Текст книги "Лоза Шерена (СИ)"

Автор книги: Анна Алмазная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 29 страниц)

    – Меня волнует только судьба сына.

    – Волнует так сильно, что ты чуть было не отдала Рэми Эдлаю? Его злейшему врагу? Иногда материнская любовь меня поражает...

    – Есть нечто сильнее Эдлая.

    – И об этом мы поговорим, Астрид. Лично. Но позднее... если я начну с тобой говорить сейчас, до утра ты не доживешь.

    Астрид вздрогнула и невольно шагнула назад, побледнев так сильно, что Рэми все же вскочил на ноги. И опять ему не дали вмешаться: на этот раз Арман. Изменившийся Арман, перехвативший его за пояс, шепчущий горячо на ухо:

    – Молчи! Ради всех богов молчи, если желаешь ей добра. Не видишь – повелитель в ярости. Не помнишь, как он учит ослушников? Хочешь угробить мать?

    Рэми остановился, почувствовав в голосе Армана неожиданное беспокойство. Но сам Рэми ярости Деммида не замечал: хоть и стал гуще проклятый туман, хоть появлялись в нем чаще молнии, но говорил повелитель ровно, спокойно. Да вот только все в зале, включая Мираниса, почему-то стояли тихо. Телохранители опустили глаза в пол, Гаарс отошел ближе к стене, одна только Рид смотрела гордо, дерзко, не склоняла перед Деммидом головы, хоть и дрожала от напряжения.

    – Да, Астрид, – начал Деммид. – Даже не представляешь, какую цену пришлось мне заплатить за смерть мальчика. Даже не представляешь, как долго уговаривали мы целителей вернуться в Кассию. Даже не представляешь, что мы им обещали! Как унижались. Как дорого мне дались твои игры!

    – Ты не понима... – начала Рид.

    – Молчи! – оборвал ее Деммид. – Когда-то я был твоим другом, это правда! Но ты меня предала, не помнишь? И теперь ты – архана. Ты подчинишься моему приказу! Где Лилиана?

    – Жива, – выдохнула Рид.

    – У Гаарса? Отвечай, женщина!

    – Да...

    – Вирес, поедешь с Гаарсом и привезешь ее в замок. А ты, Астрид, под страхом смерти не подойдешь к детям! Ты меня слышала?

    – Да, мой повелитель...

    – Ты меня слышал, Рэми? Сделаешь шаг к матери, и она умрет... Ты мне нужен – она уже нет. Помни об этом!

    Нар отскочил, когда распахнулись двери, склонился перед выходящим из зала повелителем и его телохранителями, и лишь тогда скользнул внутрь, в уже почти сомкнувшуюся щель.

    Вновь сделать поклон, на этот раз принцу, его телохранителям и гостям, не обращать внимание на неестественную тишину, мягко подойти к архану, стараясь быть как можно незаметнее, привычно застыть за его правым плечом. И принять из унизанных перстнями ладоней Армана испачканный кровью платок.

    "Видишь этого мальчика?" – Нар вздрогнул, выдав постыдное удивление. Сложно не выдать, если он явственно чувствовал смятение архана. А ведь, сколько Нар помнил Армана, тот всегда был уверен в себе. Даже когда превращался в зверя.

    "Вижу, мой архан", – ответил Нар, приглядываясь к стоявшему рядом с Арманом мальчишке. И не заметил ничего особенного: глаза этого юноши, правда, необычно черные, и волосы слишком темны для кассийца. Худоват он, слишком хрупок для мужчины, но боги часто награждают таких хрупких на вид стальным стержнем. Так что сразу и не разберешь...

    Да и во взгляде странное выражение, какое бывает только у целителей или у жрецов, помеченных печатью богов: желание понять, простить, помочь...

    Кому помогать-то? Мальчишка и сам нуждается в помощи: лицо бледное, вспотел весь, и взгляд подернут дымкой. Да и пахнет от него неприятно – приторно сладко. Его явно опоили наркотиком, только вот к чему столь много чести для обычного рожанина?

     "Запомни его. Когда он выйдет из залы, проведешь его в покои моего отца..."

