Текст книги "Дети Барса. Книга первая - Туман над башнями. (СИ)"

Автор книги: Андрей Ренсков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 21 страниц)

–Что это за место? – спросил Константин.

–Никто не знает, повелитель. Может, отец ваш знал, да ещё пара людей. Старый Разза знал, разумеется – ведь он здесь жил. Да, этот знал всё на свете. Помните такого, мой король?

–Разумеется. Его до сих пор поминают шёпотом. Наверное, его боялись, вот и выдумывали всякое. Даже отец.

–Ну, вашему отцу, повелитель, чего было бояться? – усмехнулся суффет. – Скажете тоже. А что до остальных – правильно делали, что боялись. Великий был человек. Видите ходы в стенах? Их тут сотня, наверно.

Догорающий факел полетел на пол, подняв сноп искр.

–И куда они ведут?

–В разные места. В горы, к морю. Есть, говорят, ход к самому Городу. Лично я знаю два. По ним можно из башни пройти во внешний двор и за стены. При обычной осаде это спасло бы нас, но сейчас они, увы, бесполезны.

–Может, стоит поискать ход, который ведёт к морю?

Суффет засмеялся сухим, шелестящим смехом. Словно ветер, играясь, поволок по полу всякую мелкую дрянь: пучки травы, сломанные прутики, высушенные птичьи кости.

–Бессмысленно это, повелитель. Пропадём только... Я уже десятый год эти подземелья использую и за это время малой доли не изучил. Туман – это хотя бы быстро, мой король.

Константин пожал плечами:

–Далеко ли твоя тюрьма?

–Это не тюрьма, повелитель... Это место для лишних людей.

–Надо же! Своя собственная тюрьма! – Магон вытер рукавом мокрые губы, и, наконец, пришёл в себя. – А я всё думал: куда же деваются твои надоевшие оруженосцы?

–Те, которых ты мне подсовывал?

–И эти тоже. Похоже, и жаба в курсе – не мог же он не знать, что творится у него под носом. Сколько ты ему платил?

–Ни одного медяка. Просто позволял иногда спускаться вниз, и проделывать там... Разные штуки.

Суффет покосился на короля, но молодое лицо было невозмутимо.

–И какие же? – заинтересованно спросил Магон.

–Какие он хотел, – ответил суффет. – Это же предатели.

–Предатели, да... В общем, нельзя сказать, что я не слышал об этом месте, мой друг. Правда, я надеялся увидеть что-то особенное, а вместо этого полчаса спускался в яму, полную пыли и мышиного дерьма. У вас совсем нет вкуса.

Магон демонстративно похлопал себя по рубашке, действительно подняв целое облако пыли.

–Вас никто сюда не звал, – только и ответил суффет.

–Гильдия была подключена по моему приказу, – произнёс Константин, растирая виски. – Что-то голова разболелась. Как будто весь этот камень давит...

–Надо идти. – Суффет выпрямился. – Если Кормчий желает продолжить путь. Если же не желает, то может подняться по лестнице и вернуться в башню.

–Ну, уж нет! – искренне возмутился Магон. – Я и спустился-то на последнем издыхании! Веди, старый плут!

Дверь показалась через пару сотен шагов. Не имея яркого огня, любой принял бы тёмное пятно на стене коридора за начало очередного тоннеля, ведущего в неизвестность.

–Не знал, мимо бы прошёл, – отметил Магон, подняв факел повыше. – Умели же раньше... С трёх шагов не заметно.

Пляшущее пламя вырывало из мрака контуры массивной деревянной двери, сработанной из широкого, грубо отёсанного бруса. От времени дерево почернело, и сейчас дверь выглядела как прямоугольный кусок тьмы.

–Он – там? – кивнул в сторону двери Константин.

–Ему не выбраться в одиночку, повелитель. – Суффет снова понял вопрос по-своему. – Дверь только снаружи открывается. А дерево там такое, что никакое железо не возьмёт.

Старый солдат встал на цыпочки и зажёг свисающий с потолка светильник в виде круглой чаши. Масла в нём было вдоволь: кто-то позаботился.

Пока их провожатый возился с ключами и откидывал засовы, Константин попробовал ковырнуть древнее дерево серебряной запонкой. Она не оставила на тёмной поверхности ни следа. И в самом деле, твёрдое.

