Текст книги "Когда поёт Флейта Любви (СИ)"
Автор книги: Анна Кривенко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)
Хота был крайне сбит с толку. Мало того, что его благодетелем оказалась миниатюрная девушка, кажущаяся едва ли не ребенком, так, ко всему прочему, она протянула ему еду с широкой улыбкой, как будто он был ее старым другом.
Хота немного нахмурился. Поведение бледнолицей вызывало удивление и подозрение. Он не спешил брать еду из ее рук, потому что совсем не мог понять ее намерений.
София же, наоборот, увидела с его стороны вполне предсказуемые действия. Так всегда происходит, когда зверь встречается с тобою впервые. Сперва он груб и может скалить зубы. Когда ты бросаешь ему кусок мяса, он может понюхать его, но есть не будет. Он еще недоверчив, он еще боится тебя. Тебе нужно успокоить его ласковостью голоса, а если удастся его погладить, то считай, что победа у тебя в кармане!
– Не бойся меня, – приглушенно и с нежностью в голосе проговорила девушка, – я не причиню тебе вреда! Я принесла тебе поесть. Хоть ты и не понимаешь меня, но я надеюсь, что ты доверишься мне!
Хота был невероятно изумлен и смотрел на нее широко открытыми глазами. Кто она? И хотя в комнате царил полумрак, он видел, что она очень молода. Ласковость ее голоса ввела его в ступор. София, видя, что индеец никак не реагирует, осторожно опустила тарелки на пол. Она боялась делать резкие движения, чтобы не испугать его. После этого она сделала вдох поглубже и решилась на следующий шаг к сближению.
Сделав в его сторону пару шагов, она вдруг прикоснулась к его ладони. Хота, наконец, очнулся и отдернул руку. Раньше он бы мог в ответ схватить противника и бросить его на пол, но сейчас все, что он сумел, это лишь убежать от странной напористости этой бледнолицей девчонки.
София отметила про себя, что индеец еще очень робок и недоверчив, поэтому решила сменить тактику. Она снова подняла с пола еду и, подойдя к столу, поставила тарелку и кувшин на него. Отодвинув стул в сторону, она жестом пригласила индейца сесть, но тот не двинулся с места.
– Не бойся, – прошептала София, – я твой друг. Тебе нужно поесть!
Хота не решался сделать ни одного шага к столу. Его словно парализовало. Но умоляющий тон таинственной девушки и ее такие искренние слова «я твой друг» все-таки завладели его разумом, и он подошел к стулу и сел на него. Сидеть на стуле тут же показалось ему очень знакомым, но он не стал вникать в свои ощущения, потому что сейчас думал совсем о другом.
София снова широко улыбнулась и села на второй стул прямо рядом с ним. Лунный свет из окна здесь светил особенно ярко, поэтому их лица – ее улыбающееся, а его смущенное и растерянное – стали четко видны.
София смотрела на Хоту, как на милого симпатичного щеночка. Весь его необычный облик – длинные волосы, украшения в ушах и на шее, перо, болтающееся возле уха – все кричало о его единении с дикой природой, о его принадлежности к миру полей, долин и гор. Это был щенок, но щенок из волчьей стаи: дикий, но немного испуганный, грозный, но реагирующий на ласку, сильный, но привлекательный и естественный. София замерла от непередаваемого ощущения восхищения, которое охватило ее от близости к этому невероятному созданию.
Хота, теперь сумевший немного рассмотреть черты странной белой скво, тоже был немного заворожен. Она была очень красивой и милой. Ее огромные глаза смотрели на него с таким неприкрытым восторгом, что его юношеское сердце заволновалось и смутилось еще больше, чем раньше. Почему, почему она так смотрит? От этого взгляда у него помутилось сознание, и он забыл обо всем на свете.
София заметила, что с лица индейца сошло грозное выражение, а появилось такое детское смущение, что она умилилась и беззвучно хихикнула. Похоже, он перестает ее бояться! Она протянула к нему руку и осторожно погладила его по волосам, как если бы она гладила жеребца по его шикарной гриве. Глаза Хоты стали еще шире, и он даже не смог отстраниться.
