Текст книги "Дети Барса. Книга первая - Туман над башнями. (СИ)"

Автор книги: Андрей Ренсков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)

–Толстяк сказал, что их всегда четверо. Если же там простые разбойники, то они сейчас, должно быть, напуганы куда больше нашего.

–Старик? Он ещё жив?

Аске вспомнил мерзкий серп, что ему довелось подержать в руках в подвале Хо. Какие же они были острые, эти каменные зубы, даже на вид...

–Вряд ли, – ответил Разза, отряхивая с ладоней прилипший песок. – Жаль, конечно: я ведь помню его ещё с детства. Пусть Судья будет милостив к нему.

–Зачем мы шли сюда, Старший?

–Чтобы задать старику вопросы, задать которые следовало бы гораздо раньше. Но, кажется, мы опоздали. Впрочем, если они захотят говорить, мы будем с ними говорить. Хотя бы для того, чтобы ты понял – с кем мы имеем дело.

–А если они просто дожидаются ночи, чтобы уйти?

–Мимо нас не пройдут, – ответил Разза, с наслаждением вытянув ноги, тем самым давая понять, что разговор окончен.

–Тогда привал, – махнул Аске, и солдаты, не дожидаясь приказа, мешками попадали на землю. – Эй, не расслабляться! Ты, Риго – наблюдай за башней, а ты, Деван – разведи-ка костёр. Я с удовольствием съел бы чего-нибудь...

–И я, – бодро откликнулся Разза. – Только когда будешь собирать хворост, далеко не отходи: птички в любой момент могут вылететь. Хотя, думаю, мы увидим их и отсюда: коновязь вон за той скалой, возле кладбища. Эй, Риго, сколько всадников ты сможешь уложить, пока они доскачут до перекрёстка?

–Двоих, Старший, – подумав, ответил арбалетчик. – Одного возьму на ста шагах. Можно и дальше, но не хочу рисковать. Перетяну тетиву и в упор возьму второго – должен успеть. Вот третьего уже не успею, да простит меня Старший.

–Выходит, нам остаётся двое, – усмехнулся старик. – Не такая уж непосильная задача. Одного из них непременно нужно взять живым. Если в башне сидят те, кто нам нужен, клянусь, я принесу в жертву этому Гаалу сто быков!

–Почему Гаалу? Вы же не верите в него?

–Да хоть Рогатому! – отмахнулся Разза. – Лишь бы только мои догадки оказались правдой...

Подошедший Деван вывалил из подвёрнутого под руку плаща охапку хвороста и снова отправился гулять вдоль обочины. Аске отстегнул от пояса сумку, в которой дожидался своего часа кусок солонины, завёрнутый в подсохшие листья. Но надеждам на завтрак не суждено было сбыться.

–Кто-то выходит из ворот, – вполголоса сказал Риго, и арбалет в его руках слегка дрогнул, будто от нетерпения. – Спускается по лестнице. Оглядывается, смотрит вверх. Слишком маленький для взрослого человека.

–Мальчишка, – подтвердил обернувшийся Деван.

Маленькая, почти прозрачная фигурка, закутанная в совсем уж непотребное тряпьё, спустилась со ступеней и безвольно застыла, словно идти дальше не было сил. В окне снова мелькнул чёрный силуэт, ветер донёс обрывок резкого окрика. Ребёнок, вздрогнув, как от удара хлыстом, дёрнулся и побрёл вперёд, вжав голову в тощие плечи.

–Старший?

–Пусть подойдёт ближе, – ответил Разза одними губами.

Когда паренёк миновал тень от остатков навеса, Аске заметил странный свёрток в его ручонках. Тащил он его явно не по своей воле. Казалось, если бы не нацеленные в спину стрелы, мальчик тут же выбросил бы свою поклажу и задал стрекача. Куда угодно, хоть вниз головой в пропасть.

–Эй, глазастый, – обратился Аске к Риго. – Это что у него такое в руках?

–Не пойму, – отозвался тот, поглаживая уютно устроившийся в жёлобе болт. – Что-то круглое в рогожу завёрнуто. Сейчас, подойдёт ближе...

Но маленький оборванец не стал подходить ближе, а замер на полпути, словно под его грязными босыми ногами была проведена невидимая для остальных черта. Судя по его придавленной позе, двигаться дальше он не собирался. А собирался стоять, до тех пор, пока ветер не занесёт его песком с головой.

