Текст книги "Лес потерянных"

Автор книги: Анн Плишота

Соавторы: Сандрин Вольф
сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 24 страниц)

35. Нечеткий силуэт

Зоэ, взволнованная докладом Кульбу-Горлана, никак не могла уснуть. Конечно, она была рада узнать, что с Мари обращаются хорошо и Изменники прилагают все усилия, чтобы облегчить ей физические страдания.

«В конце концов, это в их же интересах, – говорила себе девочка. – Если Мари умрет, они потеряют единственный рычаг воздействия…»

Но больше всего ее будоражили этой теплой летней ночью новости о Мортимере. О, Кульбу-Горлан мало что сказал. Но одного лишь упоминания его имени хватило, чтобы взволновать девочку.

На протяжении нескольких месяцев Мортимер был для нее не просто кузеном: несмотря на врожденную суровость и ненависть к Поллокам, к Зоэ он относился как самый настоящий брат, с добротой, которой ей так не хватало после гибели родителей и бабушки. С первого же дня, как она переехала к МакГроу, он демонстрировал к ней лишь сострадание и доброту. Совсем не то, что он выказывал внешне…

Зоэ даже недоумевала, как можно быть таким разным! «Иди к себе, Зоэ. Не волнуйся. Я скоро к тебе приду». Последние слова Мортимера. Он плакал, когда их произносил. Естественно… Его отца только что разнесли на молекулы прямо у него на глазах… Но, несмотря на свое обещание, Мортимер так и не пришел. Он сбежал, оставив ее одну, растерянную и беспомощную. Сердилась ли она на него? Немножко. Он мог бы взять ее с собой, она смогла бы стать полезной. А вместо этого она живет у Поллоков.

О, судьба оказалась к ней благосклонна: все ее приняли, и теперь Зоэ чувствовала себя полноправным членом этой удивительной семьи. Ее новой семьи, куда более любящей и добросердечной, чем Зоэ могла предположить, когда заявилась на Бигтоу-сквер. Но, несмотря на все свои хорошие качества, этой семье никогда не заменить ту, что она потеряла.

Зоэ подумала о бабушке. Если каким-то чудом они снова встретятся, как бабушка отреагирует на своих старых знакомых? К кому у нее больше будет лежать душа? К Леомидо, ее потерянной любви, одному из столпов Поллоков? Или к Мортимеру, сыну ее брата-близнеца, главе Изменников, живущих Во-Вне?

Больше чем прежде Зоэ ощущала, что в ней течет кровь двух родов, делая ее куда более двойственной личностью, чем она смела показать. Смешанное наследие Лучезарных-Твердоруков-Застеней давило на нее, повергая в пучину сомнений. Какая часть ее – наиболее важная?

Все в ней перемешалось. Мысли девочки перешли на Осия, Изменника, ставшего причиной падения Эдефии и клана Лучезарных. И этот человек – ее прадед. С другой стороны генеалогического древа – Малорана, неосторожная Лучезарная. В жилах Зоэ текла кровь обоих этих великих людей…

Девочка вдохнула, взбудораженная своими мыслями. Есть ли вообще у нее место во всей это истории? И если есть, то рядом с кем? Леомидо или Мортимером? И нужно ли ей вообще выбирать?

Зоэ нервно перевернулась и сбросила одеяло на пол, чтобы улечься на живот. Когда придет час, сердце само ей подскажет. Наконец, утомленная девочка уснула. Ей снились сны кошмарные или полные надежды, и во всех их присутствовал печальный взгляд Гюса. Зоэ приоткрыла глаза, лежа в полудреме. Она знала, что Гюс – такой же, как она. Хотя происхождение у них разное, у них было что-то общее, эдакие темные закоулки души, заставляющие обоих страдать, делавшее их роль в происходящих событиях неопределенной.

Недостаток самоуважения терзал Зоэ. Она плыла по течению вместо того, чтобы высказать все, что накопилось в ее душе. И при этом она отлично понимала, что, пока сама не почувствует себя достойной своего происхождения, ничего не изменится.

