Текст книги "Явь (СИ)"
Автор книги: Ангелина Авдеева-Рыжикова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 25 (всего у книги 28 страниц)
– Что случилось?
– Аккумулятор сел.
– Как же мы попадем домой?
– Не знаю.
– Мы далеко?
– Достаточно, чтобы не дойти пешком. Позвоню Антону, надеюсь, он еще не спит.
– Не брат, а ангел хранитель.
– Ты сейчас пойдешь пешком.
– Неа! – отвечает Варя, отбирая у него сигарету.
Он набирает номер брата, и тот отвечает не сразу. За недолгим разговором выясняется, что ждать придется долго, и то, если повезет.
Паша закрывает капот. Присаживается на него, расстроено растирает волосы на голове, громко выдыхает.
– Во всем нужно искать плюсы, – произносит Варя, присаживаясь рядом и передавая ему сигарету, – охотники здесь меня не найдут.
– Тебе нужно быть скромнее.
– А тебе, перестать быть таким грубияном.
– Что ты сказала? Я грубиян? А что я должен сделать? Предложить тебе доехать до дома на моем горбу?
– Да! – отвечает Варя, громко хохоча.
– Ну, сейчас поедешь!
Паша приближается к ней спиной, хватает за ноги. Она смеясь, ухватывается за его плечи. Он с легкостью поднимает тонкое тело, слегка пригнувшись, несет по дороге.
– Держишься, трусиха?
– Держусь!
– Достаточно быстро?!
– Нет, быстрее! Хочу еще быстрее! – выкрикивает она.
Чернов разгоняется, прыгает вместе с ней. Крутится на месте, как карусель, низко нагибается, заставляя ее почти коснуться головой асфальта. Звезды кружатся в темных глазах, беснуется мнимая свобода. Светлые волосы путаются под ее пальцами. Ей тепло и уютно, несмотря даже на резвящихся комаров. Только редкие березы в лесополосе вслушиваются в их общий смех и веселье.
Он сажает ее обратно на капот.
– Погоди, у меня кое-что есть.
Варя смиренно остается ждать, болтая ногами. Он возвращается быстро, хлопнув дверью заднего сиденья, держа в руках бутылку шампанского.
– Это предназначалось Даше, но раз уж сегодня за руль я больше не сяду, можно пожертвовать этим подарком.
– Ура! – радуется Варя, глазами отсвечивая от полной луны.
Паша ловко откупоривает пробку. Поднимает бутылку.
– За чертов аккумулятор!
Он делает пару глотков, выдыхает и отдает красочную бутылку в бледные тонкие руки. Варя вскакивает, поднимая бутылку еще выше.
– За Павла Чернова, самого лучшего из всех грубиянов!
Он смеется в ответ, обнажая острые белые зубы. Она делает небрежные рваные глотки один за одним.
– Стой! Куда ты столько, остановись! – усмехаясь просит, отрывая ее от горлышка.
Они быстро распивают бутылку на двоих за язвительными шутками и беспечными разговорами. Толкаются, играют в догонялки, переплетая пьяные ноги. Он щекочет ее под ребрами, вынуждая заливисто смеяться, как можно громче. Она падает без сил к нему в руки, когда мир начинает вертеться так быстро и беспорядочно, что зрачки не успевают его уловить. Он укладывает ее на заднее сиденье и уже собирается уходить, но она ухватывает его за запястье.
– Куда это ты собрался?
– На свое место. Ты устала, спи.
– Нет, не уходи. Я не хочу спать одна. Из-за тебя я уже отвыкла от этого.
Паша всматривается в ее пьяные шальные глаза, ухмыляется, и в сердце что‑то не дает ее ослушаться.
– Ладно.
Он отодвигает переднее пассажирское сиденье подальше. Присаживается за ним на заднее. Его длинным ногам не может быть удобно в таком узком пространстве.
– Довольна? Ты же не сможешь спать сидя.
– А я и не буду, – отвечает она, придвигаясь ближе.
Варя расслабленно роняет голову на его плечо. Вьющиеся пушистые волосы щекочут его шею. Он замирает от неожиданности. Тонкие руки падают к нему на колени. Она прикрывает веки.
– Тебя не стошнит?
