Текст книги "Проклятие Гунорбохора (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 22 страниц)

Глава 5. Первый суд.

Наутро Судьи вышли из укрытия. Шли на восток. Далмира не задавала вопросов и старалась не отставать. Она думала: предстоит суд в ближайшем селении – но Судьи углубились в растущий на склонах изломанного хребта лес.

Они остановились у высокой приметной скалы из красного камня.

– Я останусь здесь, – сказал Аргерд. – Инсторн, проводи.

Скрестив ноги, Судья сел на траву. Далмира и Инсторн отправилась дальше. Очень скоро девушке показалось, что спутник намеренно кружит по лесному склону. Зачем? Далмира подумала, что вопрос оскорбит Инсторна, и молчала. Наконец, Инсторн остановился:

– Мы пришли. Сюда.

Он направился к роще и исчез за деревьями, растущими так плотно, что они составляли почти непроходимую живую стену. Девушка последовала за ним. Странное место! Тропка постоянно закручивалась вправо, и Далмира ощущала, что идет по спирали к невидимому центру…

– Где мы? – спросила Далмира. Они вышли на крошечную поляну. Деревья здесь смыкались так плотно, что образовывали настоящую стену. Посреди поляны стоял алтарь – изрезанный рунами большой и плоский камень.

– Запомни: делай все, что она скажет, но ничего ей не давай! – шепотом предостерег Инсторн. Он положил возле алтаря корзину, которую нес с собой, и исчез. Далмира проводила товарища взглядом, а, повернувшись, обнаружила на поляне невесть откуда взявшуюся старуху в невообразимых лохмотьях. На ее шее висели амулеты из перьев и костей, седые всклокоченные волосы, казалось, никогда не знали гребня. Не двигаясь, она стояла у алтаря, сжимая длинный резной посох с навершием из черепа птицы.

– Кто ты? – спросила она. Старуха смотрела странно, поводя головой, точно принюхиваясь. – А–а, чую. Девушка… Молодая кровь… Подойди ко мне.

Далмира шагнула и поняла, что старуха слепа. Глаза ее затянула жуткая белесая пленка.

– Значит, это тебя хотят сделать Судьей… – холодные костлявые пальцы ощупывали лицо и одежду Далмиры, и девушка вздрагивала от отвращения. Старуха наверняка была ведьмой – но зачем ее к ней привели?

– Как твое имя?

– Далмира, – ответила она. Инсторн не говорил скрывать его.

– Что ж, ты годишься на это. Так и передай своим дружкам…

Далмира хотела уйти, но старуха вскинула руку:

– Не торопись. Мы еще не закончили…

Она склонилась над алтарем, из лохмотьев извлекла огниво и ловко зажгла огонь в маленькой плошке. Судя по весело вспыхнувшему пламени, в ней было горючее масло. Старуха взмахнула рукой, огонь вспыхнул и потух, из плошки заструился серый дымок.

Она окурила алтарь, подошла к девушке и трижды обошла вокруг, что‑то шепча. Остановилась и долго вглядывалась в лицо жуткими пустыми глазницами. Далмира отводила взгляд и не смела шелохнуться. Ведьма отошла, двигаясь неторопливо и точно. Она знала это место, и, должно быть, исполняла обряд уже множество раз.

– Слушай, Далмира! – прошептала старуха, склоняясь над дымящейся плошкой. – Я вижу проклятие над твоей головой. Смерть идет за тобой по пятам, и она близка, как никогда…

Что она говорит?

– Ничто не поможет тебе. Издалека идет человек, чтобы убить тебя. И скоро вы встретитесь.

– Что за человек? – вырвалось у Далмиры.

– Ты не знаешь его, но берегись – он великий воин! Ах–х–х.

Колдунья вдохнула дым, а девушка с ужасом слушала ее.

– Оставайся со мной! – неожиданно сказала ведьма. – Оставайся здесь – и спасешься! Здесь великий воин не найдет тебя, и ты будешь жива…

Остаться с ней?! Нет. И мало ли что болтает безумная старуха? А быть может, это очередная проверка братьев?

– Я не останусь.

– О–о–о, ты не знаешь, от чего отказываешься! Я научу тебя всему, что знаю, ты будешь жить долго, о–очень долго, сможешь видеть сквозь землю и горы, сможешь править… У тебя есть асир? Дай хоть один асир бедной женщине!

