Текст книги "Когда поёт Флейта Любви (СИ)"
Автор книги: Анна Кривенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 28 страниц)
Четан не верил.
В глазах девушки отражалась целая гамма эмоций: неуверенность, страх, огорчение, но потом вдруг в них появился решительный огонек, и она отчетливо и твердо произнесла:
– Нужно перевязать! – и указала на его живот. – Не бойся! Я хочу помочь тебе! Произнесла она, а потом тут же приглушенно добавила: – Господь Иисус! Помоги мне убедить его! Помоги, у меня уже нет сил…
Господь Иисус? Четан почувствовал, как теплая волна окутала его сердце. Она призвала имя Господа! Значит, она христианка? Неужели есть среди белых еще такие же, как Кэлетэка? Эта мысль принесла Четану сильное облегчение, и он, лишившись последних своих сил, снова откинулся на подушку и расслабился.
Тут же девушка начала снимать с него повязку.
Четан плотно закрыл глаза. Устал. Он почувствовал острую боль, когда девушка открыла саму рану, но кроме непроизвольной дрожи, он никак не среагировал на острые болевые ощущения. Когда она закончила перевязку, его организм потребовал отдыха, потому что боль и усилия сильно утомили его. Четан погрузился в глубокий сон, через несколько часов перешедший в привычные кошмарные сны. Ему снились родители, которых безжалостно убивали бледнолицые негодяи, и юноша тщетно пытался их остановить. Он метался в бреду, но вскоре кошмары оставили его, и он осторожно приоткрыл глаза. Когда восстановилось затуманенное зрение, он слегка повернул голову в сторону и увидел, что белая девушка сидит в метре от него. Она сняла белую повязку с лица и в зеркале рассматривала свое изуродованное гематомой лицо.
Словно почувствовав его взгляд, девушка взглянула на Четана, и увидев, что он смотрит на нее, испуганно отвернулась. Схватив платок, она завязала его на своем лице и поспешно вышла из вигвама.
Вскоре незнакомка возвратилась. Она принесла воды во фляге и, налив ее в ложку, протянула к его лицу, чтобы напоить. Четан никак не мог опуститься до того, чтобы женщина поила его из ложки, поэтому, превозмогая сильнейшую боль, принял полусидячее положение и, выхватив флягу из ее рук, сделал несколько больших глотков. Вода очень освежила его, но усилия утомили, поэтому он вернулся в первоначальное положение и сразу же уснул.
В последующие дни все продолжалось также. Девушка ежедневно меняла ему повязки, а Четан осторожно за нею наблюдал. Она уже не снимала платок с лица, боясь, наверное, снова показаться перед ним в своем обезображенным виде. Чем больше юноша смотрел на нее, тем больше приходил к мысли, что она действительно неопасна и искренна. Ее движения были осторожны, а сама она напоминала нежную испуганную лань, безобидную и готовую убежать прочь при любой опасности. У Четана появилось любопытство. Почему она здесь? Почему спасла его? Зачем пришла на земли апачей? Она выглядела такой слабой, но при этом не побоялась находиться здесь и ухаживать за врагом своего народа. Неужели Иисус поручил ей это сделать, как однажды поручил Кэлетэке прийти в племя апачей и помогать индейцам? Она настолько близка с Иисусом?
С каждой минутой юноша чувствовал, что черное мрачное состояние его души потихоньку отходит в сторону. Было ли это временное явление или же доброта белой девушки действительно сильно повлияла на него, он не знал, но у него отчего-то снова появилось желание жить.
