Текст книги "Когда поёт Флейта Любви (СИ)"

Автор книги: Анна Кривенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

Глава 16

София терла тряпкой пол, отодвигая в стороны многочисленные лавки. Осталось совсем немного. Она привстала и огляделась. Помещение церкви хотя и было не очень велико, но пол был здесь крайне грязным и нормально не убирался уже много лет. София осталась довольна своей работой и снова принялась за дело.

Уже много недель она жила в доме тети Рэйчел, милостиво приютившей ее после побега из дома Бернсов. Воспоминания о жизни там и об отвратительном «женихе», которого ей насильно навязали, вызывали у Софии чувство глубокого отвращения. Да, в поместье она жила, как принцесса: ходила, куда хотела, ела, что хотела и могла ровным счетом ничего не делать, но ценой этой роскоши была ее свобода. Лучше уж мыть грязные полы в бедной церкви и крутиться, как белка в колесе, но принадлежать самой себе!

Ей пришлось придумать тогда дерзкий план побега. Она написала длинное письмо дяде Джорджу, где категорически заявила о своем отказе от замужества, попросила ее не искать и, одев мужскую одежду, сбежала в прерию.

Ей было немного страшно одной, но широта и невероятная красота Великих Равнин просто пленила ее сердце. Море травы, голубое небо, величественные холмы, орлы, парящие в небе – все приводило ее душу в восторженное состояние. Это был ее мир! Мир, о котором она мечтала с детства! Мир, которого ей никто не давал…

Однако все равно это был очень опасный мир. И София это понимала. Опасными здесь могли быть люди, поэтому девушка понимала, что ей нужно так или иначе вернуться в цивилизацию. К ее счастью, ей на пути встретился дилижанс, перевозивший людей в ближайший городок. София просто последовала за ним и вскоре попала в тихое местечко с небольшими улицами и скромной церковью прямо в центре.

Проезжая по городу, София с удивлением поняла, что многое в нем ей очень знакомо. Ну конечно! Она была здесь в детстве со своими родителями и не раз! Тетя Рэйчел должна жить где-то неподалеку…

Это была давняя мамина подруга. Она была небогата и одинока, потому что муж ее давно умер, а детей у них не было. Конечно, шансы застать ее здесь были невелики, но София решила попробовать.

К счастью, тетя Рэйчел жила там же, где раньше. Сперва она очень подозрительно отнеслась к появлению у своего дома незнакомого молодого человека, но, когда тот соскочил с лошади и тонким женским голоском произнес радостно: «Тетя Рэйчел!», она сильно изумилась. Всмотревшись в нежные черты его лица, она вдруг прошептала:

– София? Неужели это ты?

София радостно закивала. Тетя Рэйчел так расчувствовалась, что крепко обняла девушку, пустила слезу и тут же завела ее в свой скромный дом.

София рассказала ей о своих злоключениях и попросила ненадолго остаться у нее. Тетя Рэйчел с радостью согласилась, хотя на душе ее скребли кошки.

– Как твои родители могли бросить вас на произвол судьбы у этих высокомерных Бернсов?!! – возмущенно бормотала она, но София ничего не могла более сказать. Она и сама таила на них обиду, поэтому и не стала возвращаться домой после побега от дяди Джорджа.

Естественно, сидеть на шее у тети Рэйчел София не собиралась, поэтому начала отчаянно искать себе работу. Слава Богу, работенка для нее очень быстро нашлась. Пастор Максимилиан Моуди, пожилой добродушный человек, взял ее к себе для уборки здания церкви и близлежащих построек.

– А здесь живет ваш покорный слуга! – поговаривал пастор, показывая девушке комнатку, пристроенную недалеко у входа в церковь. – Ее нужно будет убирать не чаще одного раза в неделю, кроме случаев, когда ко мне приедет Леонард…

– Леонард? – переспросила София, не понимая, о ком идет речь.

– Ах да, – добродушно улыбнулся пастор Моуди, – конечно же, ты его не знаешь! Это сын моего старого друга и, фактически, мой сын тоже. Он сейчас в отъезде, но, когда приезжает, живет вместе со мной в этой комнате… Ну ладно, пойдем, я покажу тебе остальные помещения!

