Текст книги "Лоза Шерена (СИ)"

Автор книги: Анна Алмазная

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 29 страниц)

    – Виссавийцы не слышат своей богини? – от удивления у Кадма перехватило дыхание. – Сколько у них гордыни, а сами слепы?

    – Они чуть было ее не погубили, – ответил Вирес. – И теперь Виссавия хочет, чтобы Рэми созрел здесь, вдали от Элизара. А, заодно, как носитель силы целителя судеб, изменил наши судьбы.

    – Вопрос, в какую сторону, – огрызнулся Кадм. – Я слышал многое о целителях или вершителях судеб, но ничего хорошего.

    – Этого я уже сказать не могу, – ответил Вирес. – Но вершители – народ очень сложный. Единственное, с чем они никогда не смирятся, это с ограничением своей свободы. Потому что тот, кто имеет вершителя в своей власти...

    – ...имеет во власти даже богов, – закончил за него Кадм. – И мне с ним идти в одной упряжке? Вы, арханы, видимо, издеваетесь. Однако теперь я понимаю, что аж так задело Рэми в поведении Мира.

    – Вот именно. Рэми почувствовал поводок. И еще немного, и он бы...

    – Изменил судьбу принца не в лучшую сторону. Потом, зная его, всю жизнь не спал бы по ночам, мучимый угрызениями совести, – Арман бросил на Кадма уничижительный взгляд. – А кому от этого легче?

    – Не ври мне, Кадм, – усмехнулся Вирес, – ты у нас признанный любитель приключений.

    – Я? – зло парировал Кадм. – Приключения приключениям рознь. То, что ты предлагаешь – чистой воды безумие. Я должен охранять чувствительного наследника клана целителей от жесткого Мира?

    – Миранис уже давно все понял. Его связь с Рэми слишком крепка, чтобы этого не почувствовать. Я не понимаю, во что играют боги, только игра та очень даже продумана. До мелочей. Ибо Рэми получил таки печать избранника, не мы ее выдумали.

    – И я сам ее видел. Мальчишка...

    – Осторожнее с "мальчишкой", – оборвал его Вирес. – И осторожнее с играми. Рэми может быть как полезным, так и опасным. Помните, что сила его сильно завязана на эмоциях, а он болезненно горд. Поэтому, Арман, Кадм прав – тебе надо было сказать брату, что ты беспокоишься.

    Арман отвел взгляд:

    – Не беспокойся обо мне, я сам решу свои проблемы с Рэми.

    – Он так же сказал... по пока я решений не вижу, вижу бесконтрольного мага, который в любой момент может выкинуть какую-нибудь глупость только потому, что он много не понимает.

    – Ты говоришь о моем брате, телохранитель! – резко ответил Арман.

    – Мы говорим об огромной силе. И эта сила либо нас погубит либо спасет. Выбирай. Сейчас, Арман! Либо над Рэми получим контроль мы, либо Виссавия. Либо он умрет, потому как такие, как он, долго в Кассии не живут. Посвящение состоится послезавтра. И я уже объявил об этом Рэми, а ты меня поддержишь.

    – Мой брат сам выберет, чего он хочет, – холодно ответил Арман. – Дайте ему время.

    – Твоего брата никто не собирается неволить, – тихо возразил Кадм. – Но... если мы окутаем его узами богов, у меня будет гораздо больше возможностей не дать ему умереть, верь мне. Сейчас же и я, и Вирес бессильны.

    – Рэми никогда не будет телохранителем принца, – сказал Вирес, – а еще одной особой королевских кровей, гостем, которого надо защищать. И ты это знаешь, Арман. Потому и игра с тщательной подготовкой к привязке, с обучением боевой магии и прочим, необходимым для телохранителя, на самом деле бессмысленна. Я буду учить Рэми управлять своей силой вершителя и быть повелителем, а не телохранителем повелителя. Остальное лишь видимость, которая даст нам в руки оружие для защиты мальчика.

    – Хорошо, – согласился Арман. – Я... как глава рода дам согласие на столь раннее посвящение Рэми, если ты мне дашь клятву мага, что не причинишь брату вреда.

    – Арман... – похолодел Вирес. – Это политика. Мы никогда не знаем, что...

