Текст книги "Явь (СИ)"

Автор книги: Ангелина Авдеева-Рыжикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

– Что с лицом?! – ругательски выдает Татьяна Родионовна.

– Во сне с кровати упала, – сонно жует Варя.

– Беда-а-а!

– Об угол тумбы ударилась. Голова болит. Я полежу чуть чуть и встану.

– Давай на грядки, без «полежу»!

– Я сегодня в библиотеку за учебниками. Ты записку заполнила?

– В обед поедешь. Заполню. Давай, мне помощь нужна, пошевеливайся!

Татьяна Родионовна громогласно выходит из комнаты. Варя встает разбитой. Недосып, боль на лице, похмелье. Мерзкого запаха нет. Действительно «тайна».

Грядки приходятся Варе, как и завтрак, не по вкусу. Горячее солнце, ноющие мышцы и стонущая боль в голове от каждого наклона вниз. После нескольких часов мучений, бабушка отпускает ее домой. Незамедлительно Варя принимает ванну и обрабатывает царапанную рану на щеке волшебным настоем. Как на зло, чистая одежда заканчивается, приходится искать новую по сундукам, среди старых залежей.

За завтраком Татьяна Родионовна внимательнее рассматривает рану. Возмущается.

– Не понимаю, как можно было при падении с кровати, так оцарапать щеку.

– Это ковром кожу свезло.

– Быть такого не может!

– А что, я по-твоему в уличных боях по ночам участвую?

Татьяна Родионовна не успевает ответить, крутит в голове последние слова, раскрывая и закрывая рот, делает громкие вздохи. Варя закатывает глаза, громко выдыхает.

– У меня нет времени спорить с тобой, – ровно проговаривает она. Оставляет свой чай на столе. Уходит.

Варя второпях собирает рюкзак, находит заполненную на кухне записку для библиотеки. Бесстрашно вырывается на свободу. По пути покупает холодную минералку.

Старый гараж, оборудованный под жилище, не настроен дружелюбно к гостям. Жадно поглощает солнечный свет, заполняя им свою ржавчину. Варя стучит в железную дверь. Ответа не слышно. Без доли смущения дергает ручку. Не заперто.

Чернов сладко спит, лежа на животе, отчасти накрытый одеялом. Раздетый, безмятежный и беззащитный. Разбросанные вещи то здесь, то там по углам. Заваленный вчерашним перекусом стол. Пылинки, танцующие в воздухе под радостным лучом света. Даже стены дремлют вместе с хозяином.

«Надеюсь, он выспался».

Варя присаживается перед ним, всматривается в ничего не подозревающие припухшие веки и губы. Взлохмаченные беспорядочные светлые пряди. Слегка отекшие, раненные щеки и скулы. Фиолетовые воспаленные гематомы на худой спине и шее. Расслабленные тяжелые руки, тонкие чистые пальцы. До них хочется дотянуться, притронуться, оставшись незамеченной.

– Эй… так крепко спишь? Как мне тебя разбудить? – тихо шепчет Варя.

Недолго думая, подсаживается ближе. Втягивает запах душистого мыла и шипучки. Подносит надутые губы к его лбу. Нежно дует, раздувая упавшие на глаза волосы. Строгие недовольные брови в миг сходятся на переносице. Раздается возмущенный басистый сонный стон. Веки неровно подрагивают, зажмуриваются. Глубокий вдох, медленный выдох. Лицо распрямляется, становится гладким. Он слабо приоткрывает веки. Что-то тревожное захватывает его сознание, брови ползут на верх. Глаза становятся большими. Мышцы напрягаются. Громко вскрикивая, он бросается на другую сторону матраца, прикрываясь одеялом со всех сторон.

– Тише-тише! – успокоительным тоном протягивает Варя, уходя в сторону.

– Ты что здесь делаешь?! – тяжело дыша восклицает Паша, все глубже заворачиваясь в одеяло.

– Дверь была не заперта, вот и вошла.

– Кто тебе разрешил?! Страх потеряла?!

– А чего мне бояться, ты ж не маньяк.

– Будешь так делать, я им и стану.

– Уже два часа дня. Я не знала, что ты еще спишь.

Чернов нервно протирает глаза ото сна.