– Какой хороший мальчик, – приговаривала София, продолжая гладить его по голове и нежно проводя по локонам волос до самих плечей, – не бойся меня, я не причиню тебе вреда… Ты такой интересный! Я хочу подружиться с тобой. Я хочу помочь тебе и твоему другу…
Видя, что индеец нервно сглотнул, София снова умиленно усмехнулась и продолжила убаюкивать его нежностью своего тихого голоса:
– Ты такой особенный! Ты очень понравился мне с первого взгляда! У тебя такое красивое лицо и такая необычная внешность! Ты потрясающее дитя природы! Как жаль, что я не могу, как ты, быть свободной, и жить среди простора прерии! – последние ее слова прозвучали печально, но потом она быстро взяла себя в руки: сейчас ни в коем случае нельзя менять тон голоса, ведь, хотя он и не понимает слов, но интонацию слышит отчетливо, а именно ласковый тон способен очень сильно расположить эмоции зверя к человеку. – Если бы я могла, я навсегда осталась бы рядом с тобой, но я знаю, что тебе нужно домой, на свободу. Я хочу освободить вас, но еще не знаю, как…
София остановилась и замерла, всматриваясь в его глаза, а рука ее так и осталась лежать на его плече. Хота был сражен и побежден на месте. Столько ласковых и нежных слов в его адрес! Столько искреннего восхищения в ее голосе! Она, как Ангел, о которых не раз рассказывал Четан! Неужели Ангел спустился с небес, чтобы их с Четаном спасти? Хота затрепетал. Когда София снова улыбнулась и ласково потрепала его по щеке, он немного дрожащей рукой тоже прикоснулся к ее волосам, чтобы поверить в то, что она настоящая. София расценила этот жест, как завоеванное доверие, и в ответ положила свою ладонь сверху на его ладонь. Хота заволновался еще больше и осторожно высвободил руку. София поняла, что покорение прикосновениями пора приостановить, поэтому пододвинула к нему еду и, довольно улыбаясь, прошептала:
– Ешь! Ты должен быть сильным и здоровым!
На сей раз Хота послушно взял мясо и начал жадно есть. Он был очень голоден, потому что нормально ел лишь прошлой ночью. София умиленно смотрела на него. Он был в тысячу раз прекраснее любого коня или даже волка. Под его кожаным индейским нарядом угадывались крепкие мышцы. Его лицо и тело был совершенны, а бесхитростная открытая душа – еще прекраснее!
София улыбалась, пока он не доел. Потом она встала со стула, забрала посуду и тихо прошептала:
– Я пока пойду, – она жестом указала в направлении потайной двери, – но приду завтра. Я придумаю, как вам помочь, ладно?
Она знала, что индеец ничего не понимает, но надеялась, что он без проблем отпустит ее.
Хота не посмел ее останавливать, поэтому она быстро преодолела расстояние до потайной двери и скрылась за нею через мгновение. Юноша вытер руки об набедренную повязку. Он был сильно ошарашен и взволнован. Он до сих пор ощущал нежные прикосновения Ангела к своей щеке и к волосам, и его сердце вздрагивало. Неужели она действительно пришла с небес? А ее восторженные слова: «Какой хороший мальчик! Ты такой особенный! Ты мне понравился с первого взгляда!» – снова и снова звучали в его голове, просто вгоняя его в краску смущения.
Этой ночью ему с трудом удалось уснуть. Если бы не полный желудок, он подумал бы, что это был просто удивительный сон…
Глава 10
Анита уже даже не плакала.
Мысли о Четане измучили ее до такой степени, что ей уже не хотелось жить. Ей каждую ночь снилось, как он убивает ее родителей. Это сводило ее с ума. Если бы рядом с нею был ее отец, он объяснил бы ей, что через свое непрощение она дала место демонам, и они начали мучить ее кошмарами и жгучей ненавистью, все больше завладевающей ее душой. Но Анита не понимала, что же она делает не так.
В дверь постучали.
– Кто там? – крикнула она дрогнувшим голосом.