    – Я отдаю тебе в руки самое дорогое, что у меня есть – моего брата. А ты мне говоришь о политике? Вирес, очнись! Я не кассиец, а лариец. Для меня семья на первом месте. Дай мне слово, что сделаешь все, чтобы его охранить от ваших игр.

    – Даю, – смирился Вирес. – Я сделаю все, чтобы соблюсти интересы Рэми, как если бы он был моим братом. Тебе этого достаточно?

    – Да. Рэми примет посвящение.

    – Эта зима будет долгой... – протянул Кадм.

Глава тринадцатая. Поговорим, брат?

    На следующее утро Рэми стало гораздо легче. Он не знал, что именно пошло ему на пользу: разговор ли с Виресом, просто здоровый сон, но стало спокойнее и понятнее. Если раньше казалось, что реальную картину разрезали на мелкие кусочки и перемешали, то теперь Рэми отчетливо видел если не все, то очень существенную часть происходящего и даже знал, как ему поступить дальше.

    Он поднялся, быстро оделся, благословляя богов за отсутствие слабости, приказал шторам раздвинуться.

    Залило комнату солнечным светом. Погода на улице была чудесной: одетые в белых пух деревья, солнечные лучи, золотившие чистый, недавно выпавший снег, чистое, лазурно-голубое небо.

    – Войдите! – приказал Рэми, пряча под ажурными манжетами браслет подчинения.

    – Могу ли я поговорить с вами, мой архан? – склонился перед ним Нар. – Предупреждаю, слова мои могут показаться вам дерзкими.

    Рэми кивнул.

    – Простите моего архана за вчерашнее.

    – Почему именно ты извиняешься за моего брата? – удивленно посмотрел на слугу Рэми. – Я не привык карать кого-то за ошибки других.

    – Я его хариб, мой архан. Я знаю его лучше, чем знает любой другой. Мой господин кажется всем холодным и бесчувственным, но это не так, просто он либо равнодушен к людям, либо испытывает слишком сильные чувства. Равнодушен он ко всем... помимо принца и собственной семьи. Вы... вы его слабость. Мой архан сильно вас оплакивал и винил себя в вашей смерти, – Рэми вздрогнул. – Вы были и являетесь единственным, что может его вывести из себя. Он... он очень обрадовался вашему возвращению. Три дня он провел в храме, благодаря богов, что вы живы и здоровы. – Рэми опустил голову, сжимая кулаки. – Вы знаете, что во время медитации обязателен строгий пост... Мой архан сильно ослаб после церемонии. Но когда он вернулся, а вас не было... Уже шесть дней мой архан практически ничего не ест. Сначала из-за поста, потом из-за вашего исчезновения, теперь – из-за вчерашнего. Верьте мне, он сильно раскаивается в своей несдержанности.

    – Замолчи! – Рэми раздраженно прикусил губу. – Где сейчас мой брат?

    – На дежурстве, мой архан.

    Что же, это даже весьма кстати. Рэми очень даже нужно вырваться в город, а тут и предлог нашелся.

    – Значит, навестим брата на дежурстве.

    – Позвольте мне подобрать для вас подходящую свиту, – прошептал Нар. – Позвольте мне помочь облачиться вам в одежды архана.

    Рэми некоторое время стоял задумавшись, а потом сказал:

    – Ты действительно дерзок и слишком многого от меня хочешь. Но ведь все равно не отстанешь, пока я не сделаю по-твоему? – Нар слегка улыбнулся. – Хорошо... Пусть будет свита, одежда. Но коня я подберу себе сам.

    – Да, мой архан.

    Найти бы потом повод, чтобы от этой свиты избавиться. Но разбираться будем на месте, с браслетом подчинения особо не посамовольничаешь. Рэми был уверен, что без разрешения цепного пса Нара ему замка не покинуть.

    Погода, казавшаяся с утра столь великолепной, быстро испортилась. Поднялся ветер, гоняя по улицу снежную пыль и собирая у заборов плотные, тяжелые сугробы. Вскорости пошел и мелкий, колкий снег. Люди кутались в плащи, защищая лицо от острых снежинок, слепо натыкались на друг друга, вязли в сугробах и спешили дальше, по только им понятным и нужным делам.

