Текст книги "Лес потерянных"

Автор книги: Анн Плишота

Соавторы: Сандрин Вольф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 24 страниц)

17. Реминисанс

Маленькая группа поднималась по пологому холму, следуя за Павлом, прилагавшим все усилия, чтобы отвлечь их от сообщения Фолдинготы о его Чернильном Драконе. Только Окса, сознательно плетясь в хвосте, слышала беседу домовой с Абакумом. И услышанное привело ее в сильное волнение.

Пока группа топала к вершине холма, в мозгу Юной Лучезарной крутилась масса вопросов.

«У папы татуировка на спине? А видела ли я ее когда-нибудь? Кажется, нет. Папа никогда не ходит с голым торсом. Слишком застенчивый? Или из-за татуировки? Он ее стыдится? А если да, то почему? Нет, тут какая-то другая причина».

Из слов Фолдинготы и из вопросов Абакума она поняла, что причина этого более скрытая, чем просто эстетические проблемы.

– Гр-р-р… как же это бесит! – Окса раздраженно почесала щеку.

– Проблемы, Окса? – поинтересовался присоединившийся к ней Абакум, державший на руках сомлевшую Фолдинготу.

Девочку буквально распирало от желания напрямую задать вопросы, роящиеся у нее в голове. Но она предпочла этого не делать, решив понаблюдать, поискать и, главное, – узнать все самостоятельно.

– Да нет, все нормально, спасибо, Абакум! – ответила она скорее задумчиво, чем весело. – Что с ней? – она погладила Фолдинготу по щеке. – Переволновалась?

– Да, все это для нее весьма непросто… – объяснил Абакум.

– У этого странного существа полно психологических проблем, – заявил Простофиля, тоже невольно оказавшийся в конце процессии. – Посмотрите на цвет ее кожи! Можно подумать, у нее несварение… О, я понял! – радостно воскликнул он. – У нее эмоциональноенесварение!

– Ты прав, Простофиля! – прыснула Окса. – Очень правильный диагноз!

– Да, я отличный диагност, – подтвердил Простофиля. – Но не напомните ли, кто вы? Ваше лицо мне кажется знакомым…

Гюс с Оксой расхохотались. И в этом взрыве веселья выплеснулось напряжение, копившееся в них все эти часы, страх потеряться навсегда, волнения и отчаяние. Ребята буквально рыдали от смеха.

Простофиля недоуменно взирал на них, удивленный этим приступом гомерического хохота.

– У вас очень веселый характер… – простодушно сообщил он.

Окса вытерла глаза и подмигнула Гюсу, скрепив таким образом их вновь обретенное единство. Мальчик покраснел и опустил голову. Длинная темная прядь почти закрыла его лицо. Он отбросил ее назад и, словно желая скрыть обуревающие его переживания, необычно высоким голосом воскликнул:

– Посмотрите туда!

Абакум с Оксой обернулись.

Леомидо с Реминисанс остановились в стороне от группы и о чем-то живо беседовали. Двоюродный дед Оксы казался очень взволнованным, слушая не сводившую с него глаз Реминисанс.

– Нет, вы можете себе представить? – Гюс немного успокоился. – Они не виделись целых пятьдесят семь лет!

– И она по-прежнему такая же красавица… – пробормотал погруженный в свои мысли Абакум.

– Да, дама просто потрясающая! – добавил присоединившийся к их группке Тугдуал. – Дочь Осия, сестра-близнец Ортона и прямой потомок гениального Темистокла, изобретателя человеческого метаморфизма, позвольте вам напомнить…

– И ты находишь это потрясающим? – не удержался Гюс.

– Конечно! – не остался в долгу Тугдуал. – Она – сосредоточение могущества! Почти как Лучезарная, то есть, если я смею выразиться, Очень Уважаемая Юная Лучезарная… К тому же она перенесла Любовный Отворот! Прозрачник вытянул из нее любовь. Потрясающе, правда, да? Представляете вероятность встретить такого человека, как она? Вы хоть задумывались об этом?