–Пленник связан и не опасен, – сказал суффет. Последний засов упал и с лязгом ударился о дерево. Разбуженное эхо заметалось по узким тоннелям и затихло где-то за поворотом, в темноте. – Прошу отойти в сторону, мой король.

Константин послушно шагнул назад. Суффет, упираясь в пол, налёг на дверь, и она с тошнотворным скрежетом медленно поползла влево. Только сейчас король заметил отсутствие петель и узкую щель, вырезанную прямо в камне, куда дверь медленно заползала, содрогаясь и скрипя.

–Уфф-фф, – выдохнул суффет, стряхивая с волос песок, просыпавшийся откуда-то сверху. Дверь заползла в щель примерно наполовину. – Одному дальше не осилить: всё пылью забилось. Если бы Гильдия оказала посильную помощь...

–Не нужно. Места достаточно.

За полуоткрытой дверью оказалась небольшая пещерка с низким потолком. Стены и пол поросли серым мхом, влажным от выступившей влаги. Порода здесь была другой, камень казался светлее и крошился от малейшего прикосновения. В двух шагах от двери, на уровне глаз, обнаружились вырубленные в известняке полки, заполненные покрытыми пылью горшками.

–Ещё одна... – Магон, сощурившись, всматривался в сумрак. Пещера была полна дёргающихся теней и полутеней, но, похоже, Кормчий был прав. Подземный зал заканчивался новой дверью, сбитой из прогнивших досок.

–Нам не помешали бы ещё факелы...

–Потерпите, повелитель, – ответил суффет, перебирая на ощупь ключи в связке. – Там, внутри, света будет много.

–Неужели ваши пленники настолько опасны?

–Болтливые языки найдутся везде, – нехотя отозвался суффет. – Так же, как и любопытные уши. Сейчас, к примеру, разговор пойдёт о муже моей сестры.

–Какое это имеет значение после того, что случилось?

–Да простит повелитель, но для меня – имеет.

Суффет подошёл к двери и склонился над замком. Константин уловил звон падающих капель воды, но не успел он понять, откуда раздаётся звук, как сзади жарко шепнули в ухо:

–Бьюсь об заклад, повелитель, мой старый друг решил или похоронить нас под обвалом, или продать накаррейцам.

–Так нет уже никаких накаррейцев, – вполголоса ответил король. Суффет, впрочем, ничего не услышал.

–Нет, – согласился Магон. – Значит, всё-таки первое.

–Если пленник сможет объяснить, что произошло в Городе, я рискну.

–Сейчас узнаем, повелитель. – Кормчий грустно вздохнул. – Надеюсь, это стоило того.

Низ двери прочертил прерывистый полукруг на пыльном полу. Суффет исчез во тьме, откуда вскоре донеслось чирканье кремня о кресало. В чёрном проёме загорелось тусклое жёлтое пятно, и пещеру снова заполнили тени.

–Входите. – Тонкая тень на светлом камне сделала приглашающий жест. – Света достаточно, как я и говорил.

Во всех тюрьмах, в которых Константину довелось бывать, запах был одинаков: вонь немытых тел, острый аромат высохшей мочи и гнилой соломы. Но, заставив себя вдохнуть, он, к своему удивлению, ощутил лишь лёгкий аромат корицы и старого дерева. Словно в винном погребе, где тайком играли с сестрой в далёком детстве. Король закрыл глаза и тряхнул головой, отгоняя морок.

В камере было довольно просторно: хватило места для всех вошедших, а также для стола и уродливого разноногого табурета. Король смахнул с досок тонкий слой пыли и осторожно присел на краешек. Ничего не произошло. Табурет, при всём отторгающем облике, вроде бы надёжно выполнял своё предназначение. А именно – был крепким.

На столе чадила масляная лампа – скорее всего, та, что была в руках суффета. Таких ламп горело ещё четыре: старик расстарался. Они были закреплены в ржавых подставках, по одной на стену. Весело потрескивая, огонь гнал подземную тьму и придавал подземелью вид обжитого годами дома.

–Разве это место похоже на тюрьму, мой друг? – Суффет сложил руки на груди. – Это просто место для опасных людей.

–Опасных для себя самих, видимо? – хмыкнул Магон.

В углу чернела какая-то бесформенная масса – должно быть, груда сгнившей соломы. Рядом с ней виднелась ещё одна дверь, добротная, толстая, обшитая железными полосами и, по всему, не открывавшаяся уже очень давно.