    С мягким шорохом катились по улице повозки, устало переставляли копыта недовольные лошади, изредка покрикивали на них замерзшие, злые извозчики. Манили теплым светом витрины небольших магазинчиков, и все более накапливались над городом тяжелые, полные снега тучи.

    Арман стоял на мосту, изящной аркой возвысившемся над улицей-рекой и наблюдал за прохожими. Он заметил между людьми юркую тень, которая ловко двигалась между снующимися людьми, казалось, не замечая ни снега, ни ветра.

    Хорошо работает, грамотно, восхитился на мгновение Арман. Только вот беда, уже недолго.

    "У нас карманник, – ровно проинформировал старшой, и только что вышедший из бакалейного магазинчика дозорный остановился, оглядываясь. – Как раз за тобой. Мальчик зим одиннадцати. Тихонько поймаешь и приведешь ко мне."

    "Как прикажешь, Арман".

    В толпе появилась группа людей в ярко-белых плащах. Арман выругался – вновь в их квартал забрел кто-то из сыночков арханов. Такие были избалованны и капризны, частенько вытворяли глупости и Арману приходилось за ними присматривать, в то же время стараясь не задеть гордости отпрысков лучших родов. Куча проблем в красивых, дорогих одеждах.

    Но тут первый всадник в группе откинул на плечи капюшон плаща, открывая холодному ветру разрисованное синей краской лицо. Арман вздрогнул. Всадник посмотрел вверх, безошибочно отыскивая взглядом застывшего на мосту старшого:

    "Арман, я замерз и голоден. Может, пообедаем вместе?"

    "Арман, мальчишка пойман," – перебил его другой голос.

    "Запри его... я..."

    Дозорный вдруг заметил проезжавшего по дороге всадника в белом и низко ему поклонился:

    "Понимаю, Арман."

    Всадник ответил легким поклоном на поклон, накинул на голову капюшон и направил коня к высоким, украшенным кованными цветами воротам. Арман поспешил сойти с моста.

    В таверне казалось после пронизывающего ветра тепло и спокойно. Ровные ряды тяжелых, темных от времени столов, затхлый запах мокрой одежды и жирной еды, украшающие окна и стены гирлянды из засушенных трав и разнообразных амулетов, тихий гомон голосов. Арман скинул покрытый снегом плащ на руки прислужника, и уверенно направился к столику, за который в одиночестве сидел ожидающий его архан.

    Немногочисленная свита расположилась неподалеку. При виде Армана они вскочили на ноги и поклонились низко главе рода. Арман лишь отмахнулся, усаживаясь напротив брата:

    – Тебе идет одежда архана, – сказал он, окинув взглядом Рэми. На самом деле ли шла? С раскрашенным тонкими витками завитушек лицо брата казалось иным и даже незнакомым. Гладко зачесанные волосы, скрепленные тонким обручем, чуть поблескивали от наложенного на них геля, белоснежные, просторные одежды, расшитые серебром родовых знаков, делали Рэми старше, увереннее. Хотя нет, уверенность была в его осанке, в задумчивом, спокойном взгляде, в поглаживающих чашу с вином, обтянутых белоснежными перчатками ладонях. А не в блеске драгоценностей, что украшали Рэми. И все же он прирожденный архан, в том ему не откажешь.

    – Тебе помог Нар? – не выдержал тягостного молчания Арман. Он понимал, что в темно-синей форме дозорного он смотрелся на фоне Рэми как рожанин на форе архана. Чувствовал себя, наверное, так же. И причиной был поблескивающий через тончайшие кружева манжет браслет подчинения. Свидетельство о того, что холодный Арман потерял вчера самообладание, совершив, возможно, величайшую глупость в своей жизни.

    – Да, мне помог Нар, – прервал тягостное молчание Рэми, внимательно посмотрев на брата. – Съешь со мной? – повторил он глупый вопрос, жестом призывая хозяина.

    Арман кивнул. Совместная еда – отличное средство заполнить тягостные паузы и способствовать сложному разговору. Этот разговор обещал быть нелегким.

    – Твой Нар отличный слуга, – задумчиво сказал Рэми, посмотрев на застывшую за спиной Армана "тень".

    – Он не только слуга для меня, – мягко ответил Арман. – Он для меня как лучший друг.