    И вновь Нар усилием воли заглушил в себе удивление. В покои отца? Те самые, что закрыты уже не первый десяток лет? Те самые, куда Арман уединялся раз в луну, чтобы провести там долгую, бессонную ночь? Что стали для архана храмом умерших родственников? Куда даже ему, Нару, не было входа?

    "Не спускай с него взгляда, и не давай разговаривать с этой женщиной."

    Нар слышит, но понимает ли? Кажется, сегодня в этом зале никто ничего не понимает. Вон и принц неожиданно молчалив, и в глазах его удивление смешанное с задумчивостью.

    – Слышишь меня, Рэми? – спросил Арман, и голос его слегка задрожал.

    Женщина, которую Нар заметил далеко не сразу, дернулась к мальчишке, но Тисмен вдруг встал на ее пути и холодно отрезал:

    – Нет.

    – Это мой сын, телохранитель, – взвилась женщина. – Вы не имеете права!

    – Нет! – вновь отрезал Тисмен, и Нар явственно услышал, как телохранитель мысленно зовет дозорных.

    Раскрылись двери, пропуская дежурившего перед залом старшого, и высокий, малознакомый Нару мужчина склонился перед телохранителем, ожидая приказа:

    – Проводите ее в белые покои. И проследите, чтобы не удрала.

    – Слышишь меня, Рэми? – повторил Арман.

    Странно, вновь удивился Нар. Обычно архан не повторял. Обычно всем хватало и первого раза, а с теми, кому не хватало, Арман не церемонился. А теперь смотрел на мальчишку неожиданно мягко и... терпеливо ожидал ответа.

    – Слышу вас, архан, – изволил, наконец-то, ответить рожанин. – Но обязан ли вас слышать?

    – Когда выйдешь из залы, – Нар вновь удивился – архан явно пытался говорить с дерзким мальчишкой как можно мягче и спокойнее. А ведь обычно Арман с чувствами других особо не считался, – ты пойдешь с моим харибом.

    – А если не пойду? – сузил глаза мальчишка, и Нар мысленно сжался, ожидая привычной вспышки гнева. Однако архан вновь удивил:

    – Пойдешь! – отрезал он, направляясь к выходу.

    – А это еще мы посмотрим, – вздернул подбородок мальчишка. – Меня сам принц одолеть не смог, а вы, архан, на что надеетесь? На мое добровольное согласие? Тогда надеетесь зря!

    – Рэми, – вмешался молчавший до сих пор принц. – До сих пор не понял, что чудом сегодня остался в живых?

    – Миранис, я...

    – Хватит с меня и вчерашнего! – заметил принц. – До сих пор я тебе не приказывал, а теперь приказываю – подчинись! Забыл, кто я? Иди, Арман. Рэми не покинет замка и пойдет за твоим харибом, даю тебе слово.

    – А что ты сделаешь? Вновь применишь магию? – закричал Рэми. – А, может, еще немного зелья? А давай прям счас к жрецам смерти, тогда точно никуда не денусь!

    – Лерин! – приказал принц.

    Нар не понял, что произошло. Просто глаза Лерина блеснули синим, стрелой пронеслось короткое заклинание, и дерзкий мальчишка согнулся пополам, застонав. А когда выпрямился, то лицо его было спокойным, как у ребенка, а глаза безжизненными. Что же, может, оно и к лучшему.

    Но развернувшийся в дверях Арман так не думал. Он вдруг помрачнел, подошел к Рэми, взял его за подбородок и заглянул в глаза. А потом посмотрел на принца и жестко спросил:

    – Ты что творишь!

    – Арман, я... – неожиданно смутился наследник.

    – Ошалел? Так хочешь сделать его телохранителем?

    – Арман...

    – Я сам справлюсь, слышишь! И никакой магии. Никаких зелий. Или не видать тебе нового телохранителя, как своих ушей. Неволить Рэми я даже не дам. Даже не надейся!

    – Интересно, а как иначе я его остановлю? – не выдержал принц. – Он ведь опять сбежит.

    – Я его остановлю, – ответил Арман. – От меня не сбежит... Нар! Отведи юношу в его покои и приведи в порядок! Я хочу, чтобы к завтрашнему утру ты вернул ему рассудок.