Девочка вздрогнула, у нее возникло неприятное ощущение, от которого у нее по спине пробежал холодок. Она закрыла глаза, раздраженная и огорченная мрачными мыслями. И поэтому не заметила странный силуэт, отделившийся от окна, просочившийся сквозь стену, растворившись в ночи…

В нескольких километрах от Бигтоу-сквер и Зоэ, Мерлин Пуакассе резко сел в кровати и изумленно огляделся. У него возникло противное ощущение, что в его комнате кто-то есть. Мальчик зажег настольную лампу и, нахмурившись, внимательно осмотрел помещение. Ничего… Выключив свет, он снова лег. И снова вздрогнул, куда сильнее, чем прежде. Потом посмотрел на стоявший на тумбочке будильник: два десять ночи.

Вздохнув, Мерлин лег и завернулся в одеяло. И через несколько минут он уже спал глубоким сном…

Мужчина вышел из стены и обежал взглядом погруженную во мрак комнату. Потом совершенно бесшумно приблизился к кровати девочки. Его размытый силуэт парил над полом. Кончиками пальцев он коснулся руки спящей, пошевелившейся от холодного прикосновения. Мужчина на мгновение замер. Девочка повернулась, приоткрыла глаза и пару мгновений незряче смотрела в пустоту.

Сквозь занавески пробивался свет уличных фонарей, придавая комнате призрачное освещение. Глаза девочки пробежали по стенам и остановились на странном силуэте, замеревшем рядом с ее кроватью. Человеческом силуэте, казавшемся расплывчатым, как нечеткая фотография. Привидение? Галлюцинация? В глубине души Зоэ понимала, что по логике вещей она сейчас должна с воплем вылететь из кровати. Но ей почему-то не было страшно, что удивило ее едва ли не больше, чем наличие самого силуэта. Девочка прищурилась, а потом, когда фигура приблизилась и положила туманную руку ей на лоб, глаза ее округлились:

– Учитель? – удивленно пробормотала она. – Это вы?

И тут в ее мозг будто ударила ледяная волна, распространяясь по всему телу. И прежде чем снова погрузиться в сон, девочка еще успела подумать, что готова поклясться, что узнала злобную улыбку покойного учителя МакГроу.

36. Ложь и сюрпризы – в изобилии!

Зоэ вцепилась в руку Драгомиры. Ее в этот первый учебный после каникул день терзали дурные предчувствия. Хотя девочка нервничала не так сильно, как в прошлом году, когда пришла в новый колледж, ей очень хотелось, чтобы этот день поскорее кончился. Перебросив назад рыжие локоны, она поправила форменный галстук, стараясь подавить волнение.

У шагавшей рядом с ней Драгомиры было тяжело на душе: ей так хотелось, чтобы Гюс с Оксой успели выбраться из картины до начала занятий… Она ждала до самого последнего момента, прежде чем предупредить об их отсутствии месье Бонтанпи, директора колледжа Святого Проксима. Официально дети находились на другом конце света, прикованные к постели экзотической и заразной болезнью, и ранний переезд домой был чреват для них серьезными осложнениями…

К счастью, месье Бонтанпи сохранил удивительную широту взглядов, проявляющуюся как по волшебству всякий раз, когда к нему обращалась Драгомира. Вот и сейчас, едва заметив ее входящей на великолепный двор колледжа, он тут же подошел поздороваться.

– Мое глубокое почтение, дорогая мадам Поллок! – вскликнул он, целуя ее руку в перстнях. – Как поживаете? И как там дела у наших болящих?

– Им лучше, благодарю вас, – одарила его бархатным взглядом Драгомира. – Но недостаточно, чтобы перенести дорогу домой, не говоря уже о том, чтобы прийти на занятия в ближайшие дни.

– Что ж, будем надеяться, они скоро вернутся! – сказал директор. – А где они в точности? Вы мне говорили, но это как-то не отложилось в моей памяти. Побочные эффекты зрелости, знаете ли… – усмехнулся он.

