Текст книги "Явь (СИ)"

Автор книги: Ангелина Авдеева-Рыжикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 28 страниц)

Глава 8. Ведьма

Сеть влажных, сильно вьющихся волос вперемешку с перьями, вышедшими из плена подушки. Отекшие мешки под глазами. Унылое утро. Поникшее лицо. Чай с сушенными ягодами.

Скрип двери, гром от металлического ведра, шаги. Татьяну Родионовну слышно за версту. Перепачканный халат, шерстяные носки и белый платок.

– Так, ты чем сегодня занимаешься, валяешься на кровати без дела?!

– И тебе доброе утро.

– Мне нужно, чтобы ты сейчас полила цветы во дворе.

– Зачем? Вчера был дождь.

– Поливать их нужно каждый день! На дворе пекло, уже высохло все, пока ты дрыхла, бестолочь!

– Как метеоролог тебе говорю, мы же в Старинском живем, а не на Мальте, откуда здесь такие перепады? Сегодня тоже будет дождь.

К Вареному затылку прилетает твердый подзатыльник. Звон и тупая боль.

– Ты поумничай мне тут! Ты вроде каждый день ешь, а не только тогда, когда тебе еда в рот с неба падает!

– Аргумент.

Варя делает глоток горячего кислого чая, всматривается в окно. Яркое солнце, неуместно жизнерадостное и горячее, слепит глаза, но она не жмурится. Отогревает веки от леденящего сна. Темная радужка ее глаз светлеет в лучах, блестит искрами, словно перламутр. Сердце перестает прятаться и пропускать удары, сбиваться с ритма.

Раньше она ходила за бабушкой хвостиком, смотрела, как она управляется в своем царстве. Заполняет каждый уголок и закоулок. Каждый зверек особенный, каждому Варя дала имя, у каждого свое предназначение. Куда все это подевалось? Все теперь стало единообразным, серым, бессмысленным. Счастливые воспоминания стерлись и забылись уже давно. Может быть потому, что бабушка закопала себя заживо здесь, а Варя медленно убивала себя там. Татьяна Родионовна никогда не желала передавать свое бремя внучке, не стремилась привязать ее к себе. Она была мила ровно столько, сколько требовалось до поры до времени. Теперь Варя выросла, и от нее требуется лишь благодарность.

Степенно собираясь мыслями, надев все самое неприличное, что не жалко испачкать, Варя принимается за работу. Отсутствие бодрости и музыка, льющаяся из наушников.

Насос занят. Варя погружает серую лейку в металлическую бочку с ледяной водой. Или вода такой ей кажется. Вчерашний день здорово дает о себе знать: насморк, больное горло и холодные немеющие руки. Варя несет полную лейку к цветам под открытыми окнами дома. Пытается лить, не задевая цветки. Не получается. Такова их судьба на сегодня. Бочка. Вода. Цветы. И так с десяток раз.

К обеду солнце нещадно печет. Лоб слегка вспотел, и очередная завитая прядь прилипает к нему, вызывая волну раздражения. Она ставит лейку на землю. Вытирает мокрые руки о старые дырявые штаны, оттянутые коленки колышутся на легком горячем ветру. Футболкой вытирает лоб. Ветер лихо мчится по вспотевшему животу, неприятно бодрит, живот покрывается острыми мурашками. Музыка сменяется одна за другой, Варя движется ей в такт.

Босые ступни вдруг улавливают вибрацию земли. Варя высвобождает одно ухо от наушника. Звуки трясущегося металла. От этого звука пробивает волнующая где-то внизу живота паника. Из курятника слышатся недовольные кудахтанья и прекращаются. Татьяна Родионовна быстрым шагом направляется за двор. Возвращается из-за калитки уже с пустой банкой и контейнером.

Варя надевает наушник обратно.

«Бабушка не позволит ему зайти дальше порога, и сам он не посмеет войти». Варя доливает последние капли из лейки и поворачивается к бочке. Несколько шагов, и вдруг появляется острое ощущение преследователя за спиной.

Сосредотачиваясь на собственном дыхании, она не подает вида, шаг за шагом движется дальше, пока он не оказывается совсем близко. Она оборачивается резким движением и сталкивается с синими глазами почти вплотную. Слишком близко, лицо краснеет так, как никогда раньше не краснело. Он затмевает яркое солнце, тень от его лица падает на ее растерянное лицо, но он не сдвигается с места. Музыка проносится куда-то мимо, как и остановившееся время. Один случайно упавший взгляд на изогнутую в ухмылке, мальчишескую улыбку, и кровь, как и сердце, уходит в пятки. Она пошатывается, делает шаг назад, но он следует за ней, бесстыдно сокращая расстояние.