    Нар мысленно сжался, ожидая, что принц накажет архана за дерзость. Но сегодня все было необычно: Миранис жестом остановил дернувшихся телохранителей и лишь усмехнулся:

    – Дорог тебе Рэми, если ты решился со мной так разговаривать.

    Арман слегка побледнел:

    – Прошу прощения, мой принц.

    – Я прощаю, – холодно ответил Миранис. – Но будет лучше, если ты вновь научишься держать себя в руках, глава Северного рода! Не смотря на нашу дружбу, я – наследный принц. Будущий повелитель. А ты – мой подданный. Чего стоишь, Нар? Выведи Рэми, пока Арман не натворил глупостей.

    Нар поклонился принцу, архану, потянул Рэми к выходу. И тот пошел. Безвольно, улыбаясь, будто лучшему другу. Кто же ты такой, мальчик?

    Дороги до комнаты Рэми не помнил. Помнил, как его выворачивало наизнанку, а стоявший рядом слуга то и дело менял тазики. Помнил, как прикасался ко лбу смоченный в холодной воде платок. Как вновь накатывала волной тошнота, заставляя согнуться в новом приступе.

    А утром, обессиленный и уставший, Рэми с удовлетворением улыбнулся. Плескалось в нем море силы. Возвратился разум... И тоска по принцу уже почему-то не мешала. Она спала внутри, свернувшись где-то в глубине калачиком. Может, притомилась?

    – Спасибо, – сказал он молчаливому слуге Армана.

    – Не надо благодарить, – ответил тот.

    Так ли уж не надо? Перед Рэми стоял маг – сильный, уверенный в себе, а все же слуга... рожанин, как и он...

    Не стать Рэми телохранителем принца. Не будет он таким же бесправным слугой-магом, как Нар и жрецом не будет, не дождетесь!

    – Вам надо отдохнуть, прошу, мой архан, – настаивал слуга.

    – Кто ты?

    – Я хариб Армана, мой архан. Меня зовут Нар.

    – Арман отдал мне своего личного слугу... интересно, – по глазам Нара было видно, что хариб тоже не понимал, что и к чему. – Так ты мой новый тюремщик, не так ли?

    – Сомневаюсь, что в таком состоянии вы можете убежать.

    – Ты меня плохо знаешь...

    – Арман не приказывал мне вас задерживать. Если вы действительно этого хотите – дверь открыта. Я не буду вам препятствовать.

    Рэми вздрогнул.

    – Даже так...

    Рэми попытался встать, но слабость вновь отбросила его на кровать.

    – Проклятье!

    – Слабость минует к утру, – невозмутимо заметил слуга. – И тогда вы сможете нас покинуть... если заходите. А пока отдохните, прошу вас.

    Рэми лишь посмотрел с ненавистью посмотрел на слугу, но послушно лег на кровать. Убегать из замка на карачках Рэми все же не хотелось... звать же Ариса было опасно. Возможно, завтра все будет иначе.

    – Рэми вернул свой статус, хорошо... – Марнис уже почти и не удивился, услышав рядом с собой голос сестры. – Ты притупил его связь с Миранисом – плохо.

    – Так почему не вернешь мальчишке любовь к наследнику?

    – Потому что Рэми пойдет за Миром не ради какой-то там привязки... он сам того захочет.

    – А если нет?

    – Пойдет... я его слишком хорошо знаю.

    – А если нет?

    – То я отдам его тебе, – Марнис вздрогнул. – А если пойдет Рэми за Миранисом, то ты... простишь мне историю с Акимом, брат. А я тебе помогу восстановить культ...

    – Ты отдашь мне наследника? Не верю.

    – Я же уже сказала – я уверена в победе и ничем не рискую.

    – Но ты знаешь мою силу...

    – Я знаю и силу человеческих чувств, Марнис. Итак... ты согласен?

    – Да!

Глава девятая. Тяжелый разговор

    Проснулся Рэми поздно, когда проникали сквозь незашторенное окно в спальню сумерки. И, вспомнив вчерашний день, вздохнул с облегчением – он закончился. Не важно чем, не важно как – но закончился. И теперь Рэми один, хоть и в чужих покоях, но в голове почти не осталось тумана, а море силы тихонько волновалось, избавившись от сковывающего его льда.

    Рэми вновь был магом, а не слепым, забитым, опоенным наркотиками рожанином. Это очень даже успокаивало – Рэми не любил быть беспомощным.