– О, я вас отлично понимаю, месье! – очаровательно улыбнулась Драгомира. – Мне тоже не удалось обойтись без потерь. Так что, пока я не забыла ваш вопрос – может, и ответ, кто знает – я вам скажу, что Окса со своим другом Гюсом лежат в маленьком госпитале Кота-Кинабалу на Борнео. С ними мой сын Павел, а также Пьер Белланже.

– Очень хорошо, – кивнул месье Бонтанпи.

Затем, обратившись к Зоэ, продолжил.

– Значит, мадмуазель Эванвлек, это на вас возлагается задача помочь вашим друзьям потом наверстать пропущенное.

– Я так и собиралась, – подтвердила Зоэ. – Можете на меня положиться.

– Хорошо… Ну, как бы то ни было, это очень любезно с вашей стороны сопроводить сегодня эту юную леди, мадам Поллок!

Драгомира чуть помедлила с ответом, что заметила только Зоэ, затем заявила:

– Возможно, вам это неизвестно, но Зоэ – моя внучатая племянница!

«Зоэ Эванвлек? Внучатая племянница Драгомиры Поллок?» Но Бонтанпи знал, что она – внучатая племянница МакГроу! Директор явно изумился и ненадолго задумался, пытаясь разобраться в родственных связях этих семейств.

– Да, я действительно этого не знал! – озадаченно подтвердил он. – Значит, месье МакГроу был членом вашей семьи? – неуверенно добавил директор.

Он сложил руки на животе, пораженный тем, что только что узнал о существовании семейных связей между Поллоками и учителем МакГроу. Ему никогда особо не нравился этот суровый и ироничный человек, терроризировавший как учеников, так и своих коллег. Посему, это был прекрасный преподаватель с великолепным послужным списком, но было в нем нечто тревожащее, заставлявшее Бонтанпи нервничать. Конечно, никто не прыгал от радости, когда несколько месяцев назад им сообщили, что МакГроу погиб в автокатастрофе, но никто и не сожалел…

Директор снова поглядел на Драгомиру, сиявшую красотой в шелковом платье цвета граната.

«Эта женщина – полная противоположность МакГроу», – подумал он.

Драгомира, будто прочитав его мысли, ответила:

– Да, дальняя родня… Мы практически не общались, семейные проблемы, знаете ли… – доверительным тоном добавила она. – Но скажите-ка, это не мадмуазель Кревкёр я там вижу?

Месье Бонтанпи повернул голову, и тень озабоченности в его глазах мигом исчезла при виде кокетливой молодой женщины, разговаривавшей с несколькими учениками посреди двора.

– Она отлично выглядит! – заметила Зоэ, довольная снова видеть любимую учительницу истории и географии.

– Благодаря талантам вашей очаровательной бабушки! – сообщил месье Бонтанпи, наклонившись к Зоэ.

Выпрямившись, он схватил Драгомиру за руку и с жаром пожал.

– Я буду вечно вам признателен за то, что вы сделали для Бенедикты, мадам Поллок, – взволнованно проговорил он. – И никогда больше не усомнюсь в возможностях растений. Перед вами сейчас самый горячий защитник народной медицины! О, мне пора на трибуну! Дети ждут… Мое почтение, мадам Поллок! Всего доброго, мадмуазель Эванвлек!

Слегка поклонившись, Бонтанпи направился к трибуне, установленной у монастырской галереи, окружавшей двор.

Зоэ, прежде чем последовать за ним, с любопытством глянула на Драгомиру.

– А я и не знала, что ты лечила мадмуазель Кревкёр!

– Ну не могла же я оставить несчастную женщину в таком состоянии! – воскликнула Драгомира, тряхнув головой. Ее роскошные серьги в виде насестов с сидящими на них птичками закачались. – Я предложила помощь, месье Бонтанпи согласился, хотя вначале и с некоторым скепсисом. Как ты можешь видеть, он переменил точку зрения!

– А она помнит… все? – поинтересовалась Зоэ, слегка встревоженная тем, что симпатичная учительница может вспомнить жестокое нападение МакГроу.