– Мисс Хоффман, – послышался голос служанки, – мистер Михаэль ожидает вас в саду.
– Передай, что я скоро спущусь, – ответила Анита и замерла на несколько мгновений. В последнюю неделю она каждый вечер проводила с Михаэлем в саду. Он постоянно ей что-то рассказывал и был для нее вполне комфортным собеседником, потому что позволял ей просто молчать и слушать. Его болтовня неплохо отвлекала ее от сердечной боли, поэтому теперь Анита шла в сад даже с некоторым желанием.
Они сидели в беседке, как и все предыдущие дни. На сей раз, помимо рассказов о своем детстве и юношестве, Михаэль мельком затронул тему индейского произвола. Анита встрепенулась. Михаэль, ничего не заметив, упомянул, что его дядя Джон собирается двух плененных краснокожих через пару недель обменять на командиров армии белых, которых схватили команчи.
– И представляете, – ухмыльнулся Михаэль, – дядя Джон притащил этих дикарей прямо сюда и держит их под замком в нашем гостевом доме!
Анита резко подскочила. Михаэль удивленно посмотрел на нее. И тут до него дошло, что он сболтнул лишнего.
– Ой, мисс! Простите! Я не должен был упоминать о краснокожих! Я совсем забыл, что у вас есть тяжелые и болезненные воспоминания о пленении ими, – Михаэль тоже подскочил на ноги, тревожно всматриваясь в ее лицо. – Я очень сожалею! Это все мой длинный язык…
– Из какого племени эти индейцы? – трепеща, спросила Анита.
– Команчи, это, безусловно, команчи…
Анита немного расслабилась. Михаэль истолковал ее волнение страхом за свою безопасность и поспешил ее успокоить:
– Мисс Хоффман! Вы можете быть абсолютно спокойны: пленников держат под замком и тщательно охраняют! Меньше, чем через две недели их отправят отсюда навсегда.
Анита отмахнулась, остановив поток извинений.
– Мистер Бернс, я пойду к себе. Не обижайтесь, пожалуйста!
И развернувшись, поспешно ушла из сада. Михаэль раздраженно побил себя по лбу. Вот глупец! Твой язык – твой враг!
Он тоже вернулся в дом, решив больше никогда в жизни не заговаривать с Анитой об индейцах…
***
София уверенно толкнула дверь рукой и тихонько вошла в комнату с очередной порцией еды в руках. Вчера ночью ей удалось наладить контакт с молодым индейцем, и она едва смогла дождаться следующей ночи, чтобы снова его увидеть. Ее глаза давно привыкли к полутьме, поэтому она с легкостью разглядела его силуэт. Он сидел на полу, но при ее появлении вскочил на ноги. Его сердце взволнованно стучало: он ждал ее весь день и боялся, что она не придет. Но она пришла!
София, в отличие от Хоты, чувствовала себя очень расслабленно. Она не умела общаться с людьми, но взаимодействовать с животными могла отменно, поэтому она спокойно поставила еду на стол, а потом с улыбкой медленно подошла к индейцу, который все это время не двигался с места. «Он отвык от меня за сутки, – подумала она, руководствуясь опытом с животными, – нужно ему снова напомнить, что я его друг…»
Она остановилась меньше, чем в полуметре от него, и, шире улыбнувшись, ласково заговорила:
– Ты помнишь меня? Я твой друг! Я весь день думала о тебе…
Она снова протянула руку и начала гладить его по волосам. Хота вздрогнул от ее прикосновения. Она была такой откровенной! Его лицо стало пунцовым от смущения, но полумрак это полностью скрыл.
София же испытывала только одно удовольствие от прикосновений к нему. Она не чувствовала ни смущения, ни стыда, но вовсе не потому, что была бесстыдной, а из-за своего совершенно неверного представления о том, с кем имеет дело.