Старик показал Софии территорию ее работы и пообещал приличное жалование. С тех пор она начала проводить в этом месте шесть дней в неделю. А на седьмой день – в воскресенье – приходила на церковное служение вместе с тетей Рэйчел.

Где-то два месяца она прожила в таком ритме и быстро ко всему привыкла. Такая жизнь показалась ей приятнее и радостнее, чем жизнь у Бернсов. Вскоре пастор Моуди затеял ремонт на втором этаже здания. София, хотя ничего не смыслила в этом, согласилась делать посильные работы за дополнительную плату. Второй этаж представлял собой несколько комнат, одна из которых выходила на небольшой балкон, с которого открывался вид на весь двор церкви и на пол-улицы, убегающей вдаль и теряющейся среди невысоких домов.

Так как работы было много, и София занималась мытьем комнат и покраской стен, она договорилась о том, чтобы ночевать прямо в церкви. Пастор Моуди уговаривал ее спать в соседнем домике, но девушка настояла на том, чтобы проводить ночи… на балконе!

Как пастор ни пытался ее переубедить, у него ничего не выходило. Он и представить себе не мог, что она, лежа на балконе и вглядываясь в звездное небо, представляла себя жительницей прерии, обдуваемой ветром свободы и ласкаемой ароматами могучих полей! Только Бог знал, как сильно эта девушка любила природу и мечтала быть среди нее!

Целую неделю София провела в этом необычном месте, закутываясь в теплое одеяло и наслаждаясь мерцанием ярких ночных светил. В следующий понедельник, когда она снова улеглась спать на балконе и уже начинала дремать, ее вдруг разбудило громкое цоканье копыт. София встрепенулась и выглянула с высоты второго этажа.

В полумраке она увидела всадника, ловко спрыгивающего с коня. Пастор Моуди выбежал к нему навстречу и радостно воскликнул:

– Леонард! Мой мальчик! Я так рад видеть тебя!

Они обнялись и стремительно вошли в комнату, где проживал Максимилиан.

София снова улеглась на пол и задумалась. Интересно, каков он – этот Леонард? Старик так много говорил о нем, что Софии казалось, будто она и сама знает его много лет. По словам пастора, это был очень красивый и очень талантливый молодой человек, рано потерявший родителей, но выросший очень благородным и честным. Сейчас, когда он приехал, у нее в душе разгорелось сильное любопытство. Пастор так хвалил его, что ей захотелось взглянуть на него хотя бы одним глазком.

На следующее утро она проснулась от того, что во дворе послышались громкие всплески воды. София потянулась и выглянула с балкона. Молодой человек с короткими черными волосами и широкими плечами, одетый в тонкую белую рубаху и коричневые кожаные штаны, умывался, зачерпывая воду из большой металлической миски. Она с любопытством разглядывала его крепкое тело и густые темные волосы, блестевшие в лучах восходящего солнца.

Когда Леонард закончил умываться, он вылил воду прямо в клумбу и, перекинув полотенце через плечо, пошел обратно в комнату.

Софии предстояло начинать тяжелый рабочий день, но ей было несколько неловко спускаться вниз. Все-таки она не любила лишних контактов с незнакомыми людьми. Но выбора у нее все равно не было, поэтому она отряхнула немного помятое платье, зачесала волосы в высокую прическу, брызнула на лицо водой из жестяной кружки и, взяв ведро, спустилась вниз за рабочим инвентарем.

Она успела несколько раз поднять ведро из колодца, когда пастор Моуди громко позвал ее из кухни:

– Софочка, сестричка дорогая, иди завтракать!

София смутилась. Она очень любила трапезничать вместе с Максимилианом Моуди, но теперь там присутствовал Леонард, и она ей стало неловко.

– Я попозже, – крикнула она, так и не решившись пойти.