    "Не беспокойтесь, мой архан, он поймет," – сказал сегодня утром ни с того ни с сего Нар. Арман опустил взгляд. Поймет?

    Ар вдруг подумал о том маге-упыре, что пару седмиц тревожил их столицу... и чуть было не погубил Рэми.

    Еще утром Арман дотошно допросил Эллиса, заставил мальчишку-мага драить конюшни за своевольный побег из магической школы и самолично наведался в дом ученика упыря.

    Как он и предполагал, мага там и след простыл. Жертва Рэми нашлась в подвале, досталось мальчишке от брата неплохо, но попал бы тот в руки Армана, наверняка, мучился бы гораздо дольше...

    Хотя обычно Арман пыток не любил и мстить считал ниже своего достоинства.

    "Что же ты со мной сделал, Рэми?"

    Рэми отломал кусок от мягкого, приятно пахнущего хлеба и погрузил ложку в густой, наваристый суп.

    – Тебе не нравится? – поинтересовался вдруг он, пронзив брата внимательным взглядом. – Прости, я не поинтересовался, что именно ты любишь и заказал сам...

    Арман очнулся от размышлений и принялся за еду. Есть не хотелось, вкуса тоже он не почувствовал. А отвыкший от излишеств желудок вдруг резанул болью, заставив поморщится.

    – Ар? – голос Рэми вдруг стал озабоченным, глубоким. Рэми вдруг отложил ложку, нагнулся вперед и сжал пальцы на запястье Армана. Знаки рода обожгло болью.

    – Что творишь? – спросил Арман.

    – Ничего, – усмехнулся Рэми, вновь занявшись едой.

    Желудок вдруг перестал болеть и даже проснулся аппетит. А следующая ложка наваристого супа вдруг показалась на удивление вкусной. Сушенные грибы, приправы, мягкие, разваренные кусочки овощей, нежное мясо:

    – У тебя неплохой вкус, Рэми.

    – Когда-то я сюда заходил чаще, – ответил брат. – Когда-то я считал хозяина другом. А сегодня он меня даже не узнал...

    Как узнаешь мальчишку-рожанина в гордом архане? Да кто и посмеет? Хозяин, как собственноручно еду подавал, на них даже взгляда не поднял, какое уж там "узнать".

    Рэми промокнул салфеткой жирные губы и сказал:

    – У меня к тебе просьба.

    Арман напрягся, сразу же забыв о еде.

    – Твой браслет не дает мне... гм... сделать глупостей. Я даже не могу навестить своих друзей, Арман. И это меня утомляет. Могу я хотя бы до вечера забыть о твоей свите и отправиться на встречу один?

    Арман почувствовал, как хрупкий мостик понимания с братом разваливается на глазах. Но лучше так, чем увидеть его мертвым.

    Арман отодвинул незаметно опустевшую миску и сказал:

    – Прости. Но я не могу допустить тайных вылазок в город.

    – Хочешь меня остановить? – горько усмехнулся Рэми. – Не понимаешь, что твой браслет для меня всего лишь игрушка, и я просто не хочу терять сил перед посвящением?

    – Значит, ты решился на посвящение? – глухо спросил Арман.

    – У меня нет выбора.

    По тону Рэми было не разобрать, что тот чувствует. Разочарован? Рад?

    – У нас частенько нет выбора... – прошептал Арман. – Чем выше мы взбираемся, тем меньше получаем свободы. Я просто волнуюсь за тебя... Не понимаешь?

    Рэми вздрогнул.

    – Не понимаю... – покачал он головой.

    Арман нагнулся над столом, в свою очередь схватил брата за запястье и ловко расстегнул застежку браслета через ажур кружев. Рэми подыграл брату, сделал вид, что ничего не произошло: внимательной свите вовсе не следует знать об их вчерашней ссоре. Плавно убрав руку со стола, он снял браслет и украдкой передал его Нару.

    Рэми не ожидал, что разговор будет именно таким. Сначала он осторожно исцелил Армана, заметив, что брат совсем лишился аппетита. Арман исцеления даже не заметил. Не потому, что был слабым, а потому как Рэми, странное дело, доверял. Даже жизнь свою доверял?

    Рэми тогда поспешно убрал руку, почувствовав, как в груди разливается тепло. Совсем ненадолго... стоило ему заикнуться об отъезде в одиночестве в город, как Арман вновь замкнулся, стал чужим и холодным.