– Нет, не задумывались! Видишь ли, не у всех такие вывихнутые мозги, как у тебя! – процедил Гюс. – Пошли лучше к ним, чем слушать твою ахинею…

Тугдуал, продолжая иронично улыбаться, лишь пожал плечами.

– Вы когда-нибудь прекратите грызню? – огорченно поглядела на него Окса.

– А мы и не грыземся! – хмыкнул Тугдуал. – Я бы сказал, у нас состоялся откровенный и прямой разговор.

– Ты просто невозможен! – задохнулась Окса.

– Так это-то тебе во мне и нравится, разве нет? – лукаво подмигнул парень.

– Заткнись уже! – возмутилсь Окса. – Болтаешь много!

Тугдуал заржал в голос, на его хохот обернулись все остальные Беглецы, стоявшие на верхушке холма вокруг Леомидо и Реминисанс.

Гюс казался сильно раздраженным.

– И что вас так развеселило, дети мои? – с улыбкой поинтересовалась Реминисанс.

– Ой, знаете, Тугдуал считает себя большим юмористом, только проблема в том, что смешно ему одному! – мигом отыгралась на парне Окса, избегая сердитого взгляда Гюса и смеющихся глаз Тугдуала.

– Если бы вы только знали, как я счастлива! – продолжила Реминисанс. – Познакомиться с вами, а главное – встретить старых друзей, которых уже и не надеялась когда-нибудь увидеть…

– А можно вас кое о чем спросить? – вдруг перебила ее Окса. – Э-э… Ну, вопрос, возможно, несколько нескромный…

– Но который ты просто жаждешь задать! – блеснула глазами Реминисанс.

– Ага… – щеки Оксы заалели.

– Слушаю тебя.

– Так вот, я хочу спросить, почему вы не пытались найти Леомидо, когда оказались Во-Вне.

Реминисанс опустила голову, явно смутившись.

– Так и знала, что кто-нибудь из вас задаст этот вопрос раньше или позже. Это долгая история…

– А мы никуда не торопимся, – спокойно заявил Абакум.

Реминисанс грустно поглядела на него, медленно разглаживая подол платья. Затем, уставившись куда-то вдаль, заговорила:

– Чтобы ответить на твой вопрос, Окса, нужно начать издалека. Вернуться на много десятков лет назад, когда я была очень влюблена в твоего двоюродного деда Леомидо. Наши семьи всегда были тесно связаны. Мой брат-близнец Ортон, Леомидо и я фактически выросли вместе в Хрустальной Колонне под бдительным присмотром Малораны и ее Первого Служителя Осия, моего отца.

Когда я подросла и стала девушкой, то обнаружила, что моя детская привязанность превратилась в глубокую и горячую любовь к тому, кто доселе был моим лучшим другом. А когда Леомидо признался, что и его чувства претерпели подобные изменения, моему счастью не было конца. О нашей любви прознали быстро, и с этого момента начались наши с Леомидо несчастья…

Мы не понимали почему, но Малорана с Осием делали все возможное, чтобы разлучить нас. Сначала Малорана начала знакомить Леомидо с девушками, одна очаровательней другой, а мой отец прогнал передо мной целую вереницу молодых людей, заявлявших, что они без ума от меня. Мы с Леомидо тогда немало повеселились, все эти маневры нас развлекали, мы были такими наивными… Но наши родители перешли к более крутым мерам. Моя семья переехала на другой конец Эдефии, официально – чтобы упростить моему отцу управление территорией Обрывистых гор, землей Твердоруков.

Тогда я еще не знала, что целью переезда было разлучить нас, и, хотя очень огорчилась, что буду реже видеть любимого, я подчинилась воле отца. Осий был очень ярким человеком, а главное, очень властным. Его многие опасались, но он был моим отцом, и узы крови довлели над моим разумом, подавляя в зародыше вопросы, которые я могла бы задать. Однако я была влюблена. Мы с Леомидо продолжали тайно встречаться. Время пролетало так быстро… Каждый раз при расставании наши души буквально разрывались. Почему нас стремились разлучить?