– Господи, конечно, нет! – вскричала Драгомира, схватившись за сердце. – Скажем, ее амнезия касается лишь некоего эпизода…

Зоэ весело улыбнулась.

– Что такое, юная девица? – сверкнула глазами пожилая дама.

– Никогда не видела, чтобы кто-то…

Она не договорила, смутившись.

– …так лихо врал? – договорила за нее Бабуля Поллок. – Знаю, дорогая, знаю… Но, поверь, я этим не горжусь. К сожалению, ложь – часть условия выживания Беглецов. Если бы мы никогда не лгали, наше сообщество уже давным-давно не существовало бы.

– В любом случае браво! – хихикнула Зоэ. – Ты хорошо подготовила почву!

– Умение предвидеть возможные вопросы – тоже необходимое нам умение, помимо умения лгать… – задумчиво подытожила Драгомира. – Давай, детка, беги к своим друзьям! Смотри, они тебя ждут…

Месье Бонтанпи тоже хорошо подготовил почву: Зоэ оказалась в одном классе с Мерлином и Зельдой. К вящему облегчению девочки, ведь иногда ей было так одиноко… А в довершение к этому Гюс с Оксой тоже будут учиться в этом классе «Водород», когда оправятся от тропической болезни, как сообщил директор.

К сожалению, Хильда Ришар – Дурында, как прозвала ее Окса – тоже была в этом списке. Что вывело из себя Мерлина…

– Уй! Вот невезуха!

Он продолжал бухтеть себе под нос, когда его взгляд упал на стоявшую в сторонке Драгомиру, прислонившуюся к большой статуе ангела.

Бабушка Оксы незаметно помахала ему рукой и слегка улыбнулась. С того момента, как она доверила ему чертову картину, они никак не контактировали. Драгомира находилась под пристальным наблюдением Изменников. Но и Мерлин не избежал их внимания. Он это знал. С тех пор, как он нашел свою квартиру перевернутой вверх дном, сразу после того, как спрятал картину в Биг-Бене…

Перетряхнули каждую комнату, но ничего не украли. Даже новенький, с иголочки, компьютер! И купюру в двадцать фунтов стерлингов, лежавшую на полке! Это и убедило Мерлина, что имела место не обычная кража со взломом. Мальчик вздрогнул от этого воспоминания.

«Когда же Окса вылезет из этой чертовой картины…»

– Привет, Мерлин! – раздался позади него тягучий голос.

Обернувшись, он оказался нос к носу с Хильдой Ришар. Страшная грубиянка настолько изменилась, что Мерлин глаза вытаращил: та, что сеяла среди учеников страх и ужас, совершенно преобразилась!

– Ты волосы отрастил? – продолжила она, пристально его рассматривая. – А тебе идет! Хорошо каникулы провел?

Мерлин изумленно оглядел Хильду. Она по-прежнему была такой же приземистой, неуклюжей и массивной, но теперь появилось нечто очень женственное в той, от кого прежде все шарахались. Из маленьких, близко посаженных глазок исчезла злость, и девочка кокетливо постреливала ими из-под подкрашенных голубыми тенями век.

– Э-э, да, спасибо! – ошарашенно ответил мальчик.

Хильда одарила его улыбкой, совершенно выбившей Мерлина из колеи. Впервые она была такой вежливой!

Провожаемая обалделыми взглядами Мерлина и его друзей, Хильда, развернувшись, удалилась плавной походкой, плиссированная форменная юбка задорно колыхалась.

– Вот это да! – Зельда ослабила галстук. – Хильда Ришар стала настоящей девушкой! Вот уж кому точно каникулы пошли на пользу!

Зоэ с Мерлином поглядели на нее, удивленные сарказмом в голосе обычно доброжелательной девочки.

– Осторожно! Она возвращается! – подмигнула Зельда Мерлину.

Мерлин, покраснев до корней волос, уставился на носки ботинок и растущую между булыжниками траву.

– Слышал, Мерлин? – окликнула его Хильда, прилагая массу усилий, чтобы контролировать интонации. – Мы в одном классе, и наша классная – мадмуазель Кревкёр. Клёво, да?