Однажды утром, когда он еще спал, она вдруг разбудила его прикосновением к руке. Это было необычно: белая девушка обычно не шла первая на контакт, а ожидала, пока он проснется. Четан открыл глаза. Она тут же указала знаком на его шею, где находилась одна из многочисленных ран, нанесенных Черным Рогом. Девушка в последнее время начала изъясняться знаками. Из-за того, что Четан за все эти дни не проронил ни слова, она, наверное, решила, что он ничего не понимает по-английски. Именно поэтому она молча указала на рану пальцем. Четан понял ее и утвердительно кивнул. Эта рана, на самом деле, была пустяковой в его глазах, но он все-таки решил позволить ей обработать и ее. Зачем? Пожалуй, просто из любопытства. Его агрессия и подозрительность давно исчезли, а любопытство росло с каждым днем. Ему было даже забавно наблюдать за этим странным созданием, потому что она в корне отличалась от всех индейских девушек, которых он знал. Молодые женщины его народа всегда были сильными, крепкими и умели сохранять бесстрастность. Если бы на месте этой бледнолицей была индейская скво* (* женщина), она вела бы себя совершенно иначе: ее лицо было бы каменным, а движения быстрыми и умелыми. Она бы не церемонилась и не показывала свой страх. Но эта белая девушка почему-то сильно напоминала ему… степного кролика. Она была крайне осторожной и пугливой, готовая в любой момент сорваться с места и убежать. Ее движения и прикосновения были неуверенными, а глаза большими и настороженными. Точно, как у кролика. Четан с детства ловил этих кроликов и потому отлично знал их повадки. Ему вдруг стало просто забавно.
Девушка достала из сумки маленькую деревянную коробку и тоже указала на нее пальцем. Четан понял, что в ней находится нужное лекарство и что бледнолицая спрашивает у него разрешение воспользоваться им. Он утвердительно кивнул и прикрыл веки. На самом деле он не хотел закрывать глаза, он хотел наблюдать за нею, за ее движениями и за выражением ее глаз, потому что сравнение с кроликом сильно забавляло его. Но он уже понял, что она сильно боялась его взглядов, и решил пока ее не пугать.
Вскоре он почувствовал ее неуверенные прикосновения. Она осторожно убрала несколько прядей его волос с шеи, освобождая доступ к ране. Ее руки снова дрожали. Потом она замерла. Четан резко открыл веки и увидел около своего лица ее широко распахнутые серые глаза, исполненные… восхищения! Это не ускользнуло от внимательного взгляда юноши, хотя и очень удивило. Что же означал этот ее взгляд? Но девушка почти мгновенно отодвинулась в сторону, стыдливо опустила глаза и, быстро насыпав порошок на рану, убежала из вигвама. Маленький степной кролик снова убежал. Четан так и прозвал ее про себя Та́бо – Кролик!
С каждым днем Четану становилось все лучше. Он мог самостоятельно садиться и все меньше спал. Табо приносила ему сушеные фрукты и кусочки засушенного хлеба, но никогда не смотрела ему в глаза. Зато он ловил иногда ее взгляды, когда сам долго за нею наблюдал. Увидев, что он на нее смотрит, девушка начинала очевидно нервничать. Поэтому Четан решил смотреть на нее более осторожно, чтобы она не замечала. Ему это удалось. Она перестала видеть его внимательные взгляды и немного расслабилась. Если она так боится его, почему она до сих пор с ним? Это была загадка для юноши.
Однажды утром Четан почувствовал себя очень бодрым и впервые за эти дни встал на ноги. Голова немного кружилась, шаги были неуверенными, боль в животе ощутимой, но ощущал он себя очень обновленным и отдохнувшим. Девушка еще спала, свернувшись калачиком на бизоньей шкуре.
Четан вышел по нужде и вскоре вернулся обратно. Вдруг он услышал, что Табо плачет. Он понял, что ей снится кошмар.
Вернувшись в вигвам, он непроизвольно схватил ее за руку и… понял, что по-настоящему признал эту бледнолицую девушку достойным человеком. Его ненависть к белым серьезно подкосилась. Не все бледнолицые – коварные и лживые убийцы. Есть такие, как Кэлетэка, есть такие, как Табо. Четан почувствовал, что его сердце понемногу освобождается от цепких оков всепоглощающей ненависти. Табо помогла ему в этом…
Когда девушка успокоилась и снова уснула, он опять вышел из вигвама. Его конь Быстрый Ветер был привязан к дереву. Он казался ухоженным и сытым. Четан снова удивился и даже искрене восхитился. Табо оказалась более, чем заботливой, и не оставила даже его скакуна!