– У меня ничего нет.

– Как жаль… Дай хоть что‑нибудь! Платок или нож. Ведь у тебя же есть нож…

Далмира попятилась. Старуха внушала ей страх. Зачем меня к ней привели?

– Нет! – ответила девушка. Она помнила предупреждение Инсторна. – Я ничего тебе не дам.

– Они, они научили тебя! Дураки, они не знают, что обречены… Ладно, слушай, Судья… Ни ты, ни кто‑то другой не уничтожите зло в людях… Потому что вы сами зло!

Голос старухи вдруг обрел силу, зазвучал уверенней и громче:

– Первый, кто выковал меч, выковал его не для добрых дел, и тот, кто его носит, своей смертью не умрет…

Ведьма расхохоталась.

– Ты хочешь быть Судьей, думаешь, что зло должно быть наказано, и ищешь справедливости? Глупая девчонка! Удар меча вызывает лишь ненависть, и не может кого‑то исправить. Будешь делать добро или творить зло – люди все равно станут проклинать тебя, не жди от них благодарности…

Старуха замолчала.

– Уходи, раз не хочешь остаться, мне больше нечего тебе сказать, красноволосая…

Далмира молча поклонилась, повернулась и пошла обратно. Инсторн ждал у выхода из рощи.

– Кто она? – спросила Далмира.

– Отшельница. Иногда мы спрашиваем ее совета.

– Отшельница? По–моему, она ведьма!

– И ведьма.

– В Арнире ведьм казнят…

– У нас нет, – Инсторн помолчал, потом сказал:

– Она слепа, но видит лучше любого смертного. Если она отпустила тебя живой, значит, тебе можно верить.

– Что?

Инсторн смотрел прямо, не скрывая глаз:

– Ты должна простить нас. Так было нужно. Мы должны верить тебе, а ведьма видит душу человека.

– Когда же кончатся ваши испытания? – вспыхнула Далмира.

– Никогда.

– Что?!

– Я пошутил, – Инсторн улыбнулся и поправил висевший на бедре меч. – Теперь я верю тебе, Далмира.

– Спасибо, – буркнула она.

– Идем. Аргерд ждет нас. Будет суд.

Далмира волновалась. Кого она станет судить? Что этот человек сделал, велика ли его вина? Она так измучилась вопросами, что была рада этой маске на лице. Она скроет ее неуверенность и чувства.

Судьи вошли в селение через ворота. Маленький поселок на десяток дворов, и ни забора, ни вала – граница далеко. Но дозорная башня есть. В каждом селении Пограничья есть такая башня, с нее предупреждают о набегах хелмаров или иной беде…

Далмира увидела, что спутники приосанились, движения их приобрели солидность и значимость – и последовала их примеру. Не торопясь, чинно и важно Судьи вышли на площадь перед домами.

Селян было не так много, в основном собрались мужчины. Далмира почувствовала косые любопытные взгляды, но и только – никто из мужчин не смел разглядывать ее дольше двух мгновений. Глядя на этих людей, Далмира успокоилась. Все будет хорошо. Мы станем судить по совести, и люди поддержат нас.

– Кто обвиняет? – проронил Аргерд.

– Я, – вышел вперед высокий худощавый селянин. Его лицо сразу не понравилось Далмире, но девушка решила отбросить догадки и судить по истине.

– Кого обвиняют? – спросил Инсторн.

– Меня, – вышел человек. И тот и другой не отличались от прочих селян ни одеждой, ни обувью. Широкие плечи, крепкие мозолистые руки. Что делить этим людям?

– Староста, почему ты не рассудил их? – спросил Аргерд. Староста, еще мощный старик, пожал плечами:

– Они просили Судей! Не доверяли мне, – от него несло острым запахом невыделанной кожи. Кожевенник, догадалась Далмира.

– Почему?

– Она моя дочь…

Дело в женщине! Высокий обвинял односельчанина, что тот встречался с дочкой старосты, которая обещала сердце и приданое ему, а теперь отчего‑то не хочет его видеть.

– Я дарил ей браслеты и кольца, красивую одежду, – кричал высокий, – а он заставил ее меня бросить! И все мои дары пропали!