Взобравшись на второй этаж, она начала работу. Через час она вышла на балкон, подышать свежим воздухом. Пастор Моуди с Леонардом стояли во дворе и о чем-то приглушенно разговаривали. София мельком взглянула на них и уже собралась уходить, как вдруг лицо молодого человека показалось ей мучительно знакомым. Да таким знакомым, что София изумленно замерла. Кто это? Почему она явно знает это лицо? Поразительно, но это был вылитый… Хота!

София пошатнулась от волнения и для верности потерла глаза. Может, у нее уже начались галлюцинации? Но лицо парня не менялось, и София тихо сползла на пол, чтобы не привлекать к себе внимания.

Что происходит? Почему он так сильно похож на Хоту? Те же черты лица и даже похожее телосложение. Только волосы коротко острижены, и зовут его Леонард Хоффман, сын знаменитого миссионера Лионнела Хоффмана!

Это точно был не Хота, ясное дело! Но у них одно лицо! Однако, как такое возможно? Хота был, скорее всего, индейцем-полукровкой, диким и воинственным, длинноволосым и загадочным. А Леонард – по виду очень образованный и цивилизованный молодой человек. Может, они братья? Но каким образом???

София совсем запуталась и снова осторожно выглянула во двор. Пастор и Леонард продолжали разговаривать. Девушка всматривалась в лицо молодого человека с трепещущим сердцем: ну вылитый Хота! Неужели у него тоже зеленые глаза? С такого расстояния она не могла рассмотреть их цвет, но ей очень захотелось их увидеть.

Однако смелости у нее не хватало. Весь день она провела на втором этаже и даже ни разу не спустилась поесть. Ближе к вечеру старик Моуди позвал ее со двора:

– Софочка! Где же ты? Спускайся! Мы поужинаем, и я познакомлю тебя с Леонардом!

София очень испугалась. Теперь, когда Леонард оказался абсолютной копией Хоты, она боялась его еще больше. Девушка поспешно выскочила на балкон, чтобы отказаться от ужина, но вдруг увидела, что Леонард стоит рядом с пастором и смотрит прямо на нее. София ужаснулась, покраснела и заскочила обратно с колотящимся сердцем.

– Я… я не голодна! – дрожащим от волнения голосом крикнула она, чувствуя неконтролируемое волнение…

Пастор Моуди повернулся к Лео с улыбкой и произнес:

– Я же тебе говорил, что она еще совсем ребенок! – старик улыбнулся. – Наверняка тебя застеснялась, малышка! Хорошая девочка, скромная! Хотел бы я все-таки вас познакомить…

Хота скептически скривился. Меньше всего его сейчас интересовали женщины. Он не успел рассмотреть эту девчонку из-за опустившихся сумерек, но ему была она совершенно не интересна, поэтому он тут же забыл о ее существовании.

Когда после ужина они легли отдыхать, Хота уснул не сразу. Поиски сестры в последнее время зашли в тупик. Но он не оставлял надежды найти ее как можно скорее.

Вдруг его мысли переметнулись к еще одной пропаже – Софии. Ее он тоже найти не смог. Переодевшись в парня, она уехала из своего города и просто растворилась в прерии. Хота искал ее довольно долго. Почему? Наверное, все-таки беспокоился о ее безопасности, ведь она казалась такой малышкой! Это слово «малышка», вдруг проскользнувшее в его мыслях, его самого сильно удивило. Он никогда не использовал такие слова. Это старик Моуди назвал сегодня свою работницу малышкой. Хота нахмурился, а потом отмахнулся от всего. Ему было отчего-то совестно, что он не смог помочь Софии, ведь она однажды спасла ему жизнь. В порядке ли она? Жива ли? Мысль о ее возможной смерти вдруг причинила ему такую острую боль, что он не смог улежать в кровати, а встал и вышел на свежий воздух.

Звездное небо сегодня было особенно ярким. Россыпи ночных светил тут же перенесли Хоту в воспоминания его юности. Он скучал по жизни с апачами, а более всего по Четану. Болезненные ощущения, возникшие в районе сердца, начали нарастать. Хота снова посмотрел в ночное небо и прошептал:

– Брат! Как ты там? Я так давно не видел тебя! Мне тяжело без тебя…

Хота опустил голову, справляясь с болью разлуки, как вдруг тишину ночи нарушил тихий полувздох-полустон:

– Хо-та-а! – прозвучал измученный женский голос. – Хота, где ты?

