Текст книги "Смерть говорит по-русски (Твой личный номер)"

Автор книги: Андрей Добрынин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 37 страниц)

Мысль Сергея Николаевича сделала скачок и заработала в другом направлении. «А соображает шеф все-таки здорово и излагает связно. В этом деле с фабрикой наркотиков он сразу сориентировался. Профессионал, что там говорить! Если бы не перестройка, долго бы мне еще ждать повышения, ну а сейчас его, конечно, уберут по политическим мотивам. Он же запятнанный, служил при всех режимах, и руки у него, конечно, в крови. С одной стороны, жаль его, он ведь не сможет без работы, а с другой – своя рубашка ближе к телу. Ну а пока надо его слушаться – старик плохого не посоветует. Задал он мне, однако, задачку с этой вербовкой наемников для Ирана! Кого туда впихнешь? С другой стороны, он прав – другого шанса у нас, похоже, нет. Ладно,  будем что-то решать... Надо посоветоваться с этим ван Эффеном, пусть брюссельская резидентура свяжется с ним поскорей».

И Сергей Николаевич, размышляя таким образом, вприпрыжку спустился к подъезду, возле которого его уже ожидала «Волга» с обычными частными номерами.

В это же самое время, только в еще большую жару, за много тысяч миль от Москвы – в Нью-Йорке, такси остановилось около небольшого отеля поблизости от Ист-Ривер. Пассажир расплатился с таксистом, вызвав почтительную благодарность с его стороны, и вышел из машины. В руках он держал почему-то трехлетней давности газету, развернутую на статье с жирным заголовком: «Тукуман: партизаны переходят в наступление». Газета вовсе не служила условным знаком для встречи, так как ее владелец тут же выкинул ее в стоявшую неподалеку урну. Приехавший был одет в прекрасно сшитый, свободного покроя темно-зеленый костюм – пожалуй, слишком темный для такой жары. Глада любителя старых газет скрывали темные зеркальные очки, жесткие очертания скул и подбородка скрадывала темная с проседью густая борода. Энергичным движением откинув со лба такие же темные с проседью волосы, человек в зеленом костюме зашагал ко входу в отель. Пружинистая и в то же время слегка развинченная походка выдавала в нем спортсмена, весельчака, хозяина жизни – именно такое впечатление он произвел на портье, скучавшего за стойкой в пустынном холле. Поздоровавшись, незнакомец без предисловий заявил:

– Хотелось бы переговорить с менеджером вашего заведения.

– По какому поводу, сэр? – осведомился портье, маслянистый брюнет.

– По поводу неотложных проблем гостиничного бизнеса, – последовал ответ, внушительность которого подкреплялась парой купюр. – Я очень спешу, – объяснил незнакомец свою щедрость. Портье вызвал по интеркому коридорного, дабы тот посидел вместо него за стойкой, и когда тот появился, жестом пригласил приезжего следовать за ним в кабинет менеджера гостиницы. Войдя в кабинет (чтобы сделать это, пришлось также по интеркому получить разрешение), портье неразборчиво пробормотал: «К вам, сэр... По поводу бизнеса, сэр...», – после чего исчез.

– Проблемы с сервисом у нас решены, мистер, – произнес менеджер, с легкой враждебностью исподлобья взглянув на посетителя и тут же снова опустив взгляд на бумаги.

– Неужели и к прачечной нет претензий? – с фальшивым изумлением воскликнул посетитель.

Хозяин кабинета вновь вскинул на него взгляд, на сей раз уже откровенно враждебный, и задержал его подольше.

– Не хотелось бы отвлекать вас надолго, – продолжал незнакомец, не позволив менеджеру сказать грубость и  говоря для этого  с  преувеличенным оживлением, переходящим в откровенную угодливость. – Все дело в том, что мне позарез необходимо встретиться с вашим боссом мистером Берганцоли. Встреча должна состояться в течение ближайших двух дней, потому что я вскоре должен уехать-в Европу. Однако меня долго не было в Нью-Йорке, и адрес офиса мистера Берганцоли я позабыл. Надеюсь, что вы мне его напомните.

– Я не знаю никакого мистера Берганцоли, – огрызнулся менеджер. – Похоже, вам дали неправильную информацию.