–Сколько от него до башни? – спросил Аске.

–Шагов сто пятьдесят, – неторопливо ответил Риго. – Похоже, мальчишке запретили идти дальше.

–Арбалеты?

–Как бы даже не луки... Из арбалета трудновато стрелять прицельно на ста пятидесяти шагах. А вот лучник, если искусный, вполне может...

–Довольно, – бесцеремонно оборвал его Разза. – Приманка это, или нет, мы не можем ждать, целую вечность! Оставить всё лишнее здесь – и вперёд!

Приказ есть приказ, подумал Аске, застёгивая сумку с солониной и отбрасывая её на обочину. Переглянувшись, Деван и Риго сложили рядом свою поклажу, накрыли её плащами, навалили на края камней – и получился серый, раздувшийся от ветра, холмик. Пару секунд накаррейцы постояли над ним, опустив головы – словно перед свежей могилой.

Первым встряхнулся Деван: обнажил оба кинжала и покрутил руками, разминая хрустящие плечи. Риго в два больших глотка осушил флягу, отбросил её в траву, и, вытерев повисшие на усах капли, сказал:

–Мы готовы, Старший.

–Тогда пошли, – скомандовал Разза. – Деван первый, Риго замыкает. Говорить буду я. Сигнал к атаке – слово "жалость". Как только услышите – бегом со всех ног под навес. Какая-никакая, а всё же защита от стрел.

Сто пятьдесят шагов. Сто сорок девять. Сто сорок восемь. Если вдуматься, это же меньше двух минут, даже таким, черепашьим шагом. Две минуты, и накопленное напряжение сорвётся, как срывается с пальцев тугая тетива. Превратится в ярость схватки и жажду чужой крови. Всё лучше, чем до боли в глазах высматривать врага среди зарослей.

–Риго, сможешь со ста пятидесяти попасть в то окно?

–Трудновато, – уклончиво ответил арбалетчик, оценив расстояние. – Но попробовать можно.

–Главное – не убить лучника, а сбить ему прицел. Если пройдёт чуть выше, или ниже, тоже ничего.

–Да понял я, понял. Только вряд ли он там один, этот лучник. – Риго сплюнул через плечо. – Я прикрою вас, но и вы уж тогда бегите так, словно демоны щекочут вам пятки.

Сто. Девяносто девять. Девяносто восемь.

Маленькая фигурка немного подросла в размерах и приобрела вполне конкретные очертания: тоненькое тельце, закутанное в развевающиеся по ветру лохмотья, голые сбитые колени, закатившиеся к небу чёрные глазёнки. И странный свёрток в дрожащих руках – нет сил держать, но нельзя бросить.

Шестьдесят. Пятьдесят девять. По форме напоминает какой-то сосуд. Может, это бомба с жидким огнём, вроде тех, что делают лиумуйцы? Или осиное гнездо с залепленной воском горловиной? Кажется, в Северном Союзе используют такие вещи. Ну, ничего: метательный нож под левой подмышкой ходит в ножнах легко, будто в тающей головке масла. Да и рука набита, за столько-то лет – пусть мальчишка только дёрнется. Главное – смотреть не в глаза намеченной жертвы, а только туда, куда хочешь попасть. И не думать ни о чём. Начнёшь – собьёшь темп. И ты, считай, не жилец больше.

Шли змейкой: так, чтобы каждый контролировал слепую зону за спиной идущего впереди. Засаде, конечно, взяться было неоткуда: слишком уж узка горная дорога. По краям осыпи да обвалы, а ещё ниже – бездна. Кроме нескольких чахлых деревьев, никто не уцепится за рыхлые, покрытые трещинами, камни. Но шли всё равно змейкой. И чем ближе подходили, тем больше трясло оборванца. Когда до мальчишки осталось шагов двадцать, тот предсказуемо не выдержал:

–Не убивайте! Я ничего... Меня... Они приказали только передать!

Разза поднял руку, останавливая отряд. Пять. Сто сорок пять, значит. Глаз у этого Риго и в самом деле, словно у орла.

–Никто не собирается тебя убивать. Не верещи.

Но парнишка уже ничего не слышал. Упав на колени, он закрылся от направленного в него железа своим свёртком и стал тихо подвывать. Аске из-под ладони разглядывал башню, в окнах которой то и дело мелькали чёрные силуэты. Тоненький вой сбивал с мысли. Хотелось подойти ближе и пнуть тщедушное тельце ногой: всё равно никакой пользы с него.