Однажды нас застукал брат. Местом нашей встречи был один из принадлежавших семье Лучезарной домов, прекрасный особняк в лесах Зеленой Мантии. Мы в очередной раз поклялись друг другу в верности и пообещали не терять надежды на то, что все переменится, когда ввалился Ортон…

В жизни не видела его в таком бешенстве. А уж что он нес… Грубо и зло. Прежде мне не доводилось сталкиваться с этой стороной его натуры. Ортон всегда восхищался Леомидо, считал его братом и немного завидовал. Но в тот день я увидела в нем зверя, жестокого и ограниченного.

Я совсем не понимала, что происходит, реакция брата казалась мне абсурдной, чрезмерной и бессмысленной. Я попыталась вмешаться, заявив, что люблю Леомидо и хочу прожить с ним всю жизнь. И тогда Ортон посмел поднять на меня руку. Я почувствовала дикую боль, но физическая боль не шла ни в какое сравнение с душевной, моя душа истекала кровью от страха и горечи. Хотя потом мне пришлось пережить куда худшие моменты, именно об этом дне у меня на всю жизнь сохранились самые тяжелые воспоминания: тогда что-то разбилось навсегда: мой брат-близнец, с которым мы всегда были близки, ударил меня потому, что я посмела любить вопреки воле нашего отца.

Ортон в слепом бешенстве обрушился на Леомидо, младше его по возрасту, но куда более сильного. После их стычки брат был весь в синяках, у него был сломан нос, но сильнее всего пострадала его гордыня.

С этого дня моя жизнь превратилась в ад. Брат с отцом глаз с меня не спускали, любыми путями пытаясь доказать, что Леомидо не такой, как я думаю. В ход шло все: угрозы, убеждения, шантаж… А Леомидо точно так же обрабатывала его мать. Такое впечатление, что наши родители сговорились, чтобы нас разлучить!

Я ужасно страдала. И совершенно не понимала причины всего происходящего. Но не желала принимать участие в мерзких интригах Ортона, Осия и Малораны. Я любила Леомидо, только это и имело значение. Нам удавалось изредка встречаться с помощью немногих оставшихся у нас друзей. Таковых было всего несколько.

Родители сделали все, чтобы отрезать нас от мира и изолировать, меня даже больше, чем Леомидо. В основном я сидела дома взаперти – мы жили в роскошном, облицованном драгоценными камнями гроте в горах Твердоруков. За мной следила мать. Она ничем не могла мне помочь – слишком боялась моего отца, становившегося все более нетерпимым и злым. Она всячески уговаривала меня разлюбить Леомидо. Но ни один из ее аргументов на меня не действовал. Наоборот! Чем больше на меня давили, тем больше я скучала по Леомидо и сильнее его любила.

Я была пленницей в собственном доме. Жизнь для меня теряла всякий смысл. Выходила я лишь под бдительным присмотром отца или брата. Ортон становился все более и более грубым. Юноша, которому прежде так не хватало уверенности в себе, внезапно, буквально в считанные месяцы, превратился в безжалостного и жестокого стража.

Я его совсем не узнавала. Леомидо, его «почти брат», стал для него заклятым врагом, и Ортон постоянно о чем-то секретничал с отцом. Это навело меня на мысль, что я – вовсе не единственная причина столь радикальных перемен.

Постепенно у меня сложилось впечатление, что я всего лишь песчинка в интриге, выходящей далеко за рамки моих отношений с Леомидо. Именно тогда я подслушала один разговор, окончательно подтвердивший мои подозрения: Осий и Ортон готовили заговор, чтобы захватить власть! Но их интересовало вовсе не правление Эдефией, отнюдь! Они замахнулись на большее…

Малорана допустила страшную ошибку, показав свои снолеты по Во-Вне. В результате она лишь пробудила в некоторых амбиции, темная составляющая которых вам всем отлично известна.