Почему же она делает это для него?
Иисус, это ведь Ты, правда?
Четан поднял трепетное лицо к голубому небу и прошептал:
– Господь мой! Спасибо Тебе, что послал Табо для моего спасения!
Он закрыл глаза и поднял руки к небу. В сердце его был мир.
Вдруг с северной стороны послышалось конское ржание и топот копыт. Четан открыл глаза. Он увидел нескольких своих соплеменников. Видимо, они решили узнать, оставил ли Всевышний Четана в живых.
Юноша был рад видеть друзей, но вдруг подумал о Табо. Обернувшись в сторону вигвама, он увидел, что она проснулась и с ужасом выглядывает из укрытия, уже заметив приближающихся воинов.
Но стоило ему отвести от нее взгляд, как девушка выпорхнула из вигвама и убежал на соседний холм.
Четан почувствовал неожиданное волнение и боль в своей душе. Он не хотел, чтобы она уходила.
Таинственная добрая Табо, любящая Иисуса, вернешься ли ты?
Когда девушка достигла вершины холма, Четан не выдержал и окликнул ее:
– Табо!
Она так резко обернулась, что платок слетел с ее лица. Она увидела, что индеец стоит около вигвама и смотрит в ее сторону. Его длинные черные волосы развевались на ветру, а тело, несмотря на пережитые ранения, казалось крепким и сильным. Она не могла разглядеть выражения его лица, но почувствовала, что он прощается с ней с сожалением. Ей на мгновение стало печально, что она оставляет его. Неужели она успела привязаться к этому юноше? Но приближение остальных апачей заставило ее заторопиться и стремительно нырнуть на другую сторону холма. Оттуда она бегом устремилась прочь, боясь, что индейцы начнут преследовать ее.
Четан ждал ее больше сорока дней, но однажды все-таки вынужден был вернуться в родную деревню, потому что наступил сезон охоты на бизонов…
Глава 4
Все было крайне плохо. Повсюду слышались оглушительные выстрелы и воинственные крики атакующих индейцев. Облака пыли, поднимаемые копытами индейских мустангов, создавали иллюзию тумана, а дым горящих повозок начинал зловеще окутывать отчаявшихся белых поселенцев.
Всего четверо белых мужчин пытались безуспешно отстреляться от целой дюжины разукрашенных смертельно опасных дикарей. Еще трое мужчин лежали в лужах крови, пронзенные стрелами или застигнутые меткими пулями воинственных апачей.
Пять белых женщин отчаянно прижимались друг ко другу, рыдая и закрывая уши руками. Разукрашенные жестокие монстры казались демонами смерти и фактически, были таковыми. Буквально, через полчаса последний белый мужчина был сражен.
Женщины тихо рыдали, когда четверо полуголых индейцев с ужасными разукрашенными лицами приблизились к ним. Один из них натянул лук и прицелился. Казалось, смерть была неминуема.
Одна из женщин – молодая и красивая девушка лет двадцати пяти с копной темных густых волос – решительно крикнула остальным женщинам:
– Просите у Господа прощения, чтобы Он принял вас на небеса!
Рыдающие женщины тут же начали в отчаянии взывать к Богу.
Вдруг к группе индейцев присоединился еще один апач и что-то отрывисто сказал своим сородичам. На его лице почти не было боевой раскраски, лишь несколько продольных цветных полос покрывали его широкие скулы. Апач, натянувший тетиву, неожиданно опустил свое оружие и, подав знак остальным, приблизился к женщинам.
Их не стали убивать. Им связали руки, привязали друг ко другу веревками, чтобы они могли идти одна за другой, и край веревки закрепили на одном из мустангов. Всего несколько минут понадобилось индейцам, чтобы отправиться в путь с пленницами и награбленным имуществом.
Женщины продолжали тихо плакать, лишь одна из них – та самая, которая призвала их всех к молитве – не проронила ни слезинки. Это была Анита.