–Приказали передать... Учлирбеги. Сказали передать Учлирбеги...

–Хватит нести чушь! – рявкнул Аске, но тут на плечо опустилась чужая рука. Пришлось посторониться и пропустить Старшего вперёд. Глаза Раззы неестественно блестели.

–Что ты сказал? Повтори-ка это имя ещё раз, сынок... Не бойся, тебя никто не обидит. И, ради всех твоих предков, перестань жевать сопли!

–Учлирбеги! – горестно выкрикнул оборванец, прячась от впившегося взгляда. – Учлирбеги по прозвищу...

–По прозвищу Старший. Это я. Видишь, они не обманули, я пришёл. Тебя только, поэтому не убили?

Мальчишка, осторожно выглядывая из-за свёртка, часто закивал. Его смуглое лицо, распухшее от ударов и слёз, покрытое грязью и запёкшейся кровью, напоминало маску древнего бога забытых племён, что живут на дальних границах Северного Союза. Проклятье... Получается – засевшим в башне известно настоящее имя Старшего? И, на самом деле, это мы в ловушке, не они? Им всё известно, а значит, нас предали... Но кто же?

Аске окатила холодная волна осознания, от которого снова задрожали пальцы рук. Он помотал головой, разгоняя бегающие в голове мысли: нет, ещё не пришло время для паники. Старший мудр и ему известно гораздо больше, чем нам. Он непременно предусмотрел такую ситуацию, иначе...

–Сколько их? – мягко спросил Разза. Его глаза, казалось, смеялись, и выглядело это для людей, знавших его годами, странно и дико. – Сколько?

–Семь, – сказал оборванец, шмыгая носом. – Или восемь.

Услышав это, внимательно наблюдавший за окнами Риго невесело присвистнул. Деван хмыкнул, подбросил один из кинжалов вверх и поймал за рукоятку. Высказывать своё мнение бойцам не полагалось, но Аске прекрасно понимал, о чём они сейчас думали. Это же надо было – купиться на россказни толстяка и дешёвый трюк со следами от подков! Как знать, может, в этот момент враг заходит сзади, отрезая единственный путь к отступлению?

В конце концов, устав бороться с собой, Аске уступил панике: бросил короткий взгляд назад. Перекрёсток был пуст – пока. Однако нехорошее чувство, поселившееся в районе солнечного сплетения, всё нарастало.

–Говори, что велели.

–А вы не убьёте? – с надеждой спросил мальчишка.

–Мы – не они, – просто ответил Разза. Солдаты смотрели на ребёнка мрачно, исподлобья. Наткнувшись на эти взгляды, оборванец вздрогнул и стал торопливо рассказывать, стуча зубами, словно замерзающий насмерть:

–Они велели передать Учлирбеги, известному, как Старший, чтобы тот уходил туда, откуда пришёл. Сказали, что никакого Белого Быка не будет – ему не дадут родиться. Говорили, что наступает обещанное время. И что грядёт Король.

–Кто грядёт? – Голос Раззы был страшен. – Кто? Где ты набрался этой мерзости? Повтори ещё раз, щенок? Кто грядёт?

–Какой-то Король, – пискнул мальчишка, пытаясь закрыться грязными ладошками. – Какой-то Король! Король! Король!!!

Сделав шаг вперёд, Разза ударил коленопреклонённого носком сапога, торопливо, грязно и неуклюже. Чуть сам не упал, споткнувшись, но всё-таки пробил слабую защиту из переплетённых пальцев. Мальчишка упал на спину, перекатился на бок, подтянул колени к подбородку и тоненько завыл.

–Если ещё раз услышу это – убью! – сказал старый накарреец, задыхаясь и клокоча. – Понял? Повтори!

–Больше не говорить о Короле, – покорно взвизгнул извивающийся в остром каменном крошеве оборванец. – Не стану говорить! Не стану – клянусь!!!

Аске покосился на солдат. Риго оглядывал окна, а Деван невозмутимо жевал травинку. Всё правильно: если происходит что-то, недоступное пониманию, сосредоточься на выполнении своей задачи – иначе ты труп.

–Так-то лучше, – произнёс отдышавшийся Разза. Оборванец вжался в камни и затих. – Теперь я стану говорить, а ты поправляй, если ошибусь. Как тебя зовут? Хотя пропустим это: мне плевать на твоё имя. Итак, ты – слуга старика. Готовишь ему еду, стираешь и прибираешься, так?