    Стоило ему пошевелиться, как на стоявшем в глубине комнаты столике неярко засветилась небольшая лампа, зачадив сладковатым дымом. Рэми огляделся. Спальня, где он находился, отличалась от покоев Тисмена, но была столь же богато отделанной, только убранной не в зелень, а в светлые тона и настолько чистой, что сама чистота набивала на зубах оскомину.

    Простая кровать, пара кресел и небольшой стол, над которым покоилась заставленная книгами полка. На столе чернильница, несколько перьев, аккуратно сложенные листы тонкой, дорогой бумаги с вензелями, небольшая лампа. И раскинувшая широко крылья статуэтка Лери – богини мудрости.

    Возле резных дверей – большие до середины человеческого роста – мраморные статуи сидящих барсов. Глаза их, сделанные их горного хрусталя, чуть поблескивали в полумраке и казалось Рэми, что статуи за ним настороженно наблюдали, будто ожидали какой-то пакости.

    В этом проклятом замке все кажется живым. Кажется, что кто-то или что-то за тобой неотступно следит, не оставляя надежды хотя бы на мгновение остаться одному.

    Рэми потянулся к стоявшей у кровати скамье, на которой лежала аккуратной стопкой одежда: черные штаны, белая рубаха до колен, тонкий пояс в тон штанам с вышитыми краями, теплый плащ на двойной подкладке с опушенным капюшоном.

    Обычный наряд горожанина, обычный, да не совсем, и пальцы Рэми удивленно прошлись по ткани, оценив ее мягкость. Простой покрой дорогой ткани – нечто, кем-то сотворенное специально для таких, как Рэми. Непонятных – кто и не архан, чтобы одевать одежду без швов, но и не рожанин... Невесть кто.

    Встав с кровати, Рэми задернул шторы и стоявшая на столе лампа незамедлительно засветилась ярче, разгоняя тьму. Рэми быстро оделся. Нашел под скамьей теплые, высокие, до колен замшевые сапоги, а в ящике стола – гребень, причесал густые, слипшиеся от пота волосы. Пригляделся к своему отражению в зеркале, разгладив ладонями складки на рубахе. И вздрогнул, когда в дверь постучали.

    – Войдите, – напрягся юноша, отходя к окну, не понимая, кому нужно в этом замке нужно его разрешение. Он здесь вообще невесть кто: ни пленник, ни гость, ни господин...

    Но за дверью, видимо, только и ждали разрешения. Створка широко распахнулась, и внутрь вошли, вернее, валились переговаривающиеся между собой телохранители.

    – Нет, ты представляешь рожу ее мужа? – смеялся Кадм, бесцеремонно устраиваясь в кресле. – Целители беднягу едва откачали. А что он вообразил? Красавицу жену при дворе оставить... А коль оставил, так будь добр о возвращениях предупреждать... Здравствуй, Рэми! Рад, что ты уже встал и выглядишь гораздо лучше.

    – Кадм, история должна быть тебе наукой, – резонно заметил Лерин, усаживаясь на скамью напротив друга. – Не понимаешь, что и сам можешь попасться? Добрый день, Рэми.

    – Для этого я слишком умен!

    – Не сомневаюсь. – Тисмен, осторожно снял защитную магическую пленку с принесенной чаши. – Это для тебя Рэми. Выпей.

    Выпей? Опять наркотики?

    – Нет! – прошипел Рэми, когда все уставились на него, явно ожидая ответа. – Арман приказал меня не опаивать. Он ведь мой архан, не так ли?

    – Опять дерзишь, дружок! – парировал Кадм, забирая у Тисмена чашу и делая глоток. – Отличное бодрящее зелье. Жаль, что не для меня. Выпей, Рэми! Ты до сих пор бледен...

    Рэми хотел возразить, но вновь поймав усмешку в глазах Лерина, передумал. Вовремя вспомнил, как легко его Лерин "успокоил" вчера в зале, потому все же взял чашу и быстро выпил густо-зеленую, пахнущую травами жидкость. Зелье, в котором чувствовалась примесь мяты, и в самом деле бодрило. Развеяло усталость... и... слегка успокоило.

