Текст книги "Верховный Издеватель(СИ)"
Автор книги: Андрей Рощектаев
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)
– Сам-то узнаёшь сюжет? – спросила я его.
– Коне-ечно! "Потопление воинства фараонова", как же не узнать! – гордо откликнулся Ромка. – Вон оно на моих фресках.
И показал на своей игровой карте графическую копию тех фресок, которые по праву любви с прошлого года стали его фресками.
Я долго, оценивающе разглядывала – скорей, как детектив, чем искусствовед. Прищурилась.
– Что-то, знаешь, с такой бородой, не говоря уж о доспехах, он не очень-то похож на египетского фараона!
– Замаскировался, мам... как все преступники! – сказал Рома.
– Очень даже хорошо замаскировался: под русского князя. Или даже царя.
– Царь замаскировался под царя? – смешливо переспросил Ромка.
– Ненастоящий царь замаскировался под Царя! – пояснила я. – Помнишь фильм "Иван Васильевич меняет профессию"?
– Помню, конечно... "А царь-то ненастоящий!.."
– Вот-вот... именно что ненастоящий.
Мы вышли на палубу.
– Мам, смотри-и, отпечатки пальцев в небе!
Тончайшие облачные прожилки, действительно, напомнили гигантский дактилоскопический снимок, только не чёрный, а белый. В полнеба!
– Кто-то пальцем в небо попал, – прокомментировала я.
– Или у кого-то для Страшного Суда сняли отпечатки, – предположил Ромка.
– Вот уж не знала, что там тоже нужны отпечатки!
– Может и не нужны, но так оно, на всякий случай... А может, этот отпечаток остался потому, что кто-то хотел небо украсть?
– Ну, украсть небо мог только твой "царь"! – почти серьёзно сказала я.
Кто же высек всё небо, украл благодать?(3)
А правда – кто?
Примечание:
(1). А. Макаревич
(2). Рома, видимо, недавно читал «Тараса Бульбу».
(3). Ю. Шевчук
5. Змеиный корабль
Это наследник; пойдём, убьём его
и наследство его будет наше.
Лк. 20,14
Один раз утонул, – надо же хотя бы
потом научиться плавать.
Поговорка
Около полудня мы причалили к Мандрогам: совершенно новому туристическому комплексу, возведённому энтузиастами в этой свирской тайге несколько лет назад.
Было тут что-то и от славянской, и от скандинавской мифологии... Место взаимного врастания двух миров, великих народов Севера – на реке Свирь, имя которой как раз и означает "Север".
– А Мандроги – в честь Мандоса? – хитро прищурившись, спросил Рома. – Может, тут его чертоги?
Чертоги не чертоги, Мандоса не Мандоса, а вырос здесь, можно сказать, целый "ролевой город"! Раскинулись длинными улицами, широкими кварталами и готические постройки со шпилями, и древнерусские терема, увенчанные шатрами и бочками. Меж них, на лужайках – деревянные горки и прочие аттракционы.
И ведь всё из дерева! Какая сложная система многоярусных крылец – и на один, и на два восхода. Каскады кровель самых фантастических форм. Кругом – солярные символы: солнца и полусолнца над фасадами.
А балки сделаны в форме драконов: будто толстые брёвна, ожив, вдруг раскрыли ощеренные зубами пасти. Помню такого древесного дракона с распахнутыми зевами сразу на двух концах.
– Что-то среднее между крокодилом и Тяни-Толкаем. – сказала я.
– А что тут такого, мам! Были же диплодоки, – напомнил всезнающий Ромка. – У них было два мозга. То есть попа – это вторая башка!
– Ну у кого-то, может, даже и первая... – засмеялась я.
Мне вспомнилась фраза этого творческого человека, сказанная им в три года. Мы гуляли тогда вечером в парке. Паша вдруг сказал, что в темноте что-то мелькнуло. И Ромка, не задумываясь ни секунды, уверенно пояснил: "Это – тень попы шестиголового динозавра". (Сходу определил, сразу видно профессионала! Дети вообще – врождённые специалисты в области монстробиологии).