– Ни за что. Не мешай спать.
Варя быстро засыпает, упираясь щекой в твердую горячую ключицу. Паша осмеливается склонить к ней голову и вдохнуть запах луговых цветов с ее волос. Перед тем, как забыться в нем сладким сном, находит рукой позади своей головы маленькую пушистую подушку. Кладет ее на свои колени. Нежно обвивает руками кудрявую голову, кладет ее на подушку. Тянется к худым ногам, перекладывает их на сиденье. И наконец дает себе расслабиться, оставив одну ладонь запутанной в темных волосах.
– Паша? – тихим шепотом нарушает тишину Варя.
– М?
– Я теперь тебе кто-то?
– Что это значит?
– Я думаю, ты можешь мне доверять. Расскажи, зачем ты пришел ко мне, – прерывисто лепечет она, не размыкая глаз.
– Нет. Спи.
– Противный, – слабо отвечает и теряется в своем сне Варя.
«Глупая, ты мне теперь все» – звучит где-то в ее голове его холодным голосом.
Под самое ранее утро в стекло дается стук. Паша резко поднимает запрокинутую голову и видит за окном возмущенное лицо младшего брата в предрассветных тусклых лучах. Подносит палец к губам, приказывая ему быть тише. Неловко и аккуратно, старясь создавать как можно меньше шума, выползает из-под маленькой спящей головы, оставляя ее на мягкой подушке.
Вместе с братом, приехавшим на машине друга, они быстро решают возникшую проблему и возвращаются домой.
Варя в прекрасном самочувствии просыпается на надувном матраце, укрытая теплым одеялом, в окружении железных стен. Рядом никого не находит. С улицы доносятся металлические удары. Она быстро переодевается в те вещи, что успели высохнуть. Целыми и чистыми оказываются только давно забытые ей джинсовые шорты чуть выше колена. Футболку приходится снова заимствовать. Она быстро умывается, чистит зубы и заваривает две кружки чая. Выкладывает на тарелку пирожки от рыжей ведьмы. С завтраком выходит на улицу, идет на звук и заходит за гараж. Там, в зарослях тутовника и полыни, высятся две деревянные будки. На одну из них опирается длинная железная лестница. Паша, взобравшись на нее, заливает воду из канистры в большую емкость на крыше. Спускается вниз. Без лишних слов забирает свой чай, делает глоток.
Варя находит рядом пришпоренные к железной стене пару деревянных ящиков. Кладет на один из них тарелку, на другой присаживается сама. Паша присаживается рядом на траву, облокачиваясь спиной о железную стену.
– Чем занимаешься так рано утром?
– Починил душ.
– А как же выспаться?
– Я достаточно выспался. Не хотел тебя будить, но ты оказывается очень крепко спишь.
– Признайся уже, что тебе нравится носить меня на руках.
– Ни за что, – отрезает с усмешкой он, – мне пора на работу. Справишься сама? Нет времени отвозить тебя.
– Не беспокойся, у меня полно дел. Я даже не замечу твоего отсутствия.
– Сомневаюсь.
Паша встает со своего места, быстро собирается и уходит. Варя лишь печальным взглядом из маленького окна провожает его машину.
***
Пятнадцать минут на прохладный душ, и целый день усиленных занятий, общения с уже ненавистным зеркалом. К вечеру Варя устает сидеть на одном месте. Бардак не дает покоя. Она завязывает на животе длинную футболку и приступает к уборке. Раскладывает по местам разбросанные инструменты. Пыль с них летит в разные стороны. Приходится проветривать. Забытый металл в ее руках оживает. Становится свежее и легче дышать. Грязные вещи складывает в пакет, чистые складывает на одну из полок. Выкидывает весь скопившийся мусор. Застилает матрац. Подметает и моет пол. Места становится заметно больше, можно легко шагать не боясь споткнуться. В это время на улицу спускаются сумерки.
В тени одной из полок она находит невзрачную спортивную сумку. Стаскивает ближе к себе. В глаза бросается лежащий на ней увядший венок. Постепенно усыхающие, потерявшие жизнь полевые цветы уже не дают душистого запаха, но хранят воспоминания солнечных радостных дней, проведенных на вольном ветру. Варя нежно поглаживает их, не сдерживая улыбки. Слегка прикусывает нижнюю губу.