Прошло семь лет с тех самых пор, как она в последний раз видела живого индейца. Семь лет назад она спасла от смерти раненого апача. Возможно, ей не нужно было его спасать. Слишком много войн между апачами и белыми произошло с тех пор.
Тогда она еще была сущим ребенком. Последующие семь лет жизнь не баловала ее и многому научила. Когда Анита, испугавшись приближения воинов, убежала от раненого индейца, она поспешила домой.
Но дома уже не существовало. Всего семь дней – и мир снова перевернулся с ног на голову. За эти семь дней Ральф умер от остановки сердца.
Когда Анита вошла в дом, в нем почти не было мебели. Тетя Джейн сидела на последнем оставшемся стуле, скорбно опустив голову.
– Тетя… – тихо проговорила Анита, ошарашенно остановившись посреди пустого холла. Тетя Джейн резко подняла голову. Увидев девушку, она вдруг сорвалась с места и бросилась к ней с громким воплем.
– Анита! Анита! Где ты была? Я подумала, что ты оставила меня! Анита…
Женщина начала истошно рыдать, повиснув в объятиях ошеломленной девушки.
– Тетя, что случилось? Почему в доме нет мебели? И где… Ральф? – имя этого страшного человека Анита произнесла с дрожью в голосе.
Когда тетя Джейн немного успокоилась, она рассказала, что на следующий же день после того, как Ральф бросил в Аниту стул, он проснулся и снова начал пить. Но вдруг он схватился за грудь и умер прямо посреди кухни. Прежде, чем тетя нашла его, прошло более часа. Увидев, что ее муж мертв, она почувствовала и ужас, и облегчение одновременно. Хотя грешно радоваться смерти человека, но террор Ральфа был слишком велик, и тетя так и не смогла по-настоящему скорбеть об умершем. Но потом ее испугало другое: они остались без средств к существованию. Мебель пришлось продать, чтобы устроить похороны. К тому же, узнав о смерти Ральфа, к тете Джейн пришли его дружки и показали расписку, сообщающую, что Ральф должен им большую сумму денег. Таким образом они остались без дома.
– Нам нужно уезжать, – обреченно промолвила тетя Джейн. – У нас есть родственники около побережья. Мы отправимся туда…
Вот так, буквально, через пару дней Анита и ее тетя покинули поселок.
Лицо Аниты почти полностью пришло в норму. Ей пришлось использовать много пудры, чтобы скрыть остатки гематомы. Девушку очень мучило, что она одолжила денег у доброй леди и теперь не могла вернуть их ей. Посетив ее, Анита слезно просила прощения и обещала прислать ей всю сумму при первой же возможности.
Покидая привычные места, она с трепетом ожидала неясного пугающего будущего. В руках она сжимала свою драгоценную флейту. Но эта флейта ассоциировалась у нее теперь не только с прекрасной музыкой. У нее перед глазами постоянно стоял красивый индеец – создатель этой музыки. Думать о нем почему-то было неловко. Если бы тетя Джейн узнала, что Анита провела все те ночи бок о бок с краснокожим, разразился бы настоящий скандал.
Но резкая смена обстановки сильно отвлекла Аниту от воспоминаний о Долине Холмов. На побережье жизнь оказалась, мягко говоря, не сладкой. Родственники не были рады их приезду, потому что и сами едва сводили концы с концами. Но они приняли их, и наступило время настоящего изнуряющего труда.
Анита научилась мастерски чистить и готовить морепродукты, ухаживать за коровами, шить одежду, присматривать за детьми. Семь лет пролетели, как семь дней, потому что все дни, а иногда и ночи были заполнены изнурительной работой.
Лишь иногда, в редкие часы отдыха, Анита выходила на берег океана, доставала флейту и пыталась играть. Музыка индейца все равно звучала в ее душе, поэтому постепенно ей удалось на слух подобрать несколько любимых мелодий. Эта музыка снова утешала ее, хотя вести, доносившиеся отовсюду были весьма удручающими. Апачи снова вышли на тропу войны. Их спровоцировали белые, решившие проложить по их территориям железную дорогу. Множество людей погибло за эти годы, и слово «апач» стало в народе нарицательным, означающим «кровожадный, безжалостный, страшный».