– Тебе чего от меня надо? – спрашивает уже более спокойно.

– Отвези меня к ведьме.

– Чего?

– На, попей, – Варя протягивает ему холодную минералку.

Паша недоверчиво сверля ее взглядом, принимает дар. Делает пару глотков. Встряхивает головой. Передает бутылку обратно.

– Я думаю, с ней нужно сотрудничать.

– Прям сейчас?

– А чего ждать? Пока в Старинском дети закончатся? Или пока ходячий труп меня сожрет? У тебя есть племянник, ты не хочешь его обезопасить?

– Отличница, какая ведьма? Какие ритуалы? Все это…

– Бред, да, я знаю. У тебя есть другие идеи, варианты? У меня недавно остановилось сердце, и мне плевать во что верить. Не сделаем сами, так хоть она возьмется.

– Боже… – устало откидываясь на стену, выдыхает Паша.

– Ну… и без тебя, я не справлюсь.

– Я водителем твоим не нанимался. В последнее время, я слишком часто занимаюсь твоими проблемами. Не замечаешь?

– Я обещаю, что расплачусь, за твою доброту, – нежно протягивает Варя.

– Когда?

– Когда у меня появятся средства.

– Ты глупая. Какие средства? – скептически серьезно спрашивает Чернов.

– Когда-нибудь я стану известным художником, и у меня будет о-о-очень много денег, – отвечает Варя, присаживаясь на матрац, и игриво заглядывая ему в глаза.

– Ты ведьма, а не художник.

– Я не могу быть и тем и другим?

– О-о-о, ты можешь. Ты все можешь.

– Ну так что? Поехали?

– М-м-м, ладно!

– Ура! – вскрикивает Варя, хлопая в ладоши.

– Выйди, мне нужно одеться.

– Пф, что-то в прошлый раз ты не стеснялся.

– А мне нужно было тогда выставить тебя под дождь?

– Ладно, ладно. Ухожу.

– Точно смерти хочешь.

Резная калитка вновь не заперта. Дворовая собачонка без труда узнает гостей, виляя хвостом и подпрыгивая на месте. Варя три раза стучит во входную дверь, но ответ не приходит. Паша облокачивается на деревянные перила. Устало трет глаза.

– Может она ушла. Мы не предупредили ее, что приедем.

– Она ясновидящая, забыл?

Варя невольно широко зевает.

– Пойдем поищем ее на огороде? – только и успевает сдвинуться с места Паша, как из-за второй калитки вылетает цветастое платье и растрепанные огненно рыжие волосы.

– Прошу прощения! Дела! Заходите в дом, не стойте на пороге!

В ответ оба ничего не успевают сказать, как сонные мухи удивленно рассматривают хозяйку и выполняют ее указания.

– Я же говорила, ясновидящая! – говорит Варя, снимая обувь в прихожей.

– Это еще доказать надо, – отвечает Паша.

За столом их уже ждет горячий чай и булочки с нежным творогом. Паша без стеснения съедает одну за другой. Варя укоризненно смотрит на обильно жующего друга.

– Что? Я не успел пообедать, – оправдывается он в ответ с набитым ртом и делает глоток чая.

– Итак, что интересного для себя ты нашла в книге? – слащаво заинтересовано спрашивает Адель, одобрительно касаясь плеча Паши, – хочешь еще принесу? У меня и с мясом пирожки есть, – добавляет заговорщическим шепотом.

– Очень вкусно, спасибо! Но я уже наелся, – проглотив последний комок булки, говорит Паша. Адель переводит заботливый взгляд на Варю, рассматривающую дно своей кружки.

– Там написано о некоторых существах, которых, как мне кажется, я могла наблюдать. А еще там написано о родовых и безродных. Если я ведьма, то есть ли у меня род? Или это уже неважно, – вкрадчиво и медленно произносит Варя.