«Хранишь значит. Это нужно делать не так».
Она осматривается, цепляется взглядом за торчащий из стены гвоздь, предназначенный для одежды. Бережно взяв свой дар в руки, вешает его на стену. С минуту любуется красотой уходящего духа.
«Ведь он уедет, и это останется здесь, забытым. Тем более, скоро он рассыпется, от него ничего не останется, как и от того дня».
Озадаченная, она ищет что-то из его вещей, в чем можно было бы сохранить хотя бы часть. Раскрывает его сумку, шарится среди бесполезных вещей, находит почти полностью пустой ежедневник. На первых страницах находит короткие записи, телефонные номера, пару зарисованных схем.
«Наверное, купил для работы, а пользоваться не умеет или забывает. Почерк ужасный, как можно так криво писать».
Она ловкими тонкими пальчиками выуживает из венка пару веточек самых сохранившихся цветов шалфея, белого сухоцветника и лагуруса. Укладывает их посреди чистых белых страниц. Плотно прижимает, закрывая заветный дневник. Прячет подарок обратно, в груду футболок, маек и вещей первой необходимости.
Не протертыми остаются лишь самые верхние полки, до которых так просто не дотянуться. Она подставляет табурет, тянется, и кончиками пальцев достает до полки.
Железная дверь отворяется. В проходе останавливается изумленный зрелищем Чернов. В его руках два пакета с едой, которые он ставит на пол, облокачиваясь о стену. Его гараж не похож на себя. Он словно видит его в зазеркалье. Его путешествующий взгляд останавливается на тонких, белых, как фарфор, коленях. Таких красивых, что он мог бы ослепнуть. Она тянется вверх, обнажая узкую нежную талию под футболкой. Тени падают на ее кожу, рисуя узоры, подсвечивая те места, при взгляде на которые он чувствует вину и стыд за свое непотребство. На напряженной изящной икре правой ноги рисуется, почти исчезнувший, белый длинный безобразный шрам. Невольно Паша опускает взгляд на свою руку, украшенную тем же, в ту же ночь.
– Что ты делаешь?
Варя оборачивается, чуть не падая с табуретки.
– А что, незаметно? Делаю уборку.
– Я же теперь здесь ничего не найду.
– Зато не споткнешься и не сломаешь ногу.
– Какая забота.
– Да, я тоже умею такой быть.
– Так далеко заходить не обязательно.
Негаданно дверь снова отворяется и на пороге оказывается Антон. Паша встречает его удивленными глазами.
– О, привет, Варь, ты опять здесь, – легко и быстро произносит он, глядя на нее.
Старший Чернов подрывается с места, заслоняя собой ее колени. Варя громко чихает от пыльной тряпки.
– Чего пришел?
– Будь здорова!
– Спасибо, – щебечет Варя.
– Как-то ты не рад встрече, после того, как я тебя выручил.
– Я благодарен от всей души. Чего хотел?
– Даша просила передать ей шампанское. Она завтра идет на день рождения к подруге. Боится приходить с пустыми руками.
– Иди в машине возьми.
– Так просто впустишь меня в свою машину?
– Да, вон ключи на столе лежат.
Антон делает пару шагов к столу, забирает ключи со стола. Застревает в проходе на пару секунд, разворачивается и говорит с усмешкой:
– А хорошо у тебя здесь, когда прибрано.
– Ты не опоздаешь?
– Куда?
– Я сказал иди уже.
– Ладно, я понял, – роняет Антон и выходит к машине.
– Зачем ты его прогоняешь? – спрашивает нахмуренная Варя.
Паша разворачивается к ней, обхватывает хрупкие драгоценные колени и бросает ее на матрац. Удивленная, она смеется и сопротивляется.
– Что ты творишь, прекрати!
Он набрасывает на нее расстеленное одеяло и заворачивает так, чтобы она не смогла выпутаться. Из-под укрытия вырывается взъерошенная волнистая голова. Варя сдувает со своего лба пушистую прядь волос.
Антон возвращается с бутылкой в руке. Кладет ключи на стол.
– Ладно, я пошел. Пока, – бурчит себе под нос.
– Подожди! – выкрикивает Варя.