– Вот как! – закричала какая‑то женщина. – Ты обещал жениться на мне, а сам дочку старосты обхаживаешь!

Толпа загудела. Инсторн ударил в било, прекращая шум и споры.

– Мы выслушаем всех, – сказал он. – И тебя, женщина.

Далмира слушала свидетелей и радовалась, что маска скрывает ее лицо. Люди, люди… И это вы считаете бедой и зовете Судей?

Ловкая девица охмурила двух парней, исправно получая от них подарки в счет будущей свадьбы. Причем взаимностью отвечала лишь одному – тому высокому, который, в свою очередь, обещал жениться на другой…

Высокий кричал и ругался, его беспокоили потерянные вещи и подарки. Брошенная им женщина кричала еще громче: она ревновала к дочке старосты, более завидной невесте, чем она. Лишь тот, кого обвиняли, не промолвил ни слова. Парень был печален и с болью смотрел на девушку, при всех так легко отказавшуюся от него.

– Если обещала выйти замуж ему и отцу, зачем встречалась с другим? – спросила стальная маска. Девица пожала плечами.

– Мне он надоел.

– Почему не сказать об этом?

– Зачем?

– Ты знала, что он любит тебя. Это правда, ведь до сих пор он не сказал ни одного плохого слова о тебе. Люди! – произнесла Далмира. – Кто‑нибудь может свидетельствовать против него? – она указала на обвиняемого. – Если да, пусть скажет сейчас!

Толпа молчала.

– Никто про него плохого не скажет, – пробасил кряжистый кузнец. – Он на других девок не смотрел. А этому я бы кое‑что укоротил…

Кузнец указал на длинного ухажера, и люди засмеялись.

– Подарки ей дарил! – крикнула какая‑то женщина. – В город ездил, на работу нанимался, чтобы денег заработать. Сколько у ней уже добра от него!

– А ты считать будешь? – огрызнулась молодая. – Дарил, значит, я того стою!

– Любил, если дарил, – произнесла золотая Маска. – А вот стоишь ли…

Староста поджал губы. Похоже, история с дочкой его не радовала.

Судьи переглянулись. Народ гудел и спорил. Затягивать не стоило. Решение должно быть быстрым и верным.

– Десять ударов плетью! – сказал Аргерд, указывая на девицу. Та испуганно ахнула. – Все подарки вернешь. Обоим.

– Неправильно, – возразила Далмира. Маски синхронно повернулись в ее сторону. Над площадью повисла тишина. Судьи спорят!?

– Он виноват не меньше, – девушка указала на длинного ухажера. – Обвиняет женщину, сам же считает вправе поступать так же. Это несправедливо.

Поднялся говорок. Стоявшие за спинами мужей женщины одобрительно закивали.

– Тогда, чтобы было справедливо, разделим плети наполовину. Ему пять и ей, – сказал Аргерд. Далмира согласно кивнула.

– А девушку пусть накажет отец. Он плохо воспитал ее, пусть исправит ошибку, – взял слово Инсторн. – А его пусть накажет она.

Маска показала на обманутую женщину, и люди расхохотались.

– Ты шутишь, Судья? – скривился высокий. – Где ж это видано…

– Ты боишься пяти ударов от женщины? – спросил Инсторн. – Какой же ты мужчина?

– Дайте ей плеть! – приказал Аргерд. – А ты – снимай рубаху! Впрочем, если хочешь, я накажу тебя.

Обманутая была не столь красива, как разлучница, зато крепка, коренаста и решительна. Выхватив плеть у Судьи, она смерила высокого взглядом:

– Жаль, что всего пять… Но я постараюсь!

Мергины уже не сдерживали улыбок. Далмира видела: ее решение понравилось многим, если не всем.

– Ты хорошо судила, – сказал Аргерд, когда они покинули селенье. – Что скажешь, Инсторн?

– Да, так и есть.

– Я удивлена, – сказала Далмира.

– Удивляешься, что нас призвали судить подобные пустяки? – спросил Аргерд и снял маску. – Да, бывает такое, но это лучше, чем осуждать и карать за убийство, ты уж поверь.

– Я верю, – кивнула девушка.