– Мне всегда дают правильную информацию, – любезно возразил гость. – У вас со мной не должно .быть никаких проблем: мне просто нужно поговорить с мистером Берганцоли. Скажите, где мне его найти, и забудем о том, что мы видели друг друга.

– Думаю, мистер, что вам лучше уйти, – процедил менеджер. Его рука потянулась к пульту интеркома,   но  в  воздухе  наперерез  этому движению мелькнул какой-то предмет, и рука намертво припе-чаталась к бумагам, лежавшим на столе. Менеджер оторопело уставился на ладонь, лежавшую поверх его ладони, – уродливо расплющенную, со странными наростами и утолщениями. Незнакомец, в свою очередь, с интересом смотрел на него сверху – на одутловатое маленькое лицо.с большими коричневыми глазами навыкате, в выражении которого противоречиво сочетались наглость, трусость и непреходящее уныние. Полминуты длилась немая сцена, после чего пришелец ласково произнес, обнажив в улыбке зубы, очень белые на смуглом лице:

– Я никому ничего не скажу. Ведь я же мог все узнать и от кого-нибудь другого, верно? Менеджер наконец осознал, что так настойчиво разыскивать самого мистера Берганцоли может только очень серьезный человек. Ласково улыбавшийся пришелец в непроницаемых зеркальных очках напоминал злобного робота из фантастических фильмов. В столкновении таких монстров, как семейство Скаличе и колумбийская мафия, никто не придаст значения исчезновению маленького беззащитного человечка – менеджера второразрядного отеля. Маленький человек, внезапно всем своим существом прочувствовавший собственную ничтожность, непослушным языком назвал адрес. Колумбиец улыбнулся еще шире и отпустил его руку.

– Думаю, что у вас вряд ли в будущем возникнут проблемы с мистером Берганцоли, – произнес он. Впрочем, возможно, он и не был колумбийцем – менеджер подумал об этом, отметив про себя его типично бруклинский выговор. В пользу колумбийской версии свидетельствовали дерзость, смуглая кожа, вид беззаботного франта и неосведомленность о таких элементарных вещах, как местонахождение офиса мистера Берганцоли. Пока эти и многие подобные мысли вихрем проносились в голове перепуганного менеджера, пришелец, не поворачиваясь спиной к хозяину кабинета, попятился до двери. Выходя, он одними губами выдохнул ответ на вопрос, в наибольшей степени мучивший его невольного информатора: – Я ни-ко-му не скажу.

Менеджер в ответ только вздохнул и тупо уставился на затворившуюся дверь. «Плохо быть маленьким человеком», – подумалось ему.

Тем временем его странный посетитель ехал на такси по полученному адресу. Раскинувшись на мягком сиденье, он не думал ни о чем, полностью расслабившись, как отдыхающее животное. Машина остановилась в паре кварталов от здания, где находился офис, и человек в зеленом костюме неторопливо зашагал по улице, беззаботно озираясь по сторонам. Берганцоли обосновался в неказистом двухэтажном здании, словно раздвинувшем боками прилегающие дома. У входа возле нескольких припаркованных автомобилей слонялся молодец знойной наружности, бросавший на прохожих внимательные взгляды. Когда человек в зеленом костюме решительно направился к дверям, брюнет без суеты, но столь же решительно устремился ему наперерез, причем рука бдительного стража как бы случайно оказалась за бортом пиджака. Визитер предупредил возможные вопросы, осведомившись, нельзя ли переговорить с секретарем мистера Берганцоли.

– У вас назначена встреча? – спросил привратник.

– К сожалению, нет, – ответил гость и пояснил: – Видите ли, я впервые в Нью-Йорке, никого здесь не знаю, но мой брат и я – мы решили открыть в Нью-Йорке филиал нашего дела. Брат поговорил со знающими людьми, и нам посоветовали обратиться к мистеру Берганцоли, потому что в этом районе города, где больше всего наших земляков, он влиятельный человек. Кроме того, брату сказали, что мистер Берганцоли – человек чести.

Последняя фраза прозвучала чем-то вроде пароля, так как визитер произнес ее с особым нажимом и на сицилийском диалекте. Жесткое, костистое лицо охранника неуловимо изменилось: вместо отстраненной холодности на нем появилось такое выражение, словно он смотрел на нечто хорошо ему знакомое.