Оба брата оборачиваются к ней и внимательно рассматривают. Один, подняв брови, второй, нахмурившись.
– Я собрала пакет вещей, их бы постирать, – произносит она, ерзая на подвижном матраце, пытаясь вылезти из ловушки.
– Сиди, я сам, – обрывает ее старший Чернов, – этот? – указывает он под стол.
– Да-да!
Он вытаскивает пакет, рассматривает содержимое, приподнимает одну из темных вещей, демонстрируя ей.
– Эта футболка разве грязная?
– Вполне, – отрезает Варя.
– Ладно.
Паша вручает пакет брату. Тот забирает его с недовольным видом.
– Хорошо устроились. Ладно, бывайте.
Антон скрывается в сумерках.
Оставшийся вечер они проводят за разговорами и ужином. Варя крепко засыпает сразу, как касается головой подушки.
Утро выдается бодрым и свежим, за скромным завтраком они обсуждают предстоящие дела. Засыпать и просыпаться в кровати не в одиночку становится чем-то привычным.
– Тебе никто не звонил? Мама или бабушка?
– Нет, они не такие отходчивые.
– Тебя уже должны были обыскаться.
– Ты плохо знаешь мою семью.
Паша в ответ лишь тяжело вздыхает.
– Сегодня нужно кое-что сделать, – констатирует Варя.
– Что?
– Сходим на место их старого дома. Я знаю, где это, Нина мне показала.
– Снова донимает тебя снами?
– Нет. Не совсем. Это неважно. Важно то, что предчувствие говорит мне посмотреть, что там осталось.
– Хорошо. Я постараюсь прийти с работы пораньше, часам к пяти.
У старой библиотеки тихо. Так же, как и в последний раз, желтая и зеленая полусухая трава уклоняется под порывами ветра. Цвета зори простираются, заливая все яркими красками.
Сгоревшая библиотека на своем месте, обдуваемая ветром, шатается и рассыпается, теряя свои частицы. Черная. Обугленная. Голая. Хрупкие стены страдают от собственного существования, ждут конца. По своей сути она напоминает старуху Смерть, с ее тонкими черными облезлыми балками, выбитыми стеклами, развивающимися на ветру кусками серых и желтых штор.
Они оба уперлись глазами в это неприятное зрелище, посреди забытого всеми поля, в тени густого черного леса. И хоть Варе больно смотреть на все то, что когда-либо показывал ей призрак ребенка, здесь она чувствует какое-то удивительное биение, зов, словно в самом ветре звучат голоса и шепот чего-то еще неизведанного, связанного с ней.
– Ну что, пойдем? – не отрывая взгляда от горелого здания, цедит Варя.
– Уверена, что надо? – так же не отрываясь, холодно отвечает Паша.
– Да, уверена, – отрезает Варя и продолжает путь.
У куска сетчатого порванного жизнью забора, ее руки вдруг касается чужая, горячая ладонь.
– Я пойду первый, – железным тоном командует Чернов.
– Да брось, там давно ничего нет.
– Я сказал, ты идешь сзади. И никуда не исчезаешь. Поняла меня?
Варя вдруг замечает, как долго они держатся за руки. Быстро краснеет и прячет руку в карман. Паша нахмуривает брови, выхватывает ее руку обратно. Ловко пересекает дыру в больном заборе, подтягивая Варю за собой.
С каждым шагом на территории старой библиотеки чувства Вари обостряются, шепот за проносящимся в ушах ветром становится сильнее, руки и ноги становятся тяжелее и устойчивее, в них появляются не ощутимые раньше силы.
Они безмолвно приближаются к трупу старого здания. С приходом новых ощущений, Варю настигает тревога. Она спряталась бы за его спину, но знает, что так в очередной раз покажет себя трусихой. Она идет за ним, высоко задрав голову на встречу кровавому закату.
Паша делает первый шаг за порог, не впуская вперед Варю. Он ступает осторожно и медленно по хрупким почерневшим полам.