–Так, – с готовностью подтвердил мальчишка.

–Сколько тебе лет?

–Не знаю, господин Учлирбеги.

–Они появились вчера вечером?

–Ночью, господин Учлирбеги.

–Если ещё раз назовёшь это имя, я отрежу тебе язык. Ладно, ночью. Какой масти их лошади и где они сейчас?

–Вороные. На коновязи, господин. Это рядом с кладбищем. Они надели им на морды торбы с овсом, чтобы не выдали ржанием. С рассветом вас ждали – припозднились вы.

–Заткнись. При этих людях были серпы с острыми каменными зубами, сделанные из челюсти быка?

–Были, господин, – подтвердил слуга, облизывая разбитые губы.

–Всё сходится. Но почему их тогда не четверо? Неужели – Хо? Впрочем, сейчас это неважно... А что, если я откажусь от их предложения? Что случится тогда? Они сказали тебе?

–Да, – с опаской произнёс мальчишка. – Они сказали, что тогда все вы умрёте плохой смертью. И велели передать тебе, господин... Вот это...

Взгляд оборванца опасливо скользнул по пыльным сапогам Раззы и уткнулся в круглый свёрток.

–Аске!

Рогожа была жёсткой и заскорузлой. Переборов брезгливость, накарреец отогнул в сторону первый слой. Грубая ткань пропиталась насквозь какой-то чёрной жидкостью, и сейчас это высохшее чёрное с тихим треском отваливалось тонкими чешуйками. Аске посмотрел на ладони слуги. Их покрывала грязь, но лишь вблизи стало ясно – какая. Это был не песок, или глина, а те самые чешуйки.

В глубине души накарреец уже знал, что увидит, размотав последний слой ткани до конца. Сердце дёрнулось и зачастило. Чтобы удержать его в груди, пришлось вдохнуть глубже. Вдох получился очень похожим на всхлип.

Судя по всему, голову у старика отрезали тем самым серпом: посиневший обрубок шеи был искромсан, рваная кожа свисала лохмотьями. На лбу было выжжено нечто, напоминающее пять троек в круге. Тот же знак был на рукоятке серпа, показанного толстым трактирщиком. Крови не было – похоже, вся она осталась на рогоже и ладонях слуги.

–Заверни. – На Раззу было страшно смотреть. Аске накинул на отрезанную голову край рогожи, закрывая высохшие бельма. – Кто у них главный?

–Человек в кожаной маске, – прошептал мальчишка.

–Можешь идти восвояси. Твоя служба окончена.

–Мне некуда идти...

–Какая ЖАЛОСТЬ, – бросил Разза. Оборванец с недоумением уставился на него. Риго, до сих пор скучавший изо всех сил, упал на колено. Раздался тугой хлопок освобождённой тетивы. Сорвавшийся болт, с жужжанием набрав высоту, влетел точно в намеченное окно – арбалетчик оказался мастером своего дела. И в этот самый момент время остановилось.

Сердце дёрнулось ещё раз.

Чего же ты стоишь – мелькнуло в голове. Беги.

Из окон башни навстречу уже летели стрелы, медленно и красиво, несколько тонких чёрных линий на синем фоне. Риго, зацепив крюком тетиву, выпрямлялся, таща её за собой – так же медленно. Первая стрела клюнула землю в двух локтях у его ног, и, отскочив от гладкого булыжника, принялась кувыркаться по камням. Впереди мелькало что-то чёрное, непонятное, размытое, словно по дороге катились два чёрных колеса.

Аске потёр глаза, поморгал, и картинка вдруг стала чёткой. Ах, да. Это же бегут к башне Деван и Разза, Старший, которого ты поклялся беречь и защищать.

И тогда молодой накарреец рванул за ними – будто с разума и ног вдруг сняли тяжёлые кандалы.

Вообще это было безумием: нестись под падающим с неба металлом. Дорога была узка, как лезвие стилета, входящего в глаз – слишком мало места для манёвра. Но Аске всё равно бежал, как учили: петляя, будто антилопа, уходящая от барса. И стрелы ложились за его спиной. Лучники стреляли с упреждением, но никак не могли поймать рваного ритма. Только одна из стрел, самая меткая, царапнула по шее, соскользнула с наплечника, и ушла в песок, шипя от злости.