– Помню, ты спрашивала, ошибались ли мы? Открою тайну Судей, – слегка улыбнулся Аргерд, его суровое лицо разгладилось. – Мы умеем видеть то, чего хотят люди. Часто они сами выносят приговор, мы лишь его подтверждаем. Мы, мергины, живем не по писаным законам, а по тем, что в сердце у каждого. Написанное всегда можно переправить, закон в душе человека – нет.

Далмира кивнула.

– Ты должна быть уверена: каждый получит по заслугам, и придет к тому, к чему готовит себя всю жизнь. Это правило мы относим и к себе.

Далмира слушала… И помнила, что сказала тогда колдунья.

– Мы не сторонники силы, мы знаем, что справедливость не насадишь мечом. Но чаще всего приходится действовать не словами, а силой. Силой слова, силой духа… Или меча. Бывает, тысяча правильных слов не может остановить преступление, и тогда должна действовать сталь.

Глава 6. Предательство.

Армия Эванна подходила к Гурдану. До города оставались считанные меры, а противник не спешил показываться. Что это – хитрость? Или Орэн испугался, решив отсидеться за стенами? В любом случае Эванн, одан Далорна, доведет дело до конца. Он заставит Орэна пожалеть о содеянном!

Эванн был немолод, но, несмотря на годы, прекрасно управлялся с мечом и слыл деятельным и умным правителем. В Арнире поговаривали, что Далорн – единственное оданство, подданные которого действительно любят своего одана. Эванн удачно действовал против морронов, поощрял торговлю с ортанами, осваивал рудники и строил дороги. В его правление Далорн преобразился, и говорили, что скоро он затмит славой Ринересс.

Перед оданом склонился оруженосец:

– Мой одан, показался противник!

«Все же Орэн решился! Теперь пусть боги рассудят нас, – подумал Эванн. – И если они не покарают Орэна, забывшего, что есть честь, то и мне жить незачем.»

Эванн подозвал военачальника:

– Разворачивай строй. Готовься к бою. Лучников вперед.

Меж рядов воинов пробежали гонцы, отдавая распоряжения сотникам. Армия Далорна была прекрасно организована и сплочена, частые битвы с морронами закалили воинов. Но этот противник – не чернолицые, не знающие, что такое строй и тактика, а такой же искушенный в боях соперник. Орэн тоже умел побеждать, правда, основу его армии составляли не наспех набранные рекруты и дружины эмонов, как у Эванна, а наемники.

Эванн наемникам не доверял. Как можно верить тем, кто продается? Деньги не могут заставить воина сражаться так, как это сделает чувство долга или мести. Эванн знал, что подданные поддерживают его и готовы отомстить коварным гурданцам за нанесенную семье правителя обиду.

– Мой одан, явился посланник.

– Что за посланник? – нахмурился Эванн. Его рука в тяжелой боевой перчатке пригладила седую бороду. «Если Орэн вздумал просить мира, не слишком ли поздно он это делает?»

– Он сказал, что имеет важные вести для тебя.

– Что ж, веди, – произнес одан, глядя, как отряды далорнской пехоты заполняют обширный луг. Показавшийся вдалеке противник не выглядел столь многочисленным, скорее всего, это передовой отряд, высланный с целью разведки.

Два рослых воина подтащили какого‑то человека в простой одежде и кожаном панцире, на поясе болтались пустые ножны.

– Кто ты? – спросил Эванн. – И что хочешь сказать мне?

– Я… – начал человек, но гвардеец древком копья ударил его в грудь. Поперхнувшись от боли, посланник замолк.

– Говори «мой одан», когда обращаешься к повелителю! – наставительно произнес гвардеец.

Эванн шевельнул рукой, оба гвардейца отошли на шаг, отпуская руки пленника.

– Мой одан, мое имя Дорран. Эмон Дорран. Я из Гурдана.

– Ты знатного рода, а одет, как простой воин, – заметил правитель. – Чего ты хочешь?

– Я послан с поручением, мой одан. Я помогу тебе выиграть битву!

Брови Эванна сдвинулись. Он усмехнулся:

– Хочешь мне помочь? В чем же дело? Бери меч и сражайся!

Свита засмеялась.