–Эта дверь ведёт во внешний двор? – поинтересовался Константин, подождав, пока глаза привыкнут к свету.

–Не совсем. Она ведёт в подземелья под башней. Открыть её можно только отсюда. А уже из этих подземелий, минуя камеры для заключённых, можно попасть на внешние стены.

Пленник сидел напротив входа, обхватив грязные колени связанными в запястьях руками. Он не обратил ни малейшего внимания на вошедших. Голова была опущена вниз, спутанные волосы упали на руки, закрывая лицо.

–Ты можешь обмануть кого угодно, но не меня, – сказал ему Константин. – Я видел, как ты смотрел на меня, когда я садился. Свет отразился в твоём зрачке.

Пленник молчал. Король заметил, что возле его ног, обутых в разбитые сандалии, лежит кусок лепёшки, и стоит глиняная кружка, полная воды.

–Он отказывается от еды? Его пытали?

–Не было нужды. Он сам расскажет всё, что знает. Но только повелителю, или в присутствии повелителя.

–Вот как... И откуда у вас такая уверенность?

–Он сам так сказал, – развёл руками суффет.

–Интересно, – задумчиво произнёс Кормчий, глядя на прыгающее пламя. – Почему бы вам не спросить у него ещё вот о чём, мой друг... Чего это он не разбил кружку, не перерезал острым черепком путы, не проломил вам череп? Из-за угла, вот этим замечательным табуретом?

–Потому, что он не опасен, – повторил суффет с нажимом. – Я говорил.

–Ты что, не хочешь бежать? – наклонился в сторону пленника Константин. – Но почему? Ты же дезертир, и тебя ждёт смерть, ты это понимаешь?

Пленник застыл без движения, словно превратившись в статую. Прислушавшись, король не услышал даже дыхания.

–Отвечай повелителю, – устало приказал суффет, и человек у стены выдохнул сквозь сжатые зубы:

–Некуда бежать...

–Некуда бежать, повелитель, – поправил суффет, но пленник, подобрав под себя ноги, не издал более ни звука.

–Хорошо, – ударил ладонью о стол Константин. – Хорошо. Давайте по порядку. Что известно об этом дезертире?

Суффет, переведя взгляд с короля на пленника, а потом себе под ноги, ответил, несколько отстранённо:

–Я проводил инспекцию в одной из крепостей на перевале, когда мне доложили, что Город пал.

–Кто? – спросил Магон. Суффет медленно, словно доставая прошлую ночь из памяти по кускам, продолжил:

–Прискакал разведчик, с той стороны перевала. Весь в крови, потому, наверно, и вырвался. С ним был этот дезертир, перекинутый через седло. Дезертир рассказал, что служил под началом Диедо. Сообщил, что ночью тот отдал приказ грузиться на галеры. Самому же дезертиру было приказано предупредить гарнизоны на перевале: ему хорошо известны эти скалы.

–Как благородно, – усмехнулся Магон. – И почему же гарнизоны погибли?

–Отвечай, солдат, – сказал Константин. – Ты хотел говорить с королём, и король тут. Другого не будет.

Дезертир, тяжело вздохнув, заговорил:

–На отвесную стену пришлось лезть... Хотел быстрее: по дороге крюк в три с лишним лиги... В темноте лез, сорвался, ногу подвернул. Как мальчишка сопливый. К утру только вышел на перевал. Поздно уже было...

Его тело, закутанное в остатки туники, обмотанной грязным, слипшимся мехом, дёрнулось. Голова упала ещё ниже, касаясь волосами пыльного пола.

–Как тебя зовут? – спросил король, но ответом ему было лишь сдавленное сопение. – Ладно... Что было дальше?

–Дальше? – переспросил задумавшийся о своём суффет. – Взял двух свежих коней, и рванул в Бирсу. Коменданту сказал: держитесь, орлы, подкрепление идёт. У того глаза стали такие интересные... Жеребца моего под уздцы держит, не отпускает. Пришлось его...

–Развяжи, – приказал Константин. – Какой же он дезертир? Он просто выполнял приказ дезертира.

Суффет выдернул из-за плеча кривой нож с узким лезвием.