Мы вышли к озеру-старице, вытянутому параллельно реке. На той стороне сосны торчали гигантским укропом. Издали они казались такими тонкими, что хотелось сорвать целый пучок и обмахиваться ими от мошек. Виднелась надпись: «Лукоморье».
И стоял паром с расписным колоколом, в который можно самим звонить.
– Ещё одна пристань зачем-то... – прокомментировал Ромка.
– Дебаркадер, – поправила я, тоже решив поумничать.
– Мам! Слово-то какое прикольное получилось!.. как пиратский попугай кричит, – облизнулся Ромка, попробовав слово на вкус, – "Пиастры, пиа-стры! дебар-ка-дер!". Правда... речных пиратов, к сожалению, не бывает, – вздохнул он.
– Ну, это ты зря, – возразила я. – Ещё как бывают! В Средние века новгородские ушкуйники – это те же пираты. Всё Поволжье от них дрожало, причём, и русские, и татары: грабить-то им было всё равно кого. Целые города с налёта брали, а уж торговых речных караванов – и не перечесть, сколько захватывали.
– Города брали!? – изумился Ромка.
– Да-а... вот Кострому, например – несколько раз! Татарские города брали.
Я ещё не знала, но в его творческой фантазии уже как-то непостижимо соединились эти "пираты, которые города брали" и змеи-драконы из балок.
Корабль, покачиваясь на весёлых морских волнах, медленно приближался к большому порту, показавшемуся на горизонте.
– Земля! Земля!..
– Что это за порт вдали?
– Кострома!
– А, вот туда нам и надо! – раздался голос откуда-то сверху. – В Кострому родимую! Щас наследника убьём... и я буду навечно вместо него. А никто никогда не отличит!
Ромка поднял голову. Оказалось, разговаривала огромная жирная змея, обвившая корабельную мачту – сажисто-чёрная, под цвет пиратского флага.
– Что, правда, не отличит? – переспросил один из матросов.
– Ни фига никогда не отличит!.. Ты сам подумай своей деревянной башкой: мыслимое ли дело – отличить змею от человека? Ка-ак? По каким признакам? Ну, ладно, пионера от сосиски ещё можно отличить. А змею от человека – ка-ак!? Вот ты бы смог, например, отличить змею от... царя?
– Нет, – пожал плечами матрос.
– А змею от Бога?
– Нет. Как мо-ожно!?
– Ну, вот видишь – значит, никто никогда не отличит!
Рому несколько удивила странная логика, но своё мнение он оставил при себе. "Вдруг опять кто-нибудь захочет меня утопить!.. а пока я молчу, меня не видно".
Матрос долго смотрел на приближающуюся Кострому.
– Но ведь нам, наверно, придётся брать её штурмом? – озабоченно спросил он.
– Да не впервой! Мы ж эту Кострому сколько раз брали! – откликнулся другой. – Нас там каждая собака знает! Бывало... по пять раз в день брали! По пятнадцать. По сто девяносто девять!.. Нас там ждут-дожидаются, чтоб мы её взяли: Кострома это любит.
– А что там за наследник?
– Да царь какой-то, что ли... Или может, даже кто повыше – я в этом плохо разбираюсь. – ответил другой матрос. – Вот наш капитан, он разбирается.
– Главное, убьём наследника – и наследство будет наше! – сказала змея-капитан. – Я-то в этом хорошо разбираюсь!
– Наследство всегда достаётся убийце наследника: это так прямо в законе и записано, – шепнул один матрос другому.
– Да ну!? – обрадовался тот.
– Ну да... только не помню, какая статья... кажется, 58-я.
– А что там написано-то?
– Ну, весь порядок вступления на престол! Чин по чину.
– И наш капитан станет царём!? – восхитился первый матрос.
– Да-а, это уж дело решённое! Один раз из-за какого-то там Сусанина, что ли, не совсем получилось – а теперь уж точно совсем получится!
– Ну, а мы-то тогда кем станем?
– А вы все станете как боги! – уверенно откликнулся с мачты капитан.
– Здо-орово!.. А кто выше – царь или Бог? – спросил первый матрос.
– Ну... царь уж, наверное... – сказал первый. – Хотя я в этом не очень разбираюсь. Вот капитан, он разбирается.