– Ты можешь выиграть бой очень быстро, мой одан, – Маррод вглядывался в лицо Эванна, отмечая покрытые сединой упрямые скулы и жесткий профиль. Эванн нравился ему больше, чем заносчивый Орэн. Жаль, что придется его убить…

– Мой одан, – сказал кто‑то из свиты. – Этого человека я знаю. Он слывет великим воином и служит эмону Эрлайну, главному советнику Орэна.

– Это так?

– Да, мой одан, – спокойно отвечал Маррод. – И мой господин готов поддержать тебя в битве. Он на твоей стороне. Там, за лесом, стоит войско Орэна. Ударь по правому флангу, где стоят воины Эрлайна. Они пропустят вас, и вместе вы одержите победу.

– Стоит ли верить перебежчику, господин? – спросил кто‑то из командиров. – Возможно, это одна из хитростей Орэна. Мы все знаем его коварство.

Эванн рассматривал перебежчика, пытаясь прочесть в его глазах правду. Маррод стоял спокойно, не подавая и малейшего признака страха. «Если он предатель, – подумал Эванн, – то держится стойко, зная, что его жизнь в моих руках».

– Мой одан, нам известно, что его хотели казнить, – сказал другой вельможа. – Если он тот, за кого себя выдает, то Орэн назначил цену за его голову.

– Как это случилось? – спросил Эванн. Маррод повел плечами:

– Одан не выполнил обещания, и я отказался служить ему, вот и все.

– Это похоже на Орэна, – проронил старый одан. – Мальчишка забыл о чести одана, но я ему напомню! Ты, – обратился он к Марроду, – если хочешь служить мне, ступай в передовой отряд и докажи свою верность!

– Мой одан, прикажи ударить по правому флангу врага… – повторил Маррод, но Эванн, возвысив голос, прервал его:

– Я не нуждаюсь в услугах предателей, я побеждаю сам! У тебя есть выбор: сражаться на моей стороне или умереть здесь и сейчас!

Маррод склонил голову. Он увидел два клуба дыма на востоке и западе. Это знак к атаке. Пора.

– Тогда я докажу свою верность, мой одан, – сказал он. – Но у меня отняли оружие.

– Верните ему меч, – Эванн повел рукой в железной перчатке. Сопровождавший Маррода гвардеец подал ему меч. Рукоять была прикручена шнуром к ножнам. Предусмотрительно. Но это не удержит одного из лучших бойцов Эльденора.

– Это не мой меч.

– Как не твой? – изумился воин. Маррод сунул меч ему в руки и мгновенно выхватил висевший на бедре гвардейца клинок.

Никто из свиты не шелохнулся, настолько быстро все произошло. Маррод стремительно развернулся и ударил. Острая сталь рассекла горло Эванна, почти отделив голову от тела. Обливаясь кровью, одан упал. Первыми среагировали телохранители, но Маррод убил двоих, прежде чем они смогли достать оружие. Гвардеец с мечом Маррода, растерявшись, тщетно пытался вытащить привязанный клинок из ножен. Эльд вонзил меч ему в грудь и выхватил свое оружие.

Маррод сбежал с холма. Кто‑то бросился за ним, но большинство склонилось над телом одана.

Взревели трубы: войско Орэна пошло в атаку. Засвистели стрелы, закричали раненые.

В начавшейся неразберихе Маррод смешался с занимавшими свои позиции воинами Далорна. В своей простой одежде он ничем не отличался от сотен окружавших его воинов. Дерзкий план сработал.

Вокруг слышались команды. Воины сомкнули ряды, готовясь встретить врага, но что‑то было не так. Маррод видел, как один из эмонов, ломая строй, повел свою дружину прочь, другой ошеломленно стоял, не зная, что предпринять. По рядам прокатилась паника. Весть о смерти одана, подобно болезни, поразила войско Далорна, и боевой дух падал на глазах. Многие бросали оружие и бежали в лес, не дожидаясь начала сражения. Это победа! Победа, которой Орэн обязан ему, Марроду!

Передовые отряды наемников ворвались в боевые порядки далорнцев, и те не смогли сдержать удар. Армия Орэна смела уже не помышлявшего о победе противника, и алые знамена Гурдана взвились там, где недавно стояла пехота Далорна. Лишь гвардия и преданные Эванну эмоны, несмотря на смерть правителя, бились до последнего, но, будучи окружены, сдались и сложили оружие. Бой длился менее часа и закончился полной победой Орэна.