Неожиданная дрожь пробежала по его спине. Этот голос и его интонация так сильно напомнили ему Софию! Неужели… неужели она все-таки погибла, и теперь ее призрак пришел упрекать его в бессердечности? Хоте, несмотря на всю его воинскую доблесть, стало ужасно страшно.

Он замер на месте и не двигался, прислушиваясь к малейшему шороху вокруг, но больше никакого голоса он не услышал. Немного успокоившись, юноша вернулся в комнату.

София! Неужели с тобою действительно что-то произошло?

На него напала необъяснимая тоска. Будучи занят своей местью и поисками сестры, он полностью забыл о ней. Но сейчас на него посыпались воспоминания.

Он увидел ее впервые в полутьме своей темницы. Она – миниатюрная, добрая и необычайно развязная – показалась ему существом из другого мира. Она гладила его по волосам, восхищалась его лицом и даже обнимала его как-то так искренне, что невозможно было уличить ее в распущенности. Он до сих пор не понимал, почему она себя так вела, но потом она что-то переосмыслила и сильно испугалась. Она стала тихой и покорной, а в самом конце их последнего разговора… призналась ему в любви!

Хота очень скорбно вздохнул. Мысль о том, что он, фактически, отмахнулся от нее, теперь доставляла ему чувство вины и невосполнимой потери. Если бы он мог повернуть время вспять…

Уснул он с большим трудом, а утром, сразу же после пробуждения, отправился по делам в город, чтобы отвлечься от тяжелых дум.

София тоже проснулась рано и чувствовала себя разбитой. Она была очень голодна, а ночью ее измучили кошмары. Ей снилось, что за ней пришел ее ненавистный «жених» и пытался силой увезти обратно, а она в отчаянии звала Хоту: «Хота! Где ты??? Спаси меня!!!». Но Хота не пришел, а она проснулась вся в слезах.

«Наверное, Леонард своим поразительным сходством с Хотой заставил меня вспомнить о нем», – печально подумала София и глубоко вздохнула. Перед глазами невольно появился образ длинноволосого молодого апача с пронзительно-зелеными глазами и воинственным выражением на красивом лице. За прошедшие годы ее чувства к нему хоть и поутихли, но не исчезли. Они, наверное, не исчезнут никогда. Но… он больше никогда не возвращался. София понимала, что ей не на что надеяться. Он был дитем свободы, рожденным для широт прерии и для жизни на лоне природы. Ему нужна спутница под стать его мировоззрению: какая-нибудь выносливая и сильная индианка, которая станет отражением его самого.

София еще раз обреченно вздохнула и прошептала:

– Наверное, ты даже не помнишь о моем существовании… А я… я не забуду тебя никогда!

Ее печальные мысли неожиданно были прерваны стуком в дверь. Поправив одежду и волосы, она вышла из комнаты. Пастор Моуди с улыбкой принес ей поднос с кашей и чаем.

– Софочка, – немного укоризненно произнес он, – ты заморишь себя голодом из-за своей стеснительности! Ведь ты не приходишь кушать из-за Леонарда, я прав?

София покраснела и смущенно кивнула.

– Я так и знал! – рассмеявшись, проговорил пастор. – Но ты, пожалуйста, перестань! Лео очень хороший парень. Он, конечно, бывает грубоват, и тебе не нужно обращать на это внимание, но с женщинами он, обычно, учтив и вежлив. Он не обидит тебя! Так что жду тебя на совместный ужин! Ах да! Сейчас его нет и не будет до самого вечера. Тебе нужно сделать генеральную уборку в нашей комнате до его прихода, хорошо?

София утвердительно кивнула. Мысль, что Леонарда не будет какое-то время, принесла ей облегчение.

