был залит огнями, украшен множеством цветов, гирляндами. В одной части зала стояли длинные столы, покрытые белоснежными скатертями с золотой вышивкой, заставленные разнообразнейшим угощением. В другой части скользили танцующие под нежную мелодию пары. Музыканты расположились на балконе. Все вокруг сияло, сверкало и благоухало как никогда. Все-таки свадьба наследной принцессы – не заурядный праздник.

Сама Эмма в пышном белом платье была невероятно очаровательна. Бэй, в кои-то веки нарядно одетый – в белом камзоле и красном плаще – гармонично смотрелся рядом с молодой женой. Они держались за руки и постоянно бросали друг на друга нежные взгляды. Белль с улыбкой наблюдала за ними – приятно видеть детей такими счастливыми.

С молодой четой весело болтали Летти и Марк, которые в последнее время повсюду появлялись вместе. Несколько дней назад Марк заявился в их замок с официальным визитом, чтобы попросить руки Колетт. Надо было видеть лицо Румпельштильцхена в этот момент. Белль невольно хихикнула при воспоминании. С одной стороны, он знал, что рано или поздно это произойдет. С другой стороны, надеялся, что еще не сейчас. Он и рад был, что дочь нашла свое счастье, и грустил при мысли о скорой разлуке с ней. Их свадьбу назначили на следующий год.

Отвлекшись от наблюдения за веселящейся четверкой, Белль поискала взглядом Аларда. Тот имел привычку вечно куда-нибудь исчезать. И обнаружила его в компании неизменного Тео, выбирающими из угощения на столах все самое сладкое. Белль с легкой улыбкой покачала головой – неисправимый сладкоежка. За последнее время он сильно вытянулся и все больше походил на Бэя. А ведь пройдет еще несколько лет, и младший сын покинет родное гнездо. От этой мысли становилось грустно.

Зато Регина радовала своим счастливым видом. В прошлом году она вопреки всем ожиданиям родила сына. Узнав, что беременна, она сначала не поверила, потом принялась выспрашивать у Румпельштильцхена, как такое возможно. Ведь то зелье, что она когда-то выпила, должно было сделать ее бесплодной навсегда. Румпельштильцхен пожал плечами и предположил, что это побочный эффект неудачного проклятия: вернув ее в детство, оно обновило ее тело, уничтожив все, что было прежде.

На сияющее лицо Регины, державшей на руках маленького сына, приятно было посмотреть.

На талию Белль легла теплая твердая рука, и у самого уха родной голос прошептал:

– О чем задумалась, сердце мое?

Белль с улыбкой повернулась к мужу и взяла у него бокал с красным вином.

– Ни о чем особенном, – она пожала плечами. – О жизни, наверное.

– Странное чувство, да? – Румпельштильцхен как всегда понял ее без лишних объяснений. – Одновременно и радостно, и грустно.

Белль кивнула и кончиками пальцев ласково провела по его лицу, разглаживая морщинки. Он перехватил ее руку и поцеловал ладонь.

– Посмотри на Прекрасных, – вдруг произнес Румпельштильцхен с хитрой улыбкой.

Белль с любопытством повернулась, чтобы наблюдать весьма забавную картину: Дэвид и Снежка пытаются общаться с Малефисент. Появление на свадьбе последней произвело немалую сенсацию. Эмма, не предупредив родителей, пригласила Лили, с которой за последнее время близко подружилась. А та, следуя каким-то своим соображениям, привела с собой мать. Как ей удалось уговорить Малефисент, Белль до сих пор не понимала.

При ее появлении замерли все – Белоснежка и Дэвид в первую очередь. И на несколько мгновений воцарилась мертвая тишина. Малефисент одарила их не то презрительным, не то снисходительным взглядом. Обстановку разрядила Эмма, радостно поприветствовавшая Лили, а затем присевшая в почтительном реверансе перед Малефисент. Та кивнула принцессе, и улыбавшиеся девушки отошли. А Малефисент заявила, что хочет поговорить с Прекрасными наедине. Белль было жутко интересно, что там происходило, но обычно разговорчивая болтушка Белоснежка на этот раз наотрез отказалась рассказывать. Единственное, что можно сказать наверняка – Малефисент решила простить былые обиды и пришла мириться.

Во всяком случае, сейчас они разговаривали уже без напряжения. Лили же наслаждалась праздником и танцевала с очередным кавалером.

– Ты знаешь, что Лили с Эммой задумали? – спросил Румпельштильцхен с недоверчиво-веселыми нотками в голосе.

Белль покачала головой, заинтересованно посмотрев на него. Судя по выражению его лица, это было нечто из ряда вон выходящее.

– Они хотят открыть школу для юных волшебников. Учить контролировать свои силы тех, кто родился с магией.

Белль удивленно расширила глаза – смелая мысль. Хотя, если подумать…

– Хорошая идея.

Румпельштильцхен хмыкнул и добавил:

– И предлагали мне стать там наставником.