Зельда не сдержала смеха, чем вызвала неприязненный взгляд Хильды. А Мерлин, казалось, вот-вот просто вспыхнет, настолько он покраснел.

– Ну да, клёво… – промямлил он.

– Ладно, до скорого! – просюсюкала Хильда напоследок, с вызовом глянув на девочек.

Резким движением поправив рюкзак на плече, она вернулась в центр двора, предоставив троим друзьям приходить в себя от изумления.

– Сердцеед! – бросила Зельда Мерлину.

– Будь добра, избавь меня от оскорблений! – огрызнулся Мерлин. Щеки его горели, глаза сверкали. – Я тут ни при чем! Ладно, пошли к классу, не будем же мы заставлять мадмуазель Кревкёр нас ждать…

37. Тяжесть на сердце Зоэ

Поднимаясь по монументальной каменной лестнице, ведущей к классным кабинетам на первом этаже, трое друзей думали о том, что нынешнее начало учебного года и впрямь полно сюрпризов. Перед ними шагала по ступенькам Хильда Ришар с такой грацией, какой у нее сроду никто не видал, но которая вызвала изрядное количество комментариев от учеников, ставших жертвами ее грубости в предыдущие годы.

Никаких пинков, никаких толчков, а главное, никаких оскорблений. Короче, все то, что делало Хильду Ришар самой противной девицей в колледже, будто кануло в лету. Все этому несказанно радовались, но опция «Осторожно!» оставалась, тем не менее, включенной, будто эти изменения были слишком уж хорошими, чтобы быть настоящими. Так что все наблюдали за ней, ожидая решающего подтверждения, что изменения эти реальны, и Мерлин пристальней других.

Изменения за лето коснулись не только Хильды. Похоже, каникулы пошли на пользу и Зельде. Застенчивая, неловкая девочка, боящаяся всех и вся, вытянулась на несколько сантиметров, а главное, приобрела изрядную долю уверенности в себе. Когда учительница предложила рассаживаться кто с кем хочет и ученики помчались к партам, Зельда подскочила к парте, выбранной Мерлином. И он готов был поспорить, что в процессе она растолкала немало других претенденток.

«Да что с ними со всеми? – изумился мальчик. – Это что, и есть тот самый эффект полового созревания?»

Только Зоэ осталась прежней: сдержанной, спокойной и печальной. Мерлин успел заметить промелькнувшее на ее лице огорчение, когда Зельда уселась рядом с ним. Испытывая неловкость, он слегка улыбнулся Зоэ с обреченным видом, и девочка ответила на его улыбку без видимой обиды. А потом он увидел, как она идет к первой парте и садится там совсем одна, сгорбившись.

Чувствуя угрызения совести, Мерлин собрался уже послать ей ободряющую записку, когда кто-то постучал его по плечу. Обернувшись, он закусил губу. Хильда Ришар… Ну конечно…

– Не знаешь, где эта русская матрешка со своим телохранителем? – вполголоса спросила она. – Говорят, они болеют?

– Та, которую ты зовешь матрешкой, – моя лучшая подруга, имей в виду! – сердито ответил Мерлин.

– Эй, это же не оскорбление! – ответила бывшая Дурында. – Я просто волнуюсь, вот и все!

– Ну да, конечно… – пробормотал Мерлин, внезапно сильно усомнившись в благоприятном влиянии каникул на эту девицу.

– Ну и что? Это, скорее, комплимент, нет? Матрешки такие симпотные…

– Минуточку внимания! – раздался голос мадмуазель Кревкёр.

Мерлин тут же повернулся лицом к учительскому столу, радостно ухватившись за возможность отделаться от навязчивой собеседницы.

– Во-первых, хочу вам сказать, что я очень рада снова вас всех видеть, – начала учительница. – Спасибо вам за записки и подарки, они порадовали меня куда больше, чем вы думаете… То, что со мной случилось, остается загадкой, но я решила на этом не зацикливаться, а идти вперед, и поэтому я сейчас тут с вами. В этом учебном году, который, как я надеюсь, станет весьма плодотворным, я буду вашим классным руководителем. Можете рассчитывать на мою помощь и поддержку, если таковая вам понадобится.