– Хорошо, к секретарю я вас провожу, но не уверен, что сам мистер Берганцоли сможет сегодня вас принять, – сказал охранник. – Идите за мной.

Они прошли через просторный холл, выглядевший на редкость казенно и уныло, словно, в нем витала тоска всех тех многочисленных посетителей, которые некогда дожидались здесь беседы с могущественным человеком. И сейчас в креслах, разбросанных группами там и сям по неуютному пространству холла, томилось несколько человек, с завиствю посмотревших вслед счастливцу, уверенно шагавшему в святая святых. Тот вслед за охранником поднялся на второй этаж, распланированный довольно странно: длинный узкий коридор и всего две двери. Гость сразу догадался, что первая дверь ведет в секретариат и посетителей впускают именно в нее, а вторая представляет собой отдельный выход из кабинета самого мистера Берганцоли.

Охранник толкнул дверь и пропустил искателя покровительства в комнату, служившую чем-то вроде зала ожидания, где почтенные посетители, в особенности земляки, дожидались вызова к хозяину офиса. В комнате сидели только два здоровенных охранника, видимо, из числа самых доверенных. Они привольно раскинулись в креслах напротив двери, и из-под их расстегнутых пиджаков виднелись кобуры пистолетов. Один из них, с перебитым носом и шрамом на щеке, встал и спросил:

– Как доложить?

– Скажите, что Дженко Ди Марцио, предприниматель из Чикаго, пришел искать покровительства, – с чисто сицилийской напыщенностью на диалекте ответил гость.

Охранник кивнул и вышел в соседнюю комнату, прикрыв за собой дверь. Там, судя по писку компьютера и женскому голосу, отвечавшему на телефонный звонок, находился собственно секретариат, за которым, очевидно, уже располагался кабинет мистера Берганцоли. Быстро прикинув это в уме, гость неожиданно сделал шаг назад и, не оборачиваясь, локтем резко ударил вошедшего вместе с ним привратника в солнечное сплетение. Глухо хрустнула грудная клетка, послышался сдавленный стон, и тяжелое тело шмякнулось на ковер. Охранник, сидевший в кресле, встать не успел: нож, неизвестно откуда оказавшийся в руке посетителя, мелькнул в воздухе и вонзился ему в глаз по самую рукоятку. Мощное тело обмякло в кресле, голова запрокинулась на спинку, и по лицу побежала струйка крови, огибая раскрывшийся рот. Посетитель развернулся, и его нога со страшной силой врезалась в висок привратника, задыхавшегося на ковре. Вновь раздался хруст, и тот, кто секунду назад корчился в позе эмбриона, теперь конвульсивно -вытянулся во весь рост и затих. Уловив судорогу противника, нападавший утратил к нему всякий интерес и повернулся к двери в секретариат. Сделал он это вовремя, потому что дверь открылась и появился охранник с перебитым носом, уходивший для доклада. Реакция охранника оказалась вполне профессиональной – в долю , секунды он успел заметить в приемной два трупа и послать руку к кобуре за борт пиджака. Однако это было последним движением, которое он сделал в своей жизни: ладонь гостя метнулась вперед, сложенная в подобие лезвия, послышался хруст раздробившихся горловых хрящей, и громила, не сгибаясь, вывалился из дверного проема и ничком грохнулся на пол. Секретарша открыла было рот, чтобы закричать, однако вместо крика замерла в оцепенении с разинутым ртом: дуло пистолета, мгновенно выхваченного гостем из кобуры охранника, уставилось ей прямо между глаз.

– Тихо, – улыбаясь, прошептал человек в зеркальных очках. – Тихо, или умрешь.

Мягкой походкой он подошел к секре'тарше, убрав на ходу пистолет во внутренний карман пиджака, нагнулся над ее столом и уверенным движением врача пальцами, сложенными в щипцы, с двух сторон надавил на нежную женскую шею. Для убийства воздействие было слишком кратковременным, но его хватило для того, чтобы секретарша обмякла и, приоткрыв рот, сползла со стула на пол, галантно поддерживаемая усыпителем. Уложив дамочку поудобнее на полу, гость выпрямился, оправил, одежду, убрал ладонью волосы со лба. В этот момент ин-терком захрипел с неподражаемо наглыми интонациями крупного бандита:

– Джуди, ну где там этот парень из Чикаго? Пусть заходит.