– Капита-ан выше всех! – осенило вдруг первого матроса. – Вон он как высоко на мачту забрался! Да если б не о-он... и корабль бы не плыл, и ветер бы не дул, и моря бы не было, и... нас бы всех на свете не было!
– Да и света бы не было! – углубил вывод второй матрос.
"Кр-рык", – подтвердила мачта своим скрипом.
Благоговению не было предела! Мачта со змеем воздвиглась, казалось, над всей Вселенной, как ось мироздания.
– Поклонимся Великому Кормчему!
"Кр-рык", – начала кланяться мачта.
Ромка проснулся. То, что было дальше, он досмотрел на собственном рисунке, копии ярославской фрески: сломавшаяся мачта вместе со змеёй свалилась в воду, корабль незадачливых пиратов потерпел крушение.
Он уже изготовился штурмовать с моря Кострому, вышел на траверз этого города, но... мачта не выдержала его тяжести. Никто с ним не сражался, не топил, не побеждал – сам «с дуба рухнул» (как оно всегда и бывает). Он всегда тяжелее того, что его держит!
– Мам! – осенило вдруг Ромку. – Давай рассуждать дедуктивно, как сыщики. Ведь Саурон после поражения тоже несколько раз перевоплощался... Может, этот змей – и есть тот самый утонувший и перевоплотившийся фараон?
– Ну, тогда поздравляю: получается, у тебя сон с продолжением. Так что можешь написать целую повесть-фэнтези по мотивам своих снов.
– Мам! – загорелся Рома, – а может ты её напишешь... я серьёзно? а то мне как-то в лом. Ну, надо до-олго сидеть, писать... а мне как-то лениво! А получилась бы клёвая повесть... или даже роман!
– Не-ет, Роман, привыкай, что за свой талант надо биться самому. Если хочешь, чтоб что-то вышло, никаких "в лом"!
– Мам, ну ты у меня такая умная, такая талантливая...
– А ты?
– Я?.. ну, я, если хочешь, буду твоим консультантом.
– Не-ет, Ром. Давай наоборот. Я буду твоим консультантом, а автором всё же – ты сам.
– Ну ладно! а ты-то что будешь делать?
– Ну... консультировать тебя по вопросам мифологии змей, драконов, царей, фараонов и т. п.
– Ну-ка, проконсультируй меня... в чём-нибудь! – поддразнил Ромка, нарочито умно подняв взгляд к потолку.
– В том, что фараон перевоплотился в змею, нет ничего особенного.
– Прям совсем ничего особенного? – иронично переспросил Рома.
– Ну... все русалки, поголовно, произошли от затонувшего войска фараона, жабы и лягушки произошли – от затонувшего войска фараона, – начала я загибать пальцы. – Так – по мифологии почти всех христианских народов! Было даже слово "фараонки" – синоним "русалки"...
– Полицейские во всех странах, видимо, тоже произошли от фараона! – продолжил насмотревшийся фильмов Ромка.
– Так почему бы и змее из твоего нового сна не произойти от фараона... Круговорот царей в природе! Утонул – перевоплотился – стал змеёй... – тут же захотел ещё в цари перевоплотился...
– ...И построил себе корабль! – осенило Ромку. – Типа: один разок утонул – надо ж хотя бы потом научиться плавать! Но... не помогло. Всё равно опять утонул.
– Ну, судя по всему, такое-то добро не тонет! – сказала я. – А если и тонет, то всплывает... Так что, Ром, чует моё сердце, мы с ним ещё встретимся! И наверное, не раз.
Сказала – прямо как в воду глядела!
6. Змееборец
И мы могли бы вести войну
против тех, кто против нас,
так как те, кто против тех, кто против нас,
не справляются с ними без нас.
В. Цой
С тех пор, как св. Георгий
метнул копьё в пасть дракона,
тому есть, что кусать, кроме
собственного хвоста.
Г.К. Честертон
– Предупреждаю сразу: по траве лучше не ходить – могут быть змеи, – сказал экскурсовод.
– Змеи на Севере! Ничего себе! А ято думала, змеи только на Юге водятся! – сказала какая-то "блондинка".
– Нет, почему, у нас ещё как гадюки водятся. Сейчас, в начале лета, выползают на солнышке греться.