Глядя на наступавших гурданцев, Маррод искал своего покровителя. Эрлайн обещал: его воины будут предупреждены и пропустят перебежчика. Вот знамя Эрлайна! Расталкивая бегущих далорнцев, Маррод двинулся к нему. Кровь Эванна не успела высохнуть на клинке, а битва уже заканчивалась. Выполнить задание одана оказалось легче, чем он ожидал.

Маррод поднял вверх руки с мечами и закричал:

– Эрлайн! Где ты?

Воины в фиолетовых накидках бежали прямо на него. Он поднял перед собой бумагу с печатью Эрлайна. Эмон сказал: она будет охранять его. Гурданцы окружили его:

– Бросай мечи!

Маррод протянул бумагу:

– Я служу эмону Эрлайну.

– Бросай, тебе говорят! – угрожая копьем, ощерился наемник. Маррод бросил мечи. Ничего, сейчас все выяснится.

– Ты читать умеешь? Я на службе Эрлайна, – повторил эльд.

Через кольцо воинов пробился человек:

– Именем одана, расступитесь! Ты – эмон Дорран?

– Я, – эльд испытал облегчение. Наконец‑то. А то ведь и прикончить могли…

– Он пойдет со мной! – объявил спаситель, и сопровождавшие его воины оттеснили наемников, которые тут же ринулись преследовать врага и обирать трупы.

Маррода отвели в ближайший лесок. Там стояли несколько крытых повозок, и сновали воины.

– Где Эрлайн?

– Он скоро придет, – отвечали ему.

– Верни мне оружие, – сказал провожатому эльд. Тот повернулся:

– Оружие тебе больше не понадобится.

Почувствовав дыхание за спиной, Маррод уклонился – и предательский удар лишь скользнул по спине. Окружавшие его воины выхватили мечи. Его не пытались взять в плен, а хотели убить. Ярость овладела эльдом. Предатели!

Марроду пришлось нелегко. Эльд использовал все искусство, чтобы выжить. Он бился, уклонялся, лавируя между повозок, и ярость прибавляла сил. Весь израненный, он сумел выбить и перехватить клинок, сразил одного врага, потом другого… Но эти парни не боялись. Они знали, с кем имеют дело, и были опытными бойцами, стараясь задавить эльда числом, не выпуская из смертельного круга. Панцирь Маррода лопнул от удара, по телу заструилась кровь. Он срубил еще двоих и прорвался в лес.

Они и это предусмотрели. В спину полетели стрелы, срезая листья и втыкаясь в стволы. Маррод лавировал меж стволов, падал, кувыркался, бежал, куда глядели глаза и думал, что оторвался от преследования… Но в спину что‑то толкнуло, и по телу разлилась боль. Он обернулся, отмахнувшись мечом, но позади никого не было. Погоня и впрямь отстала. Еще бы. Угнаться за эльдом не так просто. Скрипя зубами от боли, Маррод нащупал торчащий из спины черенок стрелы. Проклятье.

Останавливаться опасно. Сжав зубы, сдерживая стон, глухим лесом Маррод уходил от убийц. От них уйти удалось, от стрелы, выпущенной в спину – нет. К счастью, она попала на излете и вонзилась неглубоко. Извлечь стрелу было сложнее, чем убежать, но Маррод справился и с этим.

Ночь эльд провел в лесу. Утром, несмотря на боль и лихорадку, двинулся к Шедору.

Маррод клял себя за глупость и самонадеянность. С легкостью выполняя тайные задания эмона, он не подумал, что со временем узнал слишком много для простого наемника. Он видел страх в глазах Эрлайна, и должен был сделать вывод, зная, на что способна эта змея. Лишь невероятное напряжение сил и удача спасли его от гибели.

Эмон устроил все ловко. Он, Маррод, выполняет задание одана, а затем гибнет в начавшейся битве. Мертвый герой не потребует денег и должностей. В лучшем случае, его похоронят с почестями. Но ему это будет уже неважно…

Несколько дней воин отлеживался в маленькой деревушке, залечивая раны и готовясь к мести. Эрлайн должен умереть, он заплатит за свой обман! От полного провала миссии Маррода спасало лишь убийство Стирга – этот приказ Совета Девяти он исполнил четко. Кроме мести, был и мотив: Маррод помнил странные вопросы Эрлайна касательно смерти великого фагира. Если эмон о чем‑то догадывался, его тем более следовало устранить, и как можно скорее.