…Уж через час она убиралась в их комнате. София делала это и раньше много раз, поэтому справилась очень быстро. Уже заканчивая уборку, она увидела большую кожану сумку, лежащую на потертом стуле. София догадалась, что с этой сумкой Леонард приехал из своего путешествия. Ей пришлось поднять ее, чтобы переложить на другой стул, но вдруг сумка выскользнула из ее рук на пол, и ее содержимое высыпалось вокруг.

София ужаснулась! Она начала стремительно собирать все обратно. Там было несколько книг, два ножа, какие-то письма и… индейские яркие амулеты! София замерла, увидев последние, и сердце ее отчего-то екнуло. Ей опять живо вспомнился Хота, который очень любил свои украшения и наотрез отказывался с ними расставаться. Но… почему подобные амулеты находятся у Леонарда? Странно! Он не похож на того, кто мог бы открыто носить подобные вещи.

София стремительно собрала все обратно в сумку и дрожащими от волнения руками убрала ее на место.

Когда наступил вечер, снова послышался дружелюбный голос пастора Моуди:

– Софочка, дитя мое! Спускайся к ужину!

Но София ужасно этого не хотела. Почему-то встреча с Леонардом внушала ей панический ужас. Она начала ходить взад-вперед по комнате, придумывая, как и сегодня избежать встречи с ним. Через минуту она придумала. Схватив накидку и сумку, она выскочила во двор и, уже подбегая к воротам, громко крикнула:

– Пастор Моуди! Я сегодня пойду домой! Извините меня, пожалуйста!

И выскользнула прочь…

На следующее утро она вернулась весьма рано и тихонько вошла во двор. К ее удивлению, из кухни уже доносились голоса: видимо, пастор и его подопечный встали сегодня с рассветом. София уже хотела убежать к себе наверх, как вдруг ей пришла в голову безумная мысль: вот бы посмотреть, какого цвета у Леонарда глаза! Зачем ей это было надо, она не знала, но любопытство уже повлекло ее по направлению к кухне.

Девушка осторожно подошла к приоткрытой двери и заглянула в помещение. Посреди кухни стоял большой стол, а за ним сидели двое: Максимилиан Моуди и Леонард Хоффман. Им прислуживала кухарка миссис Роллинз, а пастор ей все время вежливо улыбался и благодарил. Леонард же был, наоборот, мрачнее тучи. София почувствовала, как ее сердце замирает от одного только взгляда на него. Это был вылитый Хота, но только белый, а не индеец. И поразительно! У него тоже были ярко-зеленые глаза.

У Софии сбилось дыхание. Как такое вообще возможно? Ну разве бывают настолько похожие друг на друга люди, если они точно не родственники?!!

Однако недолго София пребывала в восторженном состоянии, ведь она начала слышать их диалог.

– Не волнуйся, Лео, – примирительным тоном проговаривал Максимилиан Моуди, – я уверен, что Софочка тронула твою сумку случайно. Она очень хорошая и порядочная девушка…

– Случайно или нет, – резковато прервал его Леонард, – а мой амулет оказался сломан!

Все внутри у Софии похолодело. Похоже, она что-то испортила!

– Я против того, чтобы эта девица трогала мои вещи! – крайне сурово произнес Леонард, а София так сильно огорчилась, что на глаза начали наворачиваться предательские слезы.

В этот момент позади нее кто-то вежливо кашлянул. София резко обернулась и увидела мистера Роллинза, выполняющего при церкви обязанности садовника.

– Мисс София, что с вами случилось? – простоковатый садовник с потрохами выдал ее присутствие. Пастор Моуди и Леонард подняли головы и устремили взгляды к двери. Мистер Роллинз подтолкнул заплаканную Софию в середину кухни, а она виновато опустила голову, не смея поднять на них своих глаз.

Хота, увидев неожиданно появившуюся девушку, замер на месте. София! Это была она! Живая и невредимая! Та самая отважная «малышка»! Хота и не заметил, что снова мысленно назвал ее именно так. Но она стояла перед ним, скрывая покрасневшие глаза, потому что он только что беспощадно ругал ее перед пастором Моуди.