Когда я поняла, какой опасности подвергает наш народ банда Изменников, я помчалась к Леомидо, левитируя на предельной скорости. Он три дня прятал меня в тайном убежище в Зеленой Мантии, а потом отец с его приспешниками меня нашли… На следующий же день Осий притащил меня в Вырви-Глаз, в один из гротов тайного общества Застеней, где мне пришлось пережить самое страшное из наказаний…

18. Любовный Отворот

– Прозрачник вытянул из меня чувство любви до последней капли. Это мерзкое создание так обожралось им, что чуть не лопнуло. Из его ноздрей текла черная жидкость… В жизни не видела большей гадости… А из меня словно вынули душу. Сердце замерло, будто его пронзили ледяной стрелой, каменея по мере того, как из меня вытекала жизнь.

Я не чувствовала боли, ничего, кроме ощущения жуткого холода. Даже моего брата потрясла эта мерзость. Я помню его взгляд… Пребывающий в трансе Прозрачник словно лишил меня воли…

Ортон стоял в углу грота, ломая руки, с выражением страдания на лице. И только отец невозмутимо взирал на всю эту сцену, чего я ему никогда не прощу. Его глаза безжалостно сверкали: в них сияло удовлетворение человека, добившегося своего. Он подошел к Прозрачнику, собрал в небольшой флакон черную слизь, вытекавшую у того из ноздрей, и быстро убрал флакон в карман. «Теперь все будет хорошо, малышка…» – произнес он, погладив меня по щеке. А я смогла только плюнуть ему в лицо – у меня совсем не осталось сил, несмотря на жгучее желание его прикончить. Отец медленно утерся рукавом, посмотрел мне прямо в глаза и жестко улыбнулся, не проронив ни слова.

На следующий день мы вернулись в Хрустальную Колонну, и я с ужасом осознала последствия того, что со мной сделали: я больше не питала к Леомидо никаких чувств.

Встретившись с ним в коридоре Колонны, я сама поразилась своему равнодушию. Еще вчера любила этого юношу больше всех на свете. Но у меня украли мою любовь. И я потеряла сознание, сраженная болью утраты. Я была обречена страдать от Любовного Отворота всю жизнь, ибо с того проклятого дня я никого больше не могла любить.

Отец победил. И Малорана, его союзница в этом гнусном деле, тоже могла праздновать победу. Леомидо скоро понял, что я ничего к нему не чувствую, и стал меня избегать. Мне следовало все ему рассказать, но я не смогла. В глубине души я стыдилась происшедшего. Но, скорее всего, просто боялась его реакции: узнай он правду, пролилась бы кровь, я в этом нисколько не сомневалась, потому что Леомидо был не из тех, кто оставил бы безнаказанным такое злодеяние.

Вынужденная молчать, я впала в глубокую депрессию, и только мама могла ко мне пробиться.

А тем временем отец с братом расставляли ловушку для Малораны. И я их совершенно не интересовала, они не обращали на меня никакого внимания. Я ходила, где хотела, слушала их разговоры, а они даже не пытались сдерживаться. Так я поняла, что скоро откроется проход к Во-Вне и они станут править всем миром.

Я попыталась предупредить Леомидо, но он исчезал, едва я к нему приближалась. А Малорану я видеть не могла, не то чтобы с ней заговорить. Ее отношения с моим отцом сильно испортились, кроме того, эта женщина была не меньше него виновата в моем несчастье. И тогда я все рассказала матери, которая тоже страдала от жестокости отца.

Мне пришла в голову мысль вырваться Во-Вне одновременно с Изменниками. Не для того, чтобы править миром, а просто, чтобы убежать из страны, которая не принесла мне ни счастья, ни защиты.