    – А теперь мы объяснимся, – Лерин взглянул на статую барса и почему-то скривился. – Принц у Армана в соседних покоях, а мы хотели посмотреть, как вы себя чувствуете. Знаем, что Арман приказал харибу вывести из вас остатки зелий, отсюда и ваша усталость, однако, вижу, вы не поумнели. Никто не собирался вас неволить, но у нас не было времени на игры. Это так сложно понять?

    – А вы бы поняли?

    – Я бы – нет, – усмехнулся Кадм. – Я смирялся с ролью телохранителя полгода. Но, боюсь, у тебя времени не будет.

    – Кадм, не помогаешь, – осторожно оборвал его Лерин.

    – А когда и я кому помогал? Лерин, друг мой, мне положено. Это я в этой комнате солдафон законченный, так что режу правду матку, какая она есть.

    – Вы все еще хотите покинуть замок? – перебил его Лерин.

    – Мне казалось, вы не читаете мыслей... – покраснел Рэми.

    – Я не читаю мыслей. Не потому, что не в состоянии, а потому что не хочу. Потому что у нас есть Арман и его власть над вами, так что если вновь собираетесь убежать...

    – ... то лучше забудь, – быстро оборвал его Кадм, отправляя в рот виноградину. – Ой, ой, Лерин, какой взгляд! Слава богам, что я тебе нужен – иначе точно бы убил. Но даже мне уже надоела твоя долгая и занудная речь, а мальчику...

    – Я не мальчик, – отрезал Рэми.

    – Мальчик, – ответил Кадм. – Грубишь нам, грубишь принцу, пытаешь убежать от привязки, покончив жизнь убив себя, потому ведешь себя как мальчик...

    Рэми хотел возразить, но не успел: в спальню из боковой двери вошел Мир. Он слабо улыбнулся Рэми, направляясь к выходу. Трое телохранителей обменялись с появившимся на пороге Арманом поклонами, и все четверо вышли, оставил рожанина наедине с дозорным.

    Арман сегодня был не тем Арманом, что несколько дней назад встретил Рэми у ворот. Казалось, с него слетела вся спесь и высокомерие, оставив смертельно уставшего человека. Легли под глазами темные тени, лицо его слегка побледнело, и еще более подчеркивала эту бледность белоснежная, вышитая серебром туника, повязанная на талии сплетенным из серебряных нитей поясом. Но еще больше удивило Рэми отсутствие у архана оружия.

    А ведь то дозорный. Человек, что хоть и использовал магию, но редко, и для которого оружие было второй кожей, важнее, чем одежда. Всегда, но не сейчас. Сейчас он казался каким-то рассеянным, задумчивым. Так же рассеянно поздоровался он с Рэми, указал на соседние покои, из которых только что вышел с принцем, и спросил:

    – Поешь со мной?

    Рэми коротко кивнул, переступая через порог. За дверью оказался небольшой кабинет. Мягкий, темно-коричневый ковер на полу, шкаф со всевозможными шкатулками и чашами со сгустками магии. Книги, старинные свитки, карты, дорогие гобелены на стенах, письменный стол, заваленный с ладонь треугольниками из вырезанного ажуром металла. Рэми, зная как много может скрываться в таком кусочке металла, взял один из треугольников, пытаясь открыть его своей силой, но Арман остановил его. Забрал ксэн, кинул его на стол в общую кучу и заметил:

    – Это потом. У тебя будет много времени, верь мне.

    Арман махнул рукой, и стол очистился, заставив Рэми тихонько вздохнуть от разочарования. Но вместо интересных треугольников появилось на гладкой поверхности блюдо с приятно пахнущими горячими колбасами, две чаши с наваристым супом, нарезанный хлеб, мягкое, свежее масло...

    – Много чести для рожанина, – съязвил Рэми.

    Арман ничего не ответил. Сел на один стул, жестом указал Рэми на другой и начал не спеша есть суп.

    Рэми последовал его примеру. Суп был вкусным, но у Лии выходило вкуснее. Только вот где теперь Лия? С Гаарсом? Одна среди чужих людей? Или уже в замке? Спросить бы... но Рэми боялся напоминать о сестре. Дайте боги, забудут – а с Гаарсом ей будет спокойнее.

    – Чего вы от меня хотите, архан? – спросил Рэми, отодвигая чашу.