Светило яркое утреннее солнце, освещая сказочный пейзаж острова Кижи. Впереди воздвиглась...
– Церковь, как шапка Мономаха! – сказал Ромка.
Счастливый и беззаботный, он летел впереди всех и вдруг остановился, как вкопанный, перед... валявшейся змеёй – раздавленной не то велосипедом, не то мотоциклом.
– Мам! Её прям как будто из моего сна сюда выбросили! – опомнившись, подбежал он ко мне. – Только та была больше и жирнее и противней... А эту жалко.
Мне почему-то вспомнилось "Чудо Георгия о змие" из нашего Русского музея. Только здесь вместо св. Георгия воздвиглась над всем островом (вытянутым, как змей) 22-купольная Преображенская церковь. Её липово-серебристые купола выстроились в пять ступенек: казалось, спускается с небес рать, торжественно сходя по лесенке.
– И как вот так вечно получается!? – воскликнул Ромка. – Вроде, красиво... а внизу – змея!
Только я подумала, что Кижи – это прямо какой-то образ райского сада (а как же в саду да без змея!), экскурсовод сказал:
– "Кижи" можно перевести с древнего финского как "игрища" или "место игрищ".
Ромка увлечённо толкнул меня локтём:
– Мам, ты слышала! Получается, мы на Игрища приехали!
– Поздравляю, – сказала я.
– Тебя тоже. Только интересно, по какой мифологии игрища?
– По мифологии, которая называется Реальность. Самый сложный вид мифологии!
Полуденная панорама Кижей медленно удалялась за кормой, но долго ещё над озером и плоскими островками царила красноватая понизу и серебристая поверху деревянная горка... медленно уменьшаясь, превращалась в кедровую шишку.
– Ну и как тебе Кижи? – спросила я Ромку.
– Никогда ничего красивее не видел... ну, кроме Ярославля! – восхитился и, тут же опомнившись, поправился он. – Жаль, нет фресок – было б совсем хорошо!
– Нет в мире совершенства! – ответила я. – Фресок по дереву пока не придумали.
– "Фрески по дереву" – это иконы, – сказал Ромка.
Мы опять разговорились о фресках... Разговор как-то свернул на Ипатьевский монастырь в Костроме, где фрески тех же самых мастеров, что в Ярославле – Гурия Никитина и Силы Савина. Вообще, они много работали в Москве, Ростове, Суздале, Переславле-Залесском, но всё же самые известные свои росписи оставили в Ярославле и родной Костроме. Когда я показала Ромке на ноутбуке фрагменты костромских фресок и ненароком обмолвилась, что это довольно близко к Ярославлю, он мигом загорелся идеей побывать ещё и там. Тем более, и во сне речь шла о Костроме.
– Как-как, ты говоришь, мам, называется монастырь?
– Ипатьевский.
– Я что-то слышал... (Ромка у нас всегда "что-то слышал"). А откуда такое название?
Залезли в интернет – узнали, что в честь святителя Ипатия Гангрского, жившего в 4 веке. Я сама заинтересовалась: малоизвестный в России святой. Стала читать его житие – быстро наткнулась на сюжет грандиозной борьбы со змеем... (Уж не с тем ли, всё-таки выползшим из моря в Костроме?)
– Ро-ом! – зову, – Вот, тебе явно будет интересно! По твоей части...
"Святой Ипатий умертвил также страшного змея. Это было при Констанции (царств. с 337 по 361 г.): к царскому дворцу неизвестно откуда приполз очень большой змей. Окружив царскую сокровищницу, он положил голову при входе и никому не давал войти туда. Чудовище, свернувшись клубком, покоилось на груде золота и убивало каждого человека, осмелившегося войти в хранилище за деньгами. Такая же горькая участь постигла всех, кто попытался прийти к ним на помощь. Груда мёртвых тел лежала в царской сокровищнице, и никто не мог ничего из неё унести. Кровожадный змей лишал людей жизни не только своим нападением. Сделав казну недосягаемой для рук императора, он погубил немало народа, оставив его без жалованья на пропитание. Дела государства пришли в упадок. Самодержец потерял власть над своим богатством. Царь Констанций пришел в ужас и послал сказать святителю Божию Ипатию, чтобы тот пришел в Царьград, ибо имя святого уже было славно благодаря чудесам, совершаемым им по благодати Христовой. Царь с честью встретил святого, поклонился ему до земли и просил его молитвою прогнать от царской сокровищницы змея, которого не могла изгнать никакая сила человеческая, – так как даже многие духовные лица, вооружившись молитвою, пытались изгнать его, но сами погибли.