Если бы она поняла, что индеец перед нею – обычный юноша, полноценный думающий человек – она была бы шокирована. А если бы она узнала, что при все этом он понимает каждое ее слово, то сгорела бы со стыда на месте. Открытое восхищение, ласковый голос, нежные прикосновения и поглаживания – все это подходило для любимых питомцев, но не для человека. Но София находилась в блаженном неведении и даже не представляла, какому смущению подвергает молодого человека перед собой.
Наконец, она убрала ладонь от его волос, но тут же схватила его за руку и медленно повела к столу, чтобы вновь накормить. Хота послушно шел за ней. Эта девушка полностью поработила его волю. Он не мог противиться ей.
Она усадила его на стул и села рядом, пододвинув ему тарелку с мясом. Он начал есть, а она наслаждалась, смотря на него. Он периодически поглядывал на нее, всякий раз волнуясь, когда видел ее счастливую улыбку. Почему она так относится к нему? Неужели ей ни капельки не стыдно?
Когда Хота закончил есть, от вытер руки об свою набедренную повязку, София удивилась этому нечистоплотному поступку, но потом успокоилась: дикий – он и есть дикий! Как жаль, что она не может с ним поговорить! Впрочем, он все-таки не лошадь. Возможно, он имеет даже собственное имя!
София положила руку себе на грудь и с расстановкой сказала:
– Со-фи-я!
После этого она протянула руку к индейцу и, прикоснувшись подобным же образом к его груди, кивнула головой, приглашая назвать и его имя. Конечно, юноша не нуждался во всех этих жестах. Он начал догадываться, что девушка не осознает его способности говорить на ее языке.
– Хо-та, – также с расстановкой произнес он, и впервые на его лице заиграла легкая полуулыбка. Если бы не полумрак, София увидела бы на его щеках озорные милые ямочки. Девушка пришла в восторг от его голоса и его имени. Он понял ее! И он… улыбнулся ей! Ее прекрасный дикий волк принял ее! Ей удалось завоевать его доверие!
Когда такое случалось в ее взаимоотношениях с питомцами, с того времени привязанность животных к своей хозяйке больше никогда не ставилась под сомнение. Лисички, котики и лошади всегда отвечали ей лаской и бежали радостно навстречу с ней. А она всегда брала их на руки или ласкала и обнимала, потому что они становились ее дорогими друзьями.
Теперь это прекрасное дитя дикой природы – Хота – будет ее дорогим другом! София так сильно обрадовалась, что не удержалась и, встав со стула, радостно бросилась ему в объятия, в очередной раз приведя его в полное замешательство.
Хота почувствовал ее аромат, и у него закружилась голова. Он забыл о том, что он пленник и вокруг одни враги. Впервые в жизни он обнимался с девушкой, и невероятно волнительные новые чувства захлестнули его с головой. Когда она разжала объятия и посмотрела на него радостным взглядом, он просто притянул ее к себе и впился губами в ее губы.
Они были очень мягкими – эти губы. И сладкими. Хота перехватил ее затылок рукой, а София шокировано замерла. По телу побежали табуны мурашек, голова закружилась, а сердце заколотилось, как сумасшедшее.
Хота попытался углубить поцелуй, но София наконец очнулась и с силой его оттолкнула.
Но оттолкнуть крепкого парня было не так уж просто. Он был похож на скалу. Однако, когда Хота почувствовал ее сопротивление, то вынырнул из своих головокружительных эмоций, захвативших его подобно буре, и позволил девушке отшатнуться от себя.
София отступила назад на полметра, натолкнулась на собственный стул и, не удержав равновесие, плюхнулась на него без сил. Вот теперь в ней проснулось все: и шок, и стыд, и дикое смущение.
Как это могло произойти? Хота отреагировал совсем не так, как она ожидала! Она впервые взглянула на него, как на человека. Он больше человек, чем зверь? Он знает, что такое поцелуй? Неосознанно София притронулась к своим губам. Она никак не могла прийти в себя. С ее лица слетела улыбка, а с разума – беспечная пелена.
Она другим взглядом посмотрела на Хоту, который замер в напряженном ожидании.