–Руки, – сухо произнёс он, и пленник послушно вытянул вперёд грязные ладони. Нож с хрустом разрезал тугие ремни на запястьях, а потом и на лодыжках. Константин, поглаживая начавший покрываться щетиной подбородок, смотрел, как дезертир растирает затёкшие конечности.

–Понятно, – задумчиво произнёс Магон. – А как же ты его успел это... Сюда-то запрятать?

–Стража стояла ещё ночная, наёмники. Подъехал к воротам, спросил: где повелитель? Мне ответили, что на охоте. Я приказал открыть казематы. Капитан пытался за мной спуститься, да я его отговорил. Провёл пленника коридором, и через потайную дверь – сюда. В замке спали ещё, наверное.

Король придвинулся к пленнику вместе с табуретом.

–Как твоё имя? – повторил он, и дезертир, продолжая массировать запястья, еле слышно пробормотал:

–Пешелла...

–Пешелла, – медленно повторил король. – Звучит, как шелест волны, набегающей на берег.

–На моём языке это значит – камень.

–Значит, всё правильно. Слышал когда-нибудь, как волна разбивается о гальку? Это такие морские камешки. Когда вода тащит их за собой в море, они трутся друг о друга и выходит примерно такой же звук: пешелла, пешелла... Сейчас ты расскажешь мне всё, что знаешь. Если твои слова будут ценными, утром мы вместе отправимся к морю.

–Не выйдет, повелитель, – покачал головой пленник. – Не будет никакого моря. Поздно уже.

Константин придвинулся ещё ближе и, взяв дезертира за подбородок, поднял его голову вверх. Иссиня – чёрные блестящие глаза и острые скулы, о которых, казалось, можно обрезаться, выдавали в пленнике горца.

–Почему? – спросил он, глядя в черноту, на дне которой горел непонятный сумасшедший огонёк. – Прикажу – и будет.

–Потому, что я хочу умереть, – ответил горец, не делая попыток освободиться. Константин отпустил его и, вытерев пальцы о штаны, сказал:

–Это ещё надо заслужить. Что за дерьмо на тебе надето?

Горец резким движением закинул свисающие на лоб волосы назад. Его тонкие ноздри затрепетали от гнева.

–Это шкура волка. – Его слова прозвучали, словно негромкое предупреждающее рычание. – Я убил его, когда мне было двенадцать.

–Зачем же ты нацепил её?

–Потому, что иначе мне пришлось бы остаться голым. Нам не разрешали носить ничего другого.

–Он из Волчьей Сотни, повелитель. – Суффет, освободившись из-под гнёта воспоминаний, захотел стать полезным. – До пятнадцати лет они имеют право носить только одежду из шкур задушенных ими волков. Потом проходят испытание и получают боевые доспехи.

–Ах, да, – кивнул Константин, сделав вид, что припомнил. – Как же я забыл... А что бывает с теми, кто так и не смог убить волка до пятнадцати? Они бегают по горам голышом?

–Да... – Грязное лицо Пешеллы светилось от ненависти. – И мы охотимся на них, как на волков. Ловим, отрезаем всё, что выпирает, и вешаем себе на шею.

–Весело живёте, – похвалил горца Магон. – А про клятву верности, которую давали Мануилу, помните?

–Мы помним всё. – Дезертир расправил плечи и презрительно усмехнулся. – И про клятву. И про то, что Костяное ущелье всегда было нашим. И про то, что мы убили больше трёх тысяч ваших солдат в железных шкурах.

–А в это число входят женщины и дети перебитых вами переселенцев? – спокойно спросил Константин.

Пешелла оскалился в злобной ухмылке. Его губа поползла вверх, открывая клыки – прямо как у озлобленного волка.

–Мой отец погиб в том ущелье. И мой дед. А дядя дал клятву Диедо Распинателю. И я, когда вырос, давал такую клятву, ты прав. Клятву служить Диедо, губителю моего народа.

–О, Гаал, – прикрыв глаза, Магон обратился к кому-то на потолке пещеры. – Скорее уж – Диедо Пьянице, проспавшему всю битву! А что касается твоего народа, мальчик, то благодари своего волчьего бога, что Мануил не дал Гильдии продать вас всех в рабство! За те убытки, которые вы причинили!

–Ты хочешь сказать, что до сих пор верен клятве? – начал закипать суффет. – Ты, дезертир?