    И тут это странное "я за тебя волнуюсь", от которого кровь ударяет в голову. Впервые Рэми почувствовал по-настоящему, что напротив его сидит брат, а не какой-то там дозорный, чуждый и непонятный глава рода, или друг Мираниса.

    Улыбается. Мягко, спокойно. Странно это видеть улыбающегося Армана. Странно, и приятно. И хочется ответить улыбкой на улыбку, раскрыться на открытость Ару и довериться силе архана. Силе уверенного в себе мужчины, которой так часто не хватало самому Рэми...

    – Представь себе, что ты – на моем месте, – начал Арман. – А на твоем – Лия. Ты бы ее пустил?

    Рэми вновь вздрогнул. Нет, не пустил бы. Но Арман – не Рэми. И Рэми – не Лия.

    – Ар... прошу тебя... Я должен идти.

    – Не позволю тебе больше рисковать, – так же мягко, как ребенку, сказал Ар. – Даже не проси. Один раз я тебя потерял. Второй раз тебе уйти не позволю...

    – Поздно для таких позволений, – криво улыбнулся Рэми. – Я уже не мальчик, Ар, давно знаю, что делаю.

    – А ведешь себя как мальчик, – повторил слова Кадма Арман, и голос его стал строже, совсем чуть-чуть. – Куда ты хотел пойти?

    – Это не важно и не опасно, Ар, – врал. Рэми врал, но в некоторых случаях правду лучше не говорить. – Хотел просто поговорить с одним человеком... перед посвящением. Для меня это очень важно, понимаешь?

    – Этот человек – архан?

    – Да.

    – Глава рода?

    – Нет.

    – Принц?

    – Нет.

    – Тогда к чему тебе идти в город? Прикажи ему явится сюда, и он явится, – так же спокойно уговаривал Арман. – Не понимаешь? Теперь ты – господин. Они – слуги! И хочешь играть, играй по правилам! Мы подождем твоего человека... вместе...

    – Ар... Я сам... почему ты всегда и все делаешь по-своему?

    – Нас никогда никто не спрашивает. Рэми, не понимаю тебя. И, мне кажется, ты сам многого не понимаешь, что ты заблудился, и нам пора поговорить. Поговорим. Серьезно, по душам. Но сначала ты скажешь мне, где найти этого человека, как его зовут. Я отдам приказ Нару, мой хариб найдет твоего друга...

    – ...и сдаст его Миру, – горько усмехнулся Рэми.

    – Принц это принц, ты – это ты. Он для меня важен, но ты, мой брат, гораздо важнее. Не понимаешь? Не доверяешь мне?

    Повисло молчание. Рэми отвернулся к окну, слыша, как шумит ветер в перьях зависшего высоко в небе пегаса. Арис ждет. Жерл ждет. И Ар ждет. Кто важнее?

    Рэми выбрал. Приказал ожидавшему пегасу сматываться, посмотрел в глаза брату, улыбнулся, и тихо ответил:

    – Доверяю! Конечно, я тебе доверяю. Поговорим...

    И уже тогда откуда-то знал, что проиграл.

Глава четырнадцатая. Вина мага

    Архана была красива, сладка и податлива. Золотистые волосы, тонкая фигура, обещающая грудь.

    Хороша! Сладка! И даже не свободна. Муж-дурак в своих поместьях, оставил жену скучать в замке, за что и поплатился. Рогами. Бывает. А нежеланной беременности избежать легко, мягким всплеском магии.

    – Долго ты сопротивлялась, – усмехнулся Кадм, положив руку на упругое бедро красотки.

    И заплатит за это. Заплатит стоном, сгорит в пламени, взвоет о пощаде. Не такие взвывали. Не такие ломались. Не такие просили чуть ли не на коленях, чтобы не заканчивал, чтобы не мучил сладострастием, чтобы пощадил...

    Вот уже и стонешь, прижимаешься. Не возражаешь, когда тонкое платье спускается с плеч. Когда трещит под пальцами дорогая ткань. Когда обнажается острая грудь. Забываешь о стеснительности и сама стягиваешь с себя остатки одежды. И уже не сжимаешься от страха, когда властная рука скользит между бедер...