Мама колебалась, но одно событие заставило ее принять окончательное решение. Я ждала ребенка от Леомидо. Узнай об этом отец, ребенок мгновенно стал бы орудием в его руках. Вы только представьте: дитя Застеня, потомка Темистокла, и сына Лучезарной Малораны! Так что нам оставалось только ждать…

Хаос начался несколько недель спустя в результате разглашения Тайны-О-Которой-Не-Говорят. Стараниями Изменников наша прекрасная земля заполыхала, пролилась кровь. Мы с мамой, воспользовавшись неразберихой, отправились к Порталу. Я видела, как в него ушли Леомидо, Юная Лучезарная Драгомира и еще несколько человек.

Портал уже закрывался, когда мы подоспели. Я взяла маму за руку, сжала ее, и мы бросились в Портал под изумленным взглядом отца. Он закричал «НЕЕТ!», но было поздно. Мы были уже на другой стороне, в Во-Вне.

Нам повезло. Нас выкинуло в Нидерланды, спокойную и процветающую страну. А шесть месяцев спустя родился мой сын. Ему не посчастливилось узнать свою бабушку: мама умерла от горя через несколько недель после нашего прибытия. Тот период был для меня самым тяжелым. Не будь сына, кто знает, перенесла бы я одиночество, которое любой Внутренник так или иначе испытал Во-Вне…

Я часто думала об Эдефии и о тех, кто прошел Портал. Я осталась одна со своими страхами, горестями, а главное – со своим сильным внутренним отличием от Внешников, что превращало меня – как и всех вас – в человека, постоянно подвергающегося опасности. Но я выстояла, изменилась и в конечном итоге привыкла к этой жизни. Я стала ювелиром, приобрела хорошую репутацию, и это придало мне сил и уверенности в себе. Я растила сына, жизнь текла тихо и спокойно, без всяких сюрпризов, хороших или плохих.

Но однажды, через двадцать лет после Великого Хаоса, судьбе было угодно оживить мои воспоминания, которые начали мало-помалу стираться. Я читала какую-то газету, когда наткнулась на статью о Леомидо Фортенски, выдающемся дирижере. И тут же узнала его по фотографии. Как вам объяснить охватившие меня чувства? У меня словно земля разверзлась под ногами. Двадцать лет я потратила на то, чтобы жить как все, и вдруг из небытия возникает мое прошлое, как бы говоря: «Не забывай, кто ты есть». В статье было написано, что Леомидо дает этим вечером единственный концерт в Альберт-Холле.

Не знаю, какая муха меня укусила: я помчалась в аэропорт и первым же рейсом вылетела в Лондон. Там меня ждало разочарование: все билеты были проданы! И тогда я сделала то, чего не делала двадцать лет и поклялась больше никогда не делать: я воспользовалась своими способностями и получила билет, с помощью магии стянув его из сумочки какой-то незнакомки!

К счастью, место оказалось в одной из закрытых лож, что позволило мне незаметно изучать зал. Не знаю, чего я ожидала, но я очень нервничала. Когда я узнала Нафтали и Брюн, у меня душа в пятки ушла. Они оба были тут, во втором ряду партера. А чуть дальше я увидела Бодкина, ювелира, чьи изделия мне так нравились в Эдефии. Кстати, по чистой случайности, одно из его творений было у меня на запястье в тот день: великолепный браслет с крошечными изумрудами в форме звездочек. Я нервно обежала глазами весь зал. Внезапно свет погас, а сцена осветилась.

Я думала, у меня сердце разорвется, когда я увидела Леомидо. Он поклонился публике и повернулся лицом к оркестру. И целых два часа я любовалась его профилем, обуреваемая чувствами. Он совсем не изменился, ну или совсем чуть-чуть…

В конце к нему подошла женщина и обняла.

«Наверняка его жена, – сказала я себе, испытав при этом куда более болезненный удар, чем могла предположить. – Ну конечно… Почему нет?»