Обстановка мертвая. Даже сорняки и трава и не растут на подоконниках и в местах, куда занесло часть земли ветром, куда легко попадают солнечные лучи. Все держится здесь на воздухе, и кажется может обвалиться в преисподнюю в любой момент. Под ногами хрустит мусор, разбитые осколки стекла, зеркал. В углу за очередным залом лежит одинокий обугленный стул. Где-то посреди прочего хлама лежат почти сгоревшие книги. Комната за комнатой нагнетают тоску и вселенскую печаль, но Варя шагает, ведомая голосами и приливами внезапных сил.
Они проходят библиотеку насквозь и оказываются у заднего входа. Замирают. Варя стоит на остатках крыльца и дерева. Позади остаются черные рваные и не уцелевшие стены, а в глаза слепит последние лучи закатного солнца. Паша выходит на возвышающуюся траву, укрывается в тень.
– Здесь, – вырывается голос из Вари, – оно должно быть где-то… – говорит она, продвигается вперед, переносит вес на носок правой ноги. Воздух сотрясает громкий хруст.
И вдруг земля под ногами Вари уползает вниз. Сердце улетает в пятки. Перед глазами летящее вниз пространство из земли и обугленного дерева. Одна из досок бьет ее по затылку. Жесткое приземление на спину, в груду безразборного мусора, старых сгоревших книг. В ушах сильно звенит, по телу волной раскатывается стонущая отшибленная боль. Испуганными глазами она осматривает обстановку. Над ней простирается зияющая дыра в потолке. Оттуда выглядывает темнеющее небо и голова рвущегося к ней Чернова.
– Со мной все в порядке, я жива! – кричит она навстречу небу.
Варя встает из завала навалившихся на нее досок, углей и слоя земли. Вторым треском и поднимающим грязь хлопком рядом приземляется Паша. Он незамедлительно вскакивает на ноги и принимается отряхивать себя и Варю.
– Надеюсь, мы по адресу, – ворчливо выдает он.
– Я думаю… Да. Это тот самый подвал…
От круглого фонарика свет разлетается по помещению, с серыми стенами и маленьким заколоченным окном под потолком. Варя перехватывает телефон в свою руку, направляет его к деревянной дряхлой лестнице за обвалившимся потолком, и в другую сторону к заколоченной и заваленной мусором дверью. Даже старинная скамья виднеется где-то под образовавшимися завалами.
– Кто-то догадался строить библиотеку на старом фундаменте, – строго замечает Паша.
Варя так сильно наполняется силами в этом месте, кажется скоро взорвется, ни один синяк или ушиб ее больше не беспокоит. За зовущими ее к себе голосами плохо слышно даже рядом стоящего Пашу. Она делает шаги вперед, но он ухватывает ее за руку, на этот раз цепляется мертвой хваткой. Варено сердце вот‑вот выскользнет из груди и свершится что-то грандиозное.
У самой стены Варя медленно выдыхает и внимательно ее рассматривает. В этом куске стены она чувствует что-то сильное, нитью тянущее ее к себе. Словно мираж, воздух дрожит в тонкой трещине, волнами распространяется все дальше. Варя медленно поднимает руку и слегка дотрагивается. Тут же отзывается волна воздуха и пространство в стене разрывается на части. Большая образовавшаяся щель сияет синим светом, извергает потоки энергии, распространяет паутинные трещины дальше по стенам. Голоса доносятся четко, заставляя варю взяться за виски.
– Ты видишь? – шепотом спрашивает Варя.
Оцепеневший Чернов не дышит, выпучив глаза. И как будто очнувшись, отодвигает Варю чуть дальше от синего света.
– Вижу. Что это? – так же еле слышно спрашивает он, заслоняя ее собой.
– Это разрыв, – теперь уже чуть спокойнее и увереннее отвечает она, – дыра, ведущая по ту сторону. Портал.
Паша молчит, Варя видит его мелкую дрожь. Они наблюдают за трещиной заворожено еще какое-то время, пока он не отступает назад и не гонит ее за собой.
– Идем наверх, – в его словах слышится холодная сталь.
Варя послушно уходит за ним. Паша приподнимает ее, крепко ухватившись за ребра. Она прикладывает усилие, подтягивается наверх, ухватившись за верхний слой травы, выползает к заходящему солнцу. Паша появляется почти сразу за ней. Лежа на колючей траве, они смотрят в небо и изумленно мотают в голове мысли.
Чернов трет лицо руками, ерошит на голове светлые волосы. Поднимается на ноги и помогает встать Варе.