Старое восприятие индейцев, как ужасных монстров, вернулось с новой силой. Возможно, тот индеец не убил ее, потому что был все-таки слишком слаб. А может, он планировал взять ее в плен и сделать своей рабыней, и именно поэтому не стал убивать. Значит, она очень вовремя унесла ноги. И хотя она вспоминала его уже без теплоты, но отказаться от его музыки не могла. Лишь иногда ей приходила робкая мысль: может ли создатель такой красоты быть ужасным убийцей? Но она не знала ответа на этот вопрос.
После того, как из ее жизни исчез Ральф, ее панические атаки значительно уменьшились. Но ее боязнь мужчин осталась прежней. В семье родственников, у которых они жили с тетей Джейн, было трое взрослых сыновей. Но они для Аниты являлись троюродными братьями, поэтому с ними девушка чувствовала себя относительно комфортно. Но остальные мужчины вызывали у нее комок в горле и желание убежать куда-подальше. Даже с соседями-мужчинами она здоровалась, опустив глаза. Все давно поняли, что она чудачка, и не пытались идти на контакт.
Тетя Джейн была из-за этого недовольна. Ей хотелось поскорее отдать Аниту замуж, но все ее попытки сосватать ее хотя бы кому-нибудь заканчивались полны провалом. Анита просто убегала, а иногда даже умоляла оставить ее в покое.
Но с каждым годом этот вопрос становился все более острым. Анита чувствовала, что сильно обременяет своих родных. В свои двадцать пять лет она уже слыла безнадежной «старой девой» и постоянно чувствовала себя виновной, потому что была в этой семье лишним ненужным ртом.
Когда же, на седьмой год ее жизни в этой семье, настал очередной кризис и двое братьев лишились работы, Анита приняла бесповоротное решение.
Она сообщила всем, что собирается вернуться в свой прежний поселок и отдать старые долги. Анита не была удивлена, что никто не возражал. Лишь тетя Джейн немного загрустила, но тоже не стала убеждать ее в обратном.
Уже через месяц Анита попала в родные места. Ей было странно и страшно находиться здесь снова. За семь лет из хрупкой девчушки она превратилась в красивую молодую мисс, на которую еще чаще, чем раньше, оборачивались прохожие. И хотя одета она была в старое мрачное серое платье и не менее старую шляпку, красоту ее лица и фигуры невозможно было умалить ничем.
Первым делом она отыскала дом бабули Флоранс. Но каково же было ее разочарование, когда ей сообщили, что пожилая женщина полгода назад переехала жить к своей дочери за много миль отсюда. Анита очень огорчилась. И хотя она должна была не такую уж большую сумму, но ощущение невыполненного долга сильно давило на нее. Библия говорит: «Не будьте должны никому ничем, кроме взаимной любви». Эти слова Господа бередили ее совесть, поэтому Анита, узнав адрес доброй старушки, решилась обязательно ее отыскать.
Ей незачем было оставаться и дальше в этом городке, поэтому она поспешила в почтовое отделение, чтобы узнать, как добраться в нужное место. Будучи еще по дороге к пункту назначения, девушка позволила себе вспомнить еще одно важное для нее место. Нет, это не был ее старый дом. С ним у нее были связаны лишь плохие воспоминания. Ей вспомнилась ее некогда любимая Долина Холмов…
Тот прекрасный пейзаж вдруг так ярко предстал перед нею, что у нее в душе затеплилось нежное ностальгическое чувство. Каково это – увидеть эту долину вновь? Может ли тот индеец до сих пор бывать там?..