–Отец не верил в клятвы, – ответил за сопящего горца король. – Он верил в страх, потому создал армию из людей, ненавидящих его. А чтобы добиться подчинения, отдал горцев под руку человека, который сжёг их дома.

–Великий был человек, – кивнул Магон.

Пешелла отвернул голову к стене, закусив губу.

–Значит, Диедо, которому ты дал клятву служить и защищать, заставил тебя предупредить крепости на перевалах?

–Так, – буркнул горец. – А ещё велел передать тебе кое-что на словах.

–И что же?

–Что все мы прокляты. И скоро умрём.

Магон фыркнул.

–Вот так новости! Однако, картина, наконец, проясняется... Что, если наш капитан-комит просто перебрал лишнего?

–Уж кому бы и судить о пристрастии к вину, мой друг...

–А, так вы снова взялись защищать своего родственника?

–Тихо! – поднял руку Константин. От неожиданного резкого движения горец вздрогнул. Король наклонился над ним, не обращая внимания на тошнотворный запах:

–Сейчас я спрошу у тебя кое-что.

–А потом мне дадут умереть? – прошептал в ответ Пешелла, сверкая глазами в сумраке. Константин кивнул, и дезертир, облегчённо вздохнув, расслабился, растёкся по стене.

–Слово повелителя твёрже камня. Спрашивай.

–Куда ушёл Диедо и сколько людей взял с собой?

–Всех, кто смог поместиться на палубе. Остальные прыгали с причала. Плыли, хватались за вёсла. Диедо отдал приказ лучникам, да что с них было толку. Там их тысячи были, в воде... Только и успевали им пальцы ломать – вцепались в борта, как клещи, не оторвёшь. Потом галеры совсем застряли в людских головах, и, чтобы идти дальше, пришлось глушить плывущих. Как красную рыбу глушат, когда она икру бьёт...

–Это как? – тихо спросил Константин.

–Как... Вёслами, как ещё....

–А корабли куда ушли? Диедо ничего не говорил?

–В море, куда им ещё... Можно подумать, кто-то скажет простому солдату. Сотник, тот, может, и знал.

–А ты – не знаешь?

–А я – не знаю. Мне приказали добраться до перевала и предупредить стражу, вот и всё. Когда мне дадут умереть?

Пешелла обвёл всех полным надежды взглядом. Магон, согнав с лица выражение скуки, шагнул вперёд.

–Сдаётся мне, на главную загадку дать ответ сможешь только ты. Так ответь, волчье семя – что такого могло случиться с Диедо Губителем, да сожрёт Рогатый его кишки! Отвечай, не то я прикажу раздробить тебе суставы! Подкуп, вино, женщина, чьи-то интриги? Что?

–Да какая ещё женщина... Сны его доконали, вот что.

Константин вздрогнул.

–Что за сны?

–Откуда мне знать? От которых это всё и случилось.

–Да ЧТО случилось-то? – не выдержал Магон.

–Как что? – искренне удивился горец. – Та резня, когда мы когенов побили и спалили храм. Диедо приказал порубить всех, кто носит островерхий колпак и золото на плечах, а тела побросать в Тофет. Но мы не стали их в Тофет бросать, тащить далеко больно. Там и сожгли, вместе с храмом. После обеда начали, и к полуночи управились. А я разве не говорил?

Глаза Магона поползли на лоб. Суффет, выплюнув замысловатое ругательство, хлопнул себя ладонью по лбу.

–Ну, конечно!!! Я встречался с ним на неделе, и он был нездоров! Нёс чушь и выглядел как оживлённый лиумуйцами мертвец. Если бы я прислушался к своему чутью, Элис была бы жива! Но почему она не дала мне знать?

–Может, она ещё жива?

Суффет, страдальчески скривившись, сплюнул. Причудливая игра света и тени покрасила плевок чёрным, хотя он, безусловно, был красным – из-за прокушенной губы.

–Нет. Близнецы это чувствуют. Назовите это даром богов, или проклятьем, но она, безусловно, мертва. И скоро мы все последуем за ней.

–Теперь ясно, почему Город пал так быстро. – Магон отошёл от шока, и теперь его мозг работал быстро, как обычно. – Они открыли морские шлюзы...

–Как ты узнал? – Во взгляде горца промелькнуло что-то вроде суеверного страха. Магон только отмахнулся.

–Даже большие боевые корабли легче гильдейских. Но Диедо загрузил свои галеры по самые борта, и выход из гавани оказался слишком мелок для них.