    Так красавица, так.

    Не сразу понял он, что что-то мешает. Она сообразила первой, отпрянула, стянула с кровати покрывало, завернулась в него, посмотрела испуганно. И уставилась на надрывно звенящий шар вызова, который вдруг захотелось швырнуть об стенку, выплеснув остатки нереализованной страсти.

    – Не сейчас! – прорычал Кадм.

    Но было поздно. Молодая женщина очнулась от наваждения, схватила лежащий на земле плащ, завернулась в него и прошептала:

    – Нельзя так. Нельзя.

    Кадм тихо выругался. Нельзя! Золотистые волосы арханы манили в свете угасающего огня в камине, щеки ее еще сохранили остатки былого румянца и наверняка пламя еще душило ее изнутри, но губы ее уже отказали и возврата нет. Жаль.

    Сама пришла в его покои, сама пробралась тенью по коридорам, а теперь ломается, строит из себя недотрогу, смотрит затравленно. И винит...

    – Сейчас! – склонился перед Кадмом вошедший хариб, и прошептал на ухо:

    – Рэми.

    Рэми...

    От одного слова Кадм вздрогнул, и уже почти спокойно наблюдал, как угасают в голубых глазах остатки страсти, сменяясь муками совести. Как легкая тень, укутанная в черный плащ, выскальзывает из спальни.

    Без слова прощания. Будто и не было ее. Лишь лоскутки белоснежной ткани на полу и легкий аромат духов в воздухе. Да и это исчезает под властью силы духа замка. Становится в комнате тепло, чисто, проветрено и... пусто.

    Рэми, такое свидание испортить! Такую ночь испоганить!

    – Я прошу вас, – настаивал хариб.

    Смеет настаивать, значит и в самом деле серьезно. Кадм внимательно пронзил внутренним взглядом замок.

    Миранис один. Спит. Спокоен. Отлично. Перед посвящением нового телохранителя принцу следует хорошо отдохнуть. И Рэми бы следовало, но тут, видимо, битва проиграна. С Рэми, в принципе, всегда так. Ну не хочет мальчишка жить спокойно, не сидится ему на месте.

    – Что Рэми? – спросил Кадм, заканчивая при помощи хариба свой туалет.

    – Его вновь пытались убить.

    – Это не новость, – заметил Кадм, натягивая тонкие перчатки. – Помнится, я знал это еще до... важной для меня встречи. Помнится, что с нашим Рэми все было в порядке, и я приказывал тебе не вмешиваться. Арман сам великолепно справится.

    Кадм сел на кровать, давая харибу надеть на него сапоги, скрепить их сложной сетью застежек.

    – Все изменилось, мой архан. Рэми попросил у брата позволения уйти на важную для него встречу.

    – Позволения? – засмеялся Кадм.

    – Арману удалось уговорить его остаться...

    – Уговорить? – переспросил телохранитель, выходя в коридор.

    – Именно. Уговорить. И...

    – Не вслух!

    "Арман уговорил Рэми приказать тому человеку явиться в замок. И послал к нему своего хариба."

    "Верное решение, – улыбнулся Кадм, склоняясь перед советником повелителя. Тот холодно ответил на поклон, повернув в боковой коридор замка. Наверняка к любовнице. И наверняка надолго. Везучий. – Наконец-то Арман начал умнеть. И наконец-то нашел подход к излишне впечатлительному мальчишке."

    Кадм прошел мимо дозорных и кивнул проходившему мимо придворному, не забыв улыбнуться его симпатичной дочке. Девушка зарделась, прячась за спину отца, но пряталась она зря. Кадм был падок до молодых арханок, это правда, но до замужних. И желательно замужних за немощными стариками. Смешно это так разбрасываться природными богатствами Кассии, заставляя молодых красоток скучать за спиной нелюбимого мужа, и опасно трогать девицу, которая еще только мечтает о выгодном браке.

    "Подход верный, – продолжил хариб. – Но совсем недавно Арман почувствовал, как оборвалась связь с харибом. С Наром что-то случилось. Явились жрецы смерти, открыли переход..."

    "Не томи!"

    Кадм вновь поклонился, на этот раз пожилой матроне. Но улыбаться не стал. Архана хмыкнула, раскрыла веер и тихо прошептала:

    – Неужели вы меня избегаете?