– Безродным ведьмам очень тяжело дожить до полноценного взросления. Будучи ведьмами, девочки из людских семей не защищены должным образом от тех навьих, которые их окружают. Их легко обмануть, сломить и даже убить. Кто‑то, конечно, учится сам, приспосабливается. Многие так и не узнают о природе своих способностей. У родовых же ведьм много преимуществ в виде знаний, поддержки, в том числе материальной, ну и конечно возможность присоединиться к шабашу. Ведьмовство – это то, что передается по наследству, и порой, когда почти все носители способностей погибают, где-то у дальних родственников все равно рождается такая девочка. Сложно сказать, относить ли такого дитя к роду, но и отрицать наследственность не стоит. Шабаш к таким относится холодно. Кумовство не обошло даже нас. Для этого к некоторым присылают наставниц из шабаша, когда бояться утерять полезные им способности того или иного рода. Они притворяются нянями, учительницами, друзьями семьи, соседями. Если с тобой такого не произошло, значит в шабаше о роде твоем не слыхали или он просто им не интересен.

– Бабушка Вера тоже ведьма?

– Да, в свое время была неплохой. Насколько мне известно, в роду Верочки были сильные личности. Почему шабаш вдруг упустил такую жемчужину, как ты, мне неизвестно. Думаю, все потому, что ты стала проявлять себя только сейчас.

– А вы в шабаше?

– Нет, меня там нет, – с усталым вздохом отвечает Адель.

– Почему же? У вас нет рода?

– Нет, род у меня большой и плодовитый. В шабаше полно моих кровных сестер.

– Так почему же?

– Это неважно. У меня есть свои причины в него не входить, – ласково улыбается Адель, разглядывая цветочную скатерть, – а что же интересного ты узнала о способностях?

– Ведьмы могут провидеть, воздействовать, защищать и закрывать. Так у меня получилось перевести фразу. Правда, толком понять ее значение я не смогла.

– Думаю с провидением ты все и так поняла. В частности мы видим не все, а только сильно влияющие на нашу жизнь линии судьбы. Я, например, увидела тебя. Воздействовать, значит направлять силы и менять пространство вокруг себя. Здесь бывает по-разному, кто-то передвигает предметы, не касаясь их, кто-то насылает морок, зажигает огонь. Когда ведьма защищается, она может воздвигать силовое поле на все, что ей дорого, включая себя саму. И самое сложное, это закрывать. Наше основное предназначение. Мы закрываем порталы, разрывы, разломы и трещины, образующиеся между Явью и Навью. Следим за порядком, так сказать. Этим занимаются отнюдь не все.

– То есть, у Вари есть телекинез? – спрашивает крайне заинтересованный Паша.

– Не факт. Силы проявляются по-разному. Думаю, что сегодня мы сможем проверить какие-то из них. Помимо основных способностей бывают и другие, менее распространенные. Например, я знала одну чудесную даму, у которой раны затягивались в считанные секунды, почти бессмертная, представляете? Своеобразная вариация защиты. Среди тех, кто наводит морок распространены ворожеи, очень интересная способность, мужчины видят в них свой идеал и сходят с ума. А Варя, как мы знаем, плотно общается с умершими, это уже ближе к медиумам, но судить еще рано.

– До Нины ко мне никто из покойников не обращался.

– Уверен, ты сводишь мужчин с ума, – ехидно цедит Паша. Варя в ответ лишь усмиряет его злобным взглядом, и отвернувшись от него, скромно улыбается.

– А теперь потрудитесь объяснить, что у вас за вид?

– Эм…ну так вышло, – стыдливо говорит Варя.

– Ясно. Будьте осторожнее, за вами могут следить. Ну ничего, есть у меня средство…

Адель уходит на кухню и через пару минут протяженных скрипов и шорохов возвращается с железной эмалированной тарелкой в руках. Кладет ее на стол, и желтая, резко пахнущая травами жидкость расплескивается на стол. Затем, она поспешно подбирает с батареи ослепительно белый платок и безжалостно окунает его в тарелку.

– А ну давай сюда лицо, – приказывает Паше, и тот с легким недоверием оглядывает содержимое тарелки. Она легкими движениями протирает его кровоподтеки и прижимает снадобье на несколько секунд прямо к ране.

– А теперь спину давай. Да-да, я чувствую что у тебя там творится.

Паша меняет смутившееся лицо, послушно задирает футболку на спине. Взгляд Вари падает на синие и фиолетовые гематомы, глубокие борозды и рассечения с запекшейся кровью.