–И тогда они открыли шлюзы, – понял Константин. – А закрыть их было уже некому. Все, кто мог это сделать, были либо на кораблях, либо в воде.

–Да, повелитель. Морская вода залила рвы с кровью и Тофет размыло... Кровь на улицах? Нет, её не хватило, они же сожгли все трупы... Величайший город на Земле пал по вине безумца! Сны? Что за сны? Отвечай!

Холодная иголка кольнула прямо под сердце, неожиданно и вероломно. Константин попытался незаметно расстегнуть ворот, но подступающая дурнота заставила дёрнуть его изо всех сил. Золотые пуговицы весело запрыгали по полу.

–Многие говорили, – начал горец, и тут комната начала кружиться, а лица людей расплылись. – Что Диедо не в себе... В стражу у его покоев никто не хотел идти по своей воле. Либо десятник накажет, либо жребий кидали в кости.

–Это понятно, – вставил Магон. – Он не в себе с тех самых пор, как благодаря стараниям брата жены стал капитан-комитом. Нужно быть идиотом, чтобы оставить командование двадцатитысячной армией ради золотых доспехов. Отдаю должное, дружище – ты знатно надул своего родственника.

Суффет смотрел в пол, не обратив внимания на колкость.

–Что... Что же там такого, было? – спросил король.

–Всякое было. Обычно кричал, воем выл, как горный барс воет, когда ему жрать нечего. А мог и в морду дать, ничего чудного. Да что в морду – вон Эйелля из второго десятка на его же копьё насадил. – Пешелла сплюнул и сделал быстрый жест, отгоняющий зло. – Будто не человек вовсе, а демон, гала.

–Ну, мало ли что там говорили, – возразил Кормчий.– Вам бы только гала везде приплести, волчье семя... Сам-то ты видел?

–Видел пару раз, – неохотно ответил горец. – Тофет ему снился. Один раз выскочил из покоев, голый весь, а глаза пустые и большие, как блюда. Кричал: бегите, бегите прочь, Тофет из берегов выходит. Сейчас смоет всех... Чуть не придушил меня. Кое-как втроём скрутили его. Аккуратно, конечно, чтоб не помять. Хотя хотелось немного помять, что говорить.

–Тофет, выходящий из берегов, – медленно повторил Магон. – С чего бы Диедо вдруг бояться крови? Ведь это его работа. Всё равно, что мне испытывать ужас при виде золотых. Может, его всё-таки околдовали?

Суффет нагнулся, и, схватив горца за жалобно затрещавшие лохмотья, рывком поставил на ноги. Оказалось, что ростом Пешелла ниже на две головы.

–А Элис? – Суффет просто кричал, не стесняясь.– Его жена? Где она была?

–Так она ещё прошлой луной ушла в Мазбах. Это квартал где когены живут... Жили. – Горец извивался, пытаясь разжать пальцы. Остатки шкуры с сухим треском порвались и свалились на пол. – Не выдержала жизни с безумцем. Верховный коген ей там дом подарил. Пусти меня, я больше ничего не знаю...

Суффет, бледнея от ужаса, отпустил горца. Тот, выскользнув из захвата, закинул на плечо растоптанную шкуру и снова уселся на старое место.

–Не может быть... Но почему она ничего не сказала мне? Почему Валидат не обмолвился ни словом?

–Потому, что это не его проблемы, – хмыкнул Магон. – В последнее время старику вполне хватало своих.

–Скажи, ты видел её после резни?

–Не помню. – Пешелла поковырял грязным пальцем в носу и простодушно добавил: – Порубили её, наверное, вместе со всеми. Некогда было разбираться.

Суффет взвыл и тут же, давя вопль, засунул в рот кулак. Что-то внутри натянутого до предела спокойствия лопнуло с громким звоном. Константин медленно поднялся и, пошатнувшись, ухватился за край стола.

–Что с вами, повелитель?

Гул в ушах нарастал. Вяло махнув рукой, король сказал:

–Всё в порядке. Заканчивайте без меня.

Слова спотыкались в горле, неуклюже ворочались во рту как маленькие камешки – пешелла. Дверной проём колыхался огромной чёрной медузой, беззвучно и красиво. Сзади ещё говорили, но это уже не имело смысла. Кажется, Магон спрашивал о судьбе Валидата, но Константин был уверен, что знает ответ: порубили и сожгли, как и остальных.