    – Неужели вы выпрыгнули из постели молодого любовника? – осторожно поинтересовался Кадм.

    – Может и так...

    – Только в мою вам больше хода нет.

    Кадм дал знак своему харибу, и они свернули в боковой проход, где размещались покои Северного рода. Здесь было гораздо холоднее, тише и темнее.

    Не любил он этой части замка – его привлекали тепло, уют, Арман же, а вслед за ним и его люди, роскоши не ценили. Ничего лишнего – лишь амулеты по углам, да скромные гобелены с серебристо-белыми цветами рода. Арман был истинным сыном Севера, и это не смотря на свое ларийское происхождение.

    "Дальше!"

    "Не следовало так оскорблять архану. Она отомстит."

    "Дальше!"

    "Арман вернулся из перехода едва живой, со своим харибом на руках. Я такого давно не видел. Нар был так обожжен, что на нем живого места не осталось, пришлось срочно вызывать магов связи и виссавийцев. Он выжил только благодаря привязки с арханом.

    Мой архан, Рэми... по глупости чуть было не попался в ловушку... А старались ради этой ловушки на славу... чтобы уж наверняка...

    Сила магии была такова, что разнесло половину казарм. Мы потеряли почти весь отряд Жерла, те, что остались – лишились разума, а ведь это опытные воины. Повелитель в гневе. Виссавийцы пытаются помочь выжившим, только помогать там почти и некому.

    Я не знаю кто и зачем сотворил подобное, но это уже не нападение на принца. Это прямое нападение на его будущего телохранителя."

    "Выводы оставь мне, – оборвал его Кадм. – Как Нар?"

    "Нар на грани. Арман с помощью виссавийцев и магов связи удерживает его в нашем мире. Я даже не ожидал... что наш дозорный будет так бороться за своему слугу."

    Кадм остановился и повернулся к харибу:

    "Я бы тоже за тебя боролся, – хариб вздрогнул. – Это связь действует в обе стороны, друг мой... мне очень жаль, что ты этого не понимаешь. Но что же Рэми?"

    "Рэми Вирес приказал вернуться в замок. После этого маг закрылся в своих покоях, – быстро справился с волнением хариб, – и мы не можем до него дотянуться. Свита Армана пыталась, но сила Рэми их не пускает. Пытался и я... безуспешно, а до него необходимо достучаться. Арман не может, он занят харибом. Вирес занят повелителем. Лерин помогает Нару не уйти за грань, а Тисмен готовится к завтрашнему посвящению."

    "Забыл Мираниса."

    "Миранис тем более должен сегодня выспаться. Его не беспокоили."

    Кадм остановился у дверей в покои Рэми и резко повернулся к харибу:

    "А от меня чего ты хочешь? Чтобы я совесть Рэми успокаивал? Спасибо, нет. Рэми посидит в одиночестве, подумает, и завтра выйдет. Надеюсь, это его чему-то научит!"

    "Дело не в совести, мой архан. Рэми помогал Арману вынести хариба из пламени. И я собственными глазами видел, как ваш друг забрал у полуживого Нара шар связи, а с этим шаром он уединился в своих покоях. Это ведь тоже может быть опасно. И может быть ловушкой. А Рэми неуправляем. Прошу прощения, архан, но помимо телохранителей и Армана к нему боятся подходить. Там что-то странное творится... там... Рэми излучает такую силу... мой архан... я не знаю что это... никто не знает..."

    – Хватит! – прошипел Кадм, без стука входя в покои Рэми.

    Все обыкновения в приемной было людно, и тем более странной казалась царившая здесь тягостная тишина.

    Кадм понимал вскочивших на ноги мужчин. Понимал их виноватые взгляды, понимал и легкий запах страха. Высшие маги – народ странный. Рэми – странный вдвойне. А от дверей спальни Рэми так несло чуть пряным ароматом магии, что у Кадма чуть закружилась голова, подкосились ноги.

    Еще бы не нести. Тут и зелья Тисмена не надо было. Кадм знал, откуда эта сила, знал и радовался, беспокоясь одновременно. Он уже и забыл – как это бывает, когда Кассия предъявляет права на телохранителя будущего повелителя. Забыл, что пока люди погружены в свои дела, боги не спят. И действуют.