Лунный свет ярко освещал его сосредоточенное лицо. Оно было по-прежнему прекрасно и необычно, но София вдруг представила, что он просто юноша, такой же, как Михаэль, например. И после этого она прокрутила в памяти все то, что она ему говорила, как смотрела на него и как обняла его, в конце концов, и ее начал охватывать ужас.
– Ты… ты… скажи, ты понимаешь меня? – дрожащим голосом пробормотала София.
Хота понял, что девушка осознала сейчас много нового для себя. Он коротко кивнул, давая понять, что все прекрасно понимает.
София задрожала. Ей стало так стыдно и так неловко, что захотелось провалиться сквозь землю. Она резко вскочила на ноги и ринулась к потайной двери. Через мгновение она исчезла за ней, но, находясь в сильном шоке, не заперла ее и умчалась через гостевой дом на улицу, желая поскорее найти убежище в своей комнате от жуткого стыда.
Хота еще какое-то время сидел на стуле неподвижно. Он не знал, правильно ли он поступил и жалеть ли ему об этом поцелуе. Девушка вела себя странно с самого начала, и даже до сих пор он не понимал, что же ею двигало. Но сейчас ее неверные представления были, однозначно, разрушены, поэтому отношение к нему с ее стороны уже не будет прежним. Значит, она больше не будет помогать им. Значит, нужно как можно скорее бежать отсюда своими силами.
И тут Хота понял, что она не заперла потайную дверь. Он бросился к ней и сразу же оказался в небольшом коридоре. Чуть дальше он обнаружил еще одну подобную дверь и догадался, что она ведет в комнату, где держат Четана.
Хота открыл засов и осторожно заглянул в комнату. Четан дремал на полу. При появлении Хоты он мгновенно вскочил на ноги, но юноша дал ему знак сохранять тишину. Подойдя к нему ближе, он шепотом объявил свой план побега, и Четан согласился на его осуществление.
Они бесшумно выбрались из комнаты. Проходя по темным незнакомым коридорам, они были напряжены до предела. Их шаги были совершенно бесшумными, как у диких кошек, а тела были готовы среагировать на любую неожиданность. Но в доме, очевидно, никого не было. Очередной коридор вывел их в огромное высокое помещение, посреди которого стояло большое деревянное сооружение непонятного назначения. «Фортепиано» – в голове Хоты вдруг возникло странное слово. Он не понял его значения и просто отмахнулся от него. Индейцы замерли, тщательно осматривая комнату. Она была пуста. Четан позволил себе скользнуть взглядом по огромным окнам и по резной мебели. Он искренне удивился способностям бледнолицых строить такие масштабные и сложные дома. Но это занимало его мысли ровно несколько секунд. Увидев на противоположной стороне большую дверь, он дал знак Хоте, и они направились к ней.
Дверь привела их в сад. Четан легко сориентировался на местности. Его способность запоминать любое место, в котором он когда-либо был, была потрясающей. Так как их вели по этому саду уже дважды, он с легкостью определил, в каком направлении находится выход из этого двора.
Индейцы начали осторожно передвигаться вперед, стараясь не выходить из тени деревьев…
***
…Анита тоскливо смотрела на луну, которая сегодня светила особенно ярко. Какое бесчисленное количество раз она гуляла при лунном свете, когда ей приходилось прятаться от Ральфа… Впрочем, об это она не хотела вспоминать. Девушка тряхнула головой и снова посмотрела на луну. Но перед глазами нарисовалась другая картина: она играет на индейской флейте при лунном свете, подражая потрясающей мелодии таинственного молодого апача… Нет! Нет! Только не он! Анита мучительно закрыла глаза и снова усердно замотала головой.
Я не хочу вспоминать о нем больше всего на свете! Только не Четан! Он причиняет столько боли!
Анита открыла глаза. Легкий ветерок из открытого окна ласково потеребил ее волосы. Ее комната находилась на втором этаже, и сад перед нею был, как на ладони. Вдруг ее взгляд уловил странные движения теней, мелькающие под некоторыми деревьями. Легкая дрожь страха пробежала по ее телу. Анита нырнула вглубь комнаты, но продолжила наблюдать за садом.
Тени двигались едва заметно, с перерывами, и девушка уж было решила, что это какие-то домашние животные, но вдруг в какое-то мгновение два силуэта вынырнули из-за дерева, и свет луны ярко осветил их. Индейцы! Тихо и искусно крадущиеся воины с длинными развевающимися волосами!
Жуткий страх сковал Аниту по рукам и ногам, и мысли ужаса полезли в голову, опережая друг друга: нападение индейцев? Засада? Пленники сбежали? К ним пришла подмога, и они собираются жестоко расправиться с обитателями поместья?
Перед глазами начали бесконтрольно всплывать жуткие сцены из ее кошмаров: краснокожие жестоко убивают всех без разбору, не щадя даже женщин и детей. И среди них – Четан! Анита схватилась за горло, чувствуя, что ей не хватает дыхания, но тут же ей пришла другая мысль: нужно сообщить об увиденном, чтобы защититься в случае нападения!
Анита стремительно выскочила из комнаты и первым делом поспешила в комнату Михаэля: она уже привыкла общаться с ним, и он был первым, кто пришел ей в голову.
Уже через пять минут все мужчины поместья были подняты по тревоге, а доблестные подчиненные дяди Джона толпою высыпали в сад, чтобы выяснить, кто именно проник в него.
Уже светало. Это не было на руку беглецам, но им удалось достигнуть выхода, и до ворот осталось всего несколько метров. Четан отметил, что каменный забор в этом месте был не столь высок, а к тому же, по нему очень кстати вился старый плющ, который и мог бы стать для беглецов природной лестницей. Но вдруг послышались крики и топот ног.
– Наш побег обнаружен! – шепнул Хота взволнованно.
Четан дал знак бежать к забору и взбираться по плющу. Индейцы молниеносно побежали вперед, но вдруг раздался выстрел, и Хота резко упал. Четан испуганно обернулся. Хота лежал на земле и держался за бок. Под рукой у него начало появляться темное кровавое пятно.
Четан подскочил к юноше и помог ему встать. Снова раздался выстрел, но тут же послышался крик:
– Не стреляйте! Вы можете ранить кого-то из поместья!
Пленники подбежали к забору, но группа мужчин уже заметила их и бежала в этом направлении.
– Хота, – взволнованно прошептал Четан, – скорее взбирайся наверх и беги! Я остановлю их!
– Нет, брат! Я не трус! Я не оставлю тебя! – юноша говорил решительно, но зеленые глаза его смотрели на Четана умоляюще.
– Хота, это приказ! – серьезно произнес Четан и подтолкнул друга к забору.
Хота очень огорчился, но не посмел противоречить. Он начал взбираться наверх, но ранение давало о себе знать и заставляло его руки и ноги дрожать. Когда он преодолел уже половину пути наверх, его ноги соскользнули, и он упал обратно на землю, скатившись под тень больших остриженных кустов.
– Наверное, это конец… – удрученно подумал он. – Значит, я умру в бою!
Приняв отчаянное решение, он попытался встать на ноги, но вдруг чья-то рука схватила его за запястье. Резко обернувшись, он увидел… свою странную милую благодетельницу, которая бесцеремонно прыгала ему в объятия еще пару часов назад.
Она приложила палец к губам и дернула его за рукав, давая знак следовать за ней. Хота замер в нерешительности. Он уже готов был умереть рядом с Четаном, но тот приказал уходить. Что же делать?
Хота приподнялся и выглянул из-за кустов. Четан вступил в рукопашный бой и с поразительной силой отбрасывал многочисленных противников по разные стороны, четкими ударами повергая их в бессознательное состояние. Четан не даром слыл самым сильным воином всего племени. Хота захотел броситься к нему и тоже проявить свою силу и отвагу настоящего воина апачей, но у него резко закружилась голова. Его кожаная куртка уже сильно пропиталась кровью, и дрожь в теле все больше возрастала.
София снова настойчиво дернула его за рукав. Хота немного затуманенным взглядом посмотрел на нее. Может ли он довериться ей? На белом, как луна, лице девушки отражалось искреннее беспокойство и трепет, и он почувствовал, что она действительно на его стороне.