– Слушаюсь, сэр, – хмыкнул посетитель себе под нос и открыл дверь в убежище мистера Берган-цоли.

Один из самых влиятельных людей в Нью-Йорке с важным видом восседал за огромным письменным столом, заваленным бумагами, и, судя по ег.о сосредоточенному виду, напряженно размышлял о насущных проблемах сицилийского землячества. На самом же деле предмет его помыслов был весьма приятен и у любого человека, не владеющего собой столь блистательно, вызвал бы на лице блуждающую улыбку. Барон мафии вспоминал о мулаточке, виденной им на днях в машине Марко Галло, финансового директора семьи. Полнокровному мистеру Берганцоли бросились в глаза пухлые, резко очерченные губы девицы, и он мимоходом сделал комплимент вкусу Марко. Тот хихикнул в ответ:

– Девчонка – просто блеск! Она обожает минет, это написано на ее мордашке, но я все же не думал, что до такой степени.

Марко во всех деталях поведал компаньону, как искусна мулаточка в оральных ласках, поломался для виду после просьбы мистера Берганцоли поделиться счастьем и наконец, словно делая огромное одолжение, продиктовал телефон девицы.

– Звони ей завтра, старина, – сказал на прощание Галло. – Я скажу, чтобы она весь день была дома.

Теперь мистер Берганцоли размышлял о том, позвонить ли мулаточке прямо сейчас и вызвать ее в офис или же договориться о встрече вечером. Хотелось устроить себе маленькое развлечение прямо на работе – в этом было нечто особо возбуждающее, однако не стоило огорчать секретаршу, также постоянно   оказывавшую   шефу  оральные  услуги.

Мистер Берганцоли ценил Джуди, и жизненный опыт подсказывал ему, что какими бы необязательными ни были отношения с женщиной, в определенных ситуациях она не может не приревновать. Что же касается вечера, то его хотелось провести в лоне семьи. В этом и состояла проблема, омрачившая чело влиятельного человека. Следовало признать, что она была мелковата по сравнению с вечностью, в которую мистеру Берганцоли предстояло вскоре перейти, однако не следовало его ни в чем   упрекать, ведь так уж устроены люди: они не подозревают о приближении своего рокового часа.

Уловив звук открывающейся двери, хозяин кабинета поднял суровый взор на посетителя. Ди Мар-цио произвел на мистера Берганцоли двойственное впечатление: понравилась угодливость, сквозившая в его улыбке, в скованных движениях, в поклоне, переходящем в постоянную сутулость, но не понравилось то, что визитер не снял очков. Темные очки, если их ношение не вызывается необходимостью, всегда порождают враждебность к владельцу, ибо говорят о его желании поставить себя выше окружающих, читая их мысли в их глазах, но не позволяя ничего прочесть в собственном взгляде. Посетитель, не переставая слащаво улыбаться, что-то забормотал о своем брате, о намечающемся открытии филиала в Нью-Йорке, но мистер Берганцоли, стремясь сократить визит, перебил его вопросом:

– Что за дело?

– Похоронная контора, старая жаба, – ответил визитер. Мистер Берганцоли не обиделся:' он просто решил, что последние слова ему померещились.

«Надо бы вызвать врача, сбить давление, а то уже в ушах звенит», – подумал он, а вслух произнес:

– Не будем ходить вокруг да около, мистер Ди Марцио: покровительство стоит денег. Я могу уже сейчас начать оказывать вам услуги: подобрать помещение на выгодных условиях, позаботиться о том, чтобы вы не слишком страдали от конкуренции, но для этого мне необходимо знать, когда вы . начнёте платить и в какую сумму вы оцениваете нашу помощь. Случается ведь и так, что скупость не позволяет человеку успешно делать бизнес в нашем городе. Кстати, не могли бы вы снять очки?

Улыбка посетителя сделалась еще лучезарнее.