– Можно тебя отвлечь? – раздается холодный мужской голос.

Варя слышит, и могла бы даже прочесть по губам. Делает еще шаг назад, снимает один наушник, делает непринужденное выражение лица, собрав всю волю в кулак.

– Что?

– Я говорю, что слушаешь?

– Какими судьбами?

– Да так, купить кое-что пришел.

– Слушай, не хочу тебя пугать или угрожать, но лучше бы тебе сменить поставщика. Уверена, ты не хочешь проблем.

– Я не боюсь старых женщин.

– Советую тебе прислушаться, – жестко отрезает Варя.

– А ты значит боишься? – ехидно спрашивает Чернов, еще на сантиметр сокращая дистанцию. Варя отворачивается и направляется к бочке с водой.

– Я не боюсь, я стараюсь быть аккуратнее.

– Я согласен с тобой, но ты же не можешь все время сидеть взаперти.

– Что ты от меня хочешь?

– Мне тут как-то скучно, не хочешь прогуляться? – уверенно и четко, без тени смущения выговаривает Чернов.

Варя молча опускает лейку в бочку и с усилием поднимает наполненную водой. Внутри что-то срывается с места и летит к чертям. Он ловко выхватывает полную лейку из ее рук. На секунду они касаются друг друга. Варя от неожиданности выдает испуганный сдавленный стон. Пытается забрать лейку, но Паша словно ее не замечает, твердо идет к цветам. Она догоняет.

– Ну так что?

Лукаво улыбается, заглядывая в темные глаза, Чернов.

– Что?

– Ты слышала. Мне нужно повторить?

Воздух туго входит в Варены легкие. Каждая натяжная секунда ее молчания становится невыносимой.

– Ты что себе там надумала?

– Ничего. С чего бы мне развеивать твою скуку?

– С того, что ты мне должна. Я отвозил тебя в поселок, давал свою куртку и нес на руках. Знаешь, спина до сих пор болит, ты не маленькая.

– А ты жадный.

Чернов ехидно улыбается в ответ, прищуривая взгляд, отворачивается к калитке. Варя выдыхает, но вдруг, на пол пути раздается его строгий голос.

– Я заеду за тобой через час.

– Я не сказала «да»! – кричит вдогонку Варя.

– Ты не сказала «нет».

– Вот именно, я ничего не сказала! Найди себе друзей!

– Этим я и занимаюсь. У тебя есть веский повод отказаться? Я приму, – уже раскрывая калитку, поворачивается к ней Паша.

Варя пытается придумать что-то… секунда… две… три…

– Время вышло. Выходи через час, я буду ждать.

Варя громко вздыхает.

– Я не…

– Мне пора, – бросает напоследок.

В следующую секунду Татьяна Родионовна выходит из дома с полной банкой молока и контейнером меда. Уходит за двор.

«Не боится. Ну да, как же».

Как только бабушка скрывается из виду, Варя нервно бросает лейку в сторону, подальше. Руки сами тянуться, чтобы потереть лицо.

«ЧТО МНЕ ДЕЛАТЬ? Какие прогулки? Как мне объяснить это бабушке? Я же не могу пойти ТАК. Да уж, если он видел меня такой, то позвал точно не на свидание, не о чем беспокоиться».

Последняя клумба. Варя спешит. После ванной пытается найти, что не стыдно надеть. Миссия невыполнима. Джинсы, футболка, большая старая рубашка – все, на что хватает гардероба и фантазии. В впопыхах сушит волосы, но до конца не удается, концы остаются влажными. Черт с ними.

– Ты куда намылилась? – бабушка касается ее строгим косым взглядом, не отрываясь от грядок, вырывая сорняки в известной позе. Варя присаживается перед ней на корточки, стараясь не испачкать землей и без того грядные кроссовки. На огороде гуляет горячий ветер, раскидывая вьющиеся пряди, закрывая ее лицо.

– В библиотеку. У меня список на лето большой, пора бы уже начать читать.

– Неужели? Пора бы уже готовиться к учебе. Тебе экзамены скоро сдавать, а ты ни сном ни духом, бока отлеживаешь целыми днями! Поторопись, она скоро закроется, – по мытой голове Вари прилетает садовой перчаткой. Варя небрежно стряхивает с головы кусочки земли.

– Я не хочу возвращаться в школу, съезжу в Сосновку. Там тихо, больше места, и учебников больше.

– На жопе не сидится! Ладно, дуй давай, а то и на автобус не поспеешь.

– Да, пора!

– Иди-иди! – Татьяна Родионовна бурчит что-то себе под нос, и не разгибаясь, машет на внучку рукой. Опускает голову и продолжает свое дело. Давление не позволит ей подняться, и заглянуть внучке в завравшиеся глаза.

Варе пора уносить ноги.

– До вечера!

– Давай-давай, не задерживайся! – строгим голосом кидает Татьяна Родионовна.

***

Около дома ожидает блестящий черный припаркованный автомобиль. Изящный раритет, под стать обстановке. Внимательно наблюдающий взгляд из лобового стекла. Варя спешит в нем спрятаться.

– Ты опоздала.

– С ума сошел здесь парковаться?! Если она заметит? Быстрее гони отсюда!

– Я же говорил, что не боюсь. Что она сделает?

– У нее извращенная фантазия, ты в ней не жилец, а я тем более.

– Трусишка.

Чернов надменно усмехается и заводит машину.

– А почему не на велике?

– А тебе нравится кататься на багажнике? Сегодня по прогнозу дождь.

– На небе ни тучи, – холодно констатирует Варя.

– Не веришь в прогноз погоды?

– Не верю.

– Ты же хочешь быть незаметнее. Здесь спрятаться проще. Куда хочешь отправиться?

– Не знаю. Я думала, раз ты меня позвал, значит у тебя должен быть какой‑то план, – Варя пристально смотрит на водителя, он оправдательно пожимает плечами и поднимает брови вверх.

– Да, ты права. Тогда, поехали на пляж. Я уверен, что ты там давно не была, – предлагает он.

– Во-первых, я не умею плавать, во-вторых, там слишком много людей.

– На улице вчера прошел ливень, и вода холодная. Народ купаться не пойдет. Так что, сейчас, это самое тихое место.

– Ладно, поехали уже куда-нибудь подальше от дома.

На улице по асфальту неспешно бредет пожилой человек с седой бородой в козырьке и камуфляжных штанах. Паша в знак приветствия поднимает ладонь, старик в ответ кивает и скромно беззубо улыбается.

– Черт, надо было на заднее сиденье садиться, – тихо цедит Варя, сползая вниз, пряча лицо за руками.

– Сядь прямо и пристегнись. Ничего с тобой не случится. Стыдишься меня?

Варя вдруг краснеет и выпрямляется.

– Нет, просто… Неважно.

– А как ты вышла из дома? Сбежала?

– Нет, я сказала, что еду в библиотеку, за книжками. Кстати, их нужно будет взять где-нибудь.

– Она в это поверила? – пускает тихий смешок Чернов.

– Учеба – это святое.

– Не поспоришь.

Они движутся по узким улочкам медленно, и все же, за каких-то десять минут пол пути уже позади. Из окна движущейся машины Старинский кажется еще мельче. Варе нравится эта машина, нравится медленно ехать и молчать. Паша включает музыку, и на удивление Вари, она приятная. У нее почти получается расслабиться, и все же, смотреть в его сторону она не смеет.

Странный скрежет разрезает звуки музыки пополам. Варя вздрагивает, открывает глаза от пыльной дороги на окном. Звук исчезает. Паша сворачивает в проулок, съезжает по крутому склону, усыпанному камнями, вжившимися в твердую землю.

«Показалось».

Снова скрежет, перебивающий слова песни, похожий на скрип или жуткий писклявый голосок. Варя прислушивается, в попытках понять в чем причина. Голос переходит в некое бурчание состоящие из скрипов и писков.

– Что это за песня?

Варя делает музыку тише. Одним пальцем нежно крутит ролик на магнитоле.

– Что? Тебе не нравится?

Музыка стихает, но шум становится громче.

– Что-то случилось?

Звук умолкает.

– Нет, все в порядке.

Варя старается не показывать волнения, прячет сомнения.

Паша, всматриваясь в ее лицо, делает музыку чуть громче. Снова скрип и бурчание. Варя начинает догадываться, откуда он. Она наклоняется к бардачку, чтобы прислушаться. Резкий скрипучий смех впивается в барабанную перепонку. Варя пугается, отпрыгивает обратно, врезается затылком в сиденье.

«Я знаю этот звук, этот смех, я его слышала! Где? Откуда?»

Смешанные образы сливаются в ночной кошмар.

«В том сне вокруг меня были похожие звуки. Я схожу с ума. Точно».

Чешутся ладони, и она нервно растирает их друг об друга.

– Что такое?

Чернов смотрит на Варю внимательно, встревоженно, переводит взгляд на дорогу. Она вжимается в сиденье со всех сил. Круглые широкие глаза выдают ее страх.

Варя смотрит вперед не отрываясь. Автомобиль сходит с камней и погружается в полевые цветы, разрезая вытоптанную другими машинами голую колею. Жесткие стволы колючки цепляются, бьются об днище, создавая новый шум. Вокруг дикие кусты ежевики, заросли терновника и полусухой полевой травы. Пляж уже совсем близко.

Из-под переднего крыла машины выползает что-то мерзкое и черное.

«Мне это кажется из-за падающих солнечных лучей. Все в порядке».

Оно ускорятся и растекается так, что заползает в узкую щель под капот машины. Варя снова слышит шум, скрип, смех. Тревога бьется в ее теле, в голове.

«Что если мы сейчас упадем в реку?»

С правой стороны простираются камыши и уже слышны кваканья лягушек.

– Стой! Там что-то есть! – громко раздается Варен голос. Она сильно жмурится от стыда, закрывает лицо длинными рукавами рубашки.

Паша незамедлительно тормозит.

– Что? Что? Что не так? Где?

– Там, под капотом, – тихо и отрывисто отвечает Варя.

«Сейчас он поймет, что я больная на голову. Ну ничего, зато отвяжется».

– Что? Где…? Ладно, я посмотрю. Все нормально, успокойся. Я эту машину знаю, как собственные пальцы.

Он смотрит по сторонам, пытается понять причину ее испуга, но ничего не находит. Выходит из машины.

Варя, приоткрыв один глаз наблюдает, как он открывает капот. Три минуты безостановочно копошится в куче железа. Со своего сиденья ей видно только чистые тонкие руки. Горячая волна стыда заставляет Варю краснеть и думать о том, что теперь о ней думает человек, ищущий поломку в исправной машине. Паша выходит к ее окну, черными грязными пальцами показывает ей выйти к нему и уходит обратно к капоту.

«Ну вот, началось».

Варя скованно выходит. Топчет ногами высокую сухую траву, колючки цепляются за ее джинсы. Подходит ближе. Паша опирается на капот, грозно и нахмурено смотрит в ее сторону.

«Не смотри на меня так», – думает Варя, засматриваясь на широкие плечи.

– В машинах разбираешься?

– Что? Нет, я просто услышала…

– Почему я не услышал?

– А что, собственно, случилось? – уже менее скованно и более заинтересованно спрашивает Варя.

– Видишь, вот тут, – Паша показывает пальцем куда-то, но Варя видит там лишь гущу проводов и железяк, – очень скоро мы бы, возможно, лишились тормозов.

– О, нам несказанно повезло! Тебе придется оставить машину здесь?

– Благодаря тебе, нет. Я смогу починить.

– Пожалуйста, – победоносно улыбается Варя.

– Я все равно не понимаю, как так вышло, – потирает брови тыльной стороной ладони Чернов.

– Не задавайся лишними вопросами, – Варя отходит от него, опирается пятой точкой о левую дверь.

– Хорошо, тогда иди сюда и помогай чинить, – твердо заявляет он.

– Я же сказала, что в машинах не разбираюсь и чинить ничего не умею.

– Не врешь?

– Не-а.

– Даже не знаю, удивляешь ты меня или пугаешь. Ладно, доставай инструменты из багажника.

– Как?

– Возьми ключ в бардачке.

Варя открывает дверь, садится на водительское сиденье, тянется к бардачку, и не без стараний его открывает. Навстречу к ней летят бумажки, документы, инструменты, сигареты и, наконец, ключи.

– Я нашла! – победно выкрикивает Варя.

Паша подходит к двери, присаживается на корточки и ищет что-то под водительским сиденьем. Варя замирает на секунду, рассматривая его. Он вытаскивает запрятанную бутылку с водой и поливает ей руки, очищая их от черных пятен.

– Давай их сюда. И сложи все на место, – размеренно просит он.

Варя незамедлительно складывает все выпавшее на соседнее сиденье на место.

Паша достает парочку инструментов, несет их к поломке. Как сурок копается в каких-то шестеренках. Через какое-то время Варе становится скучно. Она уже рассмотрела все его водительское место. Ни пылинки, ни в одной щелке, ни в одном закутке.

«В нем определенно есть некая педантичность».

Она выходит из машины, становится рядом с ним.

– Тебе необязательно здесь стоять. В багажнике есть плед, расстели его здесь и сиди, если в машине не нравится, не отвлекаясь от дел, проговаривает Паша.

В его руках металлическая трубка, он слегка ее продувает и, зажимая один глаз, вглядывается внутрь. Когда он чем-то сильно занят, то похож на совсем взрослого человека.

Варя идет к задней двери. На улице, несмотря на внезапно набежавшие пару тучек, весьма сильно печет солнце. Не так уж и часто Варя греется под ним, а делать особо нечего. Она снимает с себя рубашку, небрежно кидает ее на заднее сиденье, остается в серой футболке. Ее предплечья касается легкий прохладный ветерок и в ответ слегка поднимаются мурашки. Варя достает плед из багажника. Даже здесь все лежит на своих местах, словно в архиве. Разложив свое место прямо напротив Чернова, присаживается поудобнее. Теперь, как в кино, наблюдает за тем, как продвигается починка.

– Я так понимаю, это все наши развлечения на сегодня? – ехидно спрашивает Варя.

– Пляж в ста метрах от нас. Иди искупайся, – ровно отвечает Паша.

– К сожалению, не надела купальник сегодня.

Варя старается отвечать так же безразлично и холодно.

– Очень жаль, что я пропущу такое зрелище. Ну ты не волнуйся, я скоро закончу, – Паша слегка касается Варю ехидным взглядом и еле заметно ухмыляется.

– А ты давно машину чинил? Часто такие внезапные поломки бывают?

– Поверь мне, эта машина в идеальном состоянии. Я берегу ее как зеницу ока. Понятия не имею, как такое могло произойти.

– Может к тебе под капот зверек какой-нибудь залез, или, не знаю, змея…

– Какая змея?

– Ну не знаю, гадюка?

– Единственная гадюка, которая была в моей машине… – говорит Паша, переключаясь взглядом на Варю.

Ее глаза расширяются от такой дерзости, она тянется выкинуть в него ботинок.

– Я не имел в веду тебя. Если бы змея или другой зверек залезли сюда, хоть всей стаей, они бы не выжили и пооставляли бы свои шкуры. Здесь все сделано ювелирно, как будто кто-то специально залез и пытался сломать.

– Возможно, у тебя есть враги, способные на такое.

– А у кого их нет? Иди сюда, помоги мне.

Варя встает со своего места и присоединяется к ремонту. Паша показывает ей на проводок возле того места, где он прикручивает очередную гайку.

– Подержи этот провод, чтобы он мне не мешался.

– Слушаюсь, – двумя пальцами Варя аккуратно придерживает проводок, пока его руки заняты. Ей странно видеть, как его тонкие пальцы справляются с чем-то грубым и металлическим. Варя случайно взглядом поднимается вверх по руке и вглядывается в его напряженное лицо. Упускает секунду. Он закрутил что хотел. Поднимает взгляд на нее в ответ. Слегка улыбается.

– Ну все, можешь не держать.

Варя убирает пальцы, уходит к пледу на свое место. Паша закрывает капот, поворачивается к ней.

– Пошли мыть руки. И плед с собой возьми.

– Ты должен быть вежливее. Я спасла тебя и твою машину.

Чернов останавливается, на секунду задумывается.

– Как скажешь.

«Так легко?»

На пляже действительно никого нет. Раньше здесь всегда бесновалась толпа из желающих искупаться и пожарить мясо. А теперь, в этой тишине, одинокая ива и высокие камыши кажутся каким-то мертвыми и холодными.

Паша спускается к воде, снимает кеды, заходит в воду по щиколотку. Присаживается на корточки и тщательно моет руки. Варя расстилает плед на песке, усаживается на него и чувствует, как песок его подогревает. Она снимает кроссовки и закапывает ноги в тепло.