Юноша оказался так изумлен и взволнован, что оторопел и не мог произнести ни слова. Максимилиан быстро поднялся на ноги и поспешил к Софии, приговаривая:

– Софочка, дорогая! Ай-ай-ай! Лео! Ты же обидел ее! – он взял ее под руку и, подведя к стулу, аккуратно усадил. – Дитя мое! Лео погорячился! Не принимай близко к сердцу! Давай позавтракаем наконец-то втроем!

София боялась поднять на Лео глаза и была сильно огорчена случившимся. А Хота никак не мог прийти в себя.

Они не виделись несколько лет, и он был где-то виноват перед ней. А еще он – ее должник! Но как она здесь оказалась? Какая неловкая встреча!!!

Однако нужно было срочно спасать положение… Хота уже было собрался заговорить с ней, как вдруг София робко подняла на него свои большие зеленые глаза, еще поблескивающие от слез, и тихо произнесла:

– Мистер Хоффман! Простите меня! Я совершенно случайно упустила вашу сумку. Мне жаль, что я испортила ваши вещи…

Её голос звучал ужасно подавлено.

Хота еще никогда не чувствовал себя таким чудовищем! Он даже не понимал до этого момента, что его резкие слова и вздорный характер могут ранить сердце другого человека. Особенно такого маленького и беззащитного существа!..

Он раскаялся тысячу раз, но тут вдруг осознал, что София, похоже, не узнала его! Она назвала его Леонардом и вела себя с ним так, как будто видит в первый раз жизни. Неужели, он настолько изменился? Или же она Хоту все-таки забыла?

Парень глубоко вздохнул, чтобы взять себя в руки, и осторожно произнес:

– Простите, мисс! Я виноват! Я был слишком резок и придирчив. Простите, пожалуйста!

Пастор Моуди, очень хорошо знающий Лео и его принципиальное пренебрежение любыми условностями, очень удивился абсолютной искренности произнесенного им извинения. Он впервые видел, чтобы Лео так быстро менял мнение о человеке. Значит, София ему действительно пришлась по нраву! Старик обрадовался и тоже сказал Софии парочку ободрительных слов.

Кухарка подала еду, и все начали молча есть. София боялась поднять на Леонарда глаза, потому что с такого близкого расстояния она все больше находила его похожим на своего возлюбленного. Ее сердце дрожало от сильного напряжения, а еда просто не лезла в горло.

Хота тоже был очень напряжен. Он не знал, скрывать ли ему свою «индейскую» личность или нет. Ему было жаль эту девчонку, но, честно сказать, он побаивался, что она снова начнет говорить ему о любви, а ему… а ему сейчас было не до того! По крайней мере, он старался себя в этом убедить.

Пастор, поглядывая на обоих, усмехался. Эти двое так смущались, что напрашивался только один вывод: они остались друг ко другу неравнодушны! Старик, мечтающий Леонарда как можно скорее женить, был несказанно счастлив.

Он начал болтать о том, о сем, задавать им нелепые вопросы, на которые они отвечали смущенно и односложно, и так продолжалось до тех пор, пока завтрак не подошел к концу.

София встала и, поблагодарив, собралась уходить. Под конец она бросила быстрый взгляд на Леонарда, но он на нее совсем не смотрел. Девушка поспешно ушла прочь, пытаясь спасти себя от сильнейшего чувства боли и неловкости. Больно ей было от того, что, несмотря на поразительное сходство, это был вовсе не Хота, а неловко, потому что иметь дело с молодыми людьми противоположного пола было для нее делом непривычным и нежеланным. Только с Хотой однажды она повела себя крайне… развязно. Но это было исключительно из-за своего невероятного неразумия и даже глупости. Еще бы! Умудрилась посчитать его просто милым щеночком! Софии снова стало стыдно из-за своего нелепого поведения. Но она готова была вынести любой стыд ради еще одной, пусть даже короткой и мимолетной встречи с Хотой…

София горько вздохнула и, поднявшись на второй этаж, принялась за работу…

Хота после завтрака сел на лошадь и стремительно ускакал прочь из города, стремясь спастись от неловкости и сожалений на просторах родной прерии. Стоя на вершине холма и оглядывая открывшийся величественный вид внизу, юноша печально закусывал губу.