    Прав Лан – туда входить можно только телохранителям и их видавшим видам харибам. Обычным арханам там уже не место. Рэми, без того излишне уязвимый, теперь уязвим вдвойне. И его нельзя оставлять одного.

    Кадм уже поддался знакомому зову, подошел к дверям в спальню Рэми, как взгляд его остановился на склонившейся в поклоне тонкой фигурке мага.

    – Кто вы?

    – Я прошу вас...

    Показная скромность мага, который станет великолепным жрецом, ибо только жрецом может стать рожанин, наделенный силой. Либо жертвой жрецов.

    "Я слушаю. Для какого храма прислать вам рекомендацию?"

    "Меня не интересует храм, мой архан", – ответ мальчишки заставил Кадма остановиться, чтобы и далее терять драгоценное время.

    Рэми подождет. Рэми сидит у окна, а сгусток магии... он лежит на столике в противоположном конце комнаты. Кадм чувствовал и одно и другое, потому и не спешил. Потому и рассматривал другого запутавшегося мага, которого при всем его таланте угораздило уродиться рожанином.

    Еще один рожанин... подумал Кадм и тотчас поправился – Рэми далеко не рожанин. Гораздо более не рожанин, чем он, Кадм. Единственный наследник Виссавии, над которым они не имеют власти. Их бич, и их оружие... Хариба бы ему, опытного, умного, осторожного...

    Как бы отвечая на мысли архана, мальчишка-маг поднял глубокий синий взгляд. Нервно поправил намокший от пота воротник простой рубахи рожанина, и вновь попросил. Вновь мысленно:

    "Я прошу у вас рекомендации для архана Рэми."

    Кадм закашлялся.

    "Чего ты хочешь от Рэми?"

    "Хочу стать его тенью."

    "А вы наглы, молодой человек", – отрезал Кадм, мгновенно меняя тон с дружеского на резкий. Почти злой. И знал, что его мысли больно бьют чувствительного мага, а все равно продолжал, и продолжал не менее резко:

    "Излишне наглы. И самоуверенны. Хотите стать харибом будущего телохранителя принца? И перед самым посвящением? Вы не потянете Рэми."

    "Я так не думаю! – резко ответил тот, поднимая взгляд на Кадма. И не было в том взгляде хорошо знакомое Кадму упрямство. – С вашей помощью или без нее, но я стану харибом моего архана."

    Что же, пусть так! Хочет мальчишка, чтобы его обломали, так Кадм только и рад. Это не Рэми, с ним церемониться не надо. А вот гордость его загнать обратно – это сделать можно и нужно.

     "Вы пойдете со мной!" – коротко приказал Кадм.

    "Я не уверен, достоин ли, – сразу же смутился тот. – Без согласия главы рода..."

    "Чего это вы испугались? – сыронизировал Кадм. – Вы имеете мое разрешение, вам этого недостаточно? Еще недавно вам было достаточно моей рекомендации.

    Уже через несколько дней Рэми не будет нуждаться в согласии брата. Вы же берете на себя заботу о целителе, сильном, но неуравновешенном маге, о запутавшимся человеке. Пройдете испытание – получите Рэми."

    "Мне нужно его согласие", – упрямо бледнел мальчишка.

    Еще бы не бледнеть. Из соседних покоев лилась сила, которая сильно походила на силу самого повелителя – любого ставила она на колени, любого заставляла подчиняться, и любому внушала уважение. Магам с их чувствительностью – в первую очередь.

    Только вот не Рэми то сила, и даже не его, Кадма... это всего лишь волна перемен, игла богов, что вплетает в их судьбы новую нить. И скоро игла та исчезнет, вместе с ней нить судьбы архана, младшего брата главы Северного рода, а останется нить телохранителя Мира. Такая же, как нить Кадма, нить Лерина и Тисмена. Нить сильного мага, но все же только человека.

    "Это оставьте мне. От вас же я требую другого. Вы же не маленький, должны понимать."

    Маг понял. Без слов опустился перед Кадмом на колени и произнес слова магической клятвы. Произнес чисто, без единой ошибки, будто делал это каждый день. И привычно вспыхнуло в воздухе синим, когда боги услышали клятву, опустилась над ними удивленная тишина: