Текст книги "Явь (СИ)"

Автор книги: Ангелина Авдеева-Рыжикова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 28 страниц)

– То есть, чувство справедливости? – переспрашивает Паша.

– Почти, но не совсем. Есть ли у тебя очень интересный недуг, который иногда обостряется в самый неудобный момент.

– Вы про гипотермию? – вяло спрашивает Варя.

– Да, это то, что ты отдала в жертву тем способностям, что у тебя есть. Каждый раз, когда где-то рядом появляются существа из другой стороны, тебе становится холодно, и так же, когда нарушается равновесие, – ровным голосом отвечает Адель, поднимая одну бровь к потолку.

– Тогда, у вас тоже гипертермия? – переспрашивает Варя.

– Нет, у меня повышается давление и идет кровь носом. У каждой из нас свой недуг, проклятие и дар.

Минуту молчания перебивает Паша.

– Прошу прощения, это все очень важно и интересно. Но давайте вернемся к теме того, что нам делать с тремя недовольными мертвецами?

– Да, не могли бы вы рассказать чуть поподробнее, – добавляет Варя.

– Поподробнее, знаешь только ты, – скосившись взглядом на Варю, говорит рыжая бестия, – думаю, гиблое дитя показала тебе больше, чем я могу рассказать. Желание ребенка быть с матерью сильнее всех сил на свете, вот она и держится до сих пор здесь.

– Разве они не должны были воссоединиться после смерти?

– Должны, но все пошло наперекосяк. Мавки появляются среди нас не просто так, а тут еще и бесы вмешались.

– А как вы, простите, это поняли? – спрашивает, прищуриваясь Паша.

– Я могу чувствовать и находить то, что находится между Явью и Навью. У всего есть свой след и запах, его то я и чую.

– То есть, если Варя научится вашему делу, то сможет прекратить пропажи детей в лесу?

– Дети пропадают там по разным причинам. И конкретно эту, я думаю, мы решим. Если конечно Варвара выберет этот путь. Ах, да, на время я дам вам мешочек! Негоже попадаться мертвяку на глаза.

– Мои сны и ведения не закончатся? – вдруг хрипло спрашивает Варя.

– Дороги назад нет, если навьи выбрали тебя. Не Нина, так кто-нибудь другой обязательно потревожит.

– Вам тоже приходят такие сны?

– Вроде того, но я давно научилась пользоваться своими способностями и могу сама посмотреть, если мне это нужно. А ты пришла ко мне в видениях не запланировано, я бы даже сказала нагло и внезапно.

– Я приходила к вам?

– Иногда, сильно влияющие на мою судьбу вещи приходят ко мне сами. Видимо, ты как-то сильно повлияешь на мою дальнейшую жизнь, дорогуша.

– То есть вы видите будущее?

– Будущее, настоящее, прошлое, это все одна каша, только в разных местах. Так что не только его, мальчик мой, – отвечает ведьма, подмигивая Паше.

– Почему вы решили, что Нина выбрала меня? Может быть она и другим показывала эти сны.

– Она отдала свой дар тебе. Вероятно почуяла надежду или сходство душ между вами.

– То есть брошь.

– Именно. Ритуалы по чистке и упокоению не так трудны. Ты сможешь их освоить в ближайшее время, но ведьмовской язык тебе придется учить, как бы это ни было трудно.

– Язык?

– Конечно, без него никак. Зато, у тебя есть сильное преимущество. Я видела рядом с тобой тотем!

– Это вы про…

– Лису, да, верно – подливая чай в уже пустые кружки, перебивает ее Адель.

– Я видела ее всего один раз.

– Благодаря ей, ты все еще жива. Зачем-то ты пригодилась духам природы. Не знаю, хорошо это или плохо, но точно могу сказать – это сильно!

– Какая еще лиса? – шепотом спрашивает Чернов, встречаясь взглядом с Варей.

– Потом расскажу, – шепчет ему в ответ Варя.

– А у вас юноша, тоже непростая судьба, я бы последила за вами, не будь у меня столько дел, хотя кто знает… – она косит глаза на Чернова и тот чувствует себя неуютно.

– Эта лиса, твое преимущество. Она будет помогать тебе не сбиться с пути и будет защищать тебя, насколько это возможно.

– А она живая или…

– Тотемы – это духи природы, которые сопровождают тех, кто несет особую важность.

– А ритуалы, которые нам предстоит сделать, это черная магия? – спрашивает Паша, заставляя всех почувствовать себя неловко.

Адель вдруг смеется в ответ, будто Паша ребенок, сказавший какую-то глупость.

– Не будь таким банальным, магия одна, только цели у нее могут быть разные. Черная-белая, это все байки людей, привязанных к своим глупым страхам. Мы, ведьмы, мало чего боимся, мы – создания ночи, и работаем мы во тьме. Вне зависимости, добрые дела или злые.

– Что значит «работаем во тьме»? – переспрашивает Варя.

– Большинство ритуалов, как и шабашей, проводится ночью. Разве не очевидно? Я думаю, это потому, что источник ведьмовских сил, связь с Навью, а граница ставится тоньше только при свете луны. Когда сила ведьмы достаточно крепка, она может пользоваться ей и днем.

– Все равно не могу поверить, – шепчет себе под нос Варя после очередного глотка еле теплого чая, – а что, если у нас не получится вот так сразу провести ритуал? Например, если что-то пойдет не по плану или на середине сорвется.

– О, тогда может произойти все, что угодно или ничего не произойдет. Они могут попытаться забрать ваши души, если сочтут вас за врагов, потревоживших их останки или магия может просто развеяться и все останется так, как было. А может вы откроете дыру по ту сторону. Кто знает, – многообещающе проговаривает ведьма.

– Обнадеживающе, – произносит слегка взволнованный Паша.

– Сейчас принесу нужную книжку, почитаешь ее дома, для размышлений, – заботливо выдает Адель.

– А мне на всякий случай не надо ее почитать? – спрашивает Чернов с легким сарказмом.

– О, нет, ты этими книгами и ведьмовскими словечками хоть зачитаешься, все равно ничего не произойдет. Твоя роль здесь преимущественно защитная.

– Понял, – кротко кивает он.

Ведьма встает из-за стола и легким шагом бежит в соседнюю комнату. Возвращается она через пару минут со старой, потрепанной книгой в красном переплете.

– Вот здесь есть то, что тебе нужно! – говорит Адель, садясь рядом с Варей и листая страницы.

Варя улавливает вместо слов символы и иероглифы, иногда переходящие на русский язык, времен Пушкина, по стилю слога. Она помечает страницы заламывая их, указывает на схемы и увлекательные иллюстрации.

– Я отвечу на все твои вопросы, но все же, знания этих вещей не лишние, если ты решишь отречься.

– Спасибо, я обязательно прочту, – доброжелательно и тепло отвечает Варя, беря в руки книгу и уже вставая со своего места.

«Достаточно на сегодня переворотов».

Она незаметно кивает Паше, и в ответ он так же быстро покидает свое место.

– Вот это не забудьте! – добавляет Адель, доставая из недр деревянного лакированного шкафа, заветный мешочек.

Варя чувствует, забирая мешочек, что уходить ей не хочется, что сейчас она в такой безопасности, в которой никогда раньше не была, и возможно больше никогда не будет.

– Я жду тебя здесь. Главное, ничего не предпринимайте сами. Все, торопитесь, скоро совсем стемнеет, вам не близкий путь.

– Хорошо, пожелайте нам удачи, в таком случае, – искренне просит Варя.

– Удачи, милые мои! – отвечает рыжая ведьма и обнимает обоих гостей, как собственных детей.

Они смущаются, но сопротивляться даже не думают.

«Вдруг она и мысли читает».

Время в доме у ведьмы летит очень быстро, и на улице уже начинает краснеть закат.

В дороге они напряженно молчат, Варя листает подаренную ей книгу, но бесполезно, разобрать письмена у нее не выходит. Тогда она нервно прерывает дурацкую тишину.

– Ты не хочешь все обсудить?

– Было бы разумно.

– Бред какой-то.

– Может да, а может нет. Моя функция здесь исключительно защитная.

– И что ты предлагаешь, защитник?

– Не хочешь уехать?

– Что? – обидчиво спрашивает Варя.

– Раз здесь опасно, значит нужно переместиться. Что непонятного я сказал?

– Ты просто не знаешь, о чем говоришь. Здесь проблем не меньше, чем там.

– А в чем отличие?

«Здесь есть ты, а там тебя нет».

– Забей, – бурчит Варя, снова утыкаясь в книжку.

– Нет, раз уж мне теперь доверено за тобой приглядывать, ты расскажи.

– А кто ты такой, чтобы рассказывать тебе об этом?

– Никто, – холодно отрезает Чернов.

Дальше они едут молча. Варя не высовывает носа из книги. За окном пролетают виды летящих полей, облачного неба, темных лесных зарослей. Играет тихая музыка. Незаметно для самой себя, Варя засыпает.

***

Тепло стало счастливым воспоминанием. Дни в подвале тянутся медленно, и Нина, в отличие от мамы, не считает их. Мама старается быть живее, улыбаться и петь, но ее сил недостаточно, чтобы порадовать дочь хоть на мгновенье. Мама часто ее обнимает, передает остатки тепла, однако обе они уже так холодны, что передают лишь легкое веяние с большим трудом. Нина кашляет, разрывая горло и легкие.

Нина ночами думает лишь в своей комнате и горячей еде. Мама думает о том тоже. Грязная скамейка стала для нее кроватью. Мама спит на полу.

В этот день мама очень взволнована. Топчется из угла в угол, иногда роняет случайные слова. Нина, наблюдая за ней, сидит на скамейке и болтает ногами. Она научилась определять время суток по щели в заколоченном окне, единственное место, откуда бывает видно солнце. Сейчас ночь, ей хочется спать, но взбудораженная мама не дает покоя.

Короткий стук в дверь. Кто-то гремит ключом в дверной скважине. Слишком поздно для ужина. Нина взволновано бежит к двери. Из полумрака вырисовывается фигура седого дяди Васи. Широко распахнутые морщинистые глаза, ошалелые трясущиеся руки, небрежно перебирающие слова бледные губы.

– Почти все уехали в город! Григорий спит! Я не смогу вывести незаметно вас обеих, сначала одну, потом вторую, по очереди, давайте быстро!

Мама толкает Нину вперед, к дверному проему. Нина пытается прижаться к ней, сжимает пальчики на длинной грязной юбке, но мама безжалостно настаивает.

– Ну же, иди с дядей Васей, милая, иди, я обещаю, я приду к тебе! Все будет хорошо!

Мама присаживается перед ней, берет маленькое исхудалое лицо в свои руки, и целует в обе заплаканные щеки. Нина безотрывно смотрит в ее глаза и почему-то впервые не верит. Нина нехотя отпускает маму, и дядя Вася сжимая ее руку, быстрым настороженным шагом выводит ее из подвала.

Он ведет Нину через кухню и зал. Нина слышит, как на диване кто-то дремлет громко сопя, не придавая им никакого внимания. Длинный коридор остается позади, и они оказываются на улице. Темно и пусто, дядя Вася дергает Нину за руку, и та идет за ним как можно быстрее. От голода и холодного окоченения ей не удается удерживать дрожь. Дрожащие тонкие ножки сводит судорогой в икрах. Они обходят дом, направляясь к тропе, ведущей в лес, куда раньше Нине было запрещено приближаться.

Громкий недовольный рык раздается за их спинами, посреди ночного сада. Они замирают. Дядя Вася сильным резком движением руки пришпоривает Нину к стене, прижимается сам, закрывая ее собой.

Отец спускается с террасы и раскуривая толстую папиросу, разгуливает по каменным дорожкам. Что-то разбудило его из крепкого сна. Он безобразно пьян. Развязным тоном он говорит что-то самому себе.

Нина старается быть тихой, не дышит, но голод так сильно ослабил маленькое тельце, что от нехватки кислорода тело, прижатое к холодной стене, начинает сползать.

Отец приближается, и вот вот их настигнет. Дядя Вася, смело оторвавшись от стены, выходит ему на встречу.

– Извините, я что-то припозднился и потерял очки, не могу их найти нигде, вы не видели их? В мастерской мне без них никак!

– Какие очки?! Дело мне будто есть, до твоих очков! Пшол отюдова!

Дядя Вася пытается преградить ему путь со всех сил. Перекрикивает, придумывает истории на ходу, просит остановиться. Отцу на это наплевать. Нацеленные в одну точку, почти не двигающиеся с места глаза, размеренные грузные шаги.

Каждая секунда и каждый шаг приближает отца. Сердце Нины колотится все быстрее, ноги все больше подкашиваются. Ком застрявший в горле давит, перекрывая путь легким, и вызывает жжение в глазах, но она не плачет.

Шаг… Второй… Третий… Он почти позади еще пара вялых шагов, и Нина наконец делает вдох, одновременно с дядей Васей. Он проговаривает слова медленнее, отстает от отца на несколько шагов.

Отец останавливается, как по чужому велению. Делает два пьяных шага назад. Его голова медленно поворачивается и всматривается в белую стену, и такую же белую дочь. В миг его глаза загораются красным светом. Из глотки вырываются грязные слова. Отец теперь стремительно приближается к ней, и с каждым шагом возводится его животная ярость.

Маленькую ослабшую Нину, почти потерявшую от страха сознание, он хватает за шкирку и поднимает вверх. Из ребенка вырывается пронзительный писк. Отец кидает ее с высоты на землю, с тошнотворным отвращением.

В глазах Нины вспыхивают звезды, в ней проносится оглушающая боль. Красные глаза наливаются еще краше. Дядя Вася где-то на земле находит железный лом, бьет его по затылку. Не шелохнувшийся отец, медленно разворачивается к пожилому, сгорбленному мужчине. Одним ударом валит его на землю, и с неведомой силой, резкими шагами убирается прочь, в дом.

– Беги! Беги как можешь быстрее, сейчас! – поднявшись на колени, подползая к Нине и поднимая ее на ноги, выговаривает дядя. Он сильно напуган, на его глазах блестят слезы.

Вкладывая оставшиеся силы, преодолевая свирепую боль, Нина встает, делает несколько шагов и ускоряется. Дядя Вася тащит ее за собой. Она бежит впереди него, на заплетающихся ножках. Дядя Вася останавливается и остается позади. Она продолжает бежать, как не бежала еще никогда. Слышит раздающиеся за спиной громкие молитвы. Разрывающий воздух сорванный голос матери заставляет ее обернуться.

Ревущая во все горло, схваченная за волосы, и подвешенная, она бьется из всех сил. В руке отца длинное ружье.

Нина спотыкается о собственные пятки, отворачивается, устремляется вперед. Лес почти у ее ног. Еще совсем не много. Еще чуть чуть и она спрячется.

Позади раздается громкий хлопок. Невыносимая резкая боль между лопаток. Изнуренное тельце сопротивляется ей. Она все еще хочет жить, хочет спрятаться, осталась пара шагов. Нина бьется лицом о твердую землю. Еще совсем ненадолго ее сознание остается внутри. Она протягивает непослушные руки вперед и попытается придвинуть их к себе. Чувствует чудовищную только боль, пронзающий изнутри холод. Льющийся поток крови оставляет ее глаза пустыми. Боль отступает. Пустота.

Первым, что чувствует Варя, это плетения сосудов на поверхности век. Впервые она ощущает, как горячая кровь разгоняется, и они дрожат в такт. Режущий ветер, мчащийся в суженных легких. Вкус собственного языка. Всепоглощающая боль от обладания живым телом. Возвращаются звуки, кошмарной болью пробивают виски. Этот голос… Воспоминания проносятся мимо туманными силуэтами, безумными вспышками. Запах душистого мыла, васильков и шипучки.

Он здесь. Горячие пальцы на ее шее. Рваный голос. Что-то теплое, бьющееся внутри него, принадлежащее несомненно ей. Что-то, что она может достать, чем может повелевать, как кончиками собственных пальцев. Оно прячется, и взамен присутствия этого чувства, она вспоминает собственное имя, отзывается на него. Мертвенные веки поднимаются, пропускают закатные лучи солнца в суженные зрачки. Свирепая судорога пронзает затылок от кровавого света.

– Варя! А?! Очнулась! Боже… очнулась! – громкое дыхание Чрнова сливается с шелестом золотистых колосьев.

Раскрытая, брошенная на обочине черная машина.

Варя лежит на сухой траве, как на иголках. Паша, прижавшись коленями к земле, склоняется над ее лицом, оглядывает ее еще неодушевленные глазницы, вслушивается в дыхание, дрожащей рукой гладит лоб и кладет лицо на тонкое плечо.

– Что случилось? – еле слышно прорывается Варен голос.

Паша выпрямляется, и синие, заплывшие безумием, глаза, отражающие оранжевые и красные лучи, пристально вглядываются в нее. Подрагивающее горло, не может выдавить слов.

– Твое сердце… остановилось… Н-небыло пульса… Ты… Ты не дышала, – давясь собственной отдышкой, стирая со своего лица капли пота, отвечает он.

Почувствовав слабую силу в руках, Варя приподнимает левую и легонько поглаживает его по светлым волосам.

– А почему мы здесь? – продолжает спокойно задавать вопросы Варя.

– Ты заснула. Я пытался тебя разбудить. Я не закрыл дверь, и ты выпрыгнула из машины, и побежала. А потом… ты упала…Ты была…

– Мертва.

Паша падает на колючую траву радом с ней. Варя ощущает его тяжелое дыхание, как если бы оно было ее собственным. Они лежат так какое-то время.

– Скажи, что ты видела.

– Я умерла вместе с ней.

– Больше не умирай.

– Боишься за меня?

– Замолчи.

– У меня странное чувство. Ты что, делал мне массаж сердца?

– Я сказал, замолчи.

Варены припухлые губы искривляются в дурацкой насмешливой улыбке.

Чернов степенно поднимается на ноги, протягивает ей руку.

– Сомневаюсь, что могу сейчас встать и пойти, – с ухмылкой на лице кряхтит Варя.

Он без лишних колебаний подхватывает Варю на руки, перекладывая ее руку за свое плечо. Несет ее до машины. Кладет ее в кресло. Присаживается к ее ногам. Достает из кармана рубашки пачку сигарет, вставляет в рот одну и прикуривает от железной зажигалки. Воздух наполняется едким дымом. Варя протягивает к нему слабую руку, он вкладывает в тонкие пальцы сигарету. Варя делает слабую затяжку, находит в себе силы поерзать на сиденье. Прикрывает глаза.

– Даже при смерти куришь?

– Ты спасешь меня.

– Дурацкий мешок. Надо было сразу отдать его тебе.

– Не беспокойся.

Варя передает сигарету обратно. Паша глубоко втягивается, заносит руку в густые волосы, прижимается головой к дверному проему. Варя снова касается его руки, отбирая сигарету. Он устало молчит.

***

Бабушка громко дремлет на диване. Варе легко удается пробраться в дом, сменить одежду и лечь в кровать. Через час Татьяна Родионовна просыпается и громкими шагами вламывается в комнату внучки.

– Где шляется эта балда?! – громогласно гремят стены, резонируя с ее голосом.

Неожиданно включает свет и будит им уже заснувшую Варю.

– О! – пугается бабушка.

– А! Ты чего?! Я же сплю, ну за что?

– Где ты шмондилась, бестолочь?! Давно ты здесь?

– Давно.

– Врешь, сучка! Где была, признавайся!

– После библиотеки в поле зашла, порисовать. Вон посмотри, что в альбоме лежит, – безразлично зевая, отвечает Варя и закрывает от света глаза покрывалом.

Татьяна Родионовна недоверчиво подходит к рабочему столу и приоткрывает картонную папку на шнуровке. Оттуда выглядывают свежие рисунки. Глаза бабушки то расширяются, то сужаются. Она вглядывается в детали и слегка плямкает ртом от удивления.

– Ля-я-я, красиво. Не уж то сама так?

– Сама.

– Ну даешь!

– Уже пару недель над ней работала и сегодня закончила наконец. Вот и задержалась.

– Жаль, что картины твои денег не принесут. Так что, учись давай!

– Ах да, забыла. Тебе из библиотеки передали листок заполнить, разрешение, – Варя узко щурит глаза и почти наощупь находит под кроватью свой рюкзак. Достает из кармана белый короткий листок.

– Вот. А то мне библиотекарь угрожает, что в следующий раз не впустит, если не принесу заполненный.

– Башка твоя дырявая! И что, тебе без нее учебники давали?!

– Я домой их не ношу, а только в читальном зале беру, так что да, давали. Не так много у них клиентов, чтобы ими разбрасываться.

– И что, много выучила? – с подозрением задает вопрос Татьяна Родионовна.

– Математику подтягиваю. Тебе рассказать про тригонометрию, производную или интегралы? – устало вздыхая, отвечает Варя.

– Завтра расскажешь! Спи!

Бабушка обрывает разговор, выключает свет и, громко топая, уходит в свою комнату, не закрыв за собой дверь.

«Фух. А математику все же стоит подтянуть».

Утро проходит вяло и медленно. Варя проводит целый день, разгадывая загадки подаренной ей книги, и попутно записывает разгаданное и важное в ежедневник.

Автор книги делит ведьм не только по способностям, но и на родовых и безродных. Тех, кто рожден потомственно и тех, кто рожден случайно среди обычных людей. Частые упоминания истории «Великого Разъединения Мира» и некоторых богов. Амон – это бог создатель, владетель небес, судьбы и отец всех богов. Повелитель Черного Солнца – властитель царства Нави. Морена – его верная жена и мать демонов. Геката – их дочь, мать всех ведьм, зовущихся, коих истинное имя – демотенебры. Судя по выражениям и иллюстрациям, боги часто посещали землю, как поле боя между Навью и Правью, пока одни из них не были почти полностью подавлены. Тем временем люди страдали от этой войны больше всех и создали свою армию, способную бороться даже с богами, и имя им – венаторусы. Помимо важных исторических фактов в книге упоминается нечисть, навьи, бесы, черти и демоны. Из важных подчеркну:

Мавка – дух загубленной при жизни души, часто утопленницы, питающийся жизненной силой живых.

Мытарь – неприкаянная душа, проходящая через препятствия, маяту, метания. Застрявшие души в мире живых, от земной тяготы.

Мертвяк – восставшая черная душа, погибшая неестественной смертью. Часто ими могут быть самоубийцы, пьяницы и колдуны. Для них характерны вид разлагающегося тела, трупные насекомые и соответствующий запах гниения.

Навьи – гости пришедшие из нави.

Навки – мелкая нечесть.

Демон – описан как зловредная сущность, несущая страдание, боль и смерть роду человеческому.

Страница 55, изображение «Шиш»– очень похоже на то, что я видела у дороги под дождем. Живет на обочинах, питается жизненной силой пьяниц. Должно быть, таких в Старинском наплодилось много.

Страница 78 «Полевик» – полевой дух. Может превращаться в полевых зверей. Часто принимает облик кротов, мышей и змей. «Творит свои черные дела сугубо днем», – мог поломать машину.

Вибрация телефона в кармане заставляет отвлечься. Варя открывает светящееся смс.

– Зайду в 9 вечера. Готовься и не опаздывай.

Теплой волной по телу расплывается волнение.

«Не так было страшно умирать во сне, как сбегать из под надзора бабушки».

Все необходимое она собирает в рюкзак, прячет под кровать.

За ужином Варя всем своим видом демонстрирует плохое, слезливое настроение. Показать глаза на мокром месте не составляет труда, когда есть над чем поплакать. Татьяна Родионовна, как и всегда в таких ситуациях, молчит, игнорирует и старается дистанцироваться подальше.

– Чего нос свесила? Чай, день не тот на дворе? – язвительно замечает.

– Ничего, – тихо, себе под нос отвечает Варя.

– Женихи письма не пишут?!

– Мама не звонила? – поникши спрашивает Варя, с налитыми глазами еще не стекающих слез. Она отрешенно мешает чай в кружке и демонстративно ничего не ест.

– Нет. Чего тебе она?

– А самой тебе неинтересно, что с ней? Хоть она обо мне и забыла, она моя мать, а тебе дочь, – копируя дикторский отчитывающий тон Татьяны Родионовны, говорит Варя.

– Ты не смей мне тыкать! Чай не малявка, сама свою жизнь портит, разберется!

– Ты же знаешь, что нет. Мы обе ее бросили.

– Жалко тебе? Так беги обратно, живи по колено в грязи, без шиша! Что растеклась? Не хочется?!

Варя вдруг захлебывается навзрыд, и слезы градом льются из глаз, застревая на густых темных ресницах, оставляя мокрые следы на щеках.

– Не смей и слова мне сказать о своей матери. Пшла с глаз моих! – вскрикивает Татьяна Родионовна, бросая озлобленный взгляд в сторону рыдающей Вари.

Варя быстрыми шагами летит в свою комнату, громко хлопает дверью, запирая ее на щеколду изнутри. Подходит к зеркалу и степенно приходит в себя, вытирает слезы, бьет себя по щекам. Делает под одеялом фигуру себя, по заветам сюжетов плохих сериалов. За окном темнеет заря. Она старается вести себя тихо.

Ровно в девятом часу приходит новая смс.

– Я у окна. Вылазь.

Варя приоткрывает дверь и прислушивается к звукам. Храпит. Беззвучно закрывает дверь и неловкими движениями выбирается из окна.

Снаружи Чернов ловит выкинутый ей рюкзак. Варя спускает тело постепенно и тихо, ногами вперед. Паша ловко ухватывает ее за ребра, и подавляя поток смущения, приземляет ее ногами на траву. Даже в ночи, тщательно спрятанное за волосами, Варено лицо светится красным светом. Громко стрекочут сверчки.

– Как прошло? – спрашивает Паша уже в машине.

– Не надежно, но шанс есть. Я принесла тебе кое-что.

Варя деловито расстегивает рюкзак и вытаскивает белый свернутый пакет. Протягивает его в руки водителю. Паша, не двигаясь, смотрит на подношение сверху вниз, из-под слегка приоткрытых век.

– Что это?

– Футболка твоя.

– Ты ее постирала?

– Конечно.

– Тогда оставь себе.

Варя пронзает его удивленным непонимающим взглядом. Чернов, больше ничего не добавив, заводит машину.

– Куда мы едем?

– Почему не спросила раньше?

– Не знаю, просто.

– Просто сгодился бы любой повод уйти из дома. Не так ли?

– Допустим, – вздыхая отвечает Варя, – так куда?

– Узнаешь.

На дороге ждут трое. Варя узнает их почти сразу и от нервного порыва хватается за бардачок, вскакивая со своего места, желая поскорее выскользнуть из машины подальше.

– Что за?

– Э! Сиди смирно, а то накажу.

– Куда ты меня везешь? Зачем здесь твоя семья?

– Они тебя не съедят. Ну, может быть покусают.

– Ты издеваешься? Зачем?

– Сегодня звездопад.

– И что?

– И ты мне должна, – поворачиваясь к ней лицом, произносит Чернов.

– Придурок.

Антон ростом он уже почти догнал старшего брата. Одет почти так же, как Варя. С недовольным лицом сторожит пакет с едой. Девушка, моложе тридцати, с распущенными, длинными каштановыми волосами, в хлопковом платье, держит за руку светловолосого хулигана. Мальчуган, не старше семи лет, не стоит на месте, ходит кругами, прыгает, громко что-то рассказывает, задает миллион несвязных вопросов.

Машина паркуется у ворот. Паша спешно оставляет Варю одну. Переговаривается с братом и сестрой, погружает пакеты в багажник.

Варя натужно выдыхая и собирая волю в кулак, выходит из машины. Старается мило улыбаться, твердо стоять на ногах.

Светловолосый мальчик бегает вокруг Паши как ужаленный. Одетый в яркие цвета и подбирающий с земли все неровно лежащее. Его мама, облокачиваясь на капот машины, дает, судя по интонации, важные советы Антону, который сдержанно смотрит вниз и сжимает руки в карманах. Он не такой светлый, как Паша, его волосы в разы темнее, глаза не светятся синим, если не острые черты лица, понять, что они родные братья, было бы сложно.

– Здравствуйте, – неловко журчит Варя, за спиной почесывая зудящие руки.

– Ого, привет! А я думал, это шутка такая! – издевательски выкрикивает Антон.

Незамедлительно его затылок ловит хлесткий подзатыльник от старшей сестры.

– Да, я тоже так подумала, – отвечает Варя, скромно улыбаясь.

– Не слушай его, я вот только тебя и ждала. Меня зовут Даша, приятно познакомиться! – приятным голосом оповещает молодая мама.

– Меня Варя, и мне тоже приятно, – набравшись немного больше смелости, добавляет Варя.

– Все по местам, – коротко отдает приказ Паша, захлопывая перегруженный багажник.

Варя выжидает, пока усядется вся компания. Антон задорно запрыгивает на ее переднее сиденье. Паша оказавшись у его двери, не дает ее закрыть. Его напряженная рука дергает брата за рукав ветровки.

– Брысь.

– Да бли-и-ин, – стонет младший Чернов и выползает на улицу. Недовольно нахмурив брови и бросив завистливый взгляд Варе, присаживается на заднее сиденье к остальным.

Паша коротким кивком приглашает Варю на ее насиженное место. Она подходит к раскрытой двери, и направив в синие глаза язвительный взгляд, тихо констатирует:

– Значит, они были предупреждены.

Чернов отвечает ей лишь ехидной улыбкой. Как только она оказывается в машине, он захлопывает ее дверь и возвращается за руль.

Компания только трогается с места, как малец начинает проявлять к новой персоне особый интерес. Он говорит с мамой шепотом, но так, чтобы всем было слышно:

– Мам, а почему тетя туда села? Это не ее место.

Все невольно улыбаются, и Даша так же шепотом ему отвечает:

– Потому что Паша ей разрешил.

– А почему она с нами едет?

– Чтобы было веселее, – не сдерживая улыбку, говорит Даша.

– Она заняла самое лучшее место, кому веселее?

Антон протягивает племяннику конфету, в награду за сказанное.

– Тебе нельзя ездить на переднем сиденье. Если ты туда сядешь, тетя расскажет об этом дяде полицейскому, и он арестует Пашу.

Варя краснеет с каждой минутой все больше, а разговор так и продолжается.

– Если тетя расскажет полицейскому, то она ябеда, и Паша ее выгонит.

– Я не ябеда, – тихо отвечает ребенку Варя и ловит взглядом ухмылку водителя.

Мальчик в ответ смущается. И всю оставшуюся дорогу болтает на другие темы, почти забыв о новой знакомой.

– Варя, а ты видела звездопад в прошлом году? – вдруг прерывает установившееся на пару минут молчание Антон.

– Нет, а он был?

– Да, очень красивый. Мы каждый год желания загадываем.

– Мило, – робко отвечает Варя.

– Что будешь пить?

– Что?

– Ну, мы пива накупили, – поясняет Даша.

– А нам можно? В смысле… – Варя останавливает себя на полуслове и добавляет, – пиво сойдет.

Паша неодобрительно цокает языком и качает головой, но все же улыбается.

– Ночь будет отличной! – громко провозглашает Антон.

– Поедем на поляну или к реке? – спрашивает Паша.

– Возле реки нас комары закусают, – отвечает Даша.

– А в поле будет душно.

– Я знаю место, где и поле, и речка есть. Мы с бабушкой там по осени всегда грибы собираем, – предлагает Варя.

– Показывай дорогу, – приказывает капитан корабля.

Спящие подсолнухи опустили головы еще пару часов назад, когда ловили последние лучи солнца. Луг на другой стороне дороги скрывает в себе целый мир ночной жизни. С приближением незваного автомобиля по тоннелям разбегаются полевки, прячутся зайцы и улетают птицы. Отражающая луну водная гладь кишит жабами, ужами и насекомыми, а где-то возможно спят бобры. Легкий ненавязчивый ветер колышет траву, приносит свежий речной бриз. Белый свет луны разливается так далеко, что не нужны фонари.

Варя глубоко вдохнула и выдохнула свежий вкусный воздух в открытую дверь. Немного здоровья для серых измученных легких. Здесь из всех углов и щелей веет умиротворением и легкостью, и никто злой в этом месте не смеет ее потревожить.

Маленький Леша не задерживаясь, выбегает на луг, прячется за кочками. Даша волнительно и громко попросит его никуда не уходить, он послушно возвращается, после чего продолжает бег кругами.

– А место и правда чудное! Небо какое чистое! Нам повезло, что мы тебя с собой взяли, – говорит Даша, незаметно подмигивая Варе.

Варя расплывается в улыбке, чувствует себя полезной. Ей нравится то, как одобрительно смотрит на нее Даша. Для нее странно и безмерно приятно, что кто‑то с первой минуты расположен к ней, вне зависимости от обстоятельств.

– Я взял с собой мяч, так что можно поиграть во что-нибудь, – предлагает Антон, достающий сумки из багажника, вместе с Пашей.

– Паша, а мы будем разжигать костер? – спрашивает Леша с ангельской улыбкой на лице.

– Нет, нам не нужен костер, у нас есть фонарики, – отвечает Паша.

– А как же еду готовить?

– Леша, мы же не с дедом на рыбалке, у нас вся еда уже готова, – ласковым голосом объясняет Даша.