– Что же мне делать? – прошептал он и устало провел рукою по коротким волосам. Совесть требовала, чтобы он признался Софии в том, кто он на самом деле, и позаботился о ней должным образом. Но он боялся. Чего? Он сам не знал. Почему ему страшно не хотелось вспоминать их прошлые совместные моменты? Их встреча во время их с Четаном пленения, неловкое поведение Софии, вызвавшее в нем неожиданный отклик, потом его ранение и смелость этой девчушки, вытащившей его из места неминуемой смерти. Она так много сделала для него тогда! А потом ее неожиданное признание…

Хота взволнованно вздохнул. Он почувствовал, что голос совести усиливается, но с ним усиливается и непонятный парализующий страх. И тут Хота понял: София снова заставила его душу наполниться сильными эмоциями – благодарностью, восхищением и даже чуждым для него желанием открыть навстречу ей свое сердце. А он не может позволить себе подобных слабостей! Нет! Он не может быть слабым! Ему нужна сила для мести и побед! А сентиментальные ощущения – это то, что может отнять у него жесткость и мощь!

Хота непроизвольно сжал кулаки. Внутренняя борьба достигла апогея…

Нет! Он пока не может! Он не станет скрывать свою личность постоянно, но… откроется немного позже… Хота не почувствовал облегчения, но градус напряжения немного упал. Он вскочил на скакуна и медленно поехал обратно в город. Настанет время, и он все расскажет, поблагодарит Софию, поможет ей во всем, в чем она нуждается. Но немного позже… А сейчас у него есть другие неотложные дела…

***

Хота внимательно осматривал местность. Уже три недели он тщательно исследовал необычные слухи о противостоянии некоего мистического существа, прозванного Таинственный Дух или же Кэчина Кими, с целыми отрядами мексиканских охотников за рабами. Этим слухам было уже несколько лет. Раньше они Хоту никак не интересовали, потому что он искал исключительно убийц своих родителей, но теперь для Хоты открылись некоторые интересные факты: Кэчина Кими спасала преимущественно индейцев, а, значит, помогала его братьям. Но на нее была открыта серьезная охота, и с недавнего времени немало банд начали целенаправленно охотится за таинственным духом.

Хота прочесывал местность, в районе которой чаще всего происходили стычки Кэчины Кими с мексиканцами. Он изучал следы, исследовал невидимые обычному глазу тропы. На третий день пути он услышал голоса. Бесшумно, как дикая кошка, он пробрался на вершину очередного холма и выглянул из-за большого камня.

Вечерело. В низине горел костер. И хотя его намеренно сделали небольшим, но не позаботились о том, чтобы уменьшить количество дыма. Дело в том, что индейцы и опытные охотники прерии обладали множеством навыков, как спрятать свое присутствие от ненужных глаз. Они использовали особенные способы розжига огня, дававшего много тепла, но почти не создающего дыма. У этого же костра сидели двое мужчин крайне потертого вида, и костер их дымил вовсю. Значит, они плохие охотники и неумелые воины. Хота мгновенно дал им верную характеристику и посчитал крайне неприспособленными ни к чему. Он готов был уже уйти, как вдруг услышал тихий, едва уловимый стон.

Хота замер, прислушиваясь. Через несколько мгновений стон повторился, и юноша понял, что эти люди здесь не одни. Он решил остаться. Он стал внимательнее прислушиваться к их разговору, но было слишком далеко. Медленно, но при этом очень ловко и бесшумно ловко парень продвинулся дальше вниз по холму, почти ползком перемещаясь от одного куста к другому. Сумерки позволили ему остаться невидимым, потрясающие боевые навыки – неслышимым, а беспечность охотников – довольно расслабленным. Подобравшись на расстояние нескольких метров, он легко смог расслышать каждое их слово.

– Эй, Дуайт, – немного пьяным голосом проговорил один, – а нам точно поверят, что эта девчонка – Кэчина Кими? Боюсь, без доказательств за нее не дадут и ломаного гроша…

– Брось, Мик, им и самим нужно просто деньжат заработать, – ответил второй более трезвым голосом, – они переоденут ее, как надо, и продадут мексиканцам… А если потом все вскроется, нас уже и след простынет! Ха-ха! Ты представляешь, сколько денег мы сможем за нее получить!!!