Все та же желтая высокая трава, все тот же горячий песок, высокое густое дерево у воды, все те же кувшинки, камыш. Воздух наполнен чистотой и пыльцой полевых цветов. А там, совсем близко, лес. Это место вызывает у Вари одновременно умиротворение и панический страх того, что звук шелеста камышей и кваканья лягушек прекратится, наступит мертвенная тишина и вместе с ней зазвучит чье-то пение. Что эта девочка все еще ждет ее там, за тонкими стволами деревьев, от куда Варя не сможет выбраться.

«Может быть все вокруг правы, и я начала сходить с ума еще тогда? Может быть я притворяюсь жалкой? То, что было тогда, там и осталось…»

– Чего приуныла? – слышится голос откуда-то сверху.

Варя не заметила, как Паша вернулся обратно. Он небрежно присаживается рядом.

– Да так, вспомнила кое-что, – слегка натужно улыбается Варя.

– Как заблудилась? – почти сказочным голосом отвечает Паша.

Он так просто об этом говорит. В семье Вари разговоры об этом дне условно запрещены. Иногда ей кажется, что того дня действительно не было, что она его выдумала. Сейчас, когда кто-то вот так просто об этом сказал, такое чувство, что Варя наконец-то добилась правды, добилась признания. Это как получить награду.

– Да, угадал.

– Если хочешь, мы уйдем отсюда, – спокойно произносит Паша, вглядываясь в воду. Варя делает вид, что увлеклась жабами на берегу.

– Нет, не хочу.

– Хорошо.

Тишина. Где-то по близости уж ест изо всех сил цепляющуюся за жизнь лягушку. Круги расходятся по воде. Ветер касается Вареных волос и небрежно откидывает их на Пашу. Варя смущается. Собирает их обратно в кучу и прячет под шиворот футболки.

– Я могу задать вопрос?

– Какой?

– Ты была у врача после той поездки? Я слышал, что ты еще подала в обморок после этого.

– Ох, все-то ты знаешь. Надеюсь, слухи до бабушки не дойдут, а то и правда придется идти к врачу.

– То есть не ходила?

– Нет.

– Почему?

– А почему я должна тебе все рассказывать?

– Потому что я твой единственный друг. Бабушке своей ты тоже ничего не рассказываешь. Уверен, если бы она знала, ты бы уже давно проходила обследование.

– У меня есть друзья, отстань!

– Да? Назови имя хотя бы одного? Может быть кто-то из твоего класса?

– Да иди ты к черту! – Варя злостно встает с места, берет обувь и идет к воде.

– Ты просила повежливее, я проявил заботу. Что-то не так? – Паша следует за ней.

– С чего бы?

– Если увидишь умирающего человека на обочине, не будешь волноваться за него, ничего не сделаешь? Даже не спросишь, что с ним?

– Я не умираю, и не на обочине!

Варя оставляет кроссовки на мокром мелководье, делает пару шагов назад, садится на песок, а Паша повторяет за ней.

– В машине это был первый раз, когда ты не просыпалась?

– Да.

– И больше ничего странного с тобой не бывало?

– Нет.

– Ты не договариваешь.

Варя закатывает глаза и презрительно фыркает.

– Ладно, не хочешь рассказывать свои секреты, не надо.

– Смеешься надо мной? Тебе просто скучно!

– Боишься, что я всем расскажу?

– Нет.

– Почему?

Варя стопорится, думает как ответить. Он отвечает из нее.

– Потому, что я такой же как ты. Мне некому рассказать. Это ты хотела сказать?

В ответ она лишь потерянно кивает.

– Хочешь, я первый расскажу тебе что-нибудь, чего ты не знаешь?

– Хочу. Что ты здесь забыл? – монотонно и серьезно говорит Варя.

– Это не секрет. Вернулся с армии, жду поступления. К концу лета меня уже здесь не будет.

– И как там, в армии?

– Скучно. Спроси что-нибудь поинтереснее.

– М-м-м, не знаю, о чем тебя спрашивать, – скрестив руки на груди и поджимая губы, отвечает Варя.

– Ладно. Про то, что мой отец сидел в тюрьме, ты наверняка уже знаешь.

Варя разворачивается к нему и теперь разглядывает его с интересом.

– Нам пришлось переезжать из-за того, что меня исключили из школы.

– А ведь и не скажешь, что ты глуповат.