Анита вдруг покраснела и смутилась. Воспоминания, нахлынувшие на нее, были наполнены особенными и, казалось бы, неуместными подробностями: вот Анита перевязывает раны индейцу, а потом убирает волосы с его шеи, чтобы обработать другую рану, а потом замирает, потому что его лицо кажется ей невероятно красивым… Девушка тряхнула головой, чтобы прогнать все эти глупости из своего разума. Хватит! Лучше бы ностальгировала по его музыке!
Анита остановилась. Желание сходить снова в Долину Холмов было очень сильным, но в душе царил немалый страх. Война с апачами была в разгаре. Идти на их территорию было крайне опасно. Эх, Анита, Анита! Какая ты глупая! Аж до неприличия. Этот апач сейчас, скорее всего, безжалостно убивает белое население или же давно погиб, а ты все его лицо вспоминаешь! Девушке стало еще более стыдно. Как она могла думать о таком?
Тряхнув еще раз головой, она решительно отправилась в почтовую контору.
По случайному или неслучайному совпадению через этот маленький городок проезжал целый караван переселенцев, путешествующих для освоения новых территорий Великих Равнин. Они как раз должны были проезжать мимо нужного Аните города, где сейчас проживала бабуля Флоранс. Девушка с интересом рассматривала крытые повозки, вереницей пересекающие центральную улицу городка.
Переселенцы за небольшую плату любезно согласились подбросить девушку в нужном направлении. Единственное, что сильно волновало Аниту, так это безопасность выбранного маршрута. С этим вопросом она обратилась к одной из женщин, которая предложила Аните путешествовать в их обозе.
– Не волнуйся, – с улыбкой ответила женщина. – Мы будем ехать исключительно по территории белых. Говорят, сейчас индейцы подавлены сопротивлением и боятся нападать на караваны. Армия хорошо постаралась, спасибо им…
Женщина была молодой и симпатичной и звали ее Майра. Она и ее муж были счастливыми молодоженами, мечтающими на новом месте стать успешными и богатыми фермерами.
Переночевала Анита прямо с ними, а утром караван отправился в путь. Через час пути местность, которую они проезжали, показалась Аните невероятно знакомой. Эти холмы и знакомая тропинка… Это же рядом с Долиной Холмов!
Анита изумленно повернулась к Майре.
– Ты сказала, что мы будем путешествовать по территории белых, но ведь здесь земли апачей!
Майра удивленно ответила:
– Ты так хорошо знаешь эту местность? Не волнуйся, это уже несколько лет территория нашей страны. Апачей оттеснили вглубь лет пять назад…
Аниту почему-то сильно поразила эта информация. Долину Холмов отняли у апачей? Ей неожиданно стало неприятно, как будто эту Долину отняли не у индейцев, а у нее самой. Из-за того, то она так любила это место и так восхищалась музыкой талантливого апача, мысль о том, что кто-то силой завладел этим удивительным местом, вызвала у нее какое-то раздражение и даже гнев. В какое-то мгновение она поняла, почему так ожесточились индейцы, ведь это совершенно несправедливо!
Девушка проводила взглядом знакомые холмы и печально посмотрела вперед. Этот мир был таким несправедливым! Все повсюду ругают апачей, а ведь белый человек, по сути, поступал ничуть не лучше, лишая их последних клочков земли. А всему виной человеческая жадность. Анита печально вздохнула. Нет, она никак не оправдывала кровожадность индейцев и их жестокость, но… белые люди тоже сильно виноваты перед ними, и этого не отнять…
Два дня караван неспеша продвигался по прерии. Анита была погружена в свои мысли и думала о том, как же ей прожить свою жизнь правильно.
Выйти замуж? Нет, ни за что на свете! Все мужчины вызывали у нее страх и даже отвращение. Она боялась смотреть им в глаза дольше трех секунд и всячески избегала контактов с ними. Лишь однажды в ее жизни один мужчина показался ей привлекательным, но это был… апач! Анита снова покраснела и смутилась. И почему она опять вспоминает про этого индейца?
Девушка уже собралась вздремнуть, как вдруг предводитель каравана скомандовал совершить привал.