– Думаю, ты прекрасно справишься.

Он делал вид, что считает затею сумасшедшей и бесперспективной, но она видела, что мысль ему уже нравится. И он непременно согласится на предложение Эммы.

– Потанцуем? – Румпельштильцхен меняет тему, ставя на ближайший стол свой бокал.

Белль оставляет рядом свой и кивает, протягивая ему руку. И вот они уже кружатся в вальсе, глядя друг другу в глаза, чувствуя и подхватывая каждое движение друг друга. Белль вспоминается их собственная свадьба – много лет назад в замке ее отца. Она улыбается мужу – единственному, родному, любимому. Столько всего произошло с тех пор, но неизменными остаются любовь и нежность в его глазах, когда он улыбается ей в ответ.

И Белль желает, чтобы их сын был столь же счастлив в своей новой жизни.

========== Эпилог ==========

– Деда!

Крик Генри заставил Румпельштильцхена вздрогнуть и оторваться от изучения недавно найденного артефакта.

В последнее время в замке стало до ужаса тихо. Колетт вышла замуж через год после свадьбы Бэя и перебралась на родину своей матери, где успешно справлялась не только с обязанностями жены, но и градоправительницы. Они с Марком составляли весьма гармоничный тандем. Летти регулярно навещала родителей, но с тех пор, как в прошлом году у нее родился первенец, визиты почти прекратились. Алард тогда же исполнил свое давнее горячее желание и отправился путешествовать. Уже целый год его не было дома, но он регулярно присылал о себе весточки – видимо, чтобы родители не волновались.

И только когда Бэй и Эмма наносили визиты, замок оживлялся. Их семилетний сын – неугомонный и порой излишне инициативный – переворачивал все вверх дном. Эмма назвала первенца в честь отца Регины, который спас ей жизнь, когда ее лошадь, чего-то испугавшись, понесла. Тогда Эмма лишь благодаря своевременному вмешательству принца Генри не сломала себе шею и, как выяснилось позже, не потеряла ребенка.

Румпельштильцхен частенько ворчал на шумного внука, радуясь, что хоть его младшая сестра Мариза поспокойнее. Но на самом деле он любил, когда Генри появлялся в замке.

На этот раз Эмма с Бэем оставили детей на дедушку с бабушкой, а сами отправились куда-то на пару дней. Куда именно, Румпельштильцхен так и не смог от сына добиться. Да и не так уж это важно.

Генри чуть ли не кубарем слетел с лестницы. Вот сколько раз ему говорили не носиться так – ничто не действует на мальчишку. Волосы встрепанные, глаза горят, в руках здоровенная книга.

– Что случилось? – Румпельштильцхен встал ему навстречу и подхватил, когда Генри, споткнувшись о ковер, чуть не пропахал носом пол.

– Спасибо, – улыбнулся тот во весь рот. – Смотри, что я нашел.

Он с гордостью первооткрывателя продемонстрировал свою книгу, на обложке которой золотом было выведено: «Давным-давно». Румпельштильцхен приподнял бровь:

– Сказки?

– Это не просто сказки, – возбужденно возразил Генри, потянув деда к дивану. – Открой.

Румпельштильцхен послушно сел на диван – Генри плюхнулся рядом – и раскрыл книгу. «Давным-давно жила на свете девочка, не было которой милее в целом мире. Ее волосы были черны, как уголь, а кожа бела, как снег. И поэтому ее звали Белоснежкой…» Удивленно поморгав, Румпельштильцхен перевернул пару страниц и наткнулся на довольно похожее изображение Белоснежки и ее принца. Любопытно.

– Это ведь история бабушки и дедушки, да? – воодушевленно спросил Генри.

– Похоже на то, – озадаченно ответил Румпельштильцхен.

– А я и вашу с бабушкой историю нашел, – продолжил Генри, пролистав несколько страниц, и Румпельштильцхен ошеломленно уставился на свое собственное изображение – каким он был, еще будучи Темным. – И папину. И вообще – тут все есть. Это волшебная книга, да?

– Скорее всего. Где ты это нашел?

– В твоей библиотеке. И это не я ее нашел – она меня нашла: упала прямо в руки. А еще смотри, что тут есть.

Генри раскрыл книгу на последней странице, и там обнаружилось несколько вырванных листов. Румпельштильцхен прочитал парочку и содрогнулся.

– Как думаешь, что это? – спросил Генри, чуть ли не подпрыгивая от нетерпения и любопытства.

– То, что могло бы быть, но не случилось, – негромко ответил Румпельштильцхен, глядя на картинку, на которой он в ярости и отчаянии швырял посуду в стену.

Генри на несколько мгновений замер и заявил:

– Знаешь, а я рад, что оно не случилось. То, как у нас сейчас, гораздо лучше. Ведь правда?

– Несомненно, малыш. Несомненно, – Румпельштильцхен улыбнулся и потрепал внука по голове.

КОНЕЦ