– Не из-за оценок, а из-за поведения. Я часто дрался и иногда перебарщивал.

– То есть ты потенциально для меня опасен?

– Не думаю, что ты способна спровоцировать меня на драку.

– Ну ты меня еще совсем не знаешь.

– Думаешь?

– Уверена, – с улыбкой отвечает Варя.

– Твоя очередь. Это был летаргический сон?

Варя глубоко вздыхает.

– Если я расскажу тебе, то ты отстанешь от меня?

– Ни в коем случае. Пока я здесь, я буду доставать тебя, – строго и холодно констатирует он.

Варя почему-то ухмыляется.

«Дурак».

– Я не знаю. Я думаю, что мне пора бы уже идти к психиатру, но мне страшно, что моя жизнь на этом закончится. С другой стороны, все, что происходит, кажется таким реальным…

– Говори конкретнее.

– Сначала мне снились просто кошмары, воспоминания из детства…

– О том дне, когда ты потерялась?

– Да, но и не только. В тот день, у тебя в машине, мне в первый раз приснился до ужаса реалистичный сон… В этом сне я была маленькой девочкой, лет так сто назад. Сон был настолько долгий и настоящий, что я, кажется, забыла, кто я такая.

– Там было что-нибудь интересное?

– Сначала ничего особенного. Я была просто счастливым ребенком, играла, бегала, ужинала с семьей, потом меня уложили спать и пришла мама. Она подарила мне брошь, маленькую балерину. Меня это не пугало, сон как сон, подумаешь долгий и крепкий. Но после нашей поездки, я нашла кое-что у себя дома. Старинные фотографии, и на одной из них я нашла эту девочку. А потом в голове как будто кто-то рылся, всплывали воспоминания. И ко всему прочему я нашла эту брошь у себя, в детских игрушках.

– Бу, какая ты страшная.

Варя окидывает его скептическим взглядом.

– Думаю, что наверное где-то уже видела эти фотографии, может быть в детстве где-то их доставали и они отпечатались в моей памяти, а теперь всплывают из подсознания, как кошмары. Но странно веду себя не только я, но и бабушка.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Брошь появилась в тот день, когда я впервые встретила эту девочку. Во‑о‑от там, – Варя оборачивается и смотрит в сторону, – в лесу.

– Почему ты в этом так уверена?

– Я не уверена. Я уже говорила, может быть я схожу с ума. Я думаю, что в лесу я видела ту же девочку, что и во сне, и она же отдала мне свою брошку. Да что я тебе рассказываю, ты мне не веришь… и правильно.

– У вагончика ты тоже видела эту девочку?

– Нет, совсем нет. Тогда, у магазина мне показалось, что на меня напали. Но не так, как это могло бы быть в реальности. Я пыталась спрятаться, но не смогла. Я испугалась и тут-то потеряла сознание, а когда пришла в себя, все вокруг было как обычно, нормальным….

Паша молчит, уткнувшись взглядом в песок. Думает о чем-то важном.

– Послушай, не знаю правда ли то, что ты говоришь, но если ты сама сомневаешься, наверное, можно это как-то проверить, сделать рентген головы, например.

– Да, я тоже так думаю, стоит начать лечиться… А ведь твоя машина действительно сломалась.

– Причем тут моя машина? Ты же не отключалась по дороге, я следил.

– Нет, я не спала, просто заметила странные звуки, а потом, как-будто что-то залезло под капот.

– То есть?

– Ты думаешь, что я больна? Или веришь в то, что что-то залезло в твою машину прямо на ходу?

Паша несколько минут молчит, задумчиво и напряженно.

– Считай, что я верю в приведений. Теперь, если с тобой будет происходить что-то необычное, то ты должна будешь звать меня. Уверен, если тебя преследуют призраки, меня они испугаются. Если понадобится врач, то я к нему отвезу и прослежу за твоим лечением.

– Будешь смотреть, как меня будут бить током?

– Шоковая терапия забавное зрелище.

Медленно, но уже более уверенно он подходит к Варе, подает ей руку, чтобы она встала. На данный момент ей больше некому довериться. Варя протягивает ему руку в ответ и встает со своего места, опираясь на его запястье. Походит к своей обуви, надевает кроссовки, слегка ополоснув ноги от песка в холодной воде.

– Поехали в другое место, мне теперь здесь не нравится.