– Это опасно, – с мягким укором произнес он, словно разговаривая с капризным, но милым ребенком. Мистер Берганцоли какое-то время молчал, став в тупик: он не знал, как следует отвечать на такую странную реплику. Как бы желая вывести его из затруднения, гость пояснил: – Дело в том, что некоторые люди могут видеть мое лицо только при том условии, если они сразу после этого умрут. Вы как раз из таких людей, мистер Берганцоли.

«Сумасшедший», – пронеслось в голове у хозяина кабинета. Визитер между тем продолжал:

– Впрочем, возможно, мы с вами поладим, и наша встреча не увенчается летальным исходом. Если вы откровенно ответите мне на пару вопросов, то останетесь жить.

И гость добавил на сицилийском диалекте:

– Вы можете мне доверять, я ведь тоже человек чести.

Нога мистера Берганцоли поползла к вделанной в пол кнопке звонка. Однако гость каким-то непонятным образом уловил это движение и предупредил:

– Не шевелитесь, или я вас убью. Собственно, как вы, наверное, понимаете, звонить вам уже некому, но все-таки лишний шум мне ни к чему. Должен сознаться, я был с вами не вполне искренен. Меня зовут вовсе не Дженко Ди Марцио. Готов представиться по всей форме: Корсаков, Виктор Корсаков.

Гость снял очки, и его голубые глаза, удивительно яркие на смуглом лице, уставились на мистера Берганцоли с ледяной беспощадностью, совершенно не вязавшейся с любезным тоном.

– Но почему же... – промямлил было мистер Берганцоли, но осекся.

– Почему я говорю на вашем тарабарском наречии? Скажите спасибо вашему шефу, мы вместе росли, а у меня с детства способности к языкам. А может, вы хотите спросить, почему я не похож на свою фотографию, которую вам, конечно, показывали? Это мне так перекроили физиономию ваши холуи из полиции, когда вы решили меня подставить. Правда, в результате все они умерли... Ну, хватит лясы точить, а то еще заявится не вовремя кто-нибудь.

С этими словами посетитель обогнул стол, подхватил мистера Берганцоли под мышки, выдернул его из вращающегося кресла и одним движением переметнул на середину комнаты. Подножкой уложив толстяка на ковер, он сдернул с лежащего пиджак, закатал рукав его шелковой сорочки и, вынув из кармана тонкий резиновый шланг, перехватил им дряблый бицепс мистера Берганцоли.

– Несколько раз сожмите и разожмите пальцы, – скомандовал Корсаков. Мистер Берганцоли покорно повиновался, и вены в его локтевой впадине призывно вздулись. Корсаков извлек из внутреннего кармана пиджака ампулу и шприц, ловко обломил кончик ампулы и с профессиональной ловкостью   набрал   в   шприц   прозрачной   жидкости. Мистер Берганцоли испуганно застонал и попытался привстать, но тут же получил мощный пинок под ребра. – Лежите неподвижно, – посоветовал Корсаков. – Я вам введу скополамин, здоровью он не вредит, а я буду уверен в вашей откровенности. Ну-ну, не бойтесь, боль от укола совсем ничтожная...

Шприц впился в лиловое вздутие, темная кровь бросилась в его прозрачное брюшко, волокнисто смешалась с прозрачным снадобьем, но поршень выгнал ее обратно в вену. Корсаков выдернул шприц, убрал его в карман и пристально посмотрел в глаза мистера Берганцоли.

– Мне нужно узнать у вас две вещи. Первое: где мне найти Джо Скаличе. Я знаю, что он сейчас в Европе, но не знаю, где именно. Второе: какое дело заставило его поехать в Европу. Подумайте и отвечайте.

Корсаков, не отводя взгляда от жирного человечка, лежавшего на ковре, подошел к двери и выглянул, дабы убедиться в том, что секретарша еще не пришла в себя. Затем он вновь подошел к мистеру Берганцоли и встал над ним, уперев руки в бока.

– Ну, лежи не лежи, а начинать надо, – ободряющим тоном произнес он.

То ли голос его прозвучал как-то особенно убедительно, то ли скополамин уже начал действовать, но только мистер Берганцоли вдруг ощутил неудержимый позыв к откровенности. Он начал говорить, и, когда наконец в изнеможении умолк, Корсаков задумчиво покачал головой.