Святой же сказал на это царю:
– Царь! Если наша молитва и будет безсильна, то не тщетна будет твоя вера пред Богом.
Затем, пав на землю, Ипатий молился довольно долго. И, поднявшись, сказал царю:
– Среди конского ристалища, где находится статуя твоего отца, вели поставить печь и накалить ее как можно сильнее, в ожидании когда я приду туда.
Тотчас же приготовили и разожгли печь; тогда святой Ипатий, взяв святительский жезл, подошел к царскому дворцу и открыл ворота сокровищницы. Народ и царь, объятые страхом и трепетом, смотрели издалека. Видя, что змей не выползает (а день уже склонялся к вечеру), все думали, что змей умертвил святого, как это случилось ранее с некоторыми иереями. Святитель же Ипатий, подняв очи к небу и призвав на помощь Господа, вложил в пасть змею жезл со словами:
– Во имя Господа моего Иисуса Христа, следуй за мною.
Змей, взявшись зубами за жезл, точно связанный пленник, последовал за святым. И действительно, его связал Божьею силою великий чудотворец. А змей был весьма страшен, длина его равнялась шестидесяти локтям (или примерно 30 метрам). Приблизившись к огненной печи, горящей великим пламенем, святой сказал змею:
– Во Имя Христа, Которого я, недостойный, проповедую, повелеваю тебе войти в средину того огня!
Тогда страшный змей, перегнувшись, бросился стремительно в огненную печь, в которой и сгорел. Все, смотревшие на это с ужасом, прославляли Бога за то, что Он при их жизни явил миру такого светильника и чудотворца, святого Ипатия.
Тогда царь воздал великое благодарение Богу и угоднику Его, святому Ипатию, которого почитал, как отца своего. Он повелел на доске сделать изображение лица его и поставил это изображение в своей царской сокровищнице на прогнание бесов; а святого, наградив дарами и любезно облобызав, отпустил в дом его".
– Интересно... – оценил Ромка, прочитав отрывок, – но только я всегда думал, что в житиях правда... а тут – змей! Тридцатиметровый...
– А это и есть – правда, – сказала я. – Правда, но... апокриф!
– А что такое апокриф?
– Допустим, ты пошёл за хлебом в магазин – и это правда. Первая правда, изначальная! А если кто-нибудь потом будет рассказывать, что в этом героическом походе ты сражался с зелёными и синими драконами, несметными полчищами орков, скинхедов, эмо и тараканов, переправлялся через пять морей, восемь океанов и одну канализацию, это будет – апокриф. Апокриф – это фэнтези по мотивам правды. Самый древний вид фэнтези!.. Есть ведь даже полно апокрифических «евангелий» по мотивам четырёх настоящих. А ещё... Мне кажется, некоторые сюжеты из Ветхого Завета на наших фресках (не все, конечно) – это такое увлекательное фэнтези, не имеющее никакого отношения к нынешней вере людей в Бога. Если примерно так относиться, то никакая там «кровавость» Ветхого Завета особо не смутит! Мы же не обижаемся на Арагорна, что он слишком много перебил орков... и не называем его за это военным преступником, которого должен судить Гаагский трибунал...
– А здесь-то в чём правда? – спросил Ромка.
– А вот смотри: дальше написано, что св. Ипатия, оказывается, почитают как "небесным защитником от несправедливых налогов и поборов". Вот змей здесь – это ж, по-моему, и есть символ налоговой системы. И вообще всего худшего, грабительского в Государстве.
– Ты чего, мам? Ты серьёзно?
– Да. А чем тебе не символ непомерных, удушающих, как удав, налогов. По царским законам их собрали, но реально-то они принадлежат... кому?
– Кому? – переспросил Ромка.