– Напугался?

– Если расскажешь кому-нибудь…, – Паша наигранно угрожающе склоняется над ней и заглядывает в глаза.

– То, что?

– Тебе придется за это расплатиться, – отвечает он, подмигивая.

– Может просто напугаешь меня в ответ?

– Поживем увидим, трусиха.

– Не называй меня так.

– Я любезно согласился спасать тебя от приведений, могла бы и поблагодарить.

– Дурак!

Легким быстрым движением руки Варя обрызгивает Пашу водой с мелководья. Брызги воды и мокрого песка летят и попадают на его футболку и лицо.

– Ах ты!

Паша набирает в руки воду и бежит за Варей с ответными брызгами. Она визжит, как девчонка, убегает куда подальше от берега. Смеется громче, чем кричит. Он бежит за Варей по всему берегу, почти догоняет, брызги с его рук летят ей на лицо и волосы. Она спотыкается об песок, но не падает и в очередной раз уклоняется от его рук. Всего пару метров, и ее ноги снова вязнут и путаются в песке, на этот раз точно падает. Паша не отступает, он уже совсем близко. Варя летит лицом в землю и все так же смеется без остановки. Паша ловит ее почти у самого песка и не дает больно удариться головой. Его тонкие, но сильные и теплые пальцы касаются ее ребер и живота. Он перехватывает ее за плечи, аккуратно укладывает на песок, словно падение и должно было быть таким мягким. Варя лежит на песке, улыбается как дура, делает вид, что так и должно было быть. Паша склоняется над ней и брызгает со всей силы. Варя закрывает лицо руками, переворачивается в разные стороны, пытается встать. Руки Паши высыхают, брызгать ему теперь нечем, он делает несколько отступающих шагов. Вся их одежда в воде, песке и грязных брызгах.

– Ну все, я отомстил, с тебя хватит! – гордо провозглашает Чернов.

– И это все, на что ты способен? – подначивает Варя.

– Если я продолжу, ты не выживешь.

– Ты чересчур самоуверен!

– Я в машину тебя не пущу, ты грязная.

– Тогда и себя не пускай, ты не меньше меня испачкался.

– Моя машина и мои правила.

– Как скажешь, я пойду пешком! По нашим дорогам, я дойду быстрее, чем ты доедешь.

– Долго будешь умничать? Вставай и отряхивайся, – Паша нарочно переступает через Варю и идет к машине. На нее летит еще больше песка.

– Ну я тебе покажу! – Варя вскакивает с песка и пытается его догнать. Не успевает, он быстро бегает. Отдышка. Паша отряхивает штаны и футболку, наклоняет голову вниз и быстро ерошит волосы, чтобы вытрясти весь песок.

– Я тебе это еще припомню! – выкрикивает ехидно Варя, щуря глаза.

– Ну-ну, посмотрим.

Варя пытается как можно быстрее смахнуть с себя острые песчинки, но местами они прилипают к ней так, что уже становятся частью ее одежды, или может быть даже частью ее самой. В волосах кроется целая песочница. Вот и поигрались, как объяснить это бабушке, если она заметит? Придется придумывать. Варя садится в машину на свое пригретое пассажирское место.

Паша обходит машину, но следов присутствия вредителя так и не находит. Открывает дверь пассажирского сиденья, залазит в бардачок и выныривает оттуда уже с сигаретой во рту. Ничего удивительного, Варе, от мысли о том, что теперь она сможет доставать сигареты через подсобника, становится тепло на душе.

Паша присаживается на капот, мастерски, свободными пальцами одной руки поджигает спичку и подкуривает. Варе кажется притягательным то, как он затягивается и выдыхает серый дым. Возможно, потому что в основном таким она видела своего отца в детстве. Он всегда молчал и много курил, лучшее, что он мог для нее сделать.

Варя присаживается к Паше ближе. Тянется рукой к сигарете, словно он должен понять ее и без слов. Встречается с его недовольным лицом. Берет дело в свои руки. Пока он не выпустил сигарету изо рта и копается в карманах, двумя пальцами перехватывает ее и забирает к себе. Возмущенное мычание. Варя затягивается. Задерживает дыхание. Выпускает дым. Сердце ускоряет темп, голова тяжелеет и кружится, руки и ноги становятся легче воздуха, словно она ими не управляет, в глазах слегка темнеет. Столько дней в завязке дают о себе знать.