– У-у-у, не хорошо! Ну и вляпались же вы, – говорит Адель и поспешно вытирает раны на худой, почти мальчишеской, спине.

Варе становится больно смотреть, как растворяется засохшая кровь и появляется новая, на месте корочек. Она отворачивается и старается себя отвлечь. Вспоминает, на чем у них остановился разговор.

– А кто за нами будет следить, шабаш?

– Нет, охотники.

– Кто? – холодно переспрашивает Паша и слегка шипит от задетой глубокой раны.

– Охотники – это, так сказать, служба людей, отслеживающая неугодных ведьм, и не только. Нечистью они тоже занимаются, если нужно. Как я говорила, ведьмы многое себе позволяют, а охотники – вершители правосудия от лица людей. В общем-то, это борьба двух лагерей скорее за власть, чем за справедливость.

– Зачем мы им тогда можем понадобиться?

– Великий тайный закон. Ведьмам нельзя обнародовать свое существование. Те, кто открыто пользуется своими силами или те, кто использует их во вред людям, попадают под суд. Хотя до суда, честно сказать, доходит редко. Ведьм убивают, а чтобы не возникало вопросов, подстраивают смерти под несчастные случаи или самоубийства. Такие убийства легко оправдать, как оказание сопротивления при попытке задержания, самозащита, сами понимаете, никто даже не спрашивает. В этом деле они ювелиры. Так что, моя дорогая, будь аккуратнее, никаких открытых манипуляций, и уж тем более вреда людскому роду.

Адель заканчивает с изувеченной спиной Паши и присаживается к Варе, обмывает зельем ее замороженное лицо.

Внутри у Вари сжимается ледяной комок.

«Ты уже совсем взрослая. Так не похожа на свою мать. Ну ничего, так только лучше». Увеличивающаяся с каждой секундой лужа крови, пустые глаза и мрак внутри них.

Боль мечется по вискам воспоминаниями. Впервые за продолжительное время Варя ощущает опасность и страх так явственно. Светлая кожа теряет цвет, руки немеют и чешутся.

«Неважно. Я уже здесь, никто никогда не узнает о том, что я сделала».

Адель и Паша о чем-то оживленно беседуют и их голоса смешиваются в один поток. Вдруг горячая рука касается плеча, Варя отвлекается от панических мыслей.

– А?

– Опять оглохла?

– Да-да.

– О чем задумалась?

– Да так, ни о чем.

Варя оборачивается вокруг себя и не находит Адель. Миска оставлена на столе вместе с платочком.

– Пошли, – говорит Паша, направляясь в узкий коридор.

– Куда? – ошарашенно спрашивает Варя, следуя за ним.

– Проверять твою профпригодность.

Адель ожидает у ворот во второй двор, раскрыв калитку на распашку и поглаживая собачку, рвущуюся к ней на руки.

– Шевелитесь быстрее! – подгоняет она.

Два маленьких сарайчика сплетаются с курятником и навесом. Хозяйственные инструменты беспорядочно разбросаны, и рябые курочки не стесняются грести вокруг них своими лапами. Семейство гусей пьют воду у большого корыта, а выводок утят гуляет в зеленой траве. Рядом с кормушкой из разрезанной покрышки установлена старая деревянная прялка, ее колесо крутится от дуновения ветра. Пшено вперемешку с зерном хрустят и перекатываются под ногами. Маленький уютный двор живет активной здоровой жизнью, какой порой не хватает людям.

За следующей калиткой ютятся грядки с луком и зеленью, где-то кустами можно заметить ботву кудрявой моркови, еще совсем молодые качаны капусты и конечно плотные ряды картошки. Совсем близко, словно по задумке, посажаны полевые цветы. Вокруг них кружит рой пчел ос и стрекоз.

– Что ж, это место подойдет! – довольно произносит Адель.

Они останавливаются далеко за двором, в поле, у старой, почти иссохшей ивы.

– Жарковато тут, – жалуется Чернов, вытирая со лба пот.

– Зато кур мне не перепугаете, – холодно отвечает Адель.

– Так, и что я должна делать?