– Да всё ему – государственному змею. Есть же выражение: "Короля делает свита". Свита и есть – коллективный король. "Государственники" разоряют государство. Так всегда было! Что на словах государственное, на деле чиновничье. Налоги текут в их карман. И есть общее правило: чем "сильнее" государство, тем наглей оно грабит бесправных подданных. И тем оно паразитичней – вот как этот вот змей, который лежал на сокровищах... разумеется, собранных у всего народа сокровищах.
– Мам, а ведь в этом... апокрифе, получается, царь и змей - совсем не заодно! Они же против друг друга. И святой Ипатий помогает царю против змея!.. А мы-то, мам, для нашего с тобой романа решили, что один перевоплотился в другого... Что они – одно! Значит, мы ошиблись? Или нет? Я что-то не понимаю... Не могу придумать дальше.
– Значит, – приложила я палец по лбу. – Значит... есть ещё какой-то царь, кроме царя-змея...
– Я так и думал! – опередил меня Ромка. – То был ненастоящий... а нам с тобой теперь надо позарез, хоть расшибись, найти где-то настоящего. Благородного. Короля Элессара, которому мы должны помочь возвратиться! В этом-то и весь сюжет романа, чтоб нам где-то его найти!
– Ну, для того мы и отправились в поездку, – подтвердила я.
7. Книга Царств
Ты носишь имя, будто жив,
но ты мёртв.
Откр. 3, 1
Змей и царь, царь и змей... что-то последнее время они слишком часто стали встречаться! Или не они, а он - один... Решил преследовать нас в этом путешествии? Но зачем? Кто он и откуда?
И ведь уже... чуть ли не мистика какая-то! С чего это вдруг Ромка, никогда не читавший полную Библию, лишь пару раз заглянувший в "Детскую", мог услышать во сне такое "чисто библейское" ругательство: "Пусть мне боги сделают то и то..." (этот словесный шедевр велела передать Илье Пророку царица Иезавель). Или откуда могли тупые пираты совершенно верно назвать 58-ю статью как «чин вступления на царство». Ведь, действительно, была такая статья в Своде Законов Российской империи. А потом, по совпадению – знаменитая «репрессивная» статья советского УК. Да уж, наследство достаётся убийце наследника!
Постараюсь ненадолго стать частным детективом и во всём разобраться. Что-то самой интересно и тревожно стало.
Где же искать истоки "царственности"? Наверно уж, в Первой Книге Царств – недаром она так называется! Прочитаю-ка, пока ещё есть на свете время, как вообще людям пришла в голову мысль призвать самого первого царя. «Дела давно минувших дней» – иногда отгадка к вопросам настоящего.
– Ро-ом! – говорю. – Отдай мне ноутбук... Мы же с тобой договорились: в поездке – никаких игр.
– А я не играю, я какие-то новости дурацкие смотрю, – возразил Ромка. Я удивлённо подошла, глянула. Какой-то потный, красный человечек на трибуне, закатив глаза и брызгая пеной изо рта, истерично визжал так, что, казалось, сейчас лопнут барабанные перепонки:
– Момент истины настал! Мы все должны сплотить ряды вокруг нашего национального лидера и сказать "Не-е-ет!" всем революциям цвета собачьей мочи!!! "Не-е-ет!" всем шакалам Госдепа!!! Размазать их селезёнку по асфальту!!! Болотную площадь – в болото!..
– Мам, чё это они! – захлопал глазами Ромка.
– Больные люди, – сказала я. – Давай переключим быстрей, чтоб не заразиться.
Он отдал мне ноутбук. Я нашла Первую Книгу Царств.
"И собрались все старейшины Израиля, и пришли к Самуилу в Раму,
и сказали ему: вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов.
И не понравилось слово сие Самуилу, когда они сказали: дай нам царя, чтобы он судил нас. И молился Самуил Господу.
И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними ;
как они поступали с того дня, в который Я вывел их из Египта, и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам , так поступают они с тобою;
итак послушай голоса их; только представь им и объяви им права царя , который будет царствовать над ними.