Тяжёлый удар пришёлся прямо в переносицу, и голову пронзила слепящая боль. Король обнаружил себя за дверью, в коридоре, стоявшим на коленях. Перед глазами плавали тошнотворные зелёные круги, а нос, подбородок и весь кафтан были залиты чем-то тёплым, липким, солёным на вкус.

–Вам помочь, повелитель? – озабоченно спросил подошедший сзади Магон. – Снова ваша болезнь?

Константин проглотил солёный ком и осторожно встал, опираясь на подставленное плечо.

–Справлюсь. Смотрите, у меня идёт кровь... Как и у обычных людей.

Кормчий с треском оторвал от рукава лоскут и протянул его королю.

–Возьмите, повелитель. Больше ничего нет, ни сока лимона, ни имбиря... Эх, была бы хоть фляга нисибисского!

–От вина станет только хуже...

–Что? Вот это воистину чудовищная болезнь! Но я уверен, что её могли бы вылечить мои бордели. Ах да, спасибо Диедо Губителю – их больше нет...

Король, морщась, приложил оторванный лоскут к лицу и он тут же стал мокрым и тёплым.

–Что делать с горцем? – взгляд Магона стал серьёзным.

–То, что он просил, – давясь кровью, ответил Константин. – Слово короля твёрже камня. Кажется, у твоего старого друга был нож, и довольно острый.

–Я передам ему. И заодно заберу ключи. Не то, чего доброго, этот дурень захочет вернуться старым путём.

–Какие ключи? – Константин стоял, запрокинув голову и закрыв глаза. С лоскута текло как с живого.

–От выхода во внешний двор. Возьмите мою рубашку, повелитель. Она немного испачкана, но другой у меня нет.

Константин отбросил пропитавшийся кровью лоскут.

–Отец учил никогда не отбирать у подданных последнего. Что вы задумали, Кормчий?

–Ничего такого. Горец сам хочет умереть... Вообще-то они бесполезные создания, но этот может сослужить неплохую службу. Знаете, чем хороши кожаные штаны? Пусть в них преет зад, но зато они не впитывают кровь.

–Вы что, с ума сошли? Хотите попробовать пройти через туман, обмазавшись кровью этого горца?

–Хочу, повелитель. Там всего двести локтей. Думаю, ничего с нами не случится. По-моему, все условия соблюдены.

–Да ты такой же безумец, как Диедо... – Константин попытался представить белую стену тумана, в которой покрываются язвами и тают его руки. От получившейся картины его передёрнуло. – Даже безумней...

–Вы ошибаетесь, – невинно возразил Магон. – Я здоров. У меня только одна беда – терпеть не могу лестниц...

ГЛАВА 2. ОСОЗНАНИЕ

Город. Семнадцатью годами ранее.

КАПИТАН СТРАЖИ

-Сегодня я свидетельствую в суде, Поз. – Капитан стоял, подняв руки на уровень плеч, а верный помощник, присев на колено, поправлял перевязь парадного меча, выполненную из тончайшей кожи и украшенную крохотными бриллиантами. – Позже зайду пообедать к Джирре в «Грот».

–Почётный эскорт? – сладив, наконец, с застёжками, поинтересовался Поз. – Шесть мечников, как обычно?

–Не надо мечников, – подумав, сказал капитан. – Что со мной может случиться в моём же Городе?

–Да господин. – Поз не торопился подняться. Разглаживал несуществующие складки на шёлке, дышал на блестящие пряжки и протирал их рукавом. В конце концов, капитан, устав держать руки поднятыми, догадался:

–Ещё что-нибудь?

–Да, господин. Нур, господин. Он просит о встрече.

–Да они что возомнили о себе, эти накаррейцы? – Капитан опустил руки, и услужливый Поз юркнул в сторону, уходя от пинка. – Я же просил тебя передать этим парням: никаких писем, никаких встреч.

–Это по поводу его брата, господин.

–И что? Он зарезал торговца рыбой из-за трёх серебряных мер. Как тебе это нравится, Поз?

–Совсем не нравится, господин, – согласился помощник, перебравшийся на обычное для себя место: за письменный стол. Совершенно незаметно и бесшумно, как всегда. – Если каждый начнёт резать рыбных торговцев из-за таких смешных денег, что за жизнь настанет в вашем Городе?