Первым не повезло Девану. Лучников было несколько и в воздухе постоянно висело две-три стрелы. Рано, или поздно, ему должно было не повезти, тем более, что солдат бежал первым. Шагах в пятидесяти от навеса свистящая смерть всё-таки нашла его. Ударила в плечо, развернула и опрокинула навзничь.

–Деван!

–Беги!!! – прошипел Деван, прижимая левую руку к телу. Правой он пытался раскачать и обломать древко, пробившее клепаный нагрудник. Но это причиняло такую сильную боль, что глаза закатились под лоб. Зарычав, солдат вцепился в древко зубами, пытаясь разгрызть его. Выше лопатки вызывающе торчал прошедший насквозь наконечник, покрытый кровью – тонкий, похожий на шило.

Затормозить сразу не получилось. Пришлось скользить по камням, поднимая тучи пыли, пришлось перекатываться кувырком, уходя от летящей прямо в лицо стрелы. На пятидесяти шагах они уже били метко, надо признать.

–Деван! – Аске рухнул рядом с истекающим кровью, обнял за здоровое плечо. Сейчас. Надо прикинуть, в каком месте ломать древко, чтобы наверняка, и без лишней боли. – Она прошла насквозь! Потерпи, сейчас я её вытащу!

–Старший! – Солдат выкинул вперёд правую руку, показывая на бегущего. По бороде потекла струйка крови из прокушенной губы. – Прикрой его! Бе...

Калёный наконечник вошёл точно в горло, оборвав крик. Раздвинув позвонки, он вышел из шеи, дрожащий, красный от счастья. Оттолкнув обмякшее тело, Аске вжался в камни: просвистело рядом, всего в ладони от лица. Прости, Деван, и да будет милостив к тебе Судья.

Разза бежал легко и красиво, словно двадцатилетний. Только боги, которых не существует, знали, чего это ему стоило. Старик пригибался, кланялся, снова срывался с места – и стрелы проходили рядом, над головой, между ног, не задевая маленького чёрного тела. Лучники били прямой наводкой, уже не прячась. Высовывались из окон по пояс, но никак не могли попасть. Со стороны это было похоже на какое-то волшебство.

Внезапно один из потерявших осторожность всплеснул руками, выронил лук, и повис в окне, раскачивая руками. Повисев немного, он стал сползать вниз и, сорвавшись, разбился о камни с тупым чавкающим звуком. На бегу Аске оглянулся. Риго, подобравшийся ближе, выпрямлялся, готовый к стрельбе. Но остальные лучники попрятались, и дождь из стрел поутих.

Тем временем Старший добрался до остатков навеса и нырнул под них. Тут же распахнулась окованная железом дверь, и из башни вывалилось несколько чёрных визжащих теней. Одна из них накинулась на Раззу, но тот ловко ушёл от удара. Второй удар пришёлся на вовремя подставленный меч, и на ступенях пошла пляска со смертью.

Время опять замедлилось. Аске выдохнул и потянулся к левой подмышке. Дрожи в пальцах больше не было. Нож вырвался из руки в самый нужный момент, словно обладал разумом и способностью принимать решения.

Чёрная борода и оскаленный провал раскрытого в крике рта окрасились бордовым. Человек, бежавший навстречу, схватился за раскрывшееся горло и мешком осел на камни. Пробегая мимо, Аске с наслаждением добавил кинжалом поперёк бороды, подняв ещё один фонтан рубиновых брызг.

Разза держался, танцуя один с двумя, но его зажимали в угол, где дожали бы, навалившись с обеих сторон. Подчиняясь наитию, Аске вырвал из чужой ладони рукоять выщербленного меча и наудачу запустил его в свободный полёт.

Сегодня был хороший день: перевернувшись в воздухе, меч вошёл прямо в худую спину, затянутую чёрной тканью. Хруст разрезанных рёбер заглушил короткий вскрик. Освобождённая душа, протиснувшись сквозь разорванные лёгкие, отлетела в Шеол, а тело свалилось прямо под ноги Старшему. Значит, они не носят никаких доспехов, даже кожаных. Это значительно облегчает задачу.

Аске легко залетел на ступени. Последний из врагов был обескуражен тем, как внезапно и бесповоротно изменилась ситуация. Его удар был неточен и слаб – страх уже сковал тело. Перехватить занесённую руку за запястье оказалось несложно. Дальше – дело привычное, результат долгих тренировок. Немного разворачиваем кисть, и, скользя вдоль чужого предплечья, наносим удар по венам и связкам. Это хорошо, что они не носят доспехов, даже наручей.