Я испытывала и облегчение и боль. Я давно уже перестала думать на эту тему, но теперь, глядя на эту красивую пару, такую счастливую, осознание, насколько я одинока, буквально подкосило меня.

Я сидела в ложе, совершенно убитая, когда позади меня раздался негромкий голос: «Добрый вечер, дорогая сестрица… Счастлив тебя снова видеть».

Прошло двадцать лет, но этот голос я узнала бы из тысячи. Мой брат Ортон был здесь, совсем рядом… Совершенно выбитая из колеи, я не хотела оборачиваться. Но мне и не пришлось. Ортон сел рядом и положил ладонь на мою руку. Я не возражала, окаменев от неожиданности.

«Наш общий друг – просто настоящий катализатор для Внутренников, не находишь? – не без иронии заметил он. – Ты, как и я, наверняка узнала наших общих знакомых. Но главное – я нашел тебя. Так и думал, что ты не сможешь устоять…».

Когда я, наконец, повернулась, чтобы взглянуть на Ортона, то не удержалась от возгласа: он выглядел так молодо! Но… У меня сохранились о нем далеко не лучшие воспоминания. Именно в этот конкретный момент я его ненавидела. И это чувство лишь укрепилось, когда я поняла, какими мотивами он руководствуется, стремясь вернуться в Эдефию… Он всю свою жизнь посвятил стремлению открыть Портал, а для этого ему нужно было наложить лапу на новую Лучезарную. Он разъезжал по всему миру, тайком наблюдая за обнаруженными им Внешниками. И каждая рождающаяся девочка становилась объектом его пристального внимания: среди них скрывалась новая Лучезарная… Когда я сообщила ему, что у меня сын, его разочарование было таким очевидным, что, признаюсь, я испытала большое облегчение.

Брат меня пугал, я не желала, чтобы он снова становился частью моей жизни. Но после этого концерта он стал меня изредка навещать. И не только для того чтобы поделиться результатами своих изысканий, но и чтобы убедиться, что возле меня нет никакой потенциальной Лучезарной.

Когда у сына с невесткой родилась Зоэ, его интерес к нашей семье существенно возрос, и визиты Ортона стали частыми. Учитывая ее происхождение, существовала вероятность, что Зоэ станет следующей Лучезарной. Я это понимала лучше, чем кто бы то ни было, и это меня ужасало. Но, к счастью, этого не произошло, и Ортон перенес все свое внимание на Оксу, которую недавно обнаружил.

Однако моя жизнь от этого лучше не стала: мания величия Ортона тревожила меня все сильней. Этот человек был опасен, я не могла закрывать на это глаза, и, кстати говоря, он этого и не скрывал. Я знала, что он не постесняется убрать тех, кто встанет у него на пути, он сам этим совершенно беззастенчиво хвастался. И тогда я допустила роковую ошибку: пригрозила все рассказать Леомидо, если Ортон не откажется от своих планов. Я очень беспокоилась за Оксу, которая – я это чувствовала – и была новой Лучезарной.

Я собиралась поехать к Леомидо и обо всем ему рассказать. К сожалению, мне помешало это сделать страшное несчастье. Сын с невесткой погибли в авиакатастрофе, от этой трагедии мне не оправиться вовек…

Пожилая дама замолчала, губы ее дрожали. С повлажневшими от слез глазами она отвернулась и постаралась справиться с дыханием.

– С того момента в моей душе поселилось подозрение: а не Ортон ли их убил? Я знала, что он вполне на это способен. Эта мысль отравляла мне душу на протяжении многих месяцев, но я никому ничего не могла сказать. Зоэ требовала внимания, надо было как-то справляться с нашим общим горем… Однажды ко мне заявился Ортон. Как обычно во время его визитов разговор быстро перерос в ссору. Я выложила ему свои подозрения – у меня сдали нервы. Пригрозила, что отправлюсь к Леомидо или Драгомире и все расскажу. Это было несколько месяцев назад. В тот же день я оказалась в картине…