Но Эрлайн не появлялся. Маррод караулил подступы к эмонгиру, расположение стен, башен и внутренние дворы он знал хорошо. Наконец, один из бывавших в эмонгире хешимов рассказал, что видел Эрлайна, въезжавшего в ворота в закрытом паланкине поздним вечером. Настало время действовать!

Этой же ночью Маррод бесшумно спустился в ров и остановился под стеной, вслушиваясь в шаги прохаживавшихся над головой стражников.

Дождавшись, пока страж отойдет, Маррод уцепился за край каменной кладки и полез по стене. Он давно приметил это место – одна из самых высоких стен, где охрана не будет ждать нападения.

В Эльденоре ему приходилось лазить по отвесным скалам – этому обучались все эльды, чтобы развить силу рук и преодолеть страх смерти. Медленно, вися на кончиках пальцев, Маррод взбирался наверх. Он знал, что Эрлайн подозрителен, и наверняка удвоил охрану. Но это его не спасет… Маррод часто бывал в эмонгире и хорошо знал расположение залов и коридоров, знал, где обычно стоит стража. Если действовать тихо, она ему не помешает. Противостоять в открытую дружине эмона эльд не собирался. Ему хватит терпения, а ночь длинна.

Эльд перекатился через стену, черной тенью распластавшись на каменных плитах. Посветив по углам факелом, страж ушел, не зная, что был на волосок от смерти. Участок внешнего кольца был темен и тих. Глаза Маррода быстро нашли главную башню и дверь, ведущую в покои Эрлайна. Самый простой путь. И наиболее опасный. Испытав на себе коварство советника, Маррод не сомневался, что тот устроит ловушку. Он думает: непобедимый Маррод пойдет напрямую, но я не такой дурак… Глаза эльда отметили деревянную балку, выступавшую из стены над окном. О большей удаче и мечтать нельзя!

Маррод размотал прикрепленную к поясу веревку с грузилом и, размахнувшись, закинул на балку. Подергал и быстро взобрался наверх.

Внизу протопал идущий по периметру стражник. Маррод мог накинуть на него удавку и задушить, но не стал, чувствуя, что тратить силы не стоит, тем более, что полученные в бою раны еще напоминали о себе. Прямо под эльдом располагалось окно с прикрытыми ставнями.

Маррод подождал, пока страж уйдет, отпустил руки и повис вниз головой. Достав кинжал, эльд просунул лезвие между створок. Защелка откинулась без особого труда. Отворив ставни, эльд повис на руках и осторожно ступил на подоконник.

Правая рука сжала притаившийся за поясом меч, но внутри никого не было. Этой комнаты Маррод не помнил, но знал, что эмон спит на этом этаже. Эльд чувствовал тепло и запах благовоний. Комната была нежилой, здесь стояли медные светильники на длинных ножках, деревянные сундуки и утварь. Маррод направился к двери, осторожно открыл и вышел в коридор. Стражи не видно – но Маррод хорошо знал, кому служит. Вернее, служил, потому что пришел за расчетом.

Как хищный зверь, выслеживающий добычу, Маррод крался темными коридорами, чутко касаясь холодных стен. Он слился с темнотой, смешался с ночью, легко, словно дуновение воздуха, скользя над каменными плитами.

Коридор сворачивал под прямым углом. Там была спальня Эрлайна. Эльд заглянул за угол и замер, сдерживая дыхание: на полу, рядом с массивной дверью в покои эмона, лежал огромный прирученный ворлон, гораздо крупнее тех, что воину случалось видеть на охоте. Такой зверь был большой редкостью и стоил огромных денег. Так вот почему на этаже ни одного стража! Кажется, благородный эмон не слишком доверяет охране, если завел такого телохранителя! Да и никто не останется ночью один на один с таким зверем…

Маррод стоял, не зная, как поступить. Шуметь нельзя. И отступать поздно. Ворлон вот–вот учует его – у зверя отличный нюх. Он набросится на незнакомца, или завоет, и тогда вся стража будет здесь. Выход один – убить, и убить быстро!