    – Для начала, чтобы ты нормально поел.

    – Я не привык объедаться...

    – Надеюсь, ты не голодал, – чуть побледнел Арман.

    – Я не маленький ребенок, а мужчина, руки ноги у меня целы, содержать и себя, и семью я умею, – заметил Рэми. – Мы никогда не голодали... Жили небогато, то правда. Но голодать... нет, архан. До встречи с Миранисом я и не знал, что такое настоящие неприятности.

    – Лукавишь, – спокойно ответил Арман, заканчивая есть суп и принимаясь за колбасы. – Неприятности с Эдлаем были до встречи с принцем, не так ли?

    – Слишком много знаете, архан. К чему такой интерес к моей скромной персоне?

    – На "ты", Эрр....

    – Меня зовут Рэми!

    – Пусть будет так, – не спорил Арман.

    – Не могу называть архана на "ты". Но если прикажете...

    – Я не буду тебе приказывать. Ты сам начнешь называть меня на "ты". Я рассказывать буду, а ты слушай. Могу я тебя попросить слушать и не перебивать? Хотя бы это!

    Рэми кивнул, не совсем понимая, чего хочет от него Арман. Чего добивается? И почему сегодня дозорный вновь добр и мягок? Почему мнет в пальцах шарик хлеба, и прикусывает губу, будто подбирает слова. Архан подбирает слова в разговоре с рожанином? Уже одно то было необычным.

    – Выпей! – сказал Арман, протягивая Рэми чашу. И когда только успел наполнить? – Выпей! Не отравлено!

    Рэми взял в руки чашу, отхлебнув немного. Сразу же обожгло горло, стало тепло в груди, и Рэми, сам того не заметив, сделал еще один глоток.

    – Хорошее вино, не так ли? – усмехнулся Арман, задумчиво наблюдая за Рэми и потирая подбородок большим пальцем правой руки. – Я заказал его в Ларии... Стране, где я родился. Оттуда же и ткань твоей одежды.

    – Страна оборотней, – прошипел Рэми, заставив Армана вздрогнуть.

    – Страна оборотней Эрр... – подтвердил Арман, бросив хлебный шарик на тарелку принимаясь за новый и поправляясь, – Рэми. Знаю, что здесь не любят ни Ларии ни ее жителей. С некоторых пор отношения между Ларией и Кассией стали натянутыми, и люди забыли... что когда-то было иначе. Забыли, кто на самом деле живет в стране кланов. Но ты откуда-то знаешь...

    – Может, не все забыли? – Рэми и сам не знал, почему язвил.

    Просто не мог спокойно сидеть рядом с Арманом, и вино, оказавшееся гораздо крепче обычного, ударило в голову, заставив замолчать рассудок. Да и говорил ли этот рассудок в присутствии Армана? Ненавидел, как же Рэми его ненавидел...

    – Но, вижу, ты начинаешь утомляться нашим разговором. Когда мне три года, умерла моя мать, во время мора. Моего отца и меня спасла Виссавия... Вижу, что ты хмуришься, и мне это не нравится. Не знаю, за что ты не любишь Виссавию...

    – Это не ваше дело! В душу мне не лезьте!

    – Не мое, – кивнул Арман. – Продолжим. Когда мне исполнилось четыре года, все изменилось. Кассия и Лария, что столько лет казались врагами, вдруг сблизились. И ларийская принцесса вышла замуж за младшего принца Кассии. Тогда это казалось удачным политическим ходом – у повелителя Кассии было трое сыновей. Кто же знал, что самый младший станет повелителем Кассии? А его сын, рожденный от ларийки – наследным принцем?

    – И оборотнем... – прошептал Рэми.

    – И оборотнем, – холодно подтвердил Арман. – О твоем отношении к оборотням мы тоже поговорим, позднее. Вместе со свитой молодой принцессы приехал в Кассию и мой отец – телохранитель Львины, матери Мираниса.

    – Не понимаю. Это обязательный этап пытки – выслушивать перед смертью родословную архана? – засмеялся Рэми. – К чему томите, Арман?