С трудом привстав и чувствуя, что силы все больше оставляют его, Хота почти ползком поспешил за Софией. Очень быстро они поравнялись с небольшой деревянной дверью, спрятанной за листвой плюща. Девушка толкнула дверь и вывела индейца на небольшую безлюдную улочку. Солнце уже взошло, но люди еще не спешили покидать свои дома.
Беглецы миновали несколько домов. Софии пришлось поддерживать Хоту за руку, потому что он все больше слабел. Наконец, завернув за угол, они уперлись в крытую повозку, в которую поспешили взобраться. Девушка уложила индейца на дно повозки, а сама села за управление лошадью.
Хота почувствовал, что они двинулись с места. На него начало наползать состояние дремоты, но он старался ему не поддаваться. Как там Четан? Сможет ли он выжить? Отчаяние и чувство вины начали нахлынывать на юношу. Его губы беззвучно зашептали:
– Иисус, Бог Четана, пожалуйста, спаси его! Прошу тебя! Я знаю, что Ты Великий и что Ты Любящий! Четан тоже всегда очень любил Тебя, поэтому… услышь меня сейчас, умоляю от всего сердца!..
***
Четан догадывался, что ему не спастись. Противников было слишком много, а силы его истощались. Он мысленно умолял Господа спасти Хоту, а сам готовился к переходу в вечность.
Четан до последнего был верен своему обещанию никого не убивать. За годы он научился мастерски отправлять противников в бессознательное состояние буквально одним ударом, поэтому количество поверженных им бледнолицых все больше росло за его спиной.
Привлеченное битвой, в саду собралось все поместье, хотя Джордж Бернс тщетно пытался убедить женщин покинуть сад ради безопасности, но никто не спешил уходить.
Несколько человек держали Четана на прицеле, но Джордж Бернс строго настрого запретил применять огнестрельное оружие, чтобы не навредить своим, а Джон Бернс, доблестный руководитель вооруженных людей, объявил нападавшим, что краснокожий нужен ему живым.
Четан все больше ослабевал. Он смог победить более пятнадцати человек, но с ним отчаянно боролись еще трое.
– Это самый сильный индеец, которого я когда-либо видел, – изумленно проговорил Джордж Бернс. Остальные жители поместья были удивлены не меньше, а женщины испуганно жались друг ко другу, молясь, чтобы индеец был скорее побежден.
Четан сильно устал. Осталось двое нападавших, а также небольшая группа солдат, вооруженных ружьями. Если его сейчас повергнут на землю, он будет мгновенно убит. Оставался только один выход: взятие заложника!
Четан смог увернуться от удара одного из нападающих, а потом выбил из его рук нож. Сделав несколько ловких поворотов, он сумел схватить противника и приставил нож к его горлу.
Жители поместья заволновались и пришли в трепет. Все боялись стать свидетелями кровавой расправы над солдатом. Четан вместе с заложником начал медленно пятиться назад. Шансов на выживание практически не было, но он хотел использовать эту возможность до самого конца.
– Командир, – обратился один из солдат к Джону Бернсу, который хмуро наблюдал за происходящим, – разрешите стрелять в краснокожего, ведь он может перерезать горло Смиту!
– Ни в коем случае, – буркнул Джон, – одного команча мы уже потеряли, а если потеряем и этого, наше задание будет провалено! Нам нельзя разочаровывать начальство! Отправь людей, чтобы устроить ему засаду вдоль стены и у ворот…
– Есть, сэр! – отчеканил солдат и поспешил исполнить приказ.
…Анита все это время находилась в холле дома, и сердце ее безумно стучало. И хотя все жители поместья, включая слуг, давно выскочили в сад, чтобы посмотреть на задержание сбежавших дикарей, Анита не могла себя заставить выйти. Ее сковал сильный страх перед индейцами и держал ее сердце в железных тисках.
Михаэль, как верный пес, крутился рядом, хотя ему не терпелось пойти и взглянуть на происходящее. Но он не смел оставить Аниту одну.