И пересказал Самуил все слова Господа народу, просящему у него царя,
и сказал: вот какие будут права царя, который будет царствовать над вами: сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его;
и поставит их у себя тысяченачальниками и пятидесятниками, и чтобы они возделывали поля его, и жали хлеб его, и делали ему воинское оружие и колесничный прибор его;
и дочерей ваших возьмет, чтоб они составляли масти, варили кушанье и пекли хлебы;
и поля ваши и виноградные и масличные сады ваши лучшие возьмет, и отдаст слугам своим;
и от посевов ваших и из виноградных садов ваших возьмет десятую часть и отдаст евнухам своим и слугам своим;
и рабов ваших и рабынь ваших, и юношей ваших лучших, и ослов ваших возьмет и употребит на свои дела;
от мелкого скота вашего возьмет десятую часть, и сами вы будете ему рабами ;
и восстенаете тогда от царя вашего, которого вы избрали себе ; и не будет Господь отвечать вам тогда.
Но народ не согласился послушаться голоса Самуила, и сказал: нет, пусть царь будет над нами,
и мы будем как прочие народы: будет судить нас царь наш, и ходить пред нами, и вести войны наши .
И выслушал Самуил все слова народа, и пересказал их вслух Господа.
И сказал Господь Самуилу: послушай голоса их и поставь им царя. И сказал Самуил Израильтянам: пойдите каждый в свой город.
{...}
В ы теперь отвергли Бога вашего, Который спасает вас от всех бедствий ваших и скорбей ваших, и сказали Ему: «царя поставь над нами».
{...}
Но я воззову к Господу, и пошлет Он гром и дождь, и вы узнаете и увидите, как велик грех, который вы сделали пред очами Господа, прося себе царя.
И воззвал Самуил к Господу, и Господь послал гром и дождь в тот день; и пришел весь народ в большой страх от Господа и Самуила.
И сказал весь народ Самуилу: помолись о рабах твоих пред Господом Богом твоим, чтобы не умереть нам; ибо ко всем грехам нашим мы прибавили еще грех, когда просили себе царя.
И отвечал Самуил народу: не бойтесь, грех этот вами сделан, но вы не отступайте только от Господа и служите Господу всем сердцем вашим.
Если же вы будете делать зло, то и вы и царь ваш погибнете".
Чувство у меня было... наверное, как у Гэндальфа, когда он нашёл древний манускрипт о том, как Исилдур обрёл Кольцо Всевластья! Главное: ведь все могут прочитать – а никто не читает, не обращает внимания, забыли!.. даже сами верующие. Они-то, в первую очередь, забыли! Вот тебе и "царство – Божье установление", "монархия – единственный Богом данный вид власти". Но Сам-то Бог, наоборот, называет то, что люди у него выклянчили – великим грехом и отречением от Него.
Бог через Самуила долго отговаривает свой народ. Но народ продолжает требовать. Это переводится: "Да, мы понимаем, что отрекаемся от Тебя – но Ты всё равно дай нам царя. Да, мы согласны быть рабами – только дай нам царя".
Где царь – там рабы: извечный принцип. И всё предельно ясно, без вопросов! Бог всё сказал, что будет: "Будете рабами". Как раньше сказал: "Вкусите плод – смертью умрёте".
И смерть, и рабство пришли: всё в свой час. Только при чём же тут святость? Разве отречение от Бога свято?
Значит, чудовищность Государства началась ровно с тех пор, как люди отвергли Бога. Вместо Него, Царя, поставили над собой царя. «Судить и вести войны». Змею ведь надо, чтоб для него выдумали какую-то должность. И не какую-то, а главную! А уж именоваться он может как угодно: фараон, кесарь, император, хан, шах, султан, богдыхан, генсек, фюрер, вождь, «национальный лидер»... Всё одно, как ни называй!
Как бы раб ни называл хозяина, всё равно он его раб.
Вот говорила одна моя подруга: "Бойтесь слишком сильного Государства! Бойтесь – как маньяка с ножом. Даже хуже. От маньяка хоть как-то можно иногда защититься, а от «сильного» Государства... попробуй-ка защитись!"
Ужасен он в окрестной мгле!
Какая дума на челе!
Какая сила в нём сокрыта!
А в сём коне какой огонь!
Куда ты скачешь, гордый конь,
И где опустишь ты копыта? (1)
Можно было бы добавить "на кого опустишь", но и так понятно: на всех... меньшее его как-то не интересует!