– То, что вы нанимаете солдат, это любопытно. Это даже очень хорошо. Но если вдуматься – до чего же вы, бандиты, вредоносный народец! Была одна страна, не знавшая больших проблем с наркотиками, – это моя Россия, но теперь вы и к ней подбираетесь. Я так и знал, что вы затеваете какую-то уникальную гадость. Ладно, возможно, у вас что-нибудь и получится, но лично вам от этого проку уже не будет. Я ведь, кажется, обещал оставить вас в живых? Так вот, я вас обманывал.

Корсаков подхватил обмякшее от ужаса тело с ковра, рванул его кверху и поймал плешивую голову мафиози в локтевой захват. Раздался громкий хруст шейных позвонков, возвестивший о переходе влиятельного человека в иной мир, где он не пользовался ни малейшим влиянием. Корсаков опустил мертвеца на ковер, брезгливо отряхнул руки и надел очки. У стола он резким движением оборвал провода обоих стоявших на нем телефонных аппаратов. Выйдя в смежную комнату, он встретил устремленный на него из-под крашеной челки затравленный взгляд секретарши. Корсаков не считал эту бабенку опасным свидетелем, потому что знал: нельзя запомнить внешность человека, у которого зеркальные очки закрывают пол-лица. Он сделал шаг к секретарше, и та испуганно вжалась в спинку кресла.

– Не бойся, я тебя не трону, – успокоил ее Корсаков. – Передай своим хозяевам, что им кланяется школьный друг мистера Скаличе.

Он подошел к столу секретарши и тоже оборвал телефонные провода. Женщина вздрогнула от его резкого движения. Он усмехнулся:

– Что ты трясешься, дура? Те, на кого ты работаешь, куда страшней, чем я.

Переступив через труп охранника с перебитым носом, он вышел в приемную и, подойдя к мертвецу в кресле, осторожно вытащил нож из его головы. Вытерев клинок о пиджак убитого, Корсаков сунул оружие в рукав. Что-то щелкнуло – видимо, устройство, закрепляющее нож на месте, и он остался в рукаве, не стесняющий движений и совершенно незаметный со стороны. После этого Корсаков спустился в унылый холл, где маловажные посетители уже, казалось, срослись с мебелью, пересек его и вышел на раскаленную улицу. «Зря дожидались, – подумал он о тех, что томились в холле. – Скоро им предстоит узнать об отмене приема».

Лука Терранова приехал домой из Чикаго уже за полночь. Еще со двора он услышал, что в доме надрывается телефон. Звонки на минуту смолкли, но когда Лука стал подниматься на второй этаж, они возобновились. Терранова выругался про себя, ибо знал, что с такой маниакальной настойчивостью способен звонить только Де Камиллис и уж непременно по какому-нибудь неприятному делу. Опыт его не обманул: когда он поднял трубку, то и впрямь услышал скрипучий механический голос Де Камил-лиса.

– Привет, Лука, – произнес тот. – Ты давно не был в офисе у Берганцоли?

– Порядочно, – с недоумением в голосе ответил Терранова. – Ты же знаешь, я сейчас по большей части работаю в Чикаго.

– Нехорошо забывать друзей, – наставительно проскрипел Де Камиллис. – А ты попробуй все же навестить его. Лучше прямо сейчас.

– Сейчас?

– Ну да, сейчас. Обещаю тебе любопытное и поучительное зрелище.

Через час Терранова, Галло и Де Камиллис уже после осмотра места происшествия беседовали в холле, сдвинув поближе кресла.

– Его видела эта блондиночка Джуди, – сказал Де Камиллис. Когда-то он пытался переспать с Джуди, но не преуспел и потому очень хотел бы сейчас воспользоваться случаем и подвергнуть упрямицу допросу с пристрастием. – Отдайте ее мне, и она у меня живо вспомнит все, что нужно.

– Девчонка в истерике, от нее ничего путного сейчас не добьешься, – возразил Галло. – Я велел отвезти ее в больницу. Не думаю, что она может рассказать больше, чем уже рассказала. Парень был один, без оружия, – то есть она не видела у него оружия, – волосы седые, такая же бородка. Лицо закрыто большими зеркальными очками. Может, Джуди что-то и упустила, но главное мы знаем.