Некоторые ученики пробормотали слова благодарности, четко осознавая разницу между мадмуазель Кревкёр и их бывшим классным руководителем, циничным и злым МакГроу.

– Хорошо! – жизнерадостно воскликнула мадмуазель Кревкёр, желая угомонить класс. – Приступим сразу к работе. И для начала проведем перекличку и традиционное представление учеников, и мне хотелось бы услышать пару слов о том, как вы провели каникулы. Нет возражений?

Зоэ, сидя на первой парте и рассеянно слушая остальных, не сводила глаз с учительницы. Мадмузаель Кревкёр, стоявшая позади учительского стола, была все такая же худенькая и жизнерадостная. Только на лице виднелись следы пережитого: крошечные морщинки расходились веером в уголках глаз и взгляд потерял присущую ему ранее живость.

Мадмуазель Кревкёр вернулась в целости и сохранности. Но Зоэ не забыла жуткого зрелища, когда учительница бултыхалась в ледяной воде фонтана, распевая детские песенки и резвясь как щенок, в разодранной одежде со взлохмаченными волосами. Помнила она и то, что виноват был в этом ее двоюродный дед, Ортон МакГроу.

Знает ли учительница о родственных связях между Зоэ и МакГроу? Наверняка, да. Но, вроде бы, не придает этому значения. Хотя с чего бы ей злиться на Зоэ? Девочка-то знала, что произошло, а вот мадмуазель Кревкёр никогда это не узнает! Она все забыла… Для нее неприятный коллега погиб в автокатастрофе, а Зоэ потеряла своего опекуна.

Как это все странно… Все ненавидели ее двоюродного деда, но он был не только злым учителем МакГроу или жестоким Изменником… Он был щедрым человеком, приютившим ее, распахнувшим для нее двери своего дома.

Зоэ не хотела верить, что он имеет отношение к вкартиниванию ее бабушки. Вещунья ошибается. Все они ошибаются. У Зоэ слезы навернулись на глаза, и она до крови закусила губу, погрузившись в печальные размышления. Взгляд учительницы снова скользнул в ее сторону, и девочка вздрогнула, испугавшись, что ее мысли проявились у нее на лице. Мадмуазель Кревкёр ей кротко улыбнулась, в этой улыбке Зоэ увидела доброту и сочувствие, и это свинцовой тяжестью упало ей на сердце. Снова она вызывает сочувствие у тех, кто знает основные перипетии ее жизни. Сжав кулаки, Зоэ улыбнулась в ответ, внутренне рассерженная и опечаленная.

– Ваш черед, мадмуазель Бек! – продолжила учительница истории и географии.

Но едва она успела договорить, как побелела как полотно, а ее красивые голубые глаза словно затянулись матовой пеленой. Матильда Кревкёр вцепилась в край стола с такой силой, что суставы побелели.

– Меня зовут Зельда Бек, – сообщила Зельда, выпрямившись на стуле и решительно глядя на учительницу. – Я люблю читать, люблю иностранные языки и электронную музыку. А еще люблю бегать. Хочу еще добавить, что, чтобы понять устройство Вселенной, была в музее Космоса этим летом, и это обалденное место…

– Да, это действительно великолепно, – неуверенно подтвердила мадмуазель Кревкёр. – Спасибо, мадмуазель Бек. Мадмуазель Эванвлек, ваша очередь…

Если бы Зоэ могла, то честно и откровенно рассказала бы все, как есть.

«Меня зовут Зоэ Эванвлек, я люблю историю, особенно историю Внутренников, чьим потомком я являюсь. Этим летом я видела, как мою кузину и моего деда поглотила мерзкая картина, которая держит в плену мою бабушку, которую я считала умершей, и моего лучшего друга, по которому я жутко скучаю. А еще я учусь управлять своими способностями: умении проходить сквозь стены, развивать спринтерскую скорость при беге и левитировать у себя в комнате».