***
Раскрывая черную дверь старой машины, Варя задумывается. Останавливается, не спеша садится. Прикрывает веки, опираясь рукой о горячую крышу. Еще минута размышлений, и она захлопывает дверь, возвращаясь быстрыми шагами в поле.
Чернов, словно ничем не удивленный, глушит уже заведенный мотор. Сдавленно и устало выдыхает, следует за ней. Он ловит ее за руку посреди поля. Демонстративно поднимает сжимаемое запястье, показывая ее беззащитность перед ним.
– Почему я должен бежать за тобой? Объясни, – угрожающе холодно цедит с сквозь зубы он.
– Ты не должен, – тихо и виновато отвечает она.
– Тогда почему молча убегаешь?
– Потому что ты не согласишься, – поднимая темные глаза, уверено произносит она. Встречается с синими злыми огнями внутри него.
– Откуда ты знаешь? Ты можешь просто меня послушаться.
– Знаю.
– Сначала говори со мной, а потом делай выводы.
– Чтобы ты не сказал, я все равно сделаю это.
– Думаешь, я не смогу тебя остановить?
– Не сможешь, – мягко высвобождая свою руку, отвечает она.
– Что ты собралась делать?
– Я хочу найти ее. Нам это необходимо. Мы достаточно тянули с этим.
– Солнце почти село.
– Оно мне не понадобится.
Паша отрывает от нее потухший взгляд.
Варя отстраняется, осматривает поле, делает пару кругов в поисках знаков захоронений. Лишь колосящаяся высокая и сухая трава. Зажигаются первые звезды, луна возвращается на свой пьедестал.
– Нашла что-нибудь? – холодно спрашивает Чернов, подходя ближе к ней.
– Нет. Я ждала, пока луна появится.
– Зачем?
– Ночью я становлюсь сильнее. Я попрошу ее показать мне.
С этими словами она садится на траву, опирается на колени, обнимает себя руками, чтобы чуть-чуть согреть. Закрывает глаза и погружается во тьму.
Перед зеркалом, она оказывается почти сразу. Сидя на коленях, она всматривается в прозрачную гладь. Она не отражается. Налитые горячей кровью мягкие губы шепчут.
– Покажи мне, где ты.
Из рамы зеркала выглядывает полупрозрачное белое тельце. Каменное круглое лицо, затянутые тьмой глаза, устремленные на такую же холодную Варю. Нина протягивает детскую ручку, прикладывает ее к невидимой границу между ними. Варя не задумываясь делает тоже самое, соединяя их воедино.
Ее настигает абсолютное ни что. Она находится в вакууме сама с собой. Запертая в чужом сознании.
– Я здесь.
Варя видит перед собой зеркало из комнаты Нины. В этой комнате все так же чисто и светло. В отражении Нина смотрит ей в глаза, заторможенно кивает. Сознание духа маленькой девочки отворачивается от зеркала и несет Варю к двери, затем по коридору выходит в зал, через него в прихожую и на террасу. Здесь все еще цветет и пахнет.
Маленькая, переодетая в праздничное платье Нина лежит на мягкой подушке в гробу. Над ней склоняются трое: Дядя Вася, Аня, и дядя Миша, перевязанный, бледный и хромающий. Ее поднимают и несут на своих руках в сад, через маленькие сарайчики и клумбы с цветами. Останавливаются у молодого зеленого абрикоса. Ясным солнечным днем в середине лета, Нину укладывают глубоко в землю. Ее новый дом, в вырытой заранее яме. Теперь она будет каждую весну смотреть на цветущий абрикос. Маленькой бестелесной девчушке уже не страшно. Ей жаль тех, кто так сильно плачет по ней. Тяжелее всего вспоминать и думать о маме, она тоже все еще громко плачет.
Нина ничего не чувствует, когда закапывают ее холодное тельце. Ей даже вдруг кажется, что так и должно было быть. Она знает, что они будут приходить, пока не забудут.
Нина хочет коснуться в последний раз дядю Васю, который не переставая плачет, молится, крестится, сидя у свежей горки земли. Маленькая ручка настигает его лица, и все расплывается в дыму.