– Становись вот сюда, ближе к дереву. А ты, дорогой, отойди подальше, – Паша задним ходом отдаляется от них, – да, туда, достаточно. Так, Варя, тебе нужно почувствовать в себе силу и направить ее. Так же, как ты управляешь своими пальцами.

– Знаете, они не всегда меня слушаются.

– Сила выходит как поток, ей нужно научиться управлять. Это как кран. Ты включаешь его и поток льется, выключаешь, прерываешь поток, меняешь его температуру, меняешь соотношение горячего и холодного, понимаешь? Сейчас день, так что будет сложно. Была бы у нас в распоряжении ночь, было бы проще. В любом случае, ты должна хотя бы прочувствовать этот поток.

Варя встречается взглядом со скептически настроенным Черновым.

– Закрой глаза и обрати взор внутрь себя. Посмотри, какие там цвета, какие образы у тебя ассоциируются с твоим внутренним миром сейчас. Старайся ни о чем не думать, только созерцать свое нутро. Расслабься, тебе может понадобиться на это время.

Варя закрывает глаза. Тьма приходит не сразу, лишь через какое-то время. Во тьме она старается прислушаться к звукам. Никаких образов, цветов, даже шума. Проходит время, и еще, и еще. Кажется она бродит во тьме уже так давно, что затекают ноги.

«Может быть, внутри я пуста?»

– Не могу. Я ничего не нахожу, – устало произносит она наконец.

– Не торопись. Возможно, там будут тревоги, страхи, навязчивые мысли. Обходи их, и ищи свою суть.

– Я… тут пусто… нечего искать.

– Перестать бояться себя! Прими себя, и тебе откроется суть.

Варя слышит внутри себя отголоски ее слов и продолжает идти.

«Бояться себя».

«Я не боюсь…»

Варя закрывает глаза внутри себя, на секунду ныряет с головой куда-то глубоко и тьма становится гуще. Она открывает глаза внутри своей тьмы.

Напротив нее висит большое всепоглощающее зеркало. Варя видит в нем себя, но отражение кажется ей незнакомым. Оно крупнее, сильнее и оно источает жестокость, какая Варе никогда и не снилась. Варя прислушивается к звукам, до нее доходит жуткий разноголосый сумасшедший хохот, невнятные нашептывания.

«Что я должна найти здесь? Может быть мой поток это зеркало?»

– Кажется, я нашла его. Что дальше?

– Почувствуй, что из него исходит. Как он звучит, какой у него вкус и запах. Попробуй им манипулировать, видоизменять его, подчинять его. Главное, запомни его, – доносится ровный спокойный голос Адель.

Варя дотрагивается до зеркала, и оно дрожит. Она всматривается в отражение, и оно неохотно за ней повторяет. Рамка зеркала железная и холодная, слегка даже влажная. Она принюхивается и чувствует запах морозной осени, прелых листьев в лесу и хвои. Из ее рта вдруг вырывается холодный пар. А вокруг так и не стихают чужие ошалелые голоса. Отражение вдруг нахмуривается и протягивает ей недовольную руку. Варя испуганно подчиняется ему, и оно затягивает ее к себе.

Резкая леденящая виски боль пробивает Варю насквозь, яркие и неразборчивые цвета, громкий скрежет и ее собственный крик.

– Открой глаза! Выходи оттуда! – кричит издалека Адель.

Варя резким движением раскрывает глаза. Душный ветер обдувает ей лицо. Она лежит у корней большого дерева. Ничего не произошло. Просто резкая боль. Паша и Адель склоняются над ней. Встревоженные суженные зрачки требовательно разглядывают Варю.

– В чем дело? Что ты там нашла?

– Ну там…было зеркало…

– Зеркало? Хм… еще не слышала о таком, хотя звучит просто до банальности. Что же тебя так испугало?

– Меня не испугало, мне было больно, – вставая на ноги, произносит Варя, – отражение не слушалось и затащило меня прямо в зеркало.

– Как интересно! И что ты там увидела?

– Ничего, просто… резкая боль в голове и сильный свет.

– Мда… – протягивает загадочно Адель, потирая подбородок, – готова продолжить?

– Достаточно! – жестоко обрывает Чернов.

– Я не хочу туда больше…

– Тебе нужны тренировки, без этого никак. Ты хочешь выжить в жестоком мире или нет?