– Не понимаю, как его пропустила охрана, – они же видели его фотографии. Внешность у него слишком характерная, чтобы не опознать его даже в очках, – этакий хорошенький блондинчик, – сказал Де Камиллис.

– По-твоему, наш русский друг таким образом напоминает нам о себе? – спросил Галло. – Судя по описанию, приходил другой человек. Наши люди уже опросили посетителей, дожидавшихся в холле, и все говорят примерно то же самое, что и Джуди.

– Борода накладная, волосы – парик, плюс оч-, ки, – пожал плечами Де Камиллис. – Просто не все умеют пользоваться такими вещами, а парень умеет.

– Да, дон рассказывал, что этот Корсаков еще в школе любил такие маскарады, – заметил Террано-ва. – Бывало, загримируется – не отличишь от девчонки.

– Он что, голубой? – поинтересовался Де Камиллис.

– Вроде Лоуренса Аравийского, – с ухмылкой добавил Галло.

– Нет,   совсем  нет,  –  ответил  Терранова.  – Правда, шеф мне говорил, что в молодости он имел дело больше со шлюхами: слишком мало у него было времени на баб. Он ведь из бедной семьи, работал и учился...

– Выучился на нашу голову, – злобно сплюнул Де Камиллис. – Жалко, мы тогда не смогли найти в Европе его мамашу – изрезал бы суку на мелкие ку-. сочки. Надо же родить такого паскудника!

– Ну ладно, мы отчасти сами виноваты, – заметил Галло. – Расслабились, все же столько лет прошло. Дону сообщили?

– Да, я позвонил ему в Неаполь, когда все здесь осмотрел, – сказал Терранова, машинально потерев ухо, в котором еще звучали выкрики Джо Скаличе: «Это он! Он вернулся! Бдительности не терять ни на секунду! Неужели вы еще не поняли, насколько

он опасен?!» Немного успокоившись, Джо велел зарезервировать сто тысяч наличными тому, кто сумеет ликвидировать Корсакова. «Подключите Ди Карло и его людей, – распорядился дон, – пусть обойдут гостиницы, мотели, оружейные лавки. Не люблю иметь дело с полицией, но, видно, придется – четырех жмуриков никуда не денешь. Впрочем, у копов с ним свои счеты, и если они на него выйдут, то он покойник». Скаличе сообщил Терранове, что переговоры по поводу «азиатского проекта», то есть организации производства наркотиков непосредственно в Азии, продлятся, судя по всему, еще месяца два, и на них необходимо присутствие Гал-ло. Услышав об этом от Террановы, Галло кивнул:

– Хорошо, завтра вылетаю.

– Давай-давай, лети, – осклабился Де Камил-лис. – А мы с Лукой останемся. Нам-то не привыкать разгребать дерьмо.

– Я, между прочим, еду не на отдых, – огрызнулся Галло. – Если хочешь, можешь поехать вместо меня.

– Ну ладно, ладно, – потрепал его по плечу Де Камиллис, – я же пошутил. Передай дону – мы сделаем все, что в наших силах. Правда, если этот тип сегодня выглядит так, а завтра иначе, то задача будет не из легких.

Человек, которому формально принадлежало здание офиса, вызвал полицию, Галло и Терранова уехали. На всякий случай остался Де Камиллис, который, казалось, никогда не спал. Уже под утро Тер-ранову вновь разбудил его телефонный звонок.

– На этом типе не было никакого парика, – без предисловий заявил Де Камиллис. – Он просто-напросто изменил внешность. Или она сама изменилась. Одним словом, его теперь не узнать.

– Откуда сведения? – сиплым спросонья голосом осведомился Терранова. – И как это внешность может сама измениться? Что-то ты темнишь.

– Сведения от нашего человека в полиции, – пояснил Де Камиллис. – Когда этот Корсаков застрелил сначала Эдвардса, а потом еще и четырех ко-пов, ему ведь тоже досталось: видимо, он был ранен в лицо. С помощью приятеля он сумел найти врача, который занимается лицевой хирургией, тот заново слепил ему лицо, а заодно, наверное, постарался, чтобы новое лицо поменьше походило на старое. Фэбээровцы один раз вышли на Корсакова, когда он скрывался на каком-то ранчо. Ему удалось уйти, но они видели его лицо и смогли составить фоторобот.