Ей до смерти хотелось поведать миру о реальности, в которой она живет. Выложить ему свою правду. Только принесет ли это ей облегчение? Вряд ли, – девочка отлично это понимала. Так что она подавила этот неуместный порыв, рискуя задохнуться…

– Меня зовут Зоэ Эванвлек, – нервно ответила она мадмуазель Кревкёр. – Люблю историю, волшебные существа и растения, фантастику и фэнтези. Лето я провела с двоюродной бабушкой и вместе с ней заботилась о животных, принадлежащих ее лучшему другу, уехавшему в отпуск.

– Очень хорошо, спасибо, мадмуазель Эванвлек! – улыбнулась мадмуазель Кревкёр. – Месье Форстер, теперь вы…

Когда прозвенел звонок на перемену, Зоэ стрелой вылетела из класса и помчалась в туалет. Там она заперлась в кабинке и прижалась спиной к двери. Она чувствовала себя на грани срыва, сама не понимая почему. Точнее, не понимая, что, помимо вполне веских причин, вывело ее из себя именно сегодня. Девочка глубоко вздохнула и потерла руками лицо, словно желая стереть волнение. А когда вышла в коридор, то обнаружила, что ее поджидают Мерлин с Зельдой.

Мерлин очень изменился. Блондинчик с кукольным личиком исчез. Буквально за несколько недель он превратился в юношу, вырос и окреп, а великолепные золотистые кудряшки, придававшие ему сходство с ангелом, превратились в золотистую гриву, делая юношу еще более «интересным», чем прежде.

– Все в порядке, Зоэ? – пристально поглядел на нее Мерлин.

– Да, все нормально… Начало учебного года всегда заставляет меня немножко нервничать, никогда не знаешь, на кого нарвешься…

– Ну, можно сказать, этот год обещает быть весьма неплохим, нет? – весело заметила Зельда. – МакГроу больше нет, чтобы нас терроризировать, а что еще детям надо?

Мерлин от души пихнул ее локтем и одарил гневным взглядом.

Зельда закусила губу, сообразив – запоздало! – что и кому ляпнула.

– Извини, Зоэ, – пробормотала она. – Иногда я редкостная идиотка…

– Не переживай… – грустно улыбнулась Зоэ. – Ты все такая же неловкая, чего уж там… Попробуем отыскать местечко у фонтана?

– Пошли! – Мерлин был доволен таким исходом дела.

– Можно мне с вами? – раздался позади них голос.

– Э-э… – только и смог выдавить Мерлин, поворачиваясь.

Он в очередной раз оказался лицом к лицу с Хильдой Ришар, смотревшей на него с непривычной приветливостью. Мерлин снова покраснел, тогда как Зоэ с Зельдой с трудом сдерживали смех.

– Будем считать, что это «да»! – воскликнула Хильда.

– Какой успех! – шепнула Зельда на ухо Мерлину. – А куда делся твой прихлебатель? – поинтересовалась она у девицы. – Сбежал от тебя?

– Ты имеешь в виду Акселя Нолана? – прищурилась Хильда. – Ой, я, знаешь ли, выросла с прошлого года, и не только в высоту!

– Мы это заметили, – съехидничала Зельда. – Перестала заниматься боксом и регби?

– Я знаю, что ты обо мне думаешь, – отрезала Хильда. – Знаю, что вы все обо мне думаете… Но мне это безразлично! Я никогда не стану маменькиной дочкой, любящей классические танцы и плюшевых мишек! И тем горжусь!

Трое друзей, удивленные такой реакцией, переглянулись. Потом Мерлин, пожав плечами, завел беседу о каникулах.

Беседу, во время которой Хильда приложила все усилия, чтобы подружиться.

Обе девочки недоверчиво соблюдали осторожность, все больше помалкивая, а Мерлин, попавший в ловушку своей воспитанности и привитой вежливости, вынужден был вести разговор, оказавшийся вовсе не таким уж и неприятным…