    – Уже не томлю. Терпения, Эрр... Рэми, рассказ подходит к концу. Вскоре мой отец встретил Астрид... женился на ней. У них родился сын. Но все не было так просто. Далеко не все встретили ларийцев спокойно. Один из придворных напал на моего отца... ранил его. За кассийца вступился глава рода, за моего отца – повелитель Кассии. Состоялась жестокая дуэль... отец выиграл и по старым законам Кассии стал главой Северного рода.

    – Дал вам титул.

    – Что плохого в титуле? – усмехнулся Арман.

    – Наверняка вам сложно... я б не хотел иметь оборотня главой рода.

    – Странный взгляд на вещи, – скривился Арман. – Для оборотня... – Рэми вздрогнул, но Арман не пояснял, продолжая. – А потом была короткая война с демоном. В войне погиб почти весь род повелителя, кроме Деммида... Но все проходит, мы жили дальше, и у мачехи родилась дочь. А Деммид начал изменять жене...

    – Это я тоже знаю, – усмехнулся Рэми.

    – Да, слишком много знаешь, – серьезно ответил Арман. – Опасно много. Молодая повелительница была красивой, но страшно порывистой. И глупой, чего уж там таить. Узнав об измене мужа, она убила себя. Это было непростое время для нас всех. Львина умерла мгновенно. Ты ведь знаешь, таковы законы Кассии – после смерти кого-то из семьи повелителя, мгновенно умирают и их телохранители. Мой отец, подобно его архане, сгорел заживо на глазах мачехи.

    Некоторое время Арман молчал, водя тонкими пальцами по ободку чаши... и на этот раз Рэми не решился разорвать воцарившуюся тишину.

    – Астрид поссорилась с виссавийцами. Обвиняла целителей в том, что не спасли ее мужа... И в первый раз воспротивилась вождю. Элизар хотел, чтобы мы остались в Виссавии. На самом деле не мы, а мой брат, моя мачеха и моя сестра, а я? Я соседней стране целителей был не нужен. Астрид воспротивилась, увезла нас обратно в Кассию. Тогда я был рад. Сегодня я считаю это ошибкой... Ну и история моя закончилась и вовсе трагично – поместье, где находилась моя мачеха и ее дети уничтожила магия. А повелитель... повелитель приказал забыть... все и забыли...

    – Грустно, архан, но при чем здесь я?

    – Да ни причем, – усмехнулся Арман. – Вчера я встретил Астрид при дворе, и это – твоя мать. Я – глава твоего рода и твой брат. И ты выслушаешь меня, хочешь ты этого или нет!

    – Не верю, – прошептал Рэми, вставая из-за стола. – Не верю тебе, архан! Я – обычный лесник, горожанин, свободный человек. Я – сирота, старший мужчина, глава рода с десяти лет! Я – кровный родственник Гаарса и добровольно отдал ему в руки свою судьбу. Но я не имею никакого отношения ни к тебе, ни твоей семье! А даже, если и имею? Отпусти меня! К чему делить наследство?

    – О каком наследстве ты говоришь? – воскликнул Арман. – О том, что оставил наш отец здесь, в Ларии, или бросила твоя мать в Виссавии? Хочешь свою долю? Бери! Прямо сейчас! Наш род богат... ни мне, ни тебе состояния отца за три жизни не истратить!

    – Зачем я тебе? – взмолился Рэми. – Не могу быть твоим братом. Смотри...

    Рэми обнажил свои запястья, показывая желтые знаки рода.

    Арман промолчал. Вытер жирные пальцы о салфетку, чуть шевельнул губами, глаза его полыхнули синим, и попятившийся Рэми с ужасом понял: откликаются знаки рода на слова Армана, жгут запястья, и медленно, очень медленно расползается по телу боль...

    "Сядь!" – короткий приказ в голове. Боль усилилась, а Рэми понял – не подчинится он, так собственное тело заставит подчиниться, потому как главе рода не отказывают... Не этому ли Рэми учил Бранше?

    Медленно опустился Рэми на стул, напротив невозмутимого Армана.

    – Не могу... Не верю... они золотистые...

    Приказ отпустил.

    – Золотистые кто? – не сразу понял Арман.

    – Знаки рода... они золотистые, как у рожанина, не как у архана... не верю...