По обыкновению, повозки расставили кругом, а посередине развели небольшой костер, чтобы приготовить припасенный обед. Когда все насытились, мужчины пошутили, что пошли отлеживать свои бока, а женщины с улыбками начали убирать остатки обеда.
Но не прошло и нескольких минут, как тишину прерии рассек оглушительный звук выстрела, и тут же вслед за ним послышался невероятно страшный крик: боевой клич воинов племени апачей.
Один из переселенцев вскрикнул и упал на землю, сраженный пулей в самое сердце. Остальные мужчины стремительно схватили свои винтовки, но почти мгновенно еще двое их них с криком упали навзничь, сраженные стрелами с ярким зловещим оперением.
Женщины в панике спрятались между обозами, а со всех сторон, словно из-под земли, появились полуголые всадники с жутко раскрашенными лицами, развевающимися волосами и яркими амулетами на загорелых шеях.
Всего несколько минут понадобилось дикарям, чтобы уничтожить всех мужчин. Майра отчаянно плакала, видя, как от нескольких стрел погиб ее молодой любимый муж, с которым она надеялась счастливо прожить всю оставшуюся жизнь.
Анита смотрела на все с ужасом и не могла поверить, что все это происходит в действительности. Это было так похоже на ее обычные ночные кошмары. И конец этих кошмаров всегда был трагическим. Похоже, и этот кошмар закончится быстро и очень страшно.
В этот момент один из апачей направил на отчаявшихся женщин свое безжалостное оружие, и Анита поняла, что через несколько секунд все они предстанут пред Господом…
И вот теперь, идя в веренице пленниц, Анита особенно почувствовала дыхание страха на своей душе. Она не раз слышала о страшных пытках, которым подвергали пленных у индейцев, она помнила, с какой жестокостью этими дикарями были убиты ее родители и брат, поэтому ей стало по-настоящему страшно.
– Господи, если пришел мой конец, помоги умереть быстро. Сохрани от надругательства, спаси души всех нас во имя Иисуса Христа…
Молитва к Господу заставила ее немного ободриться.
Путь к деревне апачей занял несколько часов. Пленницы были очень измождены и невероятно испуганы. Но появление в индейском поселении не принесло им никакого облегчения. Наоборот, ситуация оказалась еще более угрожающей. Все жители с криками радости встречали воинов, но на несчастных пленниц посыпались тумаки, плевки и гневные взгляды. Как ни странно, но именно индейские женщины проявляли особую агрессию и ненависть, потому что многие из них из-за войны с бледнолицыми лишились своих отцов, мужей и сыновей. Одна из пленниц споткнулась и упала, но на нее тут же обрушились жестокие удары, так что платье ее оказалось изорвано в нескольких местах.
Анита тихо молилась, стараясь сохранить остатки самообладания. Через двадцать минут избитых пленниц втолкнули в темную индейскую палатку, но развязывать руки им не стали. Оставшись в одиночестве, несчастные женщины дали волю слезам. Они плакали долго и горько, пока не осталось сил. Их жизнь закончилась. Их надежда закончилась. Наступил ад прямо на земле.
Майра сильно оплакивала своего мужа. Анита села рядом с нею на полу и смогла слегка прижаться к ней, чтобы хоть как-то поддержать. По сути, Аните в чем-то было легче всех: у нее не было родных, которые сильно опечалились бы от ее исчезновения, поэтому собственная смерть не казалась ей такой уж трагичной. Тем более, она твердо знала, что на небесах ее ждет Иисус. Единственное, что пугало – это страдания перед смертью. Сможет ли она выдержать их?
Размышляя в полном мраке и неизвестности, Анита спрашивала себя: оказалось ли ее представление об индейском народе истинным и верным? Да, вполне. Апачи действительно были жестокими, страшными и кровожадными. Их женщины походили на стаю злобных волчиц, жаждущих крови. Не люди, а настоящие хищные звери, не знающие человечности, любви и сострадания. Все верно. Значит, она зря спасла в прошлом того апача? Возможно. Его слезы обманули ее. Но, с другой стороны, Господь Бог милостив и к неблагодарным, и к злым. Значит, даже спасение зверя в человеческом обличье угодно Богу!