В нос ударил тяжёлый, сырой запах свежей крови. Аске посмотрел на собственное отражение в чужих зрачках, огромных от боли и страха. Потом ударил ещё раз, снизу в грудь. Лезвие, преодолевая сопротивление кожи и костей, вошло в чужую плоть до упора. Это хорошо, что они не носят доспехов – мысль болталась в голове, как глиняный шарик в погремушке. Это хорошо...

–Хватит, – приказал Разза, бледный, осунувшийся, постаревший ещё на добрую дюжину лет. – Остановись.

Аске непонимающе посмотрел в его сторону. Потом в пустых глазах зажёгся огонёк разума, и он дёрнул кинжал на себя. Тот вышел из грудной клетки с лёгким скрипом, дымясь от горячей крови. Тело рухнуло на колени, немного постояло и улеглось на ступени. И тогда стало тихо, так тихо, что молодой накарреец услышал, как колотится его сердце.

–Ранен? – Разза показал кончиком меча – куда.

–Что? – Аске, бездумно следуя за указующей сталью, провёл пальцами по кровоточащей щеке. – Нет, Старший. Ободрал, когда кувыркался в камнях.

Два трупа лежало на ступенях, обнявшись, как любовники, а третий чуть дальше, на камнях. Текло с них обильно, словно с быков, забитых в честь Гаала. Над разорванным горлом дальнего, над упрямо вздёрнутой к небу слипшейся бородой, вспухали и лопались алые пузыри. Похоже, кинжал перерубил артерию, кровь вытекла, и в остывающих жилах осталась только пена.

–Повезло, значит,– оценил ситуацию доковылявший до своих Риго. Его правая нога была наспех перехвачена каким-то лоскутом, с которого на ступени капала кровь. – Девана жалко, а так – хорошо сработали.

Аске вытянул шею. Деван лежал там, где его оставили, тихий и неподвижный, весь утыканный стрелами, словно песчаный ёж – иглами.

–Что с ногой? – хрипло спросил Разза.

–Это? – Солдат махнул рукой. – Да ерунда. Мясо пробито, а кость цела. Ну, что – одного я взял точно, а во второго вроде попал, но не уверен. Да ещё эти трое. Значит внутри осталось всего трое, или четверо. Раз плюнуть. Идём, что ли?

За закрытыми воротами тяжело ударило в пол. Отдача дошла до ступеней и пощекотала ступни. Потом это тяжёлое застонало, заскрипело, зашаталось. Похоже, оставшиеся внутри спешили пододвинуть к воротам что-то огромное.

–Идём, – согласился Разза. – Ждать нельзя. Аске, ты первый.

–Нет... – Риго возразил Старшему, наверное, первый раз в жизни: горячка боя ещё туманила его голову. – Я пойду.

–Ты ранен, – сказал Аске, взявшись за кованое кольцо, которое служило дверной ручкой. – Прикроешь меня.

–Это ерунда, – повторил упрямый солдат. – Я пойду. У меня всё равно последний болт остался.

–Пусти его, – поморщился Разза. – Давай, открывай!

Дверь, как и все старые двери, простоявшие долгие годы на дожде и ветру, открывалась туго, скрипела. Помня о лучниках, Аске не спешил, и правильно. Как только фигура Риго показалась в проёме, раздались два хлопка и тяжёлый удар. Первая стрела расщепила гнилые доски и высунула наконечник наружу, пробив дверь насквозь. Вторая просвистела мимо и легла на дорогу.

–Ух, – сказал Риго, сумевший отскочить лишь чудом. – Я только краем глаза глянул... Баррикада там. Надо сейчас брать, не то до ночи будем сидеть.

–Как брать-то? – спросил Аске, не скрывая злости.

–Есть мысль, – успокоил арбалетчик. – Только, извиняюсь, придётся в крови руки попачкать.

–Да хоть в дерьме, – устало сказал Разза. – Кажется, я понял твой замысел. Которого из них?

–Которого дотащите, – ответил Риго, широким жестом обведя лежащие на ступенях трупы. – Мне всё равно.

Лежавший сверху показался немного полегче. Взяли его, хотя текло с трупа нещадно, да и запах шёл тяжёлый. Похоже, при жизни покойник не отличался чистоплотностью.