Они оба захохотали от сладостного предвкушения богатства, которое они тут же с удовольствием спустят на выпивку и посещение борделя.

Хота понял, что имеет дело с похитителями. Но судя по разговору, поймали они случайную женщину, не имеющую к Кэчине Кими никакого отношения. Хота тщательно обдумывал, как ему следует поступить. Он не привык делать благородные поступки. Это Четан со своим христианским мировоззрением всегда находил повод кому-то помочь, особенно под конец своей жизни. Но Хота не любил делать что-либо, что выходило за рамки его интересов. И сейчас спасение этой женщины было не в его интересах. НО! Голос совести, в последнее время все более громко звучащий в его душе, снова заговорил, и заговорил очень настойчиво, как будто знающий нечто большее, чем можно охватить просто умом. «Спаси ее! Нельзя бросать человека в беде!». Хота немного поколебался, но быстро сдался.

Он подождал всего четверть часа, пока гнусные похитители не начали клевать носами. Хота резко выскочил из своего укрытия и всеми двумя ударами отправил их в бессознательное состояние.

Это оказалось невероятно легко, и Хота с презрением оглядел незадачливых похитителей. И как им вообще удалось кого-либо похитить?

Юноша внимательно осмотрелся вокруг и увидел в паре метров от костра небольшой холм из одежды. Вскоре он откопал из этого тряпья похищенную женщину. Она была без сознания. Выглядела, как обычная бледнолицая: в чепчике, фартуке и сером платье. Следов избиения не наблюдалось, но было довольно темно, и трудно было что-либо рассмотреть, поэтому Хота просто поднял ее на руки и понес к своей лошади.

Ему пришлось ее привязать к себе, чтобы она не соскользнула во время езды. Хота решил отвезти ее к пастору Моуди, чтобы он дальше сам занялся ее судьбой. К тому же ей, возможно, требовался доктор. Проехав пару часов в темноте, Хота понял, что им все-таки придется сделать привал до утра.

Он разжег костер, дающий немного дыма, и осторожно уложил женщину на одеяло у костра. Но вдруг она пошевелилась и в бреду прошептала:

– Четан… Четан…

Хота замер, сраженный звучанием этого имени. Что это значит? Почему… почему она говорит о его погибшем друге?

Хота повернул ее на бок, чтобы костер мог осветить ее лицо, и снял с головы уродливый чепчик. Темно-каштановые волосы в беспорядке рассыпались по одеялу, а бледное молодое лицо исказилось гримасой в странном бреду.

Хота побледнел. Это была Анита! Та самая Анита, которую так самозабвенно полюбил Четан и из-за которой так сильно пострадал.

Хота вдруг вспыхнул гневом и с отвращением отошел от Аниты в сторону. Изнутри его сердца мощным потоком выплеснулась обида, все эти годы жившая в самой его глубине. Он презирал эту женщину, потому что считал виновницей испорченной жизни Четана. Если бы не ее дурные чары, то Четан и сейчас бы счастливо жил в деревне, и Хота тоже был бы рядом с ним! Юноша хмуро взглянул на нее и едва не пожалел, что спас ее от похитителей. Но совесть снова заговорила в нем, и он заставил себя успокоиться. Ради Четана и памяти о нем он должен исполнить свой долг до конца и отвезти ее в город. Потом он забудет о ней навсегда!

Схватившись за эту мысль, он немного приободрился.

Анита так и не пришла в себя даже на следующее утро. Хота к обеду привез ее к зданию церкви в городе и, подняв на руки, занес во двор. Пастор Моуди встретил его тревожно, но быстро сообразил, что происходит, и настоял, чтобы девушку Хота отнес на… свою кровать! Юноша едва сдержал протест, но все же покорился. «Поступай, как Четан», – твердил он сам себе, считая, что таким образом чтит память своего погибшего друга.