В этот момент в холл вбежала служанка Роза и взволнованно воскликнула:
– Этот краснокожий – настоящий монстр! Он победил в схватке почти всех солдат, а сейчас взял заложника и пытается улизнуть! Один против толпы мужчин – и побеждает! Не даром говорят, что индейцы – это просто демоны во плоти!
Почему-то эти выкрики помогли Аните сбросить с себя оцепенение, и она, резко развернувшись к двери, почти бегом бросилась в сад. Михаэль тут же поспешил за ней.
Анита остановилась позади густой толпы, а потом начала бесцеремонно расчищать себе путь вперед. Почему-то ею завладело странное и сильное желание взглянуть на невероятно сильного команча…
Немного невежливо поработав локтями, девушка, наконец, вышла вперед и устремила взгляд туда, где был эпицентр опасных событий сегодняшнего утра. Она тут же увидела множество солдат, неподвижно лежащих прямо на земле. «Неужели они все мертвы?» – с ужасом подумала она, и острый холодок страха пробежал по ее спине. Чуть в стороне она увидела пятящегося индейца, прячущегося за испуганным солдатом, к горлу которого был приставлен нож.
Люди вокруг перешептывались: кто-то изумлялся недюжинной силе дикаря, кто-то жалел солдата, но все единомышленно желали, чтобы краснокожий был как можно скорее побежден.
Аните стало не по себе. Ее нестабильное эмоциональное состояние постоянно сказывалось и приводило к паническим атакам или волнам неконтролируемой душевной боли. Вот и сейчас ей стало так неприятно и так больно, что ей захотелось убежать и не видеть ничего, но вдруг… индеец немного повернул голову под другим углом, и сердце Аниты буквально остановилось. Она не спутала бы его ни с кем: однозначно это был Четан! Тот самый невероятно сильный команч оказался ни кем иным, как Четаном!
Анита замерла и лишилась дара речи. Четан здесь?!! Откуда? Почему?
Но глядя на множество неподвижно лежащих солдат, которые казались Аните мертвыми, а также видя ужас на лице заложника, которого Четан потихоньку тащил за собой в направлении ворот, Анита почувствовала, что изнутри нее начинает подниматься мощная обида, бунт и невероятной силы гнев.
«Я доверяла тебе, а ты оказался убийцей моей семьи! – гневный голос взорвался внутри нее. – Я полюбила тебя, а ты оказался не достоин моей любви. И сейчас ты снова творишь свои злые дела даже здесь: убиваешь, угрожаешь, ненавидишь!..».
Обида и боль, накопившиеся в ее душе за эти два года, мощным потоком прорвались и буквально лишили Аниту здравого смысла. Она, забыв об окружающих людях и об опасности ситуации, просто сорвалась с места на глазах у изумленных жителей поместья.
Михаэль ужаснулся.
– Мисс Хоффман! Анита! Остановитесь! Там опасно! – выкрикнул он ей вдогонку, но она ничего не слышала.
– Что она вытворяет?!! – грозно крикнул Джон Бернс, а солдаты недоуменно переглянулись друг с другом, не зная, как правильно среагировать на выходку глупой девчонки.
Но пока окружающие пытались осознать, что же происходит, Анита очень быстро преодолела расстояние к Четану и остановилась в нескольких метрах от него. Заложник смотрел на нее широко раскрытыми глазами, беспомощно замерев под угрозой острого лезвия у своей шеи.
Четан не сразу узнал ее. Сперва он тоже был очень удивлен, что бледнолицая женщина бросилась прямо к ним, но, когда она остановилась и он смог рассмотреть ее пылающее гневом лицо, все внутри него просто оборвалось. На него смотрела его драгоценная и прекрасная Табо… Однако, в некогда сострадательных ее глазах горела испепеляющая ненависть!
Казалось, что остановилось время. Четан буквально перестал дышать. Он забыл о своем положении и даже о заложнике. Он видел только ее глаза: пылающие, гневные и ненавидящие! Ненавидящие ЕГО!!! Осознание этого причинило ему столько боли, что у него не осталось сил дальше жить.