–Ну? – поинтересовался Аске, придерживая труп под плечо. Голова с открытыми глазами откинулась назад и безвольно болталась, как бычий хвост. Сбоку, подсев под тело, пыхтел Разза, однако учитывая разницу в росте, основной вес ложился на спину и руки молодого накаррейца.

–Дверь открывайте, – прошипел Риго, морщась от боли. Неведомо как, но ему удалось натянуть тетиву, упираясь в стремя арбалета пробитой ногой. – Этого – туда, а сами – в сторону.

На этот раз лучники ударили точнее и раньше. Труп тряхнуло и вырвало из уставших рук. Он упал ничком, ломая застрявшие в груди стрелы. Освободившись от груза, Аске поймал кольцо и рванул дверь. Карауливший этот момент Риго вынырнул из-за угла, прищурился и выпустил болт – как показалось, наудачу. За дверью загремело, но в проём уже прыгнул Разза с мечом наперевес, и Аске ничего не оставалось, кроме как ворваться в башню следом.

Невидимые лучники оказались людьми из плоти и крови. Один из них лежал, откинутый выстрелом на груду покрытых пылью амфор и царапал вырастающее из грудины оперение болта. Второй, бросив и лук и колчан, перепрыгнув наспех сложенную баррикаду, улепётывал вверх по витой лестнице. Разъярённый Риго запустил ему вслед уже бесполезным арбалетом, но не добросил: тот с треском врезался в прогнившие перила.

–Вот же ублюдок! – в сердцах сказал арбалетчик.

Отбитый в бою первый этаж представлял собой круглое мрачное помещение локтей в тридцать от стены до стены. Судя по ржавым подставкам под факелы, по остаткам белёной штукатурки, эта башня знавала и лучшие времена. Но сейчас это место больше напоминало старый чулан.

И везде – на стенах, на пыльных полах, красовались эти проклятые тройки в круге. Рисунков было не меньше дюжины – больших, поменьше, выжженных раскалённым железом, и просто нарисованных пальцем в толстом слое пыли.

–Мерзость, – с чувством сказал Разза, растерев нарисованные тройки подошвами. – Из какого угла преисподней вы, твари, выбрались? Тысячи лун не было никакого намёка на ваше существование, а теперь, в самый ненужный момент... Эй, бросайте оружие и спускайтесь вниз, если хотите жить!

Наверху под чьими-то ногами заскрипели полы, и из-под рассохшихся досок беззвучно посыпался песок, прямо на задранное вверх лицо Старшего.

–Хорошо, – сказал тот, доставая из глаз песчинки. – Хотите умереть – пожалуйста! Вперёд!

Узкая витая лестница, по которой сбежал лучник, оборачивалась вокруг себя и уходила вправо. Подняться по ней можно было только друг за другом – и идущий впереди рисковал больше всех.

–Риго, ты – первый, – скомандовал Аске, пряча взгляд.

–Ага, – ответил тот, улыбаясь широко и безмятежно. – Правильно. Куда я вам с такой ногой. Обуза только.

Ступеньки под ногами кряхтели и завывали. Через некоторые пришлось перешагивать: сгнили, стали тонкими, как ледок над горным озером. Интересно, как этот слепой тут ходит? Или он никогда не спускается на нижний этаж?

Преодолев две трети подъёма, Аске остановился. Отвечая на вопросительный взгляд Риго, махнул ему – действуй. Арбалетчик кивнул и, прилепившись спиной к перилам, ушёл за поворот короткими приставными шажками. Сжав зубы, Аске молился всем известным ему богам, чтобы затаившийся за поворотом не услышал лёгкого пения ступеней.

–Чисто! – звонко прокричали сверху. Судя по интонации, солдат был весьма обрадован, что прогулка по лестнице закончилась именно так, ничем. – А вот и кожаная маска... Вот только вряд ли получится с ним поговорить. Да простит меня Старший – я попал в него совершенно случайно...

Человек в уродливой кожаной маске действительно существовал, не соврал слуга-оборванец. Только он, увы, был мёртв: похоже, стал первой же жертвой этого боя. Болт, прилетевший со ста пятидесяти шагов, вошёл в живот, отбросил на пол. Но не убил сразу: дал отползти к стене, прислониться к ней, тихо истечь кровью и содержимым кишечника.