Рваными кусками тьма съедает печальный солнечный день. Голова наливается свинцом, в ушах болезненно звенит.
Варя открывает глаза, уже сидя у большого зеркала во тьме, в отчаянном одиночестве. В холоде, растирает себя руками, роняя слезы, выдыхая иней.
Варя ощущает вкус крови на губах, по всему телу идут мурашки, будто кровь по нему не двигалась с несколько минут и вдруг резко бежит в два раза быстрее. Ноги перестают держать тело. Резкое падение вниз, подхваченное кем-то со стороны у самой земли. Чьи-то горячие руки на ее плечах встряхивают ее, и она наконец просыпается.
В темноте под серебряным светом луны, она видит ствол засохшего, но устоявшего дерева. Оно, как живое, колышется на ночном ветру. Высокая трава щекочет руки и щеки.
Паша держит ее за плечи, напряженно вглядывается в лицо, ждет ее вдоха. Тело ведет себя так, будто не двигалось несколько дней, а теперь скрипит и ломится, когда она заставляет его подавать признаки жизни. Уставшая голова продолжает лежать на горячем плече. Она пытается поднять ее, но не выходит. Тогда Варя помогает себе рукой, касаясь плеча, чувствует что-то мокрое. Присматривается к собственной ладони. Кровь.
– Что за черт?
– Если ты еще раз попытаешься умереть, обещаю, я добью тебя сам, – Паша говорит прерывисто, он зол и встревожен.
– Опять угрожаешь? – с усмешкой выговаривает Варя.
Ее пробивает холод. Он прижимает ее к себе сильнее, дышит в макушку, зарывается лицом в темные волосы.
– Тебе понадобится лопата.
– Кто сказал, что я тебя закапывать собираюсь?
– Нет, не для меня. Нину придется откопать. Она здесь, – очень вяло, почти сквозь сон лепечет Варя. Через секунду, она все же находит в себе силы поднять голову и посмотреть на него. Паша ослабляет хватку, осматривает лицо и вздрагивает.
– Сколько же крови ты потеряла? – тихо спрашивает он.
Варя дотрагивается до своего лица и понимает, что кровь из ее носа повсюду: на одежде и даже на лице Паши. Будто внутри нее лопнула артерия. Варя опускает голову, смотрит на землю под собой и чувствует маленький труп там, внизу.
– Ее надо раскопать.
– Хорошо, но не сейчас, – Паша говорит мягко и в тоже время вразумительно.
Он поднимает Варю на свои руки, как можно мягче. Варя непростительно близко вслушивается в его сердцебиение. Еще никогда Варя не представлялась себе такой маленькой и слабой, как сейчас.
«Может это судьба: мне – страдать, ему – спасать».
Она выглядывает за худое плечо, то на звезды, то на лес. Вокруг нет тишины и это успокаивает, вокруг слышно птиц и сверчков, и в конце концов ветер свистит за ушами. Ей кажется, что там вдалеке, за густыми лесными деревьями кто-то бродит.
Обыденно, Варю усаживают в машину, пристегивают ремнем и снова куда‑то везут. Силы медленно восстанавливаются. Сильная потеря крови отдается лишь средней тяжести слабостью конечностей.
Варя слабыми пьяными шагами сама доходит да матраца и падает на него камнем, походу стягивая с себя грязную куртку, заворачиваясь в одеяло.
– Холодно?
– Зверски, – неровным голосом отвечает Варя.
Паша включает оба обогревателя. Находит в спортивной сумке полотенце и выбегает на улицу. Возвращается уже с мокрым. Он заставляет ее подняться и сесть. Легкими движениями вытирает красное от крови лицо.
– Глупая.
– Я почти в порядке.
– Замолчи.
Варя показательно скидывает с себя одеяло, стараясь как можно меньше дрожать. Но он, не обращая внимания на ее телодвижения, продолжает упорно вытирать ей щеку, потом губы, шею, и замедляется на острой ключице.
Его лицо находится к ней достаточно близко, даже не пришлось бы далеко тянуться, но внутри что-то так сильно сжимается, заставляя ее застыть на месте. Совсем недалеко внутри себя она ждет, что он поймет сам. Еще секунду и он поднимает взгляд чуть выше. Варя все так же неподвижно, не дыша, забывает о холоде.