Огромный серый зверь спал, положив крупную, увенчанную костяными рожками голову на мощные лапы. Длинное тело было гибким и сильным. Отличный страж и защитник, могучий и неподкупный…

Сдерживая дыхание, Маррод медленно, пядь за пядью, выступал из‑за угла. Его шаги казались неслышными, но чуткие уши ворлона дрогнули, зверь приподнял голову. Воин бросился вперед. Ворлон вскочил – но меч уже опускался ему на голову. Огромное, в полроста Маррода, животное оскалило зубы, но из пасти вырвался лишь предсмертный хрип – острый клинок разрубил позвоночник. Эльд упал на зверя, пытаясь сдавить тому пасть. Раненое животное дергалось, скользя в собственной крови. Эльд выхватил кинжал и перерезал зверю горло. Ворлон затих. И только сейчас Маррод разглядел почти невидимую в темноте нить, протянутую от ошейника животного к охраняемой двери. Дерни ворлон посильней – и сработает сигнал: колокол или било. Повезло, что первый же удар перебил ворлону хребет.

Эльд перерезал нить и толкнул дверь плечом. Та оказалась незаперта. Маррод влетел в спальную комнату, столкнувшись с встававшим с постели человеком. Эмон схватил Маррода за руки, но эльд ударил его коленом в живот и оттолкнул. Эрлайн упал на кровать, а эльд опустил засов.

– Стража–а–а! – рука эмона потянулась к висевшему у изголовья мечу – кинжал эльда полоснул по руке, и эмон взвыл, схватившись за рану.

– Не ожидал? – спросил Маррод, усаживаясь у изголовья. Советник молчал, расширившиеся от ужаса глаза следили за каждым движением эльда.

– Как ты проник сюда? – изумленно прошептал эмон. Кровь из рассеченного предплечья залила светлое покрывало.

– Меня ничто не остановит, когда я хочу кого‑нибудь убить. Ты это хорошо знаешь, – проговорил Маррод.

– Ты что, Маррод? Ты спятил? Ты же служишь мне…

– Ты знаешь, почему!

– Я не знаю, клянусь! Ты выполнил приказ одана, и тебя ждет награда, Маррод!

– Спасибо, ты уже наградил меня, – кинжал полоснул эмона по груди, заливая ее кровью. Ненависть клокотала в жилах. Эльду хотелось прикончить предателя, но он оттягивал удовольствие.

Эрлайн заскулил:

– Чего ты хочешь? Асиров? Я дам тебе асиров, сколько сможешь унести!

– Асиры ничего не значат для меня, – проговорил Маррод. – Мы, эльды, ценим то, что делаем. Ты понял?

Эрлайн судорожно сглотнул, понимая, почему ему рассказывают это. Сейчас ему было плевать, что Маррод – эльд, что сам он пригрел вражеского шпиона, советнику хотелось одного: жить…

– Я предупреждал: не стоит меня обманывать. Ты и твой одан не поняли этого, и вы умрете. Ты сейчас, Орэн потом. Это я убил Стирга и надел его голову на кол, – пальцы Маррода сдавили шею потерявшего всякую волю эмона, кинжал чертил узоры на груди. – С тобой будет то же самое…

Эрлайн неожиданно взбрыкнул и сумел перехватить руку с кинжалом. Маррод навалился на него, мужчины отчаянно боролись, но эльд, преодолев сопротивление, сумел на палец погрузить лезвие в тело Эрлайна. Потом еще на палец, с нарастающей радостью наблюдая, как лицо эмона наливается мертвящей белизной, а изо рта вытекает струйка крови. Хватка Эрлайна ослабла, руки беспомощно свесились с кровати, и кинжал закончил путь, добравшись до сердца.

Достав висевший у изголовья меч советника, Маррод одним ударом отделил голову эмона от тела и, взяв ее за волосы, вышел из спальни.

Уйдя из башни тем же путем, под утро Маррод добрался до Гурдана и, подойдя к запертым на ночь воротам, швырнул перед ними голову Эрлайна.

Исполнив то, что должно, Маррод поспешил в Ринересс. Есть более важные дела. Его ждет встреча с посланником Совета.