–Бедновато они живут, эти Смотрящие, – заявил Риго, окидывая взглядом обстановку в жилище старика, и в самом деле, убогую. Куча несвежей соломы вместо ложа, хлипкий столик с глиняной миской, несколько покосившихся полок. И небольшой сундук со сбитой крышкой – похоже, искали что-то.

–Бедновато, – согласился Аске, отпихнув выпавший из-за пояса мертвеца нож подальше. На всякий случай.

–Тут и взять-то нечего, – с явным сожалением сказал солдат. – Ради чего тогда это всё? А, Старший?

–Ты не поймёшь... – Разза навис над сидящим, полоснул лезвием по лямкам, завязанным на затылке, брезгливо ткнул сталью в лицо мертвеца. Но маска, а точнее просто кусок плохо выделанной кожи с прорезями для глаз, держалась, как приклеенная. – Эй, помоги, не поддаётся...

Преодолев тошноту, Аске намотал кожаный лоскут на пальцы и дёрнул. Раздался лёгкий треск и маска оторвалась. Нет, она не присохла на крови – просто умирающий вцепился в неё зубами, оставив мокрый полукруглый отпечаток.

–Кто ты? – спросил Разза у мертвеца. Тот, ясное дело, промолчал. Обычное для накаррейца лицо без особых примет, тронутое бледноватой синевой. В толпе увидишь, отвернёшься и тут же забудешь. – Почему я о тебе не слышал?

–Старший... – негромко позвал Риго. Что-то в его голосе заставило оторвать взгляд от бледного незнакомца и повернуться. – Глядите: лошади...

Окно было то самое, второе справа, увитое плющом. Именно из него отдавал приказы перепуганному мальчишке человек с кожаным лицом. А ещё из него была видна коновязь, скрытая от любопытных глаз невысокой грудой камней. Сразу за ней начиналось кладбище. Сперва Аске и не понял, что это за огромные чёрные пятна развалились между невысоких каменных пирамидок. А потом понял, но не поверил глазам.

–Гаал, – произнёс Разза, потрясённый до глубины души. – Торбы, говоришь, повесили, чтоб не выдали ржанием? Острый нож решает эту проблему куда быстрее. Похоже, эти люди и не собирались отсюда уходить.

–Козье семя, – выругался помрачневший Риго. – Ладно, старик, но лошадей-то за что?

–Сейчас у них и спросим, – ответил ему Аске. – Остался всего один этаж, выше идти некуда.

–Да, – согласился Риго, с трудом оторвавшись от окна. Похоже, его рана вовсе не была ерундой и царапиной. – Знаешь, командир, вчера я видел сон: будто лежу в траве, а по мне змеи ползают. Нехороший сон. Хотел было рассказать толкователю, да где в этой дыре найдёшь хорошего толкователя?

–А сам как думаешь – к чему этот сон?

–Не знаю. Такие сны, они либо к смерти, либо к деньгам. Лучше бы к деньгам, конечно.

–Да уж, – усмехнулся Аске. – Лучше бы.

–Послушайте меня! – Разза кричал вверх, уцепившись за перила. – Ваш главарь мёртв! Отступать некуда! Бросайте оружие!

–А не пошёл бы ты... – Негромкий голос с третьего этажа был приглушён перекрытиями, но всё равно отчётливо различим, особенно в конце фразы.

–Я иду первый, – предупредил побагровевший Риго. – Сейчас я тебе твои слова в зад засуну, ублюдок!

–Моё имя Учлирбеги! – Поднявшись ещё на пару ступеней, Разза осторожно заглянул за поворот. – Вы ждали меня, и я пришёл! Так что, будем разговаривать?

–Будем, – донеслось сверху. – Мы и в самом деле ждали тебя, прозванный Старшим, но не для разговоров. Впрочем, ты всё равно уже мертвец. Отчего бы и не поговорить напоследок?

–Сколько вас там? – прокричал Аске.

–Я один. Поднимайтесь, стрелять не буду.

Третий этаж был завален хламом: разбитой мебелью, старой упряжью. Из дыр, зиявших в сгнившей кровле, выглядывало синее небо. В комнате было два человека. Один сидел в окне, беззаботно болтая ногами над бездной, другой лежал поодаль, накрытый грязной рогожей. Был этот другой каким-то коротким, будто обрубок: должно быть, труп принадлежал безголовому старику. Из-под него натекла лужа, впитавшаяся в дерево и ставшая большим чёрным пятном.