    Арман потянулся через стол и положил свои ладони на руки Рэми, скрывая знаки рода:

    – Не думал я, что твоя мать аж настолько сильна, – шептал он, когда Рэми прикусывал губу, чтобы не вскрикнуть от резкой, пронзившей запястья боли. – Я не знаю, почему она тебя спрятала... но сейчас... сейчас знаки на твоих запястьях станут прежними... уже стали... ты поймешь, что я говорю правду. И примешь это, не так ли?

    Глаза архана утратили синий блеск, а когда Арман вернулся к своим колбаскам, Рэми ошеломленно смотрел на непривычно синие, изменившие татуировки рода.

    – Другой бы обрадовался, – холодно бросил Арман, намазывая хлеб маслом.

    – Я не другой! – ошеломленно прошептал Рэми. – Не позволю...

    – Ты все мне позволишь, – отрезал Арман. – Братишка... У тебя остались сомнения? А вот у меня нет. Как только я увидел твои глаза, я тебя узнал... А узнаешь ли ты это?

    Арман сорвал с груди шнурок и кинул его Рэми. Тот машинально поймал небольшой амулетик, посмотрел на до боли знакомый кусок дерева и вдруг смирился...

    – Не бойся, Тисмен его очистил, – где-то вдалеке прозвучал голос Армана. – А когда-то давно ты мне его дал... За два дня перед твоей "смертью..."

    Рэми вскочил, и, крикнув:

    – Я вам не верю! – в сердцах швырнул амулет на пол и выбежал из кабинета...

    Арман вытер о салфетку руки, бросил ткань на тарелку, встал из-за стола и поднял амулет, грея ветвь дерева в пальцах. Глянул на стоявший на столе шар вызова, и разнесся по кабинету тонкий звон.

    Нар явился практически мгновенно. И, как всегда, не удержался от замечания:

    – Рэми не рад?

    – Не понимаю, – пожал плечами Арман, перебирая между пальцами амулет. – Ему нравится быть рожанином? Или я что-то делаю не так?

    Нар пожал плечами, поправляя складки туники на плечах Армана. И архан вздрогнул: в выразительных, как и у каждого мага, глазах "тени архана" явственно читалось осуждение. Но вслух Нар ничего не сказал. И на том спасибо.

    – Ваша сестра прибыла в замок, – сказал Нар, застегивая на талии Армана широкий кожаный пояс, подавая ему кнут.

    – Ей приготовили покои? – спросил дозорный, когда хариб накинул на его плечи плащ.

    – Да, архан.

    – Неплохо. Пока Рэми не освоился, будет лучше, если он не увидит Лилианы. А Астрид?

    – В своей комнате. Зеленый телохранитель ждет распоряжений относительно вашего... брата. Не думаю, что сейчас лучшее время оставлять Эррэмиэля одного...

    – Тисмену и другим телохранителям скажи, чтобы к Рэми не приближались. Пусть мальчик отдохнет. А на счет того, что один... он мужчина. Архан. Что с ним в замке станет? Я уезжаю всего на несколько дней... – ответил Арман, натягивая перчатки. – Не понимаешь?

    – Не понимаю.

    – И я не понимаю, – ответил Арман. – Не понимаю, зачем тебе объясняю, Нар, и почему сегодня ты такой разговорчивый, но все же объясню. Я не думал, что девчонка права, но надеялся...

    – Я знаю.

    – И обещал богам... если Рэми окажется жив, я проведу три дня в храме смерти.

    – Мой архан! – побледнел Нар.

    – Но обещай мне, слышишь! Обещай! – горячо прошептал Арман. – Если с Рэми что-то случиться, ты прервешь медитацию. Знаю, что это опасно, но мой брат важнее. Не давай его опаивать. И так спит целыми днями, плохо соображает. Он должен очнуться до посвящения!

    – Вы все же решили сделать из брата телохранителя?

    – Так будет лучше для меня, его и Кассии, – холодно ответил Арман. – Начинай приготавливать приданное для сестры и подыскивать хариба для Рэми. И... выпусти гадалку.

    Арман направился к двери, но был остановлен тихим окриком:

    – Мой архан!

    – Да, Нар?

    – Если ваши видения окажутся слишком болезненны... вы же знаете...

    – Что могу черпать силу в тебе, Нар? Знаю. И воспользуюсь, спасибо.