– А что же этот твой источник столько времени молчал? – со злостью спросил Терранова.

– Он только недавно начал с нами сотрудничать. Кроме того, подобными сведениями ФБР делится не слишком охотно.

– Вот бы нам достать этот фоторобот, – вздохнул Терранова.

– Если дело будет расследовать полиция, то нет проблем. Но не стоит особенно надеяться на эту штуку – на нем все лица похожи друг на друга. Чтобы кого-нибудь поймали по фотороботу, парень должен быть кривым, горбатым или одноногим.

– Ну, хоть одна зацепка все же будет, – сказал Терранова. Они с Де Камиллйсом распрощались, уговорившись встретиться на следующий день к вечеру. В дневных выпусках газет Терранова прочел о «трагедии в офисе предпринимателя сомнительной репутации», о «тяжелых потерях в рядах мафии» и даже об «остановке мотора семейства Скаличе». Терранова всегда терпеть не мог внимания прессы к деятельности семьи, но тут его разозлила еще и явная несправедливость, выразившаяся в переоценке роли усопшего. «Мотор, тоже мне, – фыркнул Терранова. – Только и умел, что тянуть деньги со всех мелких лавочников в округе, а от серьезных дел всегда умудрялся отвертеться». Не порадовало его и суеверное почтение газет к убийце, которого в одной статье называли «неуловимым мстителем», в другой – «ангелом смерти, не нуждающимся в оружии», а в третьей – «героем-одиночкой, очищающим город от мафии». «Да он просто мясник! И, похоже, еще и маньяк к тому же, – возмутился Терра-нова. – Они что, боятся его, что ли?» Настроение у Террановы к моменту встречи уже испортилось, а когда ему пришлось понапрасну прождать Де Ка-миллиса два часа в итальянском ресторанчике на Брайтон-Бич, он уже не находил себе места от раздражения. «Где шляется в такое время эта полоумная обезьяна?» – бормотал он себе под нос. Никаких опасений он не испытывал, все-таки Де Камил-лис – не Берганцоли, на одном месте он не сидит и выйти на него нелегко. Терранова безрезультатно обзвонил из ресторана несколько мест, где мог находиться исчезнувший компаньон, и в отвратительном настроении отправился домой. Там он, не обращая внимания на изумленный взгляд жены, хватил за ужином вместо обычного красного вина несколько бокалов неразбавленного виски, отключил телефон и завалился отсыпаться за предыдущую беспокойную ночь.

Проснувшись, он почуял запах свежей типографской краски. Жена не осмелилась его будить и положила сверток утренних газет на столик у изголовья. Первый же аршинный заголовок заставил Терранову подскочить на кровати: «Смерть палача мафии». Подзаголовок пояснял: «В бруклинской пиццерии неизвестным из двух пистолетов расстреляны обедавший там влиятельный член мафиозного клана Скаличе Франко Де Камиллис и трое его телохранителей». В статье сообщалось, что стрелявший был в темно-зеленом костюме, больших зеркальных очках и носил бородку. Стрельба продолжалась не долее минуты. Никто из сицилийцев даже не успел выхватить оружие – все были тут же убиты наповал. Газета отмечала, что подозрения, как и в случае с убийством Берганцоли, падают на вступившего в неравный поединок с мафией профессионального наемника Виктора Корсакова, в свое время отличившегося во Вьетнаме. Вывод газеты подкреплялся тем, что на месте преступления оказались брошены два пистолета «беретта», официально зарегистрированные в полиции и принадлежавшие лицам, служившим телохранителями у мистера Берганцоли. Оба эти телохранителя погибли вместе со своим шефом, а их оружие было похищено. «А мы-то, ослы, и забыли проверить, на месте ли пистолеты, – крякнул Терранова, но тут же сам себя урезонил: – А что изменилось бы, если бы и проверили? Дело в другом: как он сумел вычислить Де Ка-миллиса? Парня несколько лет не было в Нью-Йорке, он приезжает и тут же начинает получать всю нужную ему информацию. А что, если кто-то из наших сумел на него выйти и его руками убирает соперников? Но кто? Может быть, Марко? Зачем ему это – неужели хочет сделаться доном? Кишка тонка у этого чистоплюя».