– Ты злишься на меня? – спрашивает отрывисто.
– Да, – холодно отрезает он.
– Почему?
– Ответь на этот вопрос сама.
– Я не знаю.
– Потому, что ты глупая.
– Если я такая глупая, если так раздражаю, втягиваю тебя в неприятности и ничем не могу отплатить, зачем ты спасаешь меня?! Почему не бросишь?! – раздосадовано отбрасывая от себя его руки, говорит сбитым голосом.
– Затем, – коротко и безразлично выпаливает он, уходя с матраца.
– Опять не мое дело? Почему ты пришел ко мне?
– Да, все еще не твое, – бросая окровавленное полотенце на стол, отвечает он.
– Ты никогда не расскажешь мне об этом?
– Нет.
– Ты сказал, что я тебе теперь все.
Разгневанный и раздраженный Чернов замирает на миг. Он не говорил этого вслух. Он всматривается в нее совершенно иными глазами. Она шмыгает носом, утирая остатки своей крови.
– Ты не должен мне лгать.
– Я не говорил этого, – хрипло произносит он.
Варя встает, оставляя проклятое одеяло. Приближается к нему, как это делал он, каждый раз, когда чувствовал ее страх.
– Но я слышала. Это неправда?
Паша, не отступающий назад, прикрывает веки.
– Правда, – тихо шепчет в ответ.
Встретившись с темными глазами, уже не сдерживает себя. Он заключает ее лицо в свои ладони. Склоняется над ним, касается мягких девичьих губ своими. Сначала нежно и робко, но чем дольше, тем требовательнее и глубже. Вся его сдержанность растворяется, все мысли и эмоции проваливаются в бездну, все, кроме ее закрытых ресниц, вкусных губ, и бьющегося, потерявшего связь с реальностью, сердца.
Варя поддается ему, растворяется в горячих руках, ни о чем ни думая и ни о чем не жалея. Медленно, но верно, желание сильнее его почувствовать одолевает ее. Ее слабые руки становятся под его натиском сильнее, поднимаются к светлым волосам. Она привстает на цыпочки, чтобы быть еще ближе. Зная, что он упивается ей, что ему хочется большего, что сам не позволит и не простит себе этого.
Его рука опускается на тонкую талию, обхватывая ее. Дыхание сбивается к чертям, они хватают воздух порывами, ведомые отсутствием времени. Она надавливает на его плечи, и чувствуя на себе ее порыв, он поднимает ее на руки. Варя обхватывает ногами его тело, становится выше. Вьющиеся волосы падают на его лицо, он вдыхает их аромат и окончательно забывается в нем. Она жадно впивается в его губы, становится сильнее и строже, отдавая ему полную волю над собой.
Паша усаживает ее на стол, сбивая все, что на нем лежит. Не в силах совладать с собой, раскрасневшимися губами, он расцеловывает ее лицо, шею, ключицы и плечи, возвращается к губам. Варя в сладком наваждении, расслабляется, запрокинув голову, изучая его шею и плечи руками, слабыми кончиками пальцев. Чем чаще он касается ее талии, плеч, спины, тем чаще она вздрагивает, открывая для себя новые границы чувств.
Его горячее влажное дыхание плывущее по ее шее, прерывается.
– Останови меня, – просит он тихо и хрипло.
– Нет, – отвечает она шепотом.
Он снова жадно целует ее в губы, запуская руки под ее широкую футболку. Отрывается, прижимается лбом к ее лбу и повторяет.
– Прошу тебя, останови.
– Нет.
Варя быстро и ловко сбрасывает с него белоснежную футболку, перепачканную кровью. Еще немного недозволительного, того, что он раньше в себе боялся, по отношению к ней, и она вновь оказывается на его руках. Он падает спиной на матрац, и она оказывается сверху. Она лишь слегка смеется, не останавливая своих рук. Он нежно стягивает с нее вещи, роняя ее головой на перьевую подушку. Она чувствует каждый его тяжелый вдох, каждый удар сердца. Он чувствует все то, о чем она думает и чего хочет. Кровь приливает к ушам и щекам, в животе беснуются бабочки.
– Я люблю тебя.
– Я люблю тебя.
Кружится голова. Туман.