Анита содрогнулась, вспомнив их боевой вопль и свирепые лица. Такие же лица видели ее родители в день смерти. Она идет по стопам своих родителей. Жаль только, что индейцы не убили ее сразу. Было бы легче и проще. Но теперь… Что же будет теперь?
Как в ответ на ее мысли, в проходе палатки появилась мрачная фигура. Женщины инстинктивно вздрогнули и прижались друг ко другу, но их быстро вытолкали на улицу. Население деревни собралось около палатки. Воины, участвовавшие в набеге, стояли чуть в стороне. Боевая раскраска еще не была смыта с их лиц. Лишь индеец, который не позволил убить женщин, стоял немного поодаль от налетчиков и, казалось, безучастно наблюдал за происходящим.
Дальше началась действо, о значении которого можно было только догадываться. Налетчики один за другим выходили перед народом и что-то пафосно рассказывали соплеменникам на своем грубом гортанном языке. Анита предположила, что они делились историями своих «подвигов». Когда истории исчерпались, женщин вывели в центр и начали… делить! Аниту и Майру забрал индеец с самой зловещей раскраской. Остальные три женщины «отошли» трем другим апачам.
Анита с ужасом подумала о том, что́ же этот индеец собирается с ними делать. Не похоже, что их хотят убить. Возможно, их будут как-то использовать. Но как? Мысль о том, что апач совершит над нею насилие, приводила девушку в полное отчаяние. Любую смерть она предпочла бы надругательству над своим телом.
Между тем женщин отвели по разным сторонам деревни. Анита и Майра оказались в ветхой и старой палатке. Полом служила утоптанная земля. Больше здесь не было совершенно ничего.
Руки их по-прежнему были связаны. Их оставили в таком положении до самого утра. Прижавшись друг ко другу, они уснули прямо на земле, взывая к Богу и моля о быстрой смерти.
Утром, едва только забрезжил рассвет, в палатку вошла грозная индейская женщина, и, грубо растолкав пленниц, вывела их на улицу. Солнце величественно поднималось над горизонтом, освещая мир своим ярким ласковым светом. Но эта красота казалась даже неуместной для этого мрачного и страшного места.
Деревня потихоньку просыпалась. У некоторых палаток появлялись женщины, чтобы развести костры или заняться выделкой шкур.
Индианка привела пленниц к соседней палатке, где трудились еще две индейские женщины. В воздухе стоял отвратительный запах. Он исходил из сосуда с какой-то густой субстанцией. Было похоже на то, что внутренности животных перемешали с кислым молоком. Женщины тщательно втирали эту жидкость в свежие шкуры животных. Индианка усадила пленниц на корягу, развязала им руки и жестом приказала делать то же самое. В этот момент Анита поняла, что их оставили в живых, как рабынь для выполнения работ. Эта мысль принесла ей даже некоторое облегчение. Труда она никогда не боялась, и даже самые неприятные и грязные работы могла выполнить смиренно и в простоте. Единственное, чего она не могла перенести – это прикосновения мужчины.
Майре, очевидно, было крайне тяжело опустить руку в мерзко пахнущий сосуд, но страх смерти стал выше отвращения, поэтому она тоже начала послушно втирать эту субстанцию в шкуру бизона, хотя движения ее были медленными и неумелыми.
Анита с легкостью влилась в работу. Жизнь на побережье сделала ее мастером ручных дел. Скорость и легкость, с которыми она покоряла любые ремесла, была ее наградой за усердие, смирение и трудолюбие.
Через несколько часов, когда в деревне уже вовсю кипела жизнь, шкуры для обработки закончились, и индианка показала, как нужно вымачивать другие шкуры в воде. Пленницы были очень голодны, но пищу им никто не предлагал.
До самого вечера они занимались работой и были уже сильно вымотаны, и лишь только на заходе солнца им позволили вернуться в их пустую палатку, оставив несколько лепешек и кувшин с водой.