Варю снова одолевают неприятные вспоминания. Несмотря на легкий испуг и проходящую боль в голове, она понимает, что Адель права.

– Хорошо, продолжаем, – уверенно заявляет Варя.

– Отлично! Павел, прошу вас отойти на безопасное расстояние!

– Я. Сказал. Достаточно, – металлически холодным тоном повторяет Чернов.

Удивленная таким поведением, Варя поднимается на ноги, отряхивается, приближается к нему. Бесстрашно вглядывается в ледяные глаза.

– Я хочу продолжить, и я продолжу. Чего ты боишься?

– Ладно. Посмотрим выживешь ли ты в очередной раз, – отрезает Паша.

Паша отходит, но уже не так далеко, скрещивает руки на груди и нахмурено продолжает наблюдать. Адель расчищает землю между ей и Варей, кладет на это место засохшую ветку.

– Что ж, теперь сосредоточься на предмете и вспоминай поток. Прочувствуй это зеркало внутри себя, вспомни какое оно на ощупь, какое на запах, какие звуки издает, и выпусти его через вены, через рот, глаза, уши, насколько это возможно. Постарайся сначала выпустить его, и лишь затем отдавай ему приказы, как части собственного тела.

– Поехали… – говорит Варя и сосредотачивается на сухой ветви.

Воспоминания холодной влажной рамки, пар изо рта и запах осени. Тревожные голоса от самых низких до самых высоких и смех. Холодный поток разливается по рукам и ногам, и выставив руку, она дает ему волю.

Минута, две, три… шесть. Натуженная красная Варя опускает руку и со злостью топает ногой. Паша меняет позу и слегка усмехается. Ветку уносит ветром ближе к ногам Адель. Паша резко меняется в лице, тычет на ветку пальцем. Адель готовится одобрительно хлопать в ладоши. Варя их обрывает.

– Это не я, это ветер! Ох…

– Ничего-ничего, не все сразу строилось. Главное, тренироваться!

– Я, наверное, устала, голова болит, – упираясь глазами в ветку, говорит Варя, – давайте попробуем в следующий раз. Я буду тренироваться дома, обещаю.

– Хорошо, как пожелаешь.

Паша одобрительно кивает.

– Пойдемте в дом, нам нужно столько всего прочитать и освоить! – воодушевленно продолжает Адель.

Ветка вдруг подрагивает на земле и загорается рыжим пламенем, не опалив ничего вокруг. Паша и Варя всматриваются в белый пепел, раскрыв рты.

– Это вы?! – громко спрашивает Варя.

– Да, это я. Моя сила огонь. У тебя тоже так получится, уверяю.

Еще около двух часов изучение ведьмовского языка, письменности и с десяток притч о навьей нечисти. Варя так устает, что уже не концентрирует внимание. Адель раскидывает старые книги на столе, небрежно их перелистывает и диктует самое важное под запись. Изображения леших, водяных, русалок и мороков вызывает у Вари лишь желание их зарисовать, но никак не встретиться с ними в живую. Чернов лишь внимательно за ней наблюдает, иногда комментируя рисунки и записи, вчитываясь в мудреные трактаты.

– Нам не пора домой? – напоминает ей Паша, после того, как она ставит точку в очередном предложении.

– Да, ты прав, уже пора. Думаю, на сегодня хватит, – вопросительно глядя на Адель, отвечает Варя.

– Да, конечно, ступайте, коль время уже не тянется, – спокойно, на выдохе выдает Адель, – возьми это, – передает очередной учебник Варе, – не забывай учить язык, это самое важное.

– Хорошо, спасибо! – мило цедит Варя и кладет его в рюкзак.

Паша прощается с рыжей ведьмой и уходит в машину. Варя надевает обувь. Адель внимательно за ней следит.

– Ну и повезло ж тебе с парнишкой! Прямо весь на иголках, чуть дернешься.

– Это потому, что я при нем пару раз чуть не погибла.

– Думаешь?

– Уверена, – расправляя плечи, отвечает Варя.

– Мешочек не теряй, носи с собой! И будь осторожнее.

– Спасибо, я помню, – выходя за дверь, отвечает маленькая ведьма.