–Недурно, – оценил капитан, покрасовавшись у огромного медного зеркала, отполированного до рези в глазах. – Вот именно, Поз, вот именно. Раз этот ублюдок неподсуден нашему суду, пусть посидит у меня на яме, подумает о том, что натворил – перед тем, как уплыть навсегда по сточным водам. Кажется, у этого Нура есть ещё братья?

–Девять, господин.

–Ну, вот: где девять, там и восемь. Не вижу такой уж большой разницы. А если ему почему-то дорог именно этот, пусть заплатит за него выкуп...

–Двести золотых мер, господин. Я сказал ему заплатить двести золотых мер. До завтрашнего дня.

–Двести? – Капитан поднял было руку – подумать, почесать затылок. Но, к счастью, вовремя остановился: заботливо уложенная складка на тунике едва не растянулась. – Что ж, пусть будет двести. Чего ж ему тогда надо?

–Не знаю, господин, – сокрушённо вздохнул Поз. – Торговаться, наверное, хочет. Дикари, господин. Никакого понятия о чести и достоинстве.

–Появится у ворот без денег – вышвырни пинками, – приказал капитан. – А послезавтра положи всё, что останется от брата в мешок, и перекинь через забор любого накаррейского борделя. Торговаться, надо же... Да он обнаглел, этот Нур.

–Сделаю, господин.

–Да, и вот ещё что. – Капитан, уже повернувшийся к выходу, внезапно остановился. – Чуть не забыл. На шлюхах в Бенот-Сукотте появился красный жемчуг. Контрабанда, или нелегальная добыча. Пошли туда людей, пусть выяснят, откуда он. Не каждая достойная женщина способна накопить на такое ожерелье за всю жизнь, а тут он на шлюхах, да ещё и не самых дорогих. Куда катится этот Город, Поз?

–Хвала богам, у него есть вы, господин. И ваша стража.

–Да! – согласился капитан. – Ты прав, Поз. Однако поторопись: никто не сделает нашу работу за нас.

–Станет ли господин ужинать?

–Нет, – бросил капитан через плечо. – Ужинаю я сегодня дома, в обществе двух городских судей и помощника суффета. Армейского тупицу, конечно, можно было и не звать. Но уж больно он забавляет мою жену и дочек.

–Да пошлёт им Гаал здоровья и богатства.

Уже сидя в паланкине, капитан пожалел, что проявил несвойственное ему благодушие, отказавшись от мечников. Сейчас их тяжёлые доспехи и кулаки пришлись бы весьма кстати. Несмотря на полуденную жару, улицы были полны народа, и носильщики, отпихивающие прохожих, не справлялись. Паланкин вяз в толпе, наполнялся пылью и зноем, настроение стремительно портилось.

А ведь ещё вчера эта поездка сулила только приятное.

–Само по себе дело решённое, – прошептал на ухо городской судья, один из приглашённых на сегодняшний ужин. – Но ваши свидетельства придадут ему завершённость и монументальность. Произойдёт полное торжество закона.

–М-м-м, – неопределённо кивнул капитан, высасывая мозг из фазаньей косточки. – Что же натворил этот человек?

–Утверждает, что занял денег одному достойному гражданину. Требует их обратно, ссылаясь на какую-то расписку, которую, несомненно, нарисовал сам.

–Вот же мерзавец! – посочувствовал капитан. – А чем мои показания смогут помочь этому достойному гражданину?

–Суд будет вершить королевский судья Котар. – Гость шептал так тихо, что приходилось напрягать слух. – Большой человек, с ним надо быть аккуратнее. Он весьма близок к Закхею, старшему из мытарей.

–Я слышал об этом Котаре, – соврал капитан. – Говорят, он очень осторожен и неглуп.

–И берёт дорого, – пожаловался судья, уже совсем по-свойски. – Весьма трудный человек, да к тому же и пьяница. Без ваших показаний будет сложно добиться истины.

Был он ещё не стар, но уже лыс: жидкие волосы росли только на шее и затылке. Кожа была усыпана пятнами разных оттенков, часть которых покрывала короста. В некоторых местах они кровоточили – это было заметно даже сквозь слой пудры. Когда губы судьи приближались к уху, зловоние гниющей плоти, смешанное со сладким запахом сернистых мазей, мешало дышать и думать.