Примечания:
(1). А. С. Пушкин. «Медный всадник».
8. Король возвращается
Но Запад и Восток молчат
О древнем короле,
И, смог ли он доплыть назад,
Не знают на земле...
Толкин (из "Песни о Нимродэли")
– Я и есть тот настоящий царь, которого ты так долго искал, Роман. Ты правильно сравнил меня с королём Элессаром, который возвращается! Я хочу упразднить бесконечную тиранию змея на Земле и посадить Белое Древо... и для этого уже построил Новый Минас-Тирит: многоярусный город-башню, что вздымается к небесам.
И сияющий неземной белизной одежд король вдруг продекламировал давно знакомый Ромке "пароль":
Древнее золото редко блестит,
Древний клинок – ярый.
Выйдет на битву король-следопыт:
Зрелый – не значит старый.
Позарастают беды быльём,
Вспыхнет клинок снова
И короля назовут королём -
В честь короля иного.
– А как тебя зовут? – заворожённо спросил Ромка в такт последним словам.
– Нимрод.
– Вот это да! Ты, наверное, родственник Нимродэли?
– Так и есть, – мягко сказал король, всеми своими манерами сразу располагая к себе. – Я приглашаю тебя на мою коронацию, которая состоится на 7-м ярусе города-башни.
У Ромки захватило дух.
– А когда!?
– Прямо сейчас! Сядем на лифт, поднимемся до самого верха и... нас там уже ждут.
Рома, конечно, ещё как "прямо сейчас" дал бы согласие, но его смутило... что надо подниматься в лифте. Нет, смутило не само наличие лифта в Минас-Тирите (почему бы и нет!) а... в общем, смотрите следующую главу.
Рома начал уверять, что нет... спасибо, он поднимется по лестнице – пусть и долго, но он привык...
– А лестниц нет! – огорошил его король. – Только лифт! У нас же всё с максимальным комфортом. Всё для удобства людей! Я не тот "царь" – маньяк-человеконенавистник. У меня всё ровно наоборот. Всё для человека. Всё во имя человека!
– Лифт... это, конечно, удобно... М-м, – замялся Ромка, не зная, как не выдать свой страх. – Ну, а если случится, там... ну, пожар, авария... землетрясение?.. Как же люди будут спускаться? разве все в лифтах поместятся?
– А ничего уже не случится! – поспешил развеять все его сомнения король с ослепительной улыбкой. – Пожары, аварии, землетрясения... – всё это в прошлом! С Возвращением Короля наступает вечная эра благоденствия – Новый Век. Даже природа полностью примирится с человеком и перестанет представлять опасность: это же будет – возвращение Адама в рай. И... ещё один маленький секрет: все лифты у нас – односторонние: работают только на подъём! Поднялся – спускаться уже не надо!
Ромка внимательно посмотрел на короля, и его что-то охватило сомнение. Показалось... м-м, как бы это помягче сказать?.. что великий Нимрод, Новый Элессар, спаситель человечества... то ли немного под кайфом, то ли немного не в себе.
– А зачем же нам тогда подниматься? – спросил Ромка («Контрольный вопрос», как он любил выражаться). – Ведь если наступит Эра Благоденствия и природа помирится с нами, то она помирится, наверное, везде. Зачем же нам тогда наверх?
– А чтоб снова быть там, откуда нас изгнал Бог! Небесный Тиран и Изверг, породитель того "царя", с которым ты уже не раз встречался (между прочим тот-то – всего лишь его "помазанник", "наместник"... представь тогда, каков же Он Сам!), Тот, без кого на свете не было бы ни тирании, ни насилия, ни попрания прав человека... короче говоря, тот, кто нас сверг, будет свергнут сам!
Башня вдруг начала чуть крениться. Сначала совсем чуть-чуть, но... Ромка вдруг, как в озарении, сразу всё понял – увидел. Она кренилась точь-в-точь, как та мачта на Змеином корабле. С этого момента все сомнения отпали...
– Никакой, мам, это был не Нимрод! – возбуждённо рассказывал мне Ромка, проснувшись после получасовой дневной дрёмы. – Это всё тот же наш старый знакомый.
